Текст книги "Оконце в Навь"

Долго ли, коротко ли, а дорога стала расширяться – верный знак приближения к столице. По левой стороне раскинулся знакомый Дремучий лес. Его треугольный, немного редеющий изгиб напоминал своими очертаниями балалайку. Велимир велел остановиться и спрыгнул с повозки на землю. Князь позвал к себе Юлия и обратил его внимание на каменистое плато. Стрибог сощурился и разглядел единственную избу и различные приспособления для добычи камня. Там же мельтешили существа. Юноша напряг зрение. Нечисть напоминала летающих змей с хоботком. Они порхали с камня на камень, перелетая на короткие расстояния. «Сотни две, не меньше», – послышался бас Елисея. Юлий признался, что впервые видит подобных созданий, на что Велимир дал ответ:

– Эта нечисть зовется аспидами и отличается тем, что не может сесть на сырую землю. В противном случае моментально погибает. Аспиды скоры на возрождение, словно назойливые насекомые. Это плато богато ценным камнем, оно имеет удачное расположение относительно Златовещенска. Рудознатцы утверждают, что тут находится месторождение редкой руды. Полгода назад мы попытались развернуть здесь постоянный лагерь и основать каменоломню, но вскоре столкнулись с нечистью. Они налетели на тёмнодушников роем и искусали до полусмерти. У моего счетовода Истислава в тот день погиб брат.

– Мы пробовали сбивать аспидов с камней длинными ко-копьями, но эта мерзость ядовита и умеет плеваться хоботко-ком, – поведал Елисей. – Я попал под один плевок и неделю лихорадил. Но больше всего досталось моему дружиннику Ивану. Вон, половину лица ядом прожгло. Аспиды увертливые, стрелами их не пришибешь.

– Стрибог, нам необходимо смести этих паразитов, – не затягивая, перешел к делу Велимир. – Каменистое плато имеет стратегическое значение для столицы, но есть еще одна весомая причина. Елисею удалось подбить одного аспида. Их тела покрывает изумрудная чешуя. Она легкая, но невероятно прочная. Если мы используем ее, у наших дружинников появятся надежные доспехи, которые увеличат шансы на выживание.

Не склонный к долгим размышлениям, Юлий молча кивнул. Велимир не первый раз обращался к нему с просьбой о помощи, и юноша не мог оставить тёмнодушников в беде. Подойдя к плато, он сделал глубокий вздох и подул в пастуший рог. Ветер начал свою игру. Стрибог дал второе дуновение, и воздушные потоки усилились, став порывистыми и шальными. Затем последовало третье дуновение, и ветер обратился в неистовый вихрь, готовый сокрушить все на своем пути. Стихия понеслась, кружась по плато. Добравшись до аспидов, ветер сдул их прочь, как листья. Касаясь земли, крылатые змеи испускали дух. Их губила божественная рука, а это означало, что нечисть навечно останется в сердце Нави и больше не нападет на людей. Юлий наблюдал за исчезновением темных сил, а за спиной доносилось победное и восторженное ликование.

Жители деревни, расположенной недалеко от каменистого плато и славящейся своими мастерами-бронниками, испытали неописуемую радость. Тёмнодушники устроили пир в честь Стрибога. Хозяйки достали из запасов соленья и растопили печи. Велимир намеревался погостить здесь пару дней: дать людям заслуженный отдых и организовать работу на каменоломне. До начала пиршества он беседовал со старостой, а уже к вечеру деревню наполнил звон молотков – местные кузнецы занялись закалкой. Затем мастера-бронники принялись собирать панцири, сшивая чешую аспидов лошадиными жилами. Из-за плотно пригнанных пластин их творения напоминали еловую шишку и красиво переливались изумрудным цветом. Мастера работали на совесть. Уже на следующий день они предоставили Елисею первый доспех, и сотник безоговорочно вручил его Ивану.

Прошло несколько дней. В утреннем пасмурном небе медленно плыли пушистые облака. Кузница и поварня выпускали тонкие струйки дыма. Из лагеря, расположенного рядом с деревней, доносился командный бас Елисея. В этот раз сотник лично участвовал в обучении потомков богатырей. Звуки мечей и щитов резонировали в воздухе, создавая атмосферу суровости и настоящего воинского духа. Дружинники тоже присоединились к уроку. Среди них находился Иван. В новом доспехе он выглядел серьезным соперником и могучим воином. Кузьма с восторгом глядел на старшего брата и еще трех соратников, облачившихся в чешую аспидов.

Вдруг тёмнодушники заметили в небе дракона и подняли тревогу. Огромное существо быстро и уверенно приближалось, и деревня стояла перед ним столько же маленькой, сколько обреченной. Змей приземлился у хлебного поля и выпустил из своей лапы Кощея. В мгновение ока одна из голов настигла пасущуюся корову и проглотила ее целиком, клацнув клыками. Горыныч отвлекся, наблюдая за стадом за холмом. Люди рассыпались в панике. Кто помчался искать укрытие в избе, а кто вооружился чем попало и сплотился на пустыре, заслоняя родное поселение.

Из толпы вышел Велимир в сопровождении Стрибога и верного сотника. Все трое двинулись навстречу Бессмертному. Деревенские жители наблюдали за князем с тревогой и надеждой: сможет ли он добиться диалога? Юлий перебирал в голове ворох мыслей: «Да чтоб вас! Сюда пожаловали оба сына Чернобога, вечно враждующие меж собой. У них что, соглашение о перемирии? Мне не потягаться с двумя божествами Нави!» Велимир поднял руку в знак приветствия и хотел начать свою речь, но Кощей его опередил:

– Ты чего разоделся? – кольнул он Юлия, когда тот подошел на достаточное расстояние. – Я думал, ты на полпути в Правь.

– Отчасти так и есть, – увиливал юноша, и с этими словами вскинул на плече золотой лук. – А ты, как я погляжу, прекратил вражду с братом? Как любо смотреть на семейные воссоединения. Так и хочется взять балалайку и написать о вас песнь, да такую, чтобы потом из каждого ведра лилась: и колодезного, и помойного.

«Стрибог, камнем тебя по башке, ты не одолеешь двоих!» – мысленно осаждал себя Юлий, хотя старался не показывать слабины.

Бессмертный пристально изучал лицо юноши, пытаясь предугадать его намерения по плутовскому и самоуверенному взгляду. Князь сделал глубокий вдох. Кощей снова не дал тому вставить слово и с невозмутимым холодом потребовал колдовской рубин. Юлий и Велимир переглянулись. Лишение «наливного яблочка» было бы равносильно окончанию военной кампании: к службе пока привлечено недостаточно потомков богатырей для противостояния нечисти. Юноша убедился в своем предположении: за тем подозрительным вороном, наблюдавшим с огромным интересом за обходом, действительно скрывался навий царь. Пока Стрибог размышлял, князь предложил прийти к соглашению иным способом. Горыныч услышал знакомый голос. Змеиные глаза встретились с взволнованными светлыми очами Велимира, и дракон поднял жуткий рев. Людей накрыло горячим дыханием. Елисей возник перед правителем Златовещенска, выставив круглый щит.

– Ве-ли-мииир! – прорычал Горыныч в гневе, намереваясь прибить того на месте шипастым хвостом. – Я не получал от тебя платы несколько месяцев. Ты не воздвиг мое изваяние в Златовещенске. Шутить со мной вздумал, дворовый лизоблюд? Что ты сделал с Заморышком, где он?

У Велимира во рту пересохло. Он прятался за спиной Елисея, немея от страха. Бессмертный нахмурился. Что бы ни задумал Кощей, стычка князя тёмнодушников со Змеем не входила в его планы. Колдун не знал о том, что его брат годами устрашал жителей столицы, опустошая богатства его края. Глянув в толпу, Кощей заметил Ладу и, словно опомнившись, преградил дорогу Горынычу, сдерживая его гнев.

– Немедленно отдайте колдовской рубин, – велел Бессмертный угрожающим тоном, отражавшим непоколебимую боевую решимость.

Стоя на защите, Елисей не отходил от князя, взглядом ищущего поддержку у Стрибога. В этой непростой ситуации Юлий погрузился в раздумья, тщательно взвешивая силы и возможности. Чувствовалось, что он в одиночку взял на себя ответственность за судьбу тёмнодушников. Как бы ему не хотелось, с двумя темными божествами он сдюжить не мог. Тогда Юлий заявил во всеуслышание, что отдаст самоцвет. Его слова заставили сердца деревенских жителей замереть. Велимир тяжело опустил веки, принимая решение юноши. Стрибог направился к лагерю. Его догнала взволнованная Лада.

– Всем договоренностям пришел конец. Если еще раз тебя увижу, то мокрого места не оставлю, – с шипением обещал Змей, глядя на князя.

В лагере творилась сущая суматоха. Появление навьих царей застало дружинников врасплох. Они снаряжали доспехи и готовились к битве. Юлий ворвался в палатку князя и взял «наливное яблочко». Лада не отходила ни на шаг. Юноша поднес рубин к лицу, вглядываясь в алое нутро. Спешка давила на нервы, каждая секунда была на счету. Юлий понимал, что если послушает Бессмертного и отдаст колдовской самоцвет, то лишится возможности поиска потомков богатырей. В то же время, навьи цари не обещали мира взамен. Если Кощея отличало благородство и нежелание допускать бессмысленное кровопролитие, то что помешает его жестокому брату выместить на тёмнодушниках свой гнев?

– Шиш им, а не самоцвет, – уверенно молвил Юлий, роясь в своей суме. – Я выиграю нам время. Беги в лагерь и вели всем, кого встретишь, возвести идол в мою честь!

– Из дерева? – суетилась Лада, вспоминая о местных мастерах и их талантах ковки.

– Да хоть из навоза и веток! – огрызнулся Стрибог. – Лада, торопись!

Девица кивнула и выскочила из палатки как ошпаренная. Юлий разместил на земле рубин и округлый булыжник, затем достал из сумы берестяную торбочку и откупорил ее. «Колдовская пыль, лети! Серый камень в алый самоцвет сгусти!» – с этими словами Юлий высыпал содержимое торбочки на два предмета. Белый порошок свершил свою ворожбу. Поддельное «наливное яблочко» было ничем не отличимо от настоящего рубина. Юноша спрятал самоцвет, а зачарованный булыжник взял подмышку и направился к окраине деревни.

Стрибог вручил Кощею рубин. Тёмнодушники, и особенно Велимир, с напряжением наблюдали за разворачивающимися событиями. Бессмертный бережно вставил самоцвет в полость большого златого перстня и сомкнул зубцы оправы. Юлию этот перстень показался знакомым. Позже юноша вспомнил, что видел его на пальце Горыныча у Калинова моста. Все шесть голов Змея завороженно наблюдали за братом, а алчущие глаза не сводили взгляда с рубина. Когда Кощей подошел к дракону, Горыныч почти вырвал сокровище из рук, нанизал перстень на свой палец и расправил крылья. Змей подхватил брата, словно какую-то зверушку или куклу, а затем стремительно сорвался ввысь и полетел восвояси. Юлий заметил негодование на лице колдуна. Кощей счел такое обращение унизительным и потянулся за мечом. Стрибогу показалось, что навий царь будет рубить по драконьей лапе. Значит ли это, что отношения между темными божествами далеки от мира?

Когда Горыныч улетел на достаточное расстояние, Юлий сообщил Велимиру о своей хитрости. Князь побелел лицом, осознавая, что навьи цари вернутся в деревню в течение часа. Обнаружив подмену, Змей непременно попытается сжечь все дотла и наказать людей. Дружинники, как и потомки богатырей, были готовы к бою, однако, многие из них не имели опыта в сражении с нечистью. Как им противостоять темным божествам? Жители деревни с лихорадочной поспешностью сооружали идол Стрибогу, и ими руководила Лада. Юлий надеялся, что это изваяние, слепленное из глины, соломы и лоскутов ткани, укроет поселение защитным куполом. Но в сердце юноши закрадывались сомнения, которым он не позволял сбить себя с толку. Сможет ли купол сдержать атаку сыновей Чернобога?

Между тем, Лада неожиданно вспомнила слова Кощея, которые он сказал, пребывая в Златовещенске и предлагая совместное странствие. Бессмертный намеревался украсть у брата перстень с рубином. Змей очень дорожил этой вещицей, ибо с ее помощью он мог порождать искры, приделывая отрубленные головы. Девица не знала, удалось ли колдуну проникнуть в заповедный сад, добраться до клетки Жар-птицы и украсть сокровище, однако, Горыныч явился сюда уже с полым перстнем. Лада поделилась мыслями с Юлием. Юноша предположил, что Бессмертному известно о существовании второго самоцвета. Возможно, что-то пошло не по кощееву плану, либо с драконьим рубином случилась беда. Неспроста темные божества явились к князю за «наливным яблочком».

Над поселением стягивались грозовые тучи. Среди клубящихся исчерна-серых облаков показалось существо с внушительным размахом крыльев. Тревожные крики людей разносились по всей округе. Юлий сосредоточенно глядел в небо, крепко сжимая золотой лук. Приближался Горыныч, словно хищная птица. Юлий не видел в его лапах Кощея. Либо братья разминулись, либо некромант созывал безмолвную дружину, готовясь к нападению. Тёмнодушники смастерили идол, и многие вознесли молитву светлому божеству Прави. Теперь все зависело от того, появится ли защитный купол или нет.

Змей подлетел совсем близко к деревне, нависая над ней зловещей тенью. В воздухе откуда ни возьмись соткалось искрящееся от молний полотно. Дракон столкнулся об него и пал в кратковременной отключке, получив ошеломляющий разряд. Купол стал похож на расколотую стеклянную стену и исчез без следа. На пальце Горыныча, в оправе златого перстня виднелся обычный округлый булыжник. Юлий мгновенно оценил ситуацию и принял решение: подняться на крышу, чтобы занять благоприятную позицию для стрельбы из лука. Пока юноша бежал к амбару, – самому высокому зданию в деревне, он дул в пастуший рог, созывая свирепые ветры.

Елисей мчался к дракону. Горыныч уже приходил в себя, в смятении отряхивая головы. Заметив сотника, одна из змеиных голов в гневе выпустила пламенную струю. Елисей отскочил на своих могучих петушиных ногах и ушел с линии огня. Не сбавляя бега и защищаясь щитом от удушливого жара, воин настигал врага. Пламя, мотаясь из стороны в сторону от ветров Стрибога, попало на избу. Дружинники шли на подмогу, их возглавлял Иван. Лада наблюдала за ними издалека, находясь среди мирных жителей. Девица не могла стоять без дела: она обратилась к людям, после чего в Змея полетели предметы обихода. Отвлекая дракона, они дали возможность дружинникам атаковать, хотя воины не знали, как подступиться к этому свирепому темному божеству. Елисей бился с когтистой лапой, преграждавшей подступ к шеям.

Из объятой пламенем избы вывалился Велимир. На его плечах повис староста, давящийся в приступе кашля. Змей увидел князя и яростно зарычал. Дракон был рассержен, и его глаза сверкали ненавистью. Распахнув крылья, он оттолкнулся от земли и одним прыжком сократил расстояние между собой и Велимиром. Задрожала земля, и князь со старостой повалились с ног. Юлий натянул тетиву, прицелился и выпустил стрелу, которая разбилась о драконью чешую десятками искр. Кузьма с соратниками помогли людям подняться и повели их к лагерю, но Змея такой исход не устроил. Мимо летали черепки горшков и полевой инструмент. Горыныч ударил лапой, отмахиваясь от назойливого сотника, и ринулся вперед, преследуя тёмнодушников. Одна из голов, извиваясь в неистовом танце, бросилась вперед. В последний момент Велимир и Кузьма отпрянули друг от друга, и острые клыки клацнули над ними.

Вслед за гулом пастушьего рога ветер принес черный дым, окутавший Горыныча. Пять голов устремились к небу, чтобы не упускать контроль над полем боя, а шестая совершила очередной выпад, не оставляя князя в покое. Велимир едва встал на ноги, как увидел в облаке черного дыма разинутую пасть. Змей настиг человека и сомкнул челюсти, свершив свою месть. В этот миг в свете пламени сверкнул меч Елисея. Сотник со всей богатырской силушкой рубанул по драконьей шее. Горыныч поднял жуткий рев, сотрясая округу, и забил шипастым хвостом. Елисей замахнулся и вторил удар. В это же время туловище темного божества осаждали колдовские стрелы.

Когда дым рассеялся, дружинники увидели отрубленную голову. Отбросив свой меч, Елисей бросился на помощь князю. Раскрыв стиснутую пасть, он вытащил из нее Велимира. Князя окропляли алые реки, он был едва жив. Елисей взял человека на руки и помчался в лагерь без оглядки.

Взбешенный и озлобленный Горыныч приближался к Стрибогу. Колдовские стрелы рассыпались снопами искр и обжигали, минуя покровы чешуи. Свершив задуманную месть, Змей направил свой гнев на юношу, после чего хотел спалить поселение. Дружинники пришли на подмогу Юлию. Одна из драконьих голов выпустила поток пламени. Страшная смерть зримо подступала к отважным воинам, преграждая путь. Оставаясь один на один с темным божеством, Стрибог чувствовал себя в ловушке: он отступал, но край крыши становился все ближе, заставляя примириться с мыслью о падении в пропасть, которая уже зияла за ней.

Раздался раскат грома. Горыныч пошел в атаку. Сердце юноши забилось сильнее, он взвел золотой лук и коснулся тетивы. Дыхание Юлия замерло, а мысли наполнил звонкий голос: «Все предыдущие попытки не венчались успехом – небо не ответило на мой зов. Сдюжу ли сейчас? Эх, была не была!» Стрибог выпустил стрелу, сотканную из воздуха. Она пронзила грозовой небосвод острым копьем. Молния рассекла облака с ослепительной вспышкой, высвободив разрушительную силу, и ударила по дракону. Змей скорчился: его приковало к земле. Дружинники подступали, но подлая голова, наблюдая за тылом, не давала им приблизиться, выпуская языки яростного пламени. Змей поспешил подняться, но повалился ниц. Любое другое существо не перенесло бы удара молнии. Со второй попытки дракон встал на лапы, оттолкнулся от земли и взлетел. На его боку, от предплечья до бедра, тлела черная отметина.

Стрибог подул в пастуший рог, успокаивая ветер. Тучи пролились дождем, потушив огонь, а потом рассеялись, открыв ясное летнее небо. Юлий стоял настороже на крыше амбара, одержимый чувством, что за облаками ждет очередная битва. Кощея не было видно, значит, нападение на деревню планировалось лишь Змеем. Юноша спустился. У отсеченной драконьей головы столпились тёмнодушники. Минуя любопытствующих людей, Стрибог отправился в лагерь. Испарина с хладом высыхала на лбу: Юлий еще не отошел от минувшего боя, ощущая сковывающее напряжение и истощение. В скором времени его вдобавок охватила сильная тревога, после обнаружения тянущегося к княжеской палатке кровавого следа. Нервный ком подступал к горлу. Помешкав, юноша отодвинул плотный полог и вошел внутрь. Резкий запах ударил по ноздрям, Юлий приготовился к худшему. В двух шагах от него, загораживая Велимира, сидел Елисей. Со спины вид у сотника был обреченным. Его поникшая поза не держала привычную бодрую воинскую осанку. Стрибог не знал, как утешить Елисея, и решил оставаться рядом с ним в молчании, поддерживая его без слов. Глядя на окровавленную ладонь Велимира и побагровевшую одежду, юноша крепко задумался: «Тёмнодушники изберут нового князя? Если так, будет ли он бороться за свой народ с таким же пылом?»

Неожиданно раздался слабый голос Велимира: «Мне намного лучше». Сотник облегченно вздохнул. Юлий опешил и заглянул за плечо Елисея. Лицо князя меняло свой цвет от бледно-синего к румяному розовому. Он сжимал опустошенную пузатую склянку.

– Стрибог, – обратился к божеству Велимир, – Ты сумел одолеть Змея. Слышишь? Люди ликуют в твою честь.

Похвала князя прошла мимо ушей Юлия, который не мог ни пошевелиться, ни слова обронить. «Но как?» – юноша терялся в догадках. В палатку порхнула Лада, а вместе с ней проник прохладный ветерок, наполненный свежестью и дождевой влагой. Девица замерла, осматривая Велимира. Смертельные раны заживали с невероятным упорством. Елисей взял склянку и показал ее недоумевающим людям.

– А вы думали, я шел к Пику, чтобы пейзажи созерцать? – усмехнулся сотник, характерно щелкнув клювом. – Камень Алатырь глух к тёмнодушникам, зато позволяет набрать живительную водицу любому гостю. Это достойная награда за преодоление испытаний вещего камня и исполнение просьбы Нагай-птицы.

– Я всегда считал, что водица с Пика пригодится именно тебе, ведь ты постоянно попадаешь в передряги, рискуя собой. Случилось иначе, – со слабостью, но улыбкой в голосе молвил князь.

Лада смахнула слезы с щек, не выдерживая напряжения. Сердце Юлия наполнилось радостью и облегчением. Будущее могло быть непредсказуемым, но люди не лишились лидера, готового пройти через любые трудности, чтобы защитить свой народ.

Минувшая битва показала, что тёмнодушники могут противостоять нечистой силе. Помогала им в этом вера в светлых божеств Прави. Благодаря нерушимому доверию и надежде на мир, выражая чистоту мысли в молитве, людям удалось укрыть поселение защитным куполом. Староста велел возвести храм Стрибогу. Строительство началось незамедлительно, с использованием дерева. В будущем староста планировал применить ресурсы каменоломни и преобразить храм, придав ему величественный вид. Идол, слепленный из глины, соломы и лоскутов ткани, был оставлен на память.

Деревенские жители восторженно взирали на дружинников, облаченных в панцири из чешуи аспидов, и называли их отважными змееборцами. Это прозвище прилепилось как банный лист, но воины елисеевской сотни приняли его с честью. Кузьму посетила блестящая идея: выточить копья из острых драконьих клыков. Велимиру предложение пришлось по нраву. Он обмолвился, что по возвращении в столицу даст соответствующее распоряжение мастерам. Удивительно, но название диковинному оружию дружинники уже придумали – зубочистка.

На следующий день Велимир полностью оправился от ран и даже встал на ноги, а к полудню вереница обозов двинулась в путь. Миновали две ночи. Наутро путников встретило поселение, расположенное среди полей. Люди трудились на земле и немало удивились, увидев златовещенского князя. Как только змееборцы появились в деревне, их изумрудные доспехи-панцири засверкали на солнце. Но больше всего внимание привлек статный мо́лодец, оседлавший ветер.

Велимир вместе со Стрибогом направился к повозке за «наливным яблочком». Князь поместил рубин на серебряном блюдечке и позвал юношу. Алый самоцвет, находясь в руках тёмнодушника, покатился по каемочке. Велимир не поверил своим глазам. Он стоял ровно, затаив дыхание. Рубин продолжал кататься, а потом играючи запрыгал. Князь молча пошел по направлению, заданному «наливным яблочком». В растерянности, Юлий следовал за Велимиром, пока оба не уперлись в местного плотника. Люди пожелали друг другу доброго здравия и разошлись. Князь отдал вещицы. Самоцвет отозвался звоном на касания светлого божества и повел к потомку богатырей. На сей раз тёмнодушник шагал за Юлием. Двое миновали половину деревни и вышли к колодцу, где встретили плотника. Снова!

⠀

Бойкие ручейки текли с вершины Пика во все стороны мира, и именно с них начинались воды Нави. После того, как Велимир пригубил живительной водицы, собранной из бьющего из-под Алатырь-камня родника, он не только исцелился от ран, но и впитал крупицу чудодейственного волшебства. Нет, божественность князь не приобрел, однако, новый дар позволил тёмнодушнику пользоваться «наливным яблочком» наравне со Стрибогом. Бесконечно воодушевленный, Велимир смотрел за горизонт своих планов, обдумывая будущую кампанию по добыче живительной водицы. Вместе с Елисеем он пускался в рассуждения об основании особого отряда змееборцев и их подготовке сотником, имеющим опыт в покорении священной горы. Водица из-под Алатырь-камня обладала невероятными целительскими свойствами, но в свете последних событий князь видел в ней бо́льшую ценность.

Вернувшись в столицу, Велимир с головой погрузился в дела, связанные с потомками богатырей: он лично занимался поиском новобранцев, а также обеспечивал жильем и местом для тренировок тёмнодушников, прибывших из деревень. Княжескому счетоводу Истиславу было поручено рассчитать и организовать возведение нескольких храмов Стрибогу. Елисей повысил Ивана по службе, и старший сын красильщика возглавил обучение змееборцев. Юлию и Ладе предоставили лучшие комнаты во дворце, и двое наслаждались отдыхом после долгой дороги. Они радовались жизни, сидя за украшенным вкусными яствами столом, хотя Велимир был так занят, что частенько пропускал приемы пищи. Рифмоплёт взялся за любимую балалайку и развлекал люд. Каждый вечер двоих ждала банька с березовыми вениками, мягкими утиральниками и кружками с холодным свежим квасом. Юлий и Лада гуляли по улочкам Златовещенска, встречая восторженных жителей. Иногда ноги сами вели девицу к бедняцкой избе, где однажды остановились Кощей и Колобок.

Наблюдая за успехами Велимира, Юлий ощущал приближение свободы. «Наливное яблочко» охотно отзывалось на касания князя без участия Стрибога. Велимир редко обращался к светлому божеству за помощью. Юноша осознавал, что тёмнодушник уже не нуждается в нем. Люди Нави с каждым днем становились увереннее в своих силах. Они узнали, как защитить родной дом. Во многих поселениях были установлены идолы. Нападения нечисти участились, но всякий раз злобные духи валились замертво либо отступали, столкнувшись о защитный купол и получив удар молнией.

В один из тихих вечеров, глядя с балкона терема на Златовещенск, Юлий признался Ладе, что его миротворческая задача подошла к концу, и добавил, что скучает по Родине. Юноша намеревался уйти в Явь вместе с девицей, вот только он не ощущал морок с тех самых пор, как гостил у Добрыни. Стрибог не имел представления, как покинуть Навь. Ему не хватало знаний, чтобы пересечь границу двух миров. В момент, когда сомнения достигли своего пика, Лада озвучила смелую идею о поиске Кощея.

– Ну-у-у, побеседовать с Бессмертным проще пареной репы, – заявил Юлий, приводя девицу в восторг. – Истинно, я не могу дать твердого слова, что он испытает удовольствие от встречи. Однако, могу предположить, что навий царь не нападет в твоем присутствии.

Лада согласилась составить компанию юноше, и двое безотлагательно отправились в путь. Ничего не сказав о своих замыслах Велимиру, они миновали стражников и тайком пересекли ворота Златовещенска. Юлий и Лада остановились на меже полей, недалеко от столицы, и устроили привал. Тогда Стрибог достал из своей сумы череп, тот самый, что лежал на опорном столбе калитки в деревне, где бард впервые повстречал навьего царя. Лада с изумлением воскликнула, что ее сердечный друг прикарманил чужое добро.

– Что ты такое говоришь, краса? Одолжил на время, – поправил девицу Юлий, не скрывая плутовской улыбки, от которой на щеках появлялись милые ямочки.

Юноша поместил в полость черепа свечу и зажег ее, а затем повернул диковинную вещицу к Дремучему лесу. Глазницы загорелись лазурным пламенем. В тот миг людям подумалось, что это ключ к их возвращению в Явь. Юлий расположил на коленях балалайку и тихонечко запел.

Полночи сполохи танцевали в черепе, а потом сделались очень бледными, словно затухали перед самой тьмой. Внимательная Лада заметила силуэт, стоявший вдали у леса: с длинными белоснежными волосами и в черной мантии. Бессмертный ответил на зов. От присутствия навьего царя в поле смолк весь стрекот, звучавший доселе. Юлий и Лада пошли навстречу, охваченные ореолом тусклого и рассеянного света.

– Божеств Прави не учат, что нельзя брать чужое? – обратился Кощей к юноше, указывая на череп, но в его упреке не было враждебности, а лицо оставалось спокойным.

– О, я скучал по твоему бурчанию, – ответил Юлий, сохраняя обычный шутливый тон, и бросил взгляд на кощеев меч: оружие находилось в ножнах и не источало погостной магии, значит, колдун явился с благими намерениями, без безмолвной дружины. – Должен признаться, нам нужна твоя помощь. У меня не получается выследить туманный морок, который открывает путь в Явь. Без межмировой бреши я не смогу освободить Навь от нашего продолжительного присутствия.

– Морок непостоянен. Он возникает в случайных местах на неопределенное время. Нужно больше сноровки, чтобы угнаться за ним, – молвил колдун со знанием дела.

Кощей смотрел на Ладу долго и проницательно, даже после того, как она отвела смущенный взгляд. Девица выглядела полной сил и была в добром здравии. Бессмертный испытал облегчение, понимая, что в его отсутствие с дорогим ему человеком не случилось беды. Навий царь ощутил радость, заметив кинжал на поясе, значит, девица дорожила его подарком. Затем Кощей неожиданно сказал:

– Твой зов весьма кстати. Юлий, я тоже вынужден искать у тебя содействия.

ДАЛЕЕ: ГЛАВА 16