Текст книги "Оконце в Навь"

– Помнишь, ты говорил, что местные жители называют ущелье Шепчущим не из-за свиста ветра, а оттого, что «усопшие воют»? – ясным голосом молвил Кощей, и Змей засмеялся. – Это был звук скрипа крыла ветряной мельницы.

Староста остановился и обернулся. Он оглядел пространство вдоль и поперек, но не увидел ни сына, ни его ладью, ни темных божеств. Дед постоял еще немного, с надеждой всматриваясь в пустоту, затем отправился к незнакомому поселению. Морок напустил густой дым, словно лисица, заметавшая следы на снегу. Кощей пошел вперед, намереваясь войти в Явь. Среди многих мыслей колдуна была та, которая заставила его остановиться в одном шаге от тумана: что, если он не сможет вернуться в Навь? Бреши непредсказуемы, ведь они впервые выпустили тёмнодушника из посмертного мира. Если они не позволят вернуться в родные земли сыну Чернобога, что тогда случится с Тридевятым царством? Сумеет ли Змей остановить Хаос? «Возможно, но не мирным путем», – прозвучал в голове ответ. Кощей передумал входить в брешь и развернулся, но в тот момент течение толкнуло ладью вперед. Бессмертного поглотил туман. Лысак свистнул, заставляя судно выплыть к озеру, но колдун успел побывать в недрах морока. Явь не впустила темное божество. Змей сорвался вниз, взмахнул крыльями и взлетел уже над самой водой.

Братья встретились на берегу и обсудили все произошедшее. Горыныч велел Лысаку объехать поселения (а их оказалось шесть, на число драконьих голов) и созвать всех тёмнодушников в ближайшую от Шепчущего ущелья деревню. Детина лаконично кивнул, с воодушевлением осознав, что у него и соплеменников появилась редчайшая возможность вернуться в живой человеческий мир, на родину. Кощей поведал Лысаку о том, что их поселения не единственные и, что на другой половине Тридевятого царства тоже живут люди. Бессмертный добавил, что он вместе со Змеем поможет им добраться сюда, затем воспользуется ладьей для переправы.

Позднее, когда Кощей находился в лапе летящего дракона, его начали одолевать сомнения. Слова, сказанные Лысаку, звучали так уверенно, будто бы у навьего царя был продуманный до мелочей план. Но, на самом деле, Бессмертный не представлял, как сплотить тёмнодушников, крепко обосновавшихся в Тридевятом царстве и отгородившихся защитными куполами. Темные божества летели к Златовещенску, где колдун надеялся встретить Юлия. «Люди не последуют за некромантом, но доверятся Стрибогу», – считал Кощей. В отличие от брата, Горыныч не утруждал себя глубокими раздумьями. Он дал Бессмертному полную свободу действий, но в случае поражения был готов извергнуть испепеляющее пламя. Этим он напоминал отца: тоже предпочитал радикальные методы, хотя не был способен возвести новую Навь.

⠀

Дни сменялись ночами. После захода солнца в темноте появлялось пурпурное пятно. Приближаясь, оно обретало очертания коня. Кощей заметил, что Сивка-бурка скачет не так резво, как раньше. Нечисть несла на себе всадника и едва успевала следовать за Змеем, рассекавшим мрачный небосвод. Бессмертный рассказал коню о Шепчущем ущелье и мороке, ведущем в Явь. Поскольку Сивка-бурка, как и его сородичи, являлся проводником человеческих душ в мир живых, он обрадовался этой вести и бодро заржал. Затем поделился мыслями о скитальцах, заблудившихся на посмертном пути.

Кощей чувствовал всеохватывающее влияние Хаоса: совсем немного, и начнется необратимое превращение душ в злыдней. Горыныч не знал языка колдовского коня, но он будто бы решил напомнить о своей огненной мощи, прочистив одну из глоток и выпустив в небо ядреный пламенный сполох. Колдун вновь задумался о путях изничтожения лиха. Огонь способен погубить все: тёмнодушников, нечисть и чудищ Хаоса. Навь постепенно очистится, пустит ростки сквозь пепелище и вернет к жизни злых духов. Однако, для этого ей понадобится помощь божества. Сердцу истязаемому преподнести великий дар, что излечит его раны, позволив избежать жестокой кары. Если сравнить Навь с организмом, сжираемым пагубным недугом, то ей необходимо лекарство. Усилив иммунитет, сердце одолеет хворь и возобновит цикл возрождения, вернув все на круги своя. Дар, о котором пророчила птица Гамаюн – это жертва божества, его сила. По этой причине Навь не пустила Кощея в Явь, ведь он являлся одним из тех, кто был способен излечить ее.

Сивка-бурка исчез на восходе, хотя лучи солнца были рассеянными и терялись среди туч. До Златовещенска оставались считанные часы. Змей разместил Бессмертного в лапе и поднялся в небо.

Подлетая к столице, братья услышали странные звуки и грохот. Приблизившись, темные божества увидели ужасающую картину. Размежеванная земля, засеянная злаками, которые еще совсем недавно качались на играющем ветру, превратилась в поле битвы. Повсюду, распластав длинные конечности, лежали тела существ Хаоса, что назывались оплетаями. Из их ран вытекала глиноподобная жижа. Среди раненых и павших встречались обычные тёмнодушники, которые оказались втянуты в это сражение. Кощей заметил погибшего полевика – духа поля.

Те из оплетаев, кто слипся из двух половин воедино, неслись к столичным воротам. Они преодолели невидимый рубеж, и на мгновение появился купол, раздробленный на тысячи осколков. Магии не хватало, чтобы сдерживать натиск неприятеля. Из недр столицы летели колдовские стрелы, будто бы окутанные льдом, и с трескучим звуком вонзались точно в цель. Чудища падали ниц. Они холодели, становясь неповоротливыми. Таких было легко добивать. Остальных оплетаев у ворот ждали дружинники, облаченные в доспехи-панцири из чешуи аспидов.

– Змееборцы! Поднять ко-копья! – раздался грозный командующий бас Елисея.

Упомянутое оружие показалось Кощею странным. Каждое копье было вытесано из кости с поразительной искусностью и хорошо отшлифовано. На прорезанных пазах имелась обмотка из кожи для крепкого хвата. Бессмертный вспомнил последнюю встречу Змея с тёмнодушниками, их битву и отсеченную драконью голову. Похоже, что люди изготовили копья из его зубов, ведь в Тридевятом царстве более не встречалось существ с такими внушительными резцами. К счастью, Горыныч оказался менее сообразительным, иначе бы не ринулся помогать. А еще местные люди называли копья зубочистками, но при драконе не упоминали сие слово – боялись, что Змей озвереет, ибо с юмором у него туговато.

Дракон пролетел над полем совсем низко, выпустив Кощея из лапы, набрал высоту и извергнул пламя. Мерзкие существа оплавлялись и растекались по земле. Горыныч очертил в небе окружность. Приближаясь к столице, он заметил мерцание защитного купола, накрывавшего Златовещенск, и изменил траекторию полета. Змей приземлился посреди поля и удавил хвостом барахтавшегося оплетая.

Кощей направился к воротам. Его брат только что выжег небольшое потустороннее войско, но Бессмертного встретили не хлебом с солью, а острыми копьями. Навстречу навьему царю шагнул Елисей. По внешнему виду воина можно было судить, что он самый свирепый участник битвы: на воротнике отсутствовала часть рыже-коричневого оперения, бородка неестественно алела, один глаз казался меньше другого, прячась за припухлостью, руки покрывали грубые ссадины, а длинные петушиные ноги перемазались глиной. Сотник предпочел старый добрый стеганый доспех чешуе аспидов. Елисей подвергал себя большей опасности, но так ему было привычнее.

Подойдя к Кощею, воин спросил, зачем темные божества помогают отбиваться от чудищ, которых сами же наслали. Елисей недоумевал. Оставляя без внимания смех брата, Бессмертный вывел сотника из заблуждений и поведал о вторжении Хаоса. Елисей с осторожностью слушал колдуна и наблюдал вполглаза за Горынычем, вспоминая битву с ним, сильные и слабые места. Добивание полудохлых оплетаев шлепком хвоста показалось дракону забавным, и он неспешно передвигался по полю, занятый сим занятием.

Дружинники тихо перешептывались меж собой, особенно когда Кощей предложил свою помощь. Елисей наклонил голову к своему помощнику Ивану, не сводя пристального взгляда с Бессмертного, и велел доложить обо всем Стрибогу и Велимиру. О том, что Юлий греется в столице, стреляя в оплетаев исподтишка, Кощей догадался при виде колдовских стрел, а вот услышать имя правителя Златовещенска не ожидал. Иван растолкал соратников и скрылся за воротами. Навий царь обернулся, чтобы глянуть на старшего брата и убедиться в том, что тот не услышал о Велимире. Никак вскипятится и потребует жизнь князя или учудит еще какую-нибудь глупость. Горыныч замер, а все его шеи вытянулись струнами, медленно покачиваясь. Старшая голова неподвижно смотрела на Елисея узкими змеиными зрачками. Все-таки услышал. Если дракон нападет, то тёмнодушники не последуют за темными божествами к Шепчущему ущелью. Кощей мог бы воззвать к некромантии, чтобы осадить брата, как это было всегда, ибо в их отношениях лидировала сила, а не разум. Однако, головы будто оттаяли и разметались по сторонам, а старшая спокойно изрекла: «Велимир уже получил по заслугам». Колдун наморщил лоб. Неужели Змей, привыкший действовать во всем до конца, оставит человека в покое и даже не отомстит сотнику за лишение головы?

Когда Иван вернулся, он сообщил о начале подготовки к переговорам. Это слово, – подготовка, – прозвучало торжественно и с размахом. Бессмертному представился длинный стол в парадных сенях. В действительности все оказалось прозаичнее. Велимир и Кощей стояли в окружении княжеских дружинников по разные стороны городских ворот, их разделяли пятнадцать метров. Князь был облачен в простую рубаху-косоворотку и штаны с сапогами. Почему-то эта незначительная деталь – отсутствие надлежащего одеяния, как и нахождение на пороге города, задело самолюбие навьего царя. Владыкам предоставили по табурету. Колдун пренебрег им, поддавшись соблазну вверить судьбу тёмнодушников Горынычу. Однако, в какой-то момент пробегающий по горожанам неосмысленный взгляд остановился на золотоволосой девице. Незнакомка стояла вполоборота, отвлекаясь на лепет своего ребенка. Велимир поприветствовал Кощея, и девица обратила к владыкам румяное лицо. «Нет. Это не Лада», – сердце стиснулось. Бессмертный протолкнул образовавшийся в горле ком и немедленно взял себя в руки, выслушал князя и его затянутые любезности, в коих не было никакой нужды. Стоит отметить, что Велимир выглядел здоровым, без единого следа от оставленных драконом ран. Как ему удалось обхитрить смерть?

– Я и мой брат обнаружили брешь, возникшую под воздействием Хаоса. Там морок не рассеивается со временем, и, что самое важное, открывает дорогу в Явь. Это бесценная, единственная возможность для всех вас вернуться на Родину.

– Похоже на ловушку. Не слушайте его, князь, – пробасил Елисей за спиной Кощея.

– Долго ли ты сможешь сражаться, сдерживая натиск потусторонних чудищ? – не оборачиваясь, спокойным голосом спросил у сотника навий царь, чувствуя на своей спине его испытующий взгляд.

– Достаточно, – буркнул воин в ответ.

Елисей стоял со скрещенными на груди руками, излучая уверенность. Он могучий и опытный сотник, побывавший во многих боях, бесценный для войска. Разумеется, он мог позволить себе подобный ответ. Но остальные дружинники невольно переглядывались. Некоторые из них начали обучение ратному мастерству несколько месяцев назад, после выявления богатырского дара. Были и те, кто служил Велимиру полжизни и дольше. Однако, все тёмнодушники понимали, что силы не вечны и им свойственно иссякать. На Елисея ровняться не нужно. Он – матерый вояка, в достижениях которого была и охота за нечистью, и восхождение на Пик. «Точно! – Кощея осенило, и мысли понеслись галопом: – Велимир не скончался, потому что испил живительной водицы из-под Алатырь-камня». Навий царь молвил:

– В землях Горыныча протянулось Шепчущее ущелье. Там, меж отвесных скал, образовалась брешь. Рядом находится деревня, населяемая вашими соплеменниками. Мы велели местному жителю шагнуть в морок. Он пересек границу миров вопреки всем навьим законам и покинул посмертный мир.

Люди ахнули и зашептались. Возвращение в Явь было пределом мечтаний для любого тёмнодушника. Глаза Велимира блестели надеждой. Он спросил, как добраться до ущелья. При этом воодушевленный голос князя выдавал его готовность к действию: если не к масштабному переселению, то хотя бы к проверке слов Кощея на достоверность. Тотчас же звонкая речь Стрибога пронзила множественный шепот, переросший в оживленный гул, и призвала всех к бдительности:

– Люди, одумайтесь! – Юлий стоял на городской стене, слыша и видя все, что происходит вокруг. – Неужели вы готовы довериться темному божеству? Явь всегда была для вас непостижимым миром, дурманящим миражом. Хотите рискнуть всем и отправиться на край Тридевятого царства, в драконьи владения? За этими воротами нет защитных куполов, зато чудищ предостаточно!

– Юлий, а что, если Кощей прав? – прозвучало так, будто Велимир уже принял сторону колдуна.

– Несколько дней назад Бессмертный утверждал, что все бреши рассеялись. Затем он заточил меня в своем дворце, а еще позволил погибнуть доброму другу. Нельзя доверять некроманту, как и его огнедышащему брату.

– Навь становится опасной для людей. Нужно найти способ, чтобы выжить. Это твои слова, – напомнил, не отступая, Велимир. – Если Явь примет нас, тёмнодушникам больше не придется сражаться за собственную жизнь.

Стрибог нахмурился, обдумывая услышанное. Бессмертный молчал, не вмешиваясь в словесные пререкания, хотя непрямое упоминание Лады вновь сдавило его сердце. Князь не спешил с ответом. Он вновь спросил о Шепчущем ущелье, а также о заключении союза с царями Нави. Велимир не понимал, какие цели преследуют темные божества, ведь они предлагают свою помощь и ничего не просят взамен. Так бывает только в ловушке. Кощей терпеливо вздохнул, чтобы ответить на вопросы князя и развеять его сомнения, как вдруг вклинился Горыныч и сказал:

– Положение дел таково, что либо вы сваливаете через брешь в Явь, либо ложитесь костьми в этих землях. Тёмнодушников не должно быть в Тридевятом царстве. Мы не сумеем искоренить Хаос, пока вы греете в Нави свои седалища. Если хотите нашей помощи, то выполните несколько условий.

– Змей! – колдун обернулся и наградил брата пронзающим взглядом, в котором отчетливо читалось: «Не лезь!»

– Во-первых, князь, отдай рубин. Тебе он не понадобится в Яви, так чего добру пропадать? – не обращая внимания на Кощея, продолжал дракон, ибо алчущее сокровищ сердце, узнав о наличии самоцвета-близнеца, так и не смогло угомониться. – Во-вторых, ответь, где Заморышек? Нескладный, низкого роста, с козлиной бородкой. Видал такого?

– Твой слуга следовал за нами по пятам и разнюхивал важные сведения. Я схватил его и посадил в темницу. Иные на моем месте обошлись бы суровее.

– Так выпусти его! – рявкнул Горыныч, и головы замельтешили, словно выводок змей, но, поймав на себе острый, почти испепеляющий взгляд Кощея, дракон сдержал гнев и добавил: – Заморышек родом из той деревни, что у Шепчущего ущелья. Он отправится в Явь с остальными, – выдаваемое спокойствие исходило с каким-то нажимом.

Кощей не мог взять в толк: отчего Змей так печется о тёмнодушнике? Горыныч не рассказывал об этом брату – у них, собственно, не возникало желания общаться по душам. Однажды, когда дракон явился в деревню, чтобы утолить голод, местные жители привели Заморышка. Змей испытал жалость к человеку, который из-за физического несовершенства стал изгоем среди соплеменников, и позвал его на службу. Возможно, дракон увидел в этом тёмнодушнике свое отражение, ведь отношения между Горынычем и отцом теплыми тоже не назовешь. Змей не мог сыскать благосклонности Чернобога и всегда находился в тени младшего брата, которому владыка Нави доверил свою обитель.

Воспользовавшись наступившей заминкой, Кощей рассказал о Хаосе и пояснил слова Змея, почему тёмнодушникам нельзя оставаться в посмертном мире. Бессмертный обратился к Стрибогу, предлагая ему оседлать ветер и увидеть все своими глазами. Юлий не согласился. После того, как юноша в одиночку отправился вместе с навьим царем во дворец и попал в заточение, его доверие пошатнулось. По лицу Юлия было заметно, что его раздирают внутренние противоречия. Кощей понимал, что голос Стрибога имеет огромный вес и может повлиять на решение Велимира, а люди в конечном итоге последуют именно за князем. Если Юлий ополчится против навьих царей, склоняя Велимира на свою сторону, то Бессмертный применит грязный прием и сделает из почитаемого светлого божества обыкновенного труса. «Стрибог мечтает покинуть Навь и вознестись. Он следовал за мной в надежде войти в брешь, и оставил бы людей», – колдун придерживался такого мнения. Даже сейчас, когда Златовещенск атаковали оплетаи, Юлий отстреливался из-за столичных стен, в то время как дружинники находились в гуще битвы, рискуя своей жизнью.

Велимир, ранее стоявший на ногах в знак равенства с Кощеем, который просто-напросто отнесся с презрением к неказистому табурету, медленно сел. Повесив голову от тягостной думы, тёмнодушник словно постарел на десяток лет. Окружавший его люд оживленно шептался. К князю подошел Елисей, поднес клюв к уху и что-то сказал. Взгляд Бессмертного вновь остановился на золотоволосой девице. Он почувствовал скрежет в груди и поймал себя на мысли, что приложит все усилия для разрешения ситуации без кровопролития. Лада бы поступила именно так – мирно.

– Слушай, а давай оставим их на месяцок? – сказал Горыныч брату. – Повоюют с чудищами, горьких слез наглотаются да сами нас позовут.

– У нас нет столько времени. Хаос неустанно поглощает Навь, – коротко ответил Кощей, не проникшись шуткой дракона.

– Хорошо, – молвил князь, чувствуя, будто его подгоняют невидимой плетью. – Я предлагаю перейти к тщательному обсуждению, – Велимир планировал все до мелочей.

На лице колдуна ни один мускул не дрогнул, хотя он устал чесать языком. Кощей испытал удовлетворение: тёмнодушники были готовы вести диалог. Как бы сильно люди не сомневались, они не отмахнутся от возможности попасть в Явь. Стрибог не перечил князю, но и безучастным не оставался, потребовав доказательства о существовании морока. Раздался слабый булькающий вопль оплетая и шлепок хвоста. Навий царь обернулся и посмотрел на Горыныча. Старшая голова наблюдала за всеми и тянула улыбку во всю свою скалящуюся морду. Змея веселили упорные старания брата, как и препятствование людей принять руку помощи. Дракон надеялся, что Кощей оставит благородные затеи и позволит спалить все дотла.

Колдун сделал глубокий вдох и повернулся к арке ворот, за которыми, на табурете, придерживая кулаком потяжелевший подбородок, сидел Велимир. Бессмертный мысленно складывал в уме, сколько дней уйдет на то, чтобы долететь-доскакать до деревни и привезти оттуда матрешку или Лысака. «Поверят ли Велимир и Стрибог рассказу тёмнодушника или сочтут, что он подыгрывает в каком-нибудь представлении? Заморышек ведь тоже родом из драконьих земель, и служит Змею, – размышлял Кощей. – Выход один: отправиться к Шепчущему ущелью вместе с человеком из доверенного окружения князя, чтобы он сам убедился в существовании бреши. Юлий отказался. Кто остается тогда? Сотник-петух?»

Неожиданно со стороны Дремучего леса раздался треск. Дружинники ощетинились копьями и подтянули щиты к груди. Юлий поднес к губам пастуший рог. Горыныч крепко встал на лапы. Его головы замерли в ожидании оплетаев, а каждое горло затряслось от огненной дрожи. Кощей обхватил ладонью рукоять меча, всматриваясь в неразборчивое мельтешение. Велимир призвал воинов к бою. Среди шорохов и сухого треска отчетливо прозвучали тяжелые шаги. К ним прибавился лязг цепей от механизма ворот, готовых опуститься в любой момент и защитить столицу от опасности.

Появился древесный исполин. Он напоминал большую одушевленную корягу, покрытую запутанными ветвями и изгибистыми сучьями, словно живым плетнем. Из-под кроны с дубовыми листьями виднелось морщинистое лицо, отличавшееся человеческими изгибами с крючковатым носом. В промежутках между узловатыми лианами блестели два маленьких глаза. Такое существо могло бы с легкостью слиться с окружающей природой. Плотно переплетенные корни были похожи на широкие ступни, нерасторопно шагавшие по земле. Вслед за лешим показались другие лесные духи. У одного из них, крепкого и могучего, от лицевой коряги ниспадала длинная спутанная копна мха, похожая на бороду. У коренастого и бугристого соседа по всему телу тянулись наросты лишайника. Третий был стройным, долговязым и гладким, с длинными пальцами-ветвями. Он шел плавно и изящно, покачивая великолепной вьющейся кроной. За ним, не отставая, следовал трухлявый старичок, усыпанный птичьими гнездами. Кощей насчитал три десятка леших. На макушке одного из них показался Колобок.

ДАЛЕЕ: ГЛАВА 18