Текст книги "Гонка за врагом. Сталин, Трумэн и капитуляция Японии"

Трумэн отказывается принимать капитуляцию Японии с одной оговоркой

10 августа в 7:30 утра по вашингтонскому времени американские службы радиоконтроля перехватили сообщение, переданное информационным агентством «Домэй». Это были те новости, которых Трумэн ждал с таким нетерпением. Хотя пока что это заявление не было официально передано по дипломатическим каналам, Трумэн немедленно созвал срочное совещание с участием Бирнса, Стимсона и Форрестола, велев им явиться к нему в кабинет в 9 часов, чтобы обсудить ответ. В тот миг, когда Стимсон увидел текст японского уведомления о принятии ультиматума, он понял, что сбылись его худшие опасения. Прокручивая в голове воспоминания о своих потсдамских встречах с президентом и госсекретарем, он устремился в Белый дом, где Трумэн, Бирнс, Форрестол, Леги и советники президента уже ждали его[394]394
  Стимсон в своем дневнике не пишет о том, как он узнал новости о том, что Япония принимает требования Потсдамской декларации со встречным условием, однако в дневнике Форрестола сказано, что источником этой информации были перехваченные шифровки Magic (Stimson Diary, 10 Aug. 1945; Forrestal Diary, 10 Aug. 1945, p. 427, Mudd Library, Princeton University).


[Закрыть].

Историки единодушно сходятся во мнении, что главная роль в том, что США отклонили капитуляцию Японии с одной оговоркой, принадлежит Бирнсу. Однако одно обстоятельство, проливающее свет на то, каков был ход мыслей госсекретаря, осталось ими незамеченным. Джозеф Баллантайн получил информацию о небезоговорочной капитуляции Японии по коротковолновому радио в 7:30. Японское условие о сохранении императорских прерогатив сразу же насторожило его. Баллантайн поспешил в Госдеп, чтобы встретиться с Грю и Думэном, и сказал им: «Мы не можем пойти на это, потому что прерогативы императора безграничны, и, если вы согласитесь с этим, вашей борьбе с японцами не будет конца». По иронии судьбы, именно проимператорски настроенная троица из Госдепа (Баллантайн, Думэн и Грю) первой поняла важность поправки Хиранумы.

Теперь необходимо было убедить Бирнса, изначально склонного согласиться с этим требованием японцев, что сохранение императорских прерогатив, на котором настаивал Токио, будет несовместимо с достижением основной задачи США в этой войне. Грю вместе с Думэном и Баллантайном дважды разговаривали с госсекретарем, пока Бирнс наконец не согласился с тем, что, несмотря на усталость от ведения войны, они не могут принять капитуляцию Японии с такой оговоркой[395]395
  Joseph Ballantine, 28 April 1961, p. 63, Oral History Project, Butler Library, Columbia University; Joseph Ballantine, Diary, pp. 264–265, Joseph Ballantine Papers, Box 1, Hoover Institution. Свидетельство Баллантайна не подтверждается Грю и Думэном, хотя Думэн тоже говорил о том, что они принимали участие в составлении ноты Бирнса (Transcript of the NBC Interview with Dooman, Roll 2, pp. 15–16, Dooman Papers, Atomic Bomb, Box 2, Hoover Institution). Последовательность событий, описанная Баллантайном, грешит неточностями: то, что в его рассказе предстает единым обсуждением, на самом деле, судя по всему, происходило на двух совещаниях, произошедших до и после ключевой встречи Трумэна со своими ближайшими советниками.


[Закрыть].

Тот факт, что Бирнс был готов заключить сделку с Японией, несмотря на свою приверженность требованию о безоговорочной капитуляции, малоизвестен. Зная о предыдущих заявлениях Бирнса о безоговорочной капитуляции и о его возвращении к этой точке зрения, трудно поверить в то, что госсекретарь США собирался принять капитуляцию Японии со встречным условием. Тем не менее нельзя считать свидетельство Баллантайна полной выдумкой и отмахнуться от него. Бирнс знал, что Трумэну не терпелось поскорее закончить войну. Несмотря на две атомные бомбардировки, Япония не капитулировала и Советский Союз продолжал захватывать Маньчжурию. Бирнс рассчитывал на то, что Стимсон, Форрестол и Леги будут настаивать на том, чтобы принять предложение японцев. Тем не менее, даже если на какой-то миг он склонился к тому, чтобы согласиться с условием Японии, он быстро передумал[396]396
  Хеллегерс иначе интерпретирует роль, сыгранную Баллантайном и Думэном в этих событиях [Hellegers 2001, 1: 358].


[Закрыть].

Президент начал совещание с того, что задал его участникам ряд вопросов. Должны ли они счесть это сообщение из Японии уведомлением о согласии с требованиями Потсдамской декларации? Могут ли они допустить сохранение императорского строя и при этом выкорчевать японский милитаризм? Должны ли они вообще принимать капитуляцию Японии, учитывая существенное встречное условие, выдвинутое Токио? Бирнс ответил, что его беспокоит это условие и что он сомневается в необходимости соглашаться на него после всех публичных заявлений Рузвельта и Трумэна о безоговорочной капитуляции. В своих мемуарах он, однако, приводит другую причину:

Хотя я точно так же желал завершения войны, мне пришлось возразить ему, сказав, что нам было необходимо, чтобы это соглашение было утверждено британцами и русскими; так как они одобрили Потсдамскую декларацию, в которой были слова «безоговорочная капитуляция», то любое отклонение от этой формулировки могло привести к задержке, связанной с получением их согласия на это [Byrnes 1958: 305][397]397
  См. также [Truman 1955: 428]. Сомнительно, что Бирнс действительно озвучивал это соображение на совещании в Белом доме, поскольку Трумэн был готов завершить войну, не дожидаясь согласия Москвы.


[Закрыть].

Если Бирнс и выдвинул такой аргумент, то только как предлог для того, чтобы ответить отказом на предложение японцев, поскольку он знал, что Великобритания согласится на это условие. Что касалось Советского Союза, то Бирнс не видел никакого смысла в том, чтобы обсуждать этот вопрос с русскими. Странно, что он не сделал акцент на самом сильном доводе против принятия предложения японцев: оно шло вразрез с главными целями, которых добивались США в Тихоокеанской войне.

После Бирнса слово взял Леги. Он сказал, что «с позиции простого здравого смысла» сохранение за императором его места является пустяком по сравнению с перспективой затягивания войны. Тогда президент попросил высказаться Стимсона. Военный министр сказал, что, даже если бы этот вопрос не был поднят самими японцами, Соединенным Штатам все равно пришлось бы оставить на троне императора, чтобы убедить многочисленные разрозненные японские армии сложить оружие и уберечь американцев «от множества новых кровопролитных Иводзим и Окинав в Китае и Голландской Ост-Индии». Японские армии признают только авторитет императора. В своем выступлении Стимсон ничего не сказал по поводу того, поможет ли принятие предложения японцев решить те задачи, которые стояли перед США в этой войне. Он также предложил, что, поскольку, «пока будут решаться все эти вопросы, неизбежно наступит своего рода перемирие, и <…> [поскольку] такое решение будет гуманным и повлияет на достижение мира, необходимо немедленно прекратить бомбардировки». Форрестол «душой и сердцем» поддержал предложение Стимсона о прекращении бомбардировок. По словам военно-морского министра, если эти бомбежки продолжатся, «вся ненависть японцев обратится на Соединенные Штаты, а не на британцев, китайцев или русских»[398]398
  Stimson Diary, 10 Aug. 1945; Forrestal Diary, 10 Aug. 1945, Mudd Library, Princeton University. P. 428.


[Закрыть].

Стимсон, Форрестол и Леги выступили за то, чтобы незамедлительно принять предложение японцев. Однако Бирнс высказался против мнения большинства. Он настаивал на своем:

В Потсдаме «Большая тройка» заявила о «безоговорочной капитуляции». Тогда еще не было атомной бомбы, и русские не вступили в войну. Я не понимаю, почему теперь мы должны идти на уступки по сравнению с тем, чего мы хотели в Потсдаме, когда у нас не было атомной бомбы и в войне еще не участвовала Россия.

Бирнс утверждал, что если Трумэн согласится на условие японцев, то общественное мнение «распнет президента»[399]399
  Walter Brown Diary, 10 Aug. 1945, Potsdam Folder 602, Clemson University.


[Закрыть]. Госсекретарь прибег к мощным политическим доводам.

Стимсон же считал, что фактор Советского Союза требовал от администрации Белого дома более гибкого подхода. Он вспоминал, что, по его мнению, «было крайне важно захватить внутренние территории Японии до того, как русские смогли бы предъявить хоть сколько-нибудь обоснованные претензии на участие в их оккупации и администрации». Бирнс тоже разделял эти опасения[400]400
  Stimson Diary, 10 Aug. 1945. P. 74–75; [Byrnes 1947: 208].


[Закрыть]. У США была возможность предотвратить дальнейшую экспансию Советского Союза в Азию, и Бирнс, которого историки-ревизионисты называют самым яростным противником СССР, отказался воспользоваться ею.

Почему же Бирнс отверг предложение Японии о принятии потсдамского ультиматума с одним встречным условием? Безусловно, то, что американское общественное мнение было настроено против императора, сыграло важную роль в этом решении. Однако существовали еще два фактора, повлиявших на позицию госсекретаря. Во-первых, по его глубокому убеждению, Соединенные Штаты не должны были позволять Японии диктовать условия капитуляции. Бирнс не возражал против того, чтобы в каком-то виде сохранить в Японии императорский строй. Однако решение об этом должны были принять в Вашингтоне, а не в Токио. Бирнсу было прекрасно известно, что Трумэн разделяет эту точку зрения.

Во-вторых, Бирнс знал, что сохранение за Хирохито его полномочий было равносильно признанию неограниченной власти императора, в том числе в военных вопросах, и потому лишало союзников возможности искоренить японский милитаризм. На самом деле разница между позицией Бирнса и позицией Стимсона, Форрестола и Леги была не так значительна, как утверждают историки. Форрестол предложил такой компромисс: «Мы можем в своем ответе намекнуть на нашу готовность принять это предложение, однако оговорить условия капитуляции таким образом, чтобы в них были четко реализованы намерения и цели Потсдамской декларации». Трумэн согласился с этой идеей и дал указание Бирнсу подготовить ответ Японии[401]401
  Stimson Diary, 10 Aug. 1945; Forrestal Diary, 10 Aug. 1945. P. 428–430; [Truman 1955:428].


[Закрыть].

С помощью Бенджамина Коэна, Баллантайна и Думэна Бирнс составил такой документ. Баллантайн и Думэн активно возражали против присутствия в этой ноте требования о том, чтобы документы о капитуляции были подписаны императором, однако Бирнс отклонил эти возражения. Тем временем в Пентагоне Стимсон обсудил сложившееся положение с Макклоем. Макклой настаивал на том, чтобы включить в текст ответного предложения пункт о намерении США сохранить в Японии монархическое правление. Однако Стимсон не согласился с Макклоем и одобрил вариант Бирнса, узнав о его содержании по телефону. Незадолго до полудня Бирнс вернулся в Белый дом с черновым вариантом своей ноты. Трумэн утвердил его и назначил заседание кабинета министров на 14:00[402]402
  Ballantine, p. 63, Oral History Project, Butler Library, Columbia University; Ballantine, Diary, p. 265, Box 1, Hoover Institution; Transcript of NBC interview with Eugene Dooman, Roll 2, P. 11–16; Stimson Diary, 10 Aug. 1945; McCloy Diary, 11 Aug. 1945. Хеллегерс подвергает свидетельство Думэна сомнению [Hellegers 2001, 1: 358]. См. также [Truman 1955: 428].


[Закрыть]. Пока Бирнс работал над ответом японскому правительству, Трумэн встретился с сенаторами Майком Мэнсфилдом и Уорреном Магнусоном. Он сказал им, что предложение японцев является уловкой императора, пытающегося сохранить свои полномочия, и что он не собирается принимать это условие. Трумэн ответил отказом на это предложение не только по соображениям внутренней политики, по и потому, что сам считал его неприемлемым [Hellegers 2001, 1: 151].

На этом правительственном совещании президент заявил, что получил из Швеции официальное уведомление Японии о согласии с требованиями потсдамского ультиматума и что Бирнс подготовил ответ на это предложение, который будет отправлен на утверждение в Великобританию, Китай и, возможно, Советский Союз. Затем он зачитал ноту Бирнса. Главными в этом документе были пункты 1 и 4. В пункте 1 было сказано, что «с момента капитуляции власть императора и японского правительства по управлению государством будет принадлежать Главнокомандующему союзными силами». А в пункте 4 говорилось, что «окончательная форма правления в Японии будет <…> установлена в соответствии со свободно выраженной волей японского народа». Эти условия не исключали возможности того, что в Японии будет сохранена монархия, однако в них ничего не было сказано о судьбе императора и императорского дома. Президент сказал, что рассчитывает на скорое утверждение этого документа со стороны Великобритании и США. Однако, по словам Форрестола, он категорично заявил, что не будет дожидаться ответа от Советского Союза. Он добавил, что если СССР не даст ответа, то Соединенные Штаты будут действовать самостоятельно и начнут оккупацию Японии. Стимсон заметил, что «русские заинтересованы в задержке, которая позволяет им продолжать наступление вглубь Маньчжурии». Эти слова Стимсона логично дополняют то, что он говорил раньше, выступая за принятие предложения Японии. Однако и Трумэн заявил о том, что в интересах американцев было бы, «чтобы русские не слишком сильно продвинулись вглубь Маньчжурии» [Truman 1955:429][403]403
  См. также Forrestal Diary, 10 Aug. 1945, Mudd Library, Princeton University.
  P. 430; Wallace Diary, 10 Aug. 1945 [Blum 1973: 474].


[Закрыть]. Это было удивительное утверждение, противоречащее ноте Бирнса, которую он сам только что одобрил.

Нота Бирнса была отправлена в Лондон, Чунцин и Москву в 15:45. Эттли и Бевин одобрили ее с одной поправкой: они не считали разумным настаивать на том, чтобы акт о капитуляции был подписан императором. К удовлетворению Баллантайна и Думэна, Бирнсу пришлось согласиться с этой поправкой[404]404
  Transcript of the NBC Interview with Dooman, Roll 2. P. 15–16.


[Закрыть]. После того как Великобритания утвердила ноту Бирнса в редакции Эттли – Бевина, этот документ был переправлен в Канаду, Новую Зеландию, Южную Африку и Австралию. Правительство Австралии отослало ноту Бирнса обратно, выдвинув серьезные возражения относительно ее содержания. Австралийцы считали, что будет крайне желательно получить подпись императора на акте о капитуляции. Кроме того, они утверждали, что в ноте Бирнса с британской поправкой не говорится о самых важных вещах, касающихся императора. Правительство Австралии настаивало на том, что император должен предстать перед судом как военный преступник, ответственный за развязывание Японией захватнической войны, совершение зверств и жестокое обращение с военнопленными. Также австралийцы выступали за то, чтобы император был лишен властных полномочий сразу же после капитуляции[405]405
  Inward Telegram, from Australia Gov. to D. O. № 230, August 12,1945, F4574/630/G, British National Archive, Kew Gardens, Morita File 3, Morita File 4.


[Закрыть]. Однако американцы и англичане не согласились с точкой зрения австралийцев и китайцев, настаивавших на суровых мерах по отношению к императору. Ответ Чан Кайши был получен утром 11 августа. В отличие от англичан, он был согласен с требованием, согласно которому акт о капитуляции должен был быть подписан Хирохито, но его мнение было проигнорировано. Что же касается реакции Советского Союза, то на встрече с британским послом Кларком-Керром, состоявшейся 11 августа, Молотов заявил, что советское правительство не считает предложение Японии согласием с требованием о безоговорочной капитуляции и потому советским ответом на него станет продолжение войны против Японии в Маньчжурии.

Несколько лет спустя в одном интервью Трумэна спросили: «Были ли даны какие-нибудь обещания императору о том, что он сохранит свое положение?» Трумэн ответил: «Да, ему сказали, что он не предстанет перед судом как военный преступник и продолжит оставаться императором». Когда Трумэна спросили, кто дал это обещание, он ответил, что это было сделано «по обычным каналам»[406]406
  Truman, A Statement, Memoirs: Foreign Policy, Atomic Bomb, Post-Presidential Memoirs, HSTL.


[Закрыть]. Трумэн ошибался. Соединенные Штаты никогда не сообщали Японии «по обычным каналам», что император не будет осужден как военный преступник и сохранит свой трон. Каким-то образом Трумэн позабыл о ключевом моменте, определившем исход войны.

В то время как на заседании правительства обсуждался ответ США Японии, Макклой вместе с Джорджем Линкольном, полковником Боунстилом и другими начали готовить пакет документов с условиями капитуляции. 11 августа на заседании Координационного комитета (SWNCC) были зачитаны и утверждены черновые варианты Приказа № 1 (который должен был быть издан Макартуром), Директивы Главнокомандующему силами союзников (которую должен был подписать президент) и Акта о капитуляции[407]407
  McCloy Diary, Friday, 10 Aug. 1945; State-War-Navy Coordinating Committee, Minutes of the 20^th Meeting, 11 Aug. 1945, Xerox 1597, Marshall Library. О том, чем занимался Макклой, см. в McCloy Diary, Saturday, 11 Aug. 1945.


[Закрыть]. В партии между Соединенными Штатами и Советским Союзом наступило время бурного эндшпиля.

Император и американское общественное мнение

По мнению абсолютного большинства историков, причина, по которой Бирнс ответил отказом на предложение Японии о капитуляции с одним встречным условием, заключалась в том, что такая уступка могла вызвать недовольство в США и больно ударить по президенту. Эта точка зрения подтверждается социологическими исследованиями. Опрос общественного мнения, проведенный институтом Гэллапа 29 мая, показал, что 33 % опрошенных выступили за казнь императора, 17 % настаивали на судебном процессе, 11 % на заключении Хирохито в тюрьму и 9 % на том, чтобы отправить его в изгнание. Только 3 % проголосовавших считали, что он является марионеткой в чужих руках. Слова Бирнса, что снисходительность Трумэна по отношению к Хирохито приведет к тому, что его «распнет» общественное мнение, имели под собой основание. На заседании правительства, состоявшемся 10 августа, Трумэн заявил о том, что после появления слухов о заключении мира он получил 170 телеграмм, в 153 из которых содержалось требование о безоговорочной капитуляции[408]408
  См. [Bernstein 1977: 5; Bernstein 1995b: 149; Sigal 1988: 95, 246, 250]; Wallace Diary, 10 Aug. 1945 [Blum 1973: 474].


[Закрыть].

Тем не менее социологические опросы показывают только одну сторону общественного мнения. Хотя историки часто упускают этот момент из виду, на принимаемые руководством страны политические решения влияют также колонки и передовицы, публикуемые в ведущих газетах и журналах. А в прессе мнения относительно предложения Японии разделились. Уильям Ширер, Артур Крок и Дрю Пирсон выступили за жесткую позицию и проявление твердости в вопросе о безоговорочной капитуляции. Ширер писал: «Если Объединенные Нации сохранят после войны императорский строй в Японии, то тем самым поддержат институт, губительный по отношению ко всем тем целям и задачам, во имя которых и велась эта война». Уолтер Липпман, напротив, считал, что сохранение императорской формы правления не будет проявлением слабости со стороны США, а пойдет на пользу национальным интересам. Эрнест Линдли, Лоуэлл Меллетт и Стэнли Уошберн также писали о том, что необходимо сформулировать условия безоговорочной капитуляции и дать японцам понять, что им будет позволено сохранить монархию[409]409
  William Shirer, «What to Do with Japan», 9 July 1945, источник неизвестен, см. вырезки в Grew Papers, Houghton Library, Harvard University. См. также схожее мнение, высказанное Барнером Ноувсом в Washington Post, 12 July 1945, Grew’s clippings, Grew Papers; Walter Lippmann. Today and Tomorrow // Washington Post. 12 July 1945; Stanley Washburn, Washington Post. 8 July 1945; Mark Sullivan, Washington Post, 12 July 1945; Ernest Lindley, Washington Post. 16 July 1945, 13 Aug. 1945; Lowell Mellett, Washington Post. 16 July 1945.


[Закрыть]. В то время как «Нью-Йорк тайме» и «Нью-Йорк геральд трибьюн», в целом, выступали за жесткие меры в отношении императора, «Вашингтон пост» и «Бостон глоуб» поддерживали заключение мягкого мира.

Другим важным индикатором общественного мнения были разногласия в Конгрессе. Конгрессмен Чарльз А. Пламли, республиканец из Вермонта, написал Бирнсу письмо, в котором были такие слова: «Дадим японцам однозначно понять, что такое безоговорочная капитуляция. Заставим визжать этих грязных крыс». Однако сенатор Кеннет С. Уэрри, республиканец из Небраски, выступил за то, чтобы отредактировать требование о безоговорочной капитуляции, позволив японцам сохранить институт императора. Сенатор Уоллес X. Уайт, республиканец из Мэна, заявлял, что безоговорочная капитуляция должна включать в себя условия, по которым Япония не будет подвергнута полномасштабной оккупации и императорская форма правления не будет уничтожена. Сенатор Бертон К. Уилер, демократ из Монтаны, произнес 2 июля в Сенате речь, в которой призвал Трумэна прояснить условия безоговорочной капитуляции, и пригласил в Капитолий Грю, чтобы тот обсудил положение дел с группой сенаторов. Уилер дал понять, что некоторые сенаторы хотят обсудить эту тему, но Грю отказался от беседы с ними, опасаясь, что этот поступок «может создать у японцев впечатление», что в рядах американцев «произошел раскол»[410]410
  Пламли цит. по статье Бернстайна [Bernstein 1977: 5–6], Уэрри в Washington Post. 4 July 1945, и New York Times. 24 July 1945; Уайт в статье Эрнеста Линдли «Japanese Surrender», Washington Post. 23 July 1945; см. также телефонограмму разговора Грю и Уилера от 2 июля 1945 года в архиве Grew Papers, Houghton Library, Harvard University.


[Закрыть].

В середине июля Фрэд Бёрдик, издатель информационного бюллетеня «Кэпитол гист», провел исследование среди членов Конгресса по вопросу о безоговорочной капитуляции. По данным этого опроса, Конгресс практически единогласно выступал за то, чтобы объяснить японцам условия капитуляции. Хотя в исследовании Бёрдика и не говорилось прямым текстом о сохранении в Японии монархии, многие конгрессмены выражали точку зрения, близкую к «Четырнадцати пунктам Вильсона»[411]411
  Fred Burdick to President Truman, 14 July 1945, encl, copy of Capitol Gist Service, vol. 8, no. 25, Truman Papers, OF 190 Misc., 1945, Box 662, HSTL; см. также у Хеллегерса [Hellegers 2001, 1: 320].


[Закрыть]. Сразу после того, как известие о согласии Японии принять требования Потсдамской декларации при одном встречном условии достигло США, «Нью-Йорк тайме» провела опрос среди нескольких членов Конгресса. Из восемнадцати опрошенных сенаторов и конгрессменов десять высказались за отстранение императора, а восемь были склонны оставить Хирохито на троне[412]412
  Trussel С. Р. Many Congressmen Are Hostile to Any Leniency to Hirohito // New York Times. 11 Aug. 1945.


[Закрыть].

Общественное мнение США было более переменчивым и неопределенным, чем считают историки. Хотя опросы Гэллапа говорят о том, что подавляющее большинство американцев было настроено враждебно по отношению к японскому императору, мнения ведущих политических обозревателей и издателей американских газет разделились поровну. Более того, письма в газеты показывают, что и их читатели не были единодушны по этому вопросу. Авторы некоторых из этих писем настаивали на смягчении условий безоговорочной капитуляции, чтобы как можно скорее вернуть домой американских солдат. Эту точку зрения разделяло и большинство представителей Управления военного планирования в Военном министерстве. Нельзя забывать о том, что даже в упомянутом выше опросе Гэллапа 23 % опрошенных не имели никакого мнения относительно императора Японии. Прибавьте сюда 4 % тех, кто думал, что нужно оставить Хирохито в покое, и 3 % американцев, считавших его марионеткой в чужих руках, и получается, что 30 % населения США не были сторонниками суровых мер по отношению к императору. С учетом переменчивости общественного мнения можно предположить, что, имея в качестве единственной альтернативы вторжение во внутренние территории Японии, большинство американцев предпочло бы завершить войну, смягчив условия безоговорочной капитуляции.

Безусловно, общественное мнение в США сыграло свою роль в отказе Трумэна и Бирнса принять капитуляцию Японии с одним условием. Однако часто цитируемое высказывание Бирнса, будто любые уступки в вопросе безоговорочной капитуляции привели бы к тому, что «президент был бы распят», является преувеличением. Не общественным мнением были продиктованы их с Трумэном поступки; скорее они решили сослаться на него, чтобы оправдать свои действия.