Текст книги "Полный цикл мести"

– Не самая лучшая идея, если даже твой лучший друг сбежал от тебя.

Вот тебе раз! Иеремия аж опешил. Он так спешил к любимой женщине, для которой он теперь чужой, как выяснилось. Вот так ирония! Вот тебе и новая жизнь! С другой стороны, чего он ожидал – он же сам и ранил ее. Дважды. Один раз – в сердце. Другой раз – в живот. Буквально.

Это была очередная злая шутка Док. Увидев, к вытянулось его лицо она звонко засмеялась. Смех отозвался болью в животе, но она не перестала. Наконец она взяла Иеремию за руки и прижалась щекой к его ладоням. Потом вновь отстранилась и принялась вытирать щеку.

– Что? Я же вымыл руки!

– Да, но не высушил.

Они оба засмеялись. Иеремия нежно поцеловал ее в лоб и устало плюхнулся в кресло возле кровати. Они оба чертовски устали. Иеремия хотел взять Док за руку, но она не позволила.

– Что это? Можно взглянуть?

Док указывала пальчиком на скомканную бумажку, лежащую на полу. Птица со сломанными крыльями! Видимо рисунок выпал, когда Иеремия снимал плащ.

– Это ерунда…

– Дай посмотреть! – скомандовала Док.

Иеремия протянул ей бумажку. Док, несмотря на свою слабость, быстро ее развернула. Иеремия догадался, что Док решила будто это любовная записка.

– Красиво! – сказала она спустя время. – Это же та злобная гадина нарисовала? Хм, может она не такая пропащая…

– Красиво? Покалеченная птица?

Иеремия хотел было сказать, что ее ранили в живот, а не в голову, но вовремя прикусил язык. Док же терпеливо развернула рисунок к нему и ткнула пальчиком куда-то в угол.

– Сам ты покалеченный! Видишь? Это распахнутая клетка. Эта птаха свободна. Вот, что она здесь изобразила – свободу.

Док снова присмотрелась к рисунку.

– Знаешь, а может ты и прав – птичка и вправду какая-то не такая. Но, главное, что она свободна! – торжествующе закончила Док.

Она устало разжала пальцы и рисунок упал на пол. Иеремия воспользовался моментом и взял за руку Док. Она была холодной, ее била мелкая дрожь. Вот почему она избегала его касаний. Она хотела казаться решительной и смелой женщиной. А на самом деле была хрупкой, нуждающейся в любви и поддержке, девушкой. По щекам Док потекли слезы.

– Не смотри на меня! – сказала она отворачиваясь. – Не хочу, чтобы ты видел меня такой!

– Какой?

– Такой размазней.

– Я не встречал никого сильнее тебя. Ты не сломалась под ударами судьбы. Наоборот, обратила их себе на пользу. В конце концов, если бы не ты – мы бы с Хевом, и вправду, не вернулись с того каньона живыми. И нет ничего зазорного в том, чтобы позволить кому-нибудь заботиться о тебе. Просто, сейчас тебе больно и страшно.

– Ты правда считаешь, что я сильная?

– Да. Для девчонки.

Док вновь вырвала руку и ущипнула Иеремию.

– Больно же!

– Так тебе и надо!

Док предприняла еще одну попытку. В этот раз Иеремия был проворнее.

– Да хватит уже!

– Ладно-ладно! Поцелуй меня уже, наконец!

Иеремия повиновался беспрекословно. Когда они, наконец, разомкнули губы, он вернулся в кресло держа ее руку. они говорили обо всем и ни о чем. Рассказывали, что сними приключилось после приюта. Как Иеремия ступил на путь охотника за головами. Как встретил Хева на горном перевале. Как Док основала публичный дом и отстаивала его независимость. Как Джоанна стала все чаще пропадать в салуне после смерти прошлого мэра пару лет назад. Они общались так, словно только-только встретились после долгой разлуки, а событий прошедшего дня не было вовсе. Док моргала все реже и реже, пока не заснула. Иеремия сидел не шевелясь, боясь потревожить ее сон. Но очень скоро осознал, что долго так не высидит. Спина начала ныть, а руку он и вовсе уже не чувствовал. Он попытался сесть поудобнее, но в этот момент Док открыла глаза и с силой сжала его руку.

– Когда я проснусь ты еще будешь здесь?

– Не бойся, я никуда не уйду.

Док тут же провалилась в глубокий сон. Дыхание стало ровным, хватка ослабла. Иеремия аккуратно высвободил руку из ее нежных пальцев и тихонько вышмыгнул за дверь. Да, он обещал не уходить, но это вовсе не значит, что он должен провести всю ночь в дурацком и неудобном кресле. Ему еще предстоял разговор с Джоанной.

Иеремия переступил порог салуна и не узнал его. В гнетущей полутьме на столах громоздились пустые бутылки и грязная посуда. Тапер, который раньше отыгрывал на отлично любую мелодию, был пьян настолько, что едва попадал по клавишам. Иеремия прошагал к стойке, сел рядом с Джоанной и заказал у скучающего бармена пива. Тот исполнил заказ. Иеремия едва пригубил напиток и отставил кружку в сторону.

– Сам пей эту мочу, а мне налей нормального!

– Это самое свежее, что есть…

Кружка пролетела над головой бармена и разлетелась вдребезги, ударившись об колонну. Чуть левее, и запасы питья бы резко сократились. Чуть правее, пострадали бы трофеи. Иеремия приподнял голову и заглянул в глаза бармена из-под полей своей шляпы. Тот пытался прикинуть, как лучше проучить нахала: достать мачете или обрез. Но встретившись взглядом с Иеремией, оставил эту затею и достал бутылку виски. Джоанна не издала ни звука, лишь слегка улыбнулась. Иеремия оценил вкус и потребовал повторить.

– Оставить бутылку?

– Да, – прохрипел Иеремия.

Джоанна молча пододвинула свой бокал. Иеремия наполнил его до краев золотистой жидкостью.

На Джоанну было грустно смотреть – она напоминала бледную копию самой себя. Не знай Иеремия, кто сидит рядом с ним, то подумал бы, что подливает благочестивой вдове, а не проститутке.

«Да что такого произошло между ними такого, что они так привязались друг к другу?»

– Он мертв, да?

Она говорила словно о чем-то незначительном. По крайней мере старалась. Только Иеремию не проведешь – он видел, с каким трудом он сдерживала дрожь. Она переживала, боялась услышать, что Хев мертв. Откуда он знал? От Хева. Замкнутый молчаливый индеец – таким был его друг. И чтобы понять, что у него на уме или на душе, приходилось всматриваться в его случайные жесты – дрогнет ли уголок губ, заходят ли желваки, хрустнут ли костяшки пальцев. Глядя на страдания Джоанны, Иеремия решил, что она заслуживает правду.

– Он жив.

– Тогда…?

– Он ушел со своим народом, – пояснил Иеремия. И прежде, чем Джоанна успела открыть рот, добавил:

– Так надо.

Этот ответ одновременно обрадовал и огорчил Джоанну. В ее глазах заплясали озорные огоньки, а в голосе, наконец, появилась жизнь.

– А мне он ничего не просил передать?

Иеремия молча достал из кармана небольшой амулет и положил на стойку. Джоанна схватила его с проворностью енота и прижала к груди.

– Знаете, что это значит? – Джоанна больше не сдерживала слез.

Иеремия лишь досадно покачал головой. А Джоанна, похоже, и не собиралась удостаивать его ответом. Она прижала амулет к губам, а затем со счастливой улыбкой на губах и слезами на глазах выбежала на улицу. Иеремия остался в одиночестве, если не считать разномастных пьяниц и бармена – так себе компания. Он допил бокал и вышел следом за Джоанной.

Подставив лицо вечернему ветру Иеремия смотрел на город, наслаждаясь моментом. Ведь это его последний день в качестве неумного мстителя, неутомимого охотника. В гаснущем свете дня дома и люди превратились в черные силуэты. Единственным светлым пятном была Джоанна. Она кружилась и пританцовывала в такт только ей лишь слышимой музыке. Иеремии было не сложно представить, что все ее мысли, слова и действия адресованы Хеву. Глядя, как ее хрупкая фигурка тает в лучах заходящего солнца, Иеремия в кои-то веки позволил себе небывалую роскошь – надежду.

Джоанна подняла руку в прощальном жесте заходящему уходящему дню. Иеремия последовал ее примеру.

XLII

Раны на лице Мэра уже начали затягиваться, но выглядел он все равно скверно. Но, Дэш даже не смотрел в его сторону. Он сидел неподвижно, наклонив голову, длинные волосы закрывали большую часть лица. Мэр от нетерпения стал нервно переминаться с ноги на ногу. Он бы уже давно сбежал, но Форд и чертов старик обещали его пристрелить. Форд может и не станет стрелять, а старик вполне мог и выстрелить. Может это и не возымеет нужного эффекта. Но, очередное перерождение отнимет время, и Дэш может быть навсегда потерян. А если пойти против Дэша, то перерождений может и не быть вовсе.

– Ну и долго мне еще ждать смерти?

– Я не собираюсь тебя убивать. Тебя привели сюда не за этим.

– Меня оглушили, надели кандалы, бросили в багажник и выбросили на вонючем кладбище! Для чего? Чтобы я загадки отгадывал? Да…

– За справедливостью, – спокойно перебил Дэш.

– О! Вот как! Даже не представляю, что ты под этим понимаешь… – усмехнулся Мэр, – Ладно! Посмотрим, что ты сможешь! Раз ты этого так хочешь, давай, твори справедливость!

Сказав, Мэр картинно раскинул руки в стороны. Дэш поднял взгляд на вовсю улыбающегося врага. Дэш стремительно соскочил с плиты и оказался в нескольких сантиметрах от лица Мэра. Душа истинного монстра скрывалась за черным занавесом. Существо, ныне известное как мэр печального города, под занавесом ухмылялось и корчило гримасы отдаленно напоминавшие человеческие. Ни о каком прощении или даже элементарных человеческих отношениях речи нет. Это просто мерзкий звереныш с набором примитивных потребностей. Несмотря на то, что он всегда находился в тени злодейств, совершенных порабощенными им людьми, Дэшу показалось, что и за ним маячила тень. И хоть это было мимолетное видение, Дэшу показалось, что он уловил некое отличие: оставаясь в тени Мэр давал указания, нашептывал, склонял на свою сторону. А эта тень была более могущественная, словно кукловод.

«А за, что мне его ненавидеть? – задал себе вопрос Дэш. – Да, он сотворил тех тварей, что лишили меня семьи. Но приказ-то отдал не он». И тут о себе дали знать призраки, кружившие поблизости. Каждый раз, когда Дэш смотрел на них, он видел себя. Беспомощного, истекающего кровью на полу не в силах пошевелиться, обреченного смотреть на страдание дорогих ему людей. Дэш не понимал: то ли призраки были на его месте, то ли он был на их. Но их ярость и боль передавалась ему.

– А можно использовать свои способности в ином ключе, – продолжил Мэр, чем отвлек Дэша от мрачных дум. – Да, ты можешь убить меня. Не скрою – меня это пугает. Но, не я убил твою семью и девушку. Я могу указать на тех, кто тебе нужен. Делай с ними, что захочешь. А потом с твоей помощью мы призовем к ответу тех, кто нас такими сделал.

Наступило долгое молчание.

– Что? Неужели ты думал, что я какое-то первородное Зло?

– Может и нет. Но зла ты сотворил достаточно!

– Звучит так, словно ты сам себя уговариваешь! «Достаточно зла»! Сам себя слышишь? Неужели кому-то есть дело до горстки организмов на огромном камне. Сам этот камень лишь пыль на ветру. Что уж о людях говорить? «Достаточно зла»! Ты не представляешь, сколько зля я видел! Сколько перенес на своей шкуре! Да, я пустился в блуд и разврат, едва осознал свою силу. А кто бы поступил иначе? Может ты, Анна? Давай! Выходи! Хватит прятаться в тени!

Из темноты вышла Анна. Скорее выплыла, как привидение из тумана. Она была одна. Дух ее матери не последовал за ней на святую землю.

Для Дэша ее появление не было сюрпризом. Он почувствовал ее, как только она переступила границу кладбища. Он даже не удостоил ее взглядом. Продиктовано это было не брезгливостью или чувством превосходства. Просто, как только боль призраков, пришедших за Анной, сольется с его болью, он уже не сможет сдерживать ярость. Это пугало его.

– Что, моя дорогая Анна? Разве я не прав? Не припомню, чтобы ты гнушалась плотских утех! Конечно, я знаю, что ты делала это от отчаяния. А теперь соври нам, что тебе это не нравилось.

– Я их любила! Ты, убийца!

– Прям всех? Ой ли, моя дорогая? У тебя всегда есть оправдания! Таким образом ты бежишь от реальности – от осознания того, кто ты на самом деле! А теперь вспомни, что ты делала ради поддержания своей силы и красоты? Ты варила детей заживо! Не скажу, что я такого не делал… Но, тут уже вопрос в количестве. И не забывай, что именно ты убила семью нашего друга. Но, убийца здесь именно я. «Достаточно зла»!

Мэр торжественно обернулся к Дэшу. Но тот и бровью не повел – он уже все знал. Теперь он решал, что делать дальше. Его мысли метались из крайности в крайность. Разорвать ли уродцев перед ним? Простить ли? Он живо представил себе сцену расправы. Как он срывает лицо с Мэра и надевает поверх своего. И в этом чудовищном облике начинает истязать Анну. Дать призракам надругаться над ее плотью! Вырвать ей сердце! Вернуть тех, кто ей дорог, а затем растоптать их души у нее на глазах! А когда она лишиться разума, причинить ее духу такую боль, что мигом выведет ее из забытья! И продолжать ее пытать даже в глубинах ада, чтобы самые изощренные демоны устыдились! Останется только щелкнуть пальцами, и призраки разорвут Мэра на части и доставят в ошметки в соседний котел.

Дэш чуть ли не физически разогнал только что созданные образы. Дело в том, что призраки заволновались, и Дэш начал терять над ними контроль. Мэр и Анна, словно видели мысли Дэша. Выглядели они уже не так самоуверенно. Дэшу показалось, что тьма позади них стала… плотнее. Чем дольше Дэш в нее вглядывался, тем отчетливее проявлялась фигура. Высокая фигура в черном плаще, прикрывающем выступающую броню.

Страж!

Страж не призывал к ответу, а лишь безмолвно наблюдал. И никто, кроме Дэша не замечал его присутствия.

– Вы цепляетесь за нормы морали только потому, что боитесь того, что будет после. Для меня нет «после»! И я использовал эту способность, чтобы узнать, что находится по ту сторону ткани бытия. Вспомни, когда-то ты мне в этом помогала, моя дорогая! Все свое существование мне приходилось бороться! Сначала с жестокостью мира, потом невежеством, теперь с ханжеством. Что стоит жизнь человека по сравнению с развитием человечества? Убийства? Да, я убил кучу людей. Из прихоти, любопытства, отчаяния, злобы. Да кто вспомнит их имена, чтобы призвать к ответу?

– Они помнят, – спокойно сказал Дэш.

На его лице играла злобная ухмылка. Он, наконец, нашел решение своей дилеммы. А смотрел он куда-то за спину Мэру. Тот обернулся. Позади него стелился туман, из которого поднимались мертвецы. Мэр перевел взгляд на Анну. Она тоже улыбалась.

– А не найдется ли среди них тех, кто убивал меня? – съязвил Мэр. – Зря смеешься, моя дорогая! За тобой очередь не многим меньше. Она выстроилась, когда ты поставила свои обиды выше чужих желаний. Я дал тебе возможность идти по пути созидания, и не повторять моих ошибок. Ты же выбрала путь разрушения! – парировал Мэр.

– Это все, чтобы остановить тебя! Остановить Зло! Это ради блага!

– ЛОЖЬ!!!

Дэш потерял контроль и схватил Анну за горло. Страж приблизился. Но Дэш не обратил никакого внимания, на его грозную поступь. Ему было плевать на всеобщее благо, на Зло и прочую ерунду. Его семья погибла за чужие идеи. Никто не спросил его. Никто не спросил его семью! И теперь эти твари – убийцы, развратники – рассуждают, кому, как будет лучше. Дэш был готов пытать их самыми изощренными пытками этого мира до смерти. А после смерти рвать их души снова и снова пока длиться вечность.

– А дальше, что? – спросил его отец.

Дэш не знал наяву это или же плод его воображения. Ни Мэр, ни Анна не замечали отца, который стоял в метре от них. Дэш сомневался еще и потому, что дух отца говорил отчетливее, чем дух матери.

– Ты можешь их уничтожить. А дальше, что? Ты будешь жить этим мгновением? Мгновением своей силы. Мгновением своего отмщения. Или вернешься в то мгновение, когда ты был любим? И когда тебя любили.

Дэш вспомнил мгновение, о котором говорил отец. Тем мгновением была его жизнь.

Дэш посмотрел на Анну. Уже не как палач, а как сторонний наблюдатель. И то, что он увидел, испугало его. Под вуалью он видел поломанную некогда прекрасную девушку, превратившуюся в безобразную злобную старуху. Кожа свисала с костей, волосы поредели настолько, что напоминали паутину. Но самым страшным было его отражение. Оно сливалось с образом, который видели в нем Мэр и Анна – клыкастого свирепого монстра. Челюсти которого смыкались в миллиметрах от лица старухи.

– Нет… – застонала Анна.

– Нет? Нет?! Ты лишила меня всего!

– Да-да, – залепетала Анна. – Я заслужила это. Да! Но, если ты убьешь меня, то он победит. Нет, я пощады не прошу… просто не дай ему победить!

– Он не может, моя дорогая. Сейчас у него хоть надежда есть. Пусть не вернуть все, а не потерять окончательно! – ответил ей Мэр.

– Ты прав, – согласился Дэш. – Я не могу. А они могут.

Дэш снова кивнул в сторону призраков. Их стало еще больше. Теперь они уже заполняли все пространство. Сложно было определить какие пришли за Мэром, а какие за Анной. Мэр видел их, и они его пугали.

Мысли Анны занимала только месть. Дэш мельком заглянул в души Мэра и Анны и убедился, что никакого раскаяния они не испытывают. Они истинно верят в свою правоту.

– Ваши обиды послужили причиной страдания многих людей, – сказал Дэш не обращаясь ни к кому конкретно. А затем повернулся к Анне. – Теперь ты просишь меня об отмщении. Хорошо! Для начала вспомни своего сына. Вспомни, как смерть забрала его из колыбельки.

Дэш проник в душу Анны и вытащил ее воспоминание наружу. Невыносимая боль утраты придавила ее к земле. Она плакала, стонала, умоляла Дэша прекратить. Мэр с любопытством смотрел на всю эту картину.

– Вспомни своего мужа, который отверг тебя после.

Анна начала рыть землю руками, лишь бы укрыться от болезненных воспоминаний. А призраки словно сговорившись устраивали пантомимы, бесконечно множа болезненные для Анны образы.

– Вспомни свою мать, которую увели на суд! Своего отца, которого якобы разорвали звери!

– Хватит!!! – завопила Анна.

– Вспомни, что ты испытала после их утраты.

Дэш говорил это с дьявольской улыбкой на губах. Он сам не так давно просил Форда добить его. А теперь на его месте Анна! Теперь она прочувствует его боль! Наконец-то! Но Дэш еще не закончил.

– А теперь скажи мне, ты хочешь его смерти?

– Да… – еле слышно простонала Анна.

– Хорошо, – Дэш повернулся к Мэру.

– Если ты меня убьешь, то никогда не увидишь…

– Да не собираюсь я тебя убивать!

Мэр нервно выдохнул.

– А вот насчет них, опять же, не уверен, – Дэш вновь указал на призраков. – Они тоже ждут, что я начну тебя пытать. Но, сейчас они подозревают, что от меня они справедливости не дождутся…

– Они мне не страшны! Я веками ходил среди них!

– Но, не в моем присутствии. Я их как-то усиливаю что ли… И избежать их гнева тебе поможет только одно – раскаяние. И то не факт, что они найдут в себе силы тебя простить.

Мэр хотел бежать, но остался намертво прикован к земле. Призраки перестали быть неясным облаком. Они стали осязаемы. Они выворачивали ему суставы, сдирали кожу, разрывали мышцы и сухожилия. Они делали все, чтобы сорвать вуаль и расправиться с мерзким зверенышем, что скрывался внутри. Если бы Мэр не был парализован страхом, он бы вопил от отчаяния и боли.

Дэш отвернулся. Он много повидал за последнее время. Но то, что он видел сейчас, было слишком. А вот Анне происходящее, видимо, доставляло удовольствие. Она едва заметно улыбалась. Дэшу было противно видеть, как она радовалась чужим страданиям. Дэш вспомнил себя. Как он чувствовал облегчение, когда призраки пытали мерзостей. Именно облегчение, а не радость. Мэр, конечно, виновен. Но его смерть не должна выставляться на потеху.

И тут раздался крик полный страданий. Дэш развернулся с целью разогнать призраков. Но не вышло. Призраки жгли его, словно медузы, и не подпускали к своей жертве. Но, и Дэш не сдавался. Призраки заполнили все видимое пространство. Дэш уже не видел ни Мэра, ни кладбища. Только истерзанные болью, мстительные духи. На мгновение Дэшу показалось, что он вновь увидел стража. Тот размахивал огромным мечом. Пытался он защитить Мэра от призраков или, наоборот, прорубался к нему, чтобы лично привести к суду. Вскоре и его исполинская фигура исчезла в призрачном тумане.

Вскоре призраки начали атаковать Дэша по-настоящему. Они готовы были разорвать его, лишь бы он им не мешал. И даже его смерть бы их не остановила, как и в случае с Мэром. От его тела остались лишь ошметки, земля была пропитана кровью, части тела были разбросаны по округе. При этом он продолжал мучиться и вопить.

Дэш не торопился разделить участь Мэра и продолжал яростно отбиваться. Он не знал, как бороться с бесплотными существами. Поэтому выбрал тактику уличной драки, концентрируя свою силу в кулаках. Со стороны казалось, что Дэш сражается с воздухом. И воздух выигрывает. Дэш не наносил призракам никакого урона. А вот они весьма уверенно увечили Дэша. Только сейчас Дэш сообразил, чего добиваются призраки: сорвать его вуаль и добраться до монстра, сидящего в нем самом. В своей безумной ярости они не отличали его от Мэра.

Дэш уже смирился со своей беспомощностью и скорой смертью – для него это было не впервой. В отличии от Мэра он готов ответить за свои грехи. Только он нес ответственность за свои действия. Не Мэр и не Анна. Дэш собрал остатки сил и атаковал. Поначалу ему удалось освободиться от призрачной хватки даже нанести урон нескольким призракам. А потом повалился наземь. Дэшу показалось, что призраки отступили. На деле они продолжали сражаться… с другими призраками.

Дэш оглянулся и увидел Анну. Она стояла на холме между двух колонн, в которых были заточены стражи. Ее волосы и одежда развевались в разные стороны, хотя ветра не было. Она делала какие-то пасы руками, а взгляд был устремлен в пустоту. Таким образом она командовала призраками. Те, повинуясь ее воле, продолжали рвать друг друга на части, пока вновь не превратились в неясную дымку. Еще два стража вырвались из порталов принялись рубить злобных призраков.

Сквозь дымку Дэш смог рассмотреть, что осталось от Мэра. Точнее, от него не осталось ничего, кроме пятна крови и клочков одежды.

– Они отступили, но это не надолго, – Анна помогла Дэшу подняться.

– Это ничего не меняет!

– Злость тебе не поможет. Только погубит!

Дэш нехотя признал, что она права. Дэш проследил за взглядом Анны. Она смотрела на пятно крови, которое когда-то было Мэром. Дэш прислушался. Вопли Мэра притихли, но не прекратились. Только звучали они не в этом мире.

– Довольна? Что ты чувствуешь?

– Пустоту… – сказала Анна со слезами на глазах.

Стражи отступили, но не исчезли. Они стояли и ждали. Призраки перестали рвать друг друга на части. Они дымкой кружили у ног стражей.

Дэш дал Анне время осознать происходящее. То, что происходило в ее душе походило на взрыв сверхновой. Сначала, Дэш заставил ее заново прочувствовать всю боль утраты. А потом на ее месте образовалась черная дыра, которая пожирала ее изнутри. Для Дэша этот момент еще не наступил, ведь он еще не решил, что делать с Анной. Убить ее нельзя, иначе пустота сожрет его, и окажется, что все было напрасно. Но, не оставлять же ее в живых! Она может повелевать призраками, пусть и недолго. Доверить правосудие призракам – план ненадежный. Поэтому Дэш заглянул в ее душу. Может, он увидит то, что поможет ему сменить гнев на милость. И он увидел. Это была очередная душа, которая стремилась к свету, а в итоге скатилась в кромешную тьму. Она так отчаянно пыталась отомстить и спасти мать, что не заметила, как перешла грань. Она отчаянно пыталась вернуться на путь добра, вот только судьба была против. А может и не судьба вовсе, а чья-то злая воля. Вот только заглянуть в душу Мэра, чтобы выяснить о его причастности, Дэш уже не мог. От души Мэра ничего не осталось.

Воспоминания Анны начали рассеиваться, а их место стали заполнять призраки. Анна понимала, что это конец. И для нее, и для Дэша. Прощение – вещь тяжелая. Для того, чтобы быть добрым или милосердным требуется сила. И этой силы Дэшу страшно не доставало.

– Мне страшно…

– Хотел бы я тебя утешить.

– Не хотел, – слегка улыбнулась Анна.

– Могу посоветовать только одно: раскаяться. Не повторяй его судьбу.

Дэш кивнул в сторону кровавого пятна.

– Я не смогу! Этот дьявол получил по заслугам! Это он меня совратил!

– Да хватит уже! Он не дьявол. Ты не Ева. Да и я не Иисус. Мы наделены свободой воли! И по собственной воле творим зло или добро!

– Раскаяние… Разве оно поможет? Бог выгнала Адама за меньшее…

– Как раз за это! Не за нарушение его запретов он их изгнал. А за то, что Адам именно не раскаялся в содеянном! Да еще и солгал Богу! Всеведущему Богу! Ты хоть не лги. Хотя бы самой себе.

Анна замолчала. Она даже перестала шмыгать носом. Казалось, она даже не дышала.

– Серьезно? Неужели за сотни лет ни один из вас не додумался изучить библию?

Анна не ответила. Она продолжала неподвижно стоять и смотреть в пустоту. Призраки рассеялись окончательно и стражи пришли в движение. Один положил руку на плечо Анне. Второй – подошел к Дэшу, закрывая обзор своим плащом. Ни один страж не проронили ни слова. Тот, что стоял перед Дэшем просто молча протянул ему руку.

– Я еще не готов… – прошептал Дэш.

Вопреки ожиданиям, страж не поразил его мечом, не укрыл плащом. Просто кивнул и отступил.

Туман из иного мира снова укутал Дэша. И не позволил ему различить в фиолетовом мареве, какая участь постигла Анну. Пришла ли она к свету? Или осталась черным пятном на земле? Туман рассеялся, призраки исчезли и Дэш остался один. Почти.

– Я ожидал чего-то более масштабного. Гром. Молнии. Эпического сражения между добром и злом, – услышал Дэш голос.

– Самые тяжелые сражения проходят внутри нас.

– Твоя правда.

Старик ковылял через кладбище с ружьем в руках.

– Зачем ружье? Собирался пристрелить Мэра? Или Анну?

– Тебя. По мне так лучше смерть, чем вечное рабство. Рад, что у тебя получилось выстоять в этом испытании, и мне не придется пускать его в ход.

– А получилось ли?

– Я видел, что стало с Мэром. А вот, что стало с Анной, я не рассмотрел.

Дэш опустил голову, закрыл глаза и прислушался.

– Я их не слышу. Не уверен, что они обрели покой. А вот, что они наконец-то в ином мире – факт. Не исключено, что Анна просто сбежала.

– На нее это похоже. Но, все выглядело так, что она примирилась с собой. Теперь твоя очередь.

– А лейтенант?

– С ним все будет в порядке. Он, наконец, получил то, что хотел.

– Покой.

– Отдых! – рассмеялся Старик. – Пора и тебе отдохнуть. Я пригляжу за вами.

Старик имел в виду могилы. Дэш и Старик обменялись коротким рукопожатием. И Старик, вооружившись граблями, принялся за уборку, а Дэш побрел в старый домик на окраине кладбища. В голове у него был хаос. Он думал о семье и Луне. Увидит ли он их? Что будет, когда он пересечет Стикс? А, что если он где-то ошибся и никогда их больше не увидит? Может использовать остатки сил и вызвать их на короткий момент? Просто сказать им, что любит их. А может, тот факт, что он их не видит это благой знак?

Неужели такой конец его ждет? Погруженный в свои мрачные мысли Дэш сидел в старом кресле напротив стола, на котором стояли фотографии. Он просидел остаток ночи вглядываясь в лица дорогих ему людей. Что бы ни случилось, он никогда их не забудет. Даже если его ждет ад, он сохранит память о них. Он сохранит то самое мгновение, когда любил и был любим.

Начало светать. Солнце окрасило золотом потолок и стены. Но, Дэш все еще сидел в тени, отбрасываемой рамками. Он понимал, что его путь окончен. Когда день вступит в свои права, его здесь уже не будет. Останется только пустое кресло.

Свет струится, тень ложится, – на полу дрожит всегда.

И душа моя из тени, что волнуется всегда.

Не восстанет – никогда!3030
  Ворон, Эдгар Алан По, Перевод К. Бальмонта, 1894


[Закрыть]