Текст книги "Ворон"

21

Личные покои Брайса располагались в северной башне замка Кей. Ему нравилось, что окна выходят на север, потому что ни солнце, ни луна не поднимались в том направлении и во время своего ежесуточного путешествия по небосклону их свет лишь ненадолго касался его комнат, в которых обычно было холодно от резкого северного ветра. Ему нравился холод. Даже ребенком он не любил тепло.

Покои были обставлены с роскошью и тщательно вычищены, поскольку Брайс терпеть не мог беспорядка и грязи. Изысканные гобелены закрывали стены. На них изображались сцены любовных извращений, совершенно неподходящие человеку духовного звания. Их выткали шесть монахинь в ближайшем монастыре, которые облегчали свою скуку, время от времени наведываясь в постель Брайса. Мебель была сделана из тяжелого, хорошо отполированного дуба. В покоях было еще одно удобство, известное немногим. В спальне епископа за одним из гобеленов была дверь, ведущая к крепостному валу замка. Таким путем Брайс мог попасть в любую часть замка в непредвиденном случае. Вот именно такой случай и подоспел, когда взволнованный слуга пытался разбудить своего господина.

– Ваша светлость! Ваша светлость! – Он нежно похлопывал по плечу Брайса.

Ледяные глаза мгновенно открылись, Брайс сел.

– В чем дело? Не разбуди ребенка, а то тебе не поздоровится. – Лицо мальчика было еще в слезах после вчерашнего вечера, когда Брайс отхлестал его за то, что Арвел хотел спать в комнате кормилицы, а не в покоях своего дяди. «Мальчик быстро научится повиновению», – с мрачным удовольствием подумал про себя Брайс.

– Ну зачем ты разбудил меня в этот немыслимый час? – грозно спросил он слугу. – Если это несерьезно, ты пожалеешь о своей ошибке. – И он холодно посмотрел на него.

– Мой господин, – начал слуга, стараясь скрыть огромное и глубокое удовлетворение от того, что собирался доложить своему ненавистному хозяину, – мы в осаде, мой господин. Я подумал, что вы захотите узнать это. – Он учтиво поклонился и на несколько шагов отступил назад, чтобы избежать возможных ударов.

Глаза Брайса сощурились от размышлений.

– Кто смел осадить замок Кей? – громко спросил он.

– Не могу сказать, но, несомненно, они скоро откроют себя, – смело ответил слуга.

– Пошел вон! – прикрикнул на него Брайс, свешивая ноги с кровати. Поднявшись, он натянул через голову рубаху, наклонившись, надел чулки и сапоги. Из сундука вытащил шелковый кафтан переливчатого синего цвета с богатой вышивкой, подбитый куницей, и надел его. Потом, убедившись, что мальчик спит, приподнял гобелен и проскользнул в маленькую дверь. Он быстро поднялся по ступенькам, толкнув опускную дверь наверху лестницы, влез на сторожевую площадку.

– Мой господин! – Один из воинов бросился помочь ему.

Брайс отпихнул его и, подойдя к зубчатой стене, уставился вниз. Ровное открытое место, которое он так тщательно очистил перед замком, было заполнено воинами, стоящими плечом к плечу ряд за рядом. Заходящая луна, еще достаточно яркая, бросала призрачный свет, который падал на верхушки шлемов собравшихся воинов, придавая им зловещий вид. Не было слышно ни звука. Брайс понятия не имел, кто они, и в раздражении слегка посвистывал.

– Что нам делать, мой господин? – спросили его воины.

Епископ Кей беспомощно посмотрел на солдата и произнес:

– Почему ты меня спрашиваешь? Я не воин. Кроме того, они не проявляют к нам враждебности. Они только стоят перед нашими воротами. – Пожав плечами, он пошел прочь от стены и вернулся вниз, в свои покои. Присев на корточки возле кровати на колесиках, он стал будить Арвела.

– Просыпайся, мой племянник. Уже почти утро.

Поставив полусонного мальчика на ноги, он быстро одел его, потом, взяв на руки, понес его вниз, в зал.

Саксонская женщина Гита бросилась навстречу и взяла у него Арвела.

– Я покормлю его, мой господин, – сказала она, быстро наклонив голову, чтобы избежать его взгляда.

Он кивнул, задумчиво разглядывая ее. Она была хороша собой, с большой пышной грудью и широкими бедрами. Она, без сомнения, недурна в постели. Он позабавится с ней, прежде чем продаст ее обратно Рори Бэну, когда тот в следующий раз будет проходить мимо. Придет время, чтобы стереть из памяти Арвела счастливые детские воспоминания. Его племянник должен привыкнуть к суровой реальности.

Его мысли обратились к мальчику, когда Гита кормила его с ложки горячей кашей. Сын Мейдока! Его единственный сын! Единственный наследник. У него в руках сын ненавистного брата! Брайс улыбнулся. Он отобрал у Мейдока его жену, но это было лишь началом мести. Мейдок, кажется, не очень-то пострадал от потери жены, женщине действительно легко найти замену. Первого сына, однако, не восполнить никем, и самое главное, что Мейдок даже не подозревает о существовании мальчика. Для этого еще придет свой черед, размышлял Брайс, и улыбка показалась на его лице. Он отправил Рори Бэна обратно в Мерсию, когда решил, что мальчика можно отнять от груди и он выдержит дальний путь.

– Привези мне ребенка. Если это мальчик, тем лучше, но маленькая девочка тоже сгодится. – Мальчика он может вырастить как своего собственного сына, научить его ненавидеть то, что ненавидит Брайс, а под этим, конечно, подразумевается Мейдок. Он так крепко привяжет к себе племянника, что Мейдоку никогда не удастся отогреть холодное сердце Арвела. А когда мальчик будет достаточно взрослый, скажем, лет четырнадцати, он привезет его в Скалу Ворона, чтобы оттеснить других детей, которых вторая жена родит его брату. Наследник, которого научили ненавидеть и презирать собственного отца! Наследник Скалы Ворона, приученный к настоящему злу, чьей главной задачей будет убить отца и, возможно, братьев. Это будет безупречная месть!

А если юная жена Мейдока родила дочь, тогда у него в голове есть другой план. Он заботливо вырастит девочку, посвятив ее в восторги плоти как можно раньше. Он сам лишит ее девственности и заставит девушку полюбить его так, что она готова будет выполнить любое его приказание. Он надеялся, что она будет похожа на свою мать. Тогда в один прекрасный день, когда она вступит в пору своего совершенства, он введет ее в замок брата и велит соблазнить Мейдока. Она, конечно, не будет знать, что он ее отец. Когда она по-настоящему устроится у Мейдока в качестве любовницы и в ее чреве будет зреть его ребенок, он откроет правду своему брату. Что его возлюбленная – его дочь! Что ребенок, которого она носит, не только его отпрыск, но еще и его внук или внучка! Брайс чуть не рассмеялся вслух над этим планом и не мог выбрать, какая месть лучше. Он будет полагаться в выборе на судьбу, а судьба послала ему племянника.

Арвел – сильный, здоровый и умный мальчик. Он будет легко учиться, когда он отучит его от детских привычек. Он разрешил Рори Бэну купить и кормилицу. Как мудро заметил работорговец, ему еще потребуется уход женщины. Он будет чувствовать себя более спокойно с кем-то знакомым и поэтому вряд ли заболеет или умрет. Иначе он может невзлюбить лорда замка Кей, которого должен научиться любить, доверять ему и бояться.

Брайс медленно потягивал свой утренний эль. Он умел терпеливо ждать, а терпение ему сейчас нужно как никогда. Пройдет десять-двенадцать лет, прежде чем он представит племянника отцу. Он сочинит историю, которую расскажет Арвелу, как получилось, что он стал жить с любящим дядей. Он не станет говорить об этом с мальчиком, пока тот не спросит, а это, он знал, будет лишь через несколько лет. К тому времени Арвел мало что сможет вспомнить о своей прежней жизни. В его памяти останутся лишь годы, прожитые в Кей. Брайс поведает своему племяннику, что отец выбросил его с матерью из замка, когда влюбился в другую женщину и захотел сделать ее своей женой. Так как Мейдок не умер от горя, потеряв Уинн, Брайс знал, что ему придется жениться вторично, и чем скорее, тем лучше. В конце концов, Уинн исчезла почти четыре года назад. Он может даже сделать вид, что желает помириться с Мейдоком и Нестой, чтобы иметь доступ в их жизнь, и поощрить брата к новому браку, что, как он знал, всем сердцем одобрит его сестра. Да, пора Мейдоку жениться. Но ни он, ни Неста не должны знать об Арвеле. Пока не наступит нужный момент.

На лице его вновь появилась улыбка, и он усмехнулся. Арвел будет ненавидеть Мейдока слепой беспричинной ненавистью. Он будет неустанно повторять мальчику, как он с матерью был выброшен из замка, чтобы отец мог предаваться удовольствию с другими женщинами. Его будет терзать наличие сводных братьев и сестер, любимых своим отцом, который их балует и которому безразличен его первенец, самый достойный среди них и жестоко им брошенный.

Он взлелеет в Арвеле такое желание заполучить замок Скала Ворона, что, когда придет время познакомиться с Мейдоком, он будет жаждать смерти отца, чтобы овладеть его богатством и титулом. Он захочет убить человека, который отстранил его от себя и виновен в смерти красивой и нежной матери.

Брайс бросил взгляд в зал. Уинн Гарнока. Она стояла перед ним в великолепном платье-тунике зеленого цвета, расшитом узором из золотых дубовых листьев и желудей. Талия была перехвачена поясом из золотых дисков, скрепленных друг с другом, а в центр каждого был вправлен круглый полированный агат, тоже зеленого цвета. Вокруг шеи вилось золотое ожерелье с жемчугом, а в ушах висели в тон ожерелью жемчужные капли. Ее прекрасные волосы, разделенные на прямой пробор, были заплетены в одну косу, которую украшали золотые ленты и мелкие жемчужины. Густой мех темно-коричневой куницы украшал подол и широкие рукава ее платья. Вокруг лба лежал обруч, выложенный драгоценными камнями.

Уинн Гарнока. Она была самой красивой женщиной, которую он когда-либо знал. Даже Неста недостойна держать ей свечу. Как часто он сожалел, что не овладел ею в ту ночь, когда она была его пленницей. Насилие доставило бы ему удовольствие, он показал бы ей, насколько он лучший любовник, чем его брат Мейдок. Он насладился бы ее мольбами, но в таком случае у нее мог быть выкидыш, и месть тогда была бы неполной. Его самоконтроль достоин похвалы, подумал Брайс. Ах, прекрасная Уинн Гарнока! Со вздохом сожаления он сомкнул веки, чтобы отбросить видение, но оно не исчезло.

Брайс плотнее прикрыл глаза, но когда открыл их вновь, она все еще стояла на прежнем месте, улыбаясь ему. Не может быть! Он почувствовал, как боль сжимает ему грудь. Он попытался перевести дух. Она начала приближаться к нему. Слегка приподнявшись, Брайс перекрестился, словно отгонял дьявола.

Раздался смех Уинн и прозвенел колокольчиком в зале.

– Это чудо, что крыша не упала на нас, Брайс, – поддразнила она его. – Что за кощунство взывать к крестному знамению!

– Ты лишь плод моей фантазии, – смог проворчать он.

– Скорее твоей преступной совести, но, увы, я вполне реальна, дорогой. Я вернулась из Мерсии, куда ты меня отправил, и пришла за своим сыном Арвелом. Верни его мне.

– Я не знаю, о чем ты говоришь, – напрасно лгал Брайс, его холодный взор устремился туда, где Гита кормила Арвела. Саксонская тварь дрожала от страха в тени, обхватив мальчика.

– Верни мне моего сына! – повторила Уинн, теперь ее голос звучал жестко и настойчиво. – Мне неизвестно, для каких мстительных и извращенных целей ты похитил моего сына, но я хочу вернуть его, Брайс, и я его верну! Мейдок мечтает познакомиться со своим наследником.

– Где мой брат? – Потом в глазах его загорелась догадка. – Он там, за воротами, верно?

– Да.

– Если он так хочет получить ребенка, моя прекрасная Уинн, почему тогда он не прибегнет к своему хваленому волшебству? Я ожидал этого от Мейдока, – глумился он.

– Сегодня не будет волшебства, Брайс. Дело не в нем, а в тебе и твоем зле, которому придет конец. Теперь отдай мне сына! – Уинн стояла перед ним с решительным видом.

– Моя госпожа! – позвала Гита. – Мы здесь.

– Гарри! – пролаял лорд Кей, и мгновенно выскочил громадный стражник. – Отнеси ребенка в мои покои. Что же касается тебя, саксонская предательница, – обратил он свое внимание на Гиту, – ты сегодня же оставишь Кей, и благодари Бога, что я не накажу тебя, как ты этого заслуживаешь! Госпожа может рассказать тебе, как я ловко умею хлестать по спинам своих слуг.

Стражник потянулся за Арвелом, который тотчас начал кричать: «Мама! Мама!», в то время как Гита смело пыталась удержать своего маленького подопечного. Сильным рывком Гарри удалось вырвать Арвела и броситься бегом из зала с мальчиком, который теперь громко выл во всю силу своих легких. Плачущая Гита бросилась к Уинн.

– Все в порядке, Гита, – нежно успокоила она обезумевшую от горя кормилицу. – Теперь уходи из замка. За воротами ты будешь в безопасности с моей служанкой Меган. Я скоро принесу тебе обратно Арвела.

– Неужели ты думаешь, что она так свободно пройдет через мои ворота? – высокомерно спросил Брайс, когда Гита бросилась из зала.

– Твои ворота уже взяты моим мужем и лордом Сант-Брайда. Тебе также следует знать, что все твои воины, кроме тех, которые в замке, уже сдались нам. – Она повернулась и обратилась к нескольким оставшимся людям Брайса: – Мы помилуем тех из вас, кто присоединится к своим товарищам и уйдет с миром.

Брайс с горечью рассмеялся, когда горстка людей опрометью бросилась из зала.

– Паразиты! Негодяи! – кричал он вслед. – Я еще одержу сегодня победу, и вы приползете ко мне. Не вздумайте, ибо я убью любого, кто вернется, голыми руками!

– Ты побежден, Брайс Кей. Выходи теперь и посмотри своей смерти в лицо как человек, а не трусливое подлое существо.

– Моей смерти? – Брайс по-настоящему поразился. – Что ты хочешь сказать этим? Ты победила. Что еще ты хочешь от меня?

– Мы хотим твою жизнь, – торжественно произнесла Уинн.

– Мою жизнь? Вы хотите мою жизнь? – Почему он повторял все, что она говорила?

– Твою жизнь, дьявол! – Глубокий голос Риза Сант-Брайда прогремел в зале, и могучий лорд в полном вооружении вышел вперед, готовый к битве.

– Я не буду сражаться с вами, – дерзко ответил Брайс, – я не воин, как вы!

– Ты будешь драться со мной, трус! У тебя нет другого выбора, как умереть от моего меча, подобно собаке! Прежде чем кончится этот день, ты будешь в аду, где тебе и надлежит быть. Ты более чем кто-либо заслужил страдания за свои грехи.

Брайс взглянул в зал. Он медленно заполнялся воинами.

– Где мой брат Мейдок и сестра Неста? – хныкал он как ребенок.

– Ты их больше не увидишь, – отвечал ему Риз.

– Вы откажете осужденному человеку в последней просьбе? – Брайс жалобно скулил, пытаясь выдавить из себя слезу.

– Ха-ха-ха, обманщик! Не думай вызвать мое сочувствие своими лживыми слезами. К подобным тебе у меня нет жалости.

– Уинн, я взываю к тебе! – выл Брайс, протягивая тонкие длинные руки.

– Я тебе ничего не должна, – холодно ответила она. – Ты похитил меня у мужа, продал в рабство вместе с неродившимся ребенком. Ты причинил Мейдоку и мне боль намного большую, чем ты когда-либо знал. Я ничего тебе не должна, потому что ты не первый раз встаешь между нами, и я думаю, ты это хорошо знаешь.

– Не похоже, чтобы ты сильно пострадала в рабстве, в которое, как ты заявляешь, я тебя продал, – сказал он с насмешкой.

– Только не благодаря тебе, Брайс Кей! – гневно бросила Уинн.

– Хватит разговоров, – резко сказал Риз. – Пора, трус!

Брайс метнулся в дальний угол зала и исчез за маленькой дверью, которая скрывалась за стулом с высокой спинкой. С яростным ревом Риз бросился за ним, следом Уинн. Они очутились в небольшом внутреннем коридоре, который вел к каменной лестнице. Над ними раздавался топот ног убегающего Брайса, Риз и Уинн начали быстро подниматься по ступеням.

– Лестница, вероятно, ведет в его покои! – закричала Уинн, следуя за Ризом. – Он не даст загнать себя в ловушку. Там есть еще один выход.

– Не бойся, – отозвался Риз. – Я отыщу нору этого ничтожного дьявола и отправлю его душу в ад, не пройдет и часа!

Наверху лестницы они натолкнулись на запертую дверь, но, не желая упускать из рук добычу, Риз быстро вышиб ее. Они ворвались в прихожую. Перед ними захлопнулась еще одна дверь. Ризу пришлось снова приложить силу, и дубовая дверь легко поддалась под его могучими ударами как раз в тот момент, когда Брайс и его единственный оставшийся стражник выскочили через другую дверь. У них уже не было времени закрыть ее.

Они бежали вверх по узкой лестнице. Риз пыхтел под тяжестью своих доспехов, но тем не менее не терял боевого духа. Уинн слышала перед собой плач своего сына. Отчаянные всхлипывания Арвела разрывали ей сердце. «Господи, – молилась она про себя, – спаси и сохрани моего сына! Не дай нам потерять его». Она пробежала еще один поворот лестницы и увидела перед собой уже открытую опускную дверь и протискивающихся сквозь нее Брайса и Гарри. Когда незадачливый стражник попытался опустить ее, Риз, оскалившись, громко прорычал:

– Попробуй сделать это, и ты мертвец!

Гарри, все еще держа Арвела, отпрянул назад, весьма напуганный.

Потом они все оказались на крыша замка. Риз глубоко вздохнул и произнес:

– Теперь давай сразись со мной, ты, ублюдок, и покончим с этим фарсом!

– У меня нет оружия, – захныкал Брайс.

– Дай ему свой меч! – приказал Риз Гарри, и стражник благополучно освободился от оружия и передал его хозяину.

Брайс в гневе посмотрел на него и пожаловался:

– Этот меч не для благородного человека.

– Это твой единственный шанс, ты, трусливый, пускающий сопли дьявол, – презрительно бросил ему Риз и, подняв свой палаш, нацелился на врага, который зашатался, но, удачно отразив удар, отскочил назад.

С беспощадной точностью лорд Сант-Брайда гнал своего врага через крышу замка к зубчатой стене вдоль края. Четко вырисовываясь на фоне ярко-голубого полуденного неба, бились два человека. Яростно звенел металл, когда хорошо закаленные палаши ударялись друг о друга, и звон этот эхом отдавался в чистом тихом воздухе.

А внизу все обитатели замка вместе с воинами Риза и Мейдока, сбившись в кучки, как загипнотизированные смотрели вверх, где разыгрывался завораживающий и вместе с тем ужасающий спектакль. Это была битва не на жизнь, а на смерть, и воины наблюдали в большинстве своем с открытыми ртами. Меган и Гита, коленопреклоненные, горячо молились Господу Богу, чтобы он сохранил жизнь лорду Сант-Брайда и помог одержать победу над злым лордом Кей. Неста, однако, не сомневалась в способности мужа одолеть ее брата.

– Это лишь дело времени, – тихо сказала она Мейдоку.

– Ты не чувствуешь угрызений совести или грусти? – спросил он ее.

Неста покачала головой:

– Нет. Как я могу, дорогой брат? Как можешь ты? Однако я понимаю, что в твое доброе сердце закралась жалость к Брайсу, несмотря на все зло, которое он причинил тебе. Вероятно, ты лучше меня. Я не понимаю этого, но знаю, что Брайс должен умереть, чтобы мы были в безопасности. Просто нет другого пути.

– Интересно, извлечет ли он из этого урок? – произнес вслух Мейдок.

– Этого я не могу тебе сказать. Его так переполняют зависть, гнев и горечь! Чувствую, он всегда будет опасен для нас и самого себя. Может быть, со временем. – Она перевела глаза на стену замка, где сражались насмерть ее муж и брат.

Уинн тоже следила за поединком. Если она и боялась, то не осознавала этого, поскольку все ее мысли были заняты сыном. Она взглянула на Гарри.

– Дай мне Арвела, – мягко попросила она.

Он покачал головой.

– Не смею, госпожа, пока это не закончится, – ответил стражник, и она пожалела его, находящегося между двух огней. С Арвелом ничего не случится. Уинн знала, что Гарри не причинит вреда ее ребенку.

– Перестань плакать, Арвел, – сказала она малышу. – Мама здесь рядом, ты у Гарри в безопасности, и мы скоро поедем домой.

Арвел засопел, но, успокоенный, прекратил реветь и смотрел на мать широко открытыми глазами.

Уинн перевела взгляд на сражавшихся мужчин.

Не спеша и обдуманно Риз дрался с Брайсом, осыпая ударами, тесня его назад и приближая его конец. Он изматывал соперника для окончательного удара. Большое сердце Риза колотилось от напряжения. Пот горячими ручьями стекал по лицу и холодными по спине. Ни на Ризе, ни на его противнике не было кольчуг, потому что лорд Сант-Брайда счел недостойным сражаться в доспехах, когда его враг не защищен. Риз полагался на собственное умение. Он вынужден был признать, что Брайс хорошо владеет оружием, несмотря на все его уверения в обратном. Он, однако, видел, что изнеженная и чувственная жизнь, которую вел Брайс, с обилием прекрасной еды и еще более прекрасных вин подточила его силы.

«Я хочу побыстрее положить этому конец», – внезапно подумал Риз. Он знал, что чем дольше свирепствует их дуэль, тем вероятнее случайный удар врага, который может серьезно покалечить или даже убить его. Он хотел жить долго и счастливо с красавицей Нестой и своими сыновьями, которые еще слишком малы, чтобы остаться сиротами. С внезапным неистовым боевым кличем, который поразил всех, а Брайса особенно, Риз обрушил серию яростных ударов на противника, заставляя Брайса пасть на колени.

Ужаснувшись, что неминуемая смерть глядит ему прямо в глаза, Брайс выискал способ спасти свою жизнь самым низким, бесчестным образом. Движимый инстинктом самосохранения, который удивил даже его самого, он проворно нагреб пригоршню грязи и мелких камней и швырнул прямо в лицо Ризу. Ослепленный Риз мог только беспомощно колотить Брайса, который встал на ноги и поднял палаш, чтобы сразить насмерть лорда Сант-Брайда. Ужаснувшись от такого поворота событий, Уинн пронзительно закричала от отчаяния.

Пока шел поединок, день начал убывать, и вот на фоне обагренного закатными лучами неба появился огромный черный ворон. Он устремился вниз с хриплым криком, целясь прямо в голову и лицо Брайса. От изумления Брайс выронил оружие, безуспешно пытаясь защититься от громадной птицы. Ворона, однако, это не удержало от его явной цели уничтожить Брайса Кей. На фоне пламенеющего оранжево-золотого неба большая птица с яростными криками обдуманно теснила Брайса. На его красивом лице и руках, которые он поднял, чтобы закрыть себя, было уже несколько открытых кровоточащих ран от острого клюва ворона. Птица била врага своими большими крыльями. Брайсу некуда было деться.

С пронзительным криком ворон в последний раз налетел на Брайса и сбросил его вниз. Тело упало на подъемный мост с громким и неприятным звуком. Оно распласталось лицом вверх, давая возможность стоящим поблизости взглянуть на лицо Брайса, искаженное яростью, удивлением и ужасом.

– Мейдок! – прошептала Уинн, когда ворон с торжествующим криком взмыл в пылающее алое небо. Потом она повернулась и свирепо обратилась к Гарри: – Давай моего ребенка!

Не говоря ни слова, стражник швырнул Арвела в руки матери, и Уинн, прижав к себе сына, пролезла через опускную дверь и заторопилась вниз по лестнице. Она пролетела через покои Брайса, потом опять по следующей лестнице вниз, в теперь уже опустевший зал. Едва ступив ногами на землю, она бросилась прочь из замка Кей, коснувшись на мосту подолом платья тела Брайса, и, оглянувшись, посмотрела вверх.

Вдруг, к ужасу ее и Несты, раздался голос:

– Проклятая наглая птица!

И откуда-то из-за рядов стоящих воинов вылетела стрела, попав ворону в грудь. Птица тяжело упала на землю. С криком Уинн толкнула Арвела к Гите и бросилась к тому месту, где лежал ворон. Упав на колени, она взяла бедную птицу на руки и услышала слабый голос:

– Мейдок из айнм дом. Мейдок из айнм дом. Ти… си… Мейдок!

Стоящие вокруг них испуганные воины одновременно отпрянули назад от неожиданности.

– Это принц! – услышала она.

– Моя дорогая любовь, – причитала Уинн, и слезы текли по ее бледному лицу. – Чем ты заслужил такой конец?

– Я убил брата, – слабо ответил он. – Увы, дорогая, кажется, иного пути не было.

– С Арвелом все в порядке, – сказала она, и дрожь прошла по всему ее телу.

На миг затуманившиеся глаза Мейдока прояснились, и он прошептал:

– Покажи мне моего сына.

– Гита! Принеси Арвела! – закричала Уинн.

И когда Гита, испугавшись, попятилась назад, Неста взяла племянника из рук саксонской девушки и поднесла его к Мейдоку.

Мейдок полюбовался сыном и с удивлением сказал:

– Он похож на меня. Это хорошо, дорогая.

Затем глаза его быстро начали тускнеть, и, видя это, Уинн горько заплакала.

– Мейдок! Мой господин и моя любовь! Не оставляй меня!

Она нежно прижала его к себе, ее темные волосы, которые распустились во время погони за Брайсом, теперь закрыли их, как занавес. Обильно текущие слезы намочили ее платье и его кафтан.

– Ты выживешь, дорогая, – так тихо прошептал он, что ей пришлось наклониться к нему еще ближе, чтобы услышать его слова. – Ты должна! – Потом его душа покинула тело, и он ушел от нее.

– Мейдок! Мейдок! – отчаянно звала она. – Не уходи, любовь моя! Не уходи! Ты должен узнать Арвела! И есть другой! Я не сказала тебе о новом ребенке, которого должна родить тебе и который растет у меня под сердцем! Ребенок нашего воссоединения! Мейдок!

Неста, вернув Арвела Гите, наклонилась и нежно помогла Уинн подняться на ноги. Она тоже заплакала при виде мертвого тела ее любимого брата. Риз, шатаясь, появился на подъемном мосту, все еще полуслепой от песка, который бросил в него подлый противник.

– Что случилось?

– Ты разве не видел? – проговорила Уинн.

– Что не видел? – спросил Риз. – Я почти одолел Брайса, когда этот ничтожный ублюдок бросил мне в лицо грязь и я на некоторое время ослеп. Все, что я мог слышать, это хлопанье крыльев и крик птицы. Я ничего не видел.

– Мейдок спас тебя, – сказала ему Уинн. – Хотя он поклялся никогда больше не изменять облик, он нарушил клятву, чтобы поразить Брайса и спасти тебя, Риз. Теперь он мертв! Прострелен стрелой одного из наших людей. – На мгновение слезы опять бурно потекли из ее глаз. Потом она проговорила: – Пойдем, мой господин. Я должна приготовить тебе из трав примочки для твоих глаз. Не думаю, чтобы серьезно пострадало зрение, но глаза скорее всего поцарапаны и требуют моего ухода. Неста, отведи мужа в замок.

– У нее такое холодное сердце, – сказал Риз Несте, когда они вновь вошли в Кей. – Ее муж умер, она всплакнула, а потом сказала, что полечит мои глаза. Слава Богу, у меня ты, мой ангел!

– Дорогой Риз, – ласково сказала Неста, – ты никогда не понимал Уинн Гарнока. Она любит моего брата всем своим существом. Она до смерти будет оплакивать его, и обещаю тебе, она никогда не выйдет второй раз замуж. Она вырастит Арвела и нового ребенка, которого носит, в любви к отцу, словно он живет рядом с ними. Они будут знать его как живого, а не просто чтить его память. Ее скорбь будет всегда ее тайной скорбью, как и ее любовь к Мейдоку. Она холодна сердцем! Нет, ее сердце разбито, но она будет продолжать жить, как хотел этого Мейдок, и она выживет, чтобы вырастить своих детей. Мейдок всегда будет в ее сердце и повседневных мыслях. Что у них есть, было и будет снова – это любовь, которую время не может уничтожить. Дорогой Риз, мой дорогой господин! Я так тебя люблю! – И Неста Пауис обвила руками мужа и страстно поцеловала его. – Я никогда не смогу отблагодарить Мейдока, – проговорила она, и Риз знал, что именно имела в виду его жена. Мейдок спас ему жизнь.

Он ласково освободился из объятий Несты.

– Мы должны помочь Уинн, – сказал он.

– Ты должен предложить ей помощь, но позволь ей самой решить, принять ее или нет, – ответила Неста, и он кивнул в знак согласия.

А за стенами замка тело Брайса подняли с моста.

– Что нам с ним делать, госпожа? – спросил Уинн начальник стражи, не видя поблизости никакого другого авторитета.

– Положите его в замке на высокий стол. После того как я полечу глаза лорда Сант-Брайда, мы покинем это место, но прежде подожгите замок. Он должен быть полностью уничтожен.

– Но уже ночь, госпожа, – запротестовал он.

– Ты будешь искать здесь приют? – спросила его Уинн, и он отрицательно покачал головой.

– А что с моим лордом Мейдоком? – взволнованно спросил начальник стражи.

– Мы отвезем моего господина на Скалу Ворона. Приготовьте носилки для его тела, чтобы можно было нести с почестями, которых он заслуживает.

– Мне найти лучника, госпожа?

Зеленые глаза Уинн сурово посмотрели на воина.

– Зачем? Он не знал, что делает. Я не хочу никого наказывать. Я прощаю лучнику, кто бы он ни был. И кто он был, не хочу знать!

Она отвернулась и вошла в зал, чтобы заняться глазами Риза.

Ее желания были немедленно исполнены. Когда она закончила лечение глаз лорда Сант-Брайда, Брайса положили на стол, холодного, одеревеневшего. Они навалили на него мебель, тряпки, хлам – все, что могло хорошо гореть. В верхних помещениях замка по углам и щелям уже разбросали пылающие головешки. И вот Уинн взяла факел и зажгла погребальный костер Брайса. Алые языки пламени взметнулись вверх, бросая на стены замка темные пляшущие тени. Несколько минут Уинн стояла наблюдая, не в силах уйти, пока не увидела, как огонь начал пожирать тело Брайса. Потом наконец, почувствовав на руке прикосновение Риза, она повернулась и медленно вышла из Большого зала замка Кей. Уже снаружи, на другой стороне подъемного моста, она остановилась и вновь посмотрела, как горит замок, теперь уже весь объятый пламенем. Он стоял как маяк на фоне темного ночного неба, однако Уинн не ощущала тепла огня.

Мейдок умер. Эти слова жгли ее сознание. Она вновь его потеряла, и в тот момент, когда их воссоединение дало ей надежду, что трудности у них позади и что они будут вместе всегда. Однако выбор остался за Мейдоком. Конечно же, он не выбирал смерть, но он просто не мог допустить, чтобы погиб его друг. Риз, чье чувство чести не позволило Мейдоку уничтожить Брайса, теперь был обязан своим существованием великой жертве принца. Поступок Мейдока имел, конечно же, отношение к ней и Арвелу, печально подумала Уинн. Какие бы грехи он ни совершил против них в другом времени и месте, они были искуплены бескорыстным отказом от собственной жизни в этом времени и месте. Горькое утешение, но она поняла смысл происшедшего.

Неожиданно в ее холодную руку скользнула маленькая ручка, и она услышала голос сына:

– Где мой дядя, мама?

Уинн посмотрела на него.

– Арвел, твой дядя мертв. Он никогда больше не обидит тебя.

Арвел кивнул ей, напоминая Мейдока, и сердце Уинн отозвалось болью.

– Мы можем ехать домой, мама?

– Да, мой господин принц.

Глаза Арвела расширились от ее слов.

– Я принц?

– Ты принц Пауиса Венвинвина, Арвел ап Мейдок, – сказала ему мать.

– Мой дом не в Элфдине? – Арвелом неожиданно овладела эта новость.

– Нет, мой господин принц.

– Где мой дом, мама?

– Ты лорд Скалы Ворона, мой сын.

Подошел Риз и произнес:

– Что бы ты ни захотела, Уинн Гарнока, какая бы помощь тебе ни потребовалась, все будет исполнено в благодарность за то, что сделал для меня Мейдок, долг которому я никогда не смогу заплатить, и во имя наших родственных уз.