Текст книги "На пороге великой смуты"

Салим сорвал травинку, закусил стебелёк зубами и бросил взгляд в сторону реки.

– Чубатый сказал, что не меньше половины остаться собрались.

– Надолго?

– Не знаю этого. Но те, кто остаётся, собираются умёт отстраивать!

Рахим побагровел и вскочил на ноги.

– Не тяни, выкладывай, что задумал! – позабыв об осторожности, привычно громко крикнул он. – Мы не можем ждать так долго в лесу! Самое большее два дня, и золото должно быть у нас!

– А я собираюсь завладеть золотом уже сегодня, – покосившись в сторону реку, перешёл на шёпот Салим. – Казаки нам не помеха, если сделать всё правильно.

– А как, по-твоему, будет правильно? – тоже покосившись в сторону реки, спросил заинтригованно Рахим.

– Скажу потом, – пообещал Салим, задержав взгляд на возвращающемся Чубатом. – Сейчас отправим этого выродка к Архипу, а сами…

– Вот и вода! – улыбнулся Чубатый, протягивая кувшин Рахиму. – Испей, уважаемый. Честь окажи!

Взбудораженный разговором «гость» с жадностью выпил чуть ли не половину содержимого кувшина, передал его Салиму и, натянув на лицо улыбку, обратился к Чубатому.

– Спасибо за воду, – поблагодарил он его. – А ещё хочу тебе сказать, что твоя мысль мне понравилась.

– Какая ещё мысль? – удивился Чубатый, бестолково вытаращив глаза.

– Та, про которую ты давеча говорил.

– А об чём я говорил?

– Что пойдёшь к Архипу и прилюдно потребуешь деньги на оружие и инструмент, – начиная злиться, высказался Рахим.

– А-а-а, это я запросто! – ухмыльнулся Чубатый. – Прямо сейчас вот возьму и пойду в умёт.

– Ступай, Степан, ступай, – подстегнул его Салим. – Потом незаметно вернёшься к нам и расскажешь, что из этого вышло.

– Дождётся ночи и пойдёт к схрону! – самоуверенно заявил Чубатый. – Он гордый, я ведаю, и выглядеть пустобрёхом перед гостями не захотит!

– Тогда прямо сейчас и ступай, – прохрипел Рахим, с которого всё ещё не сошло возбуждение. – Сегодня ночью всё и закончим!

Чубатый допил из кувшина воду, нахлобучил шапку и посмотрел на своих сообщников:

– Ну что, я пошёл?

– Ступай, Стёпа, ступай, – кивнул поощрительно Салим. – А мы пока помолимся за тебя Аллаху и… твоему Господу Богу!

* * *

Замирая от страха, Ляля слушала разговор негодяев. Она едва дышала, боясь пропустить хоть слово.

Дождавшись, когда Чубатый ушёл в посёлок, а Салим и Рахим к реке, она выбралась из колючих, переплетённых лианами хмеля кустов шиповника и облегчённо вздохнула. «Кажется, никто меня не увидел, – подумала она. – Значит, и сейчас сиди тихо и помалкивай».

Свет разгоравшегося дня озарял уже не только верхушки деревьев, но и весь лес. Солнце с каждым часом припекало всё сильнее. Весь участок леса до умёта Ляля прошла по солнцепёку. Она проголодалась и очень хотела пить. Её мысли были тревожны и тяжелы, а близость развязки подбадривала, как наркотик. На сердце у Ляли царили хаос, страх и ужас. Что же порождает это чувство? Ненависть? Но ненависть всегда активна. Озлобление, затаённое где-то в глубине души? Серьёзные намерения заговорщиков убить и ограбить Архипа усилили в сердце Ляли тревогу, страх и озлобление.

Когда до умёта оставалось не более пятидесяти метров, Ляля ощутила в своём теле странную пустоту и почувствовала, что вот-вот упадёт. Слёзы комком подступили к горлу, но она сразу же заставила себя встряхнуться и улыбнуться. Правда, улыбка вышла горестной, словно вопль о помощи! «Иду, как в последний свой путь, – подумала девушка и снова залилась слезами. – Такая уж у меня судьба!»

Выбрав подходящее для укрытия место, Ляля забилась в густые заросли хмеля. Отсюда ей хорошо было наблюдать за умётом и за всем, что там происходит. Ляле очень хотелось пойти туда, найти Архипа и всё рассказать ему. Казалось, поступи она таким образом, то всё встанет на свои места, а заговорщики будут выведены на чистую воду. Но так поступить она не могла потому, что Ляля боялась, что не сможет доказать людям и Архипу вину заговорщиков, а те затаятся, но сделают своё чёрное дело позже. Она знала, что беда всё одно случится обязательно, и она способна только спасти Архипа, но не предотвратить её.

Глава 27

Казаки уезжали на родину. Лицо атамана Ивана Кирпичникова хранило печальную строгость, глаза горели. Не похожи были уезжавшие на весёлых и счастливых людей.

– Уже пора! – вздохнул атаман и махнул рукой. – Айда по коням, казаки!

– Иван, а мож, останешься? – спросил напоследок огорчённый Архип. – Ведь сам ведашь, что нельзя вам в Яицк?

– Ведать-то ведаю, но и остаться мне не можно, – улыбнулся Кирпичников. – Душа не на месте, понимаешь? – Он осмотрел провожающих и добродушно рассмеялся. – Да ты не вешай нос, Архип. Больше половины отряда моего здесь у тебя остаётся. И умёт отстроите, и частоколом обнесёте…

– Ага, отстроишь с ним, – презрительно ухмыльнулся невесть откуда взявшийся Чубатый. – Замылил денежки покойной Амины, а ещё спасителя из себя корчит! Ты же посулил прилюдно оружие, порох, инструмент закупить? А? Архип? Сейчас твой дружок ускачет и всем посулам конец?

Все, и провожающие, и отъезжающие, слушали негодяя презрительно и удивлённо. Такой тишины не было никогда в подобных случаях. Архип остервенело сжимал и разжимал кулаки. Гафур Ураев втянул голову в плечи. Ерофей Хмелёв вцепился руками в свой посох. А Иван Кирпичников едва сдержался, чтобы не отлупить наглеца камчой на прощание.

– Я сейчас уже закончу, – сказал Чубатый. – Сейчас вот пойду, возьму ружьё и на охоту уйду. А казакам желаю доброго пути и… Не верьте Архипу и его посулам! У него во рту не язык, а помело. И ещё…

– А ну замолчь, скотина! – крикнул Архип, раскрасневшись от гнева и стыдясь очередной низкой выходки негодяя. – Деньги получить хочешь? Сейчас зараз и получишь!

Чубатый обернулся к нему и подбоченился, ожидая, что разозлившийся Архип набросится на него с кулаками. Но, вопреки его ожиданиям, казак забежал в землянку Амины и тут же вернулся, держа тяжелый кожаный кошель.

– Ты хотел деньги зрить, вот они, – глядя на опешившего негодяя, выкрикнул он. – Здесь пять десятков золотых червонцев! Зараз на всё хватит. И на оружие, и на инструмент! Мало будет, ещё хоть сотню эдаких кошелей насыплю!

Над умётом зависла тишина. Присутствующее онемели, не веря своим глазам. Такого богатства никто и никогда из них не видел.

– Ну что, слопал, горлопан? – усмехнулся Архип, видя, как меняется в лице пораженный Чубатый. – Вот оно, золото хозяйкино, в землянке её и хранится! И никуда я не умыкал его!

Архип перевёл взгляд на Гафура Ураева и подозвал его.

– Вот, держи денежки, Гафур, – сказал он, вкладывая кошель в дрожащую руку Ураева. – С утречка возьмёшь людей, сам кого выберешь, и, поезжай с Господом в Оренбург за товаром! А теперь, – он осмотрел молчавших людей и воскликнул: – Ну чего приуныли, как на похоронах? Провожайте казаков в путь-дорожу с почестями да весельем!

Люди зашевелились, заговорили, над умётом поднялся гул. А вот веселья не получилось, собравшиеся принялись горячо обсуждать выходку Чубатого и действия Архипа, оказавшегося наследником огромного состояния Амины, которое все привыкли считать вымыслом.

– Айда-ка в сторону, Архипушка. – Кирпичников взял его за руку и отвёл к колодцу.

Когда они остались наедине, атаман посмотрел ему в глаза:

– Обскажи-ка мне, брат-казак, ты в своём уме?

– Полагаю, что да, – поняв, в чём дело, улыбнулся Архип.

– А я вот эдак не считаю!

– Почему?

– Да выходка твоя не по нраву мне пришлась. Ты пошто эдак деньгами богохвалишься? Может, бес в тебя вселился зараз?

– Может, и вселился, – пожал плечами Архип. – Но не мог я поступить иначе! Этот аспид Стёпка Чубатый, уже всю кровушку из меня высосал. На кажном углу брехал, поганец, будто я денежки покойной хозяйки умёта умыкнул. Вот я и не выдержал!

– И что, золота взаправду столько много, как ты говорил? – поинтересовался Кирпичников.

– Куда там, – ухмыльнулся Архип. – Всё, что было, я зараз и вынес.

– А пошто богохвалился, что ещё сотню кошелей при нужде отсыплешь?

– Дык со зла это приврал я. Чтоб Чубатого позлить!

– Чую, перестарался ты, казак лихой, – покачал укоризненно головой атаман. – Теперь жизнь свою пуще всего береги! Золото – оно мозг людской туманит и все скрытые пороки будит. Аспида своего, кого Чубатым кличете, – перво-наперво придуши где-нибудь в лесу глухом. Не ты, дык он до тебя теперь доберётся!

Кирпичников пожал Архипу руку и вскочил на коня. Вскоре его значительно поубавившийся отряд ускакал из умёта. А Архип… Он помахал вслед уезжающим казакам рукой и, ни на кого не смотря, пошагал в землянку.

* * *

«Ничего, – утешал себя Чубатый, шагая в лес, – уже закончатся скоро дни тревог, минует времечко панического страха, когда даже ночью не обладаешь полным покоем!»

Чубатый не чувствовал под собою ног. Сердце бешено колотилось в груди, а слезящиеся глаза не разбирали тропы. «Вот так Архип! – думал он. – Вот так учудил! Мы столько времени ломали бошки, где золото и как его взять, а оно… золотишко-то, зараз лежало себе тихохонько в землянке Амины! А ведь я жил с Архипом в этой землянке, покуда не разлаялись. На золоте жил, мать твою, и ни сном ни духом об том не ведал! А Архип? Всё простачком прикидывался, вражина!»

Нет, Господь Бог создал людей разными и дал им разную жизнь, чтобы люди не забывали о нём. И он, Чубатый, хорошо помнил об этом. Теперь он знает, где золото! Архип хоть и хитёр не в меру, но и глуп! Это надо же, прилюдно объявил давеча, где прячет золото! Теперь дело за малым: посчитаться с Архипом и забрать золото. Те двое, что в лесу, считают его глупцом. Он всё для этого сделал. Они помогут ему забрать золото и вынести его в лес, а потом… Пути Господни неисповедимы!

Чубатый прикрыл глаза. Перед собой он увидел богатый дом, большой почёт – жизнь, достойная такого умного человека, каковым он считал себя.

Но чтобы жить так, как только что мерещилось, придётся один разочек очень сильно поднапрячься.

Увидев в руках Архипа туго набитый золотом кошель, Чубатый едва не лишился рассудка. Потрясение, которое он испытал, было подобно удару грома среди ясного неба. Вот оно! Что-то ёкнуло у него под нижним ребром, слева. Будь он стар и слаб сердцем, то умер бы непременно прямо на месте. Но этого не произошло, а потому…

Он скрипнул зубами и ускорил шаг. Оказавшись в лесу, Чубатый повернул влево и пошёл в другую сторону. Только теперь он понял, что сегодня придётся очень рискнуть. Тут ещё человек от Албасты приехал. А может, он прискакал, чтобы забрать золото, а его убить? У Чубатого голова пошла кругом. Может, ему уготована ловушка? Салим и Рахим хотят с его помощью завладеть золотом, а потом…

Вот теперь его объяло настоящим страхам, хотя, кажется, уже и так дальше некуда было. Это конец. Едва ли он сможет одолеть двух отъявленных негодяев. А может, отказаться от золота и спасать свою шкуру? Ну тогда, прямо сейчас необходимо бежать! Бежать? А куда ему податься, беглому каторжнику? Куда ещё бежать без гроша за душой?

Нет, надо подавить в себе страх и довести до конца задуманное. Надо завладеть золотом, а потом… Главное, сейчас не паниковать и взять себя в руки. Перед Салимом и Рахимом он не должен выглядеть трусом. Он связал себя с ними, и надо идти до конца.

У густого кустарника он остановился. И сейчас же, из его глубины, послышался предостерегающий недовольный шёпот.

– Чего маячишь? Лезь сюда!

Не раздумывая, он раздвинул ветки и шагнул в укрытие.

– Тихо! – приложил палец к губам Салим и чуть отодвинулся, предлагая место с собою рядом.

Чубатый зло усмехнулся:

– Чего эдак запряталися? Думаете, вас кто ищет?

– Так нам спокойнее, – пояснил Рахим, – ни у кого перед глазами не маячим.

А Салим насмешливо заявил:

– Бережёного Бог бережёт! Не так ли?

Всё поняв, но сделав вид, что ничего не понимает, Чубатый глупо улыбнулся, развёл руками и прилёг на указанное Салимом место. Привстав на локтях, он выглянул из-за кустов и посмотрел в сторону умёта, который был виден весь как на ладони.

– Что, впечатляет? – довольно улыбнулся Салим, заметив удивление, промелькнувшее на лице Чубатого.

– Ещё как! – «уважительно» отозвался тот. – Мне теперь и сказать нечего. Всё зараз сами зрили.

– Всё «зрили», да ничего не слышали, – подал голос Рахим. – Давай рассказывай, как растревожил это гнездо осиное?

Чубатый перевалился на спину и, глядя вверх, сквозь листву, сказал:

– Да ничего я не тревожил. Просто высказал в зенки Архипа всё, об чём мы с вами уговаривались.

– А он что? – прошептал заинтересованно Салим.

– Да ничего он, – прикрыл глаза Чубатый, как бы припоминая, что случилось пару часов назад в умёте. – Архип убежал в землянку Амины и вынес из неё полный кошель золота!

– Что-о-о?! – в один голос, словно договорившись, выдохнули разбойники.

– Золото он вынес, полный кошель, – ответил, привстав, Чубатый. – А ещё прилюдно богохвалился, что ежели потребность возникнет, ещё сотню кошелей эдаких насыпет!

– Вот это да! – прохрипел простуженно Салим сорванным от сильного волнения голосом. – Выходит, пока мы выжидали и надеялись, что Архип приведёт нас к золоту, оно хранилось в землянке?

– Выходит, что эдак! – вздохнул Чубатый.

– Беда в том, что теперь не только мы знаем об этом! – пробурчал зло Рахим.

– Да, невесёлые наши дела! – вздохнул Салим огорчённо.

– А я знаю, что поделать можно, – удивил своим заявлением Чубатый.

– Ты? – спросил недоверчиво Рахим, скептически отнесясь к его словам.

– А что? – усмехнулся тот. – Я заварил эту кашу и готов её дохлебать.

– И как же ты собираешься сделать это? – Салим подозрительно покосилсяь на человека, которого привык считать непроходимым глупцом.

– Подойду к Архипу и упаду ему в ноги, – просто ответил Чубатый.

– И что с того? – спросил заинтригованно Рахим.

– А ничего, – хитро прищурился тот. – Упаду, значится, я в ноги к нему, слезу выдавлю, ежели сеё понадобится. Архипушка, брат, прости меня, дурня неразумного, – скажу я. – Бес попутал, что я в честности твоей засумлевался!

– Очень интересно! – пробормотал заинтригованно Салим.

– Впусти в избу, – скажу, – Архипушка сызнова к тебе поселиться! А казакам свою землянку зараз отдаю!

– И ты уверен, что он тебя простит и жить к себе пустит? – уже менее скептически поинтересовался Рахим.

– Он добрый и доверчивый, дурень, – уверенно ответил Чубатый. – Он кого хочешь простит. Даже змеюку подколодную, которая его ужалит и в кусты поползёт!

– Уж очень на тебя схожую, – заметил язвительно, но не злобно Салим.

– А хотя бы и эдак! – согласился Чубатый. – Он не только меня к себе подпустит, а ещё благодарить за извинения мое зараз станет.

– Хорошо бы было, если бы всё случилось именно так, – хмыкнул Рахим.

– А что, пусть попробует, – высказался Салим. – Глядишь, и на этот раз всё получится?

– Я Архипа усыплю вечером, – ненавязчиво сказал Чубатый, выразительно глядя на Салима, – тем снадобьем, что ты мне дал. – Он уловил на себе напряжённые взгляды сообщников и, внутренне торжествуя, продолжил: – А когда он заснёт, я отыщу тайник и вытащу из него золото!

– Ночью? – облегчённо вздохнул Рахим, начиная верить в удачный исход.

– В полночь, когда все дрыхнуть будут! – уточнил Чубатый.

– Мы позабыли про казачий караул! – немного охладил их пыл Салим. – Казаки всегда себя охранять любят!

– Ну и пущай себе тешится люд служивый, – оскалился хищно Чубатый. – Они коней своех в степь на ночь пастись зараз гоняют. А мы туда, к лошадкам ихим, петушка краснова запустим!

– Подожгём?! – воскликнули Рахим и Салим, переглянувшись.

– Один из вас подожжёт, а второй мне подсобит, – уточнил Чубатый.

– Да-а-а, у тебя башка не только шапку носить! – восхищённо воскликнул Рахим, уже другими глазами глядя на него.

– Осталось только выяснить, кто степь поджигать возьмётся, – прикрыв глаза, сказал Салим.

– Наш гость от Албасты, кто ж ещё, – сказал Чубатый. – У него одного из нас конь имется!

Взгляды Салима и Чубатого обратились на Рахима, который о чём-то сосредоточенно думал, обливаясь потом. Наконец он, приняв решение, озабоченно почесал бритый затылок:

– Запалить степь мне трудов не составит. Вот только потом как вас в ночи найти?

– Скачи на поляну, где мы встретились, – охотно пояснил Салим. – Мы на ней костёр разведем.

– У казаков тоже глаза есть, – возразил Рахим. – Они меня опередить смогут.

– Это ещё бабка надвое сказала! – очередной раз удивил разбойников своей вдруг пробудившейся сообразительностью Чубатый. – Для казака его конь – наипервейшее дело! Они мать родную позабудут, чтоб конягу выручить!

– Я согласен, – ответил наконец Рахим, убеждённый обезоруживающей правотой «недоумка». – Как только стемнеет, я подберусь к табуну и подожгу степь.

– А что прикажешь делать мне, умник? – обратился Салим.

– Как стемнеет, прокрадись к землянке Архипа, – «проинструктировал» тот. – Затаись на задах и жди моего сигнала.

– И каков он будет?

– Там и узнаешь.

Чубатый встал на колени и начал выбираться из укрытия.

– Куда спешишь, рано ещё, – попытался задержать его Салим.

– Это вам рано, а мне дык в самый аккурат, – отмахнулся тот. – Мне ещё «дружбу» у Архипа «вымолить» предстоит. А на это дело, могёт быть, много времечка затратить придется.

Чубатый выбрался из укрытия и ушёл. Когда он был уже на значительном расстоянии от разбойников, они переглянулись и, не находя слов, покачали головами.

– А этот пройдоха не так уж и глуп, как ты мне его представил? – сказал Рахим. – Он не просто хитёр, он мудр, как аксакал, за плечами которого много лет прожитой жизни!

– Надо присмотреть за ним повнимательнее, – хмуро промолвил Салим, для которого острота ума Чубатого тоже была крайней неожиданностью. – Даю голову на отсечение, что Стёпа уже придумал, как завладеть золотом, а нас оставить в дураках!

– А может, он решил нас убить? – предположил Рахим.

– Я не удивлюсь теперь, если он и это попробует!

* * *

Вечерело. Архип сидел в землянке, сотый раз перебирая в памяти утреннее происшествие. Разговор с Иваном Кирпичниковым перед его отъездом встревожил его.

Остаток дня после отъезда атамана и казаков Архип провёл в одиночестве.

Наступившим вечером он покинул землянку, решив прогуляться и подышать свежим воздухом. Шагая по тропе, он не заметил и сам, как она привела его к реке.

Было прохладно, но Архип расстегнул ворот рубашки. Чистый, свежий ветер легонько веял от воды, наполняя его радостным, счастливым волнением. Он присел на траву.

«Есть ли у людей основания упрекать меня?» – подумал он.

И сам же себе ответил: «Наверное, есть. Они меня уважали и поставили над собой. Но когда я вынес из землянки деньги… Наверное, это-то их и обидело. Прав ли я, что скрывал от них долгое время это золото? Я не говорил людям, что Амина оставила мне огромное состояние. Но она оставила золото мне. Я волен поступить с ним как пожелаю. Хотя… Амина просила, чтоб я не бросал этих несчастных, и я обещал ей».

Немного успокоившись, он задумался о Чубатом и его участившихся злобных выходках.

«Этот аспид со свету сжить меня хочет. Так и цепляется злыдень. Все о золоте выведывает. Как же он теперь себя поведёт, узнав, что золото в землянке? Может, отравить захочет, как и Амину?»

Он перебрал все доводы, торопясь отбросить те, что смущали его. Он подбирал способы защиты от происков Чубатого и методы воздействия на него. О том, что негодяй задумал убить его, Архип старался не думать.

«Кишка тонка! – решительно успокоил он себя. – Убедится, что золота ему не видать, и угомонится. Но а если будет продолжать изгаляться, отколочу до полусмерти, чтоб впредь была наука!»

А будет ли польза от мордобития?

«Вправлю мозги, а там поглядим. Надо как-то убедить негодяя, что золота нет больше. А то, что отдал Ураеву Гафуру, – всё что было…»

Архип уже не мог усидеть у реки. Он вскочил и поспешил обратно в посёлок.

Когда казак открыл дверку землянки, в нос ударил запах свежего жареного мяса. Навстречу ему поднялся какой-то человек, которого было невозможно рассмотреть из-за сгустившихся сумерек.

– Это я, Стёпка Шорохов. Жду вот тебя.

Архип растерянно вглядывался в темноту, но так и не смог разглядеть Чубатого, хотя узнал его голос. Но что ему нужно? Или за золотом пожаловал?

– Ты что, землянки спутал? – спросил он. – Ты, кажись, в жильё Салима перебрался, зараз после его пропажи?

– Да ничего я не попутал, – виноватым голосом ответил Чубатый. – Вот… Прощенья вымаливать пришёл. Дык вот и уточку зараз на угольках поджарил.

– А я тебе что, икона или поп, чтоб прощенье вымаливать? – не слишком-то приветливо поинтересовался Архип.

– Не-е-е, ты добрый человек, – льстиво заметил Чубатый. – Ну, будя серчать на дурня, Архип? Я ж и впрямь мыслил, что ты золотишко Аминкино замылил.

– И теперь что? Прозрел, блаженный? – уже более мягко спросил купившийся на лесть Архип.

– Выходит, что прозрел, – хохотнул из темноты Чубатый, – как пелена с глаз зараз спала, когда ты кошель Ураеву вручил!

Льстивые ответы негодяя не нравились Архипу. Они не предвещали ничего хорошего. Но, сделав вид, что он ничего не замечает, Архип широко улыбнулся:

– Что ж, будь гостем, коли с добрым сердцем, а не со злом ко мне пожаловал.

– И я тоже рад, что ты зла на меня не держишь, – встрепенулся Чубатый. – Айда вот уточку откушай. Нынче днём только подстрелил и вот на угольках поджарил.

– А ты взаправду с добром пожаловал? – спросил Архип, обрывая его восторженные излияния.

– Что, всё ещё сумлеваешься?

– Зная твой нрав – да.

– И веры мне тяперь никакой? – криво усмехнулся Чубатый.

– Даже сказать-то на сеё что никак не уразумею.

– Тогда айда утку жрать. Покуда мы сейчас лясы точим, утка-то остывает на столе.

Если бы Архип мог видеть в темноте, то непременно бы заметил, как на напряжённом лице «гостя» блеснула злобная усмешка.

– Что ж, давай поцведаю твою стряпню, – согласился Архип, чувствуя голод. – Стрелять по уткам ты горазд. Да и готовишь еду отменно!

Они разожгли лучину и уселись за стол. Покончив с ужином, попили ароматного чая и расположились к отдыху. Архип почувствовал, как голову заполняет пустота, а сердце упивается нахлынувшим на него потоком необъяснимой радости. Он даже потерял интерес к своему «гостю», который притих на табурете, наблюдая за ним внимательно и недобро.

Прислонившись к стене, Архип несколько минут что-то обдумывал, хмурил брови, подёргивая мускулами лица.

– Гляжу всё, тебя зацепило! – хищно оскалился Чубатый, снимая с пояса верёвку. – Сейчас я тебя свяжу, Архипушка, а апосля и покалякаем!

Он старательно и крепко связал вялого, не оказавшего никакого сопротивления казака. Для верности проверил узлы и с облегчением уселся на постель.

– Вот так-то оно спокойнее будет, – сказал негодяй и прихлопнул в ладоши. – Теперь и покалякаем на прощанье, паскуда. Последний разочек в твоей жизни.

– Ч-что со мной? – едва ворочая языком, спросил Архип, чувствуя сильное головокружение.

– Не знаю, – пожал плечами Чубатый. – Чем тебе опоил, я сам не цведал. Говорят, благодать ощущаешь, когда хлебнёшь этой гадости!

Архип затряс головой, пытаясь собраться с мыслями. Но у него ничего не получилось. Головокружение усилилось, а перед глазами засияли радужные круги.

– Видать, тебя и впрямь знатно зацепило, – хрипло хохотнул Чубатый. – Зато помирать не страшно будет. Видишь, какой я добрый? Даже бить тебя не собираюсь, хотя руки так и чешутся.

– Б-бить? – обалдело промычал Архип.

– Да-да, именно бить, – подался вперёд Чубатый. – Ты меня давеча так саданул по морде, что нос до сих пор болит. Но я тебя и пальцем не трону! Грешно изгаляться над покойными, верно говорю? Архип?

– Кто помер? – уловив обрывок фразы, глупо осклабился Архип.

– Ясно дело кто. Энто ты преставился, раб Божий Архипушка! – цинично хохотнул негодяй. – Но тебе повезло. Сейчас будешь гореть, как в аду кромешном, и даже не поймёшь, что обращаешься в головёшку!

– В какую ещё головёшку? – хмыкнул Архип.

– В чёрную и мёртвую, – охотно пояснил Чубатый. – А в том только себя вини, ежели что. Согласился бы разделить со мною золото, глядишь, и разошлись бы по-хорошему!

– Золото? – пролепетал Архип. – Какое ещё золото?

– А то, милок, что Аминка тебе оставила, – ответил негодяй.

– Она мне ничего не оставляла.

Услышав о золоте, Архип напрягся. На мгновение его глаза блеснули здравомыслием и страхом. Но большая доза дурмана, которой Чубатый напичкал утку, быстро одержала верх, и он безвольно обмяк на табурете.

– Значит, Амина не оставила тебе ничего? – хихикнул мерзавец. – Тогда что за мешки у тебя в подполе хранятся? А? Вот мы сейчас и поглядим, что ты в них хранишь?

Чубатый разгрёб землю у ног. Нагнувшись, он снял две широкие доски и бросил их в угол. Затем негодяй встал на колени и извлёк из подпола два тяжеленных кожаных мешка. С торжествующей улыбкой он поставил их рядом с нарами.

– Вот оно, золото, Архипушка! – прошептал восхищённо негодяй, гладя упругие бока мешков жадными руками и разглядывая их алчными глазами. – Теперя я богат и свободен! Но надо же, никто не мог и подумать, что в своей землянке Амина устроила схрон для золота!

– А-а-а, что в мешках-то? – спросил Архип, с трудом раскрыв слипающиеся глаза.

– Моё золото! – усмехнулся Чубатый, с трудом перенеся один из мешков к двери землянки. – Было твоё, а стало моё, – ещё раз усмехнулся он, проделывая то же самое со вторым мешком.

– 3-золото? – подал голос Архип, роняя голову на стол и засыпая. – Н-но у меня нету золота…

– Теперь уже нет, – вздохнул устало Чубатый, спровадив мешки за порог. – А теперь покойся с миром, горемыка, – ухмыляясь во весь рот, направился он к выходу. – Наверное, в рай попадёшь, ведь смертушку лютую принимаешь, незавидную…