Текст книги "Броненосец в «Потёмках». По канонам жанра: старая добрая «космическая опера»"

Глава 13

Возмущения в гиперпространстве нарастали. Датчики фиксировали приближение как минимум нескольких крупных кораблей.

Захватчики шли не скрываясь.

Яркая вспышка за внешними поясами астероидов ознаменовала прибытие многочисленного флота.

Дежурным операторам Империи, Конфедерации и Республики оставалось только доводить до сведения командования неутешительные новости.

Новое соединение рептилоидов насчитывало два линейных крейсера – массивных корабля дальнего космоса с броневой защитой, делавшей их пригодными для эскадренного боя, обладающих сравнительно мощной двенадцати– и четырнадцатидюймовой артиллерией. И вдобавок с большей скоростью и дальностью хода, чем классические броненосцы.

Будто этого мало, к основному ударному кулаку присоединились четыре броненосных крейсера, каждый из которых габаритами не уступал «Атаульфу».

Вторую колонну из крупных транспортных судов, не приспособленных к посадке на планету, возглавлял авианесущий крейсер, окруженный дополнительным эскортом из миноносцев. Его объемные трюмы в состоянии вместить сотни истребителей, открытого космоса и аэрокосмических, планетарных бомбардировщиков, штурмовиков и торпедоносцев.

– «Ашан», «Рэбук», «Зохер»… – перечислял дежурный наблюдатель «Варяга» все корабли.

– Ты их на память знаешь? – спросил его Железнов.

– А то как! В учебке нас натаскивали не только по силуэтам, но и по инверсионному следу, эмиссии и возмущениям поля на глазок определять… конфедератов, Империю, других… почти полтысячи сигнатур вызубрил!

– Молодец! Видимо, скоро все навыки и опробуем!

– Так точно, товарищ лейтенант, не посрамим дела Революции! Но хотя бы один корабль линии нам надо. Иначе не сдюжим…

– Справимся! – попытался подбодрить его Александр, только голос предательски дрогнул.

***

На мостике «Александра Шестого» подходило к концу совещание офицеров. Капитан Романов вернулся с «Атаульфа» и рассказывал о царивших там настроениях:

– Конфедераты в любом случае будут сохранять нейтралитет.

– И у нас и у них погрузка почти закончена, мы можем стартовать! – поддержал его старший помощник.

– После всех наших проделок… в любом случае лучше быть подальше. – Согласился адмирал.

– Кстати, – капитан наклонился к адмиралу и доверительно прошептал на ухо, – наша общая знакомая, ну вы понимаете, – он подмигнул глазом, – у Фредерика на борту.

– Продувная бестия!

– Да и он сам хорош, не успел расстаться с прежней пассией! – адмирал невольно вспомнил ту темноволосую женщину и опять поморщился.

– Говорят, что все серьезно… Плакали все наши матримониальные планы!

– Знаешь, я, пожалуй, соглашусь с тобой. – Адмирал уставился в пространство перед собой. – Не пара он Ольге, не пара, по-любому…

– Мы в преддверии большой войны – не время для брачных дел.

– Как раз война лишь показывает необходимость любви в нашем грешном мире, – как-то отстраненно и по-философски грустно отметил Романов-старший.

Их разговор прервал тревожный сигнал. На интергалактической частоте открытым видеосообщением шло послание.

Каюта флагмана цкаклов обставлена роскошной старинной мебелью из красного дерева, шелковым и атласным полотном, гобеленами и фото– и видеоинсталляциями, что, вообще-то, нехарактерно для любивших стиль «милитари» рептилоидов, отдававших предпочтение полированному металлу и грубой коже.

Адмирал Тсунарэф появился на своеобразной трибуне-возвышении, имевшей форму яйца. Фоном служило огромное проекционное полотно, изображавшее нескольких уцелевших рептилий в помятых скафандрах на обломке звездолета посреди открытого космоса. Некоторые из них ранены, у других, очевидно, повреждения защиты, кончался кислород. И оптимистическая надпись внизу, что-то вроде: «Нихт Цюрюк».

– Командиру крейсера «Варяг» Советской Республики предлагаю в срок до 12 часов по стандартному галактическому времени сдать корабль и содержимое его трюмов призовой комиссии. Все участники штурма Цитадели и сбежавшие заключенные должны быть немедленно выданы. В противном случае корабль и его экипаж будут уничтожены на орбите. От имени Совета Доменов объявляю о состоянии войны с Революционной Робократией. Капитанов кораблей прочих держав прошу воздержаться от любых действий, которые могут быть интерпретированы как враждебные. Адмирал флота Домена И-ку Тсунарэф.

По открытым каналам связи донеслись возгласы команд военных и гражданских кораблей:

– Неслыханно! Возмутительно! Атаковать корабль в нейтральный системе на орбите!

Орбитальный эскадренный бой считался кошмаром для любой обитаемой планеты. В случае падения одного из кораблей разрушения становились просто чудовищными. Жертвы на густонаселенной планете, подобной Трехгорью, могли бы исчисляться не миллионами, но миллиардами.

Многочисленные кодексы и эдикты, за которыми старались следить все нации, запрещали ведение боевых действий в пределах обитаемых планет, приравнивали подобное к геноциду.

Капитан Громов вышел на связь с «Атаульфом» Конфедерации, но капитан Фредерик, увлеченный новой женщиной, продекларировал полный нейтралитет, даже не удосужившись ответить лично. Он передал слова извинения через старшего помощника.

На мостике «Александра Шестого» разгорелись бурные дебаты, нехарактерные для военного корабля. Адмирал Романов старался сохранять спокойствие и пытался примирить стороны. Ольга, которую большинство офицеров старалось не замечать, скромно держалась у входа. Она внимательно слушала сводки новостей, вглядываясь в данные о «Варяге» и ее Александре.

Младшие офицеры настаивали, естественно, не на атаке флота агрессора, но на том, чтобы сопроводить «Варяг» через пояс до стартовой области, откуда он мог бы уйти в гиперпространство и, пользуясь существенным преимуществом в ходе, удрать от рептилоидов. Капитан броненосца больше склонялся к их мнению.

Почти все старшие офицеры, чья служба и стаж давали им надежды на хорошую пенсию, настаивали на позиции, близкой к Конфедерации: заявить официальный протест, призвать все стороны к примирению, но не поддерживать «Варяг».

Точку в споре поставила женщина. Елена Романова, несколько дней не находившая себе места, она выкатила адмиралу перед совещанием жесткое условие: она уходит на «Атаульф», если он втягивает их в войну. И на этом между ними все будет кончено: она не хочет быть женой предателя и изменника, давшего повод к войне.

Адмирал приказал вызвать дипломатическую миссию рептилоидов на Трехгорье. Но какой-то младший клерк, даже не посол, отчитал офицеров Империи как мальчишек:

– Произошел возмутительный инцидент с захватом тюремного блока, что ставит вас вне норм и правил дипломатии! Я незамедлительно извещу об обстоятельствах чрезвычайного и полномочного посла Империи на Стадиуме-6!

– Мы получили ультиматум! – заревел адмирал.

– Не вы, а Советы. Мы лишь предупреждаем. В отношении граждан Империи не был нарушен ни один закон…

– Трах! – адмиральский кулак с грохотом опустился на приборную панель, разбив ее. Изображение наглого чинуши исчезло.

– А он, сволочь, прав! – Романов-старший обернулся к окружающим офицерам. – Мы штурмовали наземный объект.

– Но без ущерба! Наши орудия не сделали ни одного выстрела! – возмутилось несколько офицеров.

– В дипломатии это называется «угроза применения силы»… – заметил капитан броненосца.

– Очевидно, нас ждет еще судебное разбирательство, – с тяжестью в голосе произнес адмирал, – предлагаю не усугублять ситуацию…

– Что мы ответим Громову? – спросил старший помощник.

– Включите связь! – произнес адмирал ледяным голосом. – Я сам сообщу ему о нашем решении.

На экране появился капитан «Варяга». Его лицо было мрачным. Он предполагал, чувствовал, каким будет ответ. Сзади стояли несколько офицеров и комиссаров, включая Железнова.

– Они не мужчины! Сборище трусов и предателей дела человеческого! – Ольга подбежала к экрану, прежде чем кто-то успел ее схватить, захлебываясь от волнения и слез, выкрикнула:

– Я люблю тебя и буду любить! Благословляю…

Офицеры спохватились и увели ревущую и бьющуюся в истерике дочь Романова.

Адмирал подошел к экрану и не моргнув глазом, глядя в лица команде «Варяга», сказал:

– Я не имею морального права начинать войну. От себя могу лишь пожелать успеха и победы. – Он выключил тумблер, оборвав связь.

– Вы этого хотели? – произнес адмирал, обращаясь к старшим офицерам. – Вы этого хотели?

Вопрос остался без ответа. Понурив головы, старшие офицеры покидали мостик. Лейтенанты и немногие допущенные к совещанию мичманы строго, по-уставному козыряли перед начальством, молча расходились по постам.

На душе у адмирала было пакостно. Он только что потерял дочь. Больше не будет тех доверительных отношений, той родительской дружбы.

Но так надо! Ради ее блага, ради блага семьи, ради блага и процветания Империи!

– Решение принято! – попытался поддержать его Романов-младший.

– Решение… Скорее уж выбор, – угрюмо заметил адмирал, – между войной и позором. Но тот, кто выбрал позор, все равно получит войну.

***

Крейсер сошел со стационарной орбиты.

Навигаторы проложили оптимальный курс до пояса астероидов. «Варяг» развил предельное ускорение: маршевые двигатели давали четыре плазменных выхлопа. Искусственные гравитационные поля и компенсаторы работали на максимуме возможностей. Звонки и зуммеры тревоги излишни: весь экипаж корабля находился на боевых позициях.

«Варяг» ощетинился дулами шестидюймовых кинетических орудий – своего основного калибра. Несколько недавно установленных орудий диаметром ствола на два дюйма больше тоже были приведены в боевое положение.

Люди, одетые в боевые скафандры, и роботы тревожно замерли у контрольных постов. Штурмовые роботы – противоабордажные и ремонтные группы – сосредоточились в нескольких наиболее важных узлах корабля: машинном отделении, основной боевой рубке и на центральном посту.

Пилоты истребителей уже сидели в заправленных и снаряженных машинах. Капитан Громов пока их не выпускал, сберегая от заведомо превосходящих «москитных сил» противника.

Электромеханический дальномер отсчитывал дистанцию до флагмана противника – линейного крейсера «Рэбук»: двести двадцать… двести десять… двести кабельтовых. Прежде бесстрастный голос автомата теперь казался каким-то живым и одухотворенным.

Корабль, рожденный для скорости, погони, готовился принять уготовленное судьбой испытание.

Противники не стали мудрствовать лукаво и изобретать новые схемы боя.

Ровно по центру прохода, в самом узком месте между полями астероидов малым ходом навстречу двигались два линейных крейсера – массивные, тяжеловооруженные и хорошо бронированные корабли, лишь немногим уступавшие тому же «Александру Шестому» по мощи залпа. В полукабельтове за ними, перекрывая все возможные обходные маневры и пути прорыва, следовали четыре броненосных крейсера.

Поистине и этих сил хватало с избытком! Десятки миноносцев растянулись сетью, закрывали все оставшееся пространство.

В отдалении, у самых границ поля астероидов авианесущий крейсер распахивал бездонные люки: скоро навстречу «Варягу» устремятся сотни истребителей, торпедоносцев и штурмовиков.

С флагманского «Рэбука» замигали огоньки лазерограмм.

– Предлагают сбросить ход, деактивировать вооружение и открыть транспортные люки… – перевел универсальный код старпом крейсера и посмотрел сначала на двух политкомиссаров и затем на Громова:

– Официально мы имеем только ультиматум. Военный статус не подтвержден, блокада действует.

– Полная мощность на носовые дефлекторы щитов. Увеличить ход до максимума, – скомандовал Громов.

– Двигатели на пределе! – отозвался один из роботов-энергетиков. – Если мы их пережжем, то не сможем набрать достаточную скорость для прыжка!

Из общего ряда кораблей выкатился маленький стремительный миноносец и быстро пошел на сближение. От него отделились две искорки – наконечники стрел с растущим хвостом – выхлопом прямоточного двигателя.

– Торпедная атака! – загорелось сигнальное табло, раздался тревожный зуммер.

– Слишком рано! – как-то небрежно ответил старпом. – Они нас пугают. Торпеды пройдут левее и выше.

– Ответить! – приказал капитан.

Одна из носовых шестидюймовых башен начала вращение. Александр – командир батареи – посмотрел на обзорный дисплей. 180 кабельтовых на дальномере до миноносца.

Кораблик сбавил ход и начал отчаянно семафорить.

До дистанции непосредственного поражения оставалось значительное расстояние.

– В белый свет, как в копеечку! – пробормотал лейтенант и скомандовал орудийной прислуге:

– Осколочным. Дальность 178, угол +3 лево, прицел – 7.

Наводчики грубо навели спаренные стволы по неточным координатам. Лишь бы не попасть!

– Залп!

Дула орудий вздрогнули и откатились. Грохот выстрела заглушили шумовые экраны.

Стальные болванки в свинцовой оболочке, разогнанные сначала энергией химического взрыва, а затем переменным электромагнитным полем в сверхпроводящих катушках-соленоидах стволов, начали свой путь.

– Три тысячи один, три тысячи два, три тысячи три, – по традиции с механическим хронометром в руках отсчитывал комендор. На двадцать первой секунде он выкрикнул. – Разрыв!

Сумрак космоса озарился синхронной вспышкой двух зарядов. Полтора кабельтовых до миноносца – дистанция более чем безопасная. Однако рептилоиды поспешили изменить курс, отойти в сторону и по широкой дуге спрятаться за могучие спины крупных кораблей.

Всем стало понятно: «Варяг» без боя не сдастся!

– Рассчитайте курс на флагман! – приказал Громов. – Чтобы они перекрывали друг другу сектора обстрела.

– Вы хотите атаковать в лоб линейный крейсер? – переспросил старший политкомиссар корабля. – Вероятность успеха не более трех десятых процента…

– Я хочу уничтожить врага! Проценты меня не интересуют! – как отрезал капитан. – Если надо, мы пойдем на таран!

– Главное, чтобы так подумали наши дорогие оппоненты. – Второй политкомиссар, кажется, начал понимать замысел капитана.

Таран врага в космосе – самоубийственный, редкий и отчаянный метод, последний довод и средство слабейшей из сторон. Объективно «Варяг» не мог нанести поражение противнику в артиллерийской дуэли. А на ближней дистанции он попросту будет расстрелян торпедами десятков вражеских миноносцев. И даже если ему каким-то чудом удастся миновать два заслона, в дело вступят истребители и торпедоносцы, базирующиеся на авианесущем крейсере. Они легко обездвижат и добьют поврежденный корабль.

Масса даже не слишком бронированного «Варяга», помноженная на высокую скорость – гарантированное уничтожение и для эскадренного броненосца в случае столкновения.

Захватчики вошли в самое узкое горлышко прохода, решив не рисковать и перехватить более скоростной корабль до выхода в открытое пространство. И ограничили свои возможности к маневрированию.

***

Адмирал Тсунарэф спокойно расхаживал по мостику «Рэбука». Он выглядел довольным. В отсутствие Райолинга именно к нему переходила вся операция и полнота власти над наземными и космическими силами. А что агент? Его удел лишь тайные операции да содержимое трюма «Варяга». Вся слава, трофеи… сотни и тысячи жертв, брошенных на алтарь Воскрешения. Их сладостные мучения, стоны и долгая-долгая смерть.

В экстатическом возбуждении рептилоид облизал пересохшие губы. На его хищном скуластом лице блуждала довольная улыбка. Он одернул полы кожаного мундира и обратился к стоящему рядом капитану линейного крейсера.

– Сдается, мы поиграем в старинную забаву: затрави зубана стаей хульгавых.

– Так точно, ваш-ш-ше превосходительство! – прошипел капитан, делая некое подобие реверанса. Очевидно, он пародировал этикет Империи.

Рептилоиды, общество которых лишено сословных ограничений и пут, всячески демонстрировали свое превосходство в отношении «отсталых» приматов, живших бессмысленными ритуалами и ценностями. Что такое Великая охота?

Свора человекоподобных приматов, имевших зачатки разума и интеллекта, с жалким оружием в руках, в основном с камнями и палками, преследовала и бросалась в бой с восьмиметровой тушей древнего ящера с большой пастью, восемью рядами тонких и острых зубов, со шкурой, утыканной шипами, покрытой броневой чешуей.

Приматы находили цель, преследовали и гибли от ударов могучих лап и клыков раздраженного зверя. Наконец, когда добыча загнана, а из преследователей едва треть осталась на ногах и Генераторы Боли заполнены до предела, появлялись истинные хозяева праздника.

Рептилоиды. Они милостиво отпускают зубана, добивали приматов, восстановление которых слишком затратно, забирали в огромные клетки-скотовозки уцелевших и… отправлялись праздновать победу.

– Однако Робократия хорошо промывает мозги, – заметил капитан, – похоже, они не собираются сдаваться! Наоборот, ускоряются!

– Тем хуже для них! – презрительно бросил Тсунарэф. – Миноносец передал наше последнее предупреждение.

– Мне кажется, в их схеме есть рациональное зерно, – настаивал капитан, – они движутся на нас и скоро войдут в зону поражения.

– Да, я вижу, – согласился адмирал, – Передайте «Ашану», чтобы он изменил позицию на полкабельтова по вектору 345—148. Иначе мы перекроем ему сектор обстрела!

– Возможно, имеет смысл выслать вперед истребители?

– Преждевременно. Пока защита и вооружение «Варяга» не подавлены. Я не хочу напрасных потерь кораблей.

***

Шарли Горт, надо отметить, довольно обленился за несколько дней блокады. Он не сделал ни одного репортажа. Пребывал в грустных мыслях – как ни старалась его обретенная на Трехгорье пассия.

Нет темы, повестки дня. Будни эвакуации слишком серые и удручающие. Ни отдельной картинки, ни крупных планов.

Вереницы челноков, огромные контейнеры и коробки с дипломатическим имуществом и багажом. Дипломатические переговоры и взаимные ультиматумы тоже не доставляли удовольствия. И он прекрасно понимал, что добытые у местных информаторов записи кровавой резни, учиненной свиноботами на мраморной лестнице у большого морского дворца, не пройдут редакционную цензуру ни в одном издании.

Слишком впечатляющим было зрелище массовых убийств даже для закаленной психики.

Известие о несогласии «Варяга» принять ультиматум всколыхнуло матерого журналиста. Будет бой! Настоящий! Зрелище, способное возбудить интерес любого издания и редактора.

А где лучше наблюдать космическое противостояние? Правильно, в космосе. На приборах военного корабля.

Шарли Горт задействовал все свои связи, чтобы вернуться на «Атаульф». Капитан Фредерик охладел к нему с момента их последней встречи, и пришлось действовать обходным путем. Он пообещал старпому броненосного крейсера найти лучшую клинику по смене пола. Капитан второго ранга оказался сговорчивым.

Шарли Горт, его подруга и верный кинооператор не выглядели неуместно в большой каюте для дипломатических персон. Огромный портал голопроектора транслировал несколько картин со спутников, взятых с разных ракурсов.

Возбужденная толпа шумела, заключались пари. Простая арифметика выступала против Советской Робократии. Шансы на успех «Варяга» оценивались букмекерами как 1 к 1000.

Ставки на прорыв даже не принимались. Основной спор шел по поводу того, на какой минуте корабль выйдет из строя и будет захвачен цкаклами. И какие потери понесут обе стороны.

Большинство отводили «Варягу» и его экипажу не более получаса.

К зрителям незаметно присоединился и сам капитан Фредерик. Его сопровождала женщина. С роскошными светло-русыми волосами, в ярком элегантном платье, подчеркивающем достоинства холеной фигуры, с безукоризненной нанокосметикой.

Дворянка Империи держала себя с вызывающей гордостью и достоинством. Старшие офицеры «Атаульфа» услужливо прокладывали им путь, раздвигая зевак и попутно глазея на очередной капитанский «трофей». И как видимо, последний.

– А капитан-то у нас не промах! – завистливо проговорила спутница Шарли Горта. – Он точно не будет коротать свой век в одиночестве!

Фредерик и Мария мимоходом поздоровались с журналистской группой и остановились у отведенных им мест.

На транслируемом со спутников изображении крейсер, постепенно ускоряясь, направлялся к проходу через астероидное поле.

– Ты думаешь, у них есть шансы? – обратилась у журналисту его спутница.

– Никаких, ясно даже неспециалисту.

– Жаль, они страстные, горячие, эти республиканцы. И даже их привязанность к роботам – это так толерантно! – она почти расплакалась. Но сама все же пристально вглядывалась в изображения кораблей.

Слишком завораживающим было зрелище космического сражения.

Молчаливый робот-оператор снимал все происходившее и считывал информацию, подключившись к открытым корабельным системам. У конфедератов, действительно, правила работы с беспроводной связью были не такими строгими.

На большом экране, приближавшем корабли и существенно искажавшем дистанцию и угловой размер, казалось, что «Варяг» уже вошел в соприкосновение с судами рептилоидов, хотя на самом деле их все еще разделяли тысячи километров.

Запуск неразорвавшихся торпед наблюдатели оставили без внимания.

Зрители восторженно приветствовали первый залп республиканского крейсера по миноносцу.

Несмотря на математику, сердца людей и других разумных существ всегда принимали сторону слабых.

Шарли Горт перевел взгляд на Фредерика. Капитан как-то необычно спокойно расхаживал по платформе. Молчал и внимательно разглядывал схему боя. Его спутница без умолку болтала с окружением капитана, принимая от него бесчисленные комплименты.

Линейные крейсера дали синхронный залп орудиями главного калибра. По счастью, он прошел мимо – расстояние все еще слишком велико для того, чтобы с уверенностью поражать движущуюся цель.

Сразу, без корректировки последовал второй залп. И вновь почти сотня двенадцати– и четырнадцатидюймовых снарядов прошла мимо. Удачное попадание даже одного из них способно если не уничтожить, то как минимум нанести серьезные повреждения или лишить хода корабль, прикрытый довольно слабой броневой защитой.

На «Варяге» вооружение и все остальное принесли в жертву скорости и дальности хода. По сути дела, он считался единственным «настоящим» крейсером в ближайшей области пространства. Кораблем, рожденным для открытых просторов, гонок с неприятелем на сверхсветовом и досветовом режимах, а не для конвоирования угрюмых бронированных «утюгов».

«Варяг» маневрировал машинами, меняя углы и направления движения, пытаясь сбить с толку вражеских наводчиков. Но рано или поздно успех корабля кончится.

Республиканский крейсер начал отвечать. Первый залп, второй, третий. И тоже мимо. Он избрал целью именно флагманский «Рэбук». Маленький посыльный миноносец, по недоумению капитана замешкавшийся и не успевший вовремя отвернуть в сторону, оказался под обстрелом.

Шестидюймовый снаряд с «Варяга» попал в корму, разворотив двигательные установки.

Кораблик массой в сто пятьдесят тысяч тонн, во много раз меньший, чем бронепалубный крейсер, завертелся как ужаленный. Миноносец, маневрируя корректирующими дюзами, попытался отойти в сторону с курса приближающегося республиканского корабля, но не успел.

Очевидно, комендоры «Варяга» получили приказ на уничтожение. Попасть с уменьшающегося расстояния в цель, которая не может менять траекторию – нехитрое дело. Сразу несколько снарядов главного калибра ударили в миноносец.

Стальные болванки прошили тело корабля насквозь. Ударные волны декомпрессии разворотили стремительный, стройный корпус суденышка. Дальше, видимо, сдетонировали торпеды или разрушения распространились на реакторный отсек. Продолжая разбрасывать обломки и редкие спасательные капсулы, миноносец взорвался.

И вместе с ним к праотцам (а точнее – к Божественному яйцу) отправилась тысяча душ цкаклов – столько же, сколько по аналогии населяло корабли аналогичного класса у землян.

Яркая вспышка осветила экран. Некоторые зрители, должно быть из тех, кто ставил на «Варяг», повскакивали с мест и радостно захлопали в ладоши.

– Смотри! – спутница Шарли Горта указала ему на общее изображение боя.

В артиллерийскую дуэль вступили и броненосные крейсера противника. Их восьми– и десятидюймовые снаряды были смертельно опасны для республиканского корабля. Прошла еще минута.

Полоса везения кончилась, оборванная неумолимой математической статистикой.

«Варяг» получил сразу два попадания крупным калибром в переднюю часть. Крейсер вздрогнул, на мгновение потерял управление и покатился в сторону.

Секундное замешательство. Горестные вздохи зрителей. Но корабль возвращался на прежний курс.

Проекционный дисплей увеличивал изображение. «Варяг» виден крупным планом. Прямым попаданием уничтожена одна из башен главного калибра. Погнутые стволы безвольно торчали в разные стороны. В корпусе пролом, видны фонтаны атмосферы, испаряющейся в пространство, бушующие в кислородных потоках пожары и змеящиеся молнии статики.

Другой снаряд попал в корпус, пробив несколько переборок, вызвав взрывы и разгерметизацию в трех отсеках.

В боевых условиях все члены экипажа боевого корабля одеты как минимум в легкие скафандры, что существенно повышало шансы на выживание.

«Варяг» сохранил боеспособность и, главное, скорость хода. Его орудия продолжали вести огонь по флагману.