Текст книги "Новая ментальность"

Еще одно сравнение, которым оправдывают грязь ее защитники и проповедники, это сравнение нынешнего состояния западных стран с их собственным состоянием в эпоху средневековья или с сегодняшним положением в странах, где господствует исламский фундаментализм. Здесь сравнение идет уже не только в экономическом отношении, но и по качеству человеческих отношений, в том числе и в половой сфере. При этом они совершенно справедливо отмечают, что чрезмерные ограничения в этой сфере, навязываемые Церковью в Средние Века, калечили души и чувства людей, убивая право на любовь. А мы де, освобождаем людей от этих пут, калечащих их. А вы, что, хотите вернуть все назад в средневековье? Эта аргументация работает особенно успешно в мусульманских странах, где ограничения в этой сфере по-прежнему остаются чрезмерными. Но, хотя критика религиозного фундаментализма здесь совершенно справедлива, вывод, который делают из нее защитники грязи, ложный.

Как показал я в «Неорационализме», существует оптимальная мораль, отклонение от которой в одну сторону приводит к чрезмерному угнетению физиологических потребностей и свободы и этим калечит жизни людей и мешает успешному развитию общества во многих направлениях. А отклонение от нее в другую сторону калечит души людей, убивает дух и деформирует жизнь общества по другим направлениям. Морали, близкой к оптимальной, западное общество достигло в эпоху Просвещения. А в последовавшей за ней эпохе модернизма и постмодернизма оно ударилось в другую крайность, в моральную грязь, в которой и продолжает пребывать, с вытекающими отсюда последствиями для людей и для общества. Кстати, как показал я в книге «От Моисея до постмодернизма. Движение идеи» (Киев, Феникс 1999) изуверская мораль средневековья вовсе не вытекает из Учения Иисуса Христа, а является искажением этого Учения Церковью. Но мораль грязи отстоит от того, чему учил Иисус Христос, еще дальше, только в другую сторону.

Но почему же, если «научный» фундамент грязи теоретически разбит, она не только продолжает стремительно распространяться по миру, но ее защитники и проповедники продолжают успешно прикрываться жупелом научности своих теорий? И почему не получается спор с ними «по большому счету»?

Дело в том, что сегодня, а точнее уже к началу распространения грязи само понятие научности, оказалось сильно размытым в связи с кризисом рационалистического мировоззрения. Рационалистическое мировоззрение, выраженное в так называемом классическом рационализме, возникло в начале Нового Времени и послужило одним из оснований, на которых встала и расцвела европейская цивилизация. (Вторым была христианская мораль). Именно это мировоззрение обеспечило тот колоссальный научно технический прогресс, который позволил западному миру возглавить человечество. Но оно обеспечило не только научно-технический прогресс, но и разумное государственное устройство, разумную систему законов, разумную внутреннюю и внешнюю политику западных государств. Наконец, высокий уровень жизни и, вообще, процветание. О том, почему и как произошел кризис классического рационализма и вместе с ним всего рационалистического мировоззрения я писал много, например, в работе «Кризис рационалистического мировоззрения и неорационализм». Здесь изложу это в двух словах.

Классический рационализм наряду с важными правильными положениями исповедовал некоторые неверные. Он был склонен абсолютизировать научное познание, в частности полагал, что единожды добытое, оно больше не изменяется, а только пополняется новым. В действительности наука таки меняет и даже обязана менять свои понятия и выводы при переходе от одной фундаментальной теории к другой. Но до поры до времени, пока наука развивалась в рамках парадигмы ньютоновской механики и максвеловской электродинамики, это было незаметно и вера в рационализм, в его классическом варианте, оставалась незыблемой. Однако, с появлением теории относительности, когда время абсолютное у Ньютона, стало относительным, скорости, складывавшиеся по формуле Галилея, стали складываться по формуле Лоренца и т.д., не замечать этого стало невозможно. Попытки ряда ученых и философов (Гильберт, Рассел и др.) исправить саму науку так, чтобы она впредь уже не меняла своих понятий и выводов, ни к чему не привели. И тогда в западной философии расцвели и восторжествовали течения, релятивизирующие научное познание, отрицающие его надежность, наличие у него своего неизменяемого метода, который бы отличал науку от других способов познания, включая пророчество по наитию и гадание на кофейной гуще. Размытыми оказались понятие научной теории, разница между теорией и гипотезой (вплоть до утверждения, что любая теорий – это не более, как еще не опровергнутая гипотеза) и т. д. В результате в науку, особенно гуманитарную, набилось много спекулятивных псевдо теорий, на самом деле наукой не являющихся. Причем некоторые из них, в частности фрейдизм, в силу того, что затронули очень чувствительные для людей области действительности, приобрели всемирную известность и авторитет. Мало того, поскольку размытым оказалось само понятие научности, а наличие у науки единого для всех и неизменного метода обоснования научных теорий было подвергнуто сомнению и отрицанию, то признание и опровержение научной теории (особенно в гуманитарной сфере) перестало быть делом объективной научной процедуры (доказательства), делающей результат обязательным для принятия всем мировым сообществом ученых. А стало результатом соглашения неких научных авторитетов. Но авторитеты со временем меняются и, вообще, авторитет авторитету – не авторитет. Поэтому со временем сложилась ситуация, когда конкретная теория может в кругу одних научных авторитетов приниматься за высоконаучную, а в кругу других – ее в упор за науку не признают. Наука (гуманитарная) сползла в этом смысле на уровень моды. («Фрейд уже не в моде» было провозглашено в результате 2-го международного съезда психоаналитиков). А роль доказательства стала играть раскрутка теории через СМИ, сговоры между научными авторитетами по принципу: мы признаем вас, а вы признаете нас, и даже подкуп и давление на нужных авторитетов. А в Союзе это были еще и прямые указания партии. Не случайно там почти каждый год в газетах появлялись сообщения типа «Сахар кушать полезно», если в этом году уродила сахарная свекла, и «Сахар кушать вредно», если свекла не уродила. Я уж не говорю про философию и другие общественные науки, которые в Союзе угодливо изгибались в соответствии со всеми изгибами «генеральной линии партии». Наконец, в качестве научного доказательства сегодня используется откровенное жульничество с жонглированием статистикой с помощью некорректной выборки, с помощью наводящих вопросов в социологическом опросе, передергивания выводов, базирующихся на расплывчатых понятиях и т. д. Особенно часто – густо это делается защитниками грязи.

Вот сегодня, уже после того, как я написал предыдущие строчки, я услышал по радио «Эхо Москвы» такой пассаж в защиту гомосексуализма в стиле «наука доказала». Шустрый комментатор, ужасно жаждущий быть передовым, современным, прогрессивным и приобщенным, естественно, к науке, заявил, что…, ну конечно же, что наука доказала. На сей раз она «доказала», что 10 процентов мужчин рождаются гомосексуалистами. Ну вот, говорит, 3 процента рождаются рыжими, а 10 – гомосексуалистами. Так природа захотела. Что ж тут поделаешь. Мы ж не боремся с тем, что 3 процента – рыжие. Так чего ж бороться с тем, что 10 – гомосексуалисты?

Уверен, что для подавляющего большинства слушателей в наш век кризиса рационализма и неразберихи с вопросами, что такое наука и что такое доказала (даже в среде самих ученых), это сообщение не просто выглядит убедительно, но прямо как удар обухом по голове. Против науки ж не попрешь. Естественно поэтому, что просвещенно-прогрессивному журналисту даже в голову не пришло поинтересоваться у первоисточника и сообщить нам, а каким образом нарисовались эти 10 процентов. А между тем установить, что рыжих на планете 3 процента, можно более-менее точно и надежно, да и то не совсем. Ведь тот цвет волос, который один назовет рыжим, другой назовет каштановым. Но это – мелочишка, которую как-нибудь можно утрясти. Но как можно установить факт рождения гомосексуалиста? Он что, выходит из утробы матери с надписью на лбу «гомик»? Я не знаю как именно «наука» это «доказывала», а «прогрессивный» журналист, не поинтересовавшись у «науки», как именно она это сделала, нам этого не поведал, но я представляю, что это было сделано скорей всего с помощью наблюдения за подростками с соответствующей трактовкой их поведения «учеными» дядями. Это в лучшем случае, в худшем цифра может быть взятой просто с потолка и соответствовать только сумме заказа на нее. Но рассмотрим этот лучший вариант.

Если уж цвет волос можно трактовать по-разному, то поведение может быть истолковано в столь широком диапазоне, что это, как говориться, «чего изволите». А изволят нынешние гуманитарии трактовать поведение не по объективным критериям, а в соответствии с господствующим мировоззрением. Вот, например, в Израиле в 80—90 —е годы, когда я там жил, каждая актриса, певица и т. п. должна была хоть раз засветиться голой перед камерами. Иначе она подозревалась на сексуальную ненормальность (а вдруг у нее половой орган не вдоль, а поперек) и не могла рассчитывать на успешную карьеру. А в Союзе, из которого я приехал в Израиль, в то время все еще (теперь уже нет) ущербным считалось, наоборот, щеголять голой перед камерами. Таким образом, если бы статистика по ущербности актрис собиралась в Союзе и в Израиле одновременно на одном и том же материале, то результат, в смысле оценки нормальности – ненормальности, был бы прямо противоположным. А кто выводил эти 10 процентов, я думаю, несложно догадаться. Это как раз те, которые хотели (или им заказали) научно обосновать грязь. Вот они и записывали в потенциальные (урожденные) гомики, либо застенчивых подростков, либо, наоборот, агрессивных, либо и тех и других. Короче, кого хотели. А в результате «наука доказала». А еще тут колоссальное поле для шельмования посредством не учета или неправильного учета обстоятельств, в которых ведется наблюдение. Причем главным таким обстоятельством сегодня как раз и является пропаганда грязи по всем информационным каналам и сама грязная атмосфера в обществе, которые деформировали нормальное поведение, не только подростков, но и взрослых. Кстати, я помню, в свое время была полемика между учеными, которые считают, что гомосексуализм врожденный, и теми, которые считают, что он от обстоятельств. А сегодня о последних почему-то неслышно. Интересно, почему бы это. А я думаю, вот почему.

В сложившейся в результате кризиса рационалистического мировоззрения ситуации научно опровергать хорошо раскрученную псевдо теорию, за которой к тому же стоят мощные силы, ее поддерживающие, стало занятием, похожим на писание против ветра. А псевдо научные подпорки грязи еще как поддерживаются. Во-первых, они поддерживаются могущественнейшими экономически корпорациями секс индустрии, как легальной, так и подпольной, вроде торговли живым товаром, распространением порнографии включая детскую и т. д. А также теми видами индустрии, которые, если сказать им, что они – секс индустрия, то они обидятся. Но, тем не менее, они в той или иной степени, как правило, в огромной, делают свой гешефт на грязи и опровержение ее «научных» подпорок им не в масть. Это и киноиндустрия, и шоубиз, и т.д., которые – не чистая порнография, но, не имея таланта привлечь публику настоящим искусством, привлекают ее, эксплуатируя нещадно сексуальный инстинкт, ну и нещадно грязня при этом. Ну и «широкие массы трудящихся», воспитанные, а точнее растленные в течение десятилетий подобным «искусством». И, наконец, это власти западных стран, которые однажды поверили в эту «науку», а теперь вынуждены ее поддерживать для «соблюдения лица», чтоб не признаться, как они лопухнулись.

В этой ситуации на того, кто опровергает научные подпорки грязи, причем не просто выступает против нее (при демократии каждый может вякать все что угодно, от этого никому не холодно и не жарко), а роет глубоко, так что может повредить тем, кто за грязью стоит, обрушиваются преследования, вплоть до попыток немедленного физического уничтожения или постепенного разрушения здоровья, экономического прессинга, не говоря про зажим в информационном поле и яростную дискредитацию и шельмование с помощью богатейшего арсенала современных средств ее, клеветы, прежде всего (грязь воюет грязью). А те, кто доказывают, что гомосексуализм – от обстоятельств, очень даже наступают на мозоли тем, кто эти обстоятельства создает, и кто эту грязь разводит. Вот и замолкли сторонники обстоятельств.

Но кризис рационалистического мировоззрения не только поспособствовал распространению грязи и сохранению авторитета научности за ее теоретическими подпорками поныне, и не только породил вышеописанную ситуацию в науке, гуманитарной в особенности. Он отразился на всех сторонах жизни западного общества, а сегодня и всего мира. Отразился и навредил, может быть, еще больше, чем распространение грязи, которому он поспособствовал. «Сон разума рождает чудовищ». А кризис рационалистического мировоззрения «усыпил» разум, по крайней мере, в гуманитарной сфере. Для примера можно рассмотреть, что происходило в России в период перед выборами в Думу и президента, во время выборов и продолжает происходить после них, по сей день.

Вся политическая борьба свелась к личностям, точнее даже к одной личности: против Путина или за Путина. Вся дальнейшая градация политических партий и течений носит чисто эмоционально символический характер. Есть названия-символы партий, порождающие у их сторонников и противников много эмоций, но нет настоящего идейно теоретического обоснования, стоящего за этими символами, нет сколь-нибудь внятно разработанных программ. В лучшем случае, как у коммунистов, есть остатки, давно не латанные ошметки старой идеологии, в теоретические основы которой нынешние адепты стараются не углубляться, чтоб не обнажилась ее гнилость и несоответствие давно изменившимся реалиям действительности. И есть мифология о хорошей жизни «тогда» (у коммунистов и близких к ним) и «там у них» (у «либерастов» и близких к ним). Недостаток разработанных программ у партий начинает постепенно проникать в сознание политикума и активной части общества и о нем все чаще начинают говорить в СМИ. Но недостаток теоретического обоснования, глубокой философии и макроэкономики, стоящей за программами, еще не брезжит в сознание даже элиты общества, не говоря о широких массах. Есть, правда, небольшие группы, занимающиеся кустарным копанием в марксизме или самодеятельностью, типа теории «вполне человека». Но нет на рынке идей фундаментальной философской теории, которая начиналась бы, как положено с теории познания и, опираясь на нее, решала бы дальше классические философские вопросы, типа детерминизма, свободы, этики, ставила новые вопросы и наконец, на основе всего этого переходила к решению современных проблем. Именно такой философией являлся для своего времени марксизм и философии, лежащие в основе буржуазных революций. Поэтому партии, возникшие на основе этих философий, по крайней мере, знали, чего они хотят построить в обществе (даже, если и ошибались в конечном результате их деятельности). Они были способны к деятельности по преобразованию и направлению общества в каком-то осмысленном направлении, а не только к борьбе за достижение власти, ее удержание и эксплуатацию на корысть себе любимым. Это было возможно потому, что в эпоху до кризиса рационалистического мировоззрения само понятие теории имело более-менее внятный смысл, в том числе для гуманитариев. А сегодня даже в сфере естественных наук теорию не отличают от гипотезы, а для гуманитариев теория – это просто спекулятивный салонный треп. «Философия ничего не решает, а только обсуждает» – популярная фраза среди философов сегодня. Да и как она может чего-либо решать, если понятие доказанной теории здесь не существует. Точнее разработки с реальными результатами в гуманитарной сфере существуют, но они ведутся не в направлении наилучшего устройства общества, а в направлении технологий захвата власти, ее удержания. Особые успехи достигнуты здесь в разработке технологий манипулирования сознанием людей, общественным мнением и т. п.

Как эта гуманитарная теоретическая импотенция влияет на жизнь и все процессы, текущие в обществе (в частности на экономические кризисы), я описал в таких работах как «В мире», «Системный кризис цивилизации», «Современная демократия», в цикле макроэкономических статей и других. Здесь отмечу лишь, для примера, как это влияет на внешнюю политику западных государств, прежде всего, Америки, а с другой стороны – России и прочих стран мира.

В политике, как и во всем остальном, разум начинает уступать эмоциям, сильная политика уступает политике силы. В эпоху торжества рационалистического мировоззрения Штаты сначала проводили политику изоляционизма, предпочитая не вмешиваться в международные дела. Потом, с началом Второй Мировой Войны, вынуждены были вмешаться, но вряд ли кто упрекнет их, что сделали они это с нечестными намерениями. Американцы и до сих пор пытаются представить свою внешнюю политику, как проводимую в интересах человечества: борьба с международным террором, с распространением атомного оружия, тушение локальных конфликтов на планете и т. д. И в этом по-прежнему есть немалая доля правды. Но всего лишь доля. Жажда мировой гегемонии и готовность применять силу, не считаясь с международными нормами и согласием на это ООН, начинают все больше проступать в американской политике. Здесь не место подробно обосновывать этот тезис, но помимо того, что я сам писал на эту тему, она настолько изжевана в СМИ самых разных стран (пусть далеко не всегда объективно), что можно это принять здесь, как констатацию факта.

Во всем мире нарастает агрессивный национализм, игра мускулами и бряцание оружием. Я уж не говорю, про оголтелые режимы, типа северокорейского или иранского, рвущиеся к обладанию атомным оружием и угрожающие его применением. Но гонка вооружений начинает раскручиваться с новой силой по всему миру. А проклятия в адрес американского нео империализма великолепно сочетаются с внешне политическими амбициями своих стран. В России, например, развелось много пишущих, которые на одном дыхании с осуждением американского империализма восхваляют империализм царской России и Советского Союза и призывают к восстановлению империи в нынешней России, в форме ли монархии, диктатуры сталинского типа или какой-либо их комбинации. При этом, если о том, как хорошо жилось при царях или Сталине, они еще пытаются «теоретизировать» с перевиранием или односторонним выдергиванием фактов, то вопросом о том, чем этот империализм лучше американского, или что хорошего от этого империализма имели другие народы и человечество в целом, они вообще не задаются. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы видеть, что эта тенденция ведет через серию учащающихся локальных конфликтов к третьей мировой атомной войне со всеми вытекающими последствиями. К этому следует добавить еще опасности, навлекаемые на себя человечеством в результате утраты способности предвидения отдаленных последствий тех или иных направлений научно технического прогресса, что также связано с кризисом рационалистического мировоззрения. Под видом научно обоснованного вывода, генетики поют нам про полную безопасность ГМО, физики атомщики – про безопасность атомных станций и адронного коллайдера, а недавно группа американских ученых «научно доказала» даже не то, что изменение климата не представляет опасности для человечества, а что оно просто не происходит. На самом деле, как я показал во многих статьях, все это весьма далеко от настоящей науки (я имею в виду не генетику с физикой, а «доказательство» безопасности и не вредности) и вытекает из непонимания того, что наука может доказать, а чего в принципе – не может. А заявление, что потепления не происходит – это вообще наглость и позор для науки, каких не могло быть в эпоху до кризиса рационалистического мировоззрения. Можно еще долго описывать тяжелые последствия кризиса рационалистического мировоззрения для человечества. Но хватит и этого. А желающих углубиться в предмет отсылаю к моей работе «Глобальный кризис человечества и научно технический прогресс» и другим.

Тут у читателя может возникнуть такой вопрос. Ну, хорошо, сон разума рождает чудовищ, но если классический рационализм заблуждался по поводу возможностей нашего разума, то что же делать? Заблуждение развеялось и его не вернуть. Да и жизнь в заблуждении не может привести ни к чему хорошему рано или поздно.

На самом деле классический рационализм заблуждался в деталях, а в главном был прав. И заблуждения его поправимы, что я и сделал, построив свой неорационализм (как я назвал мою философию в целом). В частности я показал, что хотя наука и меняет свои понятия и выводы, но метод обоснования, единый метод обоснования научных теорий остается неизменным при любой смене фундаментальных теорий. Да, но ведь понятия и выводы меняются, скажет читатель, так какая же нам радость, что метод обоснования остается неизменным? Радость в том, что если теория обоснована по единому методу обоснования, то истинными будут как выводы старой теории, так и новой, только область их истинности будет разной (у новой теории, как правило, больше). Как это может быть, в чем смысл истинности и смысл теории, каково взаимоотношение понятий и выводов старой и новой теории, здесь не место объяснять. Желающих разобраться в этом отсылаю к моей книге «Единый метод обоснования научных теорий» и многочисленным статьям по методу, опубликованным в философских журналах и сборниках и в интернете. Здесь я лишь замечу, что этот метод обоснования был выработан в процессе развития естественных наук и в них он до сих пор применяется. Что и позволяет им столь выгодно отличаться от наук гуманитарных и что позволило принести этим наукам столь богатые плоды, на благо и на горе человечеству, именуемые научно техническим прогрессом. Однако метод до сих пор не только не был доведен до полной ясности, но вообще не был представлен эксплицитно и существует и работает в сфере естественных наук лишь как стереотип мышления (подобно грамматике в языке до того как она записана). В гуманитарной же сфере он практически не применялся до сих пор даже на уровне стереотипа (с вытекающими печальными последствиями). Я доразвил метод, представил его эксплицитно и показал возможность применения его в гуманитарной сфере с соответствующей адаптацией. Кроме того, как я уже сказал, я создал философию, которую назвал неорационализм и которая помимо единого метода обоснования включает в себя теорию познания, теории детерминизма, свободы, этики, рациональную теорию духа и т. д. Этим, я считаю, я заложил основу для возрождения рационалистического мировоззрения, столь необходимого сегодня человечеству.

К сожалению, как говорится, ломать – не строить. Разрушить рационалистическое мировоззрение оказалось гораздо легче, чем возродить его. За время, прошедшее с начала кризиса рационалистического мировоззрения, развились мощные силы, которых устраивает нынешнее положение вещей и не устраивает возрождение рационализма, в результате чего их дела могут предстать в невыгодном свете, а их положение может пострадать. Это, прежде всего философский истеблишмент, философские авторитеты во всем мире, которые успели выстроить свои карьеры на отрицании рационалистического мировоззрения и вновь признать его означает для них наплевать на себя. А ведь именно от философских авторитетов зависит в первую очередь признание новой философии. Во-вторых, так же как мировоззрение рационализма породило мощный пласт культуры, европейской, но не только, связанный с термином «Просвещение», так и мировоззрение иррационализма породило культуру модернизма и постмодернизма. И в этой культуре подвизается огромное число людей с именами и без и они вовсе не желают, чтобы из под культуры, от которой они добывают хлеб свой (не только насущный, но много сверх того), было выбито теоретическое обоснование. И наконец, есть власть имущие, которые связаны с этой культурой многими нитями, да и вообще им по природе власти уютней править в полумраке иррационализма, чем при ярком свете рационализма. Понятно поэтому, что воз, т.е. возрождение рационалистического мировоззрения, и ныне там.