Текст книги "Новая ментальность"

Мне могут возразить, что материальное благополучие западного общества возросло со времен начала сексуальной революции и это – аргумент в ее пользу. Но материальное благополучие росло и в эпоху до сексуальной революции и теперь оно растет не благодаря ей, а вопреки. Оно растет благодаря научно техническому прогрессу, который происходит с непрерывным ускорением. А моральная и духовная деградация общества, порожденная сексуальной революцией, лишь тормозит это рост. Именно поэтому Китай, усвоивший достижения западной науки и техники, но сохранивший здоровую конфуцианскую мораль в обществе, развивается сейчас быстрее, чем сам Запад. И потом это еще вопрос: лучше ли сытое оскотинение современного Запада с разливанным морем извращений, с секс турами, секс шопами, публичными домами на 40 тысяч мест (Германия), торговлей людьми, с виагрой, с психоаналитиками, у которых лечится половина населения, с операциями по изменению пола, с маразматическим масс искусством и т. д. и т. д., чем более бедная, но морально и духовно более здоровая жизнь западного же общества в эпоху, предшествующую сексуальной революции. А что касается России и Украины, то материального благополучия Запада здесь достигли немногие, зато маразм сексуальной революции заразил большинство населения и именно это является главным препятствием на пути экономического прогресса этих стран.

Есть еще такой аргумент если не в пользу, то в оправдание гомосексуалистов. Известно, что в определенных условиях, в неволе, например, и у животных развивается гомосексуализм. Ну а человек мол, чем лучше? Он же произошел от животных. Ну, и раз гомосексуализм развивается у животных в определенных условиях, то он есть в их нормальной природе, а значит и в природе человека.

Начнем с нормальности. Условия типа неволи не есть нормальные условия жизни животных, а, следовательно, нельзя говорить, что гомосексуализм присутствует в их нормальной природе. Он лишь может развиваться у них в ненормальных условиях. Следовательно, нет оснований утверждать, что и у человека он есть в его нормальной природе.

– «Но ведь в соответствующих условиях может развиваться, поскольку, чем человек лучше?» – Тут не мешает вспомнить, что когда речь идет о том, что человек – царь природы, то те, кто задает вышеприведенный вопрос, очень хорошо знают, чем он лучше животных. Человек обладает разумом, сознанием, волей. Только ему дано отличать хорошее от плохого. Один из сидельцев ГУЛАГа Марголин пишет примерно так. Раньше, говорит, когда из мужского и женского лагерей в Сибири удавалось убежать отдельно мужской и женской группам и в тайге они встречались, то мужчины помогали женщинам, делясь с ними пищей и одеждой. А теперь, пишет, если мужская группа найдет в тайге женскую, то сначала изнасилуют, потом убьют и съедят. Это уже, говорит, крысы, а не люди.

Т. е. обстоятельства, безусловно, давят на нас и могут толкать человека и к пьянству, и к наркомании, и к воровству, и к проституции, к любой дряни и к гомосексуализму тоже. Но человек, обладающий моральными устоями, в отличие от животного, способен противостоять обстоятельствам. А если снять с него моральные запреты, то ему вроде и противостоять незачем, плыви, Вася, по течению. Таким образом, главным обстоятельством, способствующим распространению гомосексуализма, заодно с прочим букетом мерзостей, как раз и является сексуальная революция, освободившая людей от соответствующих моральных запретов. Получается замкнутый круг: мы оправдываем гомосексуалистов обстоятельствами и тем самым усугубляем эти обстоятельства. Таким образом, если мы признаем, что гомосексуализм – негативное явление, то он должен быть запрещен дважды: потому что негативное и потому что его признание способствует его распространению.

По поводу приравнивания противников гомосексуализма к ксенофобам. А почему тогда не приравнять к ксенофобам противников педофилии и вообще преступности? Потому что преступность связана с насилием, а гомосексуализм по согласию сторон? Так и преступность не всегда связана с насилием. Распространитель наркотиков не заставляет наркомана покупать их. И педофил не всегда насильник. Кстати, почему эти, рядящиеся в тогу научности, защитники гомосексуализма не проведут исследования, сколько среди педофилов гомосексуалистов. А вот без такого исследования, ориентируясь только на сообщения в СМИ, создается впечатление, что – подавляющее большинство.

Вообще, король то гол. Вся эта наукообразная болтовня в защиту гомосексуализма – не стоит выеденного яйца. Вся она – не более, чем современная софистика (смотри мою одноименную статью). Остается на первый взгляд непонятным, как вся эта дешевка умудряется так долго править бал в цивилизованном западном мире и дурачить такое количество людей сказкой про платье датского короля. Но я объясню, почему. А потому, что в этом заинтересованы мощнейшие финансовые империи, построенные на сексе, как таковом и на всем, что вокруг него: на проституции, включая торговлю людьми и секс туры, на порнографии, включая детскую, на секс киноиндустрии, тлящей народ, но приносящей гораздо более высокие прибыли, чем серьезное искусство и т. д. И этим секс баронам помогает целая армия добровольцев, делающая на грязном сексе свой маленький гешефт: упомянутые эстрадники, жующие секс жвачку, потому что ни на что другое таланта нет, а иные и не бесталанно, ради угождения низменным вкусам соответствующей публики (что еще хуже), и всякая мразь, строящая себя на обгаживании ближних и дальних, дабы самому возвыситься. Кстати, в «Записках оле» я описывал, как израильские левые, защищая гомиков вообще и особенно тех, которые из их среды, катили, с другой стороны, голубые бочки на людей нормальных из числа их политических противников. И сами гомики склонны катить такие бочки на других ради самооправдания, мол, все такие.

Еще одна причина, почему псевдонаучные обоснования сексуальной революции и оправдания гомосексуализма до сих пор держатся на Западе – в том, что до сих пор не признан мой единый метод обоснования научных теорий и это создает благодатную атмосферу для процветания всяческой псевдо науки.

Теперь ответ на твой вопрос: что делать «бедным» гомосексуалистам, которые уже стали таковыми, пусть даже благодаря обстоятельствам, включая то обстоятельство, что сегодня это не запрещено? Ответ прост: перестать быть гомосексуалистами. – «Да, но они не могут жить с женщинами». – Во-первых, это – ерунда и в подавляющем большинстве случаев могут. Ведь бисексуалов, которые с моральной точки зрения – те же пидорасы, гораздо больше, чем чистых гомиков. Во-вторых, если они не могут спать с женщинами, это не значит, что они обязаны (и общество должно им такое право предоставить) спать с мужчинами. Почему монахи и католические священники, которые вполне могли бы спать с женщинами, могут отказаться вообще от половых связей, а гомосексуалисты не могут? И разве только монахи и священники? А Ньютон и Гоголь, которых я помянул? А сколько таких безвестных было в прежние времена, причем физически нормальных и способных? Кто-то всю жизнь безуспешно искал идеальной любви и не нашел и не хотел компромиссов. (Похоже, таким был Чаадаев). А у кого-то был горб или козья морда (Квазимодо) и женщины его избегали. Кто-то не мог простить измены жене или любимой и из-за этого отказался от секса вообще. И т. д. А уж про женщин – старых дев я и не говорю. Причем не все были уродливы, были и красавицы.

И вообще, это еще один понт, что после сексуальной революции люди стали счастливее, потому что она освободила их от всех запретов и они стали сношаться крест на крест с кем и как попало. Ни при каком устройстве общества и ни при какой морали или анти морали люди (все) не были и не могут быть счастливы. Если бы не было несчастья, то не возникло бы даже понятие счастья. А претензии сделать всех счастливыми – это из области Бармалея, заявлявшего, что он в 5 минут может сделать всех счастливыми, а кто не захочет того к акулам, или Жириновского, обещавшего каждой бабе по мужику, а каждому мужику по бутылке водки. И не следует забывать про «не хлебом единым», к чему следовало бы добавить «не сексом единым». Духовный человек может быть счастлив и без секса (хотя это не значит, что ему секс противопоказан, и я не проповедую аскетизм). С другой стороны, человек неразборчивый в сексе, не обязательно счастлив. Наоборот, многих таких часто постигает чувство пустоты и утраты смысла жизни.

Под конец я хочу ответить на вопрос, который ты не задал, но который, так сказать, висит в воздухе. Что делать обществу с гомосексуалистами? Мой ответ можно угадать из всего предыдущего, но все же, сформулирую его: гомосексуализм должен быть запрещен законом, а тех гомосексуалистов, которые не хотят добровольно отказаться от него, следует держать в тюрьмах, как это делалось в Союзе и в Европе до сексуальной революции. Возражение, что и тогда были гомосексуалисты, несостоятельно, т. к. и воры и прочие преступники продолжают существовать, несмотря на то, что их ловят и сажают в тюрьмы. Преступность невозможно до конца победить одним лишь законом и полицией, но без них она разрушит общество. До сексуальной революции гомосексуалисты были тоже, но не в таком количестве, как сейчас, и они не отравляли всей атмосферы в обществе. Вот у Селенджера (если не ошибаюсь) в «Над пропастью во ржи» описано как подростка обнимает дружески за плечи друг его отца и у того возникает подозрение, а не гомосексуальные ли это поползновения. Я не помню ничего подобного в Советском Союзе. А сегодня подобные подозрения возникают у людей далеко не только в такой ситуации и ими отравлена вся сфера человеческих отношений.

Резюме: грязь надо чистить. И не только в квартире, но и в обществе. И не только физическую, но и моральную.

Священники – педофилы и дух

21.4.10

Тема священников – педофилов уже изрядно изжевана в СМИ, но я попробую вставить в обсуждение свои пять копеек.

Сейчас в мире ведется много разговоров про дух, духовность и понятно, что оторвать эту тему совсем от религии невозможно. В России и Украине, например, принято говорить про возрождение и рост духовности именно в контексте бурного роста числа посещающих церковь. Понятно также, что священники – педофилы изрядно портят представление о возрождении духовности, связанное с религией. Скорей тут уместно было бы говорить о вырождении, деградации духовности. Но почему, с чего все это началось?

Это началось со становления Церкви, как организации. В моей теории духа (Неорационализм», Киев, 1992, часть 5, «Место духа в рационалистическом мировоззрении») я показываю, что всякая организация, возникшая для продвижения некой духовной идеи (церковь, коммунистическая партия и т. п.), способствует количественному росту числа сторонников этой идеи, но убивает сам дух ее, подменяя его ритуалом (посещение церкви или партсобраний, соблюдение постов или уплата членских взносов и т. д.), а служение идее подменяет служением власти. В конце концов, идея либо гибнет, либо возрождается через реформацию, т. е. через возврат к истокам идеи и их глубокое и искреннее переосмысление. Такое уже было в истории Христианства и так и называлось – Реформация. Случилась Реформация на пике духовного упадка Христианства с Инквизицией, индульгенциями, священными войнами и прочим мракобесием (при продолжающемся бурном росте числа христиан).

Сегодня есть потребность в новой реформации. И не только потому, что развелись педофилы среди католических священников и высшая церковная власть их покрывала. И не потому только, что педофилов и педерастов хватает и в протестантской Церкви, наследовавшей Реформацию, но также давно выродившейся. И в православной – тоже. А жажда богатства и власти, включая мирскую, священников всех конфессий?

Но лучшим доказательством необходимости новой реформации является отношение религиозных властей всех конфессий без исключения к самой духовной идее, которой они служат. Т. е. которой они должны, по идее, служить, но которую, на самом деле, эксплуатируют для добывания мирских благ, включая власть. Любая духовная идея по природе своей эволюционна. Для того, чтобы оставаться живой, она обязана развиваться, сохраняя при этом свою направленность, свою глубинную суть. Эволюционную природу христианского Учения я показал в своей книге «От Моисея до постмодернизма. Движение идеи» (Киев, 1999 и www.philprob.narod.ru). А любая власть по своей природе консервативна, противится эволюции духовной идеи, которую эксплуатирует, стремится ее догматизировать (чем и убивает сам дух). При этом она еще и искажает саму идею. Причем, чем дольше существует некая форма власти без потрясений (реформ, революций), тем больше она догматизирует и искажает идею.

В упомянутой книге («От Моисея…») я показал, что догматизация и искажение Учения Иисуса Христа начались сразу после его смерти уже самими Его учениками – апостолами, особенно Павлом в его посланиях и Иоанном в «Апокалипсисе». (При этом я не отрицаю, что и тот и другой способствовали и подлинному развитию Учения, но и искажали тоже). В дальнейшем и догматизация и искажение нарастали, достигнув своего пика перед Реформацией. Реформация освежила дух Учения, отбросив многие догматы и исправив многие ошибки в понимании Учения. (А под ее давлением и католицизм вынужден был в какой-то мере исправиться). Но далеко не все исправила Реформация. Любое изречение Павла или Иоанна по-прежнему оставалось «свято» и за пределами критического анализа на предмет его соответствия Учению самого Иисуса Христа. А со временем протестантство накопило своих догм, а собственных искажений Учения нагородило сегодня больше католицизма.

И лучшим доказательством этого нынешнего состояния Христианства во всех его конфессиях является тот факт, что, сколько я ни обращался со своей книгой «От Моисея…» к представителям церкви разных конфессий и разных уровней, начиная от Папы Римского и кончая рядовыми священниками, никакой реакции я получить не смог. Опровергнуть мои аргументы, показывающие, что вот в этом и этом Павел или Иоанн противоречат Иисусу Христу, они не могут. Но и, признать справедливость этих аргументов, нет у них духа. Ибо служат они не Богу и не Истине, а Мамоне, а если признают эти противоречия, то зашатаются кресла под их задницами. По этой же причине покрывали и священников – педофилов.

Психологический этюд

22.10.10

Нет, читатель, это не о том, о чем ты подумал, судя по названию. Я не собираюсь копаться ни в себе, ни в какой-нибудь популярной личности. Я понимаю, что доставил бы тебе этим удовольствие, особенно, если бы накопал там чего-нибудь пикантного и гаденького. Но это не по моей части. Таких писак хватает и без меня. Мое призвание раздражать тебя, говоря тебе неприятные истины о тебе самом, любимом.

Так вот, сегодня по телевизору, не помню, на каком канале и в какой передаче (смотрел не сначала и не до конца) какой-то тип интервьюировал психологшу или она его. На вопрос, что такое нормальный человек, она сказала, что нормальный – это тот, кто адаптирован, то-бишь принят, вписан в окружающее его общество. Т. е. – эдакий портативный, комфортабельный, никого не раздражающий субъект, так сказать, хоть к заднице приложи его.

– Ну – скажет тут просвещенный читатель, знакомый с психологией (а кто с ней сегодня не знаком, хотя бы из телевизионных передач), а тем более, если он сам психолог – это слишком упрощенное понимание того, что она сказала. Нельзя придираться к одной фразе. Все гораздо сложнее. Вообще, есть разные определения нормальности…

И далее он замутит так, что слушатель или зритель (в предположении, что разговор происходит в интерактивной передаче) перестанет вообще что-либо понимать, кроме того, что вот какой умный, солидный, авторитетный товарищ, и как он поставил на место этого выскочку, то есть меня, нарушившего благостную атмосферу психологического блеяния. О том, что есть не только разные определения понятия нормальности в психологии, но что психологии, т. е. психологические теории, есть тоже разные, мало того, не просто разные, но исходящие из разных предпосылок и приходящие к разным, зачастую противоположным выводам, он, конечно, не скажет, дабы не разрушать этой самой атмосферы благостного блеяния и гипнотического транса, в которое ввела нынешнее общество современная психология.

Я понимаю, читатель, что просить тебя, пребывающего в трансе под влиянием психологии, поверить мне на слово, бесполезно. Ведь сегодня психолог занимает в западном обществе то же место, что шаман у первобытных народов, священник в средневековой Европе или гуру в патриархальном индийском обществе. В Америке, вообще, почти у каждого есть персональный психоаналитик, к которому он ходит исповедоваться, хотя бы раз в неделю. Ни на какую приличную работу там и в Европе нельзя устроиться, не пройдя психотест, где тебя будут спрашивать, видел ли ты когда-нибудь в детстве, как сношаются твои папа с мамой и т. п. Но и в отсталых России с Украиной, несмотря на возрождение Христианства, а заодно и всяких магов, вещателей и шаманов, влияние психологии не слишком отстает от оного в передовых Америке и Европе. И единственное, что несколько ограничивает его еще большее распространение здесь, это давнее пагубное пристрастие народа к алкоголю, рыбалке и прочим народным методам лечения души, от греческого названия которой (психос) и происходит название психологии. Но под давлением борьбы с алкоголизмом и ростом авторитета науки, под которую мажется и психология, слабеет и здесь стихийное народное сопротивление ей. И нет уже никакой сферы жизни, не говоря про политику, и никакого мало-мальски значащего происшествия, трагедийного особенно, куда бы не совали свой нос и не поучали нас, что нам делать и как себя вести, психологи. Даже исконные методы ухаживания, обольщения, (клеить, цеплять, снимать и т. д.) стали вытесняться публичными на телевидении случками под руководством психологов. Дальше остается только, чтобы при самом акте зачатия присутствовал психолог и направлял. Я имею в виду, направлял участников акта, а не то, что ты подумал, читатель.

Конечно, я мог бы попытаться вывести тебя, читатель, из под психологического гипноза, нагородив ниже целый трактат с анализом различных психологических и психоаналитических теорий и школ и показав, что психология – не наука, а психологи в массе своей (за исключением Пиаже и еще двух-трех) – не ученые, а все те же священнодействующие или шаманствующие, только не именем единого Бога или разных духов, а именем «науки» психология (которой как единая наука не существует). Но, во-первых, я уже немножко это делал (смотри, например, «О вреде психологии»). Во-вторых, я знаю, читатель, что ты не любишь длинных трактатов. Так что кто-то поверит мне на слово, потому что у него у самого есть зуб на психологию, кто-то не станет читать трактата из принципа, так как он верит только тому, чему учит партия и правительство или что сегодня в моде, ну а тех настырных, кто жаждет докопаться до истины и ее обоснования, отсылаю к первоисточникам. Пусть сами пороются в психологических и психоаналитических теориях: в бихевиоризме и роджерианстве, во Фрейде, Юнге и Адлере, в символ драме, еще какой-то драме, гешталт терапии и т. д. и убедятся, что противоречий там полно и в одну науку их никак не увязать. А потому и проповедовать и учить нас чему-то от имени единой науки под названием психология – просто нечестно. Тем же, кто скажет, что им в конкретном случае помог конкретный практический психолог, отвечу, что и конкретные шаманы и священники помогали иногда конкретным людям в конкретных случаях. И что те толковые иногда (но не всегда) советы практических психологов, которые приходится слышать по радио и телевидению, никак не вытекают из науки психология, а вытекают из здравого смысла и опыта жизни. И их с не меньшим успехом мог бы дать не психолог, а просто неглупый и умудренный жизнью человек, тем более, скажем, хороший писатель. Что и делалось, т. е было принято в обществе в блаженную и минувшую эпоху Просвещения, когда развеялся дурман религиозных и не религиозных предрассудков и не накатил еще дурман психологии.

Но и тут найдется товарищ, который скажет: – Хорошо, пусть психология – не наука, но зачем же стулья ломать? Пусть каждый обращается за советом и утешением, к кому ему хочется: один – к психологу, другой – к священнику, третий – к писателю или сам ищет решения. Пусть расцветают тысячи цветов, правильным путем идем, товарищи… – Ну и далее весь набор стандартных благоглупостей по случаю.

Нет, не правильным, скажу я. Во всю человеческую историю наступаем мы на одни и те же грабли. Только раньше это происходило стихийно, а теперь подкрепляется авторитетом якобы науки психологии. Вспомним, как древние евреи побивали камнями пророков, замечу, великих, истинных пророков, которые раздражали их своими проповедями о том, как надо жить по-людски и по-божески. Ну и, конечно же, они не вписывались, не адаптировались в среде, в среде, которая жила по-свински и желала и дальше жить именно так. Давно то было и сегодня людям, не погруженным в историю, этот пример может показаться слишком абстрактным. Мол, кто его знает, какими были эти древние евреи и за что они побивали камнями своих пророков. Ну, так для конкретности дам другой пример из той же эпохи. Лот, который со своей семьей поселился в Содоме, тоже не вписывался в среду, не хотел адаптироваться в ней и, конечно, раздражал этим окружающих. Т. е., согласно «науке» психология был ненормальным, а они, окружающие его содомляне были нормальными.

Или вот пример из той же примерно эпохи, но из другой страны, из древней Греции. Сократ тоже не вписывался в среду, не хотел адаптироваться и раздражал окружающих все тем же – учил людей, как надо жить по-людски. Он тоже был не нормальный по меркам нынешней психологии и окружающие, конечно, правильно сделали, отправив его на тот свет.

Таких примеров можно приводить много, со всех периодов человеческой истории. Но чтобы не грузить тебя читатель, приведу лишь еще один из эпохи более близкой нам и действительности более близкой русскоязычному читателю. Возьмем украинского философа Сковороду, которого сегодня украинцы всячески поднимают на щит, доказывая, что они тоже не лаптем щи хлебают и чего – то тоже внесли в мировую сокровищницу культуры и философии в частности. Из многочисленных передач о нем по радио и телевидению слышал я не раз, что он был «мандривный», т. е бродячий философ, хотя жил в эпоху Киево Могилянской Академии, в которой, конечно, была кафедра философии и философы. Философы, от которых до нас ничего не дошло, т. е. в лучшем случае посредственные, а то и бездарные философы, которые никакой пользы человечеству не принесли. Но у них было положение, статус, зарплата, свои дома. Они ходили надутые, важные, вкусно ели и пили, имели условия, чтобы двигать философию во благо человечества. Мозгов только для этого не имели. А Сковорода, который имел мозги, был «мандривный», бомж по-нынешнему, не имел своего угла, не имел источников существования, питался и кров получал от благодетелей, которые в ту неиспорченную еще психологией эпоху находились. С чего бы это, спрашивается? В передачах по радио – телевидению этот вопрос заминается, смазывается, дабы не нарушать благостную патриотическую атмосферу. Но на одном из научных семинаров, похоже в назидание мне именно, пояснили, что не вписывался Сковорода в академическую среду. Не вписывался надо полагать именно тем, что у него были мозги, а у них – нет. Ну, а раз не вписывался, то, значит, он, а не они должен был быть бомжем, писать свою философию на каком-нибудь пеньке или на сеновале, не имея доступа к библиотекам и прочих нормальных условий работы. А они, бездарные, должны были составлять научную среду, в которую талантливый ученый или философ не может вписаться именно потому, что талантлив.

Как писалось когда-то во французском букваре «что же мы видим на этой прелестной картинке», т. е в выше нарисованной картине? Мы видим, что человечество двигали вперед единицы, наделенные талантом, духом и совестью. Что эти единицы, как правило, не вписывались в окружающую среду, раздражали ее и среда эта, как правило, не сдерживала своего раздражения и давила на эти единицы своей массой с более или менее печальным для этих единиц результатом. И если эти единицы в силу своего таланта и упрямства, все же успевали сделать за жизнь что-нибудь значительное, то потомки этой среды через поколения весьма гордятся теми, кого их предки когда-то преследовали и даже убивали. Мало того, они считают себя потомками не той среды, которая преследовала великих, а потомками самих великих и хвастаются ими перед другими народами. Мол, мы – потомки великих пророков, или Сократа, Пушкина с Гоголем. Что не мешает им точно также травить будущих великих. Я не говорю, насколько это хорошо с точки зрения справедливости и совести. Но я думаю, не требует пояснений, насколько это плохо с точки зрения интересов самого народа, тем более его будущих поколений. Те народы, которые чересчур увлекались преследованием своих будущих, потенциальных великих, отставали в развитии от других и большинство их давным-давно уже перестало быть, кануло в лету. А вот китайцы, которые со своим Конфуцием обошлись по-людски, не только существуют уже 4 с лишним тысячи лет, но и переживают новый расцвет, в немалой степени благодаря тому же Конфуцию.

Тут непременно найдется еще один изощренный читатель, который скажет: – Да, но как нам, простым людям знать, кто будущий великий, а кто просто зазнающийся дурак, зануда, хулиган или какой иной асоциальный тип, мешающий нашему комфорту. – Ну, не стану провозглашать прописных истин, типа того, что если ваш сосед по дому или коллега по работе не хочет с вами выпивать или играть в домино, несмотря на то, что у него, как и у вас нет мерседеса с персональным шофером, то отсюда не следует, что он ненормальный. Это само собой, но главное не в этом.

Дело в том, что конфликт будущего великого происходит, как правило, не с широкими массами, хотя и они могут принимать в деле то или иное участие, а с той профессиональной средой, к которой он принадлежит по роду его деятельности: с научной академической, творческой, политической и т. п. А представители профессиональной среды, как правило, очень даже понимают то, что делает великий. И не непонимание им мешает, а как раз понимание и зависть, что не они это сделали, а другой. И опасение, что на его фоне их профнепригодность высветится. В преследовании великих пророков принимал участие народ, но натравливали его верховные священнослужители. Приговор Сократу в демократической Древней Греции вынес народ, но подбили его на это бездарные коллеги Сократа по профессии, философы софисты, которых Сократ раздражал тем, что был умнее их. К философии Сковороды современный ему украинский народ, в отличие от древних греков весьма далекий от философии, был наверняка безразличен, а поскольку бродяг в то время было очень много, то вряд ли Сковорода раздражал простых людей. Он раздражал руководство Киево Могилянской Академии, причем все тем же – был умней их, и за это они его и преследовали. Но чем мотивировалось для народа всегда такое преследование? Спорить напрямую, по сути, с таким оппонентом у посредственностей – кишка тонка. Поэтому всегда применялось и применяется то или иное шельмование. Можно представить такого человека врагом народа, опасным соблазнителем масс ложными идеями. Можно представить его дефективным, с которым нельзя дело иметь. Сегодня в век масс медиа очень эффективно не публиковать, замалчивать такого человека, а потом изображать, что его, как мыслителя, вообще не существует, не знаем мы такого, не с кем спорить. И параллельно применять и все предыдущие приемы: и врагом народа его объявлять, и изображать его дефективным, катя на него бочки поза спиной. И вот тут важную роль играет современная психология, поставляя инструменты для такого шельмования. Сегодня ведь не Средние Века и заявления, что товарищ одержим бесами, ни на кого не подействует. А вот, сославшись на науку психология, заявить, что товарищ ненормальный, т. к. не вписывается в нашу среду, это впечатляет. Простому человеку, далекому от науки, философии и т. п. не догнать ведь, что среда, например, Академия Наук в лице ее верхушки, может быть сама не нормальной. Ведь это ж Академия! И опять же наука психология доказала, что надо вписываться в среду, а иначе – ненормальный. А как в нее вписываться, если работать тебе в ней не дают, публиковать – не публикуют и т. д.? Мало того, тебе вообще не дают никак зарабатывать себе на хлеб насущный, от постоянного безденежья и невзгод у тебя портится здоровье (а могут и специально портить), ты становишься нервным и раздражительным и тут со ссылкой на ту же психологию говорят: – Вы посмотрите, какая у него хмурая рожа. Нет, он точно шпион или ненормальный.

Что еще интересно, это что против всякой наглой бездари, плюющей всем в лицо и добивающейся сегодня именно таким образом, т. е. через эпатирование публики, популярности в искусстве, эта психология не работает, не мешает им. К таким психология требует терпимости.