Текст книги "Теория выбора и случайностей. Часть 2. «Кто есть кто, или Долой маски!»"

Голоса, доносившиеся с первого участка, стали громче и испуганнее. Андрей запрокинул голову, посмотрел на ветки деревьев с молодыми листочками и голубое небо, видневшееся сквозь них, а потом вздохнул и шагнул на первый участок…

Ангела сидела на лавочке во дворе дома вместе с Нестеровыми и их гостями и зевала. Ей было скучно, да и спать хотелось. Успокаивала её лишь мысль, что впереди два выходных дня и будет возможность выспаться.

Они все только что отужинали и теперь вышли во двор подышать свежим воздухом и погреться на солнышке: день был солнечный и тёплый. Взрослые разговаривали между собой, молодёжь – между собой, а Анжелика сидела чуть в стороне от остальных, наслаждалась природой и вертела в руке мобильный телефон. Зачем его взяла, она и сама не знала. Что-то неподдающееся пониманию беспокоило её.

Девушка глубоко задумалась, как вдруг громкий голос раздался в её голове, едва не оглушив:

– Ангела! – кричал Тёмный лес. – Волк на первом участке! Он умирает. Поспеши…

От неожиданности Лика выронила телефон и, вскрикнув приглушённо, инстинктивно зажала уши руками и зажмурилась. Когда же голос затих, она открыла глаза и потрясённо уставилась перед собой, не заметив, что все присутствующие смотрят на неё. Она оцепенела.

Придя в себя через несколько секунд, ведьма тотчас схватилась за телефон. Она набрала номер Волка и стала слушать гудки.

– Возьми трубку, – бормотала Ангела себе под нос. – Пожалуйста, возьми трубку…

Но она и сама знала, что Андрей оставляет мобильный в машине, когда совершает обход.

– Анжела, что с тобой? – словно издалека донёсся до неё голос отца.

Девушка машинально подняла глаза и поглядела на него.

– Не его, – прошептала Анжелика еле слышно и с чувством повторила: – Только не его, Господи!..

Вскочив с лавочки, она бросилась в дом. На лестнице у неё закружилась голова, и в глазах потемнело, отчего пришлось схватиться за перила и остановиться, чтобы не упасть. Слабость долго не проходила. Отчаяние и ужас в груди разрастались с невероятной скоростью.

Всё-таки Лика сумела очухаться и продолжила путь наверх. На свою слабость после сеанса лечения она злилась. Злилась, потому что очень боялась.

Ведьма отыскала ключи от машины в комнате и спрыгнула с балкона, чтобы не повторять путь по лестницам. Мобильный телефон оставила на кровати.

Уже давно она не бывала такой слабой после сеанса. Сил не было совсем. В глазах периодически то темнело, то рябило. Нестерова была напряжена до предела: она просто не могла сейчас разбиться!

Оказавшись за пределами города, девушка прибавила скорость, хотя управление автомобилем и так давалось ей с трудом. Но ехать было уже недалеко.

У границы первого и третьего участков она увидела чёрный джип Туманова и, свернув с дороги, резко затормозила. Затем вылезла из «БМВ» и побежала на первый запретный участок. Никто из отделившихся волков ей там не встретился.

Поначалу Ангела шла, подстёгиваемая страхом, не зная конкретного направления. Однако вскоре на земле она заметила красноречивые следы: почва местами была взрыхлена, трава – примята, а веточки кустарников – сломаны. Кое-где трава и земля даже были в тёмных пятнах, и, кажется, это была кровь…

Ведьма поспешила дальше. Теперь она внимательнее глядела вокруг и двигалась по следам, которые уводили её вглубь участка. Сердце Анжелики билось в груди как буйное. В голове от страха стало пусто и иногда начинало звенеть.

Внезапно в стороне от девушки зашуршали ветки, и промелькнула волчья шерсть. Кто это был, она разобрать толком не успела, но ей показалось, что Серёжа. Бежал оборотень прочь из леса.

Несмотря на сильное внутреннее напряжение, Лика оказалась не готова к тому, что предстало её взору через несколько метров: мёртвому Яну Рихтеру с аккуратной дырочкой во лбу…

Ведьма поторопилась пройти мимо, чтобы стать подальше от вампира и пистолета, из которого его убили. Ей не хотелось, чтобы его открытые серые глаза смотрели на неё неподвижным мёртвым взглядом.

– Волк! – воскликнула она, пройдя ещё чуть-чуть. – Волк!..

Больше ей кричать не пришлось: Андрей обнаружился на небольшой полянке за следующей елью. Он сидел на земле, прислонившись спиной к стволу дерева. Его голубая рубашка потемнела от крови и местами порвалась. Сквозь дыры в ткани виднелись кровоточащие раны.

Ангела ринулась к Волку и упала перед ним на колени. Рукой она осторожно коснулась его щеки. Насыщенно-карие глаза, не отрываясь, глядели на неё по-доброму. Мужчина накрыл её руку своей. Эта его рука была чистой – второй он зажимал рану на туловище.

– Лика… – со слабой улыбкой выдохнул вожак стаи, – откуда ты взялась?

– Мне Тёмный лес сказал, что ты здесь и умираешь. – Из глаз у ведьмы струились слёзы. – Ты как? Дай я посмотрю.

Она попробовала отнять его руку от раны, но он не дал этого сделать и остановил её, положив свою руку поверх её ладони.

– Не надо, Лика.

– Почему? – в отчаянии вскричала Анжелика. – Я могу…

– Не можешь, – твёрдо возразил Андрей. – Мы уже обсуждали это с тобой однажды: ты не должна спасать мою жизнь. Я так не могу. Моё самолюбие этого не вынесет.

– Но…

– К тому же, ты действительно сейчас не можешь. У тебя сил нет. Ты умрёшь, если возьмёшься за это. Ты не в состоянии, Лика.

– Но ведь можно попробовать, Волк! Вдруг у меня получится.

– Нет. Ты не станешь рисковать. Я этого не хочу.

Девушка с мукой смотрела на мужчину. Слёзы сверкали в её глазах, как драгоценные камни.

– Волк, пожалуйста…

– Оставь меня. Уходи. Я не хочу, чтобы ты смотрела на то, как я подыхаю. Если не можешь смотреть, лучше уходи.

Лика расплакалась.

– Пожалуйста, Волк, не прогоняй меня! – взмолилась она, судорожно всхлипывая. – Я могу. Я, правда, могу! Не заставляй меня уходить, прошу тебя!..

Она разрыдалась совсем, а он схватил её руку, прижал к губам, поцеловал.

– Если можешь, то не уходи, – тихо сказал Туманов. – Я хотел бы, чтобы ты осталась.

Ведьма, услышав это, тут же его обняла, поцеловала в кудрявые волосы, прижала голову к груди. Он обнял её в ответ одной рукой.

– Не плачь. Пожалуйста, не плачь. Успокойся…

Ангела отстранилась и с надеждой поглядела ему в глаза.

– Это же всё неправда, да? – жалобно спросила она. – Это ведь не на самом деле? Ты же не можешь действительно умереть? Это невозможно. Скажи, Волк!

Мужчина тяжело вздохнул.

– Бедная моя девица, – ласково произнёс он. Она выглядела такой одинокой и беззащитной, что у него сердце сжималось. – Я – смертный, как и все. Я могу умереть и умираю.

– Может быть, ещё можно что-нибудь сделать, а? Давай попробуем. Я могу отвезти тебя в больницу…

– Это бесполезно. Мне уже ничем не поможешь. Я знаю.

– Откуда? – со страданием в голосе выдохнула блондинка.

– Все звери чувствуют, когда приходит их время. И моё время пришло, Лика. Я знаю, что умру.

Слёзы опять покатились по щекам девушки. Она смотрела на Волка, а он – на неё. Лицо его было напряжённым. Кровь – теперь уже медленно – покидала его тело, ему было больно, но он не издавал ни звука и терпел.

– Это ты Рихтера, да? – негромко осведомилась Нестерова.

Кареглазый мужчина кивнул.

– Я не специально. Он меня укусил, и у меня сработал инстинкт: я вытащил пистолет у Серёжи, оттолкнул его, развернулся и выстрелил, не подумав. Я не хотел.

– А как же яд вампирский?

– Я не знаю. Я ничего не почувствовал. Если он и был, то уже, наверное, весь вышел. Вряд ли он станет всасываться в кровь такого полутрупа как я.

Анжелика всхлипнула.

– Как всё это получилось, Волк?

– Они использовали людей в качестве приманки. Я, конечно, всё понял, но бросить их не мог: они бы их не пожалели. Оружия у меня нет, а у них было.

– Они в тебя стреляли?

– Да, практически в упор. У меня не было особого выбора. По-другому я бы к людям подобраться не смог.

– А куда люди делись?

– Я выгнал их с участка, а там, думаю, ребята их вывели из леса.

– Они заявят в милицию.

– Нет, не думаю. Они были очень напуганы. Я им сказал, чтобы никого не вызывали, и предполагаю, они меня послушались.

– Почему ты на помощь никого не позвал?

– А кого мне было звать? Все, кто сегодня дежурит, находятся не в том возрасте, чтобы драться с такими молодыми и агрессивными волками как Никита. Да их вообще могли просто пристрелить. Им нужен был я, и всех остальных подставлять мне не хотелось.

– Кто здесь был кроме Никиты и Яна?

– Жора, Эдик, Вадим, Серёжа с Валерой, Антон и Виталя. Вроде всё.

– Я видела, как Серёжа убегал. А остальные где?

– Тоже разбежались. Антон с Виталей так сказать на шухере стояли и только, а все остальные поучаствовали. Кажется, Никите, Жоре и Валере больше всех досталось. Надеюсь, они нескоро это забудут.

Они замолчали. Их взгляды были прикованы друг к другу. Насыщенно-карие глаза казались девушке измученными, усталыми – раньше она их такими не видела. Дышал Андрей со свистом, сквозь стиснутые зубы. На лбу у него от напряжения и боли выступила испарина.

Мужчина постепенно сползал по стволу дерева на землю. Лика, которая и так всё это время держала его за плечи, в конце концов, уложила его частью к себе на колени. Теперь его голова покоилась на изгибе её локтя.

Любимые карамельные глаза ласково смотрели на Ангелу снизу вверх. Губы Волка чуть улыбались. Ведьма же свободной рукой периодически вытирала пот с его лба, а иногда гладила его по кудрявым волосам или щеке.

Слух Нестеровой не воспринимал звуки окружающего мира: ей казалось, что в лесу стоит тишина, и только слышно, как шумно и тяжело дышит Туманов. Она прислушивалась к этому дыханию и всё боялась того мига, когда всё закончится.

– Можешь уйти, если хочешь, – прошептал вожак стаи.

Анжелика улыбнулась ему сквозь слёзы и, наклонившись, поцеловала его в висок.

– Нет, Волк. Я останусь. Я никуда не уйду.

Он кивнул, а потом, собравшись с силами, заговорил:

– Лика, я хотел попросить тебя… обещай мне кое-что.

– Что?

Андрей немного помедлил с ответом.

– Мы оба знаем, кто приказал убить меня. Можно было бы подумать, что Никита со своими приятелями сделали это сами, если бы не было Рихтера. Потому что по доброй воле они бы с ним не связались. А так не остаётся сомнений, что приказ поступил от Владимира Петровича. И я прошу тебя… обещай мне, что не станешь мстить ему, что не тронешь его и пальцем.

– Волк, – начала было девушка, но мужчина её перебил:

– Ты не убийца, Лика. Ты можешь выйти из себя и, возможно, убить его, но потом ты об этом пожалеешь. Это не для тебя. Ты не сможешь с этим жить. Просто злиться и убить – это разные вещи.

– Волк…

– Я знаю, о чём говорю. Я сам такой же. Я могу быть агрессивными, но убийство всё равно не по мне. Никакой особенной волчьей жестокости в природе не существует: волки убивают только чтобы есть и жить – не более того. Они никогда не убивают больше, чем им нужно. И я этого тоже, несомненно, не приемлю. Я даже с Юрием Степановичем ездил на охоту лишь для того, чтобы побывать в лесу, но не для охоты. Удовольствия в ней я никогда не находил, а еда была и дома.

– Это другое, Волк. Охота – это неоправданная жестокость, а…

– Ты не способна на убийство, Лика, хотя в порыве гнева, наверное, и можешь. Но это не так легко, как кажется. Ты можешь считать, что убить его будет справедливо, и угрызения совести мучить тебя не станут, но это не так. Станут и ещё как.

– Но ты же убил Яна, – заметила Лика.

– Да, убил, но меня это не радует. Это вышло… нечаянно. Я, конечно, терпеть его не мог и морду ему набить не отказался бы, но убивать… нет. Если бы у меня было время подумать, я бы никогда этого не сделал. Я сожалею. Я не собирался его убивать. Мне не нравится то, что получилось, но уже ничего не исправишь. Умирать с трупом на совести не очень-то приятно, Лика. – Туманов перевёл дыхание и попросил опять: – Пожалуйста, пообещай мне, что не пойдёшь на это. Легче тебе от смерти Дьявола не станет – поверь. А мне это тем более не нужно.

– Да, Волк, да! – выкрикнула ведьма, рыдая. – Я обещаю! Я не стану мстить ему и убивать его! Как скажешь…

Как она могла сказать «нет» умирающему? Разумные доводы, которые он приводил, она сейчас не в состоянии была понять до конца. Но и отказаться выполнить его последнюю волю – тоже.

– Спасибо.

Он ей чуть улыбнулся и принялся вытирать слёзы с её лица рукой. Она поймала его руку, поцеловала в ладонь и прижала её к щеке. По щекам у неё медленно текли слёзы.

– Лика, – заговорил снова Волк, – я хотел ещё кое о чём тебя попросить.

Ангела напряжённо поглядела ему в глаза.

– Послушай меня, пожалуйста, – взмолился он. – Я хотел сказать, что с моей смертью жизнь вовсе не заканчивается. Я умираю, но ты остаёшься жива. У тебя всё продолжается, понимаешь? Я прошу тебя: не вздумай оплакивать меня всю оставшуюся жизнь. Я знаю, ты это можешь. Но и хоронить всё в себе тоже не надо! Если тебе хочется, то поплачь обо мне, но не затягивай с этим. О'кей? И не надо думать, что влюбиться в кого-то с твоей стороны будет предательством. Ты не обязана хранить мне пожизненную верность! Я этого вовсе не хочу, Лика. Напротив – я буду рад, если ты полюбишь кого-то, замуж выйдешь, детей заведёшь. Я желаю тебе этого. Если ты будешь счастлива – пусть не со мной, а с кем-то другим – я только порадуюсь. Лишь бы ты была счастлива. – Говорить ему давалось уже тяжело, и он немного помолчал, прежде чем продолжить: – Наверное, ты встретишь кого-то лучше меня, достойнее…

– Нет никого лучше тебя! – воскликнула ведьма.

– Глупости, – отмахнулся мужчина с усталой улыбкой. – Это только ты так считаешь. Это не так: иначе бы я не умирал. Значит, так нужно, и ты встретишь кого-то, кто подойдёт тебе больше меня. Надеюсь, он поймёт, как ему повезло в этой жизни, и сделает тебя счастливой.

– Волк, умоляю тебя! Это жестоко. Мне не нужен никто кроме тебя, и даже думать о другом мужчине я не хочу! Слушать не желаю. Мне неприятна сама мысль о ком-то кроме тебя.

– Прости, – покаянно произнёс Андрей. – Ты не обязана, конечно, выходить замуж. Если не захочешь, то не выходи. Но только если действительно не захочешь!.. Мне кажется, жизнь в одиночестве не для тебя. Заведи хотя бы ребёнка. Если не заведёшь, то потом жалеть будешь, я думаю. Ты станешь хорошей матерью, Лика. И жена из тебя получилась бы прекрасная. – Он тихо улыбнулся. – Пожалуйста, живи дальше и не хорони себя раньше времени. Сейчас тебе, возможно, кажется, что ничего хорошего в твоей жизни не будет, но это неправда. Пройдёт время, и тебе станет легче. И жизнь наладится. Обязательно. Всё ещё будет у тебя. Всё, что пожелаешь. Ты – сильная, Лика, и справишься со всем. Ты переживёшь. Ты сможешь. Я знаю. – Его рука нежно погладила девушку по щеке. – Не давай себя в обиду, – шутя попросил он.

Анжелика засмеялась сквозь слёзы и кивнула.

– Я люблю тебя, – сказал вожак стаи вполголоса.

– И я люблю тебя, Волк, – прошептала она. Слёзы опять хлынули у неё из глаз. – Я очень тебя люблю.

– Я знаю, – улыбнулся он.

– Не умирай, пожалуйста, – заплакала девушка, обнимая его. – Не умирай…

– Не могу. Я рад бы, а не могу.

Лика покивала, глядя на него глазами, полными слёз. Пальцами она поглаживала его по щеке. Туманов, не мигая, смотрел на неё. Полуулыбка застыла на его губах.

Медленно текли минуты. Волк становился всё тяжелее в руках Ангелы. Глаза его периодически закрывались, но он упрямо их открывал. Дышал он всё с большим трудом, всё громче. Губы у него пересохли, и он их часто облизывал. Но, несмотря ни на что, взгляд его оставался прикованным к лицу ведьмы.

Она молча гладила его по кудрявым волосам и смотрела в любимые насыщенно-карие глаза. Ей было безразлично, что её ноги уже отнялись от его тяжести, а рука онемела. Ей было безразлично, что её джинсы все в его крови, что на улице становится прохладно, и постепенно заходит солнце. Вокруг летали комары и мошки, но их не трогали, а они тех даже не замечали.

– Я – везучий, – хрипло прошептал Андрей.

– Везучий? – с непониманием переспросила Нестерова.

Он кивнул и со слабой улыбкой объяснил:

– Я умираю в своём любимом лесу и… ты рядом. Лучшей смерти не пожелаешь. Я о таком даже не мечтал.

Анжелика помолчала, а потом тихо поинтересовалась:

– Ты боишься?

– Смерти? Нет. За тебя – да. Будь осторожна, береги себя.

– Зачем?

– Затем, что впереди у тебя долгая жизнь, – улыбнулся мужчина. – И никто не должен тебе её испортить.

– Хорошо. Я буду осторожна, если ты этого так хочешь.

– Хочу. Я очень хочу, чтобы у тебя всё было хорошо. Ты только не замыкайся в себе. У тебя много друзей – ты не одна.

Она кивнула. Они опять замолчали. Вокруг шумела листва деревьев, пели птицы, жужжали насекомые.

– Я, наверное, тяжёлый, – шепнул Туманов. – Ты, должно быть, устала.

– Нет, – отмахнулась блондинка. – Вовсе нет. Я готова держать тебя целую вечность.

Он успокоился, но скоро поглядел на неё как-то странно, даже со стыдом как будто. Казалось, ему было неловко. Лика ждала, что он скажет что-то, и дождалась: Волк сказал, попросил тихо:

– Поцелуй меня…

Девушка выдохнула с каким-то рыданием, улыбнулась криво, стараясь сдержать плач, рвущийся наружу, и наклонилась к нему.

Его губы оказались тёплыми как и всегда и поцеловали её в ответ очень нежно, осторожно. Она же положила руку на его щёку и целовала его, дрожа от переполнявших её чувств. Она понимала, что целует его, наверное, в последний раз.

Ей очень хотелось целовать его, обнимать, стискивать в руках, но она стеснялась делать это: ей казалось, ему не до того, а он вдруг попросил, сам попросил.

Вожак стаи обнял Ангелу за плечо и не давал отстраниться, всё целовал её. Она чувствовала, как его душа тянется к её душе, как прикасается. Она хотела запомнить этот миг, и Андрей ей давал такую возможность, продлевая этот миг настолько, насколько возможно. Ни в одном их поцелуе не было такого отчаяния. Пожалуй, это был самый долгий поцелуй за всё время, что они были вместе.

Потом оборотень и ведьма просто смотрели друг на друга. Она гладила его по щеке, а он сжимал её запястье и улыбался ей доброй улыбкой. Ему было хорошо от того, что она рядом.

В какой-то момент Волк почувствовал, что вот-вот всё закончится. Он впился взглядом в лицо девушки, а затем закрыл глаза. Умирать с открытыми глазами ему не хотелось.

Лику дёрнуло изнутри. Перед глазами всплыло лицо того самого Андрея, которого она держала на руках. Девушка хрипло выдохнула и потрясённо уставилась на красивое лицо вожака стаи, на его закрытые глаза, на расслабленные пальцы, которые больше не держались за её запястье.

– Волк, – прошептала она и потрясла его за шею. Голова мужчины безвольно закачалась туда-сюда. – Волк…

Из глаз ручьями потекли слёзы. Ангела посмотрела на небо, заморгала и закусила губу, чтобы сдержаться, но не сумела: тихо заплакала. Она опустила глаза на ставшего совсем тяжёлым Волка и погладила его по щеке.

– Волк… Волк… хороший мой…

Ведьма не выдержала: разрыдалась совсем, принялась беспорядочно целовать лоб, щёки, губы Андрея, волосы. Она прижала к груди любимую кудрявую голову, уткнулась в неё лицом и громко завыла сквозь стиснутые зубы.

Её рёв – или вой – разносился по всему первому участку. Но она себя не осознавала: лишь крепче сжимала в руках любимого мужчину, которого боялась потерять больше всего на свете. И потеряла.

Волчий вой раздавался со всех сторон. Волки выли по своему вожаку. Этот протяжный и тоскливый вой стоял у Анжелики в ушах. От него сильнее ныло сердце. Однако она даже не понимала, что слышит его. Её мозг был наполовину выключен.

Девушка громко рыдала и гладила вожака стаи по голове как заведённая. Внутри у неё всё разрывалось.

– Я люблю тебя… – всхлипывала она, – я люблю тебя…

И снова целовала его, и снова обнимала, и снова гладила. Левая её рука уже тряслась от напряжения, но она не хотела выпускать Волка из рук и продолжала держать.

Ей хотелось проснуться. Хотелось, чтобы всё это оказалось ночным кошмаром, чтобы она сию же минуту вздрогнула бы и проснулась. И чтобы Волк спал рядышком. Она бы рассказала ему о своём кошмаре, поплакала бы, а он бы её утешал, обнимал. Пошутил бы, что никуда от неё не денется…

Но всё это было реально до ужаса. И Ангела смотрела на мёртвого Андрея, который казался просто крепко спящим. Однако разбудить его больше нельзя было.

Ведьма схватила его всё ещё тёплую руку, исцеловала, прижала к щеке, не отрывая взгляда от родного лица. А потом прислонилась лбом к его лбу и тихонько заскулила, закрыв глаза.

Когда Лика открыла глаза и подняла голову, оказалось, что на поляне она не одна. По всему периметру стояли волки: и члены Общества, и дикие звери. Девушка огляделась, а затем опять посмотрела на Туманова.

– Отпусти его, Ангела, – раздался голос Тёмного леса.

Она замотала головой. Её руки сильнее вцепились в Волка. Из глаз брызнули слёзы.

– Положи его на землю, Ангела, – приказал лес неумолимо. – Он останется здесь. Отпусти его.

Анжелика жалобно всхлипнула, но подчинилась: трясущими от напряжения руками приподняла Андрея со своих колен и опустила на траву. Кудрявая голова чуть мотнулась в сторону, а потом вернулась на место. Девушка погладила эту голову, коснулась нежно щеки, наклонилась и поцеловала мужчину в лоб. Хотела встать, но не удержалась: ещё всё-таки взяла его руку, поцеловала её снова и только после этого вернула на место.

Она знала, что души внутри этого тела больше нет, но почему-то верила, что, где бы вожак стаи ни был, он чувствует всё. Ещё чувствует. Ей хотелось в это верить.

Несколько секунд Нестерова смотрела на Андрея, затем выпрямила ему ноги, поправила воротник рубашки, открывавший след от укуса вампира с запёкшейся кровью, и, наконец, встала с земли.

Ей пришлось схватиться за ствол дерева, чтобы не упасть: ноги онемели, потеряли чувствительность, стали словно чужими. Кое-как они начали отходить, заболели, закорчилось внутри них что-то, но Ангела этого не заметила: не отрываясь, она смотрела на Волка.

Белый туман окутал длинную фигуру. Когда он рассеялся, тела уже не было – лишь трава была немного примята. Волки запрокинули свои острые морды к небу и хором завыли.

Ведьма молчала и глядела на примятую траву. Слёзы медленно катились по её щекам. Она послушала немного волчий вой, находивший отклик в её душе, а затем развернулась и, не сказав ни слова, пошла прочь.

Теперь её интересовал ответ лишь на один вопрос: за что? За что эта кучка трусов, именующих себя волками, убила Андрея? За что убить его приказал Владимир Петрович?

Боль от утраты породила в душе Лики бешенство. Это бешенство заставляло её идти вперёд, благодаря нему она ещё была жива.

Чёрного джипа Волка у Тёмного леса не оказалось, он исчез вместе со своим хозяином. Девушка подошла к «БМВ» и оглянулась на Тёмный лес. Чуть задержав взгляд на первом участке, она отвела глаза, посмотрела на то место, где стоял автомобиль Андрея, и после этого села в свою машину и поехала назад, в Сибирск.

Дорога расплывалась у Анжелики перед глазами. Её пальцы до онемения стиснули руль. Скорость «БМВ» развил немыслимую. Водитель с трудом справлялась с управлением.

За время, что девушка провела в Тёмном лесу, сил у неё не прибавилось. В глазах темнело и рябило ещё чаще и сильнее, чем по дороге вперёд. В один миг она осознала, что сейчас потеряет сознание, и съехала с трассы, едва не врезавшись в столб.

Несколько минут Ангела приходила в себя. Её силы были на исходе, из неё словно выкачали всю энергию. Но, очухавшись слегка, она упрямо завела автомобиль и поехала дальше. У неё была цель, и она не могла сдаться…

Алексей сидел на кровати и тупо смотрел перед собой, когда всё его тело вздрогнуло, и перед глазами всплыло лицо вожака стаи. Он даже не сразу понял, что это значит, а когда всё же понял, тут же застыл. Его мозг не мог принять эту мысль.

Очнувшись, мужчина вскочил с кровати и подошёл к окну.

– Неужели правда? – прошептал он.

«Правда, – услышал он в своей голове голос леса. – У стаи больше нет вожака…».

Сын Дьявола развернулся и покинул свою комнату. Он не знал, что ему делать с этой информацией.

Лёша шёл из одной комнаты в другую, пока не оказался на пороге той комнаты, где находились Лёва, Миша и Федя. Увидев их, он замер.

А в помещении велись оживлённые разговоры, которыми все члены Общества пытались спастись от грустных мыслей. Были здесь и некоторые оборотни, и многие ведьмы, и даже Маргарита.

Оборотень по имени Саша потряс головой и сказал:

– Блин… такое чувство неприятное…

– У тебя тоже? – удивился Курганов. – Мне тоже что-то… нехорошо как-то.

Все оборотни к этим двум присоединились – все, кроме Феди.

Жуков с тревогой глядел прямо перед собой. Внутри у него как будто открывалась рана, и он не мог никак отмахнуться, отделаться от этого страшного чувства. Он не в силах был думать ни о чём, кроме этого чувства. Оно пугало его ужасно.

Каким-то невероятным образом Фёдор знал, что означает это чувство. Знал, но не хотел себе в этом признаться. Отчаянно боялся.

Пока остальные волки делились друг с другом ощущениями, а женщины со снисхождением смотрели на мужчин, которые так «трепетно» относятся к своему самочувствию, Федя поднял глаза и встретился взглядом с Люцифером. Застыв, они глядели друг другу в глаза.

– Ой, Лёша! – воскликнула одна из ведьм, заметив его в проёме, и спросила, желая заговорить с ним хоть о чём-нибудь: – А кто умер, не знаешь?

Все находившиеся в комнате с интересом посмотрели на него, а Жуков внезапно закричал:

– Не говори!!

Присутствующие с удивлением на него покосились.

– Ты что, Федь? – полюбопытствовал Лев, но друг не обратил на него никакого внимания, он глядел на Алексея, не отрываясь.

– Не говори! – повторил Фёдор напряжённым голосом. – Не смей! Я не хочу этого слышать! Этого быть не может! Это не может быть Андрей!..

Члены Общества напряглись и обратили свои взоры на сына Дьявола. Они не понимали, что происходит.

Лёша опустил глаза, вздохнул, а потом всё же нашёл в себе силы посмотреть на Федю.

– Прости, Федя, – сказал он глухо. – Но это был Андрей…

Жуков помотал головой, не желая этого понимать, отказываясь в это верить. Но он знал, что это правда. Знал и сам.

В комнате наступила гробовая тишина. Все были в шоке и просто оцепенели. В растерянности они смотрели друг на друга.

Лёва почему-то дольше всех не мог понять, что это всё правда. Он улыбнулся растерянной улыбкой и сказал:

– Этого не может быть.

И посмотрел на Фёдора. Тот хмурился и стискивал зубы изо всех сил, чтобы справиться с эмоциями. Его карие глаза блестели от слёз.

«… Значит, в воскресенье увидимся?

– Да, в воскресенье увидимся…».

«Не увидимся, – понял он. – Мы не увидимся ни в воскресенье, ни в понедельник. Мы больше уже никогда не увидимся».

Предательские слёзы сорвались с ресниц и покатились по щекам. Федя поставил локти на колени и закрыл лицо руками.

Курганов потрясённо смотрел на Жукова. Он не думал, что ему когда-нибудь доведётся увидеть Федю плачущим. Но он видел эти слёзы, и именно они убедили его в том, что всё это более чем серьёзно.

Лев перевёл растерянный взгляд с Жукова на Мишу, сидевшего по другую сторону от Фёдора. Ошеломлённые взгляды двух лучших друзей встретились, а потом Самойлов отвернул лицо ото всех. Он поднял глаза кверху, но это не остановило слёз, покатившихся по щекам. Никто и ничто не было в силах остановить их.

Лёва отвёл глаза от Михаила и поглядел прямо перед собой. Он улыбался почему-то и ничего не мог с этим сделать. Он улыбался, но губы его мелко-мелко затряслись.

Курганов не мог представить, как это Андрея нет. Вот просто нет и всё. И больше не будет. Разве такое возможно?..

Из горла Льва вырвался смех, но одновременно с этим смехом по его щекам потекли слёзы. Он наклонился вперёд, поставил локти на колени и сложил ладони на затылке, склонив голову ещё ниже. Его пальцы изо всех сил вцепились в волосы.

Практически все ведьмы плакали, оборотни сдерживались, как могли. Теперь они понимали, откуда взялось это жуткое сиротское чувство, охватившее их. Находись они в волчьем обличье, и сами бы всё поняли.

Маргарита глядела на троих друзей Туманова, не сумевших сдержать слёзы. Первой мыслью, пришедшей в голову после заявления Лёши, была следующая: а как вообще кто-то мог убить Туманова? Он ведь самый сильный, самый ловкий, самый быстрый! Он – непобедимый!

Затем черноволосая ведьма подумала об Ангеле, любившей своего Волка больше жизни. При этой мысли она внутренне содрогнулась. Как это: потерять любимого? И знает ли она, что потеряла его?

Ответ на свой вопрос Марго получила через несколько секунд: послышалось, как с грохотом распахиваются двери в другом конце дома. Все присутствующие покосились на вход, у которого стоял сын Дьявола.

В помещение влетела Ангела. Члены Общества ахнули при виде неё. Блузка и джинсы ведьмы были в крови, лицо покраснело и опухло.

Она же не посмотрела по сторонам и, миновав эту комнату, оказалась в коридоре, после чего ворвалась в кабинет Дьявола.

– За что?! – заорала ведьма так, что стёкла в окнах задребезжали. – За что вы приказали этим ублюдкам убить его?

Владимир Петрович медленно выпрямился. Щёлкнув пальцами, он заставил двери кабинета захлопнуться за спиной блондинки, после чего сложил руки на столе, сцепив пальцы, и спокойно поглядел на неё.

– Ты о ком, милая? – вздохнул он с лёгкой улыбкой.

Никогда ещё Лике не доводилось видеть этой улыбки, этого явного свидетельства его безумства. Когда же она его увидела, ей стало жутко. Она теперь понимала, почему Лёша говорил, что это не его отец, а лишь Тень. Он был прав: это кто-то другой, вселившийся в Дьявола.

– О Волке – о ком же ещё?! Не прикидывайтесь дураком, Владимир Петрович! И не пытайтесь отрицать! Там был Рихтер, а он же теперь ваша шестёрка, да? Кстати, он сдох, если вам это интересно, – с презрением сообщила девушка.

Седовласый мужчина ещё раз вздохнул.

– Что ж, отрицать действительно нет смысла. Да, это я приказал убить Туманова. Я подумал, что в таком случае ты лучше поймёшь то, что я хочу тебе сказать, и более вероятно, что выполнишь то, о чём я попрошу. Так вот сообщаю: я желаю, чтобы ты покинула моё Общество. Я не в силах сделать тебя человеком обратно, но надеюсь, что ты уйдёшь добровольно. Я не желаю видеть тебя в своём Обществе, Ангела. Я доступно излагаю свои мысли?

Анжелика почувствовала, как внутри что-то мелко затряслось то ли от бешенства, то ли от ужаса. А ещё она испытала слабую обиду из-за того, что её выгоняют, но эта обида была где-то на заднем плане. Боль душевная от смерти Волка сейчас заглушала всё.

– И вы не могли просто попросить меня об этом? – срывающимся шёпотом осведомилась девушка. – Вы не могли сказать, просто сказать?

– Ты бы не ушла, пока Туманов был вожаком стаи, – пояснил Чернов-старший. – Теперь Туманов – труп, и ничто тебя здесь больше не удерживает. Ведь так? Покинь Общество Дьявола, и твои друзья останутся живы. Или же я продолжу «убеждать» тебя, что уйти будет разумнее. Ты понимаешь меня?