Текст книги "Гонка за врагом. Сталин, Трумэн и капитуляция Японии"

Трумэн и Сталин продолжают препираться друг с другом

Трумэну пришлось не по вкусу послание Сталина от 22 августа. После получения этого письма Белый дом отправил Гарриману такое сообщение: «В настоящий момент президент не намерен отвечать»[528]528
  White House Record, «Occupation of Kurile Islands by Russians», 22 Aug. 1945, Papers of Harry S. Truman, Naval Aide File, «Stalin to Truman», Box 1, HSTL.


[Закрыть]. Трумэн написал ответ Сталину только 25-го числа, а доставлен он был советскому лидеру не ранее 27 августа. Протоколы телефонных переговоров между Халлом и Куком за 22 августа свидетельствуют о том, что гневное послание Сталина обсуждалось в Вашингтоне на самом высоком уровне. Хотя у нас нет информации о том, как именно президент США готовил свой ответ Сталину, скорее всего при составлении этого письма наибольшее влияние на него оказал Бирнс. Однако мы не знаем, почему Трумэн затянул с отправкой послания до 27 августа. Эти 5 дней сыграли ключевую роль в Курильской операции Сталина.

Трумэн начал свой ответ с отказа Сталина предоставить американцам права для посадки самолетов на одном из Курильских островов. Он объяснял, что пользование этими правами «было бы существенным вкладом в те совместные действия», которые союзники будут предпринимать «в связи с осуществлением условий капитуляции Японии, так как это обеспечило бы еще один путь авиационной связи с Соединенными Штатами для использования в чрезвычайных случаях в период оккупации Японии». Он также предложил использовать эти аэродромы для посадки коммерческих самолетов. Затем Трумэн перешел в контратаку:

Вы, очевидно, неправильно поняли мое послание, так как Вы говорите о нем как о требовании, обычно предъявляемом побежденному государству или союзному государству, которое не в состоянии защищать части своей территории. Я не говорил о какой-либо территории Советской Республики. Я говорил о Курильских островах, о японской территории, вопрос о которой должен быть решен при мирном урегулировании[529]529
  Документ 366 в [Переписка 1958, 2: 265–266] (курсив мой. – Ц. Х.у, Personal message from the President to Generalissimo Stalin, Harriman Papers, Moscow Files, 24–27 Aug. 1945, Library of Congress.


[Закрыть].

На тот момент это было самым сильным заявлением Трумэна в связи с Курилами. Президент США не считал Курилы неотъемлемой территорией Советского Союза, как заявлялось в предыдущем послании Сталина; напротив, он придерживался той позиции, что Курилы принадлежат Японии, и хотя он признавал, что его предшественник согласился поддержать притязания СССР на эти острова, по его мнению, этот вопрос следовало разрешить мирным урегулированием. Это послание, скорее всего, укрепило подозрения Сталина в том, что Соединенные Штаты собираются отказаться от договоренностей, достигнутых в Ялте, и еще больше убедило его в необходимости захвата всех островов до того, как война будет официально окончена.

Сталин понял, что его письмо от 22 августа дало обратный эффект, спровоцировав Трумэна на полный пересмотр американской позиции по Курилам. Теперь ему было необходимо сдать назад. 30 августа Сталин послал Трумэну свой ответ. Он выразил радость в связи с тем, что «недоразумения», вкравшиеся в их переписку, рассеялись. Сталин объяснял, что «не был нисколько оскорблен» предложением Трумэна, но «переживал состояние недоразумения», поскольку неправильно понял его. «Я, конечно, согласен с Вашим предложением обеспечить для Соединенных Штатов право посадки на наших аэродромах на одном из Курильских островов в чрезвычайных случаях в период оккупации Японии», – писал Сталин. Он также не возражал против использования одного из советских аэродромов для посадки коммерческих самолетов. Однако взамен он просил, чтобы Соединенные Штаты предоставили право посадки советским коммерческим самолетам на одном из Алеутских островов. Он привел такой довод: «Дело в том, что нынешняя авиационная трасса из Сибири через Канаду в Соединенные Штаты Америки нас не удовлетворяет ввиду ее большой протяженности. Мы предпочитаем более короткую трассу от Курильских островов через Алеутские острова как промежуточный пункт на Сиэтл». Таким образом Сталин как бы удовлетворил требование Трумэна. Однако хитрый диктатор был в своей стихии, когда требовал от американцев ответной услуги, используя против них те же аргументы, что и Трумэн по отношению к нему; он прекрасно знал, что в то время не существовало советской коммерческой авиалинии, осуществляющей перелеты через Тихий океан[530]530
  Stalin to Truman, 30 Aug. 1945 (оригинал на русском и английский перевод), Papers of Harry S. Truman, Files of the White House Naval Aide, HSTL; Документ 367 в [Переписка 1958,2:266–267]. См. также статью Дэвида Р. Джонса [Jones: 236–268], цитируемую Хьюго С. Каннингэмом, URL: http://www.cyberussr. com/rus/aeroflot.html (дата обращения: 11.06.2021).


[Закрыть].

Также важно отметить время, когда Сталин послал Трумэну свой ответ. Советский вождь получил послание Трумэна 27 августа, однако тянул с ответом до 30-го числа. Эти три дня были ключевыми для советской операции на Курилах. Прежде чем отсылать американскому президенту свой ответ, Сталин хотел быть уверен в том, что захватил большинство Курильских островов.

Сталин отдает приказ о начале Южно-Курильской операции

19 августа, когда еще продолжалась битва за Шумшу, командование Тихоокеанского флота, видимо получив соответствующие инструкции из Москвы, отправило шифрованную телеграмму на командный пост Петропавловской военно-морской базы, приказав занять Северные Курильские острова вплоть до Симушира. Первой боевой задачей, поставленной перед Гнечко после захвата Шумшу, стало занятие Парамушира и Онекотана. Парамушир был занят советскими войсками в ночь с 23 на 24 августа. Однако у Гнечко не было точной карты, и поэтому он не обладал достоверной информацией о том, на каких берегах Северных Курильских островов можно безопасно высадиться. Также ему было неизвестно, какими силами охраняются эти острова. Гнечко разделил находившиеся в его распоряжении корабли и десантные силы на две группы и прикрепил к каждой из них по японскому офицеру[531]531
  ЦВМА. Ф. 129. Д. 17777. Л. 3, 5. Отчет по оккупации островов Курильской гряды, проведенной в период 23 августа – 5 сентября 1945 г.; [Славинский 1993: 105,106] (цит. Акшинский 1984: 25); Гнечко, Журнал. С. 29; Tsutsumi. Р. 38–39.


[Закрыть].

Первая группа захватила Онекотан 25 августа, Шиашкотан 26 августа и Харимкотан 27 августа, взяв в плен небольшое количество японских солдат, находившихся на этих островах. 28 августа эта группа вернулась в залив Катаока (см. карту 4). Вторая группа отплыла из Катаоки на эсминце «Дзержинский» и достигла Мацувы, где штабной офицер майор Мицуру Суидзу убедил командующего японским гарнизоном капитулировать перед русскими. Основные десантные силы заняли Мацуву 27 августа. В тот же день авангардная группа на «Дзержинском» отплыла к Симуширу. Несмотря на заверения Суидзу, что там нет японского гарнизона, советский командир подделал рапорт, указав в нем, что японским солдатам удалось скрыться[532]532
  Гнечко, Журнал. С. 29–30; [Славинский 1993: 106–108]; Tsutsumi. Р. 41–42.


[Закрыть]. Данное Гнечко задание – захватить Курильские острова вплоть до Симушира – было выполнено. Курильская операция (в своем первоначальном замысле) была завершена.

Приостановка операции на Хоккайдо, произошедшая 22 августа, означала смещение акцента на Южные Курилы. 23 августа Василевский приказал Юмашеву перебросить три главные дивизии 87-го стрелкового корпуса с Сахалина на Кунашир и Итуруп, минуя Хоккайдо. Выполняя эту директиву, Главный штаб Тихоокеанского флота отдал такой приказ командующему Северной Тихоокеанской военной флотилией (СТОФ): «Сегодня выслать два тральщика с двумя ротами морской пехоты на острова Курильской гряды Итуруп и Кунашир. Если не будет сопротивления, принять капитуляцию». Эта задача была поручена Леонову, который в то время со своими кораблями пытался сквозь сильный шторм добраться из Маоки в Отомари. Не сумев пройти проливом Лаперуза, Леонов высадился в Хонто – и добрался до Отомари только 25 августа. По прибытии в Отомари он получил еще один приказ от начальника штаба Тихоокеанского флота адмирала Фролова, в котором было сказано следующее: «Готовить десантную операцию по оккупации острова Итуруп. Для решения этого вопроса используйте ТЩ типа “AM”, идущий из Маока с группой, возглавляемой капитаном 3 ранга Чичериным». Этот поспешный приказ вызвал протесты как со стороны местного штаба командования, так и в руководстве Северной Тихоокеанской военной флотилии. Вице-адмирал В. А. Андреев напомнил Фролову, что операция в Отомари еще не завершена. Он заявил, что с учетом состояния кораблей СТОФ и незавершенности оккупации Отомари нет никакой возможности завершить разведывательную операцию в Южных Курилах[533]533
  Василевский Юмашеву, Документ 414 в [ВО 1997–2000,7, II: 43]; Отчет вице-адмирала Андреева (рукопись, черновик). «Дополнения и замечания штаба СТОФ к отчету командующего операцией по оккупации Курильской гряды» [далее – Отчет Андреева], с. 1, Volkogonov Papers, Reel 5, Library of Congress; [Славинский 1993: 68, 69]; ЦВМА. Ф. 129. Д. 17752. Л. 180–181. Журнал боевых действий штаба ТОФ. БФКП 5 «Скала».


[Закрыть].

25 августа штаб Тихоокеанского флота, получив, судя по всему, указания из Кремля, выпустил директиву, в которой 87-му стрелковому корпусу в Маоке было приказано занять Южные Курилы, а силам авиадесанта захватить аэродром на Итурупе. Москва была полна решимости фактически занять Южно-Курильские острова до неминуемой формальной капитуляции Японии. Также этот приказ расширял зону боевых действий советских войск, включая в нее не только Итуруп и Кунашир, но и Шикотан с архипелагом Хабомаи[534]534
  ЦВМА. Ф. 129. Д. 17777. Л. 4. «Отчет по оккупации островов Курильской гряды, проведенной в период 23 августа – 5 сентября 1945 г.». Цит. в [Славинский 1993: 69–71].


[Закрыть].

Далее в этом приказе шла речь о расширении операции на Центральных Курилах. По предыдущему плану операция на Северных и Центральных Курилах должна была завершиться взятием Симушира; теперь советским войскам предстояло продвинуться дальше на юг вплоть до Урупа (см. карту 4). Выполнение этого приказа было поручено командованию Камчатского оборонительного района под руководством Гнечко, в то время как проведение Южно-Курильской операции должно было осуществляться отдельно – силами 87-го стрелкового корпуса на Сахалине[535]535
  Гнечко, Журнал. С. 31; [Славинский 1993: 108–110].


[Закрыть].

Захват Урупа продемонстрировал всю слабость подготовки советских войск к этой операции. Корабли разведки четыре дня (с 26 по 30 августа) кружили вокруг острова, тщетно пытаясь найти место для высадки десанта; к тому же они так и не смогли узнать, где расположены японские части, защищавшие Уруп. Запасы продовольствия на этих судах стали иссякать. Транспортное судно «Волхов», на котором предполагалось переправить десант на Уруп, напоролось на скалы и село на мель возле Харим-котана. В результате «оккупация» Харимкотана, где вовсе не было японского гарнизона, была осуществлена удивительно большой десантной группой. Японских защитников Урупа советская разведка смогла обнаружить только 30 августа. Наконец, когда острова достигло второе разведывательное судно, на берегу появился японский парламентер с белым флагом в руках. Все это время готовые к капитуляции японцы ожидали прибытия советских сил. Наконец 31 августа японские солдаты организованно передали русским свое оружие и сдались в плен[536]536
  Гнечко, Журнал. С. 31–34; [Славинский 1993: 111–113].


[Закрыть].

Майор Суидзу, сопровождавший советскую разведывательную группу на «Дзержинском», обратил внимание на перемены в поведении советских солдат по мере приближения к Урупу. До взятия Симушира советские корабли курсировали только в Охотском море, не решаясь выходить в Тихий океан. Теперь же, приблизившись к Урупу, они впервые отважились выйти в океан. Но эти корабли держались на отдалении от острова, и командование не предпринимало никаких приготовлений к высадке десанта. Когда Суидзу спросил начальника штаба стрелкового корпуса Дальневосточного фронта Р. Б. Воронова, чего они ждут, тот ответил ему, что на острове могут быть американцы. Неожиданно на эсминце завыла сирена, вслед за чем раздались артиллерийские залпы. Когда полчаса спустя на корабле вновь установился порядок, Суидзу спросил Воронова, чем была вызвана эта суматоха. Воронов ответил, что к эсминцу приблизился американский самолет, и это был их ответ. Японский офицер ожидал, что «Дзержинский» продолжит плавание к югу в направлении следующих Курильских островов, но вскоре корабль повернул на север. Любопытный Суидзу снова подступился к Воронову с вопросами, интересуясь, почему они возвращаются назад. Воронов ответил: «Южные Курилы в американской юрисдикции. Мы туда не пойдем»[537]537
  Tsutsumi. Р. 42–43; [Suizu: 22–24].


[Закрыть]. Но все это происходило еще 27 августа, и Воронов действовал согласно предыдущим инструкциям, не зная, что в Кремле было принято решение об оккупации Южных Курил.

Советское командование на местах не понимало, почему Москва так спешит с проведением Южно-Курильской операции. 26 августа Леонов получил приказ произвести разведку островов Кунашир и Итуруп. Однако Андреев и Леонов сочли эту директиву безрассудной авантюрой. Большинству их кораблей не хватало машинного масла, поскольку все оно было израсходовано. Части морской пехоты были рассредоточены в различных частях Отомари и обороняли стратегически важные позиции. Остро не хватало продовольствия. Не имелось никакой информации об Итурупе и Кунашире[538]538
  Отчет Андреева. Л. 2; [Славинский 1993: 115].


[Закрыть].

Однако Андреев и Леонов не видели всей картины в целом. Сталин бежал наперегонки со временем. 27 августа Леонов получил еще один срочный приказ расчистить мины на пути от Отомари до Южных Курил и организовать разведывательную операцию на Итурупе и Кунашире. Леонов все еще противился выполнению этого приказа, который считал необдуманным. Командование СТОФ приказало ему отправить по одному тральщику на Итуруп и Кунашир с ротой морской пехоты на каждом. Ссылаясь на полученную им информацию, согласно которой на этих островах находились 13 500 японских солдат, Леонов предложил изменить приказ, отправив сначала оба тральщика на Итуруп и потом, если противник не окажет сопротивления, на Кунашир. Только в 12:50 27 августа из гавани Отомари вышли два корабля Леонова: ТЩ-589 под командованием капитан-лейтенанта Брунштейна с ротой 113-го стрелкового батальона в количестве 177 человек и ТЩ-590, на котором была еще одна рота того же батальона[539]539
  Отчет Андреева. С. 2–3; ЦВМА. Ф. 129. Д. 26770. Л. 292. «Дополнения и замечания штаба СВФ по отчету командующего операцией по оккупации Курильской гряды» (далее – Дополнения и замечания); [Славинский 1993: 115].


[Закрыть]. Все происходило не так быстро, как рассчитывали в Кремле.

28 августа Военный совет Тихоокеанского флота решил расширить операцию на Южных Курилах. Командующему Северной Тихоокеанской военной флотилией был дан приказ отправить крупные подкрепления на Итуруп и Кунашир, решить все трудности, связанные с оккупацией этих островов, скоординировав действия с командиром 87-го стрелкового корпуса, и завершить операцию к 2 сентября[540]540
  Отчет Андреева. С. 4; Дополнения и замечания. Л. 294; [Славинский 1993: 115]. Источником Славинского были «Дополнения и замечания штаба СВФ по отчету командующего операцией по оккупации Курильской гряды» (ЦВМА. Ф. 129. Д. 26770). Судя по всему, это тот же документ, что и «Отчет Андреева» из архива Волкогонова. Главный вопрос заключается в дате окончания операции, значащейся в этом приказе. Согласно Славинскому это 3 сентября, но в моей копии однозначно указано 2 сентября.


[Закрыть]. Самым важным в этом приказе была дата завершения операции. Именно в этот день Япония должна была подписать официальный Акт о капитуляции на борту линкора «Миссури» в Токийском заливе. Сталину необходимо было захватить острова до 2-го числа.

Через несколько часов после того, как Леонов получил этот приказ, тральщики № 589 и № 590 в густом тумане вошли в бухту Рубэцу на Итурупе. Рота с первого корабля высадилась на остров, а второе судно прикрывало десант. В этот момент появились японские парламентеры, сообщившие, что гарнизон Итурупа готов капитулировать. Шесть тысяч японских солдат и офицеров без боя сложили оружие. Первое, что спросили советские солдаты: «Есть ли на этом острове американцы?»[541]541
  Отчет Андреева. С. 3; Дополнения и замечания. Л. 293; [Славинский 1993: 117–118; Warerano Hopporyodo 1988: 153].


[Закрыть]

Задержка с выполнением Леоновым приказа, по-видимому, вызвала гнев высшего военного командования. В 17:25 30 августа Василевский приказал Леонову немедленно отправить одну роту с Итурупа на Кунашир для захвата этого острова, а вторую оставить на Итурупе. Данная задача была поручена Брунштейну, который ответил, что до 1 сентября высадить десант на Кунашире будет невозможно. Штаб Тихоокеанского флота, видимо подгоняемый директивами из Москвы, приказал Брунштейну ускорить проведение этой операции насколько возможно, а также собрал в Отомари еще одну десантную группу. 31 августа тральщик ТЩ-590 с ротой морской пехоты в количестве 100 человек вышел из бухты Рубэцу на Итурупе, а одновременно с этим два судна, погрузив на борт 216 солдат под командованием капитана 3-го ранга Виниченко, отплыли из Отомари. Только 1 сентября обе десантные группы встретились у входа в бухту Фурукомапу на Кунашире и начали высаживаться на остров. Как только советские солдаты ступили на берег Кунашира, им навстречу вышли парламентеры, сообщившие Виниченко, что 1250 японских солдат готовы сдаться в плен. Так 1 сентября в течение нескольких часов была завершена оккупация Кунашира[542]542
  Отчет Андреева. С. 3; Дополнения и замечания. Л. 293; [Славинский 1993: 117–118].


[Закрыть].

Однако с захватом Кунашира Южно-Курильская операция не закончилась. Советский Союз хотел заполучить еще несколько ценных призов: Шикотан и острова Хабомаи. СССР заявил, что Хабомаи относятся к Малой Курильской гряде, но на самом деле этот архипелаг является продолжением Хоккайдо и явно относился к американской оккупационной зоне. Для занятия Шикотана капитан 3-го ранга Востриков организовал десантную группу, которая на двух судах вышла из Отомари 31 августа и прибыла в бухту Сякотан острова Шикотан 1 сентября. Японский гарнизон в количестве 4800 человек сдался без сопротивления. И здесь первым вопросом, заданным советскими солдатами, был: «Есть ли на этом острове американцы?» [Славинский 1993: 120; Nakayama 1995: 210; Warerano Hopporyodo 1988: 177].

Так еще до формальной капитуляции Японии, произошедшей 2 сентября, Советскому Союзу удалось захватить Итуруп (28 августа), Кунашир (1 сентября) и Шикотан (1 сентября). Однако оккупация островов Хабомаи еще не была завершена. Для того чтобы начать операцию на Хабомаи, командование Тихоокеанского флота решило использовать в качестве базы Кунашир. Крупные десантные силы под командованием капитана 3-го ранга Чичерина погрузились на два судна: «Всеволод Сибирцев» (632 человека) и «Новосибирск» (1847 человек). Эти корабли вышли из Отомари 1 сентября и прибыли в бухту Фурукомапу 3-го числа. Еще один десантный отряд в количестве 1300 солдат под командованием капитана 3-го ранга Успенского также прибыл в Фурукомапу 4 сентября. Но к тому моменту, когда эти группы прибыли на Кунашир, война была уже окончена[543]543
  Документ 403 в [ВО 1997–2000, 7, II: 33]; [Славинский 1993: 121–124].


[Закрыть].

Япония подписывает Акт о капитуляции

30 августа вскоре после двух часов дня Макартур наконец торжественно прибыл в Японию [Manchester 1978: 445, 448]. В воскресенье, 2 сентября, на борту линкора «Миссури», бросившего якорь в Токийском заливе, американские офицеры вместе с представителями стран-союзников ожидали прибытия японской делегации из одиннадцати человек, возглавляемой Сигэмицу – министром иностранных дел новосформированного правительства под председательством принца Хигасикуни – и начальником Генерального штаба Императорской армии Умэдзу. В 8:55 по токийскому времени японцы прибыли на борт «Миссури». После того как членов японской делегации отвели на уготованное им место на квартердеке, Макартур, сопровождаемый адмиралом Нимицем, командующим Тихоокеанским флотом, и адмиралом Уильямом Холси, командующим Третьим флотом ВМС США, энергичным шагом поднялся на верхнюю палубу и встал напротив японцев. Затем он произнес: «Мы собрались здесь как представители главных воюющих держав, для того чтобы заключить торжественное соглашение, посредством которого можно будет восстановить мир».

40. Японская делегация, возглавляемая Мамору Сигэмицу, на борту линкора «Миссури» перед подписанием Акта о капитуляции 2 сентября 1945 года. Членам военной делегации во главе с генералом Ёсидзиро Умэдзу, начальником Генерального штаба Императорской армии Японии, было отказано в праве сохранить свои мечи. Центр военно-морской истории

Сигэмицу и Умэдзу подписали два комплекта документов о капитуляции (по три в каждом); один такой комплект, переплетенный в кожу, предназначался союзникам, а второй, в холщовой обложке, был для японцев. Затем от имени союзников документы подписал Макартур, а вслед за ним и остальные члены союзной делегации. Деревянко поставил свою подпись вслед за Нимицем. Затем акт подписали представители Китая, Великобритании, Австралии, Канады, Франции, Нидерландов и Новой Зеландии. Через 18 минут церемония завершилась. Тихоокеанская война была наконец окончена, а вместе с ней наступил финал и Второй мировой войны. В 9:25 по Токийскому времени (22:25 по времени Вашингтона) Макартур поднялся со стула и провозгласил: «Процедура закончена».

41. Глава японской делегации Сигэмицу подписывает документы о капитуляции на борту линкора «Миссури». Центр военно-морской истории

После речи Макартура радиотрансляция переключилась на Белый дом, и Трумэн выступил перед нацией с таким обращением: «Мои соотечественники, – начал президент. – Мысли и надежды всей Америки и всего цивилизованного мира обращены сегодня к линкору “Миссури”. На этом маленьком кусочке американской территории, в Токийской гавани, японцы только что сложили оружие в официальном порядке. Они подписали условия безоговорочной капитуляции». Таким образом долгожданная цель, к которой он шел с 16 апреля, была наконец достигнута.

«Четыре года тому назад, – продолжил Трумэн, – внимание всего цивилизованного мира было с тревогой устремлено к другому кусочку американской территории – Перл-Харбору. Мощная угроза цивилизации, которая выявилась там, теперь устранена. Путь к Токио оказался длинным и кровавым. Мы не забудем Перл-Харбор». Привязка «безоговорочной капитуляции» к мести за Перл-Харбор – мотив, который красной нитью проходит сквозь всю японскую политику Трумэна, – вновь появляется в этой речи.

42. К. Н. Деревянко, представитель Советского Союза, подписывает документы о капитуляции в присутствии генерала Дугласа Макартура. РГАКФД

Далее он упомянул всемогущего Бога, сказал о тех, кто погиб, кто сражался на полях боя и в тылу, вспомнил о президенте Рузвельте и о союзниках и завершил свою речь так: «Как президент Соединенных Штатов, я объявляю воскресенье 2 сентября 1945 года днем победы над Японией – днем официальной капитуляции Японии. <…> Это – день, который мы, американцы, всегда будем вспоминать как день возмездия – как мы помним другой день, день позора» [Truman 1955: 460–463][544]544
  По-русски речь Трумэна была опубликована в «Правде» № 211 (9982) от 03.09.1945 г. С. 2.


[Закрыть].

43. Трумэн демонстрирует комплект документов о капитуляции. Трумэн, Стимсон и генерал Джордж Маршалл (начальник штаба армии) демонстрируют журналистам документы о капитуляции Японии. Библиотека и музей Гарри С. Трумэна. Любопытно, что Трумэн держит японскую копию документа боком

Не один Трумэн произнес в этот день речь. С обращением к народу выступил также и Сталин. «Товарищи, – начал он. – Сегодня, 2 сентября, государственные и военные представители Японии подписали акт безоговорочной капитуляции. Разбитая наголову на морях и на суше и окруженная со всех сторон вооруженными силами Объединенных Наций, Япония признала себя побежденной и сложила оружие». Затем он сравнил Японию с фашистской Германией, тем самым оправдывая вступление СССР в войну на Дальнем Востоке. И продолжил: «Следует отметить, что японские захватчики нанесли ущерб не только нашим союзникам – Китаю, Соединенным Штатам Америки, Великобритании. Они нанесли серьезнейший ущерб также и нашей стране. Поэтому у нас есть еще свой особый счет к Японии». Сталин напомнил советским гражданам и о временах царской России: «Как известно, в феврале 1904 года, когда переговоры между Японией и Россией еще продолжались, Япония, воспользовавшись слабостью царского правительства, неожиданно и вероломно, без объявления войны напала на нашу страну». Целью этого заявления было обосновать советское нападение на Японию во время продолжающихся между двумя странами переговоров: в конце концов, сами японцы в свое время поступили так же. Содержался в словах Сталина и намек на то, что советское правительство официально объявило войну Японии до вторжения в Маньчжурию. Затем кремлевский вождь сравнил вероломное нападение на Порт-Артур во время Русско-японской войны с атакой на Перл-Харбор[545]545
  «Обращение тов. И. В. Сталина к народу», 2 сентября 1945 г., Министерство иностранных дел СССР, Второй Дальневосточный отдел, Историко-дипломатическое управление [Сборник 1973: 911]; Правда. 1945. 3 сент. Первоначальную редакцию с исправлениями см. в АВП РФ. Ф. Молотова. Оп. 7. Пор. 901. Пап. 55. Л. 4.


[Закрыть]. Эта часть речи, безусловно, должна была оправдать нарушение Советским Союзом пакта о нейтралитете. Судя по всему, Сталин решил не вдаваться слишком глубоко в причины вступления СССР в Тихоокеанскую войну, так как это был деликатный момент, который мог привести к сравнению с предательским нападением Гитлера на Советский Союз в нарушение пакта Молотова – Риббентропа. Поэтому Сталин не упомянул ни о пакте о нейтралитете с Японией, ни о Ялтинском соглашении.

«Как известно, в войне с Японией Россия потерпела тогда поражение», – продолжил Сталин, вспоминая Русско-японскую войну 1904–1905 годов.

Япония же воспользовалась поражением царской России для того, чтобы отхватить от России Южный Сахалин, утвердиться на Курильских островах и, таким образом, закрыть на замок для нашей страны на востоке все выходы в океан – следовательно, также все выходы к портам Советской Камчатки и Советской Чукотки. Было ясно, что Япония ставит себе задачу отторгнуть от России весь ее Дальний Восток.

Здесь Сталин явно исказил исторический факт. Япония получила Курильские острова не в результате Русско-японской войны. По Симодскому трактату 1855 года Курильские острова к северу от Урупа отошли России, а к югу от Итурупа – Японии; затем в 1875 году по Санкт-Петербургскому договору Россия получила Южный Сахалин в обмен на Северные Курилы. Южные Курильские острова (называемые сейчас в Японии «Северными территориями») никогда не были частью ни российских, ни советских владений, а Северные Курилы были приобретены Японией на законных основаниях и по праву, а не захвачены ею «при помощи силы и в результате своей алчности» [Сборник 1973: 912][546]546
  Более подробное обсуждение этой темы см. в [Hasegawa 1998, chap. 14;
  Hasegawa 2000, chap. 1]. Выражение «при помощи силы и в результате своей алчности» взято из текста Каирской декларации, где оно относилось к территориям, захваченным Японией в ходе войны.


[Закрыть]. Эта историческая фальсификация была нужна для того, чтобы заставить советских граждан поверить в жертвы, принесенные их страной, а также оправдать захват части исконно японской территории в глазах мирового сообщества.

Затем Сталин начал перечислять акты японской агрессии в отношении Советского государства: Сибирскую интервенцию (1918), озеро Хасан (1938) и Халхин-Гол (1939). Хотя все эти атаки были отбиты советскими войсками, «поражение русских войск в 1904 году в период русско-японской войны оставило в сознании народа тяжелые воспоминания. Оно легло на нашу страну черным пятном». Затем были сказаны следующие знаменитые слова: «Сорок лет ждали мы, люди старого поколения, этого дня. И вот этот день наступил. Сегодня Япония признала себя побежденной и подписала акт безоговорочной капитуляции». Трудно не заметить сходства между этими обращениями Сталина и Трумэна.

Однако это резкое шовинистское заявление, столь чуждое идеям марксизма-ленинизма, было всего лишь предисловием к самой важной части сталинской речи:

Это означает, что Южный Сахалин и Курильские острова отойдут к Советскому Союзу и отныне они будут служить не средством отрыва Советского Союза от океана и базой японского нападения на наш Дальний Восток, а средством прямой связи Советского Союза с океаном и базой обороны нашей страны от японской агрессии [Сборник 1973: 912].

В этом абзаце говорится о главной причине всей Дальневосточной операции Сталина. На первом месте для него были геополитические интересы. Идеология и революционный пыл играли в этой военной кампании очень небольшую роль.

Послание Сталина было ловко составлено таким образом, чтобы обосновать нарушение пакта о нейтралитете, оккупацию Курил и войну с Японией. Оно стало той основой, которая определила позицию советского правительства и официальной советской историографии по поводу действий СССР в войне против Японии.