Текст книги "Навсегда"

– Эдуардо! – прошептала Стефани. Она чувствовала, как дрожат, подгибаясь, ее ноги. Она стала торопливо расстегивать его рубашку, проводя кончиками пальцев по груди.

Но его сильные руки остановили ее.

– Не надо спешить, – прошептал он. – У нас много времени.

Стефани смотрела на него, словно завороженная. Он понимающе улыбнулся, взял ее лицо в руки и пальцами стал гладить ее нежные щеки.

– Эдуардо! – выдохнула она.

– Тсс…

Почти целомудренно он касался губами ее лба, носа, век.

Это сводило ее с ума. Чистое безумие. Ну почему он…

Его пальцы коснулись волос, и теперь он с силой, почти причиняя боль, оттянул ее голову назад. Она вскрикнула, когда он коснулся губами ее губ.

Теперь они были яростны в утолении своего голода. Все их движения подчинялись ничем не сдерживаемой страсти.

Через несколько секунд и на нем уже не было одежды.

Мгновение они стояли, глубоко дыша, пожирая друг друга глазами. Затем медленно оба погрузились в мягкие подушки дивана…

– Полковник, говорит Астрид Безерра.

– Да, мисс Безерра. О чем вы хотите сообщить?

– Мисс Уилльямс только что уехала на работу. Вчера она вернулась из офиса в шесть пятнадцать, приняла душ, переоделась и в семь уехала ужинать с сеньором де Вейгой. Она вернулась около двух ночи. Никаких телефонных звонков не было.

– Понятно.

«До свидания», – хотела было сказать Астрид, но в трубке уже слышались частые гудки.

3
Рио-де-Жанейро – Ильха-да-Борболета, Бразилия

Работа в Группе де Вейги была для Стефани новой. Каждый день преподносил какие-то задачки. Надо было придумывать рекламные кампании, создавать фильмы для каждого отдела фирмы. Делать тридцати– и шестидесятисекундные рекламные клипы. Нанимать местных талантливых актеров. Каждую минуту надо было принимать решения, не терпящие отлагательств.

К своему удивлению, Стефани обнаружила, что все это ей нравилось, приносило чувство удовлетворения. Скучать было некогда. И с каждым днем она испытывала все большую признательность двум подаркам судьбы: Лие – в офисе и Астрид – дома.

Позвонил водитель Стефани.

– Полковник Валерио? Говорит Филип Пива.

– Слушаю вас, сеньор Пива.

– Может быть, вам интересно будет знать, что каждый понедельник, среду и пятницу я отвожу мисс Уилльямс на языковые курсы в Леблон. После окончания занятий она добирается домой на такси. Надеюсь, эта информация окажется для вас полезной?

– Да, сеньор Пива. Отныне вам будет оплачиваться дополнительно двадцать часов.

– Спасибо, сеньор! От меня и от моей семьи.

Кольцо сжимается, мисс Уилльямс.

Стефани звонила Сэмми не реже раза в неделю. Чтобы защититься от возможного прослушивания, она пользовалась переговорным пунктом телефонной компании «Телер». Он действовал круглосуточно, так что Стефани могла звонить в любое удобное ей время.

Сэмми неизменно начинал разговор с одного и того же вопроса:

– У тебя все в порядке, детка?

В тот вечер, в среду, он тоже начал с этого вопроса.

– Все отлично, – уверила его Стефани. – Честно говоря, лучше не бывает.

– Хорошо. – Сэмми, сделав паузу, вздохнул. – Детка, я скучаю без тебя. Сколько тебе там еще надо пробыть?

– Не представляю. Это зависит от того, когда я получу допуск к секретной информации. Тогда я смогу посещать различные секретные производства и смотреть, что там делается. Похоже, мне еще довольно долго придется здесь болтаться.

– Слушай, я сейчас вспомнил. Перед смертью Аарон Кляйнфелдер дал мне свой компьютерный код ПД и пароль. Вполне возможно, что их еще не удалили из компьютерной памяти.

Стефани разволновалась.

– Минуту, подожди, я достану записную книжку. Готово, давай.

– Его код пользователя – 099/3 СД. Его пароль – ПЕЧЕНЬЕ. Записала?

Стефани повторила код и пароль.

– И помни, что я тебе говорил: будь осторожна, – предупредил ее Сэмми. – Ты должна остаться целой и невредимой – поняла?

– Поняла. Послушай, ты не можешь сделать мне одолжение…

– Все, что хочешь, детка. Все, что хочешь!

– Позвони в авиакомпанию, узнай, как переслать сюда Уальдо.

– Сию минуту, детка! Уже звоню! Но это не одолжение тебе, милая. Это величайшая в мире милость для меня!

К концу второй недели Стефани уже полностью освоилась в своей новой жизни. Шумное прибытие Уальдо тоже сыграло свою роль, и она уже чувствовала себя в новой квартире как дома.

Вполне понятно, что появление Уальдо не вызвало восторга у Астрид.

– Попугай! – воскликнула она, когда Стефани внесла огромную клетку. – Привозить попугая в Бразилию – это то же самое, что…

– Привозить уголь в Ньюкасл, – закончила Стефани. – Я знаю.

– Уальдо! Уальдо! – Огромный попутай возбужденно разгуливал по клетке. – Уальдо хочет крекер!

– Сейчас получишь свой крекер, – пообещала ему Стефани и погладила его по голове. – А теперь замолчи.

– Стеф! – радостно воскликнул попугай. – Я люблю тебя, Стеф!

Стефани оцепенела. Душа у нее ушла в пятки. «Ну вот, только этого мне недоставало: чтобы меня выдала птица. Как же я не подумала об этом раньше!»

– Что он говорит? – спросила Астрид.

– А, – пробормотала Стефани. – Он говорит «Стеф». Видимо, его прежнего владельца звали Стефан или Стефани.

Астрид кивнула, и Стефани порадовалась тому, что ей удалось так легко отговориться.

Когда с этой маленькой проблемой было покончено, Стефани решила отметить прибытие Уальдо торжественным ужином с Эдуардо. Отпустив Астрид, она сама все приготовила. Приглушив свет, она открыла бутылку «Дом Периньон».

– За нас, – предложила она. Эдуардо засмеялся.

– Похоже, что нас теперь трое, – заметил он, просовывая палец между прутьями клетки и угощая Уальдо канапе.

Стефани не верила своим глазам. Уальдо не просто демонстрировал образцовое поведение, он, похоже, мгновенно полюбил Эдуардо и даже не пытался его укусить! Неужели чудеса никогда не кончатся?

– Это все, мисс Безерра? – спросил полковник Валерио. – Ничего необычного вы не заметили? Вообще ничего?

– Ну, кое-что мне показалось странным. Это связано с попугаем, которого прислали мисс Уилльямс.

– Да?

– Он говорит без умолку. Конечно, по-английски. Но странно то, что, когда он видит мисс Уилльямс, он пытается привлечь ее внимание одним словом.

– Да? Каким же?

– «Стеф». Птица все время повторяет только это слово.

– И мисс Уилльямс отвечает на это обращение?

– Да.

– Вы у нее не поинтересовались, что означает это слово?

– Поинтересовалась. Она объяснила, что это, должно быть, имя предыдущего владельца птицы.

После некоторого молчания полковник спросил:

– Скажите, мисс Безерра, а не пытался ли попугай привлечь ваше внимание с помощью этого слова?

Без тени колебания Астрид ответила:

– Нет, никогда.

– Гм, это очень интересно.

«Ваша первая ошибка, мисс Уилльямс».

– Стеф, – негромко произнес Валерио. Он был один на стрельбище. В руках у него был лук, к поясу прикреплен колчан с пятью стрелами из карбона и стекловолокна, с острыми как бритва стальными наконечниками. Заправив одну стрелу в лук, он оттянул тетиву. Взглянув в тридцатимиллиметровый прицел, он увидел красную точку, нанесенную на мишень, к которой была прикреплена фотография Моники. Он выстрелил.

Вылетев со скоростью 558 футов в секунду, стрела тотчас же впилась в фотографию. В яблочко!

Он заправил вторую стрелу, подвинул прицел немного правее, прицелился и выстрелил.

– Стеф, – сказал он второй раз.

Опять в яблочко! Все пять выпущенных им стрел поразили цель. В яблочко, Стеф, в яблочко.

Улыбнувшись, он опустил лук и подумал: «Охота на людей доставляет истинное наслаждение. Я предпочитаю ее охоте на любое животное».

– До свидания, мисс Уилльямс, – прошептал он.

К концу недели Стефани не только освоилась в Рио, но и успела познакомиться со всеми старыми рекламными материалами Группы де Вейги и предложила новые рекламные кампании для каждого отдела. Для нее важнее всего было то, что запланированные кампании открывали ей доступ к информации о работе многочисленных подразделений фирмы.

Пора снова брать след.

Она решила, что на следующем собрании сотрудников изложит свои соображения о работе отдела рекламы.

Лили пела. В Квинта Анастасио, бело-голубом дворце, расположенном на Ильха-да-Борболета. В волшебном зале Геракла. Голос, который не поддавался описанию, взлетал вверх, к гигантской хрустальной люстре, к расписанному в стиле поздней французской готики потолку. Он разливался по залу и выплескивался наружу, через колеблемые ветром старинные кружевные шторы, и растворялся в прохладе ночи.

«Un Bel di Vedremo» из «Мадам Баттерфляй». Сокрушительно красивая ария, при звуках которой всхлипывают даже ангелы.

«Come Scoglio» из «Cosî Fan Tutte». Каждая нота хватала за душу.

Арии из «Лакме», «Весталки», «Медеи»… все шедевры, обреченные на вечную жизнь.

Наклонив голову, Зара слушала свое пение – пение, принадлежащее другой жизни, другой эпохе. Ее внимание было поглощено собственным божественным голосом. В руках она держала свежую лилию с обрезанными листьями. Она машинально вращала стебель, время от времени проводя гладкими, словно навощенными, лепестками по лицу. Периодически она одобрительно кивала головой. Как ни трудна была партия, она исполняла каждую с обманчивой простотой и легкостью. Ее голос, ее умение волшебно соединяли музыку и слова, делая их одним нераздельным целым.

Сидя в другом углу зала за огромным письменным столом, украшенным золоченой бронзой, Эрнесто наблюдал за Зарой. Бронзовая лампа, затененная шелковым зеленым абажуром, освещала огромный террариум с натянутой поверху сеткой. Там шевелились только что вылупившиеся желтые бабочки. Он смотрел, как новые и новые желтые существа освобождаются от коконов, чтобы опробовать свои только что обретенные крылья. Скоро террариум стал походить на калейдоскоп, в котором все кусочки стекла были окрашены в разные оттенки желтого цвета. Завораживающее зрелище…

Полковник Валерио, стоя в тени позади стола, ожидал, когда ему будет дозволено сделать доклад. Через несколько минут, взяв пульт дистанционного управления, Зара нажала кнопку «стоп».

Внезапно наступившая тишина была почти оглушительной. Зара посмотрела на Валерио. – Полковник?

Валерио сделал шаг вперед и откашлялся.

– Вы хотели бы услышать информацию о мисс Уилльямс, мадам?

– Да. – Зара, кивнув, провела лилией по щеке. – Какие у вас новости?

– В течение прошедших трех недель, – бесстрастным тоном начал докладывать Валерио, – мисс Уилльямс каждый рабочий день проводит в офисе. Похоже, ее сотрудники неплохо к ней относятся, и она справляется со своими обязанностями. Судя по ее записям и разговорам, она уже выдвинула предложение по проведению принципиально новой рекламной кампании.

– Правда? Ну ладно. А как она проводит вечера и ночи?

– Выходные она проводит в квартире вашего сына. Похоже, для Зары это не было сюрпризом, к этой новости она была готова и сильно удивилась бы, если бы дела обстояли по-другому.

Кинув взгляд в сторону Эрнесто, полковник понизил голос.

– Мадам? Дух уже давно приехал и ожидает указаний. Вы бы хотели, чтобы он приступил к нейтрализации мисс Уилльямс?

Сжав в задумчивости губы, Зара слегка похлопала по ним цветком. Затем медленно покачала головой.

– Думаю, сейчас пока рановато, – тихо ответила она. Глаза ее засветились. Она указала рукой на террариум. – Принесите мне одну из этих бабочек, – в ее голосе теперь слышались барственные нотки. Таким тоном обычно хозяева отдают приказания прислуге.

Подойдя к террариуму, полковник наклонился, сказал что-то Эрнесто, затем вернулся к Заре с бабочкой. Он осторожно держал насекомое за крылышко. Бабочка яростно билась в тщетной попытке освободиться.

Отбросив лилию, Зара подняла худую, изящную руку. Сжав бьющиеся крылья кончиками пальцев, она взяла у него бабочку и поднесла к глазам.

– Давайте предположим, что это мисс Уилльямс. – Зара выразительно посмотрела на полковника Валерио.

– Мадам, – полковник наклонил голову.

– Как и мисс Уилльямс, эта бабочка очень красива. Удовлетворенная улыбка заиграла на губах Зары.

Очень медленно она оторвала одно крылышко, подняла его высоко в воздух и отпустила. Крылышко легким лепестком упало на пол. Затем, взяв бабочку за туловище, Зара оторвала второе крылышко и, подняв его высоко в воздух, отпустила.

В комнате царила гнетущая тишина.

Выдержав драматическую паузу, Зара бросила тело бабочки к ногам полковника. Полковник, нахмурившись, смотрел вниз.

– Наступите на нее! – прошептала Зара. Полковник взглянул на Зару. Казалось, само зло полыхало в ее глазах. Когда полковник занес ногу над бабочкой, Зара предупреждающе подняла руку.

– Медленно, полковник! Мед-лен-но! Чтобы она почувствовала муку, испытала агонию…

Затаив дыхание, она наблюдала, как, словно в замедленной съемке, опускается ботинок Валерио на насекомое. Сознание своего превосходства, власти над этим несчастным телом окатило ее теплой, приятной волной.

«Я покажу этой Монике Уилльямс! О да! Я поиграю с ней в интересную игру – и она в этой игре будет всего лишь насекомым!»

Зара медленно подняла голову.

– Мы поняли друг друга, полковник?

Ностальгия. Ее приступы нечасто посещали Стефани, но, когда все-таки посещали, тоска наваливалась на нее со всей силой.

Сегодня Стефани так и не взялась за работу, которую захватила домой из офиса. Она подумала: не посмотреть ли ей видеофильм на английском или почитать книгу, потом решила, что и то и другое только усилит тоску.

Она вышла на террасу второго этажа, вытянула руку и стала теребить листву на дереве. Звездная ночь была прохладной и такой изумительно ясной и красивой. В звездную ночь хочется чувствовать себя рядом с кем-то.

Эдуардо уехал по делам в Буэнос-Айрес. С Астрид они отнюдь не были друзьями, хотя и относились друг к другу с уважением. Может, позвонить Лие? Но что-то удерживало ее от этого. Может быть, то, что они проводят все дни бок о бок, работая вместе. А может, тут было что-то другое.

И, глядя на темный океан, на неустанно бегущие белые буруны, она думала: «Я хочу поговорить с каким-нибудь янки! Я хочу посплетничать, посудачить!»

Единственное, что ей оставалось делать, – идти на переговорный пункт «Телер».

Войдя в дом, она схватила плащ.

– Так хорошо на улице, – сказала она Астрид. – Пойду пройдусь.

– Конечно, мисс Уилльямс.

Стоя в дверях бара на другой стороне улицы, Астрид видела, как Стефани вошла в «Телер». Она улыбнулась. «Так вот почему мисс Уилльямс никогда не пользуется домашним телефоном!» – подумала она с удовлетворением человека, потрудившегося не зря. Пойти за Стефани ее заставила не обязанность, а исключительно интуиция.

– Ну конечно, свежий воздух! – фыркнула торжествующе Астрид, выискивая такси, чтобы успеть вернуться домой прежде Стефани. «Да, действительно, что-то странное происходит».

Астрид с нетерпением дожидалась утреннего разговора с Валерио. Она понимала, что нарушила приказ полковника – ей не было дано указаний о слежке за Стефани. Но ее это не волновало, напротив, она была весьма довольна тем, что приняла это решение – проследить за американкой. «И полковник будет доволен, – размышляла она. – Прямо не терпится сообщить ему. Кто знает, может быть, он премирует меня?»

Реакция полковника оказалась столь неожиданной, что Астрид онемела.

– Мисс Безерра, – сказал он ледяным тоном. – Если вы забыли, я напоминаю: мы работаем группой, и все решения принимаю лично я. Я строго запрещаю вам преследовать мисс Уилльямс, хотя бы по той причине, что вы можете себя выдать.

Астрид почувствовала, что краснеет.

– Но, – заикаясь, пробормотала она, – я думала, что…

– Вам платят не за то, чтобы вы думали, – оборвал ее полковник. – Либо вы действуете согласно приказам, либо вы ищете работу в другом месте! Вы меня хорошо поняли?

Астрид сидела ошарашенная.

– Хорошо, – едва слышно прошептала она. Повесив трубку, она затряслась от злобы.

– Ублюдок, – крикнула она находящемуся от нее в сотне миль полковнику.

Закончив разговор с Астрид, Валерио тут же связался с капитаном полиции Рио.

– Друг мой, давненько я не подкидывал вам работенки.

– Мне бы она не помешала – инфляция сами знаете какая.

– Хорошо. Тогда вот что мне надо…

Когда полковник Валерио повесил трубку, его обдала теплая волна удовлетворения. В следующий раз, если мисс Уилльямс посетит «Телер», он узнает, по какому номеру она звонит.

«Эх, мисс Уилльямс. Это ваша вторая крупная ошибка».

Полковник Валерио пришел в чудесное расположение духа. Прихватив несколько фотографий Стефани, он взял лук со стрелами и отправился на стрельбище.

Стрелы метко поражали цель, разрывая фотографию Стефани в клочки.

После утреннего совещания Стефани и Эдуардо направились в ее кабинет. Дверь была открыта. Сидя за столом, Лия с улыбкой отвечала на телефонный звонок:

– Отдел рекламы, здравствуйте.

Лия слушала, что ей говорили, и улыбка сползала с ее лица, голос терял бодрость.

– Да? Когда?

Она обеспокоенно взглянула на Стефани и Эдуардо.

– Что случилось? – спросила Стефани, входя в кабинет.

Лия жестом попросила ее подождать и продолжала слушать. Повесив телефонную трубку, она сидела какое-то время молча, не в силах вымолвить ни слова.

– Это из полиции, – сказала она наконец. – С Астрид Безерра произошел несчастный случай.

Стефани остолбенела.

– Они… Они сообщили, что произошло?

Лия отрицательно покачала головой.

– Сказали только, что ее увезли в больницу.

– Боже мой! – Стефани вздохнула. – Я поеду в больницу, узнаю, что же с ней случилось. Отмени, пожалуйста, все назначенные на сегодня встречи.

– У тебя могут возникнуть трудности в общении с персоналом больницы, – предупредил ее Эдуардо.

– Да, действительно. Лия, наверное, тебе придется поехать со мной.

Эдуардо покачал головой.

– Я сам с тобой поеду, – сказал он. Взяв Стефани за руку, он вывел ее из кабинета. – Ты увидишь, как хорошо я умею обращаться с местными бюрократами и прорываться через всяческие барьеры.

Дождавшись, когда Стефани с Эдуардо уйдут, Лия встала и плотно закрыла дверь в кабинет. Затем, сняв трубку, медленно набрала телефонный номер.

– Да. – Голос принадлежал полковнику Валерио.

– Говорит Лия Кардозо из офиса в Рио.

– Да, сеньорита. Чем могу быть полезен?

– Возможно, вас заинтересует сообщение о том, что на сегодняшнем производственном совещании мисс Уилльямс получила допуск номер два.

Из трубки доносилось хриплое дыхание полковника.

– Я рад поблагодарить вас за сообщение, сеньорита.

– Как только я еще что-нибудь узнаю, я вам сообщу, – пообещала Лия. В трубке послышались короткие гудки.

«Он пугает меня, – подумала Лия. – Я ему не верю». Но он хорошо платил. Очень хорошо. Теперь, когда очередной доклад сделан, ей станет немного легче. До следующего доклада.

«Она приближается. Я не должна разрешать ей сокращать расстояние». Лили знала, что скоро ей придется отдать приказ. Духу понадобится какое-то время, чтобы организовать это дело, настичь свою цель.

«Смерть! Какая ирония судьбы, – думала Лили. – Она, Лили, отказавшаяся подчиниться судьбе, восставшая против смерти, которая уравнивает всех в этом мире, – призывает смерть на голову другого человека, жаждет этой смерти!»

Да, смерть мисс Уилльямс сразу разрешит множество проблем! Эдуардо проводит с ней слишком много времени, так что ничего не остается для собственной матери!

Улыбка тронула прекрасное лицо Лили. «Но скоро все будет по-другому! Скоро он снова будет мой, и я буду владеть им безраздельно! И при этом я избавлюсь от этой беспардонной Моники Уилльямс! И тогда все снова станет по-прежнему».

Но сначала один маленький пустячок. Еще немного глазури для украшения торта. Моника Уилльямс должна понять, что именно ее сгубило. О да! Она должна претерпеть страдания. Изощренные.

Старая леди нервничала. Она разъезжала в своем кресле по всему дому, по холлам, коридорам, просторным комнатам первого этажа, тенистым террасам и затененным балконам.

«Я знаю, что они задумали – Лили и полковник. Эрнесто даже и половины этого не знает Ну почему именно мне выпало это услышать? Я ничего не хочу об этом знать! Я не хочу быть безмолвным соучастником их преступлений! Но я никогда не посмею донести на них.

Будь я проклята, если сделаю это. И будь я проклята, если я не сделаю этого!»

Внезапно дом показался ей слишком тесным, как тюрьма. Заза поехала по гладким аллеям, опутавшим территорию острова. Но это не принесло облегчения.

«Весь этот остров – тюрьма. Как я ненавижу это место!»

4
Рио-де-Жанейро, Бразилия

Вошла доктор, еще не успевшая сменить свой обрызганный кровью зеленый хирургический костюм. Она стянула с головы шапочку, освобождая гриву густых каштановых волос, и плотно закрыла за собой дверь.

– Сеньор де Вейга? – взглянув на Эдуардо, спросила она. Ее контральто прекрасно сочеталось с классическими тонкими чертами лица.

– Да. – Эдуардо встал.

– Я доктор Амадо, – представилась она, по-мужски крепко пожимая его руку.

– Вы говорите по-английски, доктор?

Она кивнула.

– Я училась в Майами, – ответила она на безупречном, почти без акцента английском.

– Это мисс Уилльямс. – Эдуардо тоже перешел на английский. – Она не говорит по-португальски – это и послужило причиной моего вопроса. Сеньора Безерра работает у нее.

Стефани сделала шаг вперед.

– Как Астрид? – Она пыталась прочитать на лице доктора ответ. – Или, может быть, еще рано о чем-то говорить определенно?

– Мне очень жаль, – сочувственно ответила доктор Амадо. – Мы сделали все, что могли. Но было уже слишком поздно. Сеньора Безерра умерла, не приходя в сознание.

Эдуардо обнял Стефани за плечи, но она, стряхнув его руку, тяжело опустилась в кресло, как марионетка, у которой вдруг обрезали удерживающие ее нити.

– А что… что это за несчастный случай? – спросила она, заикаясь.

Доктор Амадо подошла к своему столу и устало села в кресло. Закурив, она сделала глубокую затяжку, откинув голову назад, чтобы направить струю сигаретного дыма в потолок.

– Несчастный случай? – Она говорила негромко, но в голосе явно звучала злость. – Какой несчастный случай? У сеньоры Безерра множественные колото-резаные раны. Она подверглась нападению.

Колото-резаные раны. Стефани схватила Эдуардо за руку, цепляясь за нее, как за ниточку жизни.

– Но зачем понадобилось кому-то нападать на нее?

– Зачем? – Доктор Амадо сделала еще одну затяжку. – Люди убивают друг друга по многим причинам, хотя ни одна, конечно, не может служить оправданием. – Доктор покачала головой. – Причин для убийства больше, чем звезд на небе.

Стефани глубоко вздохнула.

– Она… она сильно мучилась?

Доктор Амадо заметила знаки, которые подавал ей глазами Эдуардо.

– Нет, – солгала она. – Смерть наступила быстро.

– Я попрошу кого-нибудь из наших сотрудников заняться организацией похорон, – вступил в разговор Эдуардо. – Отдел кадров посмотрит ее личное дело, чтобы выяснить, кого из близких уведомить о случившемся.

Доктор кивнула.

– Да, это бы нам очень помогло. – Помолчав, доктор обратилась к Стефани. – Мисс Уилльямс!

– Да? – в голосе Стефани слышалась бесконечная усталость.

– Я понимаю ваши чувства. Но, может быть, вам станет немного легче, если я скажу, что сеньора, умирая, была не одна.

Стефани вопросительно смотрела на доктора.

– С ней был тот, кто пытался помочь, защитить ее. «Скорая» доставила в больницу обоих. Он американец. Сейчас с ним работают хирурги – у него ножевые ранения.

– Я бы хотела поблагодарить его, – попросила Стефани. – Это единственное, что мы можем сделать в подобной ситуации.

– Да, – согласился Эдуардо. – Вы не возражаете, доктор, если мы к нему пройдем?

– Конечно, нет, – доктор Амадо позволила себе небольшую улыбку. – Не удивляйтесь, когда увидите этого защитника. Это женщина. Я сейчас вас к ней провожу.

Загасив сигарету, она отодвинула стул и поднялась.

Стефани и Эдуардо вошли за ней в операционную. Жестом попросив их подождать, доктор заглянула за занавеску, отделявшую часть комнаты. Они слышали, как она обратилась к кому-то на португальском, потом перешла на английский.

– Как у вас дела?

– Если честно, то я чувствую себя как подушечка для булавок, – ответил кто-то. – Скажите, доктор. Вот сейчас ваш коллега штопает мои раны. Когда все заживет, я буду чудовищем, уродом?

– Вам не о чем беспокоиться. Доктор Пинто – превосходный хирург. Скажите, вы в состоянии принять посетителей?

Раздался громкий стон.

– О-о! Только не полиция! Ну сколько мне еще с ними объясняться? Я им уже рассказала все, что могла.

– Эти люди не из полиции. Это друзья той женщины, которую вы пытались спасти.

Доктор раздвинула занавески.

– Мисс Уилльямс, сеньор де Вейга.

С этими словами доктор отступила в сторону, чтобы Стефани и Эдуардо увидели героиню.

Она определенно не походила на человека, который может за себя постоять, не говоря уже о героическом поступке. На операционном столе сидела маленькая, гибкая женщина лет двадцати. Кожа цвета орехового дерева, жесткие черные волосы, перьями поднимавшиеся над вышитой шелковой лентой, стягивавшей голову. На ней было короткое свободное плиссированное платье. Она вздрогнула, когда доктор Пинто очередной раз всадил большую хирургическую иглу ей в тело, стягивая огромную безобразную рану на левом плече.

– Привет! – обратилась к ней Стефани. – Мне известен ваш героический поступок.

Лицо женщины осветилось улыбкой.

– Привет! Вы говорите по-английски, как настоящая американка!

– Потому что я и есть американка.

– Обалдеть! – Глаза женщины засверкали. – Приятно встретить землячку. – Она протянула неповрежденную правую руку. – Меня зовут Барбаралинн Харрис, друзья называют меня просто Барби. Как куклу. – Смех ее был звучным и заразительным. – Осталось только найти мужика по имени Кен – и тогда я в полном комплекте!

Женщина сразу же понравилась Стефани. В ней было что-то простое, естественное, идущее от самой природы.

– Барби, – сказала Стефани, – мы с Эдуардо зашли поблагодарить вас за то, что вы сделали.

Барби начала было что-то говорить, но вдруг заскрипела зубами и свела ноги. Стефани быстро отвернулась, чтобы не видеть, как впивается в ее тело хирургическая игла. Должно быть, ей наложили уже двадцать швов, и оставалось, наверное, еще столько же.

Когда иголка уже вошла в кожу, Барби расслабилась.

– Вы и та женщина, на которую напали, – вы что, родственники?

Стефани отрицательно покачала головой.

– Нет, она у меня работала. Очень хорошая женщина.

Губы Барби внезапно искривились.

– Мне жаль, что я не смогла ей помочь. – В ее глазах показались слезы, и она быстро отвернулась.

– Ну что вы. – Стефани взяла Барби за здоровую руку. – Вы оказались рядом и пытались помочь ей. Большинство людей на вашем месте просто не стали бы этого делать. Доктор Амадо сказала нам, что вы действовали очень смело.

Почувствовав, что контакт между женщинами установлен, доктор Амадо заметила:

– Мне пора идти. Если я вам понадоблюсь – я в своем кабинете.

Когда доктор Амадо ушла, Стефани возобновила прерванный разговор.

– Насколько я понимаю, вы приехали в Рио отдыхать?

Необходимость поддерживать разговор не позволяла Барби концентрироваться на боли, и она уже меньше дергалась, когда доктор Пинто накладывал очередной шов.

– Я просто приехала разведать, что тут и как, – стала объяснять Барби. – Посмотреть, стоит ли сюда переезжать.

– Ну и что вы решили?

– Рано еще говорить. Понимаете, как все получилось. Я работала в ночном клубе на корабле. Когда мы приехали в Рио, я сошла на берег и… это было как… как будто на меня снизошло откровение. Так много черных! Так много людей других рас! В Штатах я себя чувствовала изгоем. И я подумала: может, я здесь лучше впишусь? Так что корабль ушел без меня, и вот она я!

– Вы уже нашли работу?

Барби улыбнулась.

– Я пыталась попасть в шоу в Оба-Оба и Патаформа-один, но у них полно желающих. Клянусь, здесь конкуренция еще больше, чем в Вегасе или Атлантик-Сити. Да к тому же я языка не знаю. Мне назначили прослушивание в Скала-Рио, это самый большой клуб в городе.

– Ну и как прошло прослушивание?

– Никак, потому что я туда так и не добралась, – мрачно ответила Барби. – Я как раз туда шла. Мне оставалось пройти всего несколько кварталов, когда я услышала крики вашей знакомой и…

Доктор Пинто завязал последний шов на руке Барби.

– Чтобы танцевать, – заметила Стефани, – руки должны двигаться так же свободно, как ноги.

– Не говоря уже о том, что их приходится выставлять напоказ, – со вздохом согласилась Барби. – Уж я-то знаю.

Барби посмотрела на свою руку и вздрогнула. Потом она снова взглянула на Стефани. Лицо ее просветлело.

– Но доктор говорит, что скоро заживет. Просто мне надо как-то прожить несколько недель, не набирать при этом веса, и все будет в порядке. И тогда мне придется поторопиться с работой. Здесь такая инфляция, что цены, по-моему, ежедневно удваиваются.

– Но как вы сможете пережить это время, не имея никаких источников существования? – спросила Стефани.

– Да как-нибудь продержусь! – в голосе Барби послышалась гордость. Ее чувство собственного достоинства тронуло Стефани. Она обернулась к Эдуардо.

– Мы можем сейчас э… поговорить? – тихо спросила она.

Когда они вышли в холл, наполненный стонами агонии, вскриками боли, которые походили на язык какого-то примитивного племени, Стефани сказала:

– Эдуардо, мы должны что-то сделать.

– Например?

– Например, помочь ей. Если бы Барби не пыталась спасти Астрид, она бы наверняка получила это место – ведь она смогла бы участвовать в просмотре. А теперь ей придется ждать несколько недель, пока она снова будет в состоянии танцевать. Ты же видел эту жуткую рану у нее на руке.

– Да, но она не примет милостыни. Сразу видно, что она слишком горда для этого.

– Ты прав. Я вот что думаю: может быть, какое-то время она смогла бы поработать вместо Астрид? Пока она не устроится в шоу?

Эдуардо с изумлением воззрился на Стефани.

– Надеюсь, ты шутишь.

На лице Стефани была написана решимость.

– Я еще никогда не была столь серьезной.

– Но… она даже по-португальски не говорит! – возразил он.

– Ну и что? Она прекрасно справится.

– Но ведь ей придется делать покупки, общаться с телефонными и электрическими компаниями, слесарями, организовывать приемы в последнюю минуту…

– Она прекрасно со всем этим справится!

– Но мы же ничего о ней не знаем!

– А что нам надо о ней знать? Я полагаюсь на свое чутье. – Она положила руку ему на грудь. – Ну пожалуйста, Эдуардо. Она рисковала жизнью, чтобы спасти Астрид! Ведь мы должны для нее что-то сделать!

Он с любопытством рассматривал Стефани.

– Тебе этого очень хочется?

Стефани кивнула.

– Ну что ж, может быть, действительно, если нанять ее временно…

Стефани, обняв Эдуардо, громко чмокнула его в щеку.

Эдуардо улыбнулся.

– Ты можешь отблагодарить меня за мою доброту тем, что подаришь мне радость видеть тебя в этот уикэнд.

– Но ты и так имеешь эту радость каждые выходные! Чем отличаются эти?