Текст книги "На пороге великой смуты"

Глава 20

Граф Артемьев хорошо понимал, что шанс, который выпал ему, даётся нечасто в жизни. Но тем осмотрительнее он стал сейчас, зная, что при малейшей неосторожности, при одном неверном шаге удача может исчезнуть безвозвратно.

План, который Александр Прокофьевич ранее считал не совсем удачным, неожиданно сработал!

Анжели вернулся в Оренбург и тайно поселился в соседнем доме со своим земляком Флораном и хорошо вооружённым отрядом казаков.

Убийца его дочери, опасный изворотливый враг, с которого нельзя было спускать глаз, оказался совсем близко.

Сомнения, сомнения… Незаконченные ответы, неразгаданные загадки… А в мыслях всё вертится одно: может нанести неожиданный визит к «соседям»? Их прибытие в Оренбург, тайное заселение в соседний дом, странное поведение – всё это легко связывалось в одну цепочку. Та ли причина заставила мерзавца вернуться в город, о которой думал граф? Не надежда ли вернуть золото, спрятанное в подвале салона, вынудила Анжели решиться на такой отчаянный шаг? Судя по прибывшему с ним отряду казаков, всё обстояло именно так! И это означало, что проклятый француз уже совсем скоро заявит о себе, но постарается сделать это ненавязчиво и тихо.

И ещё, как и прежде, не покидало графа острое ощущение, что им не сделано что-то очень важное. Тогда крепкая, как кажется, цепь разлетится на мелкие, ничего не значащие звенья. А этого нельзя допустить.

Александр Прокофьевич попытался представить, как поведёт себя с французами, когда они окажутся в его руках. Сдать их губернатору? Глупо! Он ничего не сможет доказать, да и весь смысл задуманной им мести утеряет силу. Доказательств, что Анжели убил Машеньку, не было. И откуда их взять? Только от самого Анжели. Но тот без веских причин едва ли что скажет…

Внутренний голос твердил, что граф должен сообщить о французах и их подозрительном поведении властям. Но он не мог так поступить. Анжели и Флоран под защитой короля Франции и легко уйдут от возмездия. Но что они делают в глубинке России, так далеко от Петербурга и тем более Франции?

Александр Прокофьевич думал об этом, стоя у окна. Улицу, вымощенную булыжником, ночью залил дождь, и редкие прохожие осторожно шагали по ней, старательно обходя лужи.

Граф уже собрался отойти от окна, чтобы отвлечься и позавтракать, как с улицы донеслись голоса. Александр Прокофьевич увидел незнакомую, но очень привлекательную женщину. Она стояла перед Демьяном и о чём-то горячо просила его. «Чего это она пришла чуть свет? Не ко мне ли?» – Заинтригованный граф решил выйти на улицу.

Увидев его, женщина сразу же отошла от Демьяна, не обращающего внимания на её просьбы, и поспешила к Александру Прокофьевичу.

– Господин граф, впустите меня в дом? – взмолилась она, сложив просяще на груди руки.

– Салон закрыт на ремонт, – ответил Александр Прокофьевич, внимательно разглядывая гостью.

– Я не за шляпками, а к вам, – настаивала она.

– Время сейчас не располагающее к беседе, – попробовал откреститься от женщины граф. – К тому же… гм-м-м… Мне кажется, что мы с вами не знакомы.

– Напротив, – улыбнулась дама, – вы будете рады меня выслушать, если впустите в дом!

– Тогда заходите, – сдался Александр Прокофьевич, стараясь вспомнить, где он мог слышать голос гостьи.

Пропустив даму вперёд, он вошёл за нею следом, оставив Демьяна на улице.

Соблазнительно покачивая бёдрами, женщина поднялась вверх по лестнице и вошла в холл. Она остановилась перед зеркалом, осмотрела себя критическим взглядом, поправила причёску.

– Вы и правда меня не узнаёте, ваше сиятельство? – проворковала она, кокетливо улыбнувшись.

– Не имею чести, – ответил граф, хотя внутренне осознавал, что это не так.

– Тогда поступим следующим образом…

На глазах изумлённого Александра Прокофьевича дама сняла шляпку, парик и… стёрла платочком грим с лица.

– Ну а сейчас? – спросила «она», томно стрельнув глазками.

– Чёрт подери, Безликий! – воскликнул граф, поражённый превращением «незнакомки» в своего приказчика. – Да тебя бы в этих нарядах мать родная не узнала, не то что я?!

– Знаете, а я вам верю, ваше сиятельство, – усмехнулся Безликий. – У меня с детства развит талант перевоплощения.

– Не то слово, – согласился Александр Прокофьевич. – Ты гений своего дела!

Вдоволь наслушавшись от графа комплиментов, Безликий уселся в кресло у камина:

– А вы не хотите услышать, для чего я переоделся в женщину, Александр Прокофьевич?

– Конечно, хочу, – ухмыльнулся граф, всё ещё не сводя с Безликого полного восторга взгляда.

– Чтобы выполнить вашу «деликатную» просьбу.

– Просьбу? – удивился Александр Прокофьевич, сразу не поняв, о чём речь. Но тут же спохватился: – Ах, вот ты о чём. Что ж, валяй докладывай.

– Мне сказать особо не о чем, – начал издалека Безликий, – но всё же кое-что есть.

– Так говори, чего тянешь? – впервые за утро нахмурился граф. – Надеюсь, тебе не предложили прогуляться под венец?

– Дождёшься от них, – оценив шутку, улыбнулся Безликий. – Мне обещали задрать подол и выпороть, если я ещё сунусь в дом без приглашения!

– Раз обещали, значит, сделают, – хмыкнул Александр Прокофьевич. – Насколько мне известно, Анжели хоть и проходимец, но слов зря на ветер не бросает!

– А в общем, он был со мной мил и любезен, – продолжил Безликий. – Француз ни на секунду не усомнился, что я женщина!

– Я тоже в том не усомнился, – ухмыльнулся граф, – пока ты не соизволил «обличиться».

– Анжели долго не впускал меня в дом, – продолжил Безликий. – Даже когда я представился дальней родственницей хозяев дома, приехавшей к ним из Илекского городка в гости!

– И как же он решился на этот шаг?

– Никак. Он впустил меня только за порог и не дальше. Анжели очень внимательно изучал меня, засыпая провокационными вопросами. Их было столько много, что я едва не запутался, на них отвечая.

– И как же тебе удалось узнать то, чем ты собираешься меня удивить?

– Флоран помог, – хохотнул Безликий. – Он выперся в коридор, широко раскрыв дверь, и я успел увидеть то, что вас интересует сейчас больше всего!

– Ты увидел землю! – догадался Александр Прокофьевич.

– Да, именно землю, – кивнул утвердительно Безликий, вскочив возбуждённо с кресла. – Сомнений больше нет. Французы копают яму под салон, а землю… Они её не вывозят ночами, как мы думали, а ссыпают в кучу прямо в доме!

– Тогда они могут проникнуть в подвал в любую минуту, – задумавшись, сказал граф. – Они пришли за бочонками и так просто не уйдут без них.

– Так вы что, ещё не вынесли их? – удивился Безликий.

– А для чего? – задумчиво ответил Александр Прокофьевич. – Я выгреб из них всё содержимое, а взамен заполнил камнями. Сыр не вынимают из мышеловки до тех пор, пока не исчезнет в этом необходимость!

Граф скрестил на груди руки и прошёлся по комнате. Остановившись у окна, он задумчиво посмотрел на улицу, после чего резко обернулся:

– Ну? Чего расселся, милостивая «государыня»?

– А чего делать?

– Немедленно переодевайся и буди Баркова!

– Он что, здесь? В вашем доме?

– Он спит после ночного бдения в подвале, – ответил нетерпеливо Александр Прокофьевич. – Ну же, поспешай, бездельник. Если французы добрались до кладки стены, их можно ожидать «в гости» когда угодно!

* * *

Капитан Барков спал в спальне Жаклин. Загадочное видение, вернувшееся из далёкой юности, снова преследовало его.

Барков видел себя не маленьким мальчиком в имении родителей, а уже взрослым человеком в мундире. Он стоит на дворцовой площади в Санкт-Петербурге и смотрит, задрав голову, вверх. Небо заволокло тучами. На мгновение ветер затих, и природа застыла в предчувствии чего-то необъяснимого. На глазах на землю опустилась тьма, и, несмотря на полдень, вокруг стало так же черно, как и ночью. Нахмурившееся небо разрезали вспышки молний, внезапно возникший шквальный ветер понёсся, обрывая листву с деревьев. В такую жуткую непогоду так и тянет куда-нибудь в укрытие, чтобы спрятаться от разбушевавшейся стихии.

Вот он и решил забежать во дворец, но… То, что он увидел, взглянув в сторону Невы, не могло не потрясти: высоко над крышей дворца, в почерневшем небе, образовалось огромное световое пятно.

Оно было очень большое, наверное, больше самого дворца. И ему, офицеру, человеку с крепкими нервами, стало не по себе.

На тёмном фоне вырисовывался яркий столб в форме креста. От увиденного мурашки побежали по коже: на светящемся кресте зыбко проступали контуры человеческого тела. Сомнений не оставалось – это не что иное, как распятие…

Капитан вскочил на кровати, размазывая по лицу липкий пот. Сердце заполнилось предчувствием страшной беды. Почему это ужасное видение вдруг посетило его сейчас?

Барков помассировал виски, стараясь встряхнуться и отогнать очень напоминающий явь кошмар. Он вспомнил старого священника, объяснявшего людям смысл видения, которое он называл БОЖЬИМ ЗНАКОМ!

«Небесные знамения, – рассказывал священник, – являются к людям в годину ереси и бесчинства, дабы народ утвердился в истинной вере. А ещё подобные явления могут предвещать войну, хаос и разруху!»

Издревле знаки свыше вызывали ужас и трепет у людей. Но что может означать приснившееся ему распятие над Петербургом? Размышляя о сне и о его смысле, капитан не заметил, как в спальню вошёл Безликий, одетый в женское платье.

– Отдохнул, Александр Васильевич? – спросил он, присев на край кровати и заботливо, как женщина, расправив складки платья.

Барков нехотя повернул в его сторону голову и сразу же обалдел.

– А ты чего это в бабу вырядился? – спросил он, тараща на Безликого красные спросонья глаза.

– Не в бабу, а в женщину, – вежливо поправил тот. – Не уподобляйтесь простолюдинам, Александр Васильевич!

– Говори, с чем пожаловал, и уходи, – потеряв интерес к внешности Безликого, пробубнил Барков. – Я ещё немного посплю, а то…

– Всё, сон отменяется. – Безликий «очаровательно» улыбнулся и развёл руками. – Граф Артемьев велел просыпаться и вооружаться!

– Это он сам тебе сказал?

– Нет, это я из пальца высосал, – обиженно поджал губы Безликий. – Французы вот-вот до подвала нашего доберутся, так что, может быть, придётся с ними уже сегодня пободаться!

Передав повеление графа, Безликий ушёл в другую спальню переодеться. Капитан Барков покачал, глядя ему вслед, головой и, отгоняя остатки сна, провёл ладонями по лицу. Но как только сон развеялся, в голове вдруг оживились воспоминания, от которых он не смог отмахнуться и которые…

Капитан неожиданно вспомнил, что ему 35 лет и он ещё холост! Он был младшим сыном небогатого московского помещика. По настоянию отца Барков окончил Навигаторскую школу в Петербурге. В учёбе он был прилежен и усидчив. В результате, вместе с эполетами и кортиком, он получил репутацию талантливого юноши.

Барков знал, что с его талантами, с положением и друзьями, он мог бы достичь больших успехов в карьере. А вместо этого он согласился поступить на службу в Тайную канцелярию, так как считал, что борьба с тайными врагами государства – самое важное дело в его жизни.

Обучаясь в Навигаторской школе, он шёл по жизни своим особым путём. Он сторонился весёлых компаний, не устраивал пирушек, не участвовал в драках. Может быть, поэтому и получил приглашение занять тот пост, на котором состоит уже довольно длительное время. А ещё…

– Александр Васильевич, вы готовы?

Услышав голос графа, он вскочил, как ужаленный, и заметался по комнате в поисках одежды и оружия, не видя, что то и другое аккуратно сложено рядом с кроватью на стуле.

– Уважаемый Александр Васильевич, – сказал граф с едва заметной издёвкой в голосе, – как хорошо, что я тебя вижу в добром здравии. Давай быстрее обвешивайся оружием и пойдём. Мне нужно с тобой обсудить кое-что очень серьёзное!

– Повинуюсь, ваше сиятельство, – не очень-то вежливо отозвался Барков, навесив на себя шпагу и засовывая пистолеты за широкий кожаный пояс.

Войдя в холл, граф сразу же прошёл к столу. Он облокотился о его поверхность, положил ногу на ногу, провёл рукой по седеющей бородке и обратился к усевшемуся напротив капитану:

– У меня такое предчувствие, Александр Васильевич, что именно сегодня к нам нагрянут непрошеные гости!

– Вы говорите о французах, ваше сиятельство?

– Именно о них, милейший Александр Васильевич! И как тебе всё это нравится?

– Так же, как и вам.

– И готовы встретить их?

– «Гостям» мы всегда «рады»!

– И они заслуживают достойной встречи. Ты, я вижу, смотришь на меня с удивлением, что я завёл разговор об этом; ты думаешь, что я хочу о чём-то тебя спросить? И я тебя спрашиваю, потому что ты умён. Ты должен дать мне хороший совет!

– Спрашивайте, Александр Прокофьевич, – сказал Барков, – я дам вам совет! А уж хорош он или плох – судите сами.

– Французы и их люди, как вам известно, роют подкоп под салон, – начал граф. – По моим подсчётам, они уже докопались до стены или вот-вот сделают это. Так ты догадался, какой совет мне нужен?

– Не совсем, Александр Прокофьевич.

– Но кое о чём догадаться можно, не так ли? Погоди, я тебе разъясню. Как вот ты думаешь, что собираются предпринять господа из-за границы?

– Вы намекаете, что они готовят какой-то сюрприз?

– А чему ты, собственно, удивляешься? Анжели не только отчаянный негодяй. Он умнейший человек! И раз решился на подкоп, то явно что-то задумал!

– Я недостаточно хорошо знаю этого француза, Александр Прокофьевич, и даже предположить не могу, что он способен «эдакое» придумать!

– А если поднапряжешь свой мозг?

– Я вас всё ещё не понимаю, Александр Прокофьевич.

– О-о-о, капитан Барков! Где же твой гениальный и трезвый ум? Мне же тебя рекомендовали как невероятно способного человека?!

– Меня перехвалили, уверяю вас, – нахмурился Барков. – Вы же сами видели, сколько я наломал дров, переоценив свои силы и возможности?

– Вот тебе на! – сказал граф и рассмеялся от всего сердца. – Да вы обидчивы, Александр Васильевич? Но будя. Сейчас мне нужны не ваши способности тайного агента, а ваши знания тактики в открытой борьбе с врагом!

Барков слегка покраснел:

– Но и тут есть одно весьма значительное затруднение.

– Какое, Бога ради?

– Я морской офицер, ваше сиятельство! И учился бить врага на море, а не на суше!

– А я наслышан, – усмехнулся граф, – что и морских офицеров учат тактике боя не только на море, но и на суше?

Барков немного помолчал, но, почувствовав на себе полный ожидания взгляд графа Артемьева, сказал:

– Говорите, что хотите услышать, Александр Прокофьевич?

– Пока вопрос у меня один, – оживился граф. – Как бы ты поступил на месте Анжели, решившись на подобную дерзкую авантюру?

– А вы знаете, что он на что-то решился?

– Сомнений нет. Он сделал подкоп к подвалу салона.

– Откуда такие сведения?

– Сорока на хвосте принесла.

– Одетая в женское платье?

– Она.

– А как Безликого впустили в дом?

– Какая разница. Главное, он в нём был и увидел засыпанную землёй комнату!

Барков задумался:

– Выходит, без «гостей» не обойтись!

– Как ты догадлив! – съязвил граф.

– Им нужны бочонки, и они пришли за ними, – не заметив издёвки, продолжил размышлять капитан. – Из этого следует, что они нападут обязательно! Только вот вопрос в том – днём, или ночью?

– И мне хотелось бы это знать, – вздохнул Александр Прокофьевич.

– Но в нашей ситуации время суток значения не имеет!

– Позволь спросить – почему?

– А потому, что если случится схватка, то она не будет слышна на улице, – морща лоб, пояснил Барков. – Стены подвалов толстые, крепкие и надёжные, а это значит…

– Что это значит? – подался вперёд Александр Прокофьевич.

– Они нападут сразу, как только будет готов подкоп.

– Ты в этом уверен?

– Наверное, да, – пожал неопределённо плечами капитан. – А чего собственно тянуть? Будь я на месте Анжели, «как вы хотели», я бы поступил именно так!

– Объясни почему? – глядя на собеседника с всё возрастающим уважением, спросил граф.

– Вы же сами сказали, что Анжели умный человек?

– И сейчас не отрицаю этого.

– Тогда он не полагается на удачу и готовится ко всему!

– К чему именно?

– Он предполагает, что вы знаете о его намерениях и готовитесь к встрече!

– Тогда почему он не откажется от своего рискованного замысла?

– Он не может этого сделать.

– Почему?

– Ему очень нужны бочонки с золотом!

– Он не может быть таким наивным, если считает, что я не осмотрел содержимое бочонков и оставил их в подвале.

– Именно на то он и рассчитывает, – вздохнул Барков. – Анжели надеется, что вы не разгадали его уловки.

– Выходит, он считает меня глупцом? – нахмурился граф.

– Я не утверждаю этого. Просто Анжели теплит в себе маленькую надежду, что при осмотре бочонков вы натолкнулись на медные деньги и не стали смотреть, что спрятано за ними!

– А ещё, быть может, он считает меня очень богатым человеком, которого не прельстят медяки?

– Или он надеется, что такой массе медных денег не место в доме! А в подвале…

– Что будем делать? – прервав размышления Баркова, напрямую спросил граф. – Весьма возможно, этот негодяй как раз в эти минуты ломает стену подвала?

– Сразу не сломает, они крепкие, – успокоил его Барков. – К тому же там дежурят наши люди, которые немедленно поднимут тревогу, если что услышат.

– Тогда дай мне здравый совет, как поймать Анжели? – спросил Александр Прокофьевич, смотря в глаза капитана. – Сколько ни стараюсь, но никак не домыслю, что может выкинуть этот гнусный ублюдок, оказавшись в подвале? Если он предполагает, что мы его ждём, и всё же рвётся в подвал, то наверняка у него готовы какие-то пути к безопасному отходу.

– Можете не сомневаться, Александр Прокофьевич, так оно и есть, – согласился Барков.

– Тогда что предпринять нам, чтобы не позволить ему уйти?

– Этого точно предугадать невозможно!

– Но что посоветуешь предпринять ты?

– Взять под наблюдение все выходы из соседнего дома!

– Легко сказать, – посетовал граф, – а с кем останемся мы? У французов людей немало, сам знаешь. И если они все пожалуют в подвал, то ещё не известно, чья сторона одержит верх?!

– А запустить нам придётся их всех, – добавил задумчиво Барков. – Лишь только после этого отрезать путь к отступлению!

– План хорош, ничего не скажешь! – одобрил Александр Прокофьевич, но тут же усомнился. – А где гарантии, что французы тоже войдут с казаками в подвал?

– Гарантий никаких, – согласился Барков. – Будем уповать только на милость Бога.

– На Бога уповай, но и сам не моргай, – отрезал граф. – А выходы из соседнего дома мы всё же перекроем, даже если ослабим свои силы!..

Александр Прокофьевич и капитан спустились в подвал.

– Как дела? – спросил граф у слуги, вскочившего при их появлении.

– Дык… Тихо всё покудова, барин, – сонным голосом ответил тот.

– За стеной ничего не слышно?

– Вроде ничегошеньки. Ежели бы что услыхал, дык я бы…

И в этот момент каменная стена загудела от мощного удара.

– В самый раз поспели, – вздрогнув от неожиданности, пробормотал Александр Прокофьевич и подтолкнул слугу к выходу из подвала. – Беги за всеми!

Барков схватил графа за руку и, перейдя на шёпот, быстро заговорил:

– Я возьму с собой Демьяна и попробую отрезать французам выход.

– Долго думал? – тоже перейдя на шёпот, огрызнулся Александр Прокофьевич.

– Только сейчас хорошая мысль в голову влезла.

– И чего ты надумал?

– Проникнуть в дом «соседей» со двора.

– А как именно ты собираешься это сделать?

– Пока ещё и сам не знаю. Надеюсь на шаткость двери и могучую силу Демьяна.

– Ладно, действуй, – согласился граф. – Только учти, что Анжели мне нужен не мёртвым, а обязательно живым!

– Я это понимаю, Александр Прокофьевич!

Пока они говорили, стену подвала сотрясали мощные удары. Она гремела, трещала, но выдерживала мощный натиск.

– Ну, чего пялишься? – прикрикнул граф на замешкавшегося капитана. – Беги и действуй. Тут теперь я как-нибудь и без тебя справлюсь!

– Тогда желаю всем нам удачи! – сказал на прощание Барков и крепко пожал протянутую Александром Прокофьевичем руку.

Глава 21

Анжели стоял посреди комнаты спиной к большой куче земли, вынесенной из подвала. Он был недвижим; глаза его горели, как угольки. Француз неотрывно смотрел на казаков, выстроившихся напротив.

– Браты казаки! Сейчас мы проломим стену, войдём в подвал соседнего дома и заберём из него несколько бочонков с деньгами.

Не услышав ни слова от притихших людей, он ободряюще улыбнулся:

– Если кто думает про меня плохо, то прошу не делать этого. Эти деньги не мои и не его, – он указал рукой на притихшего в стороне Флорана. – Эти деньги нашего государя, и он отправил нас за ними!

Снова осмотрев каменные лица казаков, он расправил плечи:

– Наша задача – забрать эти деньги у присвоивших их ворогов, перенести к реке и на стругах перевезти в Яицк! Всё понятно?

– Понятно, да не очень, – подал голос солидного вида казак, Прокоп Жёлудев. – Мы это что, вроде сабарманов нынче?

– Кто это тебе брякнул, недотёпа? – насторожился Анжели. – Заберём казну государеву и в Яицк вернёмся!

– Всё одно сумлеваюсь я, – пригладив окладистую бороду, заговорил казак. – Пошто тогда ампиратор казну свою людишкам лихим оставил? Пошто они денежки за так не вертают?

– А ты у них сам о том пообспроси, дубина! – злобно рыкнул на Жёлудева Флоран. – Тебя отрядили за деньгами ехать, вот и молчи. А Никиту Минеевича, – он кивнул на Анжели, – вместе со мною старшим над тобою, олухом, поставили. Вот и слухай нас, а не «сумлевайся», козёл безрогий!

– Да я ничё, – пробубнил казак, виновато опуская глаза в пол. – Вот только сумлеваюсь я…

– Прохор Бурнов первым пойдёт, – посмотрев на казака, сказал Анжели, как только Жёлудев насупился и замолчал. – За ним все остальные. Заберёте бочонки – и обратно. Ничего сложного.

– А ежели нас там хозяева поджидают? – засомневался другой казак, Иван Зуев. – Что тогда делать прикажете?

– Лупи по башке чем попало, – ответил Флоран. – Все, кто в подвале том окажутся, – все враги государевы!

Отрядив пять казаков на охрану входа и выхода из дома, Анжели вложил в руки Прокопа Жёлудева тяжёлую кувалду:

– Ступай вниз и не сумлевайся. Пробьёшь проход, нас позовёшь.

Как только Жёлудев спустился в подвал, оттуда сразу же послышался стук кувалды о каменную кладку. Спустя четверть часа раскрасневшийся Прокоп вышел из подвала.

– Всё, готово зараз, – сказал он, с трудом переводя дыхание. – Стену разломал, пожалуйте.

Анжели сразу же вскочил со стула:

– Ступайте с Богом, казаки! Помоги, Господи, чтоб всё обошлось без кровопролития! Ох, как бы мне насилия не хотелось!

– Да свершится воля Божья! – добавил Флоран с видом святого.

Первым в подвал спустился Прохор Бурнов. За ним остальные казаки. Флоран двинулся было за ними, но его остановил Анжели:

– А ты куда поперся, ишак безмозглый? Думаешь, без тебя не справятся?

– Ах да, – ухмыльнулся Флоран. – На бойню, если такова ожидает, мы ещё поспеем.

* * *

Граф и его слуги затаились на лестнице в полной темноте. Двое присели в углах с оружием наготове. Им было приказано по сигналу загородить проход и лишить незваных гостей возможности выбраться обратно. По замыслу Александра Прокофьевича «мышеловка» должна будет захлопнуться сразу, как только «мыши» окажутся в ней все до одной.

Граф и его люди взвели курки пистолетов сразу, как только несколько крупных камней отвалилось от стены и с грохотом упало на пол. В подвале к запаху затхлости прибавился запах пыли.

Удары продолжали сотрясать стену, камни выпадали, и вскоре в стене образовался проход, через который вполне мог протиснуться человек даже крупного телосложения.

«Гости» не заставили себя долго ждать. Вскоре один из них протиснулся в проход со свечою в руке. Казак осмотрелся, но, не заметив ничего подозрительного, двинулся вперёд.

Следом в подвал пожаловал и второй «гость», за ним третий, четвёртый… Вскоре более десятка человек заполнили помещение. У всех в руках горели свечи, но света было недостаточно, чтобы осветить весь подвал и увидеть графа с его людьми. Хотя один из вошедших поднял свечу выше и шагнул в сторону лестницы, видимо, желая осмотреть её.

Александр Прокофьевич напрягся. Рубаха прилипла к телу, а руки до боли сжали рукоятки пистолетов. Еще мгновение, и он не раздумывая выстрелил бы в приближающегося казака, но… Тот неожиданно остановился, развернулся и шагнул в обратном направлении.

– Эй, казаки, – послышался осторожный приглушённый голос от дверей камер. – Бочонки на месте. Берём все зараз и уходим!

Эти слова, вопреки желанию говорившего, и послужили сигналом к действию для графа и его людей.

Александр Прокофьевич вскочил со ступеньки, на которой сидел, и выстрелил в потолок. Кроме тех, кто уже вошёл в подвал, ждать было больше некого. Есть ли среди них французы или нет, выяснить было невозможно, а потому…

– А ну сдавайтесь, черти бородатые! – крикнул граф, видя, как таившиеся по углам слуги загородили собою проход.

Не ожидавшие засады «гости» замерли. Но они быстро справились с лёгким шоком и загасили свечи. Подвал погрузился в мрак.

– Это вас не спасёт! – загремел граф. – Даже если мы будем стрелять наугад, всё равно положим всех до единого!

– А не закрыть ли тебе рот, вражина? – крикнул кто-то. Послышался звон извлекаемого из ножен оружия.

«Они не сдадутся!» – подумал Александр Прокофьевич и, не дожидаясь нападения, первым выстрелил в темноту.

– Слуги, вперёд! – крикнул он, выхватывая из-за пояса ещё пистолет. – Убивайте собак. Не давайте им пощады!

Над головой графа грянул залп. Это разом выстрелили сидевшие за ним на верхних ступенях лестницы слуги.

– О Хосподи, подсоби! О Хосподи Исуси, спаси нас! – вопили расстреливаемые в подвале казаки.

Раненые стонали и скрежетали зубами. Кто-то, упав на колени и воздев кверху руки, возносил молитвы к Богу. Кулаками, рукоятками пистолетов, бранью и проклятиям слуги графа прижимали несчастных к распахнутым дверям камер, в одной из которых когда-то был заточен кузнец Архип, а в другой хранились бочонки с золотом французского короля.

Разгорячённый боем граф Артемьев высоко поднял голову:

– Эй, собаки! Есть ли среди вас француз Анжели?

К нему пробился высокий седой казак с широким лицом и живыми глазами. Он держал неизвестно когда зажжённую свечу:

– Средь нас нету эдакова. Его никада и не было средь нас!

– Ты лжёшь, мерзавец! – закричал в ярости Александр Прокофьевич и с размаху ударил казака по лицу рукояткой пистолета.

– Средь нас нету эдакова, – простонал прижатый к стене Прокоп Жёлудев, зажимая рану на простреленной груди.

– Эдакова средь нас не было, барин! – загудели пленённые казаки.

– Заткнитесь, скоты! – заревел граф в бешенстве. – Или я прикажу всех вас перестрелять!

– Да катись ты к чертям собачьим! – прохрипел седой казак, которого Александр Прокофьевич сбил с ног ударом в лицо рукояткой пистолета.

– Ах, так вы! – заорал взбешенный граф. – Слуги, изрубите в куски всех этих разбойников проклятых!

В подвале погасли свечи и началось суматошное движение. Загремели выстрелы, зазвенели сабли. Дым, пламя, грохот!

– О Господи, помилуй нас! – кричали избиваемые казаки, оказывая слабое сопротивление слугам графа.

Тут падает казак, рядом, держась за грудь, один из слуг графа Артемьева. В углу корчится кто-то смертельно раненный. Слуги разъярились – бьют, стреляют; избиваемые казаки мечутся в панике по подвалу, ища спасения.

Граф отошёл к лестнице и со стороны хладнокровно наблюдал за побоищем. Его рот кривился отвратительной улыбкой, глаза горели, как у сумасшедшего.

В это мгновение в пролом протиснулся капитан Барков и, держа высоко над головой пистолет, громко крикнул:

– А ну прекратить кровопролитие!

Граф вздрогнул, опустил руку с пистолетом и бросил в сторону капитана взгляд, полный лютой ненависти.

– Не слушайте его и всех убейте! – прохрипел он сорванным голосом остановившимся слугам. – Раз среди этих скотов нет Анжели, значит, они все должны умереть немедленно!

– Стоять! Будьте вы прокляты! – загремел Барков и выстрелил вверх.

Затем он подошёл к графу и грозно взглянул в его перекошенное злобой лицо.

– Опомнись, Александр Прокофьевич! – сказал он, пытаясь разглядеть глаза графа. – Эти люди пришли сюда не по своей воле!

– А по чьей тогда, позвольте спросить? – крикнул граф, едва сдерживая в себе рвущуюся с языка брань.

– Их привели сюда французы, вы же знаете, – ответил Барков, тоже едва сдерживая кипевший в груди гнев. – Они подло обманули этих несчастных казаков и бросили их!

– Но меня это не остановит, – прохрипел граф, уперев в грудь капитана ствол пистолета. Раз нет здесь хозяина, я перебью всех его слуг. Пусть знает, подлец, что граф Артемьев доберётся и до его мерзкой шкуры!

Капитан Барков смотрел на графа и не узнавал его. Перед ним стоял не рассудительный и умный человек, а одержимый, жестокий, жаждущий крови безумец. Он с трудом отвёл пистолет в сторону.

– Прекрати бойню, Александр Прокофьевич, – мягко сказал он, – и я отдам вам Анжели!

Прошло несколько секунд, пока до графа дошёл смысл сказанного. Он вздрогнул, расслабился и посмотрел на капитана более осмысленно.

– Так ты взял этого подонка, Барков?

– Так точно, ваше сиятельство, – ответил капитан с облегчением.

– И ты собираешься меня уверить, что он где-то рядом?

– Да, он в доме. Под присмотром Демьяна.

– И ты говоришь правду?!

– Ступайте за мной и убедитесь сами!

Барков взял графа под руку и повёл его к проходу. Артемьев остановился и сказал слугам:

– Отпустите всех и помогите раненым!

После этого он резко вдохнул в себя воздух, резко выдохнул и последовал за капитаном.

* * *

Печать запустения на всём лежала здесь. Каменный забор местами обвалился, и верхушка его горбилась. У хозяев дома, видимо, пошатнулись дела или пропала охота следить, чтобы задний двор дома выглядел не хуже, чем сам дом со стороны центральной улицы.

Тут же, в конце двора, были плохенькие ворота, через которые прошли капитан Барков и Демьян.

Оказавшись во дворе, они осмотрелись: вокруг никого не было. Барков осторожно сделал несколько шагов в сторону малоприметной, обшарпанной двери. Прислонившись ухом к дверной створке, капитан прислушался. Внутри слышались голоса, но того, о чём говорили, разобрать было невозможно. «Должно быть, охрана входа», – решил он.

Барков заглянул в окно у двери. Внутри он увидел высокого бородатого человека в казачьей шапке. Малиновый нос, казалось, шевелился вверх и вниз по мере того, как казак разговаривал.

«Это не Флоран и тем более не Анжели», – молнией мелькнула мысль, и он не ошибся.

Барков внимательно наблюдал за казаками в доме, дожидаясь, когда Демьян подойдёт к нему и они вместе решат, как лучше и безопаснее проникнуть внутрь.

Когда Демьян оказался рядом, капитан почувствовал себя значительно уверенней и ещё раз украдкой посмотрел в окно.

Стоявший к нему спиной казак с малиновым носом разговаривал с пятью своими сотоварищами, стоявшими напротив. Справа, чуть в стороне, стоял человек с бледным заострённым лицом и беспокойно бегающими глазками. Он тоже был одет как казак, но чем-то неуловимо отличался от стоявших в строю. Это был не кто иной, как сам месье Флоран. Барков без труда узнал его.