Текст книги "Новая ментальность"

Эпатаж

20.5.14

Вчера на российском телевидении обсуждали бородатую певичку Кончиту на предмет, как к этому явлению относиться, хорошо это, терпимо или плохо. Надо отдать должное устроителям обсуждения, они позаботились, чтобы в нем участвовали представители противоположных взглядов. И группа сторонников певички выступала нахраписто, напирая на то, что певичка с бородой – это эпатаж, а эпатаж – это искусство или, по крайней мере, явление, широко распространенное в искусстве, и потому, как минимум, приемлемое. Я не досмотрел передачу и не знаю, к чему пришли в конце (хотя опыт учит, что скорей всего ни к чему не пришли), но все же решил вставить свои 5 копеек в обсуждение в надежде, что добавлю ясности в предмет.

Во-первых, отождествлять эпатаж с искусством – это, как минимум, нечистоплотно, потому что и дураку понятно, что существует несчетное число произведений искусства, великого к тому же искусства, никакого отношения к эпатажу не имеющего. Одно лишь перечисление не эпатажных шедевров может составить увесистый том. Конечно, бывает и эпатажное искусство и в последнее время оно настолько распространилось, что талантливому творцу, не прибегая к эпатажу, тяжело уже пробиться. Но от этого эпатаж сам по себе искусством не становится, он – лишь инструмент пиара, продвижения искусства, причем, как правило, бездарного, а его распространение приводит к снижению планки искусства.

Более мягкая линия защиты сторонников Кончиты – это, что эпатаж, пусть он даже не искусство сам по себе, но имеет место быть в искусстве и даже весьма распространен сегодня, а потому является нормальным, терпимым и приемлемым в силу самого своего существования и распространения. По логике типа: все естественное не безобразно, а все существующее нормально. Это прием, широко распространенный для легитимизации всякой дряни, но логика в нем – только для видимости и рассчитана на дураков. Воровство и убийства ведь тоже имеют место быть, однако даже самые отъявленные либералы не отваживаются зачислить их в норму. (Своя рубашка ближе к телу, да и своя шкура дорога). Существует вообще большая путаница с понятием нормы, далеко выходящая за пределы предмета данного разговора. Не только убийство и воровство мы не признаем за норму, но много еще чего существующего. Например, опасных для общества душевно больных мы ограничиваем в правах, тем самым признавая, что они не есть норма. (Не случайно и язык фиксирует это непризнание, закрепляя за ними название «ненормальные»). Норма – это результат общественного договора, принятости, но за этой принятостью стоит суровая объективность (если речь идет не просто о моде). И объективность эта – это интерес общества. Убийства и воровство существуют и всегда существовали, но признание их за норму противоречит интересу общества и поэтому они выводятся за норму.

Что касается эпатажа, то эпатаж эпатажу – рознь. Можно ведь заснять на видео, как отрезают человеку голову и утверждать, что и это эпатажное искусство. Если эпатаж служит только саморекламе и не нарушает, и не разрушает принятые нормы морали, то, учитывая рыночный характер экономики, его можно зачислить в пределы нормы. (Не забывая при этом такой нормы, как честная конкуренция, которую практически любой эпатаж нарушает). Ну а если разрушает, то чего ради его считать за норму? Выступление Кончиты – это эпатаж, легитимизирующий сексуальные извращения. Ну, а извращение по смыслу слова не может быть нормой.

Свобода слова в контексте Шарли Эбдо

18.1.15

Я не хотел до сего дня ввязываться в обсуждение этой темы, поскольку все, что я имею сказать о свободе вообще и свободе слова в частности, я уже давно сказал. Прежде всего, в своей книге «Неорационализм» (Киев, 1992, часть 3, «Свобода в модельном подходе»), а также во многих статьях. Не хотел повторяться. Но та потрясающая слабость рационального мышления, которая наблюдается в неутихающем и даже возрастающем вале обсуждений этой темы в мире, особенно в западном мире, заставляет меня повторить хотя бы некоторые из положений моей теории свободы и философии в целом в приложении к данному случаю. Читателя, желающего углубиться в проблему свободы безотносительно к текущим событиям, отсылаю к упомянутому «Неорационализму» и статьям, которые он может найти в интернете (например, на сайте моего института www.philprob.narod.ru) по названиям.

Что касается нынешнего вала обсуждений свободы слова, то, прежде всего, поражает своей рациональной беспомощностью, отсутствием даже элементарной логики отождествление (на Западе) свободы слова со свободой оскорблений. Особенно, в сочетании с так называемой политкорректностью, согласно которой нельзя называть негра негром, а нужно говорить афроамериканец, потому что «негр» – это оскорбление. Получается, что в одном случае оскорбление – это оскорбление, а в другом – свобода слова. Нельзя не вспомнить тут, как взвыл «креативный класс» в России, когда Путин назвал их «бандерлогами». Какое оскорбление, какой ужас! – Ну, оскорбление, но почему ужас? По вашей логике это – свобода слова тире свобода оскорбления. Та самая свобода оскорбления, без которой, уверяет нас радио «Свобода», не было бы свободы слова, без которой, в свою очередь, не было бы материального процветания на Западе. Вот запретишь свободу оскорблений, а там, глядишь, и политическая свобода слова окажется ограниченной. А за политической свободой и экономическая. Все ведь связано. – Ну, а политкорректность, запрещающая называть негров неграми, ибо оскорбление, она не мешает материальному процветанию Запада? И почему называть негров неграми нельзя, а поливать того же Путина и многих других, причем не только противников, но и своих, грязью, и даже матерной бранью не только в таблоидах, но и в приличных СМИ можно?

И вся эта нехитрая ахинея, путанье в логических соплях еще и подается под видом высокой науки, которую простым смертным не понять. На той же «Свободе» один «мыслитель» «научно» изощрялся на тему еще и так. Мол, запретить оскорбления нельзя (по выше указанным причинам), но нужно их «рефлексировать». Мол, мы ж не пропагандируем оскорбления, а заодно чернуху, порнуху, извращения и т. п. Хотя только слепой не видит, что западные СМИ, а сегодня это пришло оттуда и в Россию с Украиной, просто переполнены всем этим. А извращения, гомосексуализм в частности, пропагандируются в самом прямом смысле этого слова и даже под угрозой экономических санкций. Но признаться в этом не хочется. Еще не до конца, видать, атрофировались корешки ценностей Христианства, Просвещения. Поэтому принимается поза: мы, де, не просто грязные и примитивные ребята, мы рефлексируем. «Рефлексируем» – это по-научному, Вам не понять.

Ну, хоть бы этот «мыслитель» сам понимал смысл слова, которым пытается «уконтропупить» слушателя. Рефлексия это – «размышление о своём психическом состоянии, склонность анализировать свои переживания». А он имеет в виду, что надо не запрещать оскорбления, а обсуждать их. Короче, «волны ниспадали домкратом».

Это «рефлексировать» отражает степень научности не только данного «мыслителя», но и всего класса креаклов, которые очень любят напирать на свою ученость и подавлять ею противников. А вся ученость сводится к жонглированию несколькими кодовыми словечками, принятыми в их среде, как своего рода пароль. То же «рефлексировать», «дискурс» – вместо обсуждение, «нарратив» вместо сюжет и т. д. Употребил пару таких словечек, значит, свой, из нашей тусовки. Причем набор этих словечек периодически обновляется по мере того, как они входят в широкое употребление. Это как в моде: избранные, т.е. сами себя избравшие, устанавливают новую моду, по мере того как «серая толпа» усваивает предыдущую. Раньше, например, тусовка креаклов щеголяла словом «системно, системный». Один киевский журналист умудрился употребить его 50 раз в одной статье. Сейчас оно вышло из моды в тусовке и употребляют его только представители «серой толпы», т.е., как правило, действительно ученые, которые, в отличие от креаклов, знают, по крайней мере, куда его правильно втыкать в речь.

Еще один якобы научный аргумент креаклов, защитников свободы оскорблений – это невозможность точно определить границу, где оскорбление, а где нет. Вот, мол, запретим оскорбления, а церковники с помощью этого закона повяжут нас по рукам и ногам, как в средние века. Мол, и то их оскорбляет, и это, и заставят всех мужчин отращивать бороду, а женщин ходить в платьях до пят, а уж про плавки и бикини на пляжах просто придется забыть.

Надо сказать, что да, церковники это могут. Если им позволить. И абсолютно точных определений тоже нет. Причем, нет в любой науке, описывающей реальную действительность, даже в физике. Они есть только в математике, там, где она отвлекается полностью от действительности и говорит об абстрактных объектах. Точнее, они есть и в физике (идеальная жидкость, идеальный газ) и возможны и в любой другой науке, но не существует реальных объектов абсолютно точно соответствующих этим определениям (любая реальная жидкость, хоть чуть-чуть, да отличается от идеальной). Но отсюда отнюдь не следует, что наука нам ничего не дает и нужно отказаться от нее и погрузиться в сплошную пустопорожнюю болтовню, столь любимую креаклами и именуемую ими «рефлексия». Просто нужно знать границы, где уместно применять данную теорию с ее понятиями, а где – неуместно. Границы эти дает разработанный мной единый метод обоснования научных теорий. («Единый метод обоснования научных теорий», Алетейя, СПб, 2012). Точнее, метод этот выработан в процессе развития естественных наук (я его лишь оформил) и в естественных науках он худо ль, бедно употребляется. А в гуманитарных вообще неведом. Поэтому естественные науки приносят нам реальные плоды. (Другое дело, как мы их употребляем. Зачастую – так, что наступает несварение желудка в виде разрушения экологии и т.п.). А в гуманитаристике – сплошная «рефлексия», в результате которой жизнь превращается в сплошной свинюшник.

Проектируя этот пассаж на обсуждаемый предмет. Оскорбления должны быть запрещены или нужно отменить любые прочие запреты, например, воровать. Ведь где воровство, а где не воровство, тоже невозможно абсолютно точно определить границу. И посему бывает, что вора отпускают, а невиновный сидит. Но что будет, если отменить закон о воровстве, всем понятно. А вот по поводу оскорблений, напустили «рефлексию». Будет закон, будут случаи, когда ни у кого не вызывает сомнения, это оскорбление или нет, и будут случаи спорные. Вот для последних как раз и потребуется «рефлексия», точнее обсуждение. Обсуждение в суде, в прессе, в интернете. Так же, как это делается сегодня, когда решается, воры ли министр такой-то и его помощница или это было не воровство, а головотяпство со взломом, а может и не головотяпство, а действия, вынуждаемые обстоятельствами. А насколько все эти обсуждения будут успешными, зависит от состояния общества, интеллектуального и духовного.

Еще несколько положений из моей философии и теории свободы в частности, имеющих отношение к предмету.

Абсолютной свободы никогда не было и не будет. Она не достижима. Мало того, стремясь достичь абсолютную свободу, мы можем даже уменьшить реальную свободу в обществе. Это потому что конкретные свободы могут, образно говоря, «наезжать» друг на друга и увеличивая одни, мы сокращаем реально другие. Это становится понятным, если учесть, что реальная свобода человека в обществе ограничивается не только законом, запрещающим что-либо делать, но и реальной опасностью делания этого. Например, в бывшем Союзе конституцией были гарантированы практически все те свободы, что и на Западе, но пытающийся реализовать эти свободы рисковал попасть в тюрьму либо по закону, противоречащему конституции, либо за вымышленное уголовное преступление, по сфабрикованному делу. На современном Западе того, кто идет против мэйнстрима в тюрьму редко сажают (хотя и это случается), но ущемить по работе, по бизнесу, в публикациях еще как могут. И это тоже ограничение свободы и хотя оно не через закон, но может быть эффективней действия закона.

Но самый эффективный способ воздействия на инакомыслящих и ограничения их свободы связан напрямую со свободой оскорблений. Т.е. это и сама свобода оскорблений и всякие инсинуации и травля. Причем, это ограничение свободы испытывают на себе не только инакомыслящие, но всякий, кто хоть чем-нибудь выделяется из толпы. Особенно это относится к политикам и общественным деятелям. Потому и происходит постепенная деградация истеблишмента на Западе (несмотря на демократию, выборность, сменяемость власти), что пробиться наверх способны в этой атмосфере только толстокожие, небрезгливые, а, следовательно, и примитивные люди. Когда-то я назвал это естественным отбором на г….едоустойчивость. Так спрашивается, какая свобода важней обществу, свобода оскорблений или свобода не терпеть оскорблений? Обществу важней свобода не терпеть оскорблений. А креаклам важна свобода оскорблений, потому что это их способ существования и самоутверждения. К тому же у них, как у опарышей, живущих известно где, иммунитет от грязи, не брезгливость.

И еще один важный момент. Некоторые защитники свободы оскорблений договариваются, явно или неявно, до того, что свобода – это единственная ценность. Если бы эти люди были последовательны и не лишены логики, то должны были бы призвать нас к отказу от общества и к возврату в первобытное до общественное состояние, когда каждый в отдельности или со своей семьей бродил в природе, собирая плоды и корешки, и волен был делать все, что угодно, в том числе убить себе подобного индивида просто так или из-за тех же корешков. А любое общество, от самого примитивного до самого высокоразвитого, от тоталитарного до самого демократического, ограничивает свободу во имя каких-то других ценностей. Ну, скажем, во имя той же безопасности и материального благополучия. Но не только. Поэтому, если мы хотим жить в обществе, то не можем провозглашать свободу единственной ценностью, а должны выстроить оптимальную систему ценностей, включающую и свободу, и безопасность, и материально благополучие, и многое другое. И главное, такие вещи как достоинство, душа и дух, которые исключают свободу оскорблений. Можно ли построить такую систему? Я сделал это в том же «Неорационализме» и других работах, а не согласных, прежде всего креаклов, призываю спорить со мной в открытую, а не зажимать мою философию и одновременно зомбировать мозги широкой публике своей «рефлексией».

В заключение хочу предупредить возможное криво толкование написанного мной выше.

Я ни в коем случае не оправдываю теракта в Париже и не защищаю мусульманских фанатиков. Эти фанатики сами напропалую оскорбляют «неверных», христиан и иудеев в частности. Оскорбляют их не только словом, но и делом, поджигая и разрушая храмы и синагоги. Наконец, убивают не только оскорбивших их карикатуристов, но и ни в чем неповинных людей, включая детей. Так что с ними разговор короток: силе нужно противопоставить только силу.

Во-вторых, выступая против свободы оскорблений, я не только не против свободы слова вообще, но я за ее расширение. В частности я против политкорректности, не той, которая запрещает оскорблять негров (хотя в слове «негр» я вообще-то оскорбления не вижу), а той, которая запрещает обсуждать (без оскорблений) недостатки того или иного народа или группы населения, в частности представителей той или иной религии. Такая политкорректность существует не только в Америке, но последнее время распространяется и в России. Вот напали, например, на автора фильма «Левиафан» Звягинцева и там и сям запрещают показывать его фильм за то, что он «забижает» русский народ, критикуя его недостатки. Так, глядишь, скоро и Гоголя потребуют запретить. Я считаю, что такая политкорректность – это неправильное ограничение свободы слова. Оскорбления, клевета и т. п. должны быть запрещены. А вот запрещать серьезную, обоснованную критику народов или групп населения нельзя, во имя блага самих этих народов и групп.

Вокруг фильма Мамонова «Содом»

15.6.15

«Вокруг», потому что самого фильма я не смотрел. А вот, что касается темы, поднятой Мамоновым, то я хочу коснуться одного аспекта ее, который до сего дня еще не звучал в обсуждениях, во всяком случае, я с такими обсуждениями не сталкивался. Обсуждается отвратительность самого явления, опасность его распространения в результате его узаконивания и пропаганды его деятелями ЛГБТ сообществ, особенно вовлечения в это явление подростков и т. п. А вот влияние этого явления на жизнь общества в целом и, особенно, на личную жизнь нормальных членов общества, остается в тени.

В бытность мою в Израиле, где-то в конце 70-х мне довелось разговаривать с местным подростком 15-и лет и он мне рассказал, что в их среде парень, который не меняет свою сексуальную партнершу хотя бы раз в месяц, считается гомиком. Т.е. мало того, что в возрасте 15 лет мальчик обязан вести половую жизнь, он обязан еще менять партнершу не реже чем раз в месяц. А иначе он получит такое клеймо, что уж лучше ему заболеть проказой. Свобода, блин! Когда-то вся эта дрянь завоевывала себе легитимизацию под лозунгом свободы. Мол, мы ж никому не мешаем, ничьей свободы не ограничиваем, почему же вы ограничиваете нашу свободу? Вот тебе «ничьей свободы не ограничиваем»!

Конечно, пример с этим подростком из Израиля – это крайний случай. Безусловно, среда общения этого конкретного подростка была достаточно специфической и далеко не все подростки в Израиле вращались буквально в такой среде. Я выбрал этот пример для начала, потому что он сразу проливает свет на проблему. Но нужно быть слепым или сознательно закрывать глаза, чтобы не видеть, что не только на подростков Израиля, но и всего западного мира, а сегодня и России и Украины и многих других стран в мире, и не только подростков, но и взрослых мужчин, распространение гомосексуализма оказывает сильнейшее психологическое давление, деформируя их личности (оскотинивая) и коверкая, примитивизируя их личную жизнь.

Достаточно заглянуть в интернет, чтобы увидеть, какие потоки обвинений в гомосексуализме разливаются там в отношении многих хоть сколько-нибудь выделившихся из общей массы людей и даже вообще нисколько не выделившихся. Перепалка между заядлыми спорщиками в комментариях к статьям и постам о чем угодно, хоть о влиянии фазы луны на рост телеграфного столба, часто заканчивается обвинениями: «Ты – пидор» – «Сам ты пидор».

Но эта перепалка в комментариях, это еще цветочки по сравнению с накатами на сколько-нибудь известных людей. Облить грязью известного человека – это единственный способ приобрести себе кусок имени для ничтожества, жаждущего привлечь к себе внимание любой ценой или компенсировать свой комплекс неполноценности. Конечно, такие ничтожества существовали во все времена, но в эпоху распространения и легитимизации гомосексуализма они получили исключительные возможности, а потому и атмосфера в обществе приобрела такое амбре, что нормальному человеку дышать невозможно. В эпоху, когда гомосексуализм был запрещен законом, за такие накаты нужно было отвечать на дуэли (когда дуэли были разрешены), по суду за клевету или хотя бы через моральное осуждение окружающей средой. А сегодня никаких претензий невозможно предъявить клеветнику. Ну, вот он так считает, ему так показалось. А что такое? Гомосексуализм ведь не запрещен, так что из того, что он ошибся, имеет право высказать свое мнение. Можно, конечно, набить морду клеветнику. Но, во-первых, рискуешь сам за это попасть в тюрьму, особенно, если с членовредительством. Но главное, пользы от этого никакой. Утрется и продолжит катить бочки на набившего по за его спиной и нужно будет бить морды еще и еще, что равнозначно растоптыванию дерьма. А если накат в интернете (а бывает и в других СМИ и даже на телевизоре), то ведь и найти накатчика зачастую невозможно, а если и найдешь и набьешь, то кто ж об этом знать будет. А накат в нынешней атмосфере, которую иначе как массовым психозом на сексуальной и особенно гомосексуальной почве не назовешь, будет распространяться как степной пожар.

Вот, к примеру, попадается мне в интернете статья про байкера Залдостанова по кличке Хирург, где на него катят, что он – гомик. Я до этого знать не знал и слыхать не слыхал ничего про человека с такой фамилией и первое, что я о нем узнаю, это что он – гомик. Это очень типичная сегодня ситуация, когда мы сначала узнаем о человеке, что он – гомик и только потом узнаем, что он по совместительству еще и байкер или политик, писатель и т. п. И почему же он – гомик? А потому что на фотографии времен его юности он запечатлен в обнимку со своим другом. Фотография прилагается.

Я за Залдостановым со свечкой не ходил и потому не знаю, гомик он или нет. Но с другой стороны, дружеские объятия – вещь испокон принятая не только в российском обществе, но и во многих других. Т.е. по любому, независимо от того, кто есть Залдостанов, это – гнусный накат, за который в нормальном обществе человек должен отвечать. А тут сегодня это – «божья роса». Таких примеров можно привести еще столько, что не хватит не только бумаги их записать, но и компьютерной памяти.

Все это превращает жизнь в эдакое заминированное поле, а точнее загаженный общественный туалет, по которому надо ходить, тщательно выбирая место, куда поставить ногу, чтобы не вляпаться в дерьмо. Эта атмосфера принуждает многих принимать превентивные меры защиты от возможного наката, самый примитивный и низкий из которых это самому накатить бочку на кого-нибудь из окружающей среды. Приемчик, имеющий коммулятивный эффект растоптывания дерьма. Есть и масса других приемов более или менее гнусных, но, по любому, унижающих человека и растлевающих общество. В Израиле, например, во время оно была манера публично, даже в присутствии дам, демонстративно всей пятерней чесать яйца. Слава Богу, как массовое явление эта манера давно прошла в Израиле, а до России с Украиной она и не дошла, но есть много других приемов, распространенных массово, плюс еще изобретаемых индивидуально творческими субъектами. Вот, например, один весьма известный в России музыкант, не буду называть его имени, талантливый и достойный во многих отношениях и, насколько я понимаю, не женатый и давно не предъявлявший публике своих любовниц, заявил публично, что он удовлетворяет свои сексуальные потребности с проститутками. Спрашивается, зачем все должны знать, ходит он к проституткам или нет? А для того, чтобы предупредить возможный накат.

Из этого могучего потока нужно отдельно выделить струю, когда накат делается не отдельным индивидом просто для удовлетворения потребности его низкой натуры облить кого-нибудь грязью, а является целенаправленной, хорошо организованной, а иногда и оплаченной атакой на политического или идеологического противника и вообще конкурента на любом поприще.

В упомянутой статье про Залдостанова в конце дается его фотография в компании с другими байкерами и Путиным. А затем идет целый ряд фотографий, на которых Залдостанова нет, а есть только Путин. На одной он в компании с курсантами военного училища, на другой с какими-то подростками, на третьей с детьми помладше и т. д. В одном случае он пожимает кому-то руку, в другом – похлопывает кого-то по плечу, улыбается. Спрашивается, какое отношение имеет этот ряд фотографий к тексту статьи? Для человека прошлых эпох это какое-то недоразумение, идиотизм какой-то. Но для человека, воспитанного на системе символов нашей грязной эпохи, тут все понятно. Залдостанов ведь друг Путина, а вот, смотрите, и сам Путин как-то подозрительно склабится, похлопывая подростка по плечу. Значит, э-э-э-э! И вот организуется целый поток таких намеков, полунамеков, инсинуаций, каждый из которых не может подействовать на человека с нормальными мозгами, но ведь и людей с нормальными мозгами становится все меньше, а от массовости потока и у человека с нормальными мозгами появляется сомнение. Нет же дыма без огня, а может там чего-то и есть?

Я привел здесь этот пример не для защиты Путина. Я не призываю к запрету критиковать Путина или любого другого представителя власти. Но критика должна быть доказательной, а не гнусными инсинуациями с поливом грязью. Эта техника борьбы с идейными противниками с помощью инсинуаций, фейков, провокаций, лжесвидетельств и просто оскорблений равносильна отравлению колодцев. Страдает все общество. Оно просто подлеет, а в оподлевшем обществе все процессы идут уже не так, как в нормальном. Казалось бы, все тот же строй, те же законы и институции, а все, начиная с экономики и кончая медициной, рушится и расползается как сгнившая ткань.

Конечно, мне будут возражать, что накаты с компроматами существовали всегда, независимо от запрещенности или принятости гомосексуализма. Не будут обвинять в гомосексуализме, будут обвинять в измене Родине и т. п. И уж лучше пусть будут накаты, чем доносы на врагов народа, по которым людей будут ставить к стенке или гноить в лагерях. А вот пресловутая терпимость, она как раз и гарантирует, что не будет массовых доносов, расстрелов и лагерей. Поэтому де пусть будет лучше с гомиками, чем со сталинскими лагерями.

Само собой, я не хочу возврата к советскому социализму, да еще со сталинскими лагерями. Но то, что у нас есть выбор только между этими двумя альтернативами, это – гнусная ложь, кем-то, кому это выгодно, навязываемая всему миру. Ведь западная демократия, эта альтернатива советскому социализму просуществовала несколько столетий с запрещенным гомосексуализмом (и другими достижениями сексуальной революции, ибо не об одном гомосексуализме тут надо говорить). И при этом выглядела куда как притягательнее для других народов мира, чем сегодня, кода мир просто сотрясается от антиглобалистских и прочих антизападных движений, революций, восстаний и т. п. И такого маразма в элите западных стран, о котором говорят уже в самих этих странах, тогда не наблюдалось. Не мешает еще вспомнить Римскую империю времен расцвета и времен упадка, когда в ней распространились все прелести нынешнего Запада, что и привело ее к гибели.