Текст книги "Теория выбора и случайностей. Часть 2. «Кто есть кто, или Долой маски!»"

Он торопливо развернулся и двинулся прочь. Андрей его окликнул:

– Лёха!

Чернов остановился и обернулся.

– Не бери на веру его слова о тебе, – сказал Волк. – Он тебя совсем не знает. Ты сам прекрасно знаешь, кто ты и чего стоишь.

– О ком ты?

– О твоём отце. Я же знаю, что он тебя всё время оскорбляет. Не слушай его. Мы давно знакомы, Лёха, и я утверждаю: ты достоин нашей дружбы. Я тебя безмерно уважаю и восхищаюсь тобой. Пожалуйста, если тебе нужна помощь, скажи об этом.

– Я постараюсь сам выкрутиться, – стоял на своём Алексей.

– Хорошо, – вздохнул вожак стаи. – Но если передумаешь, дай знать. Я буду ждать. Мы́ будем ждать.

Черноволосый мужчина кивнул, чувствуя, как от доброты друга на глазах вскипают слёзы. Чтобы скрыть свою слабость, он поспешил отвернуться и удалиться. От ужина он тем вечером отказался и заперся в своей комнате. Сказать Вере Ивановне о своём поражении он не нашёл сил.

На следующий день после обеда, когда образовалось «окно», Лёша отправился к Куликовым в деревню. На этот раз к своему «хвосту» в виде Марата он отнёсся более серьёзно, чем обычно, и выехал за город только тогда, когда твёрдо убедился в том, что за ним никто не следит. В Сосновом опять проявил осторожность, но «хвоста» не наблюдалось.

Дверь в дом Куликовых была закрыта неплотно – май на дворе всё-таки. Вошёл гость без стука, но хозяева уже двигались ему навстречу: слышали, как он подъезжал. По его лицу они сразу же поняли, что новости у него плохие.

Алёна по обыкновению, здороваясь, назвала его братцем Алёшенькой и расцеловала; Ваня пожал руку и вопросительно кивнул снизу верх. Алексей обрисовал ситуацию.

– В общем, я испортил ей жизнь, так или иначе, – закончил он свою речь. – Кстати, как она?

– Нормально, – улыбнулся блондин. – Всё хорошо: говорим только о тебе.

Сердце у Чернова сладко заныло. Он тоже думал о ней, но теперь не считал себя заслуживающим её любви. Из груди вырвался тихий вздох.

– Я… – Люцифер осёкся. – Что я ей скажу? Господи… Из-за меня вся её жизнь пошла наперекосяк и будет только хуже. Что я натворил?.. Такого поганого эгоиста на этом свете ещё поискать…

– Прекрати, – решительно оборвал его Иван. – Хватит заниматься самобичеванием. По-моему, дорогой друг, ты всегда был слишком идеальным: имеешь право на ошибку.

– Ваня, ты что?! – шёпотом вскричал брюнет. – Моя ошибка ей уже обошлась дорого, а теперь будет стоить всего! Неужели не понимаешь? Как ты можешь говорить…

– Замолчи! – прошипел ему друг. – Ты – не эгоист и никогда им не был! Ты – лучше всех кого я только знал! Я всегда тобой восхищался и, если ты об этом не знал, когда-то очень мечтал стать хоть немного похожим на тебя! И она, между прочим, тебя обожает!.. Я, кстати, тоже. – Белобрысый мужчина слабо улыбнулся. – Ты сделал всё, что мог, по моему мнению. Иди и объясни ей всё.

– У вас есть часа два, – заговорщицким шёпотом заговорила Алёна. – Мы будем во дворе. Она находится в будущей детской. И, кстати, она нам очень понравилась.

Вампирша улыбнулась и вышла. Куликов похлопал друга по плечу и последовал за женой. Лёша в растерянности проводил их взглядом.

Что за неделя такая? Он насовершал ужасных ошибок, а ему признаются в том, что уважают! С ума все посходили что ли? Его презирать надо! Не заслуживает он больше ничьего уважения. У него был шанс всё исправить, а он сглупил… Нужно было вести себя с Ахмедовой осторожнее.

Сын Дьявола вздохнул, разулся и направился в указанную ему комнату. Лиза сидела на диване, поджав под себя ноги, и читала книгу. Одета она была в вещи, принадлежащие хозяйке дома; волосы лежали свободно на плечах. Мужчина застыл в проёме, и девушка, наконец, почувствовала чужое присутствие и оторвала глаза от книги. В тот же миг её лицо озарила счастливая улыбка. Она подскочила с дивана и приблизилась. Алексей тоже сделал шаг навстречу, но не улыбнулся в ответ, хотя и был рад видеть её.

– Привет, Лизавета, – тихо сказал он.

– Здравствуй, Лёша. – Ведьма вглядывалась в его лицо.

– Как ты себя чувствуешь?

– Прекрасно, Лёша. У тебя очень хорошие друзья. Здесь чудесно.

Чернов кивнул, слабо улыбнувшись. С отчаянием он глядел ей в глаза, которые завораживали его своим светом. Всё-таки ему удалось собраться с духом, и он открыл рот, чтобы сообщить о результатах своих злоключений, но Александрова положила пальцы на его губы, не давая говорить. Она и так поняла всё по его мрачному виду.

Люцифер громко выдохнул и уставился на рыжеволосую девушку. Его храбрость испарилась, он вообще забыл, что хотел сказать, а она чуть улыбнулась ему и повела руку вверх: коснулась шершавой от отросшей с утра щетины щеки, мягкого виска, погладила жёсткие волосы. Мужчина перехватил её руку, взял за запястье, провёл большим пальцем по нежной коже на внутренней стороне. Они замерли, глядя друг другу в глаза. Сквозь туман Лёше вспомнились слова Алёны: «У вас есть часа два…». Только эта фраза билась в его голове, когда Елизавета поднялась на цыпочки и прижалась тёплыми губами к его подбородку. Она вряд ли знала, что с ним делает…

Лиза практически лежала на Алексее, едва уместившемся на диванчике. Дверь и окно были плотно закрыты. Пара, расположившаяся на диване, была укрыта пледом чуть больше, чем наполовину. Под ним они тесно прижимались друг к другу.

Девушка обнимала мужчину за шею. Голова её покоилась на его плече. Он же приобнимал её за спину одной рукой, а другой гладил по плечу. Оба не совсем понимали, что на них нашло.

– Лиза… – приглушённо произнёс сын Дьявола.

Елизавета подняла голову с его плеча и встретилась взглядом с блестящими изумрудно-зелёными глазами. Он открыл было рот, чтобы начать повествование, но вместо этого почему-то попросил:

– Поцелуй меня, пожалуйста…

Ведьма несмело улыбнулась и, подавшись вперёд, исполнила просьбу. Чернов встретил её на полпути и с чувством ответил на поцелуй. Его рука переместилась с её плеча на шею сзади, пальцами он осторожно поглаживал нежную кожу и мягкие короткие волосы, спрятавшиеся под густой рыжей копной. Когда поцелуй закончился, черноволосый ведьм рукой надавил на голову Александровой, вынуждая опустить её на его плечо. Только тогда он, наконец, заговорил.

Девушка не смотрела Люциферу в глаза, поэтому он смог более или менее спокойно рассказать обо всём, что предпринимал за эти дни. Она ни разу его не прервала и просто слушала: он чувствовал её внимание. Через 10 минут повествование было окончено.

Повисло молчание.

– И что ты намереваешься делать со мной? – через некоторое время спросила Лиза.

Лёша молчал, и она запрокинула голову, чтобы посмотреть на него. В груди у неё всё сжалось от сочувствия, когда она увидела неподдельное страдание в его глазах.

– Лиза… – прошептал он.

– Что? – выдохнула ведьма.

Мужчина с трудом сглотнул и ответил:

– Здесь для тебя небезопасно, как и в городе. Ты должна покинуть Сибирск. Я могу переместить тебя в любую точку земного шара, куда ты ни пожелаешь, и сделать это так, чтобы самому не знать о твоём местонахождении. Иначе отец однажды может проникнуть в мои мысли и узнать, где ты. Моя магия будет скрывать тебя с картины мира, и свои способности к магии ты сохранишь. Я дам тебе денег на первое время. И… тебе придётся начать жизнь заново в чужом городе, в окружении незнакомых людей.

– Ты не поедешь со мной? – дрожащим голосом осведомилась Елизавета.

– Нет, – через силу выдавил из себя Алексей. – Если я отправлюсь с тобой, он никогда не отстанет и будет искать нас, преследовать всю оставшуюся жизнь. К тому же, я – наследник Общества и связан обязательствами: не факт, что магия Венеры выпустит меня из Сибирска. Если ты уедешь одна, есть надежда, что он всё-таки успокоится со временем, да и я смогу проследить, чтобы они не нашли тебя, постараюсь помешать им вести какие бы то ни было поиски. Ты… ты – умная девушка и сможешь найти работу, а после этого всё будет легче. Надеюсь, ты встретишь кого-то достойнее меня, выйдешь замуж и сможешь родить детей. У тебя должна быть полноценная, счастливая жизнь, Лизавета. Это лучшее, что я могу сделать для тебя.

Слёзы сорвались с рыжих ресниц и покатились по щекам девушки. Она помотала головой.

– Я не хочу ни за кого замуж, Лёша. И ни от кого не хочу детей, кроме тебя… А мы будем общаться?

– Нет. Я уже объяснил: мне нельзя знать, где ты находишься. Но если будут проблемы, то ты знаешь, где меня найти. Понадобится помощь – обращайся. – Александрова смотрела на него несчастными глазами, и он едва удерживался от слёз сам, но вынужден был прояснить всё до конца. – Лизавета, ты, кажется, не до конца меня понимаешь: если ты уедешь, то навсегда.

– Я буду ждать тебя.

– Ты не должна! – с отчаянием воскликнул Чернов. – Ничего не изменится, а если и изменится, я не посмею искать тебя и вновь рушить твою жизнь. Я не имею на это права! Я ничего не могу обещать, и мне нечего тебе предложить!.. Прошу тебя: пойми меня. Я хочу, чтобы у тебя была своя нормальная жизнь.

– То есть… мы совсем никогда больше не увидимся? – уточнила Лиза.

– Да.

– Тогда я хочу ребёнка от тебя.

– Нет! – тихо вскрикнул Люцифер. – Я и так буду бояться за тебя, а если отправлю тебя ещё и беременной… Нет, я не могу. Мало ли что может случиться. И я… не хочу пропустить всю жизнь своего ребёнка. Ни дня из его жизни! Это… не проси меня об этом, пожалуйста. Я не могу поступить со своим ребёнком, как отец поступил с Максимилианом. Я хочу быть рядом.

– Прости, – прошептала ведьма. – Я не должна была просить тебя об этом. Это было эгоистично с моей стороны. Но я… не хочу никуда уезжать, ничего начинать. Можно я останусь?

– И всю оставшуюся жизнь я буду прятать тебя? Всю жизнь мы будем бояться, что тебя найдут и убьют? И ведь в таком случае тебе придётся всё время прятаться, даже толком нельзя будет пройтись по городу! И сколько это будет длиться, ты представляешь? Отец, может, умрёт лет в восемьдесят, а тебе тогда уже под пятьдесят будет, а мне – ещё больше! Да и… не представляю, чтобы я стал ждать отцовской смерти.

– А вдруг случится чудо, и он придёт в норму? Ведь может же такое произойти!

– Может, но… мы сами с ума сойдём! Да и кем ты в это время будешь? Как жить? Я смогу тебя содержать и, возможно, сумею обеспечить твою безопасность, но что это будет за жизнь?

– Будешь приезжать ко мне, как ездишь сюда, – не совсем уверенно сказала Елизавета.

– И ты будешь моей любовницей? – с горечью осведомился Алексей.

– Да.

– Нет, – твёрдо возразил он. – Я ни за что на это не пойду. Ты достойна большего, чем быть просто любовницей. Ты должна быть женой, Лизавета. Ты заслуживаешь, чтобы о тебе заботились, чтобы тебя лелеяли, оберегали, чтобы отдали всё, что есть. На меньшее не смей даже соглашаться. А я…

– И так отдаёшь мне всё, что у тебя есть! – перебила его девушка.

На лице Чернова застыло выражение муки. Он тихо ответил:

– Я хотел бы дать больше, Лиза. Я не могу только брать. Ты либо будешь женой, либо никем. А так как первое невозможно, то… пусть кто-нибудь другой даст тебе то, чего ты заслуживаешь.

– Почему ты решаешь за меня? Мне лучше знать, чего я заслуживаю.

– Вот это неправда, – мягко заметил сын Дьявола. – Ты не знаешь себе цену, Лизавета. Поверь мне: ты заслуживаешь всего самого лучшего. И я хочу, чтобы ты это получила.

– И ты думаешь, что кто-то другой мне это даст? – иронично подняла брови ведьма. – Кроме тебя, Лёша, я больше никому не нужна.

– Глупости.

– Нет, не глупости. Позволь мне самой выбирать. Я хочу остаться с тобой хоть в качестве предмета мебели!

– Не говори так! Я не хочу обрекать тебя на жалкое существование.

Александрова с досадой рассмеялась:

– Именно это ты и пытаешься сделать!.. Всё это время до того как ты пришёл ко мне среди ночи, я не жила – ждала. Я ждала… чуда. Ждала, что жизнь начнётся, потому что знала, что всё это лишь пролог. И только теперь моё время пришло: я – живу! Пусть было больно, пусть было страшно, но это – жизнь. Я ни о чём не жалею. С тобой я жива. Именно этого я ждала, именно для этого родилась. Ясно тебе?

В изумрудно-зелёных глазах была видна обнажённая измученная душа. Там отражалась неприкрытая боль.

– Пожалуйста, не делай этого со мной, – прошептал Лёша. – Я и так столько всего натворил за последнее время… Я уже себя ненавижу, а если сделаю, как ты хочешь – чего мне тоже, несомненно, хочется – я просто…

Лиза закрыла ему рот рукой, не дав договорить, и уткнулась лицом в его шею. Слёзы брызнули у неё из глаз, а она поцеловала мужчину в шею, отчего по его телу прошёл электрический разряд.

– Ты меня не любишь? – пробормотала она.

– Люблю. Я очень тебя люблю, Лизавета! – Он заставил её поднять голову и посмотреть ему в глаза. – Я тоже ждал тебя всю жизнь, я тоже верил, что быть с тобой – моя судьба, но пока я шёл к тебе, я перестал быть тебя достойным. Пойми это. То, что я предлагаю, – единственный выход. Другого я не вижу. Так будет лучше для тебя. – Зеленоглазый ведьм прерывисто вздохнул. – Вся моя жизнь в тебе, Лиза. Последний месяц для меня стал целой жизнью. Моя душа всегда с тобой, где бы ты ни была. Здесь, без тебя, у меня ничего не будет – я знаю, но… я буду рад, если ты будешь жить. Я буду самым счастливым на свете, если ты будешь ещё и счастлива. Так сделай это для меня, прошу.

Ведьма опустила голову на его плечо. Снова она плакала и хотела скрыть это.

– Откуда у тебя столько синяков на теле? – спросила Елизавета, предательски шмыгнув носом. – Ты опять дрался?

– Если это и была драка, то односторонняя.

– Тебя избили?!

– Пока я был без сознания. Видимо.

– Кто посмел так поступить?

– Или Боря, или Марат, или оба сразу. Склоняюсь к мысли, что они сделали это вдвоём, но точно сказать не могу.

– А почему думаешь, что они сделали это вместе?

– Потому что в последнее время они очень дружны и если пакостят, то вместе. Например, они до сих пор распространяют сплетни об Обществе Максимилиана, Ангеле и Андрее.

– Ты думаешь, это они?

– Не думаю – знаю.

– Понятно.

Они замолчали. Лиза лихорадочно размышляла. Она не хотела уезжать, что бы он ни говорил. Потому что это для неё будет не жизнь. Без него – не жизнь!..

Она сказала уже всё, что могла, но он не понял её. И она не представляла, как заставить его понять! Что сказать? Девушка догадывалась, что если он сделает, как она просит, то всю оставшуюся жизнь будет презирать себя, будет чувствовать виноватым, считая, что пошёл на поводу у собственных эгоистичных желаний. Как же объяснить ему, что он идёт на поводу у её желаний?!

Она предпочитала прятаться, «прозябать», как он считал, но только бы остаться с ним. Расставание было равносильно смерти. И она уж лучше умрёт, чем уедет чёрт знает куда! Она никогда не была так счастлива, как после того, когда узнала, что Лёша её любит. Невероятно: он любит её!

«Господи, да где же твоя гордость?! – спросила себя Елизавета. – Зачем ты ему навязываешься? Ну просит он тебя уехать, так уезжай! Что ты вцепилась в него?!».

Тут ведьме пришлось себя одёрнуть: даже неуверенность в себе не в силах была заставить её сомневаться в его любви. Она и знала, и чувствовала, что он не пытается отделаться от неё, что он искренне страдает. Да и кого она пытается обмануть? Без него теперь и смысла-то в её жизни как такового нет. Весь её мир стал заключаться практически в нём одном, его одного ей было ныне более чем достаточно. Пусть это глупо. Пусть это стыдно. Пусть это унизительно. Пусть она потеряла себя в Лёше, пусть растворилась в нём на время. В конце концов, может она хоть раз в жизни поступить неправильно, глупо и пойти на поводу не у разума, как делала это всю жизнь?!..

Решение было принято: она станет оттягивать отъезд столько, сколько сможет.

– Когда ты намерен отправить меня отсюда? – осведомилась Александрова спокойно.

– В ближайшее время. Как можно скорее. Завтра-послезавтра, наверное.

– Нет! То есть… я не готова ещё. Дай мне немного времени. Ну хоть чуть-чуть.

– Ты не пришла в себя после темницы, да? – озабоченно поинтересовался Люцифер.

– Можно сказать и так, – пробормотала ведьма не в силах лгать ему. – Вот только это, наверное, неудобно: я и так много хлопот причинила Куликовым…

Совесть вступила в борьбу с желаниями и одержала верх. Елизавета была бы не собой, если бы позволила себе поставить свои желания выше морали и нравственности. Она не могла поступить по-свински с добрыми хозяевами, лишь бы угодить себе. С болью в сердце ведьма решила отказаться от своих намерений и открыла было рот, чтобы сказать об этом, как заговорил Алексей:

– Ты права. Я подыщу тебе квартиру на время. Хорошо?

Лиза резко захлопнула рот и кивнула. Похоже, ей сегодня везёт.

– Я скучал по тебе, – признался мужчина, чуть помедлив.

– И я по тебе.

Он улыбнулся, глядя ей в глаза, погладил её по рыжим кудрявым волосам и чуть подался вперёд, но замер, не чувствуя себя вправе пользоваться её любовью. Девушка тоже ему улыбнулась и первой прижалась к его губам, давая разрешение. Его руки сжались, заставив её фигурку тесно прижаться к его телу, а губы поцеловали со всей страстью, на которую он только был способен. В этом поцелуе Лёша выплеснул всё своё отчаяние из-за предстоящего расставания. Он хотел этого расставания не больше, чем она.

Глава 30

Субботним вечером было тепло. Ярко светило солнышко. По синему небу изредка проплывали белоснежные пушистые облачка. Пели птицы. Цвела мать-и-мачеха. Зеленела молодая трава. На деревьях лопались почки, на свет белый вырывались почти прозрачные, светлые, нежно-зелёные листочки. Середина мая – самый разгар весны.

Многие жители Сибирска вышли прогуляться по городу. Всем хотелось погреться в лучах застенчивого весеннего солнца, вдохнуть свежий воздух, в котором витали ароматы земли, травы и самой жизни.

Люди выходили развлекаться, а вампиры – охранять их покой. Вместе с членами Общества Максимилиана этим вечером на «охрану правопорядка» заступили Ангела и Волк.

Разводить их явился сам Максимилиан, хотя Влад тоже присутствовал во дворе. Выглядел Ахмедов гораздо лучше, чем в предыдущую их встречу: был гладко выбрит, хорошо одет, только хмурился часто. Как пояснил Саша, это теперь для него нормально: всю неделю он был недовольный, но зато уже не запирался в своём кабинете и включился в жизнь коллектива, чему все вампиры были несказанно рады.

Макс зачитывал, кто и где дежурит, но мысленно был не здесь. Он вспоминал, как в четверг вечером ему позвонила мать и сообщила, что только что говорила с Алексеем Черновым. Пересказала самые возмутительные – по её мнению – части разговора, так что сути мужчина не понял, после чего потребовала объяснений. Он оправдывался, что её телефон никому не давал, и всё-таки вынужден был поведать о своём визите к Дьяволу, чего раньше сделать у него не хватило духу. Честно говоря, он вообще не собирался этого делать: по крайней мере, пока не думал об этом даже, но теперь выбора уже не было. Кое-кто ему выбора не оставил.

Мефистофель не признался, что оказался не прав в отношении Алексея, – просто упомянул, что тот был удивлён, когда увидел его. Вроде как удивился, потому что первый раз увидел его в живую, хотя понимал, что это было не простое удивление. Но и это признавал лишь перед собой. Однако мама, похоже, и так догадалась обо всём, что он не произнёс вслух. Что ж, на то она и мама…

После этого разговора на Максимилиана вновь накатило то состояние, от которого он всё пытался избавиться. И из-за этого он впал в бешенство и ураганом ворвался в комнату-кабинет Влада. Потому что понял, кто дал номер матери Алексею.

Тот его гневные излияния выслушал с невозмутимым видом и скрещёнными на груди руками. Когда пар из брюнета вышел, Рудаков объяснил своё поведение и мотивы, которыми руководствовался. И заявил, что он ему ещё «спасибо» скажет! Ахмедов, естественно, разозлился вновь и больше суток с другом не разговаривал, обижаясь. Пока, наконец, сегодня не признал, что Владимир был прав, и злиться тут было не из-за чего. Он и сам должен был матери всё рассказать, как и поговорить с Алексеем Черновым.

С угрюмым выражением лица днём Макс явился к заму в комнату. Влад при его появлении только и поднял холодно бровь, сцепив руки на затылке. За прошедшие сутки он не предпринял ни единой попытки оправдаться или извиниться: гнев друга никогда не производил на него такого впечатления как на остальных.

– Влад, извини, – хмуро буркнул старший сын Дьявола. – Я не должен был на тебя орать. Ты прав – признаю. Хорошо, что ты дал ему номер: я и так повёл себя по-свински. Но надо было мне сказать, чтобы я маму предупредил.

– А ты бы предупредил? – с сомнением осведомился Рудаков. – Или бы приказал несколько дней не отвечать на звонки?

Максимилиан с досадой рассмеялся, признавая правоту друга в очередной раз. Губы светловолосого вампира дрогнули в улыбке, и Мефистофель понял, что прощён. Скрыть свою радость от этого ему не удалось: Влад прищурился и фыркнул, а это значило, что он обо всём догадался и, возможно, не слишком доволен собой из-за того, что так быстро сдался. Но долго обижаться на Макса Рудаков не умел – что тут поделаешь?

Ахмедов тоже ссориться с Владимиром не любил: быстро начинал скучать по обществу своего друга. Очень уж он был к нему привязан.

Влад прощал ему многие недостатки, но при этом никогда не позволял себя унижать, сохранял своё достоинство, да и у главы Общества не возникало желания посягать на это достоинство. Он, бывало, мог кого-то оскорбить, но только не Влада: внутри этого спокойного мужчины крылся стальной характер. Вообще, личность это была удивительная.

Внешне Рудаков всегда был невозмутим, все его эмоции и их проявления были сдержанными. Вывести его из себя было практически невозможно. Он не употреблял нецензурных слов и всеразличных ругательств – интеллигентность впиталась в каждую клетку его тела. Владимир был добрым, готовым всегда прийти на помощь, иногда проявлял мягкость, но и умел настоять на своём. Его холодный взгляд действовал на кого угодно, даже на самых упрямых и агрессивных. Он был очень умён, разносторонне развит и шустр, однако в его движениях порой наблюдалась некоторая завидная неспешность.

– Значит, больше не дуешься на меня? – с улыбкой спросил Влад.

– Нет. А ты на меня? За то, что наорал на тебя.

Вампир рассмеялся:

– Ой, да что с тобой поделаешь?!

Максимилиан тоже засмеялся и уселся на стол с лукавой улыбкой. В этот момент он был похож на кота, объевшегося запретной сметаны.

– Может, подкрепим перемирие кофейком? – предложил мужчина.

– Который, конечно же, сварю я? – прищурился Владимир.

– Конечно же! И ещё… слышал, ты вчера блины пёк. Не осталось парочки? – с надеждой спросил брюнет.

Зам расхохотался, расцепив руки и опустив их на стол.

– Я знаю, зачем ты со мной дружишь, – заявил он, просмеявшись. – Чтобы я варил тебе кофе и пёк блины!

Глава Общества попробовал было протестовать, но друг махнул рукой, веля ему замолчать.

– Ладно, – сказал он, вставая. – Пошли. Будут тебе и кофе, и блины…

Это был один из талантов мужчины, которого родители мечтали приспособить лишь для интеллектуальной работы: он варил потрясающий кофе и пёк исключительно тонкие, полупрозрачные блины. Да и не только блины!

Максимилиан, вспомнив, как они с Владом днём мирились, бросил в его сторону взгляд. Когда этот взгляд встретился с голубыми глазами Рудакова, на губах сына Дьявола расцвела пристыженная улыбка. Он понимал, насколько глупыми были его претензии к другу.

Прокашлявшись, Ахмедов продолжил зачитывать распределение по участкам. Его обмена взглядами с замом и смущения никто не заметил.

Андрей и Лика как всегда дежурили с Сашей и Колей. Перед тем, как отправиться на участок, они коротко переговорили с Максом и Владом. Те выглядели необычно умиротворёнными.

Четвёрка нелюдей двинулась по направлению к своему участку. Максимилиан и Владимир с друзьями прощаться не стали: сказали, что собираются пройтись по городу и посмотреть, как все дежурят. Следовательно, они ещё увидятся.

Когда «квартет» почти достиг нужной улицы, Волк посочувствовал Смирнову и Краснову по поводу дежурства, пришедшегося на воскресенье, отчего свидания со вторыми половинками отменялись. Александр признался, что не расстроен: у Киры всё равно скоро должны быть летние каникулы, а значит, впереди у них целое лето. Коля грустил, но несильно: днём они с вампиршей виделись. Правда, упоминание о визите Татьяны в дом вампиров заставило его нахмуриться.

– Что с тобой, Коля? – поинтересовался вожак стаи.

– Да… Таня сегодня с Максом поздоровалась как-то… недружелюбно совсем. Обижена на него как будто за что-то.

– И?

– Ну… Макс нас всех, можно сказать, приютил, и её обращение с ним выглядит как-то неблагодарно. Но Танька не из неблагодарных! Что бы это значило?

– Чем гадать, лучше бы спросил у неё, – заметила Ангела. – Может, тебе показалось?

– Не показалось, и я спросил, а она сказала, что есть причины. И это меня беспокоит.

– В каком смысле? – не понял Туманов.

Смирнов замялся. Немного подумав, он преодолел своё смущение и твёрдо ответил:

– Ревную я!

– Ревнуешь? К кому? К Максу?!

– Да!.. Это всё выглядит так странно. Словно у них было что-то, а теперь они рассорились. И если Макс возьмётся за Таню, то уж у меня-то точно шансов нет! Кто я против него?!.. А ещё ребята про неё шушукаются о чём-то. Я хорошо слышал, что о ней, – вот только в каком плане? Ничего не понимаю. Я с ума от ревности схожу, – признался с горьким вздохом мужчина, мило картавя как обычно. – И, по-моему, они в разговоре соотносили её с каким-то мужчиной. Я не расслышал толком – они замолчали при мне – но мне показалось, что говорили про «него» и Таню. Не знаю, что и думать.

– Глупости, Коля, – мягко возразил Андрей. – Таня, конечно, когда-то нравилась и Максу тоже, насколько я слышал, но ведь выбрала-то она тебя. О чём ты беспокоишься? Макс никогда бы не стал отбивать у тебя девушку. Он – твой друг и слишком тебя уважает, чтобы поступать подобным образом.

– Знаешь, Волк, дружба дружбой, но иногда бывают такие девушки, что и про дружбу, пожалуй, не грех забыть. Ты ведь Таню ни разу в жизни не видел?

– Да какая разница? Коля, конкретно с тобой Макс никогда не обойдётся нечестно. Даже будь она богиней! У кого-нибудь другого он, может, и подумал бы отбить девушку – но только подумал, а не сделал – но не у тебя.

– Думаешь? – с надеждой спросил Николай.

– Знаю. И, кстати, между тобой и Максом большая разница, поэтому девушке, которой понравился ты, никогда не понравится Макс. Вот и всё. Расслабься. Между прочим, мог бы больше доверять Тане. Ты что, совсем не полагаешься на её верность?

– Я… полагаюсь. Наверное. Но… на неё мужики слетаются, как осы на виноград, и я всё время чувствую себя как на минном поле. Каждый раз боюсь, что её уведут. И я бы не осудил её, если бы она предпочла мне Макса…

– Стоп! – громко воскликнул Волк. – Ты сейчас мне сильно напоминаешь Федю. Что за неуверенность в себе, Коля? Раньше я за тобой такого не замечал. Ты сомневаешься, что она тебя любит?

– Да, – твёрдо согласился вампир.

– Сомневаешься?! С ума ты сошёл что ли?.. Она тебя три года ждала. Так?

– Так.

– Она признавалась тебе в любви. Так?

– Так.

– На прошлых выходных она провела с тобой в гостинице целые сутки. Так?

– Так.

– И тебе казалось, что она тебя любит? В те сутки ты был уверен в её любви?

– Да.

– Тогда в чём ты сомневаешься?! – вскричал кудрявый мужчина. – Что тебе ещё нужно?!

Смирнов страшно смутился. Саша и Лика рассмеялись.

– Как тебе это удаётся, Волк? – поинтересовался улыбающийся Краснов. – Я ему вроде бы всё то же самое говорил, а он всё равно не верил!

Туманов пожал плечами.

– Коля, прекрати. Ревность – совершенно идиотское чувство. Когда Таня рядом, ты точно знаешь, что она тебя любит и никого другого тебе не предпочтёт, поэтому не забывай об этом. Именно это чувство верное. И если будешь её ревновать ко всем подряд, то можешь оттолкнуть. Осторожнее.

Коля кивнул. Лицо его пылало. Александр обнял мужчину по-дружески и сообщил:

– К сожалению, Коля ужасно ревнив. Правда, у него есть одно преимущество: он не изводит никого своей ревностью – сам себе выдумывает всякие глупости и потом тихо страдает.

Ангела и Волк по-доброму расхохотались. Николай якобы возмутился и попробовал оттолкнуть друга, но тот обнял его только крепче. В конце концов, он всё-таки улыбнулся, признавая правдивость реплики.

Они прошлись по всему участку и достигли конца улицы, примыкавшей к центру города. Неподалёку от них находились Макс и Влад, беседующие с двумя вампирами, отвечавшими сегодня за самый оживлённый отрезок улицы Ленина. Двое вампиров, ведьма и оборотень помахали им руками и отошли к одному дереву. С этого места хорошо просматривалась бо́льшая часть улицы.

– Ух ты, Лёха! – воскликнула Анжелика.

Трое мужчин проследили за её взглядом: Алексей с двумя полными пакетами двигался от ближайшего супермаркета к своему автомобилю, припаркованному в десятке метров от четверых наблюдателей. Они видели его хорошо, а вот он их не заметил: по сторонам не смотрел, да и стояли они в тени дерева, так что увидеть их было нелегко.

Максимилиан, Владимир и двое вампиров тоже заметили сына Дьявола и беседу прекратили. Взгляды их были прикованы к нему, который разглядеть их за людьми, движущимися к супермаркету и от него, не мог.

Чернов глубоко задумался и не почувствовал, сколько пар глаз за ним следят. Вместо этого он спокойно поставил пакеты в багажник и захлопнул дверь. В этот момент Андрей и Лика как раз хотели его окликнуть, но их опередил кое-кто другой.

– Лёша! – раздался громкий голос за спиной. – Здравствуй.

Люцифер оглянулся на голос и тут же испытал чувство острой неприязни. И даже гадливости.

– Георгий Дмитриевич… – вполголоса сказал он. – Здравствуйте.

Четвёрка, притаившаяся у дерева, с любопытством наблюдала за разворачивающейся сценой.

Мужчина, которого Ангела видела впервые в этой жизни и сразу же нашла неприятным, протянул руку для пожатия. Лёша поглядел на эту руку как на ядовитую змею и не подал руки в ответ. Такую невежливость со стороны начальника ведьма нашла удивительной.

– Не понимаю… – пробормотала она.

– А я не удивлён, – тихо признался Волк. – Припоминаю, Лёха и раньше его не любил, хотя не демонстрировал это так явно. Я успел об этом забыть…

А бывший начальник Группы улыбнулся брюнету неприятной улыбкой и опустил руку.

– Вот как… А раньше ты был повежливее. Давно тебя не воспитывали.

Алексей легко пожал плечами.

– Раньше вы были коллегой, – пояснил он. – Не думаю, что я имел право демонстрировать свою неприязнь и подрывать ваш авторитет. Теперь же я ничего вам не должен.