Текст книги "Легенда о Пустошке"

– Вообще-то я не так часто их вижу. У меня другие дела, – напомнил Витюша, словно оправдываясь, – А там, знаешь, они еще не установлены.

– Тогда скажи, в чем смысл нашего существования? В чем смысл твоего существования? Посадить как можно больше людей?

– Нет зачем. Защитить обиженных, наказать виновных, тех, кто их обидел.

– Люди борются за вещи. Люди гибнут за металл. Может быть, в этом и заключается самая большая ошибка нашего общества. Оно поставило вещи на первый план своего бытия. Вещи, а не человека. Конечность и ограниченность, а не бесконечность и всеобщность. Конечность жизни – вот главное заблуждение человечества. Отсюда и стремление схватить от жизни как можно больше удовольствия. Получить сразу и все. Потом – хоть потоп. Потребности тела полностью доминирует над потребностями души. Тело требует удовольствий. Удовольствия требует денег. Деньги затмевают разум. Ценится больше всего тот, у кого больше денег, больше ограниченных вещей. Тебе не кажется это странным? Несуразным? Я бы даже сказал – диким?

– А во всем мире так. Не только у нас.

– Может быть, поэтому Бен Ладен объявил войну всему миру, как думаешь?

Витюша ничего не ответил. Только снова пожал неопределенно плечами, поставил пустую чашечку на блюдечко и тяжело вздохнул. Он до таких высот мыслью не поднимался. Завтра зарплата. Надо, наконец, ботинки зимние купить. Старые уже сильно истрепались, в осенних ходить зимой холодно, даже несмотря на относительно теплую погоду, какую обещают непредсказуемые синоптики.

– А ты знаешь, что нужно делать? – застенчиво спросил он.

– Думаю, что знаю, – ответил Кеша, – Тебе мой рецепт покажется странным, но другого пути я не вижу. Нужно научить людей умирать. Примирить их со смертью. И не просто примирить, но сделать смерть неотъемлемой частью бытия. Научить думать о смерти и готовиться к ней. Открыть школу подготовки людей к смерти.

– Ничего себе программка…

– Тебе сейчас это кажется странным и шокирующим. Это понятно. Это от того, что ты не задумывался над этим вопросом, не имеешь правильного представления о смерти. Она тебе видится в образе костлявой старухи с косой, после визита которой все прекращается. Все о чем ты мечтал, все, чем жил, все, что любил – все проваливается в черную бездну. В тартарары. Так? Скажи, ведь так?

Витюша смущенно кивнул головой в знак согласия.

– Это говорит о твоей полной непросвещенности, – несколько снисходительно произнес Иннокентий Павлович, – Как, впрочем, и подавляющего большинства населения. Отсутствие знаний ведет к заблуждениям. Одно из таких общих заблуждений – стремление к вещам, как к главным ценностям этой жизни. Оно основано на предположении, что после нас ничего не остается. Что жизнь дается один раз и поэтому прожить ее нужно как можно богаче, стремительнее. Постараться охватить все и все попробовать. Получить, так сказать, от жизни максимальное удовольствие. Но это не так. Потому что после смерти тела, жизнь продолжается. Ты не растворяешься в небытии. Ты переходить на другой уровень. Осознав это, ты увидишь цепочку взаимосвязи своего телесного «Я» и другого «Я», духовного. И это осознание в корне изменит твое отношение к действительности. Ты поймешь, что вещи на самом деле не имеют никакого значения для жизни твоего духа. Тем самым ты обретешь духовность. Поймешь истинную цену каждого своего поступка, каждого мгновения жизни. «Настоящая жизнь совершается там, где она незаметна», – писал в свое время Лев Николаевич Толстой. А для этого всего лишь на всего нужно узнать, что смерть не есть конец жизни. Представляешь, какое огромное значение имеет правильный ответ на этот основополагающей для жизни вопрос.

– Не знаю. Я как-то не думал об этом. Мне некогда об этом думать, – пожал плечом Витюша, – Работы много. Начальство дела сыпет. Едва успеваю оформить. Телевизор вечером смотреть некогда.

Спустя десять минут они расстались. Их встреча формального повода не имела. Просто давно не виделись, решили вместе попить кофе. Тем более, что институт, где почитывал лекции Иннокентий Павлович располагался недалеко от бюро судебных экспертиз, куда частенько наведывался Витюша. В тот день у Кеши образовалось небольшое окошко, у Витюши обеденный перерыв. Посидели, пообщались и разошлись, каждый по своим делам. Один к студентам, другой к лицам иного круга.

* * *

Сквозь высокие окна солнце падает на пыльный паркет. Строгие лики великих медиков взирают из золоченых рам на подрастающее поколение, внимающие голосу Иннокентия Павловича, вещающего с кафедры вечные истины.

– Проблема жизни и смерти всегда стояла перед человечеством, начиная со времен Адама и до наших дней включительно, оставаясь на протяжении тысячелетий самой неразрешимой и притягательной. Именно она лежит в основе всех ныне существующих религий, где каждая по-своему пытается объяснить, откуда мы появились на этот свет и куда уйдем.

Вопросы, связанные с физическим рождением человека, до меня, надеюсь, мои коллеги обстоятельно довели до вашего сведения. Мне же предстоит ознакомить вас со второй самой таинственной составляющей частью нашей жизни – со смертью. Наша лекция не ставит перед собой цель полностью разобрать ее тайну и внести окончательную ясность в ваше сознание. Сегодня нас будет интересовать главным образом медицинский аспект смерти. Мы будем рассматривать смерть с точки зрения практикующего врача. Но от этого она нисколько не становится легче. Я бы даже сказал, в значительной степени усложняется; ибо обретает субъективный оценочный характер человека, призванного в той или иной степени противостоять ей. А это заставляет нас снова и снова погружаться в ее философское осмысление.

Но прежде, чем приступить к исследованию данного вопроса, каждому следует честно заглянуть внутрь себя и спросить – смогу ли я беспристрастно, с холодной головой и спокойным сердцем погрузиться в изучение смерти? Смогу ли я преодолеть в себе врожденный страх перед смертью и рассматривать данное явление объективно?

Полагаю, что не многие, сидящие здесь, смогут ответить на этот вопрос утвердительно. И это понятно. Каждый из вас знает, что смерть неизбежна и с ее наступлением прекращаются все физические связи с миром. Человек уходит в некуда и больше не возвращается. Вразумительного объяснения данному явлению человек не находит. Страх полного исчезновения парализует сознание. Поэтому в целях сохранения стабильного психологического состояния общество изобрело непробиваемую страусиную позицию: решило попросту не замечать смерти, будто ее не существует вовсе. Последовало совету Эпикура, который в свое время изрек: «смерть для человека – ничто, так как, когда мы существуем, смерть еще не присутствует, а когда смерть присутствует, тогда мы не существуем». Таким образом, смерть была вычеркнута из вопросов повседневного общения. Она превратилась в недостойную тему разговоров, в шокирующее пугало в образе скелета с острой косой, забирающего жизни в самый неподходящий для нас момент. Смерть стала врагом. И если бороться с ним бесполезно, то решено было его игнорировать. Прямо скажем, не самая достойная позиция для цивилизованного общества.

Я позволю себе привести одно высказывание Платона на эту тему. Она сказал, – Иннокентий Павлович достал листок и выразительно зачитал, – «Бояться смерти – это не что иное, как приписывать себе мудрость, которой не обладаешь, то есть возомнить, будто знаешь то, чего не знаешь. Ведь никто не знает ни того, что такое смерть, ни даже того, не есть ли она для человека величайшее из благ, между тем ее боятся, словно знают наверное, что она величайшее из зол. Но не самое ли позорное невежество – воображать, будто знаешь то, чего не знаешь»?

Как видим, даже древние греки не находили достаточных оснований предполагать, что смерть есть зло и несчастье.

Наглядной иллюстрацией отношения современного общества к смерти служат так называемые врачебные анекдоты и анекдоты из области «черного» юмора, вся прелесть которых заключается в их неприкрытом цинизме. Но собственно говоря, в чем выражается этот цинизм? Давайте рассмотрим один из них.

Пациент, сильно обеспокоенный состоянием своего здоровья, обращается к врачу с вопросом: «Доктор, скажите, что у меня»? На что жизнерадостный врач весело ему отвечает: «Дружок’с, у вас рачок’с». «Значит я умру»! – в ужасе восклицает шокированный пациент. «А как же’с», – невозмутимо заявляет врач.

Вам смешно. Врач посягнул на высшую вашу ценность – на жизнь. Потому что отнесся к ней с пренебрежением. Пренебрег признанной обществом ценностью. Явил цинизм. Преступил установленное обществом правило: не касаться запрещенных для разговора тем.

Но если представить себе, что смерть не прерывает жизни как таковой, а только дает ей иное, новое качество, то анекдот тут же утрачивает свое первоначальное звучание и становится не смешным. Однако, для того, чтобы добровольно лишить себя прелести циничных анекдотов необходимо глубоко проникнуть сознанием в саму суть такого явления, как смерть. Признать ее существование и полюбить так же, как вы любите саму жизнь. Как любите самих себя, если хотите. Только так можно постичь всю ее глубину и необходимость.

Помните строки из известной песни Виктора Цоя, которые могли бы стать эпиграфом нашей сегодняшней лекции: «Смерть стоит того, чтобы жить». Это не просто красивые слова или эпатажная формулировка для поражения воображения фанатов его творчества. Это результат глубокого осмысления жизни, большой работы духа великой творческой личности.

Полюбить смерть является задачей не из легких. Лишить смерть образа врага, на борьбу с которым, как вы полагали, вы призваны, перевести смерть в число ваших союзников, будет означает, по существу, прекращение бессмысленной многовековой войны человечества с ветряными мельницами. Но не путем капитуляции и смирения, а путем заключения мирного договора, направленного на установление четких причин и условий наступления смерти. Что в свою очередь неизбежно приведет к реальному продлению срока существования каждой человеческой жизни. Непримиримую войну со смертью, по моему глубокому убеждению, сегодня могут вести только закостенелые фанатики, которые смотрят на мир одним глазом и полагают, что он плоский.

Смерть такая же составная часть жизни, как и рождение. Вести с ней войну все равно, что уничтожать самого себя. Согласитесь, что это по меньшей мере, глупо. Особенно если учесть, что, как мы полагаем, смерть не означает конец жизни, а предопределяет собой смену одной формы жизни другой, изменение самого качества жизни. Мы на короткий миг приходим в этот мир. За смертью находится вечность. Возможно, ли растянуть мгновение до беспредельности вечности? Полагаю, что нет. Но возможно познать вечность.

Некоторые могут подумать, что примирение со смертью может привести к перегибу в другую сторону, превратить врача в маньяка или сатаниста. Это не верно. Нельзя забывать, что смерть всего лишь составная часть жизни как таковой, стоящая наравне с рождением, и не может противопоставляться жизни в целом. Не стоит ставить часть выше целого. Это ведет к извращениям и фанатизму. Постоянно помните, что сказал по этому поводу Плутарх: «Хотя мальчишки побивают лягушек камнями ради забавы, но лягушки умирают по-настоящему».

Рассматривая вопросы смерти, нужно строго придерживаться середины, т.е. самой жизни в целом, в отрыве от жизни конкретного человеческого организма. Тогда доска, по которой вы следуете, под вами не опрокинется и струна, которую вы натягиваете – не оборвется. Принимая жизнь в целом за основу, вы обретаете в лице смерти доброго приятеля, подводящего итог как жизни ваших пациентов, так, придет время, и вашей собственной жизни.

В определенной степени это философская проблема, которую со временем вам придется для себя решить. В противном случае, вы не сможете стать врачами и оказывать пациентам профессиональную помощь. Для вас, если вы намерены успешно окончить институт и заниматься врачебной практикой на высоком уровне, это неизбежно. И чем раньше вы начнете воспринимать смерть как объективную реальность, тем легче вам будет ее понять. Чем раньше вы сумеете ее понять, тем легче вам будет ее принять. Чем быстрее для себя вы ее примите, тем искуснее сможете продлевать жизнь отдельного пациента, оказывая ему необходимую врачебную помощь, ибо только находясь в союзе со смертью сумеете увидеть предел своего допустимого вмешательства в живой организм.

Для вас пока это вопрос ближайшего будущего, приблизить которое для желающих мы сможем на моем спецкурсе, посвященным изучению посмертного опыта. Сегодня же вам необходимо решить для себя чисто прикладную психологическую задачу: выработать навык отстраненного наблюдения страданий другого человека. Упаси вас Бог, примерять на себя его рубашку, войти в эмоциональный контакт с пациентом и потерять свою холодную рассудительность. Вы моментально утратите свое значение врача и нанесете больше вреда, чем пользы. Эмоции захлестнут ваше сознание и вы не сможете оказать той действенной профессиональной помощи, к которой вас призывают.

Наблюдать смерть другого человека тяжело. Сильно искушение высказать ему свое сочувствие. Но вы должны преодолеть это. Сердце должно молчать, мозг работать, руки действовать.

Итак, перейдет к рассмотрению основных признаков приближения смерти больного… – Иннокентий Павлович начал длинное перечисление, молодые люди застрочили авторучками и небольшая аудитория на пятьдесят посадочных мест, заполненная едва больше чем на половину, погрузилась в атмосферу сосредоточенного освоения специального медицинского материала, столь необходимого для успешной сдачи экзаменов.

* * *

Беседа со школьным приятелем Витюшей состоялась в начале учебного года, а в конце календарного, сразу по окончании католического Рождества Иннокентия Павловича посетил странный человек. Если судить по обходительности и манере себя держать – весьма влиятельный.

Представившись Леонидом Михайловичем, он уверено прошел в небольшой кабинет, не снимая дорогого пальто, удобно утроился в кресле и начал разговор так:

– Я представляю группу заинтересованных людей, искренне обеспокоенных судьбой тела Владимира Ильича Ленина.

– Простите, с ним что-нибудь не так? – попытался изобразить недоумение ученый медик, но гость знаком руки остановил его и продолжил:

– Мы обратились именно к вам, Иннокентий Павлович, потому, что вы, как нам представляется, именно вы сможете правильно оценить создавшуюся ситуацию и принять правильное решение. Вы человек безусловно талантливый, энергичный, честный. Такой, каким и должен быть настоящий русский ученый и патриот России.

– Спасибо.

– В то же время, как нам известно, вы переживаете некоторым образом определенный творческий кризис. Не удовлетворены тем, чем занимаетесь. Хотели бы найти в науке свою тему, открыть свое направление, создать свою школу. Представьте себе, все это не так сложно организовать.

– Интересно…

– Более того, я мог бы предложить вам весьма солидное вознаграждение в размере трехсот тысяч долларов, за одну не очень сложную для вас работу. Как вам мое предложение?

– Очень интересно, – повторил Иннокентий Павлович, – И в чем она будет заключаться?

– Уверяю, что вас это сильно не затруднит. Кстати, аванс в пятьдесят тысяч можете получить прямо сейчас, – незнакомец выложил на стол банковскую пачку сотенных купюр в американских долларах. Извлек из кармана еще четыре и положил сверху, внимательно наблюдая за ответной реакцией собеседника.

– У нас слово с делом не расходится, – заключил он.

– Вы настолько уверены в том, что я соглашусь? – удивился молодой ученый.

– От вас требуется всего лишь сделать то, что у вас и так замечательно получается, а также выполнить, когда придет время, небольшую формальность, – небрежно махнул рукой гость.

– Можно немного точнее?

– Видите ли, уважаемый Иннокентий Павлович, после распада СССР некоторые его ценности, ранее неприкосновенные и, можно сказать, святые, утратили свое прежнее значение. Все, что раньше было внизу и удерживалось там на подобающем ему месте, теперь всплыло и пытается преобразовать общество по своему подобию. По их мнению, прежние идеалы теперь представляют определенную опасность для нового демократического общества. Под их давлением новое руководство страны на днях приняло решение в ближайшее время, после некоторой предварительной проработки населения, избавиться от того, кто долгие годы был гордостью и славой нашей Родины.

– Вы имеете в виду тело вождя?

– Совершенно верно. Устраивая истерические пляски над трупом, так называемые демократические силы, на протяжении десяти лет пытаются объявить его царем смуты, кровавым диктатором, палачом народов, обвинить во всех мыслимых и немыслимых преступлениях, внедрить в сознание масс устойчивое представление, будто бы прошлый период нашей страны был худшей страницей в истории человечества. Вы разделяете эту точку зрения?

– Я всегда считал и считаю его величайшей исторической личностью всех времен и народов, – уверенно заявил Иннокентий Павлович, не моргнув глазом.

– Спасибо. Мало кто теперь вспоминает, что именно ему все человечество обязано полным переворотом в своем сознании. Именно он заставил взглянуть на простого труженика, как на личность, достойную уважения. Именно его стараниями ведущие капиталистические государства обрели те демократические ценности, которыми сейчас так гордятся. Мало кто из исторических личностей оставил такой большой и глубокий след в истории человечества. К сожаленью, историческая память весьма коротка. И вот сейчас нахождение Владимира Ильича в мавзолее на Красной площади нашей столицы стало рассматриваться, как определенный сдерживающий фактор дальнейшего демократического развития России. Суждение более чем абсурдное, впрочем, как и многое, что в последнее время стало твориться в нашем государстве. Как это не печально, но нам, немногочисленным сторонникам сохранения исторической памяти приходиться с этим считаться и потому рассчитывать исключительно на собственные силы и силы наших товарищей, для которых, как и для меня, эти ценности по-прежнему продолжают сохранять свое высокое историческое значение. Нам, рожденным в СССР, трудно отказаться от того, что представляло для нас основу нашего общества, нашего мировоззрения, нашей гордости, как, впрочем, и трудно будет смириться с тем, что намереваются сделать наши нынешние так называемые защитники свободы. Вот потому я предлагаю вам принять участие в свершении исторической справедливости.

– И в чем оно будет заключаться?

– Нам нужно опередить наших противников и перенести тело вождя в другое, тайное место, где его не смогут достать и осквернить нынешние чрезмерно горячие головы. На определенное время. Пока не уляжется вся эта грязь, поднятая безумными баламутами. Пока в сознании людей он снова не обретет свое былое значение. Тогда можно будет снова поместить его в мавзолей на прежнее место.

– И как вы себе это представляете?

– Техническая сторона данного мероприятия вас не касается. Вам нужно будет изготовить другое тело, максимально идентичное оригиналу. Искусно выполнить копию, если хотите, дубликат.

– Это невозможно.

– Возможно. Возможно все, если этого захотеть и поставить перед собой такую задачу. Кто лучше вас знает все мельчайшие особенности его тела? Кто лучше вас сможет максимально точно повторить их на другом материале? Эта работа достойная руки великого художника. По нашему мнению никто кроме вас из всей вашей группы на такое дело не способен.

– Вы видимо плохо себе представляете техническую сторону организации контроля за сохранением тела, – предположил Иннокентий Павлович.

– Отнюдь, – возразил собеседник, – Я отлично знаком с системой фоторегистрации объемов и рельефа лица, кистей рук и все такое прочее, а также с иными способами определения параметров состояния его тканей.

– И после этого вы полагаете, что возможно произвести аутентичную подмену?

– Я в этом уверен. При том условии, что за дело возьмется такой мастер, как вы.

– Мне нужно подумать. Я сильно рискую. Когда обнаружится подмена, а она рано или поздно обнаружится, то это будет большой скандал. Начнется расследование и прежде всего, могут обвинить меня. Мне трудно будет что-либо возразить в свое оправдание.

– Почему же непременно сразу вас, уважаемый Иннокентий Павлович?

– Вы же сами сказали, что кроме меня подобную копию создать некому.

– Не стоит этого опасаться. Во-первых, юридически его статус до сих пор не определен. Юридически мавзолей является всего лишь захоронением, могилой. Во-вторых, в случае обнаружения подмены деяние может быть квалифицировано всего лишь как осквернение могилы. Наказание по этому составу самое незначительное. Это в том случае, если кто-нибудь вообще сумеет доказать ваше непосредственное участие в этом деле. Но если учесть, что подмену будете совершать не вы, что вы даже не будете знать кто и когда совершит это действие. Доказать ваше участие будет совершенно невозможно. Вы даже не будете знать, как настоящее тело покинет пределы мавзолея. Это сделают без вашего участия другие вполне надежные люди. В-третьих, максимально в чем можно будет вас упрекнуть, так это в том, что вы недостаточно внимательно осмотрели тело перед закрытием саркофага. Не отразили в журнале возможные изменения. Но тому может быть тысяча объяснений. Вы же не обязаны каждый раз досконально исследовать каждый участок тела? Производить антропометрические измерения, генетическую экспертизу тканей на предмет установления личности покойного? Так ведь? Кроме головы все, как я надеюсь, будет выглядеть вполне натурально. Кстати, на что бы вы посоветовали прежде всего обратить внимание при подборе кандидатуры?

– На руки, – не задумываясь, ответил патологоанатом.

– Действительно, – согласился незнакомец, – Прежде всего руки. Голова, как я полагаю, будет выполнена целиком из воска. Найти похожую голову крайне трудно. Хотя, согласитесь, в принципе, возможно. А вот руки действительно должны быть похожи. Подделать их значительно труднее, не правда ли?.. Не факт, что даже следующий, кто после вас будет производить осмотр, сразу же обнаружит подмену. При нынешнем отношении к делу это маловероятно. Ваши шефы не так уже активны в данном вопросе, как в былые времена. И, наконец, в-четвертых, мы готовы по достоинству оценить ваше высокое искусство и предлагаем вам достойное вознаграждение. Такой шанс выпадает не так часто, чтобы можно было его упускать. Я не говорю уже о том, что все это задумано исключительно с целью спасения тела вождя от осквернения. Историческая необходимость свершения такого шага продиктована самим политическим развитием страны. Как вы помните, последнего российского царя Николая Второго россияне тоже сначала расстреляли, а потом причислили к лику святых. Россия всегда была крепка задним умом. Так стоит ли допускать ошибку, если ее можно предотвратить? Я вас убедил?

Приведенные доводы произвели на Иннокентия Павловича большое впечатление. На первый взгляд все выглядело достаточно убедительно. Он произнес глубокомысленное «да», достал пачку сигарет, протянул посетителю. Закурили.

– Ну, и последнее, – выдохнул в потолок облачко белого дыма Леонид Михайлович, – Вы, как ученый, как интеллигентный человек не можете допустить того, чтобы ваш многолетний труд, труд ваших выдающихся коллег, совершивших, без лишней скромности огромный прорыв, если не открытие, в области бальзамирования, был просто закопан в землю безумными политиканами, как исчерпавший себя эксперимент. Согласитесь, что только одно это обстоятельство дает вам моральное право принять самое активное участие в намеченном мероприятии. Кроме того, согласитесь, сейчас у вас есть реальный шанс продолжить обеспечивать сохранение тела Владимира Ильича на новом месте. Мы заинтересованы в том, чтобы для его тела были созданы надлежащие условия. Полагаться в этом вопросе на ваших коллег с моей точки зрения крайне неосмотрительно. Они слишком политизированы и не так активны, чтобы могли позволить себе быстро реагировать на возможные ситуации. Тело, как вы понимаете, будет храниться не в Москве. Придется часто довольно далеко ездить. Длительное время отсутствовать на основном месте работы. Сейчас это под силу только молодому, здоровому человеку, такому как вы. О цене этих услуг, я полагаю, мы сможем договориться позже. Думаю, неразумно отказываться от дополнительного и весьма хорошего постоянного заработка. При том, что в случае вашего согласия этот проект становится отныне уже целиком и полностью вашим и дальнейшее сохранение тела вождя будет целиком и полностью вашей личной заслугой. Думаю, что это большая честь и большая ответственность. Вы к этому готовы, Иннокентий Павлович? Вы готовы вписать свое имя рядом с именем Владимира Ильича? Полагаю, я сделал вам весьма интересное предложение.

– Точную копию изготовить достаточно сложно. Людей, которые видят тело долгие годы еще можно обмануть, но электронику… Она в состоянии определить даже мельчайшие изменения в тканях. Тело имеет множество особенностей, повторить которые крайне сложно. Кроме того воск из которого вы намерены изготовить голову, сразу определяется при первом же осмотре. Полагаю, ваша затея выглядит слишком авантюристично, при всей внешней ее привлекательности.

– Согласитесь, что многое целиком и полностью зависит только от вашего таланта. При соответствующей подготовке при правильной постановке задачи, при надлежащем обеспечении можно решить задачи любой сложности. Нет ничего невозможного. Мы намерены в точности воссоздать все системы контроля. Мы будем регулярно получать последние параметры. Неужели, пользуясь такой дублирующей системой, мы с вами не сможем воспроизвести аналогичное тело? Конечно, вы можете отказаться. В этом случае, ваше место займет кто-нибудь другой. Может быть не такой достойный и талантливый, как вы. Только почему не вы? Кто лучше вас сможет изготовить достойную копию? Вы лучший. Поэтому мы к вам к первому и обратились. Поймите, уважаемый Иннокентий Павлович, что вопрос стоит настолько остро, что отступать от реализации задуманного проекта мы уже не можем. И откладывать его тоже. В конце концов, вы же сами заинтересованы в том, чтобы подмена, в принципе, не обнаружилась. Кому станет плохо, если вместо оригинала похоронят какого-нибудь бродягу? На время все останутся довольны. Зато свое имя в историю вы наверняка впишите. Что скажете? Хороший я вам принес подарочек под елку?

– Когда вы намерены осуществить подмену? – сухо спросил патологоанатом.

– Как только у нас будет достойный дубликат. Кстати, сколько времени потребуется на его изготовление?

– Все зависит от исходного материала. Кроме того тело необходимо выдержать определенное время в специальном растворе, прежде чем… ну, вы понимаете.

– Согласен. Месяца хватит?

– Конечно нет. Минимум год.

– Столько ждать мы не можем. Необходимо изготовить раньше. За это мы готовы заплатить большие деньги.

– Каждый процесс имеет свой определенный временной цикл.

– Но его можно и ускорить. Например, картины – состарить. На камнях образовать патину.

– Возможно. Но как состарить труп?

– Подумайте. Вы же ученый. Вы этим занимаетесь. Вам виднее. Все, что вам будет необходимо для этого предоставить, мы предоставим. Все, кроме времени.

– Для этого нужна будет специальная лаборатория, оборудование, реактивы…

– Конечно, уважаемый Иннокентий Павлович. Это будет отдельное, специально оборудование для этой цели помещение, куда никто кроме вас доступа иметь не будет. Там вы сможете спокойно работать в полное свое удовольствие.

– На поиск потребуется неопределенное время. Я не могу вам гарантировать быстрого результата.

– Главное, чтобы вы взялись за решение поставленной проблемы. Вы главное начните. Кому то нужно начать. Мы поможем. У вас слишком хорошая репутация. Мы верим вам и доверяем большие секреты.

– Что будет, если я не соглашусь? – поинтересовался вдруг доктор.

Леонид Михайлович выдержал паузу, внимательно посмотрел в глаза ассистента и тихо проговорил:

– Это будет большая для всех нас неожиданность. Но, полагаю, мы сможем найти подходящую замену. Думаю, в этом случае вопрос следует поставить несколько иначе. Сможете ли вы в этом случае нам помешать?

– Надо ли мне так понимать, что у меня нет выбора, и что в случае отказа я стану нежелательным свидетелем? – уточнил хозяин кабинета.

– У вас всегда есть выбор. Вы же умный человек, Иннокентий Павлович. Вы же прекрасно понимаете, что в таком деле задействовано слишком много людей. Затронуты слишком большие интересы, для того чтобы намеченная операция по какой-то причине смогла бы вдруг в назначенный день не состояться.

– Сколько у меня есть времени для размышлений?

Посетитель взглянул на дорогие швейцарские часы и произнес:

– Еще минут десять.

– Ваши доводы слишком убедительны для того чтобы я не принял их во внимание, – медленно высказал свое отношение к сделанному предложению доктор и переместил деньги с поверхности стола в выдвижной ящик.

– Пару слов для закрепления наших договоренностей, – с явным облегчением сказал незнакомец и положил перед хозяином кабинета чистый лист бумаги, ловко выдернутый из рядом стоящего принтера, – Пишите.

– Что?

– Расписка. «Получено за тело Владимира Ильича Ленина пятьдесят тысяч долларов США аванса. Подпись и дата», – продиктовал он.

– Мне кажется это уже слишком, – взметнул оскорбленный взгляд молодой ученый, – Получается, что это я продал Ленина, так что ли?

– Гарантии соблюдения достигнутых договоренностей нужны всем и всегда, не правда ли? В том числе и вам, – невозмутимо ответил посетитель, – Что здесь плохого и ли оскорбительного? Мы же с вами цивилизованные люди. Мы же с вами договорились, не правда ли? Это в определенной степени заменит нам официальный письменный договор. Деньги у вас, не так ли?

– В таком случае я бы хотел получить сразу всю сумму, – набычился ассистент.

– Вторая сумма будет выплачена сразу после того, как вы получите результат. Окончательный расчет по завершении всей работы. Пишите. У меня нет времени долго вас уговаривать.

– Вы мне угрожаете?

– Упаси Боже. Я просто вас предупреждаю. Не хочу, чтобы вы, вдруг, совершили неосмотрительный поступок.

Скрипя сердцем и золотым пером от Дюпона, Иннокентий Павлович вывел требуемые слова на бумаге и расписался.

– Вот и хорошо. Теперь договоренность окончательно достигнута, – покупатель взял расписку, перечитал, сложил вдвое и убрал во внутренний карман плаща, – Сразу после выполнения работы вы получите еще сто тысяч долларов. И окончательный расчет произойдет после того, как вы проконтролируете отправку тела Владимира Ильича к новому месту сохранения. Где и когда это будет происходить, я скажу вам позднее. Согласны?