Текст книги "Броненосец в «Потёмках». По канонам жанра: старая добрая «космическая опера»"

***

Райолинг неспешно рассекал воздух, наслаждаясь мерным рокотом мотора. Ехал без шлема, но в больших очках-консервах с защитой из поля.

Посол улыбался во весь рот и что-то насвистывал.

Курсовой компьютер был выставлен на столицу. Райолинг рассчитывал прибыть к войскам, объявить о партизанском нападении на челнок и трагической гибели агента Владыки. Шрекк обо всем должен позаботиться: как раз для похожих случаев он и сконструировал робота-хищника, использовав детали разных конструкций, включая позитронный мозг республиканского робота, ряд экзотических установок и стартовый привод малого гипердвигателя.

– Бип-бип! – раздался тревожный зуммер.

На приборном дисплее замелькала яркая точка: кто-то с высокой скоростью приближался к нему со стороны шаттла.

Райолинг нахмурился, задумчиво почесал голову – и открутил ручку газа до предела. Тяжелый гравицикл мощно набирал скорость.

Преследователь не отставал, несмотря на то что стрелка уже уперлась в ограничитель на спидометре.

Райолинг считался опытным пилотом – он управлял гравициклами еще до обращения. Посол резко бросил машину вниз, набирая в пике дополнительную скорость и рассчитывая оторваться от погони.

Но не удалось. Преследователь висел на хвосте.

– Сщ-ссссс! – засвистел воздух в аэродинамических рулях.

Посол цкаклов резко затормозил и сделал горку, пропуская красно-черный гравицикл под собой. Он добавил газу и включил курсовые пулеметы.

– Та-та-та-та-та!

Четыре выдвинувшихся вращающихся блока стволов. Плотная струя свинца. Огненные трассеры и вспухшие бороды на земле.

Преследующий гравицикл и его пассажир резко поменяли аэродинамический профиль. И с недостижимой для обычного водителя скоростью метнулись в сторону. Вопреки всем законам физики и аэродинамики.

Преследователь все еще находился позади, но теперь гораздо ближе.

Рептилоид направил транспорт вниз, в ущелье, и начал лавировать между его стенками. Он всегда считал себя хорошим ездоком. Но не здесь, на сумасшедшей скорости!

Гравицикл уже несколько раз чиркал стабилизатором по стенкам тоннеля, разбрасывая искры и каменное крошево.

Райолинг бросался в головокружительные кульбиты и петли, маневрируя среди каменных столбов и колонн, умело управляя вектором реактивной струи и перенастраивая подъемные двигатели каждый раз после очередной фигуры высшего пилотажа.

Казалось невозможным преследовать подобную цель. Но красно-черный транспорт не отставал.

«Неужели у него есть гравикомпенсатор?» – успел подумать Райолинг.

Преследователь прибавил газу. Нагнал гравицикл. И ударом силовой перчатки разрушил одну из управляющих плоскостей. Детали механизма разлетелись, попали в двигатель.

– Хррр!

Тяжелый хромированный гравицикл, подобно коню, получившему пулю на полном скаку, дернулся, резко сбросил скорость и начал непроизвольно вращаться.

Скрежет и стук в турбине.

За машиной потянулся шлейф густого черного дыма.

Райолинг лихорадочно манипулировал управляющими рычагами, комбинируя газ и тормоз, положение аэродинамических рулей и вектор управляемого сопла главного двигателя.

Наконец, сдались и гравиторы – транспорт начал постепенно снижаться.

Райолинг ударил по аварийной кнопке – включились компенсаторы силы тяжести. Скорость погашена. И остановившийся гравицикл рухнул на каменистую пустынную поверхность с высоты пары метров.

Рептилоид умело сгруппировался, перекувыркнулся через себя еще в воздухе и мягко приземлился на поверхность.

Подкованные сапоги прочно стояли на шершавом камне. В руках у посла появился громоздкий пистолет с двумя стволами, очевидно стрелявший пулями и сгустками энергии.

– Ну давай, подходи! – он выстрелил в кружащего над ним агента, но промазал.

Красно-черный гравицикл приземлился в нескольких десятках метров, его водитель не вооружен, если не принимать во внимание силовые перчатки.

Здесь, в каньоне ревел ветер. Полы изорванного плаща агента развевались.

– Сейчас я тебя прибью! – Райолинг несколько раз выстрелил.

Существо в паре десятков шагов с легкостью увернулось. Взмах руки – и пистолет вылетел из рук.

Пас второй рукой.

Мягкая, но неотвратимая сила толкнула Райолинга в грудь, он отлетел на пару метров. Упал на каменную насыпь.

– Хлоп!

Удар оказался не таким сильным, но рептилоид предпочел схитрить: он застонал и откинулся, одновременно просунув руку за пазуху, к маленькому лучевому пистолету.

– Мы снова вместе, господин посол! – агент подошел всего на несколько шагов. – Вы думали, я не знаю о ваших планах?

– Нет, все это ложь! – Райолинг вытянул другую руку вперед, раскрыл ладонь. – Я лоялен Экзекутору! Меня предали! Агенты-люди!

– Неужели? – переспросил его преследователь. – Разве инициатива с андроидом не ваша? К тому же у вас большой опыт по их конструированию.

– Нет, женщины… самки, человечье племя! Это их идея.

– И именно потому вы приказали всех убить.

– Да, другие державы не должны знать правду! – лихорадочно отпирался рептилоид и наконец выложил, как он думал, последний козырь:

– Воплощение Великого Плана в опасности! Они хотели атаковать «Варяг» и скрыться на крейсере Конфедерации с его грузом. Монолит Ламберта.

– О-о-о – с иронией произнес агент. – Сдается мне, что кто-то другой хотел заполучить трофей Владыки.

– Нет! Те женщины, они двойные агенты…

Райолинг попытался выхватить пистолет, но замер. Агент снимал шлем.

Водопад густых непослушных темно-каштановых волос. Прекрасное лицо. Запекшаяся кровь. Екатерина.

Фурия подошла ближе и бросила измятый шлем рядом. Прекрасная и смертоносная. Раненая и опасная. Словно сама богиня смерти спустилась с небес.

– Я серьезно недооценил вас, госпожа Штерн! – рептилоид отбросил в сторону маленький лучевой пистолет, свою последнюю надежду на спасение. – Бывают же случаи, когда манипулятор сам оказывается марионеткой!

– Каждому свое, дорогой господин посол! – проговорила Екатерина с усмешкой и повторила. – Каждому свое!

– Вы даже не знаете, что с вами будет! – пытался оправдаться Райолинг. – Я могу…

– Верховный Экзекутор разрешил вам оказать милость!

Райолинг в последней попытке защиты выставил вперед руку. Тщетно.

– Шварк! – мгновенным точным ударом силового хлыста Екатерина отсекла голову. Тело дернулось, обмякло и, истекая кровью, упало на камни.

Темная воительница остановилась над трупом поверженного врага. Поставила ногу на обезглавленное тело и посмотрела на садящееся солнце Трехгорья.

Кровавый закат! Сегодня слишком много существ распрощались со своими никчемными жизнями, положив их на алтарь выполнения Великого Плана.

Ветер пустыни развевал ее локоны. Кругом ни души.

Густой дым из разбитого гравицикла Райолинга обозначал место разыгравшегося трагического финала.

– Цвинк-цвинк! – подало голос устройство связи. Женщина подошла к транспорту Райолинга и достала прибор. Включился голографический проектор.

В высоту изображение было не более полуметра, в стандартной кожаной адмиральской униформе с шипами на погонах. Старший офицер выглядел важно и напыщенно.

– Господин Райолинг, мы ждем ответа! – он внезапно осекся, увидев женщину. – Кто вы? Что тут происходит?

Екатерина поднесла к лицу небольшой металлический прямоугольник с раструбом.

– Инквизитор больше не будет досаждать нам, адмирал Тсунарэф. Вы можете переходить ко второй части «Марлезонского балета», – раздавшийся голос был металлическим, с неестественными для человека обертонами.

Рептилоид сначала возмутился, но уловив кодовое слово, сдержал эмоции…

– С кем имею честь общаться? Напоминаю на всякий случай, мы засекли ваши координаты, орбитальный патруль будет через несколько минут. – Он предостерег собеседника…

– Не извольте беспокоиться, господин адмирал… Агент Штерн. Канцелярия Верховного Экзекутора.

– О-о-о! – на лице Тсунарефа читалось изумление. – Не думал, что Владыка пристально наблюдает за нашей, в общем-то, рядовой операцией.

– Уже не рядовой. Господин Райолинг приложил слишком много усилий к этому.

– Я все понял. Мною затребованы дополнительные силы, надеюсь, вы подтвердите мои полномочия.

– Подтверждаю, адмирал. Делайте что должно!

– Может быть, выслать за вами транспорт, господин… э-э-э, госпожа Штерн?

– Спасибо, я доберусь сама. Есть еще несколько дел, которые нужно уладить лично. До встречи, хвала Плану!

– Хвала Плану! – отсалютовал адмирал и отключился.

Уверенной, упругой походкой Екатерина подошла к транспорту. Резкий удар по кик-стартеру. Скоростная турбина завелась.

Взлет.

Гравицикл заложил крутой вираж и с не доступным для обычного человека ускорением понесся назад к городу.

Глава 12

Александр, все еще не до конца оправившийся от недавних событий, сидел напротив капитана.

Четверо старших политкомиссаров в традиционной кожаной униформе, аккуратно подходящей к их не вполне человеческим лицам, расположились по обе стороны от Громова.

Совещание настолько секретное, что даже старпом корабля вынужден был ожидать за дверью.

Механик-армадилл, прибывший на «Варяг» вместе с лейтенантом и успевший накатить для храбрости стопку водки, закончил выступление как живой очевидец произошедших событий.

– Спасибо, товарищ Хруль, за ваши данные, мы обязательно примем их к сведению. Вы свободны. – Закончил за трехгорца старший политкомиссар корабля. Он поправил фуражку и на несколько секунд задумался.

Армадилл кивнул головой и удалился. На корабле ему отвели отдельную каюту, младший робот-политрук неотрывно следовал за ним, выступая то ли провожатым, то ли надсмотрщиком.

– Карл, – обратился политкомиссар к соседу, – по-моему, перспективный товарищ!

– Поддерживаю, но для идеологической работы он не готов, разве что после базового курса… где-нибудь в Академии Дружбы наций.

Миролюбивым жителям Потёмок пока далеко до вопросов классовой борьбы и светлых идеалов общества равных стартовых возможностей, которое строила советская Робократия. Но время все расставит по местам.

– Товарищи, – вмешался капитан, – полагаю, вопросы просвещения следует отложить на потом. Нам нужно решить насущные проблемы…

Искусственный интеллект Фридрих, занимавший главную политическую должность на корабле, поднял механическую руку, призывая капитана и всех остальных к молчанию, и произнес:

– Официально рептилоиды не объявили войну. Полагаю, что атаковать крейсер Республики даже превосходящими силами среди других кораблей на орбите они не будут.

– Система заблокирована. И у нас есть два варианта, – продолжил капитан Громов, – идти на прорыв или оставаться здесь в блокаде, дожидаясь прихода линейных кораблей.

– Нерационально! – возразил третий искусственный интеллект. – Командование не будет распылять силы и рисковать другими кораблями ради крейсера.

– Система не просто заблокирована. Перекрыты все каналы гиперсвязи, мы не можем ни отправить донесение, ни узнать, что происходит.

– Подытожим. – Громов поднялся и подошел к тактической карте. – Мы даже не знаем, началась ли война. Но Потёмки – бутылочное горлышко в поясе астероидов. И зеленомордые твари контролируют выход из него.

– Наши визави из Империи находятся в подобном положении. – Заметил главный политкомиссар. – И здесь гарантия как минимум их невмешательства. До срыва блокады «Александр Шестой» не будет предпринимать боевых действий. К тому же у нас есть определенные обстоятельства…

– Теперь и обсудим эти «обстоятельства», – Громов развернулся к Железнову. – Товарищ лейтенант, доложите вкратце вашу позицию. Какова роль Империи, что происходит на поверхности?

Железнов четко, по-уставному обрисовал картину.

Империя не будет атаковать, пока не получит прямой приказ. Матросы и офицеры не горят желанием воевать против Республики. Ситуация на поверхности: население возмущено вероломством регента Отула, гибелью принца, но в силу традиций не пойдет против власти. В конце выступления он добавил:

– Я предлагаю атаковать, высадить наземный десант, пробиться к дворцу, сформировать местную временную администрацию. И обратиться к послам других держав с просьбой о признании!

– Экий вы революционер, молодой человек! – второй робокомиссар аж привстал и захлопал в ладоши. – Вам бы Зимний дворец надо брать! Вероятность успеха наземной операции менее трех сотых процента, учитывая имеющиеся силы.

– Нет! – возразил Громов. – У нас есть вполне конкретная и четкая задача – доставить некий груз на Кондуит. Участие в местных революциях не входит в нашу компетенцию.

Политкомиссары переглянулись друг с другом, старший спросил у капитана:

– Разве у лейтенанта есть допуск?

– Учитывая те самые обстоятельства, есть!

– Не возражаю. Согласен. Решено. Подтверждаю. – По очереди ответили роботы.

Капитан произвел несколько манипуляций с пультом у стены. Створки пола раздвинулись, включилось защитное поле. На растущем вверх пьедестале глазам и сенсорам присутствующих открылся интересный образец инопланетного творчества.

Массивный, метра три с половиной или четыре в длину, графитово-серый камень. Ничем не поддерживаемый, он висел над постаментом на полуметровой высоте. Гудение силовых полей высшей защиты (резервные эмиттеры боевых экранов) усилилось. Изредка от силового купола сбегали искорки статических зарядов.

– Молодой человек, что вы знаете о «Монолите Ламберта»? На Бетельгейзе? – спросил один из комиссаров.

В рамках стандартного курса новейшей истории каждому образованному жителю Галактики известно немногое. Монолит найден более двух веков тому назад злосчастным капитаном Ламбертом. Почему «злосчастным»? Местные дикари, к которым втерся в доверие предприимчивый делец, в конце концов на глазах у сотни свидетелей принесли его в жертву своему идолу.

Капитан, движимый отнюдь не альтруистическими идеями, замыслил похитить странный прямоугольный камень, левитировавший над полом храма на небольшой высоте – притом что аппаратура показывала полное отсутствие каких-либо силовых полей или иного внешнего воздействия.

До сих пор исследователям не удавалось проникнуть в его тайну. Одни считали монолит магнитным монополем, другие – сгустком темной материи, заключенным в силовую оболочку. Ни точный вес, ни его структура не известны. При попытке перемещения камня он возвращался на прежнее место. Чтобы сдвинуть его хоть на миллиметр, требовалось тысячетонное усилие. И только данный факт косвенно позволял судить о его массе.

Местное население системы Бетельгейзе – контрамоты, как считалось, одна из древнейших известных разумных рас Галактики, которая почему-то застряла в цивилизационном развитии на границе между медным и железным веками.

По другой версии, наоборот, она откатилась назад, потому как отдельные элементы культуры, например дифференциальное и интегральное счисление, необычайно развитая архитектура и механика, относились скорее к земным аналогам девятнадцатого века.

Все эти факты заводили археологов и историков в тупик.

Генетические исследователи показывали: возраст расы составлял не менее пятисот тысяч лет. Примерно во столько же оценивался период существования монолита – по возрасту окружающих его пород.

Сами контрамоты считались крайне агрессивными и импульсивными существами. Крепкие от природы, наделенные неуязвимым здоровьем и иммунитетом, каждая особь жила больше тысячи лет – они яростно сопротивлялись всем попыткам окружающих рас влезть в их мир. По крайней мере, до недавнего времени.

Монолит Ламберта сразу после открытия породил тома научной и паранаучной литературы.

Защищались диссертации по электромагнитной природе сознания, фотонно-вакуумной сущности Инобытия, исследователями разыскивалось «отрицательное время».

Физики, философы, богословы спорили друг с другом. Масло в огонь подливали сторонники всевозможных теорий палеоконтактов, напрямую связывая странный камень с деятельностью Предтеч – мифических визитеров из прошлого цикла бытия Вселенной, являвшихся сеятелями и пестователями разумной жизни в Галактике.

Ломались копья, а иногда и зубы в тесных и жарких научных схватках.

Спустя столетие интерес поугас.

Да и сами контрамоты все же постепенно начали открываться миру. Про Монолит забыли, и лишь пара-тройка научных статей в год как-то касалась подобной тематики.

– Все произошло девять месяцев тому назад. Три экспедиции подали заявку в Галактический совет. – Начал главный политрук. – Мы, Конфедерация и рептилоиды. Бетельгейзе входила в зону ответственности Советской Республики, существовало даже какое-то подобие договора о дружбе с местной олигархической верхушкой. И нам дали приоритетное право – с обязательным участием исследователей из других государств.

– Дальше началось самое необычное. – Продолжил второй робот. – Несмотря на то что мы получили доступ, контрамоты не хотели допускать к камню рептилий. Это противно их религиозным убеждениям – священного монолита должны касаться руки исключительно теплокровных и неяйцекладущих… Кончилось все тем, что контрамоты вырезали экспедицию цкаклов, более мягко обошлись с имперцами. Ну а мы в отместку сровняли с землей храм.

– Почему? – как-то вырвалось у Железнова.

– Потому что смерть археологов висит на наших руках. Мы должны были обеспечивать безопасность. Нам заявили официальный протест, цкаклы в качестве компенсации требовали передать монолит в их распоряжение. Наше руководство уперлось. Реликвию конфисковал Отдел по борьбе с религиозным дурманом и предрассудками. На планету контрамотов введены войска. Без согласия Галактического Совета.

– И? – лейтенант сорвался с места и в нетерпении стал рассматривать грани камня, сверкавшие металлическим блеском в лучах направленных прожекторов.

– Есть предположение, – вступил капитан. – И Феликс – его автор. Монолит – действительно один из артефактов Предтеч. Настоящий. Он переводит вещество и материю в энерго-полевую форму… и обратно.

– Фактически он может воскрешать живых существ… И неживых, впрочем, тоже… – как отрезал главный политкомиссар. – Эксперименты проводились на примитивных искусственных интеллектах, на разумных объектах – нет.

– Бред какой-то! – возмутился лейтенант, немного разбиравшийся в биокибернетике. – Парадокс Единства непреодолим. Один и тот же живой, одушевленный объект не может быть скопирован или клонирован полностью и целиком!

К указанному противоречию подошли и высшие машины в Советской Робократии, когда осознали, что не могут переписывать личность электронного существа на другой носитель.

Терялась связь между элементами, «душа машины». Высокопроизводительные схемы, работавшие в сверхпроводящей среде, за счет механизмов квантовой запутанности «имитировали» хаотическое человеческое мышление. Они применялись в создании новых моделей роботов.

Однако в случае с «квантовыми процессорами» оказывалось, что каждая создаваемая искусственная личность – уникальна и не способна к копированию или тиражированию в любой форме.

При попытках воспроизведения терялась та нерушимая связь между информацией, данными, приобретенная каждым искусственным интеллектом в процессе существования.

Индивидуальный личностный опыт существа обнулялся.

– Электромагнитная теория сознания к нам неприменима, – поправил Александра старший политрук и продолжил:

– Но закономерности квантовой природы сознания машины подтверждаются эмпирическим путем. Трагическая гибель Феликса. Он не выдержал «переноса», перезаписи в кибернетический мозг корабля-храма. Теорема Вуттерса-Зурека-Диэкса о невозможности создания идеальной копии произвольного неизвестного квантового состояния…

– …может быть опровергнута этим устройством. – Вступил в диспут четвертый робот:

– Если экстраполировать мифы и предания контрамотов, перевести их на язык науки, то информация, сознание никуда не исчезает. Монолит позволяет существу пережить собственную физическую смерть – вся память, элементы сознания, информация, эмоции и чувства и то, что обычно называют «духом», «душой», будут записаны в общее энергоинформационное поле Вселенной. При необходимости эти данные можно «считать» обратно – вернуть существо к жизни в материальном плане, в биологическом, синтетическом или кибернетическом теле. Сами Предтечи, как предполагается, продолжили свое существование в виде энергоинформационных полей, оставив наш материальный мир и устремившись к просторам других мультивселенных.

– Товарищи, я не соглашусь с коллегой! – запротестовал третий робот. – Как-то антинаучно все звучит! Предтечи не более чем миф, досужие вымыслы сторонников теории палеоконтактов. В нашей Галактике немного рас, чей цивилизационный возраст сопоставим с монолитом. И рептилоиды – одни из них.

– Прозвучали не мои выводы, а товарища Феликса, – поправился четвертый. – Очевидно, наш импульсивный юный друг заразил своим хаотическим поведением робота, что и привело к подобным умозаключениям. Имеются записи, протоколы экспериментов, в конце концов.

Третий политкомиссар упрямствовал:

– Религиозный дурман! Не будем уподобляться нашим оппонентам из Империи. Они, вместо того чтобы заняться делами, устроили молебны и шабаши!

Робот отвернулся к маленькому экрану, на котором шла всепланетная трансляция церковного богослужения.

– Хорошо, какие есть еще объективные данные? – поинтересовался Александр. Его внимание привлекли темные пятна на верхней грани монолита. Нет, не пятна, а вполне четкие портреты существ, людей…

Главный политрук, совмещавший функции корабельного ученого, продолжил:

– Монолит имеет сложную структуру. Внутренние слои непроницаемы для сканеров, внешние – кристаллическая решетка из чистейшего железа с примесью никеля, она укреплена экзотического вида силовым полем, действующим на атомарном уровне. Из доступных к анализу нескольких слоев мы имеем возможность наблюдать ячеистые структуры, напоминающие части какой-то распределенной антенны, работающей на прием и передачу. Однако частота сигнала нам неизвестна. Возможно, что-то на квантовом уровне. Дальнейшие исследования на корабле невозможны – у нас нет необходимого оборудования.

Александр продолжал вглядываться в мельтешение черных и серых точек и штрихов. На верхней грани монолита отчетливо проступали портретные изображения Феликса, Ольги.

С удивлением в третьем персонаже лейтенант узнал себя. Напротив них – крупное изображение незнакомого ящера в короне-антенне. Между двумя группами другое – и тут у лейтенанта окончательно перехватило дух, он узнал Екатерину.

«А они с Ольгой как одно лицо!» – сейчас на двухмерном портрете он заметил поразительное сходство. Да, разные прически, цвет волос, но все же… «Неужели?..» – он не успел домыслить степень родства, остановившись на сестрах, что логичнее всего по возрасту.

Размышления лейтенанта прервал старший политрук.

– Очевидно, что монолит должен как-то реагировать на указанных персон…

– Но почему? Я не понимаю, при чем здесь я и другие? Феликс – с ним все понятно, он долго изучал монолит, работал с ним.

– Рациональное объяснение… – согласился робот. – Но все же оно не совсем верное…

– Где же истина?

– Мы не знаем. Нами учтены все факторы, все источники информации. Проанализирована даже видимая степень родства. Однако нет данных по рептилоиду.

– И здесь вам нужен я? – догадался Железнов.

– Да. Портреты появились совсем недавно. Между ними нет никакой видимой связи. И истину должен открыть человек, с его способностями к нелинейному мышлению, интуиции и поиску правильных ответов.

– Не могу понять, зачем он им нужен! – воскликнул Александр. – Не проще ли с ними как-то договориться?

– На протяжении всей известной истории отношений с этой расой, свыше трех веков, – вступил старший комиссар, – цкаклы не вели масштабных войн. И если сейчас ради какого-то куска камня они готовы на агрессию, значит, он им чертовски нужен!

– А раз он в наших руках, – докончил за него Железнов, – мы контролируем ситуацию и можем диктовать условия.

– Надолго ли? – скептически ответил капитан Громов. – Если цкаклы захватят «Варяг»…

– Потому нам нужен запасной вариант. – Выступил главный политкомиссар. – Монолит не должен достаться рептилиям!

Третий робот продолжил:

– Даже если артефакт получит Империя!

– Империя? Почему не Конфедерация? – переспросил Железнов.

– Так надежнее. Монархисты пока не знают, что делать с монолитом, но не отдадут его оппонентам из принципа.

– Держи друга возле себя, а врага – у самого сердца… – привел неточную цитату кого-то из древних Железнов.

– Решение принято, – констатировал главный политкомиссар «Варяга».

– Поддержано. Одобрено. Утверждено. – Согласились остальные.

– И еще одно, – добавил Громов, сверяясь с информационным терминалом. – Обратите внимание, что происходит у имперцев. Похоже, десант нам сегодня потребуется.