Текст книги "Aeternum bellum (бесконечная война). Инквиетум. Артефакт. Апокалипсис"

Глава XI

Хмурым утром, соответствующим общему состоянию, отряд отбыл к месту назначения. У столпов людей охватило знакомое чувство эйфории, но это не улучшило настроения скорбящих волшебников. Поднявшись на указанную скалу, они оказались у алтаря, представлявшим собой нишу с идеально круглым отверстием вверху и вырубленным в камне жертвенником. Маги не знали, что делать дальше, и процессия остановилась.

На фоне серых туч возник луч света. Проникнув в окно ниши, он залил пространство внутри неё золотистым сиянием, в котором возникло видение, похожее на девушку с распущенными волосами. Оно протянуло руки к замершим чародеям.

– Избранные, идите ко мне, – прозвучал мелодичный, неземной голос. – Не бойтесь, вас не ждёт ничего плохого.

Хельмут решительно шагнул вперёд и пропал. Хоффманн, поцеловав Донну, отправился вслед, тоже исчезнув в дымке. Осторожно оторвав от себя мать, Георг намеревался последовать за товарищами, но Гаррисон остановил его движением руки.

– Могу я занять место этого юноши? – вопросил он, обращаясь к фантому.

Сияние ненадолго потускнело, словно призрак размышлял, а после прозвучало:

– Ты готов войти сюда добровольно, значит, твою жертву примут. Иди же, а мальчик может быть свободен.

Некромант растворился в колышущемся золоте. Маги в изумлении наблюдали за этим изящным самоубийством, и только Конрад понимал, что подвигло Джеймса уйти из мира, спасши при этом драгоценную для них жизнь.

– Не тревожьтесь о близких, смертные, – провещало видение. – Оставайтесь поблизости, и скоро вам ниспошлют откровение.

Луч втянулся в пасмурное покрывало неба, и через секунду уже ничто не напоминало о произошедшем.

Плача и молясь о Гаррисоне, Сана обнимала сына, а остальные молча переглядывались; они были слишком потрясены, чтобы обсуждать ситуацию. В тишине люди спустились вниз. Первым нарушил молчание Конрад:

– Если я правильно понял, нам придётся провести здесь день и, возможно, ночь. Надо обезопасить себя.

– Я займусь этим, отец, – отозвался Генрих.

Негромко читая незнакомые магам заклинания, он движением руки нарисовал на земле огромный пентакль. Ещё один жест, и рисунок засиял зеленоватым светом. Продолжая шептать, каббалист принялся выводить по периметру непонятные знаки.

– Ну, вот, – сказал он, – при малейшем признаке опасности собираемся внутри. Там нам не страшны ни тьма, ни кадавры, ни любое другое изощрение ада. И стереть это изображение могу только я.

Но долгое время вокруг царил покой. Смерклось, потянуло промозглым холодом, и волшебники стали ёжиться и дрожать. То один, то другой наколдовывали одеяла, тёплые плащи, и только Вольф мучился, создавая то паранджу, то москитную сетку, то рыболовную сеть.

– Да что же это такое! – в сердцах кидая очередное неудачное творение наземь, взвыл Майдель. – Я запросто могу поставить на место тьму, но не в силах призвать одеяло!

Вокруг послышались смешки. Конрад подозревал, что друг может сотворить всё, что душе угодно, но нарочно не делает этого, развлекая товарищей. Маг хорошо помнил, как Вольф чудил в пещере Йеллоустона.

Наконец, Лена сделала всё сама, и пара, завернувшись в большое тёплое покрывало, ушла в себя. Сана разделила плащ с Георгием, Теодорих с Эммой, а Виттельсбах с Генрихом укрылись в палатке из плотной шерстяной материи. Вскоре людей сморил сон, сказалась предыдущая ночь.

Разбудил магов отчаянный вопль:

– Проснитесь, проснитесь же! Смотрите, к нам кто-то приближается!

Кричала Эмма, тыча пальцем в верхушки деревьев. Над ними перемещалось что-то тёмное, слышался треск ломающихся стволов. Иллюминас вскочил.

– На счёт три – «свет». Раз, два, три! Люкс!

Зарево, образовавшееся из отдельных огоньков, высветило огромные головы, возвышающиеся над лесом.

– Боже, что это?!

– Големы. Все в круг!

Побросав плащи и одеяла, маги ринулись в центр пентакля. Георгия они поместили в середину, загородив юношу спинами, и приготовились к бою. Успели вовремя. Когда все уже находились внутри, на опушке показались первые чудовища, направившиеся в сторону волшебников.

И тут раздался голос Генриха. Каббалист читал заклинания, а земля оседала и проваливалась, пока не образовалась пропасть, над которой стояли перепуганные чародеи. Големы же, бездумно шагающие вперёд, один за другим падали в разверзшуюся бездну.

Маги выдохнули, но в этот момент возникла новая опасность – из провала поползла первозданная тьма. Гольдштейн попытался поднять обрушившуюся землю, но опоздал, мрак придавил её собой. Тогда чародеи, взявшись за руки, объединили силы, и чёрная субстанция начала исчезать, со страшным грохотом падая вниз.

– Ад явно не хочет, чтобы нам здесь что-то открылось, смотрите, какие усилия он прилагает, чтобы нас уничтожить, – прокричала Сана.

– Я не представляю, как справляются наши товарищи у Стоунхенджа и в Карнаке, – крикнул в ответ Конрад, – ведь с ними нет каббалиста.

– Думаю, они найдут способ себя защитить, – перекрывая чудовищный шум, заорал Вольф, от голоса которого рухнула только что поднявшаяся часть почвы.

– Тише, что ты громыхаешь? – одёрнула его Лена.

– Ой, извините, – смутился Майдель и с удвоенным рвением принялся закрывать вновь образовавшуюся щель.

Наконец, всё было кончено, и поле боя выглядело так же, как и до атаки. Измученные маги опускались на землю, создавая новые укрытия. Через десять минут лагерь погрузился в сон, но ненадолго. Снова прозвучало предупреждение:

– Кадавры!

Тех оказалось немного, и волшебники, столпившиеся в круге, легко уничтожили разлагающийся отряд. Маги не поджигали мертвецов, опасаясь, что огонь перекинется на них, но всё равно битва закончилась очень быстро. Большая часть едва стоящих на ногах чародеев валилась на землю, где стояла, а более выносливые, оттащив и спалив останки, укутывали товарищей и самих себя, погружаясь в беспокойный сон. К счастью, нападений до утра больше не было, взошло солнце и согревшиеся под его лучами люди заснули крепче. Через пару часов они начали пробуждаться.

Укрывшись за камнями, Конрад и Вольф мылись под сотворённым душем и подпрыгнули от неожиданности, когда в их убежище заглянул Теодорих.

– Тео, ты тревожишь нашу стыдливость, – хихикнул Вольф.

– Что случилось, сынок? – поинтересовался Виттельсбах, натягивая одежду.

– У меня новость, – слова Теодориха звучали грустно. – Она порадовала бы тебя, отец, будь сейчас мир. Но в такой обстановке….

– Хорошее известие не станет лишним ни при каких обстоятельствах, – вытираясь, отозвался Майдель.

– Что произошло? – обеспокоился Конрад.

Тео выглядел смущённым.

– Эмма ждёт ребёнка, – прошептал он.

Виттельсбах открыл рот от удивления, а Майдель расхохотался.

– Третья! Позволь, Кон, подержать твою челюсть, – съязвил он.

– Что значит – третья? – удивлённо поинтересовался юноша.

– Это значит, – обретя, наконец, дар речи и хватаясь за голову, ответил отец, – что из шести женщин нашей маленькой армии трое – Сана, Эмма и Лена беременны. И в тыл их не отправишь, его нет.

– Да чем же ещё заниматься во время войны, как не ребят плодить? – ехидничал Вольф. – У меня от такого нашего легкомыслия усы на лоб лезут.

– Глаза, – машинально поправил Конрад.

– Ну, у кого что….

– Ничего не понимаю, – недоумевал Теодорих, – ну, ладно – Сана, она почти три года замужем, и чей это ребёнок, ясно, но Лена….

– Как ты можешь не знать того, что известно всем? Ты ненаблюдателен, Тео. Это же дело рук всеми нами любимого Вольфа.

Майдель сделал вид, что разъярён.

– При чём тут мои руки? – возмущённо зашипел он. – Детей, между прочим, не ими делают.

– Вольф! – одновременно вскричали оба мага.

– Не развивай тему, – добавил Конрад.

И обернулся к сыну.

– Сынок, вы ведь даже не женаты. Что за….

– Прости, пап, но это как-то случайно получилось. Ну, не тебе же объяснять.

Отец покраснел.

– Ладно, ладно, ты прав, не смущай меня…. Вольф…

– Я за него.

– Выступишь в роли священника?

Майдель, по-обыкновению, начал хихикать.

– Кем только я не был за две жизни, но попом ещё не приходилось…

– Я серьёзно.

– Я тоже. И я готов. Но при одном условии: потом, Кон, ты сделаешь то же самое для меня.

– Ты собираешься…

– А ты думал, я позволю своему ребёнку расти безотцовщиной? Кроме того….

Улыбка сбежала с лица шутника.

– Я люблю Лену, – мрачно сказал он.

– Тогда почему у тебя такой похоронный вид? – поинтересовался Теодорих.

– Твой отец прав, тыла нет нигде, и я очень за неё боюсь. Она слабее, чем ваши женщины, а сейчас особо уязвима. Поэтому мне очень хочется её порадовать, чтобы она меньше думала о плохом.

Юноша с удивлением смотрел на непривычно серьёзного Майделя, по щеке которого скатилась одинокая слезинка.

– Так, – решительно вставая, произнёс Виттельсбах, – немедленно идём жениться, мужчины.

Действо, произошедшее в Тевтобургском лесу, было воистину удивительным и прекрасным. Две пары сосредоточенно и торжественно произносили магические формулы, соединяющие их навечно. Когда церемония завершилась, прослезившиеся невесты обняли своих свекровей, а у кого таковой имелся, и свёкра, а родители, благословляющие счастливых детей, выглядели радостными и помолодевшими. Гертруд, улыбаясь, плакала навзрыд, Сана целовала Эмму и Теодориха, а Конрад с усмешкой заявил:

– Вы хоть понимаете, что натворили? Скоро я стану не только отцом, но и дедом внука – ровесника моего ребёнка.

Вольф, осознавший сей факт, захохотал:

– О, как же я не подумал? Ты ведь у нас теперь патриарх, старейшина, саксаул….

– Аксакал, – смеясь, поправил Фёдоров.

– Да какая разница, смысл всё равно один – старый пень.

Сандриана с улыбкой обратилась к Георгию:

– Надеюсь, ты не намерен сделать меня бабушкой в двадцать лет?

– Но, мам, тебе не двадцать.

– Ну, зачем же лишать меня приятных иллюзий, – зазвенела смехом дученс.

Веселье прервали знакомые голоса. Они приказали людям подойти к мегалитам и сомкнуть руки. Тёплая волна накатила на цепочку волшебников, и они почувствовали, как растёт их магическая мощь. А вместе с силой пришло и понимание того, как её использовать.

Когда начался отлив, Виттельсбах отдал приказ, и люди переместились в Либенштайн.

– Общий сбор? – спросил Вольф.

– Немедленно, – подтвердила Сандриана.

Через час иллюминас и дученс сообщили взволнованным гостям, чего хотят высшие силы и что они готовы дать взамен. Реакция была неоднозначной. Кто-то утверждал, что добровольно на смерть не пойдёт никто, некоторые уныло молчали, и тогда слово взял Майдель:

– Если то, что забрало наших товарищей – смерть, то она прекрасна. В ней нет ничего страшного и омерзительного. Их увели лучом солнца на небо, не терзая и не пугая. Но будьте осторожны после – в период ожидания сошествия силы, ад попытается вас погубить. Вы воины, вы сильны и опытны, и, вне всякого сомнения, выиграете битву. Отступать нельзя. Либо несколько жизней, пожертвованных ради многих, либо всеобщая гибель.

Виттельсбах смотрел на Майделя, а память рисовала перед внутренним взором гостиную замка Эренфельз, где Морсатр с таким же вдохновением произносил речь о мировом господстве «Серви ноктис». Титаническим усилием воли маг отогнал видение. Монстр сгинул, остался только Вольф – его друг, убеждающий людей в необходимости сохранения жизни на Земле. «Серви ноктис» и «Филии луцис» – сейчас эти названия стали чем-то далёким и нереальным, всеобщая опасность объединила и тёмных, и светлых, но Aeternum bellum продолжалась.

Глава XII

Громкие голоса вывели чародея из состояния прострации; маги расходились, обсуждая дальнейшие действия. И тут на Конрада накатило. Закрыв лицо руками, он зарыдал, оплакивая минувшие, пусть страшные, но несопоставимые с нынешними времена, потери, утраченные иллюзии. Всё, что копилось в душе многие годы, прорвалось сейчас в слезах сильного, но исстрадавшегося человека.

Он не чувствовал, утопая в переживаниях, как его уводили из гостиной, укладывали в кровать, не слышал, как жена громким шёпотом приказывала оставить его в покое и дать отдохнуть. Во сне Конрад бродил по местам детства и юности, встречался с дорогими людьми и проснулся через сутки, выспавшийся, отдохнувший и словно заново родившийся. Ничто более не тяготило его души. Именно в этот момент он окончательно простился с прошлым, отметя его не усилием воли, как обычно, а легко и свободно отрезав от настоящего и будущего.

Глубоко вздохнув, маг открыл глаза и увидел в кресле напротив Майделя с лицом белее мела.

– Кон!

Вскочив, Вольф бросился к другу.

– Господи, ты жив!

– А почему это тебя удивляет? – потягиваясь, спросил волшебник.

– Ты много часов был бездыханен. Мы же тебя хоронить собирались.

Голос и руки товарища заметно дрожали.

– Вот бы я обрадовался, придя в себя под землёй, – улыбнулся Виттельсбах. – Я просто спал.

Обняв его, Майдель выбежал за дверь, неся радостную весть. Через несколько минут вокруг Конрада толпились друзья и близкие. Он устал отвечать на объятия и вопросы.

– Да спал я, – смеясь, говорил чародей, – за всю жизнь отсыпался. Не собирался даже умирать.

Его тронуло такое проявление привязанности. Однако магу не терпелось узнать свежие новости, и он поспешил спросить:

– Что-нибудь слышно из других мест? Что с супервулканами?

– Они становятся всё активнее, а что касается делегатов, то никто ещё не появлялся.

– Это плохо, – прикрыв глаза, задумчиво сказал Виттельсбах, – мы рискуем упустить время и дождаться извержений. Не зря же нас торопили в Экстернштайне.

– Подождём ещё немного, а потом соберём имеющиеся силы и отправимся к кальдерам, – предложил Фёдоров.

– Под этими силами ты подразумеваешь нашу команду? – поинтересовался иллюминас. – И какой в этом смысл? Столь малочисленный отряд даже один вулкан не успокоит.

– Что же делать? – в отчаянии спросила Сана.

– Ждать. Если в ближайшие сутки ничего не изменится, мы потратим энергию на спасение самих себя, и точка. Она даст нам возможность существовать без воздуха, тепла, пищи и воды. Больше мы ничего не сможем сделать.

– Стать живыми трупами, прожить жизнь бессмысленную, бесполезную и умереть с чувством вины?

Дученс покачала головой.

– Не хочу. Я уйду вместе со всеми.

– Сана….

– Я так решила!

– Что у вас за привычка такая появилась – живых хоронить?! – взвился Майдель. – Если дойдёт до гибели мира, каждый скажет своё слово. А пока ничего ещё не взорвалось, давайте-ка выждем.

– Вольф абсолютно прав, – резко сказала Донна. – Перестаньте ныть!

– Мама, – раздался робкий голос.

Волшебники повернулись к Георгию. Бледный от волнения юноша держал на ладони сотворённый им язычок огня.

– Я теперь тоже маг? – с робкой надеждой спросил он.

Владимир хлопнул себя по лбу.

– Ну, конечно же! Мальчик отправился с нами, как жертва, а когда его заменил Джеймс, получил от камней силу, как и все мы. Да, молодой человек, похоже, вы присоединились к магическому братству. С кем поведёшься….

– И, когда война со злом закончится, он не сможет больше оставаться с нами, – нахмурившись, констатировал иллюминас.

– Это почему? – поинтересовалась мать.

– Закон Герье, Сана. Георг давно совершеннолетний и не обучался по нашим правилам.

– Я сама научу его всему, – отрезала дученс.

И добавила еле слышно:

– Если мы останемся в живых.

Опасения магов не оправдались; вскоре в Либенштайне собрались заряженные новой силой представители волшебного сообщества. Дебаты длились недолго, решения принимались быстро, и операцию назначили на утро следующего дня.

В условленное время интернациональные отряды отправились к кальдерам. Один из них, состоящий из трёх сотен магов, перенёсся к озеру Лаахер, кипящему от выбросов газов. Рассредоточившиеся вдоль берегов волшебники готовились излить запасы энергии, чтобы утихомирить стихийную мощь вулкана.

Но вот вода забурлила сильнее. Со дна в сопровождении первозданной тьмы поднимались утопленники, готовые рвать волшебников зубами, превращать в подобных себе. С помощью только ей одной известного заклинания дученс усилила звук голоса и крикнула так, что её услышали все.

– Давай!

Огромной мощи магия обрушилась на водоём, умиротворяя разрушительную силу, намеревавшуюся погубить планету. Энергетический купол несколько минут, как шапка, накрывал Лаахерзее, а когда исчез, водная гладь стала спокойной и безмятежной, и лишь кое-где на поверхность вырывались одинокие пузырьки углекислого газа.

– Ну, вот и всё, – тихо сказал Владимир, опускаясь на землю.

– Всё, – сев рядом, эхом отозвалась шаманша.

Она заботливо вытерла платком пот, выступивший на лбу и висках Фёдорова.

– Маш, – после непродолжительного молчания спросил чародей, – у тебя муж есть?

– Был. Помер.

– А дети?

– Четверо мальчиков. Взрослые уже, сами шаманят.

– Давай поженимся что ли? – неожиданно предложил маг. – Будем в Муромцеве жить. Ты молодая ещё, детей мне нарожаешь…

– Сколько хочешь рожу, – улыбнулась колдунья, – и мальчиков, и девочек. Ну её – эту войну!

– Вот уж точно! Да и воевать, мыслю, некому уже, нас совсем немного осталось. Что ж, пошли, надо отправляться в Баварию на международный сбор.

И оба субвертировали к озеру Штернбергер, где будущая дученс однажды разыграла спектакль для сервиноктисов.

Берега кишели волнующимися людьми. Кто-то лучился радостью, иные выглядели подавленными, а некоторые находились в пограничном состоянии между весельем и грустью. Здесь собрались все, кто выжил. Из пятидесяти тысяч магов осталось не более семи, включая детей, до сих пор находящихся под защитой стен артефактов.

Конрад и Сана поднялись на возвышенность, и дученс, воздействовав на голосовые связки свои и мужа, перекрыла шум:

– Волшебники и волшебницы, сегодня счастливый и горький день окончания войны с силами зла. Счастливый потому, что смертельные баталии завершились, и каждый из нас может вернуться к мирным занятиям. Горький по причине того, что нас – наделённых силой почти не осталось. В замках ждут дети, часть которых никогда больше не увидит родителей. Мы очень надеемся, что вы не оставите осиротевших малышей.

Толпа одобрительно зашумела, многие желали приютить сирот. Слово взял Виттельсбах:

– Господа, мы должны заявить, что главы «Филии луцис» и «Серви ноктис», которых, по факту, уже и не существует, решили сложить с себя полномочия.

Раздался всеобщий удивлённый вздох.

– Но прежде, чем уйти, – продолжил чародей, – мы бы хотели посоветовать волшебникам ассимилироваться с людьми, вступать с ними в браки и со временем возродить наше сообщество. Пусть знаниями о нём делятся изустно в каждой семье, любой из вас сумеет передать своему ребёнку, родившемуся магом, необходимые навыки и умения.

– И мы настоятельно просим, можете считать это приказом, – подытожила Сана, – вычеркнуть из нашей истории память об aeternum bellum – этом бессмысленном противостоянии филиев и сервиноктисов. Думаю, вы поняли, к чему приводит война, будь она локальной или всемирной. Так давайте попытаемся изгнать её из жизни наших потомков. А теперь…

Тёмное и светлое облачка взвились над головами мужчины и женщины, произнесших формулы отречения, и растворились в воздухе. К Конраду и Сандриане подошли трое юношей, и семья покинула берег озера. Взволнованные маги начали уходить, теряясь в пространстве. Их Aeternum bellum подошла к концу.

Миновал год. По-прежнему в мире громыхали вулканы, по-прежнему где-то гибли люди, но жизнь – упрямая штука, желающая сохранить себя во что бы то ни стало. Продолжилась она и для тех, кто выжил в последней битве.

Боязнь потерять друг друга заставила Виттельсбахов и их детей поселиться в одном большом доме в Гонзенхайме. Недалеко от него стоял домик поменьше, где жила ещё одна семья. Ежедневно женщины из обоих гнёзд встречались в оговоренном месте и шли на прогулку, толкая перед собой коляски, в которых спали очаровательные малыши. А пока они отсутствовали, измученные отцы семейств пытались прихватить хоть малую толику сна.

У Виттельсбахов старших родилась девочка, названная Гизелой. А позже, выждав несколько месяцев, мальчики двух других пар подгадали и появились на свет в один день. Тео и Эмма назвали сына Хельмутом, а Вольф и Лена – Конрадом, тем самым выразив уважение живому и отдав дань ушедшему.

Георг использовал всё свободное время для освоения магических премудростей, и ему сопутствовал успех. Генрих жил с матерью, но часто навещал гостеприимный дом отца.

Нередко в комнатах, залитых солнцем и звенящих голосами, смехом и агуканьем детей, собирались старые друзья: из России прибывал Владимир с беременной женой, а из Соединённых Штатов – Донна с младенцем Феликсом. Сидя в гостиной, довольные хозяева и визитёры беседовали о настоящем, стараясь не поминать прошлое. Гости рассказывали о том новом, что произошло в их жизни, принимающая сторона не отставала, а Вольф, как всегда, развлекал компанию, несмотря на мучительную зевоту, превращающую его особо удачные шутки в шедевры косноязычия. Дни волшебников проходили в мирных занятиях и относительном покое.

Незаметно пробежали два года, у магов родились ещё малыши, но однажды произошло непредвиденное. Раздался звонок в дверь, Эмма отправилась открывать, и Конрад услышал её испуганный вскрик. Спустив с одного плеча дочь, а с другого внука и приказав им не двигаться, чародей кинулся на помощь.

Увиденное приморозило его к месту. Счастливая, улыбающаяся невестка обнимала… Хельмута Рогге, а рядом стоял Феликс Хоффманн. Волшебник, не веря глазам, смотрел на «погибших» товарищей, пока Хоффманн не шагнул вперёд и не протянул другу руку. Рванувшись, Виттельсбах стиснул Феликса в объятиях и кинулся к возмужавшему Рогге.

– Сана, Тео, Георг, скорее сюда! – во всю мощь лёгких выкрикнул маг.

Всполошённые родные выскочили на зов и впали в ступор, вытаращив глаза на оплаканных ими близких. Что началось, когда они опомнились: слёзы, смех, крики, разбудившие гостившую у друзей Донну. Выйдя из комнаты с недовольным бутузом на руках, та застыла, а после, бессмысленно улыбаясь, опустилась на пол, Феликс бросился к ней.

Конрад немедленно послал зов Фёдорову, вскоре явившемуся с женой и малышами – Игорем и Гертруд, а вслед за ними в дом субвертировали и Майдели. Нежданных, но желанных гостей проводили в гостиную с почётным эскортом.

– Нас долго обучали, – рассказывал Хоффманн, державший сына на коленях, – мы познали интересное и загадочное, приобрели много новых навыков. И всё это было нам дано, чтобы не позволить развязать новую войну, не пустить зло Вселенной на Землю.

– Оно прячется в глубинах космоса, как когда-то душа Герье, – продолжил Хельмут. – Когда начнутся баталии, неизвестно. Вероятно, на днях, а может и через несколько лет. Но, так или иначе, мы должны встретить беду во всеоружии.

– Поэтому мы и вернулись. Как когда-то Вольфа, нас отправили учить остальных сражаться, – подытожил Феликс.

– Aeternum bellum, – пробормотал Конрад.

Возникло тяжёлое молчание. Прервала его Сана:

– А Гаррисон?

– Он не захотел возвращаться, остался там с Дюпоном, – ответил Рогге.

– Что же нас ждёт? – обречённо спросил Теодорих.

Хоффманн пожал плечами.

– Вариантов немного. Либо полноценная долгая жизнь в относительно нормальном мире, либо очередная смертельная битва.

И помрачневшие волшебники, переглянувшись, в один голос повторили:

– Aeternum bellum!

[email protected]

веб-сайт: http://alexandratreffer.wix.com/knigi