Текст книги "Полный цикл мести"

XXIX

Это был унылый вид. Серая земля и такое же серое небо.

И на этом фоне возвышались незаконченные дома из серого кирпича черными проемами вместо окон. Словно груды черепов с пустыми глазницами. Многоэтажные здания возвышались посреди леса. Весна еще не до конца вступила в свои права, и голые деревья не могли скрыть безжизненную панораму небольшого квартала-призрака. Даже трава имела, какой-то неестественный безжизненный цвет. Этакое урбанистическое кладбище несбывшихся надежд.

Несмотря на то, что несколько домов жилого комплекса были уже сданы, а большая часть находилась в стадии активного строительства, люди покинули его. Что странно, вместе с домами оставили ржаветь и строительную технику, которая хоть была и не нова, но в рабочем состоянии. Именно она не позволила лейтенанту проехать вглубь комплекса.

Прошла уже уйма времени, как он упустил сначала Луну, а затем и Дэша с предполагаемыми убийцами. Непроницаемое небо не позволяло определить время, а часы Форда разбились в момент аварии. Мир замер в предрассветных сумерках.

Форд попытался рассчитать утраченное время, восстанавливая в памяти предшествующие события. Что было не просто, в голове что-то гудело с момента первого столкновения.

Больше всего времени он потратил на ожидание своих коллег, вызванных по рации, прежде чем она «сдохла». Несмотря на то, что пострадал один из сотрудников, прибыло только двое молодчиков – один толстый, второй еще толще. Настолько же бестолковых, насколько наглых. Они наотрез отказались покидать место происшествия. А направить кого-либо еще на поиски Луны оказалось решительно невозможно – при подъезде к городу произошло еще одно ДТП. В этот раз не обошлось без жертв, и, разумеется, все силы брошены туда. Ведь скоро выборы мэра.

– Какого черта, вы тогда на меня время тратите?! Девушка в опасности!

– Так не положено. Мы прибыли на место происшествия. Мы должны все зафиксировать – промычал толстяк с грустными глазами.

– Один из вас может остаться, а второй отвезти меня!

– Нет, ну мы так не можем. Есть инструкции… – подхватил эстафету второй, сопровождая каждое предложение идиотскими смешками.

Форд пришел к выводу, что даже в своем помятом состоянии он может принести больше пользы, чем эти имбецилы в погонах. И тут Форд взорвался. Он подскочил к «веселому» и буквально ткнул удостоверением ему в лицо.

– Давай ключи! – прорычал Форд.

– Но… но… – начал было защищаться оппонент.

– Так не положено, – спокойно закончил за него Форд. Осознав, что эти недоумки оставили ключи в замке зажигания, развернулся и направился в сторону патрульной машины. И не дав опомниться, умчался под аккомпанемент сирены и визга шин.

Сидя за рулем Форд размышлял, куда могла пойти Луна. Дэш подтвердил, что у нее есть некая страсть к бродяжничеству. Но бездомной она не была – у нее была маленькая квартирка в центре. Именно эта квартира числилась местом ее жительства. Также в собственности у нее была квартира в строящемся квартале за городом. Очень мутная история – часть домов была сдана, но при этом никакие коммуникации подведены не были. И, судя по планам, их никто и не собирался прокладывать. Заброшенная стройка – идеальное место для ее характера. Но, куда же она в итоге пошла? Форд взял рацию и назвал два адреса в надежде, что хоть кто-нибудь отзовется.

– Лейтенант, мы неподалеку от центра города. Направляемся по указанному Вами адресу.

– Рад Вас слышать, сержант! – Форд не поверил ушам. Тот самый сержант, которого он распекал на дне бассейна, – почему Вы не присоединились ко всем у въезда в город?

– Туда созвали такую толпу народу, что мы будем только мешаться. А можем сделать что-нибудь полезное.

– Понял Вас. Отправляюсь на стройплощадку.

– Если никого не найдем, присоединиться к Вам?

– Да. Только дождитесь подкрепления – и ко мне. Сомневаюсь, что у меня будет связь, если понадобиться помощь…

Стоило это сказать, как рация тут же замолчала.

«Ладно, сержант вроде бы оказался толковым парнем – сам догадается, что делать».

И теперь Форд оказался без связи в тупике. Буквально. Форд бросил патрульный автомобиль и помчался через всю строительную площадку к последнему дому, в одном из окон которого горел свет.

Форду приходилось преодолевать препятствия в виде недостроенных стен, складов стройматериалов, различной техники или ее частей, вроде стрелы автокрана, которая под острым углом торчала из-под земли. Недавно прошедший здесь дождь превратил землю в вязкое месиво. И низко нависшие тучи грозились окончательно превратить это место в болото.

Миновав полосу препятствий из грязи и разбросанной техники, Форд добрался до недостроенных сооружений. Теперь маршрут проходил по бетонным площадкам. Со временем стали появляться и стены. В результате Форд уже несся по тоннелям, которые со временем должны были стать подвалами или коридорами первых этажей. Когда до заветной цели осталось рукой подать, лейтенанта ждал сюрприз. Очередной тоннель заканчивался резким обрывом. Не раздумывая, Форд на полном ходу прыгнул вперед и чуть ли не по пояс увяз в грязи. Основательно выругавшись, он стал выкарабкиваться наверх. Освободившись до колен, он обернулся назад, оценивая правильность своего поступка. В месте, где фундамент резко обрывался, располагался целый лес из ржавых прутьев, удобренный осколками плитки и кирпичей. На ум моментально пришла сцена из «Затерянного мира» Артура Конан-Дойля. Скелет с переломанными костями и стеблями бамбука, торчащими меж ребер. Только в роли бамбука выступали стержни арматуры, а в роли скелета – сам Форд. Остается только гадать, успел бы он превратиться в скелет, к тому моменту как его найдут? А может пройдет столько времени, что его прах станет частью фундамента в лучших гангстерских традициях? Будет ли его дух преследовать людей, которые заселят эти земли?

Отбросив эти мысли, Форд продолжил выкарабкиваться из ямы. Внезапный, резкий, полный отчаяния крик придал ему силы. Зачерпывая грязь всеми конечностями, он стал взбираться по краю. Его пугал тот факт, что крик был всего один и непродолжительный. Утвердительно сказать, что кричала Луна, он не мог. Но оставалась надежда на мизерный шанс, что кричала не она или опасность миновала. А то, что крик сигнализировал об опасности, Форд не сомневался.

Когда Форд наконец выбрался из ямы, он увидел, что свет, на который он ориентировался как на маяк, погас. Проклиная все на свете: себя, дождь, строителей, Форд рванул к дому на ходу вынимая пистолет, одновременно снимая его с предохранителя. Ворвавшись в помещение он на секунду замер прислушиваясь. Тишина пугала, звуков не было вообще никаких. Ни шума драки, ни напряженной возни – ничего. Медленно, но уверено Форд начал преодолевать этаж за этажом. Подъем напоминал полет в космос – чем выше, тем плотнее сгущалась тьма, оплетая лейтенанта щупальцами тревоги, одиночества и безысходности.

На очередном пролете до его слуха донесся неясный звук. Форд Мгновенно развернулся в сторону звука и прицелился. Но поверх прицела не было ничего кроме тьмы. Привыкнув к темноте, он стал различать силуэт в глубине здания. И что-то в этом силуэте было неправильное. Чувства подсказывали Форду, что угроза никуда не делась, но исходит не от человека, в которого он целился. Сверившись с чувствами, напряженными до предела, Форд начал медленно, и по возможности бесшумно, продвигаться к человеку, блуждающему в темноте.

Блуждающему!

Вот, что не давало покоя Форду. Человек впереди шел по известной только ему траектории. Походка его была какой-то неестественной и скованной, словно он делает это впервые. Он как-то неловко поворачивался, спотыкался о невидимые преграды, вставал и продолжал путь совсем в ином направлении. Приблизившись ближе, Форд невольно издал вздох облегчения – это была Луна. Луна замерла спиной к Форду.

«Что-то не так. Даже не различая лица в темноте она должна была заметить мое приближение», – подумал Форд. И тут до него донесся жалобный всхлип от которого сжалось сердце.

– Пожалуйста, помогите мне, – Луна начала медленно поворачиваться в сторону Форда, – простите меня, я ничего не вижу.

В этот момент она в очередной раз споткнулась и упала, ударившись об стену. Форд тут же подскочил к ней в попытке помочь, но замер на середине. Ее лицо было обезображено тенью ужаса. А еще у нее не было глаз, лишь по щекам из-под век струились струйки крови.

– Почему Вы молчите? Кто Вы? – Луна беспомощно начала ощупывать пространство перед собой. И тут ее рука наткнулась на пистолет, зажатый в руке Форда, – Нет! НЕТ!!! ОСТАВЬТЕ МЕНЯ В ПОКОЕ!

– Успокойся! Успокойся! Это я! – кто «я»? тут же мелькнуло у него в голове. Но прежде, чем мысль успела сформироваться, он взял ее руки и приложил к своему лицу. Успокоил ее жест или голос, но она узнала Форда. Извиваться и сопротивляться она тут же перестала. – Тише. Это я, – повторил Форд как можно ласковее и прижал ее к груди.

Но затишье было не долгим. Форд услышал позади тяжелые шаги, быстро приближающиеся к ним. Ведомый яростью и инстинктами он среагировал мгновенно: развернулся на колене и выпустил несколько пуль в приближающийся силуэт. Форд был уверен, что попал в цель, но нападавший даже не замедлил своего хода и со всего маха налетел на Форда. Удар был настолько мощным, что Форд отлетел к дальней стене. При этом он выронил пистолет, а искать его в темноте при наступающем противнике не решился. Человек, сбивший его, был скорее похож на гориллу. Он был явно выше и шире Форда, с непропорционально огромными ручищами. Доступные взгляду участки кожи были абсолютно лишены волосяного покрова и сплошь усеяны татуировками. Ошибиться было невозможно, именно это смутно знакомое лицо он видел утром в отеле. Разрисованная горилла потирала лапы, издавая мерзкие утробные звуки, вроде как, имитирующие хохот. Но на лице не было и тени улыбки, только гримаса ярости и презрения. Форд уверенной поступью двинулся на врага, несмотря на то, что находился в проигрышном положении – он устал, он был болен, он был явно легче оппонента. Но долг придавал ему силы. Не долг служителя закона, а долг мужчины. Если придется убить человека голыми руками или умереть, защищая слабого – он готов!

Злодей продолжал разминать кисти, наблюдая за приближением Форда. Когда Форд оказался в непосредственной близости от противника, он резко прыгнул вперед, одновременно нанося прямой удар в челюсть. Они сошлись в яростной схватке. Ненависть против мужества. Горилла пятилась под натиском Форда, а тот продолжал наносить удары, чередуя апперкоты с ударами ногой. Самое главное – не давать волю гневу. Гнев ослепляет, лишает цели, заставляет расслабиться.

Разрисованный обезьяноподобный гигант, не смотря на отступление, все-таки наносил редкие удары по Форду, вкладывая в них всю свою мощь и ярость. Но они не только не причиняли вреда, но даже не задерживали последнего, словно тот был защищен невидимой броней. К сожалению, живущий в материальном мире Форд не верил, что для победы достаточно отваги и благородных целей. И потому, когда на глаза попался пистолет, он со скоростью рыси бросился к нему. Почувствовав в руке приятную тяжесть, к чувству правоты прибавилась уверенность. Теперь он готов был победить, а раз так, то в первую очередь Луна останется жива, а это самое главное. Его взгляд упал на несчастную слепую девушку в углу. Еще недавно она своей красотой радовала взор, обезоруживала своей чудесной улыбкой. А ее голос прогонял демонов понадежнее святой воды. Она могла говорить о чем угодно, и даже не прибегая к проповеди речи могли растопить лед души и обратить к свету и добродетели самых падших обитателей этого мира. И сейчас в тени здания это чудесное создание напоминало никому ненужный строительный мусор, брошенный в углу. И тут Форд допустил ошибку – дал волю гневу. В слепой ярости он выпустил несколько пуль в сторону своего противника, даже толком не прицелившись. Это не помогло. Гигантская обезьянья лапа сомкнулась на горле, и ноги Форда оторвались от пола.

«Как же так? – пронеслось в голове. – У меня было преимущество».

И тут же ему ответил голос правды: «Ты расслабился, потерял цель. И теперь ты ничего не видишь…»

И это была не метафора. Вторая лапа почти полностью обхватила череп Форда, и обезьяноподобный начал методично выкручивать шейные позвонки. Боль и удушье. Мрак в коридоре становился темнее.

Форд поднял пистолет и разрядил всю обойму в место, где должна была находиться голова. Когда вместо выстрела прозвучал сухой щелчок, Форд выпустил из слабеющих рук бесполезный пистолет. Он ожидал, что хватка ослабнет, но она стала только сильнее. Форд продолжил вяло сопротивляться. Собрав остатки сил, он сфокусировал взгляд на лице своего потенциального убийцы и с удовольствием отметил, что минимум одна из пуль все-таки угодила в цель – в районе скулы еще дымилась рана. Хотя, неудобств это, по-видимому, не доставляло. Сквозь пелену неумолимо застилавшую глаза, Форду показалось, что рана постепенно затягивается, а татуировки движутся.

«Ну нет, просто так не сдамся» – подумал напоследок Форд. И одурманенный идеей нанести как можно больше урона он начал извиваться и биться насколько хватало сил. И кажется это приносило плоды. Голова адски заболела, но зрение стало восстанавливаться. Финальным аккордом Форд ткнул пальцем в дыру на щеке. Раздался нечеловеческий рев и хватка исчезла вовсе. Форд ожидал, что вот-вот его ноги коснуться пола, но этого не произошло. Он застыл в невесомости. Потом тупая боль пронзила все его тело, и он потерял сознание.

VII

Будучи подростком Джон Иеремия Олден был абсолютно уверен, что он достаточно взрослый, чтобы самостоятельно принимать решения и делать исключительно то, что считает нужным без чьей-либо указки. При этом, он достаточно юн, чтобы нести ответственность за свои ошибки. Осталось только убедить в этом родителей. Они же в свою очередь в силу возраста и опыта были не согласны с его доводами. И любая его необдуманная выходка строго каралась.

Джон хоть и был самоуверен, но не был глуп. Ночевка в горах во время грозы была как раз той самой необдуманной выходкой, за которую ему грозил нагоняй. В лучшем случае от отца, в худшем – от матери. К слову, его друг Хев уже вкусил порцию отцовского гнева. Хотя, казалось бы, индейцы, которые живут в гармонии с природой, должны были более лояльно отнестись к столь безобидному поступку. Увы. Это не оценили ни старейшины, ни отец Хева, который по совместительству был вождем племени. Старейшины высказали опасение, что гроза предвещает приход злого духа Вендиго. Вождь поддержал их. Хотя, по мнению Джона, тот просто переживал за сына.

Сейчас Джон медленно брел в одиночестве по лесу в сторону дома. И чем ближе он был к дому, тем меньше в нем было уверенности, и ниже была его скорость. Подставив лицо ветру, Джон полной грудью вдохнул свежий лесной воздух. Как же он был сладок! Лес потихоньку оживал после вчерашней грозы. Птицы радостно защебетали меж ветвей. Джон остановился и прислушался. Раньше он и не замечал, как чудесно они поют. Словом, он вел себя, как человек идущий на казнь, который отчаянно пытается взять от жизни максимум за оставшиеся мгновения.

Джон вышел на небольшую возвышенность, с которой открывался вид на дом. Все его романтическое настроение тут же улетучилось. А чувство неясной тревоги уступило место практически животному страху.

Возле дома были привязаны лошади. Джон насчитал пять голов. Вот только всадников видно не было. За лошадями следил один дряхлый дед. Если всадники не разбрелись по округе, то, скорее всего они в доме. И тут крылся главный вопрос: «С какой стати отцу пускать в дом такую толпу?» ответ был до боли прост – они не спрашивали разрешения!

Повинуясь инстинктам Джон метнулся в ближайшие кусты. Мелкими перебежками, не издавая звука, как учил его Хев, он подобрался к дому и заглянул в окно. Волосы зашевелились на затылке, а на теле выступил холодный пот. В доме помимо отца и матери было пять человек. И все вооружены. То, как они расположились внутри помещения, свидетельствовало, что они не просто дорогу зашли спросить. Очевидно, что это какая-то банда. А во главе у них человек зачем-то напяливший судебную мантию. Он единственный не был вооружен и стоял посреди обозримого пространства.

Парализованный ужасом Джон смотрел в окно дольше, чем нужно было. Наконец, он взял себя в руки и ретировался в ближайшие кусты. Вокруг дома царила тишина и спокойствие. Значит, его все-таки никто не заметил.

Джон принялся обдумывать план по спасению своей семьи. Его отец Джеймс, наверняка, также планирует бегство. Вот только Джеймс не знает, что на улице есть еще один бандит, который сторожит лошадей, да еще его непутевый сын, что соизволил вернуться домой так не вовремя. Джон неожиданно вспомнил про человека в мантии судьи. Что если это вовсе не бандиты, а федеральные маршалы? И все это просто недоразумение? Джон выглянул из-за куста и вновь взглянул на человека, сторожащего лошадей. Мятая одежда, борода торчит во все стороны, на голове соломенное сомбреро, а пистолет болтается на шнурке. Нет, это не маршалы, никто в здравом уме не доверит таким людям представлять закон. В дом ворвались бандиты, а у Джона даже нет ножа. С этого расстояния он бы без проблем засадил нож в горло старика по самую рукоять. Спасибо тренировкам Хева!

Джон осмотрелся в поисках импровизированного оружия. Подобрал с земли камень и взвесил его в руке. Камень достаточно тяжелый, но нанести им серьезную рану было проблематично. Даже если попасть в глаз или голову.

В этот момент в доме началась потасовка. Послышались выстрелы. Джон обернулся, как раз в тот момент, когда из дома выбежал один из головорезов, с ружьем в руках. Он попытался развернуться в сторону двери, но получил пулю в голову. Осколки черепа и кусочки мозга осели на краях сомбреро, обладатель которого пытался схватить болтающийся револьвер. Тем временем лошади, видимо привычные к звукам выстрелов, затоптались на месте. Вновь повинуясь инстинктам, Джон выскочил из укрытия и метнул камень. Лошадь, в которую камень попал, заржала и лягнула бандита в сомбреро. Старик пролетел несколько метров и исчез в поднятом облаке пыли. Удар болезненный, но, к сожалению, не смертельный. Джон же, не теряя ни секунды, бросился к окну. В доме продолжали грохотать выстрелы.

Едва Джон добежал до окна, как оно разлетелось вдребезги. Град осколков заставил юношу прижаться к земле, прикрывая голову руками. Все происходило так быстро, что Джон даже не успевал сообразить, что он делает. Он рефлекторно схватил камень, заметив движение в окне. Вот только времени развернуться и ударить камнем человека в окне ему не хватило.

– Вставай, дорогой! – услышал он голос матери у самого уха.

– Бегом отсюда! – сквозь грохот выстрелов прокричал отец.

Джон не смог ослушаться родителей. Все, что он смог сделать, чтобы хоть как-то помочь – бросить камень в фигуру, что увидел через окно. Джон подхватил Марту, и вместе они побежали в лес. Марта едва держалась на ногах, путалась в юбке и периодически падала. Джон практически нес мать на руках. Ярость и отчаяние придавали ему сил. Он безумно хотел помочь отцу. Вернуться и сделать все возможное, чтобы убить ублюдков. Но при этом понимал, что толку от него безоружного будет немного. Есть только одна надежда – добраться до реки. За ней начинается земли Каддо. Может повезет, и им встретятся охотники племени. Тогда Джон сможет вместе с ними вернуться на помощь отцу. Он знал, Каддо не откажет Олденам в помощи. Но для начала нужно добраться до реки.

Беглецы с трудом продирались сквозь густые заросли, хотя по мере приближения к реке он должен редеть. И тут-то Джон понял, что хоть именно он помогает матери бежать, маршрут выбирает она. И бегут они вовсе не к реке.

– Стой! – закричал Джон.

Марта недоуменно посмотрела на сына. Сейчас было явно не подходящий момент для остановки. Но Джон и не думал останавливаться, он лишь решил изменить маршрут бегства. Он потянул мать в направление перпендикулярное их предыдущему маршруту. Вскоре, деревья и вправду начали редеть. Этот факт вселял надежду. А приближающийся шум реки и вовсе радовал. Но Джону было не суждено вздохнуть с облегчением. Наоборот, при виде реки он впал в отчаяние. Дело в том, что до реки-то они дошли. Но гораздо выше по течению. И сейчас они стояли не на живописном берегу, усыпанному мелкими камешками. А на краю отвесной скалы у подножья которой бурлила горная река.

Не обращая внимания на усталость и безнадегу Джон вновь подхватил мать и повел вдоль обрыва так быстро, как позволял ландшафт. С правой стороны стеной росли деревья, ощетинившиеся острыми ветками словно копьями. С левой – пропасть, не сулящая ничего, кроме смерти. Вечность спустя очертания берега начали становиться все более пологим. В очередной раз Джон позволил себе роскошь – надежду. Которая моментально разбилась вдребезги едва он заслышал мужские голоса. Это была грубая английская речь, доносящаяся со стороны леса, а не реки.

Джон и Марта обнялись. Они стояли молча в ожидании скорой гибели. Никто из них в этом не сомневался – голоса неумолимо и безошибочно приближались к ним. Джону отчаянно хотелось забыться в теплых и нежных объятиях матери. Вдыхая аромат ее тела, он позволил себе немного помечтать. Что все это просто горячечный бред. Нет никаких бандитов. Вместо хруста ветвей треск поленьев в печи. И не река это шумит, а метель за окном. Просто они с Хевом заигрались в горах и слегли с простудой. Но грязная ругань, внезапно раздавшаяся практически в нескольких шагах, вернула Джона из мира грез в отвратительную реальность.

Агрессия одного из преследователей была направлена на какого-то мелкого зверька, который посмел его испугать. В сердце Джона моментально вспыхнул гнев. Какие-то грязные, никчемные безбожники, не имеющие ни благородства, ни чести хотят причинить ему вред. Жалкие трусы! Вооруженные, но все-таки трусы. Если их смогли задержать деревья да пушной зверек, то для Джона они легкая добыча. Да, Джон белый человек. Но человек обученный индейцами. Ему нужно только отвести преследователей подальше от Марты. Единственный вариант – собрать волю в кулак и рвануть вдоль обрыва. Деревья послужат естественной защитой. Если эти недоумки решат открыть огонь, так это только на руку Джону. Каддо услышат выстрелы и не будут долго церемониться с чужаками на границе своих земель.

Джон вырвался из объятий матери, но не смог сделать и шага. Земля буквально ушла у него из-под ног. Он кубарем катился с обрыва. Острые камни рвали на нем одежду. Все попытки ухватиться за выступ или выступающие корни заканчивались увечьями различной степени тяжести. В конце концов, совершив очередной кульбит, Джон, словно мячик, отскочил от каменистой поверхности и полетел в свободном падении. Он открыл глаза и увидел небо.

«Ну все, – подумал Джон. – сейчас я бесславно раскрою себе череп или раздроблю позвоночник об камни. Я умру сразу или буду еще некоторое время корчиться в конвульсиях. Надеюсь, мама не увидит меня таким».

По какой-то неведомой причине, он был уверен, что все с ней будет хорошо. А вот вид его искалеченного тела может ее расстроить.

Он напрягся в ожидании удара. Но и здесь его ждало разочарование. Земля не выбила дух из его тела. Вместо этого, вода приняла его в свои объятия и мягко, но уверенно понесла его прочь. Джон расслабился и позволил потоку нести его. «Если великие духи спасли тебя от неминуемой смерти, значит у них на тебя планы. Так доверься им!» Так сказали старейшины Хеву после того, как отец выпорол его. Джон не был до конца уверен – шутка ли это или индейская мудрость. Кроме того, он слушком устал и духовно и физически, чтобы бороться с потоком. Дэш закрыл глаза и провалился в небытие, где нет ни чувств, ни разума.

Джона начала бить мелкая дрожь. Что-то беспокоило его. Но что? Холод? Страх? Дрожь земли? Нет. Джон открыл глаза. Над ним склонился какой-то человек и тряс его за плечи. Человек был одет во все черное. Даже рубашка была черной. При этом он выглядел не зловеще, даже наоборот. Так обычно выглядят дети, которые пытаются подражать взрослым.

– Встать сможешь, юноша? – спросил человек в черном, заметив, что Джон, наконец, открыл глаза.

– Думаю, да, – едва слышно отозвался Джон. Он не знал, сколько времени провел в воде, но отдохнувшим себя не чувствовал. По-видимому, без сознания он пробыл очень малое количество времени. Пребывая в полудреме, Джон чувствовал, что это очень даже хорошо, ведь ему надо торопиться… а вот куда и зачем, он вспомнить не мог.

Незнакомец помог Джону подняться на ноги. Дрожь в теле унялась, едва незнакомец отступил.

– Прошу! – незнакомец указал дрожащей рукой в сторону фургона, стоящий неподалеку в тени деревьев.

Джон повиновался. Фургон был окрашен в темно-зеленый цвет. А на борту виднелась надпись золотыми буквами: «Уолтон Скотт и Ко. Товары на все случаи жизни». Подойдя к фургону человек в черном вынул из него термос и вылил его содержимое в кружку, которую затем протянул Джону. В кружке плескался кофе. Джон и не понимал, как он замерз до тех пор, пока не сделал несколько глотков этой бодрящей горячей жидкости. Приятная теплая волна разлилась по телу.

– Итак, юноша, что же с тобой приключилось? – спросил торговец, доставая из фургона плед. Когда он вновь повернулся к Джону, его глаза были полны ужаса. – Боже!

Джон застыл неподвижно с кружкой у рта, тщетно силясь понять, что же так напугало его спасителя. Прошло несколько секунд прежде, чем он понял, что торговец смотрит не на него, а на что-то позади. Джон обернулся. По реке, плыло тело. И тут Джон понял, почему время было для него так важно. Он бросил кружку и пулей рванулся к реке. Он узнал юбку и блузку, что были на теле.

Джон как можно бережнее вынул тело Марты из воды и уложил на траву. Он принялся делать искусственное дыхание. Результатов это не приносило, но Джон и не думал сдаваться.

– Она умерла! – сказал торговец.

Джон оттолкнул его. Тот упал, споткнувшись о камень и тут же поднялся. В самом действе не было ничего необычного: людям свойственно вставать после падения. Но вот как он это сделал! Джон завороженно смотрел, как торговец словно собирает себя по частям. Его суставы выворачивались под неестественными углами, занимали необходимое положение в пространстве, а затем возвращались в свое исходное нормальное состояние. Выпрямившись незнакомец отряхнулся. В этом обычном жесте не было ничего противоестественного. Но сделал он это так, словно он не простой торговец, а представитель древнего знатного рода.

– Она умерла! – повторил он, поднимая шляпу с земли.

– Откуда тебе знать? – прошипел Джон.

Джон также отметил, что голос и манера речи торговца изменились. Торговец дрожащей рукой указал на шею Марты. На ней виднелась темно-синяя полоса.

– Это след от веревки.

– Они ее задушили!

– Тогда след был бы прямой и располагался поперек горла. А этот уходит вверх. И судя по положению головы – шея сломана. Значит, тело упало с большой высоты. Смерть наступила мгновенно.

Джон не слушал. Он даже уже забыл, что человек перед ним, собственно, не совсем человек. Джон просто сидел на земле безуспешно пытаясь сдержать слезы. Он прижимал голову Марты к груди и практически беззвучно шептал: «Мама! Мама! Мама!»

– Странно… – торговец продолжал рассуждать монотонным голосом, не обращая на горе Джона никакого внимания. – А где же веревка? Получается, ее сначала повесили, а потом тело сбросили в реку. Получается, и веревка не порвалась, и голова от тела не отделилась… тот, кто это сделал, знает толк в казни.

Джон вытер слезы рукавом и посмотрел на торговца. Тот был безучастен. Он смотрел на Джона с таким видом, будто не понимал, что его так сильно расстраивает. Было в этом что-то жуткое.

– Помогите же мне! – закричал на него Джон, чувствуя, как в животе зарождается страх перед этим существом в человечьем обличии.

– Чем же я могу помочь?

– Отвезите нас домой!

– Какая мне с этого выгода?

Джон не поверил своим ушам. Он только что лишился матери. Его отец, возможно, тоже мертв. А это существо рассуждает о выгоде. Джону захотелось схватить камень и размозжить ему голову. Но он вовремя взял себя в руки и решил прибегнуть к хитрости.

– Мой отец заплатит.

– К сожалению, я не могу быть в этом уверен. Я не знаю, есть ли он у тебя вообще.

Джон лихорадочно пытался придумать что-то еще, но не мог. Единственный выход, который он видел – умолять. Умолять это мерзкое существо. Но существо его опередило.

– Ничего в этом мире не делается «просто так». Предлагаю сделку. Ты поможешь мне с повозкой. А я доставлю вас домой. Видишь ли, я не могу починить ее самостоятельно.

Существо показало Джону свои трясущиеся руки. А затем протянуло правую для рукопожатия. Джон ухватился за нее и резко потянул. Как он и боялся, существо только выглядело слабым. В его руках было достаточно силы, чтобы поднять Джона на ноги.

Джон бросился к фургону. Вместе с существом они быстро приладили колесо на прежнее место. Вот только окончательно зафиксировать его не удалось. Решить проблему окончательно возможно только в городе. Вот только дом Олденов находился в стороне. К неудовольствию хозяина фургона нужно было сделать большой крюк. Но, сделка есть сделка!

– Мы можем поехать быстрее, – предложил Джон.

– Если поедем быстрее, то колесо опять слетит. Мы потратим больше времени на его починку. Ты можешь пойти пешком, но вряд ли тебе удастся двигаться с большей скоростью. Кстати, меня зовут Генри.

– Иеремия.

Только мать звала молодого человека Джоном. Именно Марта уговорила Джеймса назвать сына в честь его деда – Джона Олдена. Джеймс противился как мог. Он не верил в магию имен. Но, именно к этому относился с предубеждением. Отчасти потому, что деда он не знал – он умер до рождения Джеймса. Не знал он так же, действительно ли его дед всего лишь тезка того самого Джона Олдена – одного из фигурантов салемского процесса, как утверждал его отец. А может отец врал, чтобы оградить сыновей от ненужных проблем. А на земле, где процветают суеверия и магические культы у потомков непосредственных участников событий в Салеме они обязательно возникнут.

Теперь, когда мама умерла, имя «Джон» потеряло всякий смысл. Никто и никогда не сможет позвать его по имени так же нежно, как делала мама. Да он и не откликнется, если услышит его от посторонних.

– Прими мои соболезнования! И прошу прощения. Мои поступки могут показаться странными и даже бесчеловечными. Просто, я отвык от проявления простых человеческих эмоций. В этих диких землях я и сам одичал. Чего уж там, во мне эмоций не больше, чем в моей кобыле!