Текст книги "Гонка за врагом. Сталин, Трумэн и капитуляция Японии"

Мятежники захватывают императорский дворец

В то время как партия мира предприняла смелый маневр, заручившись поддержкой императора, чтобы закончить войну, заговорщики тайно готовились сделать свой ход до того, как Хирохито объявит о своей воле народу. Перед тем как император принял второе священное решение, в армии царила убежденность, что войну необходимо продолжать. Однако это единодушие было мнимым. Некоторые, как Умэдзу, втайне думали, что Японии следует принять Потсдамскую декларацию. Кавабэ смирился с тем, что война проиграна. Некоторые ставили преданность императору выше личных убеждений; другие восприняли священное решение императора с облегчением, так как оно избавило их от необходимости выступать против капитуляции, которую они не могли поддержать открыто. Многие молодые офицеры присоединились бы к заговору, даже притом, что его целью было противодействие воле императора, если бы восстание было поддержано всей армией. Однако их участие в мятеже зависело от поддержки со стороны высшего военного командования. Иначе у заговора не было реального шанса на успех. Впрочем, какими бы ни были истинные убеждения армейского руководства, оно должно было вести себя очень осторожно, зная, как сильны поддержка заговорщиков и стремление продолжать войну среди командного состава японских экспедиционных корпусов, сражающихся за пределами внутренних территорий страны.

В ночь на 14 августа молодые офицеры Императорской армии устроили заговор с целью предотвращения завершения войны. Мятежники, возглавляемые двумя офицерами из Министерства армии – майором Хатанакой и подполковником Сиидзаки, – собирались захватить императорский дворец и с помощью Восточной армии установить военную диктатуру под предводительством Анами. Однако для того, чтобы этот план удался, заговорщикам нужно было заручиться поддержкой со стороны министра армии (Анами), начальника Генштаба армии (Умэдзу), а также командующего Восточной армией (генерала Сидзуити Танаки) и командующего дивизией Императорской гвардии (генерал-лейтенанта Такэси Мори)[451]451
  «Oi Atsushi shuki» [Shusen shiroku 1977, 5: 123]; Nishihara. Vol. 1. P. 211–213.


[Закрыть].

Все с самого начала пошло не по плану. В 7:00 Анами и Умэдзу прибыли в Министерство армии, находившееся в районе Итигая. Сразу после этого Анами, сопровождаемый лидером заговорщиков полковником Арао, вошел в кабинет Умэдзу и спросил его, что он думает о плане восстания. Умэдзу категорически отказался участвовать в военном перевороте и тем самым обрек заговор на провал. Высшее командование армии, возглавляемое Умэдзу, попыталось остановить мятежников, провозгласив такой лозунг: «Беспрекословно [сёсё хиккин] подчинимся воле императора». Умэдзу быстро привлек старших штабных офицеров на свою сторону, оставив Анами без организационной поддержки на тот случай, если он решит присоединиться к мятежу.

Истинное отношение Анами к идее восстания все еще оставалось неясным. Он вызвал к себе генерала Танаку, командующего Восточной армией, и спросил его, поддержат ли его солдаты военный переворот. Начальник штаба Танаки генерал-лейтенант Тацухико Такасима ответил Анами: «Для этого потребуется официальный приказ, подписанный вами». Танака ничем не выдал своих мыслей о возможном участии в мятеже и сосредоточил свои усилия на поддержании порядка в столичном регионе. Между Танакой и Такасимой имелись разногласия относительно того, что делать, если переворот будет санкционирован министром армии. Танака был твердо намерен выполнить священное решение императора, в то время как Такэсима, возможно, подчинился бы приказу Анами. Над армией навис призрак гражданской войны[452]452
  См. [Takeshita 1998: 760]; Takashima Tatsuhiko, Shusen chokuzen no togun (машинописная копия, BKSS). P. 7; Huwa Hiroshi, Kyujo senkyo jiken (машинописная копия, BKSS). P. 54–55; Nishihara. Vol. 1. P. 228–229.


[Закрыть].

Тем временем Такэсита составил «Второй план размещения войск», согласно которому дивизия Императорской гвардии должна была захватить дворец, перерезать все линии коммуникации, связывающие его с внешним миром, и полностью перекрыть все входы и выходы в резиденцию Хирохито, в то время как Восточная армия должна была занять стратегические объекты, «взять под защиту» важных лиц и удерживать радиостанцию до тех пор, пока император не изменит своего решения. Хотя мятежниками руководило страстное желание пожертвовать своими жизнями во имя спасения кокутай, реализация их плана была просто ужасной. Они не думали, что императорское совещание начнется раньше полудня. Однако партия мира перехитрила их, пригласив членов правительства во дворец к 10 утра. Поэтому заговорщики упустили шанс заручиться поддержкой Анами до того, как министр армии отправился на императорское совещание. После того как Хирохито объявил о своем священном решении принять ноту Бирнса, действовать было уже поздно. Когда Анами вернулся в министерство, около двух десятков молодых офицеров ворвались в его кабинет, желая узнать последние новости. Сообщив заговорщикам о решении императора, Анами приказал им подчиниться воле Хирохито. Когда те спросили его, почему он изменил свою точку зрения, Анами ответил: «Император сказал мне, назвав меня по имени, что он понимает мои чувства. Обливаясь слезами, он попросил меня потерпеть, хотя это и очень больно. Я не мог возражать ему дальше». Затем Анами повысил голос и пригрозил собравшимся вокруг него офицерам: «Те, кто ослушается приказа, должны будут переступить через мой труп». Повисшая после этих слов тишина была прервана громкими рыданиями. Майор Хатанака плакал, не скрывая слез. Мятежники поняли, что их план потерпел неудачу. Такэсита и Ида, которые до того момента были идейными вдохновителями заговора, отступились, решив, что у переворота нет шансов на успех.

Из Министерства армии Анами отправился в резиденцию премьер-министра, где уже началось заседание правительства. Кабинет министров решил, что император запишет обращение к нации на фонографе; затем эта речь должна была прозвучать по радио в Японии и на всех фронтах. Правящая элита Японии не могла далее поддерживать миф о том, что император является живым богом, и нарушила табу на запись его голоса. Радиотехникам из Японской вещательной корпорации (JBC) было приказано к трем часам дня явиться в императорский дворец со всем необходимым оборудованием [Takeshita 1998: 762][453]453
  Об идеологических обоснованиях заговора см. Ida Masataka, «Kyujo jiken ni kansuru shuki» в Nishihara. Vol. 2. P. 32–43; [Oya 1976: 50–51, 60–63; Daihonei rikugunbu 1975: 511–512].


[Закрыть].

В 14:30 начальник Генштаба Умэдзу зачитал обращение ко всем офицерам штаба, приказав им подчиниться решению императора. Опасаясь того, что решение о капитуляции может вызвать недовольство в офицерской среде, начальник Первого управления генерал-полковник Сюити Миядзаки попросил Кавабэ предложить высшему командованию армии принести клятву в том, что оно выполнит волю императора. Заместитель министра армии Тадакацу Вакамацу принес Анами на подпись листок бумаги с текстом этой клятвы. Вот что в нем было сказано: «Императорская армия будет до конца следовать священному решению императора». К 14:40 Вакамацу удалось получить подписи министра армии, начальника Генерального штаба, начальника Управления военной подготовки и двух командующих армиями, а также командующего корпусом армейской авиации. С этого момента любое действие, нарушающее приказ Анами, являлось актом государственной измены. Главная цель всего это маневра со сбором подписей заключалась в том, чтобы помешать непредсказуемому министру армии переметнуться в лагерь мятежников.

В 15:00 Анами собрал всех сотрудников Министерства армии и сделал заявление, обязывающее всех офицеров подчиниться воле императора. Затем Вакамацу предъявил подписанный членами верховного командования армии документ, в котором тоже приказывалось уважать священное решение Хирохито. Высшее военное руководство Японии начало использовать свой авторитет для того, чтобы от имени верховного главнокомандующего заставить всю армию согласиться с решением о завершении войны, тем самым нарушив вековую традицию, согласно которой в словаре японской Императорской армии не было слова «капитуляция». Тысячи японских солдат и офицеров совершили самоубийство или пали смертью камикадзе, следуя этой доктрине, но теперь армия оправдывала капитуляцию во имя сёсё хиккин (беспрекословного подчинения приказу). В Министерстве армии и Генеральном штабе начали сжигать документы. Императорская армия занялась приготовлениями к собственной смерти.

Не все офицеры посетили собрание у министра армии. Хатанака и Сиидзаки на нем демонстративно отсутствовали. Проигнорировав приказ Анами, они направились в штаб дивизии Императорской гвардии и заручились поддержкой некоторых офицеров для совершения переворота. Затем Хатанака поехал в штаб Восточного военного округа, чтобы привлечь на свою сторону его начальника, генерала Танаку. Однако Танака гневно обвинил Хатанаку в нарушении воли императора и выставил майора из своего кабинета. Так заговорщикам был нанесен еще один сокрушительный удар[454]454
  См. [Daihonei rikugunbu 1975: 510–512; Оуа 1976: 51–52, 77–79, 80–83]; Nishihara. Vol. 1. Р. 241/1– 241/4. Vol. 2. Р. 22–23; Huwa, Kyujo senkyo jiken. P. 57–58; Ida Masataka, Shuki (машинописная копия BKSS). P. 43.


[Закрыть].

Заседание правительства возобновилось в 16:00. Сакомидзу наконец представил кабинету черновой вариант императорского рескрипта, над составлением которого он все это время работал со своими помощниками. Однако министры, увязнув в бесконечных спорах о том, должно ли это обращение к нации быть утверждено Тайным советом, сделали еще один перерыв в заседании. Часы тикали, а японское правительство тратило драгоценное время на обсуждение юридических формальностей. Примерно в это же время второй полк Императорской гвардии под командованием полковника Тоёдзиро Хаги заступил на дежурство в императорском дворце, которое должно было продлиться до вечера следующего дня, 15 августа. Лидеры мятежников, Хатанака и Сиидзаки, без проблем проникли на территорию дворца вместе с солдатами Императорской гвардии.

Через час министры наконец начали обсуждать текст императорского обращения. Анами предложил внести следующую правку в вариант Сакомидзу: «поскольку военная обстановка становится хуже с каждым днем» должно было быть заменено на «поскольку военная обстановка не становится для нас лучше». Разгорелся ожесточенный спор между Ёнаем, утверждавшим, что Япония проигрывает войну, и Анами, не соглашавшимся с ним. Анами тревожила реакция, которую вызовет императорский рескрипт в офицерской среде, особенно в экспедиционных корпусах. Объявить офицерам Императорской армии о том, что им нужно признать поражение и капитулировать, означало спровоцировать их на нарушение воли императора. Анами хотел подсластить пилюлю, чтобы у его людей была возможность выбраться из этого безвыходного положения. Правительство одобрило поправку министра армии.

Кабинет министров внес еще три изменения в черновик Сакомидзу, одним из которых стало предложение Анами включить в текст обращения выражение «сумев сохранить кокутай». Анами понимал, что принятие ноты Бирнса означало уничтожение кокутай, но для того, чтобы солдаты и офицеры японской армии смирились с поражением, они должны были поверить, что кокутай удалось спасти. Итоговая редакция обращения Хирохито к нации была утверждена в 19:00 и отправлена в Управление по делам императорского двора, где императорский каллиграф составил оригинальный экземпляр обращения императора так, как это было положено по традиции: кисточкой и тушью. В докомпьютерную эпоху весь этот процесс тянулся невыносимо долго. Тем временем правительство приняло решение о том, что речь Хирохито будет зачитана по радио в полдень следующего дня, отклонив предложение Анами отложить передачу этого обращения до 16 августа. Наконец, вскоре после 20:00, переписанный текст императорского рескрипта был доставлен на заседание правительства для последнего утверждения. Затем Судзуки направился во дворец, чтобы получить на документе оттиск личной печати императора. Обращение к нации было готово. Около десяти вечера премьер-министр Судзуки поставил свое имя на оригинальном экземпляре императорского рескрипта, после чего документ подписали и все остальные члены правительства. Когда наступила очередь Анами, в атмосфере собрания повисло напряжение, но министр армии спокойно поставил свою подпись под этим документом[455]455
  Sakomizu Hisatsune, «Kofukuji no shinso», Jiyu kokumin, February Special Issue, 1946, цит. в [Shusen shiroku 1977, 5: 62]; [Oya 1976: 88–90, 98-100, 103–104, 109–110, 114–115]. Подробнее о правках, внесенных в черновик Сакомидзу, см. в [Shusen shiroku 1977, 5: 66–67, note 3].


[Закрыть].

1. Императорский дворец

2. Управление по делам императорского двора

3. Министерство армии / Генеральный штаб

4. Резиденция министра армии

5. Парламент

6. Резиденция премьер-министра

7. Министерство флота

8. Столичное управление полиции Токио

9. Штаб-квартира Восточной армии

10. Токийский вокзал

11. Штаб-квартира военной полиции

12. Дивизия Императорской гвардии

Карта 3. Центральный Токио вокруг императорского дворца

Примерно в это же самое время заговорщикам наконец удалось уговорить полковника Хагу, командовавшего вторым полком Императорской гвардии, принять участие в военном перевороте. Для того чтобы переманить Хагу на свою сторону, Хатанака и Сиидзаки скормили ему басню о том, что идею восстания поддерживает вся армия. Бунтовщики добились большого успеха: с согласия Хаги те самые солдаты, которые должны были охранять императора, внезапно стали движущей силой мятежа (см. карту 3).

Затем Хатанака и Сиидзаки поспешили обратно в Министерство армии, чтобы встретиться с Идой. Для того чтобы вовлечь в заговор командира дивизии Императорской гвардии генерала Мори, им нужно было заручиться поддержкой офицера высокого ранга. Ида скептически отнесся к планам заговорщиков, но все же согласился поговорить с Мори. Поскольку Хатанаке и Сиидзаки не были положены автомобили, им пришлось добираться от Ичигаи до штаба дивизии Императорской гвардии на старых велосипедах[456]456
  Huwa, Kyujo senkyo jiken. P. 58–59; Nishihara. Vol. 2. P. 23–24; «Ida Masataka shuki» [Shusen shiroku 1977, 5: 504–505]; [Oya 1976: 144–149].


[Закрыть].

В 23:00 Мацумото наконец получил новость о том, что все члены правительства подписали императорский рескрипт. Сразу же в Берн и Стокгольм для передачи властям четырех союзных держав была отправлена от имени Того телеграмма, в которой говорилось, что император согласился признать условия Потсдамской декларации.

Примерно тогда же Хирохито направился в свой кабинет, чтобы записать обращение к нации. Все ставни во дворце были плотно задвинуты, чтобы свет в помещении не был виден снаружи. Помимо технического персонала радиостанции и адъютантов императора, в кабинете присутствовали начальник Управления информации Симомура и его секретарь. Запись была завершена в 23:50. Два фонографа были сложены в сумки и спрятаны в сейф в кабинете императрицы[457]457
  Togo to Kase, 14 Aug. 1945 [Shusen shiroku 1977, 5: 73–74]; [Shimomura 1950:
  140-142; Oya 1976: 155–159, 164–166].


[Закрыть].

Пока император записывал свое обращение к подданным, мятежники собрались у штаба дивизии Императорской гвардии к северу от дворца. Заговорщики очень хотели, чтобы Мори перешел на их сторону, но, несмотря на долгие уговоры Сиидзаки, тот отказался поддержать мятеж. Не сумев убедить генерала, Хатанака в состоянии аффекта застрелил Мори, а сопровождавший его капитан своим мечом обезглавил товарища Мори, тоже принимавшего участие в этой беседе. Услышав выстрелы, находившийся за дверью Ида вбежал в кабинет Мори и увидел два мертвых тела, лежащих в луже крови.

Жребий был брошен; мятеж начался. Воспользовавшись печатью командира дивизии, которого он только что убил, Хатанака сфабриковал приказ, по которому все семь полков Императорской гвардии «для защиты» императора должны были занять императорский дворец, перекрыть все входы и выходы и прервать всякое сообщение с внешним миром. Командиры батальонов тут же начали приводить этот приказ в исполнение.

Ида немедленно направился в штаб Восточной армии, рассчитывая привлечь ее руководство к участию в перевороте. Однако командующий Восточной армией не только наотрез отказался поддержать мятеж, но и пригрозил сокрушить его силой. Заговор потерпел неудачу на первой же стадии. Столкнувшись с решительным отпором со стороны генерала Танаки, Ида наконец отступил и вызвался поговорить с мятежниками, чтобы убедить их добровольно сложить оружие во избежание кровопролития (см. карту 3).

Тем временем бунтовщики захватили императорский дворец, быстро перекрыли все входы и выходы, перерезали телефонные линии, заняли Управление по делам императорского двора и арестовали радиотехников. Хатанака вместе с другими лидерами восстания допросили людей с радиостанции и дворцовую прислугу, стремясь узнать, где находятся фонографы, и организовали поиски Кидо. Их солдаты обыскивали весь дворец, но не смогли найти ни фонографы, ни министра – хранителя императорской печати[458]458
  См. [Takeshita 1998: 764; Оуа 1976: 169–172, 175–178, 180–181]; Ida, Shuki.
  Р. 48–51; Ida, Chinjutsusho (23 May 1950); «Ida Masataka shuki» [Kurihara, Ha-tano 1986, 5: 502–508]; Nishihara. Vol. 2. P. 21–22, 49–50; Huwa, Kyujo senkyo jiken. P. 58–60, 66; «Shusen to hoso» [Nihon hososhi 1965: 644–645]. Детали убийства Мори см. в поразительном детективном расследовании Кэндзи Иё [Ио 1982].


[Закрыть].

Около половины второго ночи Такэсита явился в официальную резиденцию министра армии и попросил Анами поддержать мятеж (см. карту 3). Такэсита застал Анами спокойно пьющим саке. Пригласив шурина войти, министр сказал ему: «Я намереваюсь совершить сэппуку. Что ты думаешь по этому поводу?» Такэсита ответил: «Я всегда думал, что вы планируете сделать это, и не собираюсь вас останавливать». Забыв о цели своего визита, которая заключалась в том, чтобы убедить Анами встать на сторону заговорщиков, Такэсита налил себе саке и составил компанию зятю.

Мятеж быстро оборачивался полным провалом. Части Восточной армии заняли штаб дивизии Императорской гвардии. Обнаружив, что приказ, отданный от имени Мори, был фальшивкой, люди Танаки восстановили порядок во дворце. Вскоре после трех часов ночи Ида приехал в штаб заговорщиков и приказал Хатанаке вывести солдат из императорского дворца во избежание кровопролития. Узнав об обмане, полковник Хага велел Хатанаке, чтобы тот немедленно убирался прочь с территории дворца. Остается загадкой, почему Хага не арестовал Хатанаку на месте. Представляется вероятным, что, сочувствуя целям заговорщиков, Хага с самого начала последовал за Хатанакой, зная, что приказ от имени Мори был сфабрикован.

Анами все еще наслаждался последней порцией саке и беседой с шурином, когда Такэсита наконец признался, что дивизия Императорской гвардии восстала. Анами сказал, что заговор потерпит неудачу, потому что Восточная армия его не поддержит. В тот самый момент, когда Анами приготовился совершить ритуальное самоубийство, к нему пришел Ида с докладом о произошедшем в императорском дворце. Анами пригласил нового гостя тоже принять участие в прощальной пирушке[459]459
  См. [Takeshita 1998: 765–767; Оуа 1976:190–194,226-230]; Huwa, Kyujo senkyo jiken. P. 60, 64; Ida, Shuki. P. 12–27, 52; Nishihara. Vol. 2. P. 23–24; Ida, Chinjut-susho (23 May 1950), BKSS.


[Закрыть].

Наконец Анами допил свое саке, надел белую рубашку – личный подарок императора, аккуратно сложил свою военную форму и положил ее в альков[460]460
  Альков (токонома) – ниша в стене традиционного японского дома, в которой хранятся семейные реликвии.


[Закрыть]. В 5:30 к нему явился генерал из военной полиции с известиями о мятеже Императорской гвардии. Анами попросил Такэситу принять его и велел Иде встать на стражу в саду снаружи дома. Оставшись в одиночестве, Анами сел на пол в коридоре, обратившись лицом к императорскому дворцу. Затем он с силой воткнул короткий меч в левую часть живота, сделал надрез вправо и вытащил клинок. Когда Такэсита вернулся в комнату, Анами пытался левой рукой нащупать сонную артерию. Найдя ее, он резко махнул мечом по горлу. На лежавшее перед министром завещание брызнула кровь. Такэсита спросил: «Хотите ли вы, чтобы я был вашим секундантом?» – «Не надо мне помогать, – ответил Анами. – Оставь меня». Это были его последние слова. Он прожил еще несколько минут, но больше не приходил в сознание. Такэсита поднял выпавший из руки Анами меч и перерезал ему артерию. Затем он уложил министра на соломенный пол, положил рядом с ним завещание и укрыл тело мундиром.

В тот миг, когда Анами испустил дух, с ним умерла и японская Императорская армия. Это было тщательно продуманное самоубийство – ритуал, необходимый для завершения бесславной истории Императорской армии, которая стала причиной невиданных прежде несчастий, случившихся в эру Сёва. Вместе с Анами ушло в прошлое и фанатичное следование кокутай, во имя которого он и другие военные со схожим складом ума отчаянно сопротивлялись завершению войны [Takeshita 1998: 767–778][461]461
  Различные мнения о самоубийстве Анами см. в Takeshita chinjutsusho, р. 7–8, BKSS; свидетельство Такэситы приведено в Nishihara. Vol. 2. Р. 6–11; Ida, Shuki. Р. 18–19. См. также критическую оценку этого события у Такаги в [Takagi nikki 2000 (15 Aug. 1945), 2: 928].


[Закрыть].

Наступило утро. В 6:00 император проснулся и узнал о том, что дворец был занят восставшими солдатами. Хирохито приказал адъютантам собрать солдат во дворе. «Я скажу им напрямую, что я чувствую», – сказал он. Хирохито понятия не имел, что для лидеров мятежников сохранение императорского дома было только частью кокутай. Затем в императорскую библиотеку вошел генерал Танака. Когда открылись железные ворота, утреннее солнце залило лучами шкафы с книгами. Танака доложил императору, что мятеж полностью подавлен. Когда высоко в небе поднялось августовское солнце, последний акт драмы из жизни императорской Японии, сыгранный во дворце императора, был сыгран до конца. Наступила заря возродившейся из тела старой империи новой Японии, в которой император являлся человеком, а не живым богом[462]462
  Генерал Танака совершил самоубийство 24 августа, взяв на себя вину за случившийся мятеж. См. в Huwa, Kyujo senkyo jiken. P. 77.


[Закрыть].

Хирохито объявляет по радио о капитуляции

В 7:21 утра 15 августа ведущий новостей на радио объявил, что ровно в полдень император лично выступит с обращением к нации, и несколько раз повторил, что всем необходимо выслушать это послание. Фонографы, спрятанные в сейфе дворца, были доставлены в студию радиовещания за час до назначенного времени. В 12:00 все жители Японии и солдаты, сражавшиеся на фронтах за пределами внутренних территорий, собрались у радиоточек. После того как прозвучал национальный гимн «Кими га ё», была пущена запись с голосом императора:

После тщательного размышления об основных тенденциях в мире и при текущих условиях, которые сложились в Нашей империи сегодня, Мы приняли решение, что повлиять на существующую ситуацию могут только чрезвычайные меры. Мы приказали Нашему правительству сообщить правительствам Соединенных Штатов, Великобритании, Китая и Советского Союза о том, что Наша империя принимает условия их совместной декларации.

Затем Хирохито дал такое одностороннее обоснование Тихоокеанской войны: «Мы объявили войну Америке и Британии, искренне желая обеспечить самосохранение Японии и стабильность в Восточной Азии, и Мы не помышляли о том, чтобы нарушить суверенитет других наций, или о территориальной экспансии». Но война продлилась более четырех лет, и ситуация сложилась «не в пользу Японии». Затем император уклончиво упомянул об атомных бомбах:

Более того, противник применил новую чудовищно жестокую бомбу невиданной разрушительной силы, которая погубила множество ни в чем не повинных людей. Если Мы будем вести войну и дальше, это будет означать не только ужасную гибель и уничтожение японского народа, но также приведет к гибели всей человеческой цивилизации.

Затем он попросил солдат смириться с этим его решением, как бы тяжело это ни было. Он заверил, что имеет «возможность сохранить и поддерживать основу империи (кокутай)», и обратился к своим подданным со следующим призывом: «Объедините всю вашу силу для созидания, для лучшего будущего. Идите строго по пути справедливости, благородства духа и работайте с той мыслью, что вы можете вознести вечную славу империи (кокутай) и при этом идти в ногу с мировым прогрессом»[463]463
  Перевод речи Хирохито на английский см. в [Butow 1954: 248, Appendix 1]. Оригинальный текст см. в [Shusen shiroku 1977, 5: 70–71], а его перевод на современный японский в [Shusen shiroku 1977, 5: 86–88]. См. также «Shusen to hoso» [Nihon hososhi 1965: 646–647]; [NHK 2001, 1: 194]. Русский перевод см. в «Википедии»: https://ru.wikipedia.org/wiki/O6panjeHHe_HMnepaTOpa_XH-рохито (дата обращения: 25.10.2021).


[Закрыть]. Император ни разу не использовал таких слов, как «капитуляция» (кофуку) или даже «завершение войны» (хайсен). Он просто объявил, что решил принять условия совместной декларации. Более того, он обосновал это решение заботой о сохранении кокутай.

Все японцы слушали голос императора. Хотя многие из них не поняли архаичных выражений, использованных Хирохито, всем было понятно, что император решил закончить войну. Многие плакали, но некоторые чувствовали облегчение.

Два человека не услышали обращение императора к нации. Незадолго до начала трансляции Хатанака и Сиидзаки сели на землю возле моста Нидзюбаси лицом к императорскому дворцу. Хатанака выстрелил себе в голову из того же револьвера, которым он убил генерала Мори. Сиидзаки вонзил меч себе в живот, а затем тоже застрелился.

В тот же день в 15:20 правительство Судзуки подало в отставку. Перед этим оно опубликовало свое последнее заявление. Судзуки объявил, что был подписан императорский рескрипт об окончании войны. Он упомянул, что двумя ключевыми факторами, повлиявшими на решение о завершении войны, стали появление у противника «новой бомбы» неслыханной разрушительной мощи, изменившей методы ведения боевых действий, а также вступление в войну Советского Союза. Теперь задача японской нации заключается в сохранении кокутай, подчеркнул Судзуки, и во имя этой цели необходимо любой ценой избежать внутреннего конфликта[464]464
  «Naikaku kokuyu» [Shusen shiroku 1977, 5: 145–146].


[Закрыть]. Хотя согласие с условиями Потсдамской декларации, данное императором, лишало кокутай той идеологической составляющей, которая с 1935 года считалась главенствующей, послание Судзуки продолжало поддерживать миф о том, что кокутай удалось сохранить.

На императорском совещании Хирохито предложил выпустить еще один рескрипт, адресованный офицерам, солдатам и морякам и призывающий их сложить оружие и сдаться без сопротивления. Составить этот исторический документ было поручено помощнику Сакомидзу. По необъяснимой причине этот рескрипт, написанный 15 августа, был опубликован только 17-го числа. Вот что в нем было сказано:

Теперь, когда в войну вступил Советский Союз, ее продолжение при текущем положении дел внутри страны и в мире приведет только к дальнейшим бессмысленным жертвам и в конце концов поставит под угрозу саму основу существования империи. Поэтому, хотя боевой дух Нашей армии и флота все еще крепок, Мы собираемся заключить мир с Соединенными Штатами, Великобританией, Советским Союзом и Чунцином, чтобы сохранить наш славный кокутай.

Затем он выразил сожаление в связи с гибелью солдат и офицеров, павших во время войны, и призвал всех носящих военную форму действовать в соответствии с его волей и соблюдать строгую дисциплину[465]465
  «Rikukaigunjin ni tamawaritaru chokugo» [Shusen shiroku 1977, 5: 115].


[Закрыть]. Важно отметить, что если в императорском рескрипте от 15 августа эвфемистически говорилось об атомной бомбе, но ничего не было сказано о вмешательстве в войну СССР, то в обращении к офицерам, солдатам и матросам главной причиной завершения войны было объявлено нападение на Японию Советского Союза, а об атомной бомбе не говорилось ни слова. Однако Хирохито вновь подчеркнул, что капитуляция необходима для спасения кокутай. В тот же день, 15 августа, на заседании Тайного совета выступил Того, объяснивший, почему Япония согласилась принять требования Потсдамской декларации. Он сказал, что из-за вступления в войну русских Япония потеряла шансы на завершение войны при посредничестве Москвы. Он тоже ни словом не обмолвился об атомной бомбе[466]466
  Togo Gaimudaijin, Suumitsuin ni okeru ikosochi oyobi kokiusaijyousei ni kansu-ru setsume, Senso shuketsi ni kansuru nisso kosho kankei, Gaimusho Gaiko shiryoukan, Morita File 2.


[Закрыть].

35. Трумэн в Белом доме объявляет о капитуляции Японии. Библиотека и музей Гарри С. Трумэна

14 августа в 15:00 по вашингтонскому времени Бирнс проинформировал президента, что, по последним сведениям, в Берн поступило шифрованное послание из Токио. В 16:05 Бирнс связался с Берном и получил подтверждение того, что Япония капитулировала. В 18:00 из советского посольства Бирнсу сообщили, что Москва получила от Токио официальное заявление о принятии условий Потсдамской декларации. Госсекретарь позвонил Бевину, Гарриману и Хёрли и распорядился о том, чтобы новость о капитуляции Японии была одновременно объявлена в 19:00 по вашингтонскому времени в столицах всех союзных государств. В 18:00 поверенный в делах при швейцарском посольстве в Вашингтоне доставил Бирнсу официальное послание японского правительства.

В 19:00, выступая перед полным залом, в котором присутствовали его жена, действительные и бывшие члены правительства и аккредитованные в Белом доме журналисты, Трумэн зачитал заявление о том, что Япония безоговорочно принимает условия Потсдамской декларации. Одновременно с этим президент направил в Пентагон следующее послание, которое было тут же передано командирам полевых войск:

В связи с тем, что правительство Японии 14 августа согласилось с требованием союзных сил о капитуляции, с этого момента вам предписывается воздерживаться от наступательных операций против японской армии и военно-морских сил, если это не будет угрожать безопасности сил союзников в вашем районе.

Трумэн писал в своих мемуарах: «Пушки умолкли. Война была окончена». Однако пушки не умолкли, и война не была окончена. Именно согласие Хирохито с условиями Потсдамской декларации и стало для Сталина сигналом к тому, чтобы расширить военную кампанию против Японии[467]467
  См. [Truman 1955:435–436]; Walter Brown Diary, Potsdam Folder 602, Clemson Library; Leahy Diary, August 14, Library of Congress; [Byrnes 1947: 210].


[Закрыть].