Текст книги "Aeternum bellum (бесконечная война). Инквиетум. Артефакт. Апокалипсис"

Глава VII

Иллюминас уже покинул школу, и Виттельсбах, надеясь получить объяснения, перенёсся в Либенштайн. Но не нашёл Рудольфа и там. Обосновавшийся в замке Феликс Хоффманн сообщил, что того не будет ещё неделю.

Ждать и строить догадки казалось невыносимым, и Конрад решил выяснить всё самостоятельно. Вернувшись в Рейнштайн и взяв книгу, он хотел субвертировать домой, но передумал и повернул к бергфриду. Поднявшись наверх, маг отпустил учеников и подозвал сына. Теодорих просиял улыбкой, но, заметив в каком состоянии находится отец, посерьёзнел.

– Что-то случилось, папа?

Виттельсбах посмотрел на него, и мальчика поразил его безумный взгляд.

– Тео…

Тихий, дрожащий, хриплый голос выдавал скрытый ужас.

– Сынок, мне нужно сообщить тебе нечто важное. Но не здесь. Давай вернёмся в Гонзенхайм. Если ты на сегодня что-то планировал, отложи, пожалуйста, потому что я…

Маг задрожал.

– Я боюсь остаться наедине с собой.

Подросток обеспокоенно посмотрел на него, гадая, что же могло так напугать этого бесстрашного человека.

Оказавшись у себя, Конрад наложил на комнату «силенциум» и только после этого заговорил:

– Тео, мне кажется, что и нам, и всему миру грозит опасность.

С этими словами волшебник положил перед сыном книгу, раскрыв её на нужной странице. Теодорих внимательно прочитал текст и перевёл взгляд на собеседника.

– Де ла Роукс? Ты считаешь, что Сана имеет к нему отношение?

– Вполне возможно, что она его потомок, но дело не в этом. Ты, конечно, обратил внимание на то, что Герье был самым сильным дуксом в истории ещё и потому, что умел управлять силами стихий? Ну, так вот…

Маг сел, облокотившись на стол, и, глядя мальчику в глаза, сказал:

– Я сам видел сегодня, как Сана собирала тучи над Рейном. И воздух вокруг сотрясался от незнакомой магии.

Осознав услышанное, подросток побледнел.

– Так ты думаешь, что артефакт Герье у Сандрианы, и нам грозит появление ещё одного жуткого дукса… кхм… дученс? – поправился он.

– Я могу только предполагать. Но если это так…

Мужчину передёрнуло.

– …то все мы погибли, – тихо закончил он.

Закрыв лицо руками, Конрад замолчал. Теодорих тоже не произносил ни слова. Наконец, Виттельсбах поднял глаза.

– Снова война, – как в бреду, заговорил он, – снова боль, ненависть, смерть, потери, чьи-то сломанные судьбы…. Aeternum bellum!

Чародей понурился, и его начала бить крупная дрожь.

– Что же делать? Она уже так сильна, что никто из нас не способен причинить ей вред…

– Папа!

Мальчик встал и положил руки на плечи отца.

– Это лишь наши домыслы. До сих пор Сана не проявляла враждебности ни к кому. Напротив, она очень хорошо относится ко всем окружающим.

Конрад выпрямился в кресле, пытаясь взять себя в руки, и вскоре лицо мага прояснилось.

– Даже если нас ждёт самое худшее, не стоит раскисать. Прости, сынок, это была минутная слабость. Возможно, ты прав, и я со своей параноидальной подозрительностью преувеличиваю опасность.

– Я всё понимаю. Не вини себя.

Чародей встал и сделал круг по комнате.

– Но ответы нам может дать только Рудольф. Мы ведь не располагаем никакой информацией о де ла Роукс. Откуда взялась эта девушка, почему не знала о своей магии, светлая она или тёмная, и, наконец, зачем иллюминас удочерил её?

– Может, он хотел что-то скрыть? – предположил подросток. – Например, что Сана, действительно, его дочь от обычного человека. И он просто пытается прикрыть грех.

Устало потерев лоб, Конрад поморщился от последних слов, странно прозвучавших из уст ребёнка.

– В таком возрасте у Лёвенштайна не может быть грехов, связанных с рождением детей, – ответил он, – эта версия отпадает. Есть другая причина, по которой всё учитывающий мудрый волшебник мог удочерить потенциальную дученс. По-видимому, он хотел держать её под своим контролем и потерпел фиаско.

Отец и сын долго беседовали, пытаясь разгадать секрет Сандрианы, но ни к каким окончательным выводам не пришли. Теодорих уснул, а Виттельсбах продолжил листать бесполезную книгу, гадая, что же их ожидает в будущем.

Утром во время занятий Конрад едва решался поднять взгляд. Он боялся встретиться глазами с юной леди, опасаясь, что та прочтёт в них все его сомнения и страхи.

Сана выглядела спокойной и собранной, но, несмотря на это, в середине урока взрывом проделала очередную дыру в стене бергфрида. В этот момент маг давал одному из учеников рекомендации по сосредоточению, поэтому грохот и последовавшая за ним суматоха стали для него неожиданностью. Резко развернувшись, он кинулся к месту происшествия.

Живая и невредимая девушка со спокойным видом стояла в ожидании. Не пострадал никто, но в глазах детей застыл испуг.

– Фройляйн де ла Роукс, – яростно прошипел Виттельсбах, испытывая тем не менее величайшее облегчение от того, что она цела, – что вы творите?! Чтобы взорвать защищённую заклинаниями стену средневекового укрепления, нужно очень постараться.

Глаза Сандрианы наполнились злостью, и чародей внутренне сжался, ожидая смертельного проклятия.

– А я и постаралась, – как рассерженная кошка, зашипела в ответ волшебница.

Он растерялся.

– Вы сделали это нарочно? – недоумевающе спросил он. – Но зачем?

– Затем, чтобы вы заметили, что я существую!

От Сандрианы в этот момент исходила магия такой силы, что замок завибрировал и камни начали выпадать из стен. А та, не обращая на это внимания, яростным взглядом смотрела на собеседника. Потом она развернулась и выбежала, хлопнув дверью. Волшебник, извинившись перед учениками, выскочил вслед.

Девушка стояла у противоположной стены, отвернувшись и опершись о неровную поверхность сжатыми кулаками. Мужчина подошёл и, осторожно взяв её за плечи, повернул к себе. Глаза Саны были крепко зажмурены. Она дышала ровно и глубоко, что, маг знал по опыту, помогало взять себя в руки.

В тишине коридора прозвучал низкий голос:

– И снова простите меня, Конрад. Я слишком часто стала терять контроль над собой.

– Обо мне не беспокойтесь, Сана. Скажите, что творится с вами?

Она посмотрела на него. Во взгляде светилось непередаваемое чувство – нечто среднее между яростью и раскаянием.

– Что со мной происходит? Как вы можете спрашивать?! Неужели вы настолько слепы, что ничего не замечаете?

Виттельсбах боялся признаться самому себе, каких слов он ждёт. А девушка продолжала:

– Я вижу, как вы ко мне относитесь. Но по непонятной причине вынуждаете меня проявлять инициативу? Почему это должна делать женщина?

Она снова закрыла глаза и сделала попытку отвернуться, но маг не позволил. Чувствуя, как кипит его кровь, но стараясь не обращать внимания на зов плоти, он мягко сказал:

– Это ошибка, Сана, вы выбрали не того. Ведь я намного старше вас, по сути, гожусь вам в отцы…

Девушка прервала его:

– Вы ничего обо мне не знаете, мой господин. Да и не можете, поскольку никогда не переступали границу наставничества. Вы не сделали ни единой попытки расспросить меня, рассказать о себе…

Она умолкла, задыхаясь от нахлынувших чувств, а Конрад подавленно молчал. Как он мог беседовать с девушкой по душам, если после увиденного на реке совершенно ей не доверял! Его развившаяся за годы войны подозрительность мешала в этот момент сделать шаг навстречу.

Почувствовав колебания чародея, Сандриана оттолкнула его.

– И вам никто не давал права решать за меня, кто мне нужен!

Выкрикнув это, девушка исчезла, а волшебник застыл, изумлённо глядя на место, где та только что стояла. Перемещение в замке, в защищённом пространстве…. Невероятно! Холод пробрал мага до костей. Постояв немного, он вернулся в класс и, отпустив учеников, погрузился в размышления.

После занятий, когда он сидел дома, обдумывая произошедшее, появился Теодорих. Тот выглядел растерянным и сильно нервничал.

– Папа, мне нужно кое-что тебе показать, – сказал мальчик дрожащим голосом. – Мы с тётей пересматривали фотографии, и одна из них привлекла моё внимание. Я не поверил глазам…. Впрочем, тебе надо взглянуть на это самому.

И протянул Конраду снимок.

Внимательно всмотревшись, чародей понял, что на нём изображена Сана. Черты, глаза, волосы – всё было её, но Виттельсбах мог поклясться, что девушка на фото – лишь бледная копия сильнейшей волшебницы. Во взгляде не горел огонь, плечи сутулились, выглядела она вялой. Мужчина перевёл недоумевающий взгляд на сына.

– Переверни её, папа, – молвил тот.

Маг последовал совету и ошарашено уставился на подпись, гласящую: «Беатрис Греймаус. Девоншир». С минуту длилось молчание, Конрад осмысливал полученную информацию. Мальчик подёргал его за рукав.

– Мы встречались однажды, – сообщил он. – Года два назад она гостила у тёти. Абсолютно незапоминающаяся особа.

С трудом оторвав взгляд от надписи, чародей сказал:

– Это наверняка совпадение, ведь бывают же двойники…

– Нет, – перебил его сын, – это она, я уверен. Когда Сана вошла в гостиную иллюминаса, я сразу понял, что уже видел её и даже припомнил, где. Но подумал, что обознался, ведь физиономия этой англичанки полностью соответствует её фамилии6969
  Греймаус (англ. gray mouse) – серая мышь.


[Закрыть], а Сандриана…

Не в силах выразить свою мысль, он развёл руками.

Вновь перевернув снимок, Конрад всмотрелся в него. Несомненно, тот изображал де ла Роукс, но иную. Неправильность черт, скрадываемая у Сандрианы бьющей ключом энергией, у этой девицы бросалась в глаза. И её с полным основанием можно было назвать дурнушкой. Маг швырнул карточку на стол и, стукнув по ней кулаком, закричал:

– Что же творится, Тео?! Я перестал что-либо понимать!

Сын покачал головой.

– Не знаю. От того, что всплывает, можно сойти с ума.

– Можно.

Виттельсбах упёрся лбом в стенку.

– И, кажется, именно это со мной сейчас и происходит.

Ещё несколько минут прошли в тишине. Наконец, мужчина оттолкнулся от стены и повернулся к подростку.

– Сегодня, – устало сказал он, – я узнал, что леди Сана субвертирует внутри Рейнштайна.

Мальчик ахнул:

– Да что же это за магия такая?

– Не имею ни малейшего понятия. Чтобы выяснить это, мы, в первую очередь, должны узнать всё об этой девушке.

Он помахал снимком.

– Это небольшая, но зацепка. И если Греймаус – не сама де ла Роукс, то её надо найти.

Теодорих озабоченно посмотрел на отца.

– Только завтра, ладно? Тебе надо выспаться. Выглядишь ужасно, папа.

– Ты прав, надо отдохнуть. Дела мне предстоят нешуточные.

– Нам…

– Что?

– Этими делами мы займёмся вместе.

Конрад собирался возразить, но передумал. Обняв сына за плечи, он проводил его в комнату и, дождавшись, когда мальчик уснёт, отправился к себе.

Глава VIII

Виттельсбах последовал совету и уснул, едва коснувшись головой подушки. Но сон не принёс желанного отдыха, всю ночь магу снились кошмары.

Вот он стоит перед замком Рейнштайн, зная, что не опоздал, что Гизела ещё жива, но не может сделать ни шага, ноги словно приросли к земле.

Кровь хлещет из перерезанного горла Карла, а рядом хохочет Майдель, бросая в брата гибельное заклинание.

Чародей умирает от сердечного приступа в Фюрстенберге, и Тео с презрительной ухмылкой разворачивается и уходит в момент его агонии.

А ещё Конраду приснилась Сана, кидающая в него молнию, и он сам, горящий, вопящий от боли….

Мужчина подскочил в кровати, обливаясь потом. В окно с любопытством заглядывала ночь. Выйдя в гостиную, чародей сел и задумался. Внезапно он осознал, что выводит на клочке бумаги имя той, что занимала сейчас все его мысли. Сработала ли интуиция, или что-то уловило подсознание, но следующий поступок Каульбаха показал, что на него снизошло озарение. Схватив новый лист, Конрад написал: «Сандриана де ла Роукс».

– Идентифи!7070
  Идентифи (лат. identify) – идентифицировать. Заклинание, выявляющее истинное содержание вещи или явления.


[Закрыть]

Буквы поменялись местами, создав анаграмму, и задыхающийся от волнения маг прочёл вслух: «Александра Судорина». Едва дождавшись, когда рассветёт, он привёл себя в порядок и исчез в мощнейшем субвертате, отправившись к Владимиру Фёдорову в Муромцево, рассчитывая получить от товарища помощь в сборе информации.

Не знающий точного местоположения замка Виттельсбах промахнулся, оказавшись на старой, заросшей дороге. Понимая, что направления ему уже не определить, чародей кинул зов с энергетическим слепком. И, что странно, заклинание далось ему с трудом, да и карта получилась не слишком чёткой.

Закончив, маг осмотрелся. Всё вокруг казалось необычным: причудливо изогнутые деревья, полнейшая тишина, если не считать доносящегося из уродливого леса хлюпанья болотной воды, несколько покосившихся крестов вдоль заброшенного пути, вручную обточенные камни. Небо затянули тучи, промозглый ветер прохватывал до костей, зловеще завывая среди безобразных стволов.

– Хорошо, что я не оказался здесь зимой, – ёжась, подумал Конрад, не желая признаваться самому себе, что всё его существо постепенно охватывает мистический ужас.

Паника нарастала, как чародей ни старался с ней справиться. Он боялся оглянуться. Между кривыми берёзами замелькали тени, безмолвие сменилось шёпотами, и, если бы в этот момент не появился Фёдоров, неизвестно, что предстало бы затуманенному взгляду волшебника. Владимир возник, точнее, выпал из пустоты метров на тридцать правее дьявольского леса.

– Быстро сюда! – крикнул он Виттельсбаху.

Тот, спотыкаясь, побрёл к другу.

– Субвертировать сможешь?

– Попробую.

Собрав все силы, маги переместились в неизвестном направлении.

– Где мы? – слабым голосом поинтересовался Конрад.

– Неважно, – отозвался Фёдоров, – лишь бы подальше от того места.

– Что это было, Вальдемар? Куда я попал?

– То урочище Шушмор. В этих гиблых лесах и болотах наша магия действует слабо. Разное про них рассказывают. Кто говорит: геопатогенная зона – разлом, а некоторые уверяют, что там похоронено зло. Тебе очень повезло, что не угодил в центр, а то сгинул бы, и ни я, да и никто другой не отыскали бы. Добро пожаловать в мистическую Россию!

Виттельсбах удручённо покачал головой.

– Подумать только, Вальдемар, я не боюсь никого из тех, кто ходит по земле, а любое сверхъестественное явление делает меня трусом. Запаниковал я в урочище этом.

– Да чему тут удивляться? Там магов гибнет больше, чем обычных людей. И знаешь, почему? Мы чувствительней к любым излучениям, вот фантасмагория всякая и мерещится. Да и затягивает сильнее, сам не заметишь, как в топь забредёшь.

– Ты бывал там раньше?

– Только слышал. А сегодня мне и пары минут хватило.

– Спасибо, Вальдемар! – окончательно придя в себя и пожав руку Фёдорову, сказал Виттельсбах.

– Я друзей не бросаю, Конрад, – ответил русский. – Теперь надо понять, где мы есть, да, благословясь, отправляться в Муромцево. Или к тебе?

– Наверное, лучше в Гонзенхайм. У меня колени трясутся, и я боюсь, что на обратном пути окажусь, как ты и говорил, прямо в центре. Кстати, а тебе как удавалось до сих пор туда не попадать, ведь ты постоянно в дороге между Россией и Германией?

– Мне везёт. И это с моим-то, как ты выражаешься, топографическим кретинизмом.

Фёдоров рассмеялся. Но собеседник даже не улыбнулся, представив, в какой опасности всё время находится друг. Тот понял и посерьёзнел.

– Конрад, да будет тебе; чему быть, того не миновать. Таких мест на Земле великое множество, и нет гарантии, что ты не свалишься в какую-нибудь другую дыру. Что же теперь сиднем на печи сидеть? Предлагаю тему закрыть, и в путь. С тебя чашка чая.

– Хоть десять, – улыбнувшись, согласился Виттельсбах.

И волшебники перенеслись в дом на Шульштрассе.

Теодорих не спал. Переволновавшийся подросток зло рыкнул на отца:

– Мы же договорились, папа, что ты берёшь меня с собой!

– Прости, сынок, – растерянно ответил тот, – мне не хотелось будить тебя так рано.

– Я не маленький, проснулся бы!

– Тео, – взял слово Фёдоров, – дальние путешествия очень опасны. Твой отец сегодня попал в ловушку, и очутись вы там вдвоём, ты, скорее всего, стал бы балластом, погубив и себя, и Конрада.

Мальчик побледнел, а Виттельсбах укоризненно взглянул на друга.

– Вальдемар, ну, зачем ты его пугаешь? Всё в порядке, сынок, ничего страшного не случилось. Я потом расскажу.…

Одним движением руки накрыв чайный стол, маг пригласил гостя садиться. Прихлёбывая душистый напиток, Фёдоров слушал рассказ о Сандриане. Маг воспринял информацию очень серьёзно.

– Конечно, я постараюсь узнать всё об этой неизвестной русской, – сказал он. – Но зацепило меня другое. Похоже, мы не там искали силу Герье. Нам не пришло в голову, что пресловутым артефактом может оказаться не только предмет, но и человек.

– Ты имеешь в виду… Оо!

Лицо чародея позеленело, он покачнулся, и Владимир поспешил его поддержать. Придя в себя, Конрад кинул зов, и, когда в гостиной появился Хоффманн, попросил найти ему замену в школе на ближайшие три дня.

– Что будем делать? – после ухода Феликса, спросил Теодорих.

– Вальдемар поищет информацию о таинственной Александре, а мы с тобой отправимся в Девоншир.

– Искать Беатрис?

– Да.

– Знаешь, пап, давай я сначала распрошу Рогге, они наверняка знают её адрес.

– Хорошо, действуй, сынок.

Фёдоров и Теодорих исчезли, а Виттельсбах сел и задумался. Владимир нанес ему удар в самое сердце. Если выяснится, что Сана и есть артефакт, то Конрад потеряет её навсегда.

Наконец, вернулся расстроеный Тео. Он расказал, что с Беатрис произошло несчастье, и та оказалась в психиатрической клинике в графстве Ланкашир7171
  Психиатрическая клиника в графстве Ланкашир закрыта ещё в двадцатом веке. Но её образ хорошо вписывался в роман.


[Закрыть]. От передозировки антидепрессантов девушка превратилась в сидячую куклу.

– О чём думали её родители?! – сокрушался чародей. – Нам противопоказаны как человеческие больницы, так и лекарства, рассчитанные на людей!

Но, поразмыслив, решил, что побывать в Ланкашире всё же стоит, и они с Теодорихом переместились в Великобританию.

Клинику, где находилась мисс Греймаус, маги нашли не без труда, но её поиски не стоят слов для описания. Врач, наблюдавший Беатрис, оказался светлым по имени Джошуа Уилсон. Он сразу узнал девушку по фотографии и рассказал Виттельсбахам историю, в которую очень не хотелось верить.

– Мисс Греймаус, – начал Джошуа, – слабая волшебница из старинного рода тёмных, в последней войне соблюдавшего нейтралитет по отношению к Морсатру. Что произошло в её жизни, мы так и не выяснили, но в клинику она поступила в депрессивном состоянии, почти не поддающемся лечению. Прежде чем мне удалось вмешаться и взять её под наблюдение, Беатрис перекормили аминазином7272
  Аминазин – основной представитель нейролептиков – лекарственных средств, оказывающих тормозящее действие на центральную нервную систему и в обычных дозах не вызывающих снотворного эффекта.


[Закрыть], превратившим несчастную в овощ. Я уговаривал родителей дать согласие на эвтаназию, но они не захотели, а предпочли вернуться домой и ожидать вестей об улучшении её состояния.

– Эвта… простите, сэр, что?

Мальчик явно не знал этого слова. Конрад прыснул.

– Это милосердная смерть, Тео.

– Мм, понятно…

Подросток покраснел, а Уилсон улыбнулся и продолжил:

– А несколько месяцев спустя произошло нечто странное. Над крышей лечебницы возникли смерчи – сначала один, потом второй. Первый был приземистым и небольшим, а другой огромным и, казалось, рос из самого неба. Началась паника, но всё неожиданно прекратилось, и Беатрис, придя в себя, представилась Сандрианой де ла Роукс.

Обрадованных Греймаусов, прибывших в больницу, ждало жестокое разочарование, они не узнали девушку. И отказались от неё, потому что поведением и даже внешностью та разительно отличалась от их дочери. Несчастная, пребывавшая в шоке и мучившаяся от непонятных приступов, похожих на эпилептические, замкнулась в себе. И если бы не иллюминас, случайно оказавшийся в Ланкашире, финал мог бы стать трагичным. Лёвенштайн быстро принял решение и на следующий день забрал Сандриану, сказав, что удочерит её.

Завершив рассказ, врач добавил:

– Когда над нами крутились воздушные столбы, веяло такой магией, что волосы у меня встали дыбом. Она была незнакомой и огромной силы, с какой я никогда не сталкивался. Не знаю, господа, зачем вам нужна эта информация, но, надеюсь, что мне удалось помочь.

– Пока мы даже не представляем, какие сделаем выводы, – ответил Виттельсбах, – но эти сведения очень важны. Спасибо, Джошуа!

Поинтересовавшись датой и временем событий, маг, подумав, спросил:

– Скажите, а почему вы работаете среди людей? Это редчайший случай.

Врач нахмурился.

– В магическом мире нервные срывы и психические отклонения не считают за болезни, – пояснил он. – А волшебникам тоже, случается, нужна помощь специалиста. Живой пример – эта самая Беатрис.

– Да. И мы с Вольфом тоже, – пробормотал Конрад.

Кивнув Уилсону, он субвертировал домой. Опередивший отца Теодорих кинулся к нему:

– Папа, Сандриана – артефакт? – нетерпеливо вопросил подросток.

– Не артефакт, – мрачно сказал волшебник, – а реинкарнация Герье. Все мы ошиблись. Де ла Роукс отправил в космические дали не только магию, но и часть тёмной души.

– Значит, большой смерч – это он, – сказал мальчик. – Но откуда же взялся второй?

Чародей не знал, что ответить сыну. Он покачал головой.

– Тео, прежде чем что-то сказать, я должен собрать все факты воедино. Давай дождёмся Вальдемара. Возможно, он принесёт вести, которые окончательно рассеют таинственный мрак вокруг личностей де ла Роуксов.

Поразмыслив, мальчик кивнул. В гостиной возникла напряжённая тишина.

Фёдоров появился через пару часов. Лицо волшебника было сосредоточено и хмуро.

– Что вы узнали? – поинтересовался он.

Конрад и Теодорих пересказали другу разговор с Джошуа. Фёдоров насупился.

– Плохи дела! – сказал он. – Сейчас я поделюсь с вами своей информацией, а после сопоставим факты.

– Ну, и кто же эта женщина? – нетерпеливо спросил подросток.

– Александра Судорина – обычный человек. Она погибла именно в тот день и в ту минуту, когда Беатрис Греймаус пришла в себя. Несчастную сбила машина, и она скончалась на месте. Вот её фотография.

Он протянул собеседникам снимок. На них смотрела довольно полная, по-своему привлекательная женщина. От неё веяло энергией, чувствительной для искушённых магов. И вибрации эти совпадали с теми, что исходили от Сандрианы.

Звенела тишина. Виттельсбах сидел, опустив голову. «Вот она – причина появления в Ланкашире второго смерча. Ещё одна неприкаянная душа», – думал чародей.

– Сколько лет было погибшей? – хрипло спросил он.

– Два месяца назад ей исполнилось сорок.

Всё встало на свои места. Вот почему Конраду казалось, что девушка старше своего возраста. В прекрасном юном теле находилась личность взрослого человека с огромной энергетикой, которая, слившись с магией Герье и небольшими резервами волшебства Греймаус, породила великую стихийную силу. Кинув взгляд на сына, он увидел в глазах того понимание.

Новость потрясла чародея до глубины души. Он уже не понимал, к кому его влечёт: к семнадцатилетней девушке или, маг вновь перевёл взгляд на снимок, к сорокалетней женщине. Мужчина внимательно вгляделся в её лицо. Такую он тоже мог бы полюбить, но спокойной любовью без мук и тёмных страстей. О мужской части де ла Роукс Конрад в этот момент старался не думать.

Маг попытался представить, какие чувства, очнувшись, испытала Сана, и содрогнулся. Осознание собственной гибели, тоска по прошлой жизни, друзьям и близким, новые мир и окружение, неуправляемая магия внутри, соседство тёмного начала – всё это вполне могло привести к слиянию двух душ, и тогда потенциальная дученс стала бы таковой в реальности, направив все силы на уничтожение мира.

Мужчина закрыл лицо руками, и плечи его затряслись. Сын растерянно смотрел на отца, не зная, что предпринять. Несколько минут все молчали, в тишине слышались только глухие рыдания волшебника. Наконец, он успокоился и взглянул на притихших Владимира и Теодориха.

– Я знаю, что истерика – не решение проблемы, – покаянно произнёс Конрад, – простите мне эту слабость. Похоже, то, с чем мы столкнулись – случай сложнейшей реинкарнации. И приступы Сандрианы – битва двух душ во вместившем их сосуде.

Устало усмехнувшись, он повернулся к сыну.

– Думаю, мы с тобой, Тео, вернулись к отправной точке – необходим разговор с иллюминасом.