Текст книги "На пороге великой смуты"

Глава 15

Утро было ясное и холодное. Солнце сияло на снежном степном просторе. Калык, сидя в юрте на почётном месте, был занят чаепитием.

Он допил пиалу и, поставив её рядом с самоваром, велел убрать обглоданные бараньи кости и куски пресной лепёшки.

Когда скатерть с объедками унесли, он сказал одному из разбойников:

– Джамал! Приведи ко мне пленников. Хочу рассмотреть их.

Тот быстро вскочил, выбежал из юрты и сказал охраннику:

– Приведи пленников. Албасты велел.

Охранник пошёл к хлеву. Уколами пики и пинками он поднял ютившихся в нём пленников и погнал их к выходу. Но руки и ноги людей, пробывших остаток ночи в путах на холоде, окоченели и онемели. Никто из них не мог двинуться. Подоспевшие разбойники поволокли пленников к юрте, у входа которой стоял Албасты, и поставили их на колени.

Калык одного за другим осмотрел всех пленников.

– И эти жалкие овцы убили много моих воинов? – раздражённо бросил он. Полный ненависти взгляд Калыка остановился на Архипе: – А это кто?

Никто не ответил. Албасты посмотрел на Джамала, но и тот растерянно молчал.

– Так кто же он такой?

– Не могу знать, – смущённо ответил Джамал.

Тогда Калык сам спросил пленника, который почему-то сильно отличался от всех остальных гордой внешностью и независимым взглядом:

– Ты кто?

– Я человек! – ответил тот.

Калык рассердился на столь дерзкий ответ и спросил остальных пленников:

– Кто этот гордец?

– Мы не знаем его. Он пришёл невесть откуда и встал в умёте на временный постой! Он нам в работе подсоблял. Мы видим, человек он бедный и смирный…

– Он такой же «бедный и смирный», как и вы сами! – сурово рыкнул Калык. – У частокола с ружьём и саблей он тоже подсоблял вам, черти сиволапые?

Пленники опустили головы и промолчали.

– Эй, убогий скиталец, расскажи-ка мне, чем ты здесь занимался? – и он пнул Архипа в пах.

– Я бедный странник. И попросил здесь приюта на зиму!

– Ты не слишком-то похож на странника, да ещё «бедного».

– Но я и есть такой.

– Значит, собираешься морочить мне голову! – задумался Калык и приказал разбойникам: – А ну, свяжите-ка его покрепче. Камча заставит лжеца говорить истину.

Руки и ноги, едва успевшие расправиться, снова были связаны. Разбойники взяли в руки плётки.

– Бей!

Плётки засвистели в воздухе, и удары посыпались по всему телу пленника. Казак застонал, потом закричал, но постепенно смолк. Он потерял сознание, и тело его отяжелело.

Калык остановил разбойников. Он склонился над пленником и крикнул грозно:

– Ты чем тут занимался? Ну, говори?

Увидев, что пленник ничего не слышит, Калык приказал бить его палками по пяткам.

Казака подняли с земли и посадили, задрав кверху его ноги. Сняв обувь, разбойники начали бить его прямо по пяткам, сбивая кожу со ступней. Пленник молчал. Калык взглядом остановил их.

Пристально глядя на пленника, он спросил:

– Говори правду: что ты тут делал? Сдаётся мне, что не гость ты здесь, а любовник хозяйки?

Глаза Архипа оставались закрытыми, но бледные, посиневшие губы шевельнулись:

– Я остановился здесь, только чтоб перезимовать в тепле.

– Если ты только зимовал здесь, тогда почему взял вместе со всеми оружие? Ты же любовник Амины, скажи же?

Губы пленника больше не шевелились. Но один из разбойников сказал:

– Он был здесь главный. Я сам видел его впереди всех!

– Значит, ты возглавлял оборону, «бродяга»? – спросил Калык. – Выходит, ты не просто любовник хозяйки, а здешний атаман?

Один из пленных защитников, желая помочь истязаемому разбойниками Архипу, сказал:

– Он не атаман нам. И в битве не участвовал!

– Если вы лжёте, всех тут же повешу! – пообещал Калык и распорядился: – Караульте их здесь. Начнут кочевряжиться, лупите сплеча камчой, не жалеючи!

Пленников, связав, снова бросили в хлев, а избитого, окровавленного казака оставили стоять перед Албасты.

В это время в доме открылась дверь, и на крыльцо вышли Нага и цыган Вайда. Увидев Калыка и стоявшего перед ним Архипа, Нага радостно всплеснул руками и воскликнул:

– Чёрт возьми! Да это же мой «старый друг» из Сакмарска! Ну как тут не поверишь во Всевышнего?!

– Ты его знаешь? – удивился Калык.

– Конечно! – ответил Нага. – С этим казаком нам есть что вспомнить. Правда, Архип?

У пленника тоже вытянулось лицо от удивления, когда он услышал голос человека, которого он люто ненавидел. Ожидая в хлеву утра, он готовился ко всему. Архип готов был вынести любую пытку, но встреча с «японцем», которого он привык считать своим заклятым, но недосягаемым врагом, была столь неожиданна, что он искренне удивился и растерялся.

Быстро сбежав с крыльца, Нага подошёл к юрте, которая была разбита тут же, в нескольких метрах от дома. Встав рядом с Калыком, лицо которого выглядело, как у китайского болванчика, он положил руки на плечи Архипа и с ангельской улыбкой на лице сказал:

– Теперь я и сам вижу, что вы с Аниёй благополучно добрались до этого удобного местечка!

– Я один здесь, без девушки, – прохрипел Архип.

– А чего ты здесь, да ещё один? – осклабился хищной улыбкой не поверивший ему Нага. – Ты не совершил ничего такого, чтобы прятаться от людей. Правда, в Сакмарске тебя, наверное, схоронили с почестями, но ты «оставил» лишь добрые воспоминания у казаков о себе…

– Ты чего брешешь, японец? – хмуро посмотрел на него Архип. – С чего ты взял, что меня схоронили уже? Я-то жив?

– Это легко исправить, – рассмеялся Нага. – Нынче жив, а завтра помер! Но ты можешь помереть прямо сейчас, если не скажешь мне, где девушка.

– А теперь послушай меня, Садык! – вмешался в разговор Калык. – Мне наплевать на ту, о ком ты спрашиваешь у этого бродяги. Мне очень интересно знать, кто он и не живёт ли с Аминой, как с полюбовницей?

– Ручаюсь, что нет! – успокоил его Нага. – Этот казак способен на многое, но не на распутство! Он сбежал от моей хозяйки, которая любила его без памяти, и увёл с собою девицу – ханскую дочь, которая, гм-м-м… Которая мне не безразлична!

– Только поэтому он здесь? – усомнился Калык.

– Уверен, что именно так, – ответил Нага. – Если мы найдём здесь Анию, то все вопросы и недомолвки отпадут сами по себе.

– Эй, ты, – Калык грозно посмотрел на пленника, – скажи ему, где девка, или я…

– Он не скажет, – вмешался Нага. – Я очень хорошо изучил этого казака и знаю, что говорю.

– Предоставь это мне, – уверенно возразил Калык. – У меня он всё скажет!

В это время на крыльцо вышла Амина. Она казалась бледной и утомлённой.

– Ания уже в Оренбурге, – сказала она, смерив негодяев презрительным взглядом. – Я ожидала вашего нападения, а потому позаботилась об её безопасности.

– А мои деньги? – тут же спросил Нага. – Они тоже не здесь, как мне кажется?

– Угадал, не здесь, – гордо вскинув голову, ответила Амина. – Я увезла их подальше в лес и закопала в очень неприметном месте!

– И ты укажешь мне на него? – не слишком-то уверенно предположил Нага.

– Конечно же, нет! – ответила женщина. – Их оставил мне твой отец. И отвыкай считать их своими.

– Стерва, я убью тебя! – потеряв выдержку, взревел Нага. – Ты… ты…

Он замер. Угрозы и брань застряли в горле, когда он почувствовал остриё сабли Калыка, упёршееся в его грудь.

– Ты даже пальцем её не коснёшься, раб! – злобно предупредил его Калык. – Она моя женщина, понял? И за неё я перегрызу любому горло!

– Ты позабыл о нашем уговоре? – поумерив пыл, злобно улыбнулся Нага. – Девка твоя – деньги мои! Или ты запамятовал это?

– Знаешь, почему я всегда ненавидел тебя, Садык? – неожиданно спросил Калык.

– Конечно, – ответил Нага, продолжая всё так же приторно улыбаться. – Слуга всегда ненавидит своего господина! Не так ли?

– Нет, не слуга я тебе был, а раб, – мрачно усмехнулся Калык. – А ты всегда вил из меня верёвки. Теперь моя жизнь круто изменилась! Я возьму себе в жёны красавицу Амину, а вместе с нею и её деньги!

– Калык, ты пожалеешь, о чём сказал только что! – закричал Нага. – Ты, наверное, забыл, с кем имеешь дело?

– Об этом я помнил всегда! – спокойно ответил Калык. – А теперь ступай со своим знакомым в хлев и мило с ним побеседуй!

Албасты сделал знак рукой своим сабарманам, и те быстро спеленали Нагу верёвками.

– Отведите обоих в хлев, – распорядился Калык, украдкой взглянув на просветлевшее лицо «своей избранницы». – И цыгана с ним посадите, всё веселее им будет…

* * *

– Калык! Слышишь меня? – сказала Амина, когда они остались вдвоём. – Сейчас ты поступил неразумно. Ты сделал не так, как хотела я!

Она говорила тихо, не повышая голоса, но лицо у неё было возмущённое, брови нахмуренные, взгляд злобный.

«О Аллах, неужели нежная красавица Амина превратилась в злобную гурию?» – мелькнуло в голове у разбойника. Но стоило ему взглянуть в глаза женщины, которые в одно мгновение из злобных превратились в грустные, ему стала ясна вся нелепость подозрений.

– Мы как с тобой уговаривались? – спросила она. – Ты должен был всего лишь разозлить Садыка, а не вязать его, как барана. Этим поспешным поступком ты меня до смерти рассердил.

– Но я поступил так, как ты мне велела, госпожа? – зашептал Калык, глядя на Амину, как на ожившую икону.

– Ты перестарался, – ответила она сурово. – Теперь нужно будет поломать голову, чтобы вызвать этого мерзавца на откровенный разговор!..

Калык, поддавшись уговорам Наги, поехал в умёт Амины, надеясь на самое лучшее; он перебирал в памяти всё, что было хорошего между ними в прошлой жизни, когда был жив муж Амины Жарден, а он, Калык, не был злобным Албасты. Он не рассчитывал на тот «приём», который «оказала» Амина, встретившая его не с распростёртыми объятиями, а с оружием в руках. Но что случилось, то случилось… Теперь он надеялся хотя бы вернуть себе её былую дружбу, а это в его нынешнем настроении неминуемо окончилось бы признанием в любви.

Остаток ночи он провёл не в доме Амины, а в своей юрте. Ему было грустно и одиноко. Он долго сидел за стаканом вина и думал об Амине. И без конца мысленно упрекал её – за то, что она так долго скрывалась от него, что вышла замуж за Жардена; за то, что она была ласкова с мужем, а с ним нет; за то, что она упряма, безрассудна и вспыльчива. Но чем больше он о ней думал, тем сильнее влюблялся. И почему она не ласкова с ним сейчас? Ведь сама попросила при кратком ночном разговоре после боя вывести из себя Садыка?..

И вот, пока он коротал остаток ночи в одиночестве, в его сердце боролись растерянность, надежда и смущение. А увидев утром красивого молодого пленника, он утратил способность рассуждать здраво. Он заинтересовался – кто он и почему оказался в умёте? Увидев казака, он испытал чудовищные муки ревности.

Амина тоже знала, что делала. Она инстинктивно почувствовала, что Калык всё ещё влюблён в неё. И уже скоро он барахтался в её сетях.

Дело было наполовину сделано после боя, когда она сыграла роль упавшей духом, несчастной женщины. В течение часа она доверительно беседовала с потерявшим голову разбойником, и он, как на исповеди, выложил ей все. Калык по сравнению с упрямым Архипом оказался легкой добычей. Он был без ума от нее, а потому стал рабом её воли, готовым сделать все, что она только пожелает.

С Садыком дело обстояло хуже. Этот мерзавец был дичью иного рода. Амина была достаточно умна, чтобы понять, что он обладает редким изворотливым умом. Она знала, что Садык умело руководит недалёким Кадыком. Она не стала бы и пытаться воздействовать на хитроумного негодяя без помощи Калыка. Садык пугал её. Амина чувствовала, что он пришёл в умёт не только за деньгами. А зачем ещё, ей очень хотелось выяснить. В ночной беседе она без труда настроила податливого Калыка против его же дружка. Но тот перестарался. Вместо того чтобы разозлить Садыка, Калык пошёл дальше и связал его. Амина надеялась, что в порыве злобы Садык бросит ей в лицо всё то, с чем пожаловал. Но теперь надеяться на это не приходилось…

– Это Садык тебя надоумил напасть на умёт? – спросила она, ни капли не сомневаясь, что это так.

Калык ответил неопределённо. Он не был готов к хитроумным разговорам.

– А ты знаешь, для чего он это сделал? Он всегда верховодил над тобой, и я не удивлюсь, если прямо сейчас ты мне скажешь, что это вы вдвоём убили моего мужа?

Амина была весьма наблюдательна и увидела, что попала в яблочко. Калык вздрогнул и с посеревшим лицом отвернулся.

– Впрочем, в моих глазах вы с Садыком люди разные, – продолжила она. – Вы противоположны друг другу во всём. Он любит жить богато и красиво, ты нелюдим. Он лицемерен, коварен и деятелен, ты зол и пассивен. Он руководит, ты подчиняешься его воле. Ему нравится проматывать деньги, тебе хочется разбогатеть. Он ценит высокое положение и власть. Ты тоже, но по иным причинам. Он любит похвалы себе, тебе же, как это ни глупо, они неприятны…

– Да, – вздохнул Калык. – Это всё он! Садык сделал меня своим рабом. И Жардена твоего он убить меня заставил. И теперь… Я просил его помочь найти тебя, а он… Я ненавижу его и боюсь одновременно!

– Этот выродок рождён преуспевать, – продолжила свои рассуждения Амина, уже не глядя на Калыка. – Он ставит перед собой цель и жадно её добивается, ни на что не обращая внимания. Ему не грозят ни угрызения совести, ни страх, ни сомнения. И сюда он явился не только за деньгами, которые считает своими, а для чего-то ещё. Уж не Ания ли тому причина?

Пока Амина размышляла вслух, Калык рассеянно смотрел в окно, оперевшись локтем о спинку кушетки и потирая подбородок. Так он обычно делал, когда серьёзно задумывался.

– Да, он приехал сюда за деньгами и за ханской дочкой, – наконец сказал он, как только Амина замолчала. – Он любит эту девушку и хочет на ней жениться!

– А откуда он узнал, что Ания здесь, у меня? – взволнованно спросила Амина.

– Цыган ему про это сказал.

– Которого ты запер в хлев вместе с Садыком?

– Да, это он.

– А цыгану откуда обо всём известно?

– Не знаю. Он тоже хотел найти у тебя свою девушку.

– Лялю? – догадалась Амина.

– Наверное, – пожал плечами Калык. – Цыган при мне говорил Садыку, что к тебе девушку привезла его подруга. А вот как и для чего она это сделала, я не знаю!

Он бросил на Амину жалобный взгляд. Ему казалось, будто его допрашивает не обожаемая им женщина, а кто-то другой, таящийся внутри у неё, которому он обязан отвечать и не смеет лгать.

– Ты действительно хочешь взять меня в жёны, Калык? – неожиданно ошарашила его Амина.

Он жгуче покраснел. На её щеках румянец лишь заиграл чуть живее, предавая ей новую прелесть. Она ждала от него ответа, но когда он ничего не сказал, обрадовалась.

– Вижу, что да, – улыбнулась Амина. – Но Садыка и цыгана ты должен убить!

– Убить? Я не ослышался? – удивился Калык, не ожидавший от неё такого повеления.

– Нет, ты не ослышался, – жёстко подтвердила своё желание Амина. – Только не сейчас. Зарежь обоих, как только стемнеет!

* * *

Близился вечер. Пленники сидели в хлеву, ожидая своей незавидной участи.

Нага молчал, сосредоточенно обдумывая то положение, в котором оказался, и пути возможного спасения.

Сидевший рядом Вайда тяжело вздохнул:

– И зачем я идти с тобой согласился? Знал ведь, что всех, кто с тобой рядом, всюду преследует беда.

– Да не каркай ты, – огрызнулся Нага. – Не мешай думать, как выбраться отсюда.

– И что делать будем? – спросил Вайда. – Не дожидаться же, когда нам шеи свернут или кишки выпустят?

Нага промолчал.

Так ждали они, волнуясь, то надеясь, то теряя надежду, и прислушивались, когда же раздастся топот с той стороны двери. Им казалось, что уже скоро будет решена их участь. На то, что она будет решена положительно, пленники даже не надеялись.

Наконец, в хлев вошли сабарманы и вывели всех пленников на улицу. Их снова выстроили в ряд перед юртой Албасты.

– Архипа почему-то с нами не вывели, – осмотревшись, сказал Вайда.

– Ничего удивительного, – пробубнил Нага. – Он на ногах стоять не может.

Остальные пленники переглядывались, то терзаемые страхом, то вдруг загораясь призрачной надеждой, то вновь застывая от отчаяния.

Наконец из дома вышел Албасты и подошёл к пленникам.

– Все свободны! – объявил он и кивнул разбойникам: – Развяжите их.

Приблизившись к Наге и цыгану, он плотоядно улыбнулся:

– А этих двух «господ» верните обратно в хлев. Госпожа Амина за них не просила.

– Будь ты проклят, раб! – крикнул возмущённый и униженный Нага. – Я тысячу раз мог тебя убить, но не делал этого. Если ещё представится такой случай…

– Не представится, не надейся, – грубо оборвал его Калык. – Теперь ты понял, кто раб, – ты или я?

– Понял, – ответил Нага. – Ты! Только разница в том, что тебе пришлось временно возвыситься над хозяином. А всё равно, все всё видят и понимают!

Разбойники кинулись к Наге и стали бить его по голове плётками.

– Бросьте обоих в хлев, – довольно улыбнулся Калык. – Их время придёт. Но только чуть позже!

Нагу и Вайду внесли в хлев и бросили на ворох прелой, дурно пахнущей соломы.

– Как ты? – участливо спросил цыган, обращаясь к Наге.

– Чувствую себя как грешник, побитый камнями правоверных мусульман, – ответил тот.

– Наверно, утро встретим вдвоём, – сказал Вайда, приподняв голову и оглядевшись. – Архипа и того в сарае нет.

– Как это нет? – удивился Нага, на краткий миг позабыв о боли. – Так его же с нами не выводили?

– Вот он и воспользовался этим, – рассмеялся цыган. – В том углу, где он лежал, я вижу только ворох верёвок.

– Как же он сбежал? – спросил удивлённо Нага. – Его же избили побольше моего?

– Видимо, он был ещё на что-то годен, – ответил Вайда. – Только вот…

– Что замолчал, договаривай? – потребовал Нага.

– Заткнись, – огрызнулся цыган. – Глазам своим не верю. Не может быть!

– Что? Что ты видишь?

– Если это не козни Сатаны, то я вижу воткнутый в землю нож.

– Где?

– Там же, где лежат разрезанные Архипом верёвки!

* * *

В то время, когда разбойники строили пленников у юрты, Архип находился в забытьи. Ему снился странный сон.

Собрался будто бы он ехать из Сакмарска в соседний умёт лошадей подковать. И тут подходит к его кузнице Мариула. «Гляди, осторожней ежжай! – сказала она. – В том месте, где ты поедешь, леший водит!» Он не обратил на её слова никакого внимания. Ведь через лес от Сакмарска до умёта идёт прямая, наезженная дорога – при всём желании не заблудишься. К тому же он не раз ходил по этой дороге как в умёт, так и на охоту. Вскочив на коня, Архип смело въехал в лес, и тут началось…

Кузнец ехал по лесной дороге довольно долго и несколько раз оказывался в том месте, откуда начинал свой путь. Это продолжалось до тех пор, пока его не осенило залезть на высокое дерево и посмотреть, где же находится умёт. Прочтя молитву, он влез на ближайшую осину и увидел умёт, к которому он так долго ехал.

Но сон на этом не кончился. Когда он слез с дерева, из кустов выбежала какая-то странная собака. Она не рычала, не лаяла, но он всё равно сильно испугался, вскочил на коня и, врезав ему в бока шпоры, помчался во весь опор подальше от страшного животного. Закрыв глаза, он видел перед собой морду сатанинской собаки. Её глаза были красные, как струящаяся из раны кровь, и сверкали как молнии.

– Архип, проснись, – услышал он жаркий шёпот около уха и проснулся.

Увидев встревоженное лицо склонившейся Амины, он вздрогнул и попытался подняться. К удивлению Архипа, его руки и ноги оказались свободными от пут, а в руках женщины он увидел нож.

Амина, проследив за его взглядом, понимающе улыбнулась и воткнула нож в землю.

– В углу, под стогом сена есть отдушина, – быстро сказала она, пугливо оглядываясь на открытую дверь. – Через неё я к тебе и пробралась.

– Ания где? – спросил Архип, тоже посмотрев в сторону двери.

– Она в безопасности, – поспешно заверила его Амина. – За частоколом, у калитки лыжи свои увидишь. Вставай на них и скользи в лес.

– Лес кругом. Куды ехать-то? – спросил Архип, потирая затёкшие руки.

– Ступай в ту сторону, где с Аниёй всегда прогуливался, – сказала Амина. – Там затаись и жди меня.

– Не пойму, для чего это? – нахмурился Архип.

– Потом объясню, – засобиралась Амина. – Только один далеко в лес не суйся. Заблудишься и сгинешь без меня, верно говорю!

* * *

Как только над умётом сгустились сумерки, Калык подошёл к двери хлева. Сопровождавший его Джамал зажёг факел.

Албасты приготовил огромный запас брани и проклятий, которые собирался обрушить на голову Наги. Он жаждал расправы и торопил разбойников, отпиравших дверь.

Свирепым голосом, перед которым, по его мнению, не мог устоять никто, Калык крикнул:

– Ну, просыпайтесь, висельники!

Темница безмолвствовала.

– Вам говорят! Отзовитесь!

Голос прогремел со всей яростью, но на него никто не ответил.

– Вымерзли они, что ли?

Удивлённый Калык вместе с Джамалом вошёл в хлев. Когда глаза Албасты свыклись с полумраком, он заметил, что темница пуста. На земле валялись верёвки, которыми скручивали руки и ноги узников.

– Они бежали! – охнул Калык.

– О Аллах! Как же им это удалось? – воскликнул Джамал.

– Это мы выясним позже! – рявкнул на него разозлившийся Албасты.

Собрав разбойников, Калык лично возглавил погоню. Стремительно помчались сабарманы за частокол, но, выскочив за ворота, Калык растерялся: «Куда ехать?»

Спереди, на сколько хватало видимости, простиралась степь, по которой снежный ветер гнал позёмку, заметая всё – и дорогу, и следы. Сзади чернел непроходимый незнакомый лес, соваться в который не было смысла…

Уныло, молча, с пустыми руками погоня возвратилась обратно в умёт.

– Собрать всех отпущенных пленников, – слезая с коня, распорядился Калык. – Готовьтесь, пытать будем!

Он вошёл в дом и позвал Амину. Ответом ему было полное безмолвие, царившее в стенах дома.

Заподозрив неладное, Калык обежал все комнаты. Не найдя никого, он злобно выругался и как ошпаренный выскочил на крыльцо.

– Женщину, хозяйку умёта, мне найдите!

В течение получаса разбойники метались по посёлку в поисках пленников и их хозяйки. Вскоре они собрались у юрты Албасты с пустыми руками и склонёнными головами.

– Ну что? – скрипя зубами, спросил он. – Вижу, вам сказать мне нечего?

– Никово нет, хозяин, – ответил Джамал, разводя руками. – Умёт пуст. Все как сквозь землю провалились!

Калык почувствовал, как всё заклокотало у него внутри, а в глазах потемнело. Руки затряслись, а ноги сделались ватными и ненадёжными.

– Всё сжечь, что только горит в этом проклятом посёлке! – приказал он, едва шевеля плохо слушающимися губами. – Потом сворачиваемся и уходим.

– А может, останемся? – спросил Джамал. – Место очень глухое и безопасное.

– Я сам знаю, что говорю и делаю, пёс! – грубо оборвал его Калык. – Раз я сказал уходим, значит, собираемся и уходим, а не обсуждаем повеление Албасты!