Текст книги "Aeternum bellum (бесконечная война). Инквиетум. Артефакт. Апокалипсис"

Глава III

Фёдоров, как и обещал, появился через три дня. Взвизгнув от восторга, Теодорих повис на шее великана, а тот, по своему обыкновению, тискал мальчика, радуясь встрече. Виттельсбах, улыбаясь, пригласил гостя к столу.

– Нет, не зря я жаловался на возраст, Конрад, – говорил другу Владимир. – Позавчера, отправившись с сообщением в Болгарию, я махнул мимо Софии и оказался в Казичене6767
  Казичене – село в Болгарии близ столицы – Софии.


[Закрыть], а сегодня, направляясь сюда, пролетел в Майнц.

– Ошибаешься, Вальдемар, – засмеялся волшебник, – это не старость, а всего лишь топографический кретинизм. Тебе же нет и шестидесяти, для мага – самый расцвет.

– Где ты слов таких понабрался? – наигранно обиженно спросил чародей. – Кретином назвал…

– Это термин такой, не сердись. Ты и раньше частенько промахивался, вспомни. Сил-то много, а точное направление не определяешь.

Фёдоров недовольно смотрел на друга.

– Ох, не идёт тебе на пользу жизнь среди людей. Вредный стал.

– Здесь она комфортнее. А ты не хочешь поменять Муромцево на что-нибудь более современное, благо сейчас безопасно?

– Ну, уж нет. Я привык к замку, да и предка стоит уважить. Зря что ли Храповицкий создавал этот артефакт.

– Кстати, а что случилось с твоим прадедом, куда он делся?

– Революция случилась, вот он и не усидел. Волшебник – не волшебник, а против стихийной силы не попрёшь, она пострашнее тёмного колдовства будет. Умер бедолага за границей, непонятным образом растеряв всю магию, в нищете и горе.

– Насколько я знаю, он был тёмным. Почему же ты – светлый? И почему Фёдоров?

– Я по женской линии наследник, а со стороны матери все филии. Да и Храповицкий смертями направо-налево не раскидывался, совесть имел. Случись тогда иллюминасом наш Рудольф, быть бы тёзке моему Владимиру Семёновичу светлым, убедил бы его Лёвенштайн.

– Обязательно, – хихикнул Тео, – если уж папа согласился…

– Даа, отец твой упрям, хоть кол ему на голове теши.

Конрад покраснел.

– Ругайте, ругайте. Поделом мне. Впредь буду умнее.

Фёдоров внимательно посмотрел на него и, увидев, что встревожил память друга, перевёл разговор на другое.

– Похоже, что дукса нам в ближайшее время не видать. И, слава богу. Если уж на то пошло, Морсатр был не лучше Герье.

Виттельсбах опустил голову, не желая поддерживать разговор.

– Что с тобой, Конрад? – обеспокоенно спросил Владимир.

Маг посмотрел на товарища.

– Вальдемар, мне его не хватает.

– Да ты что такое говоришь?!

– Я ничего не могу с этим поделать. Словно у меня отрезали кусок души. Я даже не знал, насколько любил Вольфа, пока тот не умер.

Фёдоров выглядел ошеломлённым.

– Но ведь этот монстр чуть не погубил тебя. Его злодейства…

– Он не прирождённый злодей, – прервал Фёдорова Виттельсбах. – Когда-то ему покалечили душу, и он, не сумев справиться с болью, ушёл во тьму. Вольф, как и я, страдал от душевной болезни, но никто не попытался ему помочь. И я виноват в этом не меньше, если не больше, других. С двенадцати лет Майдель носил маску, ставшую, в конце концов, его истинным лицом, и мне уже никогда не узнать, каков он – настоящий.

Фёдоров недоумевающе качал головой, а мальчик примолк, сидел, не поднимая глаз.

– Я не понимаю тебя, – наконец, сказал Владимир. – Не обижайся, но либо ты слишком благороден, либо, прости ещё раз, глуп. Тебе надо порвать с прошлым раз и навсегда, отрезать и забыть.

– Что я и сделал. Мне удалось стереть всё, кроме Майделя. Он преследует меня.

В наступившей напряжённой тишине прозвучал шёпот Теодориха:

– Папа, прости!

Вынырнув из глубин переживаний, Конрад взглянул на подростка, и глаза его наполнились ужасом, когда он осознал, за что тот извиняется. Как же он мог так ударить сына!

– Тео, сынок, ты не виноват! Извини, я не имел права это говорить!

– Я его убил…

– Тихо вы оба! – прикрикнул Фёдоров. – Вы друг друга должны держаться и боли не причинять. Особенно ради мертвеца, которого не воскресить.

– Ты прав…

Поднявшись, Конрад обнял ребёнка.

– Ну, вот и славно, – довольно сказал Владимир.

И добавил смущённо:

– А я на старости лет стихи свои издавать начал, представляете. Хотите, почитаю?

– Хотим, – с энтузиазмом согласились оба мага, радуясь смене темы.

Фёдоров крякнул и принялся декламировать:

 
«В игорном зале – шум и кутерьма, хрип глоток, долгим бденьем утомлённых,
Два игрока азартных – Свет и Тьма бросают кости на сукне зелёном.
Вокруг стола сторонники толпой глядят на действо многовековое,
Часть лиц одних сияет добротой, с других не сходит выраженье злое
Не выиграет Свет, не победит и Тьма, борьба тысячелетия продлится,
В игорном зале – шум и кутерьма, которым никогда не завершиться».
 

Закончив, маг вопросительно посмотрел на слушателей.

– Я не знаток тонкостей поэзии, – задумчиво протянул Конрад, – но могу сказать одно: в этом стихотворении – вся суть Aeternum bellum.

– Точно! – воскликнул Теодорих. – Мне очень понравилось, герр Фёдоров! Почитайте что-нибудь ещё.

– Присоединяюсь, – с улыбкой промолвил Виттельсбах.

Около получаса Владимир делился с друзьями результатами своих поэтических экспериментов. Получив достаточно одобрений, он сказал:

– Гоните меня, иначе я прочту вам всё, что написал с десятилетнего возраста.

– Да мы не против, – со смешком проронил мальчик.

– Нет, нет, мне пора. Хотелось бы ещё побывать у Рудольфа и, перемещаясь, оказаться не где-нибудь в Баварии, а точнёхонько в Либенштайне. Устану – промахнусь. Да и Анатолия нельзя надолго оставлять одного.

Попрощавшись, волшебник исчез в сгустившейся дымке.

– Кто такой Анатолий? – спросил мальчик.

Отец погрустнел.

– Он – крестник Вальдемара. Когда-то, мы с тобой ещё не знали друг друга, я и Фёдоров во имя высшей цели поступили с ним дурно. И это повлияло на его рассудок.

– Анатоль сошёл с ума?

– Можно сказать и так. Ему теперь всегда пятнадцать лет, хотя мы ровесники. Родители погибли во время войны, и Вальдемар забрал его в Муромцево, потому что Анатоль не слишком дисциплинирован, и за ним нужен постоянный присмотр.

Подросток задумался.

– Ты, пожалуйста, не расстраивайся, – сказал он, наконец. – В том, что он никогда не станет взрослым, нет ничего плохого. Оставаясь ребёнком, Анатоль не познает многих проблем.

– А ты философ, мой мальчик, – удивлённо сказал Виттельсбах.

– У тебя, папа, я учусь не только волшебству, но и умению размышлять, – улыбаясь, изрёк Тео.

Мага несказанно порадовал сделанный сыном комплимент. И он с гордостью подумал, что юный чародей под его влиянием становится интересной и гармоничной личностью.

Теодорих взялся за книгу, которую читал с утра, а Конрад, сидевший у стола со стаканом апельсинового сока в руке, задумчиво смотрел сквозь него, вспоминая разговор с Фёдоровым.

– Папа, а почему мы не пользуемся волшебными палочками?

От неожиданности Конрад поперхнулся напитком и закашлялся.

– Откуда ты о них узнал?

Теодорих приподнял лежащий на коленях том.

– Из этой книги. Эмма дала, говорит, что очень поучительно.

«Гарри Поттер», – прочёл на обложке Виттельсбах.

– И что, действительно, есть, что почерпнуть?

– Пока не знаю. Там всё иначе, хотя герои тоже маги. И у всех них есть палочки, сделанные из разных материалов, проводящих магию.

Конрад задумался, вспоминая.

– Мы тоже когда-то их использовали, – начал он, – но в средние века иметь при себе волшебную палочку стало опасно. Если её отнимали, чародей становился абсолютно беспомощным, не сильнее обычного человека, и его с лёгкостью отправляли на костёр. Кроме того, она, в сущности, выдавала мага с головой. Самые сильные отказались тогда от применения куска дерева, учились сами и учили других колдовать, действуя только руками.

Мальчик поразмыслил и дополнил:

– А ещё, наверное, неудобно с палочкой в бою? Выбьют, и ты обречён.

– Точно. Учитывая, что в то время баталии велись гораздо чаще, чем сейчас, многие гибли именно так. Так что нынешний способ гораздо безопаснее.

Теодорих снова углубился в чтение, а отец, улыбаясь, смотрел, как по лицу того скользят отголоски эмоций. Подросток снова поднял голову.

– А на мётлах мы летали?

Подготовившийся к каверзным вопросам чародей засмеялся.

– Нет, не приходилось. Я знаю, что в России довольно долго пользовались помелом и ступой, но у нас рано научились субвертировать. Это намного удобнее, и опять же нет зависимости от предмета, который не всегда оказывается под рукой. Даже самый слабый волшебник всегда может удрать от опасности. Что ещё ты там вычитал?

– Про тролля. Они существуют?

– Говорят, что да. И тролли, и эльфы, и драконы. Но они не принадлежат нашему миру, ведь мы всего лишь люди, владеющие магией. Хранители преданий рассказывают, что встреча с любым из этих созданий может стать фатальной как для обычного человека, так и для волшебника.

– Жуть! А ещё у них есть школы-пансионы, куда берут учиться с одиннадцати лет.

– Символично. Одиннадцать – число перехода в иное состояние, изменения жизни…

Мальчик качнул головой.

– Но в реальности-то всё не так. Кто-то начинает колдовать в семь, кто-то позже, всё зависит от врождённой силы и тренировок. Это сочинение – сплошные выдумки.

Конрад нарочито тяжело вздохнул, и оба рассмеялись.

Отбросив книгу, Теодорих забрался отцу на колени и положил голову тому на плечо. Весь вечер они рассматривали фотографии картин известных художников, обсуждая детали. Подросток внимательно слушал комментарии Виттельсбаха, пытаясь связать то, что видел, с получаемой информацией, пока его не сморил сон. Когда мальчик тихонько засопел, маг осторожно закрыл альбом и, взяв ребёнка на руки, отнёс в его комнату. Так же аккуратно, стараясь не разбудить, он раздел подростка и, уложив в кровать, посидел рядом, с любовью глядя на безмятежное лицо сына.

Вернувшись в гостиную, Конрад задумчиво посмотрел на брошенную Теодорихом книгу. Что-то зацепило его, но что именно, он пока не осознавал. Взяв толстый томик, волшебник сел в кресло и, поглаживая прыгнувшую на колени кошку, углубился в чтение. Мужчина долго не мог вникнуть в рассчитанный на детей перевод. Отвлекало всё: тиканье часов, шум воды в трубах, мурлыкание зверька, но, в конце концов, содержание увлекло Виттельсбаха, и он прочёл вторую, третью, а потом и четвёртую части произведения.

Листая последние страницы «Кубка огня», маг бросил взгляд на часы. Восемь утра?! Вот уж, воистину, чтение оказалось познавательным, раз он совершенно забыл о времени. И, главное, чародей понял, что его встревожило. Школы магии! У Конрада начала формироваться идея, которой стоило поделиться с иллюминасом. Но прежде с этой мыслью требовалось переспать. Решительно отложив книгу, Виттельсбах отправился к себе.

Глава IV

Вскоре Конрад был на ногах. Заглянув в комнату Теодориха, маг поправил сползшее одеяло и, поцеловав ребёнка, вышел, тихо прикрыв дверь. Вернувшись в гостиную, он послал иллюминасу «вокаре». Получив утвердительный ответ на вопрос, сможет ли тот его принять, Виттельсбах субвертировал в Либенштайн.

Старик, как всегда, радушно встретил гостя. С четверть часа они беседовали о намечающемся сборе филиев, а потом Конрад перешёл к волнующей его теме.

– Рудольф, вы ведь не забыли наш разговор о магах, выросших среди людей? Ну, так вот, мне в руки случайно попала книга, благодаря которой родилась идея создания школ-пансионов магии.

Иллюминас подался вперёд.

– Продолжай…

– Суть этой многостраничной фантазии человеческого ума в том, что родившиеся в человеческом сообществе волшебники там обучаются по общепринятой системе. Вот я и подумал, а почему бы нам, пока на планете всё относительно спокойно, не заняться поисками потенциальных магов и не создать подобные школы?

Лёвенштайн взволновался и, вскочив, возбуждённо забегал по комнате.

– Я никогда не сомневался в тебе, сынок! – остановившись, сказал он, восторженно глядя на Виттельсбаха. – Такая гениальная мысль не могла придти в голову никому другому!

– Не преувеличивайте, иллюминас, – усмехнулся маг, – если помните, я тоже в этом заинтересован.

– Не важны причины возникновения идеи, главное, что она крайне полезна. Где ты предполагаешь организовать обучение?

– В книге говорится о старинных замках. И это правильно, там дети будут в безопасности. Во-первых, Фюрстенберг. Ещё есть Зоонэк, который я считаю своим, несмотря на спорность наследства. Если Тео не выступит против, то Рейнштайн. Хотя его защитные заклинания и нарушены взрывом, мы достаточно сильны, чтобы восстановить недостающие звенья. Я бы предложил и Гейдельберг, но он слишком осаждаем туристами.

– Что ж, хорошо. Но это в Германии. Есть же и другие страны, где твоя выдумка наверняка придётся по душе. Мы обязательно поднимем этот вопрос на сборе, оказавшемся как нельзя кстати. Но меня беспокоит одна проблема. Замки не резиновые и не в состоянии вместить большого количества людей, поэтому создание пансионов с проживанием, скорее всего, утопия.

– Мда, заклинаний расширения пространства, как в той сказке, у нас нет, но…. Вы думаете, что маленьких чародеев будет так много, что мы не сумеем их разместить?

– Не знаю. Придётся приспосабливаться к обстоятельствам. Возможно, имеет смысл отдать часть детей в бездетные магические семьи, где их станут обучать приёмные родители. Ты возьмёшь на себя организацию?

– Да, я готов. И на сборе желательно обсудить, кто встанет во главе каждой из маленьких общин. Руководителями могут быть лишь сильные и образованные волшебники, способные дать детям не только магические навыки, но и общее образование.

– Разумеется. Кроме того, необходимо строго внушать воспитанникам моральные принципы, по которым живут светлые. В выпуске из наших школ сервиноктисов мы не заинтересованы.

– Вы всё продумываете, Рудольф, – уважительно сказал Виттельсбах, – я не предусмотрел бы и половины.

– Главное, мысль, остальное доработаем, сынок.

Волшебники долго обсуждали грядущие перемены. Когда же закончили, иллюминас со словами благодарности обнял Конрада, прощаясь с ним до общего совета «Филии луцис».

Стоял погожий майский день. Солнце ласкало лучами юную зелень и золотило воды Рейна, время от времени кидая взгляд на стены Либенштайна. Сегодня древнее укрепление походило и на улей, и на муравейник одновременно. Оно гудело разноязычными голосами, а по коридорам, как потревоженные рабочие насекомые, бегали люди.

Здесь собрались представители светлых волшебников всех стран, исключая только дикие племена Бразилии, Африки и Андамантских островов, воздерживающиеся от всяких контактов с европейскими и азиатскими чародеями. Радуясь встрече со старыми знакомыми, маги оживленно беседовали, внутренне изнемогая от тревоги. Никто не знал, почему глава организации объявил внеочередной сбор, и каждый ожидал худшего.

Поэтому многие вздохнули с облегчением, узнав о мифическом артефакте Герье, а тема магических школ вызвала у собравшихся всплеск позитивных эмоций. Идея обучения человекорожденных волшебников всем пришлась по душе.

– Создаётся впечатление, что у каждого из них среди людей растёт, по крайней мере, один ребятёнок, как и у тебя, – шепнул Конраду Фёдоров, несколько того сконфузив.

Конечно, кто-то наверняка подумал и об этом, но, в первую очередь, все прекрасно поняли, что, благодаря свежим силам, армия филиев вскоре разрастётся настолько, что «Серви ноктис» более не будет представлять для неё опасности.

Иллюминас попросил магов высказываться по существу. Те наперебой выдвигали предложения, которые Лёвенштайн внимательно выслушивал и фиксировал любое, показавшееся ему разумным. Депутаты каждой из стран предложили кандидатуры преподавателей из числа сильнейших, а из магов, хорошо знакомых с городами людей, были сформированы группы розыска потенциальных волшебников.

Возникли и некоторые сложности, изначально не предусмотренные. Несколько кандидатов в учителя взяли отвод, ссылаясь на занятость и неумение обращаться с детьми. Потом возопили карликовые государства. Их представители утверждали, что не имеют возможности выращивать на своей крошечной территории новую магическую поросль.

Лёвенштайн принял во внимание все просьбы и возражения, и оживлённые, заинтересованные волшебники разбрелись по пространству, неся соотечественникам массу интересной информации.

Конрад же, вернувшись домой, поделился новостями с сыном, пришедшим в восторг от его замысла.

– Почему ты не хочешь, папа, чтобы я занялся поисками? – допытывался Теодорих. – Они не имеют отношения к артефакту и не опасны. Кроме того, мне интересно. Или ты считаешь, что я не отличу мага от человека?

– Конечно, отличишь. Но ведь после придётся объясняться с его родителями, кем бы они ни были. С этим-то ты справишься?

Мальчик задумался.

– С этим, пожалуй, нет. Но мы с Эммой и Хельмутом могли бы находить детей, а ты беседовать.

Конрад сдался.

– Ну, хорошо, попробуйте.

– Ура! – обрадовался подросток

Одним движением убрав со стола остатки завтрака, Теодорих вскочил.

– Ну, я пойду?

– Удачи!

Виттельсбах улыбнулся сыну. Тот исчез, вернулся и, обняв отца, снова растворился в воздухе.

А чародей отправился в Рейнштайн, где намечалось создание школы, ответственность за которую будет нести сам Виттельсбах. Оценивая состояние бергфрида, волшебник приблизился к месту, где рухнуло когда-то безжизненное тело Майделя.

Маг помнил этот момент, словно всё произошло вчера. Вольф был его другом, потом врагом, он умер у него на глазах, а Конрад даже не знал, где его похоронили, не мог навестить могилу. При мысли об этом чародея охватила такая тоска, что он опустился на колени и начал молиться о заблудшей душе и душах погибших близких. И предстань сейчас перед магом тень Вольфа, тот сказал бы ей, что прощает всё. Но вокруг стояла тишина.

Вздохнув, волшебник поднялся и принялся латать разрушенную взрывом стену. Ему не удавалось сосредоточиться, и камни кладки получались стеклянными, глиняными, выпадали, разбивались, улетали к потолку. Махнув рукой, Конрад создал на месте разлома окно в стиле рококо, что в средневековой башне выглядело очень странно. Переделывать его чародей не стал.

Наведя порядок в Рейнштайне, волшебник переместился в Зоонэк. Убедившись, что не видевший баталий артефакт находится в хорошем состоянии, Конрад отправился домой, куда вечером должны были прибыть группы магов с отчётами о поисках.

В гостиной его встретили радостно возбуждённые Тео, Эмма и Хельмут.

Их миссия оказалось успешной. В Людвигсхафене6868
  Людвигсхафен-ам-Райн – город в Германии, расположен в земле Рейнланд-Пфальц.


[Закрыть] подростки обнаружили маленького пятилетнего волшебника и принесли того с собой. Чумазый малыш улыбался, похоже, не испытывая никакого страха. Не мог не улыбнуться и Конрад, глядя на довольного приключением ребёнка.

Взяв кроху на руки, маг предложил тому умыться и съесть что-нибудь вкусное. Протеста не последовало, и через несколько минут до блеска отмытый мальчуган уплетал сладости, наперебой предлагаемые ему похитителями.

– Вы молодцы, – сказал Теодориху Конрад, – такая удача в первый же день. Но проблема в том, что мальчик слишком мал. Магию его я чувствую, но учить волшебника в таком возрасте бесполезно.

– Я понимаю, – ответил подросток. – Ганс нам понравился, поэтому мы привели его сюда. И запомнили адрес, по которому сможем его найти.

– Прекрасно! Только не задерживайте ребёнка надолго, чтобы не волновались родители.

– У него нет родителей.

– Что? Откуда ты…

– Ганс из приюта, папа.

Осторожно, с трудом подлаживаясь под детский язык, Виттельсбах расспросил маленького гостя. Тот доверчиво поведал чародею, что мама его ушла к Святой деве, и теперь он живёт с другими детьми в большом доме, где много игрушек и чужих взрослых.

– Это в корне меняет дело, – решительно сказал Конрад, – оставить волшебника в человеческом приюте мы не можем.

– Если я поговорю с тётей Урсулой… – нерешительно начала Эмма.

– Думаю, что ей вполне хватает одного дитяти, – засмеялся чародей.

Эмма обиделась.

– Я уже взрослая, – пробурчала она.

– Судя по поведению, тебе сейчас не больше трёх лет, – ядовито прокомментировал слова девочки Теодорих.

Та зашипела на него.

– Да тише вы, – рассердился Хельмут, – смотрите, Ганс устал.

Действительно, мальчуган тёр кулачками слипающиеся глазёнки.

– Можно я уложу его у себя, папа, а мы, пока он спит, решим, что делать?

Ушедший в размышления Конрад согласно кивнул, и Теодорих отнёс ребёнка в свою комнату.

Между тем маг послал зов, и вскоре в доме появилась пара – мужчина и женщина лет тридцати. Разговор был тихий, и напряжённо прислушивающиеся подростки не уловили ни единого слова. Потом Виттельсбах повёл собеседников туда, где спал утомившийся малыш, и ребята увидели, как просияла улыбкой женщина, а мужчина благодарно пожал руку Конрада. Осторожно завернув Ганса в одеяло, волшебники исчезли, забрав того с собой.

Когда чародей вернулся в гостиную, на него устремились три вопросительных взгляда.

– Это семья Вернеров, – пояснил маг. – Оскар и Эльза женаты уже десять лет, но до сих пор не имеют детей. Оба они достойные светлые, мальчику будет хорошо с такими родителями.

Теодорих захлюпал носом.

– Я рад, что у Ганса снова появится семья, но мы-то его уже не увидим.

– Почему же? – удивлённо спросил чародей. – Я не думаю, что Вернеры будут чинить препятствия вашим встречам.

Ребята повеселели.

– Тео, – обнимая того, с усмешкой сказал отец, – похоже, тебе пора обзаводиться своими детьми.

Подросток смутился.

– Я сам ещё ребёнок, – прошептал он, зарываясь лицом в рубашку на груди отца. – Но я не против… в принципе.

Эмма фыркнула, а Хельмут неожиданно расстроился.

– А мне нельзя их иметь, – грустно сказал он.

– Почему? – удивились остальные.

– Я ничему не смогу их научить, и от них, как и от меня, не будет пользы.

– Не переживай, – потрепав мальчика по плечу, сказал Конрад, – мы живём не для пользы, а для того, чтобы жить. И если делаем что-то нужное, то каждый в своё время. Ты тоже дождёшься часа, когда станешь необходим.

– Вы так думаете? – с надеждой спросил подросток.

– Я в этом уверен.

За разговорами они не заметили, как пробежали минуты, воздух загустел, и в гостиную вступили маги из первой поисковой группы. За ними субвертировали и другие.

Их работа оказалась не менее плодотворной: они нашли десятерых волшебников в годном для обучения возрасте. Правда, вскоре выяснилось, что один из тех рос в тёмной магической семье, а значит, не подходил по всем статьям.

Виттельсбах не скрывал недовольства. Он сурово отчитал принесших эту весть чародеев.

– Надеюсь, вы осознаёте, какой промах совершили? Неужели, разговаривая с его родителями, вы не поняли, кто они? Благодаря вам, двое сервиноктисов теперь знают, что мы затеваем, и тёмные, несмотря на отсутствие координатора, наверняка примут меры. Вы допустили утечку информации, а в нашем сообществе, где война бесконечна, это преступление!

– Простите, – не поднимая глаз, сказал один из молодых магов, – такого больше не повторится.

– Конечно, нет. Потому что вы отстранены, господа. Отправляйтесь по домам, а завтра я сообщу о вашем проступке иллюминасу, и он решит, что с вами делать.

Пристыженные волшебники субвертировали, а Конрад продолжил беседу с остальными. Когда же все, наконец, разошлись, уставшие отец и сын мгновенно провалились в сон.