Текст книги "Полный цикл мести"

VI

– Нет, сэр, это меня не интересует.

– Но, позвольте заметить, регион нынче не спокойный.

– Он всегда был таким. Иначе почему его называют диким?

– Ваша правда, – на детском лице коммивояжера появилась жуткая ухмылка. – Но засуха разорила многих владельцев. И кто знает, на что способен отчаявшийся человек. Вдруг он захочет присвоить чужую собственность?

– Ну здесь его ждет разочарование. Поживиться ему здесь нечем. Как, впрочем, и Вам.

– Чтож, сэр, я задержусь в ваших краях ненадолго. У меня есть много товара, но этот замечательный Скофилд я приберегу для Вас. Поистине, волшебная модель!

– Всего доброго, сэр!

Джеймс Олден практически силой выдворил коммивояжера и захлопнул дверь. Он ни капли не лукавил. Транс-Пекос никогда не баловал обитателей дождем, но это лето выдалось особенно засушливым. Джеймсу пришлось продать весь скот фермерам из Луизианы. В противном случае, следующим летом продавать было бы нечего.

– И что мы будем делать? – поинтересовалась Марта, жена Джеймса.

– А что нам остается? На первое время деньги у нас есть. Зимой буду поставлять древесину в город – зима обещает быть лютой.

– Не забудь, что и нам самим не мешало бы запастись дровами.

– Не переживай, с Иеремией в четыре руки справимся.

– Это все хорошо, но я имела ввиду, что мы будем делать, когда деньги закончатся? Все твои сбережения иссякли.

– Мой брат поможет. У него неплохо получается вести дела в Австралии. Вышлет денег, и мы попробуем в следующем году заново.

– Может вернемся обратно в Луизиану? У тебя же остались там друзья.

– Они и так помогают чем могут. Я не хочу возвращаться. Не забывай, я воевал за проигравшую сторону.

– Ты хорошо относился к своим слугам…

– Они же и защитили нас от расправы! И помогли бежать с основной частью имущества. Они сделали, что могли и… у них сейчас свои проблемы…

– Проблемы?

– Да. Может отложим этот разговор хотя бы до завтра и, наконец, поужинаем? – спросил Джеймс раздраженно, но без злобы. – не в курсе куда запропастился наш сын?

– Джон Иеремия Олден, немедленно иди к столу или будешь спать голодным!

В этот вечер Джон лег спать голодным. А Джеймсу в эту ночь заснуть не удалось. Не смотря на внешнее спокойствие за ужином, душа его находилась в смятении. Брат, безусловно поможет, но как скоро? Денег у них достаточно, чтобы безбедно прожить год. Но недостаточно, чтобы заняться скотоводством с нуля. Можно обратиться в банк, как это сделали многие фермеры. Но влезать в долги, рискуя лишиться земли Джеймс не собирался. И еще эта дурацкая ухмылка коммивояжера… она всколыхнула в памяти какое-то воспоминание. И воспоминание как-то смутно связано с братом и семейным делом. И войной.

Проклятая война! И ради чего? Ради чего умирали солдаты? Чтобы защитить свою родину, свою землю? От кого? Не было никаких внешних врагов! Ради свободы? Какой свободы? Невольники остались невольниками, независимо от цвета кожи! Ради равенства и демократии? Чего? Богачи остались богачами, бедняки – бедняками! Сам же Джеймс пошел на войну, чтобы сохранить свой образ жизни, как ему тогда казалось.

Поместье Олденов было одно из крупнейших в Луизиане. Отец Джеймса был замечательным управляющим. Из небольшого домика он выстроил замечательное поместье. Количество слуг увеличивалось пропорционально с расширением территории, принадлежащей Олденам. Но Джеймс пошел в деда. Управляющий из него был никакой, зато солдат был отличный. Потому после смерти отца, поместьем занимались брат Джеймса Джеффри и слуга Сэмюель. Сэмюель – здоровенный добродушный негр, показал замечательные навыки управляющего. Потому, когда Джеффри отправился в Австралию, всеми делами поместья занимался именно Сэмюель. Тогда Джеймс оставил службу в армии, чтобы заниматься дипломатией и удержать семейный бизнес на плаву, ведь никто не хотел иметь дело с негром. Также делу помогала тесная дружба Джеймса с индейцами племени Каддо, установленная за время службы в армии.

А потом пришла война. Бессмысленная война. Гражданская война. Никто не собирался идти воевать. Индейцы не доверяли обещаниям белым и держались в стороне в надежде, что бледнолицые перебьют друг друга и они, коренные американцы, вернут свои земли. Чернокожее население было слишком напугано, чтобы открыто выступить против своих хозяев. Не собирался воевать и Джеймс, несмотря на то, что он единственный в округе с военным опытом. Но когда армия северян подошла к границам штата и устроила резню в индейской резервации на озере Каддо, Джеймс взялся за ружье. В восстановленном звании капитана он выдвинулся навстречу армии северян. Синие мундиры разорили уже несколько плантаций и поместий, не без помощи негров-слуг. Однако, после этого негры не присоединились ни к армии севера, ни к армии юга. Они просто сбежали. Отряд Джеймса сражался храбро и смог оттеснить северян к границам штата. Но без поддержки регулярной армии не смог двинуться дальше.

Джеймс вернулся в поместье вместе с остатками отряда, пленными и ранеными. Вдали от взрывов и выстрелов он смог трезво взглянуть на войну и ее последствия. Каждый день по дороге проходили солдаты. Они ушли на войну молодыми, красивыми, полными жизни и амбиций. А по дороге возвращались старики. Они шли словно призраки. Те, кто не мог идти дальше находили приют в поместье. Независимо от цвета кожи и мундира раненые получали равный уход, что не понравилось одному капитану. Вместе с группой единомышленников они принялись убивать раненных индейцев и негров, чтобы все лекарства и уход достались исключительно белым южанам. Первыми смерти предали детей, чтобы запугать и сломить дух старших. А для северян они приберегли более коварную смерть: не от штыков и шпаг, а от гангрены. Джеймс пресек эти действия решительно. Он застрелил мятежного капитана на месте, а остальных распорядился повесить. Это решение изменило его жизнь. Дело вовсе не в радикальных мерах – военное время обязывает – а в последствиях. Не успела веревка натянуться под весом тел убийц, как одержимая толпа принялась разрывать их на части. Все дело в том, что на местных болотах процветал культ Вуду. А по древним поверьям части тел повешенных обладают магическими свойствами, а потому активно использовались в черных ритуалах, которыми славится Вуду. Вид кровавых ошметков на веревках напрочь отбил желание воевать у кого бы то ни было.

Именно тогда Джеймс разочаровался в людях и увидел всю бессмысленность войны. Кто бы не победил, злоба и жестокость никуда не денутся. Проклятие Каина продолжает цвести в душах его потомков независимо от цвета кожи. Насилие порождает лишь насилие.

Месть белых плантаторов не заставила себя долго ждать. Организовавшись в банду, они вышли на улицу, вооруженные ружьями и револьверами против своих недавних слуг, которые, в свою очередь, были вооружены лишь топорами и прочими сельскохозяйственными орудиями. Несмотря на перевесь в части вооружения бойня шла на равных. Обленившиеся белые едва могли сладить со своим оружием в то время, как негры вполне умело пользовались своим. С момента, когда пуля, выпущенная из флотского кольта Джеймса, оборвала жизнь мятежного капитана, прошло меньше суток, а по улицам тихого городка уже текли реки крови. И только поместье Олденов было оплотом милосердия и справедливости для всех. Сэмюель со слугами обеспечивал уход раненым. А Джеймс вместе с остатками отряда вышел на улицы, чтобы остановить кровопролитие. И там на улицах Джеймс увидел в толпе мужчину. Он стоял за спиной плантаторов. Его белоснежная одежда была насквозь пропитана кровью, хотя оружия в руках он не держал. Он не прятался и не защищался. Он стоял и ухмылялся. Он наслаждался этим кровавым пиром, словно любовался великолепной театральной постановкой. Прежде, чем Джеймс смог рассмотреть лицо, пороховой дым скрыл фигуру незнакомца. Все, что запомнил Джеймс – ладно скроенная одежда и жуткая ухмылка, переходящая в зловещий оскал.

Юг так и не прислал подкрепление. И как только синие мундиры пересекли границу штата, Джеймс распустил свой отряд. И при помощи Сэмюеля и вождя Гээджии отправился в Техас. Где и поныне живет со своей семьей. Свое жилище Джеймс обустроил в стороне от крупных и не очень городов – в горах, на границе хвойного леса.

И вот, на пороге появился странного вида коммивояжер, предлагающий купить Джеймсу револьвер. Не какую-то чудодейственную мазь, бритвенные принадлежности, магические талисманы и прочую чепуху, а револьвер. Причем револьвер хороший. Джеймс продал все оружие, сохранившееся с войны, чтобы увеличить свой капитал, необходимый для развития бизнеса. Это была весьма удачная сделка. Ведь оружие в Техасе было в изобилии, а вот действительно исправного были единицы. В большинстве случаев, оно представляло большую опасность для своих владельцев. Оставил Джеймс только свой флотский кольт, переделанный под патрон 44-го калибра. Но прошлый год был неудачным. Много владельцев ранчо разорилось. Чтобы расплатиться с долгами и не умереть от голода Джеймс, среди прочего, заложил и свой кольт. Зачем предлагать человеку, заложившему кольт, купить Скофилд? Пускай, Скофилд обошелся бы в половину дешевле.

Все в этом коммивояжере было странным. Да и одет он слишком аккуратно для пустошей. А еще он поразительно походил на зачинщика кровавой бойни возле поместья Олденов. Хотя абсолютной уверенности в том, что это один и тот же человек не было. Да и какая разница? Но неприятный осадок и чувство тревоги не позволили Джеймсу спокойно заснуть.

На следующий день Джеймс решил не отягощать работой себя и сына, а также не принимать серьезных решений. Джон тут же воспользовался передышкой, чтобы улизнуть со своим другом Хевом. Хев, как и прочие из племени Каддо, с большим уважением относился к Джеймсу и в некотором смысле побаивался его. Разумеется, его имя было куда длиннее и означало «вихрь», что полностью соответствовало его непоседливому характеру. Но Джеймс так и не смог его полностью запомнить. Тем не менее, в отличии от других владельцев ранчо, Джеймс поощрял дружбу сына с маленьким индейцем. Хев был гордым и проворным, он отлично управлялся с примитивным, с точки зрения белого человека, оружием и обладал поразительными навыками выживания. Джон же был типичным представителем, так называемого, цивилизованного общества. Он увлекался точными науками и техническими новинками. Джеймс не сомневался, что сын пошел в него. Он великолепно держался в седле, получше многих ковбоев, и стрелял лучше многих солдат, которыми командовал Джеймс. Джеймс предпочел бы, чтобы сын занимался мирным делом, например, ранчо. Но дела шли из рук вон плохо и не исключено, что ранчо придется продать и тогда он не сможет ничего оставить сыну, и тому придется искать свой путь в жизни. А уж на диком западе найдется работа для хорошего стрелка. Будь то армия или служба маршалов. А там кто знает, может уроки Джона, преподаваемые Хеву, помогут преодолеть барьер предрассудков. И вместе они войдут в новую эру равенства и взаимоуважения, где человеку больше никогда не придется брать в руки оружие. Но до этого времени еще надо дожить.

– Ты выглядишь усталым, – прервала размышления мужа о будущем сына Марта.

– Не выспался…

– После того, как ушел тот торговец ты сам не свой.

– Он похож на человека, которого я видел однажды. Во время той бойни, о которой я рассказывал. Дурной знак.

Джеймс взглянул на жену. Та потупила взгляд – она тоже испытывала беспокойство. Заметив его взгляд, она поспешила улыбнуться и успокоить мужа.

– Я просто беспокоюсь за Джона. Он ушел с Хевом. А ты сам знаешь куда заводят их игры, – сказала она, прижавшись к нему.

– Далеко от дома, – ухмыльнулся Джеймс.

Джон и Хев обладали уникальной способностью находить неприятности. В первый же раз, когда Джеймс позволил им удалиться от дома дальше, чем на милю, ребята умудрились нарваться на барибала. Неизвестно кому повезло меньше: двум мальчишкам или не успевшему впасть в спячку медведю. Джеймс и Марта места себе не находили, когда их сын не вернулся после захода солнца. Под утро, еще до восхода, сам Гээджии появился на пороге их дома и приволок за собой мальчишек. Вместе с извинениями он вручил чете Олденов и первый трофей, добытый их сыновьями – шкуру медведя. В знак благодарности Джеймс угостил гостя виски. Гордый индейский вождь обладал одной единственной слабостью – слабостью к хорошей выпивке. Он не пил пива и уж тем более не пил ядовитой бурды из салунов. Только хороший и качественный виски, который всегда был в изобилии у Джеймса Олдена. Гээджии и знакомые владельцы ферм и ранчо предлагали Джеймсу поставить производство виски на поток. Но Джеймс отказывался, мотивируя тем, что тогда напиток лишится души, а, следовательно, и вкуса, и превратится в обычную бурду, что полно в округе. В его словах была часть правды. На пути к идеальному виски, Джеймс перепробовал кучу рецептов. Но в итоге остановился на том, что достался от отца. Основой рецепта был бочонок, доставшийся тому от его отца. Только в нем виски приобретал свой неповторимый вкус.

Благодаря волшебному бочонку Джеймс договаривался с партнерами по бизнесу и кредиторами. Но чаще всего он благодарил своего друга Гээджии за то, что тот приводил мальчишек домой живыми после очередной их выходки. Так было и когда они повстречали на рыбалке воинов из недружественного племени. И когда попытались предотвратить разорение индейского кладбища местной бандой. И много когда еще. Гээджии был частым гостем в доме Олденов.

Джеймс пытался наказывать сына, но тут же встречал сопротивление со стороны жены. Марта ненавязчиво напоминала ему о его юности. Ведь именно во время одного из загулов после ссоры с отцом Джеймс записался в армию. Марта не одобряла страсть мальчишек к приключениям. Но она прекрасно понимала и замечала, что с каждым разом они становились пусть не мудрее, но опытнее. Да и на земле Каддо с ними ничего не могло случиться – Гээджии не допустил бы, чтобы с его сыном и сыном хорошего друга случилась беда. К счастью, его вмешательство еще ни разу не требовалось – мальчишки справлялись самостоятельно.

– Ночью будет буря, – сказала марта, уткнувшись в грудь Джеймса.

Джеймс посмотрел на север. Из-за гор надвигались грозовые облака. Спустя несколько минут свет дня померк и налетел холодный ветер. Ветер трепал волосы и одежду, а Джеймс и Марта так и стояли в объятиях друг друга, глядя на приближающуюся бурю.

– Может попытаться вернуть Джона? Они еще никогда не ночевали в горах в грозу.

– Нет, – выдохнула Марта. – В горах ему будет безопаснее. Пойдем уже в дом.

Почему в горах сыну безопаснее, чем дома? Джеймс так и не решился задать этот вопрос. Он пошел вслед за женой заготавливать дрова на вечер.

Буря уже бушевала вовсю, когда Марта подала на стол. В этот вечер она была молчалива, и Джеймс принялся рассуждать в духе «а что, если». Это очень бесило Марту, но в этот раз она была более благосклонна.

– Может нам не следовало оставаться в горах, а вернуться на ранчо?

– Глотать пыль? Ну уж нет! Мне вообще не нравится эта твоя затея с ранчо. Это не твое.

– Вот тебе раз! Столько лет женаты, а ты оказывается не в восторге от нашей жизни! И что же мне делать? Армии я не нужен, остается только служба маршалов. Что скажешь, записаться мне в маршалы? Буду месяцами гоняться за бандитами.

– Не сердись. Я уважаю твое решение стать ранчером. Хоть это и не твое, о чем я всегда тебе говорила, – примирительно улыбнулась Марта. – И вовсе не обязательно браться за оружие.

Марта хотела предложить мужу какую-то идею, но тут в дверь постучали. Джеймс с Мартой переглянулись: кто мог бы забрести в такой час в горы во время грозы? Джеймс хотел было крикнуть что-то вроде «кого там черт принес?» Но под взглядом Марты ограничился коротким «кто там?» Из-за двери послышался неясный стон.

Не скрывая раздражения Джеймс подошел к двери и распахнул ее, готовый к любым неожиданностям. Будь там свирепый медведь, банда конокрадов или племя индейцев. Но в дверях стоял очередной незнакомец. Выглядел он хуже предыдущего. Это касалось его одежды и внешнего вида, в частности. Ветер рвал подобие судейской мантии, которая видала лучшие времена. Сам же незнакомец был высок и чрезвычайно худ. Казалось неведомая сила взяла обычного человека и вытянула в струну. Он едва стоял на ногах и качался под порывами ветра. При этом он что-то говорил. Джеймс решил, что угрозы он не представляет, а если оставить его за дверью, то долго он не протянет.

Джеймс усадил незнакомца за стол, а марта подала ему еды и воды. Незнакомец не замолкал ни на минуту и только когда он опустошил тарелку, хозяева поняли, что он извиняется за неудобство.

– Как Вас зовут? Что делаете в горах?

– Джеймс! – резко окликнул Марта.

– Нет-нет, это вполне справедливый вопрос! Я, судья Стоутон.

– Судья – это имя? – в этот раз Марта почему-то не прервала мужа.

– Прошу прощения, долгое время я представлялся именно так. Мое имя Уильям. Ульям Стоутон Младший. А забрался я сюда в поисках одного человека.

– А разве не служба маршалов должна заниматься розыском людей? Или на крайний случай охотники за головами?

– Увы, это личное. Я ищу своего родственника. Боюсь, не каждый с ним может сладить! – Стоутон невесело посмеялся.

– Этот ваш родственник опасен?

– Нет, не думаю. Скорее, просто непутевый.

Джеймс готов был разорвать этого тюфяка Стоутона голыми руками. Джон ушел в лес, в котором обитает какой-то «непутевый родственник», а этот, якобы, судья не может дать внятного ответа.

– Ни я, ни жена никого не видели здесь.

– Странно, один фермер сказал, что он поднялся в горы. А кроме вашего домика, как мне сказали, в округе ничего больше нет. Собственно, мой путь лежал именно к вам.

– А зачем Вы его ищете?

– Хочу наставить его на путь истинный. Много лет мы не общались. И вот я узнал, что он находится в здешних краях и решил разыскать его в надежде на примирение. Прошу прощения, что доставил вам неудобства. Если он здесь не проходил, то мне следует отправиться в путь!

– В такую погоду Вы далеко не продвинетесь, – вмешалась Марта. – Оставайтесь лучше у нас. Продолжите путь утром.

В этом вся Марта! Она добра ко всем земным тварям. Будь то незнакомцы, явившиеся в грозу. Джеймс пытался понять, чего ждать от Уильяма Стоутона Младшего. В конце концов, Джеймс пришел к выводу, что Стоутон просто неприятен, а вовсе не опасен. Подобную неприязнь он уже испытывал не столь давно.

– А чем этот Ваш родственник занимается?

– Я слышал, он стал коммивояжером. Он обладает поразительным талантом заключать сделки. Так, что выбор профессии для него вполне очевиден. Он может продать мексиканцам песок. Так, что если встретите его, мой вам совет: не заключайте с ним сделок! Никаких не заключайте! Даже если вам покажется это выгодным!

– Опишите его.

– Он похож на большого ребенка. Но, чтобы не складывалось обманчивого впечатления о его беспомощности, он прибегает к моде. Если бы я попросил его описать, то вы скорее всего опишете его одежду, а не его самого.

– Кажется, Вам повезло! Вчера к нам заходил неожиданно опрятный коммивояжер.

– Вчера?! – Стоутон вытянулся еще сильнее. – Благодарю за гостеприимство и приношу свои извинения за неудобства! Я должен идти.

– Вы отстаете от него всего на день. Если у него есть хоть капля разума, то он не рискнет путешествовать по горам в такую погоду. Моя жена права – Вы далеко не уйдете, как, впрочем, и он. Вы рискуете заблудиться или умереть. Все зависит от Вашего везения. Мы приготовим Вам постель, а завтра, как распогодится, сможете уйти. Хотя, Вас и сейчас никто не удерживает.

Стоутон колебался несколько секунд. В итоге, он решил остаться.

– Позвольте поинтересоваться, что продал вам продал мой кузен?

– Ничего.

– А вы ничего ему не продали? Умоляю, скажите, что не брали его проклятое золото?

– Ничего. А теперь, если не хотите злоупотреблять гостеприимством, судья Стоутон, Вам следует рассказать все о Вашем, так называемом, родственнике!

– Я говорил, что с ним не стоит заключать сделок…

– Этого недостаточно!

– Дело в том, что его товар, как и золото, которым он расплачивается – прокляты. Я знаю, что в наш век упоминания о колдовстве и нечисти звучит как безумие. Но, позвольте мне объяснить. Уже никто не помнит сколько поколений назад род Стоутонов столкнулся с темной силой. Да и не Стоутоны они тогда были. Один из моих пращуров принес в жертву родного брата, чтобы получить власть и бессмертие. Разумеется, он был изгнан, а род Стоутонов был клеймен. И чтобы смыть с себя этот позор мои предки веками боролись со тьмой. Они начинали как охотники на ведьм. И весьма преуспели в этом деле.

Но и братоубийца своего добился – власть он получил. И даже больше. Интригами и коварством он истребил практически всех Стоутонов, за исключением одного, которого он проклял. Наш род будет продолжаться, но не множится. Так и было до сего дня. Я – последний Стоутон, который пережил одиннадцатилетие. Мои братья погибли. И не все смерти были естественными. Моего старшего брата загрызла пума, которая никогда не обитала в тех краях, в которых мы жили. Другого брата унесло смерчем, который не смог поднять в воздух даже собаку. После этого, сколько бы я не рисковал, я всегда оставался невредимым. Подобные странные истории мне рассказывал и мой отец. Став судьей, я стал более скептично относиться к истории о проклятии. Но вскоре я перенес утрату. Мой третий ребенок задохнулся в утробе. Врачи сказали, что это был мальчик. Моя жена потеряла разум. Поначалу болезнь себя никак не проявляла. Но потом она попыталась украсть новорожденную девочку. Я потратил много сил, чтобы замять эту историю. Но с каждым днем ей становилось только хуже. Теперь она целыми днями качает колыбель, в которой никого нет. Я уже смирился с этим горем. Но, поймите, у меня есть еще два сына. И недавно младший заболел! Врачи разводят руками! Я в отчаянии! И вот, объявляется мой кузен! Сначала, я не поверил в слухи. Я использовал все связи, что имел, чтобы подтвердить, что опрятный приятного вида коммивояжер мой дальний родственник! Звучит, как безумие, а что мне осталось?

Джеймс и Марта молча переглянулись. Только отчаяние могло загнать этого человека в горы во время грозы. А потому каждый из них не испытывал ничего, кроме жалости к Стоутону.

– Прошу прощения, судья Стоутон, не могли бы Вы описать симптомы болезни? – спросила Марта.

– У Вас есть навыки в медицине? – вопросом на вопрос ответил Стоутон.

– Нет, в общепринятом смысле. Возможно поможет народная медицина…

Не успела она договорить, как Стоутон взорвался.

– Нет! Никакого колдовства! Я не для того преодолел такой путь, чтобы принять помощь дьявола!

– Тогда катитесь к черту! И ищите спасения у своего бога! – ответил Джеймс.

– Успокойтесь! – вновь вмешалась Марта.

Она отвела мужа в сторону и велела ему успокоиться и быть с гостем помягче. Объяснив поведение Стоутона отчаянием и истощением. Джеймс нехотя согласился. Когда они вернулись, Стоутон уже стоял в дверях.

– Кажется, я злоупотребил гостеприимством, – произнес он.

– Оставайтесь, судья Стоутон. Продолжите свой путь завтра, – повторил ему Джеймс.

В глубине души Джеймс надеялся, что Стоутон заартачится и уйдет. Но, к его разочарованию тот остался.

Едва все расположились в кроватях, Марта моментально уснула. Тут же захрапел и Стоутон. А Джеймс так и остался лежать с открытыми глазами. Сон, как назло не шел. И лишь когда тьма за окном начала рассеиваться Джеймс заснул.

Разбудил его стук в дверь. Дождь уже закончился, но небо все еще было хмурым. Джеймс оделся и открыл дверь. На пороге стоял мужчина ничем не примечательной внешности. Позади него маячило несколько всадников. Прежде, чем кто-либо успел открыть рот, сзади рявкнул Стоутон: «Давай!» И в этот момент Джеймс получил удар в грудь прикладом ружья. Всадники быстро среагировали и заполнили дом. Они были похожи на бродяг – грязные, потрепанные. Но действовали они вполне профессионально. Они заглянули во все темные углы. Не забыли обшарить шкаф, чем потревожили семейство молей, проживающих в нем. И все это время всадники держали Джеймса и Марту под прицелом.

– В чем дело босс? – спросил тот, что стоял перед дверью.

Джеймс хотел задать тот же вопрос, только в грубой форме. Тем временем Стоутон напялил фетровую шляпу с огромной бляхой. Теперь этот тощий человек словно увеличился в размерах и заполнил всю комнату. Его подранная мантия трепыхалась, как крылья огромной летучей мыши.

– Готовьтесь, джентльмены! Мы сожжем этого еретика и его ведьму!

Джеймс аж задохнулся от злости! Он пожалел и приютил этого человека, а теперь тот стоит и угрожает его жене расправой. Джеймс сосчитал людей в комнате. Помимо того, что держал револьвер у его виска, было еще трое. В дверном проеме стоял тип с ружьем – контролировал улицу. Спиной к нему прижался его напарник с обрезом. Третий просто стоял посреди комнаты. Он был вооружен пистолетом системы Вессона – не самый скорострельный вариант. Стоутон и Марта находились в конце дома, у окна. А Джеймс – аккурат между ними. Если выбрать момент, то можно выхватить револьвер и использовать своего надзирателя в качестве живого щита. С ружьем не очень удобно управляться в узком проеме. Тот, что с обрезом не рискнет стрелять, чтоб не задеть босса. Если он, конечно, не идиот, в чем Джеймс не был уверен. Третий сможет выстрелить лишь раз, а потом потратить кучу времени на перезарядку.

– Думаешь я не узнал тебя Олден? Тебя и эту шлюху-ведьму, Кори?

Джеймс удивился: откуда Стоутон прознал девичью фамилию Марты.

– Вы думаете, раз бежали из Салема, то сбежите от правосудия? – не унимался Стоутон.

– Его зовут Джеймс, а не Джон! Это не тот Олден, проклятый ты висельник! – отвечала Марта. Кроткая, добрая Марта. – Убьешь его также, как и моего прадеда?!

Тут уже и до Джеймса дошло, что этот сумасшедший принял их за участников процесса над салемскими ведьмами. При этом, сам Джеймс не состоял в родстве со знаменитыми Олденами. По крайней мере, так утверждал его отец. Но проницательность Марты достойна восхищения.

– Твоего мужа, ведьма! Я казнил твоего мужа, а не прадеда!

– Ты уже совсем обезумел! Раньше тебя звали Справедливым! А как же теперь? Давай! Скажи!

Стоутон молчал. Но скрип его зубов, казалось. Можно было услышать в соседнем штате.

– Палач… – неуверенно пробубнил один из людей Стоутона.

– Безумный! Безумный Судья! – рассмеялась Марта.

Стоутон схватил Марту за горло и прижал к окну. Свободной рукой он опрокинул банку, и по полу покатились золотые монеты.

– Это не важно! Вы взяли золото! Вы обрекли себя на проклятие. Но я дарую вам спасение! Очищение! В огне!

Никто не ответил Стоутону. Взгляды его подельников были прикованы к золоту. Джеймс понял, что лучшего момента ему не представится.