Текст книги "Dominium Mundi. Властитель мира"

– Что заставляет тебя верить, что какая-то тайна действительно существует? В конце концов, твой друг мог и ошибиться. Зачем им нас обманывать?

– Достаточно открыть глаза, чтобы понять, что от нас скрывают кучу всего. Слишком уж много в этой кампании теневых зон. Например: почему до нас не дошла ни одна видеозапись столкновений с туземцами, когда миссия была атакована ими?

– Официальная версия гласит, что все колонисты до последнего были истреблены, прежде чем успели хоть что-то переслать.

– Брось, Танкред, это же бессмыслица!

Альберик повысил голос. Танкред почувствовал себя юным учеником, которому учитель старается втолковать очевидные вещи.

– Эта миссия освещалась во всех средствах массовой информации, журналисты постоянно все снимали. Должны быть картинки хотя бы начала нападения! А мы имеем только устный доклад одного из последних укрывшихся на базе офицеров, без всяких изображений. Еще немного – и можно подумать, будто мы вернулись в давние времена радиосвязи! Согласись, как ни крути, а верится с трудом.

Танкреду это и раньше казалось немного странным, однако он никогда не задумывался о возможной манипуляции.

– Часто самые подозрительные обстоятельства объясняются самыми простыми причинами, – не слишком убедительно попробовал возразить он. – Или же причины были не совсем простыми, но Ватикан решил, что будет лучше их слегка «упростить», чтобы они стали понятней для народа.

– Да ладно тебе! Ведь если ситуация сложилась так однозначно, как утверждает Ватикан, то толпы только больше воодушевятся, разве нет?

Чистая правда, и Танкред это знал.

В это мгновение он, так ценивший всегда независимость своих суждений, понял, сколь многое он принимал не задумываясь. Я, который никогда не считал себя бараном, бредущим в стаде, просто потому, что независимый склад ума позволял мне идти в стороне, все равно каждый вечер возвращался в овчарню. Он ощутил, как в нем поднимается глухой гнев. Должно быть, Альберик догадался о его смятении, потому что продолжил:

– Как бы то ни было, если они так с ним обошлись, значит Косола наверняка обнаружил по-настоящему важную информацию. Не приговаривают к подобному наказанию за плохо отпечатанную листовку. Они хотят запугать, чтобы никто не пошел по его следам.

При упоминании о недавно начавшихся мучениях друга голос Альберика сорвался. Танкред по-прежнему молчал. Он и хотел бы что-то сказать, но не находил слов. В темноте послышался шорох крыльев.

– Сегодня утром я видел тебя на казни, – коротко бросил молодой бесшипник.

Удивленный и смущенный, Танкред пробормотал:

– Я не для того, чтобы…

– Не беспокойся. Я заметил тебя чисто случайно. Если бы ты это сделал, чтобы завоевать мое доверие, я бы сразу догадался.

– Я и сам не знаю, зачем пошел. Думаю, потому, что ненавижу несправедливость. А с твоим другом обошлись очень несправедливо.

– Как и с Вивианой, верно?

– Точно.

– Твоя цель – найти Испепелителя. Ты хочешь заставить его заплатить за смерть подруги. И чтобы осуществить свой план, ты обратился ко мне. Ты хочешь его прикончить.

Метавоин долго пристально смотрел на бесшипника.

– Да, – ответил он в конце концов, не разжимая челюстей.

– Как далеко ты готов зайти?

Танкред еще никогда не задавал себе этот вопрос – вот так, в лоб.

– Пока не знаю… А ты-то почему пришел на нашу встречу?

– Чтобы привлечь еще одного сторонника к нашему делу, разумеется. И какого!

Танкред приглушенно хмыкнул, Альберик тоже.

– Не смейся, – сказал Танкред. – Чего ты на самом деле от меня ждешь?

– Взаимовыгодных услуг. В высших сферах, где тебе случается вращаться, есть доступ к информации, которая может оказаться полезной. И если однажды мне понадобится кое-что выяснить из надежного источника, возможно, я обращусь к тебе.

– Договорились. Однако, думаю, ты будешь разочарован: сферы, где я вращаюсь, весьма далеки от тех высот, которые, как мне кажется, ты себе вообразил, но я предупрежу тебя, если мне попадется что-то интересное.

– Отлично.

Альберик встал:

– Думаю, на сегодняшний вечер вполне достаточно.

Танкред кивнул, и они вместе двинулись к выходу.

– Для начала, – сказал он молодому человеку, пока они шли к воротам сада, – могу тебе подсказать направление, в котором стоит поискать. Ты же говорил, что работаешь в Алмазе, верно? Во время расследования по делу Манси дознаватель Данон упомянул, что в том секторе, где произошла трагедия, пультовики Нод-два заметили электрическую аномалию. Это как бы подтверждало гипотезу о коротком замыкании.

– Электрическая аномалия? Понял. Это не мой сектор, но я постараюсь проверить.

Дойдя до главного входа, они пожали друг другу руки – Танкред отметил, что на этот раз рукопожатие Альберика было куда теплее, – и разошлись в разные стороны.

В искусственной ночи купола Святого Иоанна слышалось теперь только уханье совы. Внезапно ветви одного из кустов заколыхались, и оттуда выбрался человек в перепачканной землей одежде.

Арделион с проклятиями поднялся на ноги. После получаса лежания без движения все тело сводили жуткие судороги. Не переставая ругаться, он тоже покинул сад. Хозяин будет недоволен, он почти ничего не расслышал. Какого черта они свернули с дорожки и поперлись через эту проклятую лужайку туда, где к ним невозможно было подобраться незаметно?

* * *

16 августа 2205 ОВ

Подразделение 78 гуськом продвигалось вдоль ручья, бегущего под кронами густого тропического леса в тренировочном куполе номер три. Водный поток проложил естественный коридор среди деревьев, ветви которых сплелись, образовав нависающий метрах в пятнадцати над головой живой свод. Жара и влажность были такими, что простой вдох требовал усилий. Стоячая вода превратилась здесь в нечто вроде трясины, от которой исходила стойкая вонь. Сапоги тонули в ноздреватой почве, а плавающий на поверхности гниющей воды зеленый мох прилипал к пластинам брони, иногда доходя до самого пояса.

Дудон шел между Олиндом и Рено, постоянно вглядываясь в деревья и выискивая врага, наверняка изготовившегося к атаке.

– Господи Исусе, эти джунгли так действуют на нервы, что кажется, будто на нас вот-вот действительно выпрыгнет какой-нибудь из этих чертовых атамидов!

– Для того все и сделано, – заметил Олинд, пытаясь выпростать ногу из липкой жижи. – Если условия тренировки недостаточно реалистичны, то на фиг они тогда вообще нужны.

Идущий за ними Рено добавил:

– У меня руки чешутся подстрелить парочку-другую этих уродов!

– На твоем месте, – ответил Олинд, пока его сапог с мерзким чмокающим звуком вылезал из грязи, – я бы так не торопился. Враги, с которыми тебе предстоит иметь дело, будут чертовски упертыми, вовсе не та мелкая шпана, которую ты привык укрощать на мятежных территориях, скорее уж этакий дикий бешеный зверь, который бьется до смерти… до твоей смерти, конечно!

Несмотря на усталость и нервозность, некоторые рассмеялись. Прапорщик Юбер немедленно призвал их к порядку:

– Прикройте пасти! От вас столько шума, что небось на Акии слышно!

Немного впереди во главе колонны шагали Танкред и Льето. Энгельберт занял место в середине и не сводил глаз со своего dirSat. Он развернул экран нагрудника, чтобы отслеживать тактические данные. В движении это было не так практично, как ИЛС, зато ему не приходилось постоянно протирать запотевающее забрало. Пока что на сто метров вокруг не было заметно никакого движения.

Льето, которому надоело ждать, когда же начнется настоящая тренировка, тихо спросил Танкреда:

– Лейтенант, а в чем на самом деле цель этого маневра?

Танкред через плечо подмигнул ему:

– Простое физическое упражнение. Я не стал говорить об этом остальным, чтобы они держались начеку, но мы так и будем долгими часами нарезать круги, чтобы привыкнуть к таким условиям.

– Ишь ты, тихушник.

По правде говоря, Танкред сам выбрал это упражнение, потому что сегодня у него душа не лежала сражаться. Слишком много мыслей вертелось в голове, чтобы он мог сосредоточиться на стратегии.

После их такого важного для обоих разговора с Альбериком прошло уже две недели. С тех пор они виделись всего однажды, но он думал об этом каждый день. Молодой бесшипник стал для него ключом к целому миру новых идей. Если они подружатся, у Танкреда наконец появится кто-то, с кем можно поделиться своими столь нестандартными мыслями об обществе, не боясь шокировать, а скорее опасаясь быть шокированным самому. А главное, он больше не одинок в своих поисках правды. Оказывается, есть и другие, кто, пусть и по иным причинам, не желает покорно возвращаться в овчарню.

Они снова встретились два дня назад, чтобы обменяться последними новостями. Толпа на Центральной аллее в часы пик обеспечила им необходимую анонимность. Альберик был очень возбужден: его товарищи только что обнаружили, где Косола хранил свои записи. По его словам, потребуется время, прежде чем куча исписанных каракулями листков и блокнотов откроет свои секреты, но это позволит спасти бо́льшую часть работы, проделанной их другом.

– Масса беспорядочно записанных имен, обрывки фраз; он и подумать не мог, что это будет читать кто-то, кроме него, поэтому и не старался писать разборчиво. Но я уверен, что мы найдем там кое-что полезное.

Но самое главное для Танкреда касалось, конечно же, Вивианы. В своих изысканиях Альберик, как это часто бывало, задействовал сеть бесшипников. На борту каждый насильно мобилизованный, принимал он активное участие в сопротивлении или нет, считал своим долгом помогать «Метатрону Отступнику». А учитывая, что практически ни один военный сектор не обходился без бесшипников, Сеть располагала внушительными возможностями.

А в данном случае, как объяснил Альберик, ему и искать-то особенно не пришлось, достаточно было зайти в Инфокосм Нод-2.

– Я просто незаметно дрейфовал по потокам данных до сектора управления энергией. Во время моего отсутствия за моим полем приглядывал мой друг Паскаль, на случай если как раз в тот момент возникнет термическая неполадка, но этого не случилось. Я смог через промежуточного аватара целых полчаса пообщаться с коллегами из энергетики.

Танкред понимал не все из биокомпьютерного жаргона, но терпеливо слушал. По всей видимости, Альберик был страстно увлечен своей профессией.

– Они провели поиск по датам, по секторам и по пиковым значениям напряжения, но ничего не нашли. И в ту ночь, и даже в предыдущие в секторе прачечных или в соседних не обнаружено никаких отклонений, и в реестре аномальных напряжений за весь тот период тоже тишь да гладь. Разве что несколько коротких замыканий в локальных предохранителях, но ничего похожего на масштаб, указанный военной полицией.

Новость нисколько не удивила Танкреда, но оставила его неудовлетворенным. Альберик не сообщил ничего, чего бы он уже не знал. Однако тот добавил:

– В конце концов я сделал то, с чего следовало бы начать. Ведь я все-таки пультовик теплообмена! Я проверил аномалии температур. И нашел. В ту ночь в месте, где твоя подруга встретила свою смерть, был зарегистрирован температурный пик в 1683 градуса, продержавшийся семнадцать секунд. Этого времени хватило, чтобы бедняжка превратилась в головешку. Не знаю, как Испепелитель умудряется вот так сжигать своих жертв, но можешь быть уверен, что Вивиана была убита мощным электрическим разрядом именно там, где вы ее обнаружили, и без всякого короткого замыкания.

Если у Танкреда и оставались какие-то сомнения, в этот момент они исчезли. Военная полиция просто-напросто замяла дело.

Он найдет Испепелителя и заставит заплатить за его преступления.

Подразделение продвигалось все медленнее, с трудом продираясь через покрытые жилистым мхом корни и растущие из тины липкие лианы. Заметив, что Танкред целиком ушел в свои мысли, Льето хранил молчание. Он сосредоточился на ходьбе, чтобы по оплошности не попасть ногой в водяную яму. Внезапно что-то в переплетении ветвей чуть дальше по ходу их движения привлекло его внимание.

Встревожил ли его какой-то шум или подозрительное колыхание? В тот момент он не мог бы сказать, но интуиция призывала к бдительности. Он с пристальным вниманием всмотрелся в сумрачный подлесок, стараясь обнаружить аномальную деталь. Неужели Танкред водит меня за нос? – спросил себя он. Может, это не просто упражнение? Может, он решил проверить меня на вшивость?

Потревожив листву, шумно взлетела птица. Льето нахмурился. Не говоря ни слова, он не сводил глаз с той точки в десяти метрах от них, прислушиваясь к малейшему подозрительному звуку. Но тяжелое дыхание с трудом передвигающихся позади людей мешало ему что-либо расслышать. Танкред шел метрах в пяти-шести перед ним. Сам не зная зачем, Льето ускорил шаг, чтобы догнать его. Он был почти рядом, когда взлетела вторая птица. Льето схватился за висящее на перевязи у него за спиной оружие.

– Лейтенант? – позвал он самым невыразительным тоном.

Не останавливаясь, Танкред на ходу обернулся к нему, но Льето не смотрел на него. Он не отрываясь вглядывался во тьму между ветвями, откуда одна за другой выпорхнули две птицы.

– Лейтенант, мне кажется… – начал он.

Его прервал громкий треск и последовавший за ним скрип или скрежет. Похоже на звук лопнувшей струны. Из листвы на полной скорости вылетел подвешенный на множестве привязанных где-то очень высоко и скрытых ветвями лиан огромный ствол. Льето потребовалась всего секунда, чтобы понять, что Танкред находится прямо на линии движения этого тарана. Тогда он изо всех сил рванулся вперед и толкнул командира в бок, заставив отлететь на несколько метров вперед и приземлиться в куче брызг. Но слишком поздно заметил, что плохо рассчитал собственную траекторию.

Огромная масса ствола со всего размаха ударила его, штопором ввинтив в воздух; несколько раз перевернувшись, он упал в тину. А таран закончил свой бешеный полет напротив, с чудовищным треском искрошив попавшиеся на пути деревья.

Ряды солдат на несколько секунд охватила паника: люди не понимали, является ли это частью тренировки, или же возникла реальная проблема. Некоторые наугад стреляли из винтовок Т-фарад в сторону леса. Танкред поднялся на ноги и тут же увидел лежащего в нескольких метрах от него Льето и расплывающуюся вокруг его тела лужу крови.

– Код А! Аварийная остановка тренировки! – заорал он в свой микрофон. – Аварийная остановка!

Не дожидаясь ответа, он бросился к другу. Симуляция немедленно прервалась. Солнце потухло, а желтоватые болотные туманы постепенно втянулись в вентиляционные отверстия. Зажглись прожекторы, высветив металлический купол на девяностометровой высоте.

– Что происходит? – раздался в громкоговорителе крик отвечающего за учения наблюдателя. – Пусть командир немедленно свяжется со мной!

Опустившись на колени, Танкред осторожно приподнял утонувшую в грязи голову Льето. Изо рта у того текла кровь.

– Льето! Льето! Господи, ты меня слышишь? Ответь, друг! Ты меня слышишь?

Льето поморгал и едва слышно спросил:

– Что… случилось?

Большой алый пузырь тут же возник у него во рту, и он закашлялся.

– Не двигайся, друг, сейчас мы тебе поможем! – проговорил Танкред. – Главное, не пытайся двигаться! – Потом он прокричал в микрофон: – Медиков сюда! Шевелитесь, черт побери, это срочно!

В этот момент, увязая в грязи, подоспел Энгельберт. Когда он увидел лежащего в луже крови брата, его лицо побелело. Он рухнул на колени рядом с ним:

– Брат! Что с тобой? О мой брат! Главное, только не двигайся, все будет хорошо.

На грани беспамятства Льето бормотал что-то нечленораздельное.

– Бригада медиков на подходе! – закричал Юбер. – Расступитесь, пропустите врачей!

– Держись, братишка, – проговорил Энгельберт сдавленным от волнения голосом.

Он взял Льето за руку и держал, пока кто-то не высвободил ее, чтобы медики могли делать свою работу.

Тогда он взглянул на Танкреда, и взгляд его был мрачен.

* * *

Когда я проник в запретную зону Инфокосма, у меня перехватило горло.

Пульс резко ускорился, и я постарался выровнять дыхание, чтобы никто не заметил моего странного стресса. У подключенного пультовика нет никаких причин паниковать, если он просто выполняет свою работу.

Два дня назад в разговоре с «сочувствующими» Сети всплыл старый слух – загадочная смерть бесшипников, которые работали на «Святом Михаиле» планировщиками-наладчиками. Как часто бывало, сначала я решил, что все это очередная ерунда, стихийная выдумка коллективного воображения. Однако в ходе разговора эта история возбудила мой интерес до такой степени, что я решил провести собственное небольшое расследование. В конце концов, достаточно заглянуть в реестры бесшипников, хранящиеся в Нод-2.

Единственная загвоздка заключалась в том, что эти файлы, разумеется, находились в охраняемой зоне Инфокосма, куда бесшипники доступа не имели. Конечно, это не так опасно, как сверхсекретные черные зоны, но все равно, если бы меня засекли в охраняемой зоне, наказание наверняка было бы суровым. Однако в рядах Сети талантов хватает, и я знал, к кому обратиться, чтобы найти выход: к Клотильде Вожерлен.

Клотильда была одной из немногих женщин-пультовиков в биоСтрукте «Святого Михаила». Она слыла гениальным программистом, а заодно и одной из самых ярых активисток «Метатрона Отступника». Ей понадобилось всего несколько часов, чтобы хакнуть программу и обеспечить мне возможность проникнуть в охраняемую зону таким образом, чтобы все тревожные сигналы пульта не затрезвонили в ушах Харберта.

Сегодня утром, едва я вошел в Инфокосм, она передала мне нужный кусочек кода, замаскировав его в служебном сообщении. Активировав его, я на мгновение почувствовал разочарование: я видел свои руки, а значит, и сам оставался видимым. Но Паскаль тут же меня успокоил: с его глаз я исчез. Я был под защитой.

Исполненный дурных предчувствий, я пролетел над соседними полями данных, чтобы приблизиться к внушительным фиолетовым кубам с позолоченными гранями, которые обозначали границы зон, запретных для насильно мобилизованных. Для хакерской программы Клотильды это был момент истины. Я сделал глубокий вдох и рванулся вперед, чтобы пройти сквозь фиолетовую мембрану. Ни один сигнал тревоги не резанул мне уши.

Клотильда оправдала свою репутацию. Я был внутри.

Прежде чем приниматься за работу, я решил немного насладиться зрелищем и взмыл к верхним граням куба, позволив восходящему потоку нести меня. Внутренний объем был огромен, но я приблизительно знал, куда двигаться. Здесь работало множество аккредитованных пультовиков, чьи аватары деловито сновали в различных отделениях куба защищенных данных. К моему великому облегчению, ни один из них не отреагировал на мое появление. Они меня не видели. Спасибо, Клотильда.

– Единственный риск, – программируя взлом, предупредила она меня, – заключается в твоем личном рабочем файле. Если по какой-либо причине они решат проверить, то увидят, что твои передвижения завели тебя в запретный куб. Эта штука – настоящий жучок, и я никак не могу ее хакнуть. Но честно говоря, вероятность того, что им придет в голову проверить твои передвижения именно в день, когда ты проник в запретную зону, весьма мала.

Мне оставалось только надеяться, что в теории вероятности Клотильда так же сильна, как и в программировании.

Добравшись до пересечения с восходящим потоком, я, надеясь, что никто не заметит, как какой-то невидимка ищет дорогу, потянул за волокно центральных данных, чтобы выяснить направление, в котором располагалась секция, касающаяся бесшипников. Отсек три, желтая линия, ОК.

Третий отсек шел вдоль одной из сторон куба. И как раз в этом месте куб пересекался с черной зоной. Вернее, овоид данных, считавшихся сверхсекретными, касался зоны, где передвигался я. Два объема располагались так близко, что в некоторых местах происходило взаимопроникновение. Никаких проблем для официально работающих здесь пультовиков – им просто запрещен доступ в черные зоны. А вот с бесшипником вроде меня дело другое. Стоит мне коснуться этой черной структуры, я сразу получу мощный разряд нейронной боли, а если окажусь таким психом, что попытаюсь туда сунуться, то и вовсе расстанусь с жизнью. Поэтому я осторожно продвигался вдоль отсека, тщательно избегая любого неосторожного жеста, который мог бы привести к соприкосновению с этой опасной поверхностью. Нейронный разряд, скорее всего, заставит меня закричать, чем и выдаст мое присутствие центральному пульту.

По пути я отметил, что вблизи эта темная оболочка не совсем похожа на другие поверхности Инфокосма. На ней отсутствуют встречающиеся повсюду характерные радужные разводы. Надо будет рассказать об этом Клотильде. Интересно, хватит ли ее умений, чтобы хакнуть одну из таких зон? Сорвиголова вроде нее вполне способна принять вызов, но с моей стороны было бы безответственно толкать ее на такой риск. Может, однажды я сам попробую? Только достанет ли у меня смелости?

Внезапно моя программа прочесывания запищала: я нашел то, что искал. Я тут же потянул за нужное волокно и, больше не теряя времени, вернулся по своим следам, чтобы покинуть куб. Все вместе заняло не больше четырех-пяти минут. Операция прошла успешно.

На обратном пути, пролетая над полями коллег, я думал о том, что Косола был бы поражен этим молниеносным проникновением. Он бы отругал меня за необдуманный риск или что-то вроде, но не преминул бы также воспользоваться новым способом получения сведений.

Разбор и анализ его найденных неделю назад заметок продвигался неплохо, хотя результаты были неутешительными. Мало-помалу я приходил к мысли, что без него эти записи бесполезны. Но в груде документов обозначился один интересный контакт: биолог-бесшипник из лаборатории медицинских анализов сектора L, с которым Косола собирался встретиться. Постараюсь его повидать, как только найду предлог оказаться в тех краях.

Наконец я заметил вдалеке висящего над своим полем лицом к запретной зоне Паскаля, он как будто поджидал моего возвращения. Я отключил хакнутую Клотильдой программу, чтобы снова стать видимым. И он тут же на полной скорости помчался ко мне. Холодок страха пробежал у меня по спине. Наверняка меня засекли, и он спешит предупредить.

– Что случилось? – крикнул я, пока он тормозил, добравшись до меня. – Я спалился?

– Нет-нет. Не волнуйся!

Он замолчал, словно переводя дыхание – что было бы чистым абсурдом, поскольку физически он оставался на месте.

– Твой новый контакт, Танкред Тарентский, он же из подразделения семьдесят восемь П/К?

– Да, а что?

– У них в третьем куполе только что произошел несчастный случай. Один человек тяжело ранен.

* * *

Один за другим солдаты покидали раздевалку тренировочного купола номер три, чтобы вернуться к себе в казарму. В обычное время здесь стоял бы шум: солдаты воспользовались бы случаем сбросить напряжение, перешучиваясь или толкая друг друга. Но на этот раз атмосфера была мрачной. Несчастный случай с Льето подорвал моральный дух подразделения.

Подробно рассказав о случившемся старшим офицерам и подписав кучу бумаг, Танкред смог наконец тоже покинуть купол. Выполнять бесконечные административные формальности было пыткой. Льето занимал все его мысли, и он спешил в госпиталь, чтобы узнать, насколько серьезно его состояние.

Контраст между плохо освещенной раздевалкой и ярким сиянием эспланады купола заставил его на мгновение зажмуриться. Едва глаза привыкли к свету, он увидел прислонившегося к общественному терминалу недалеко от главного входа Альберика. Они пошли навстречу друг другу.

– Меня предупредили о несчастном случае в третьем куполе, – сказал Альберик, – и я сразу же подумал, что речь о тебе.

– Судя по всему, так и должно было быть… – хмуро ответил Танкред.

– Что произошло?

Танкред потер правый локоть, на который упал, когда Льето толкнул его.

– Сегодня нам предстояла простая физическая тренировка в местных условиях. Никаких тактических учений. А только на тактических учениях допустимо устраивать ловушки – обычно такие, какие предположительно могут придумать атамиды.

– И там была устроена такая ловушка, да?

– В точку. Сделана так, чтобы неожиданно ударить кого-нибудь…

– Тебя.

Танкред развел руками. Он был не уверен.

– Этого мы уже не узнаем. Но как бы то ни было, сработала она, когда проходил именно я. И я обязан жизнью только быстроте реакции Льето. Тот ствол меня бы просто раздавил, я бы точно умер на месте. А теперь в нанохирургии вместо меня он.

– Это серьезно?

– Довольно-таки. Но я предполагаю, что могло быть хуже. Поскольку ловушка задела его по касательной, он избежал удара в полную силу. И все же, скорее всего, пройдет много дней, пока он поправится. Черт возьми, попадись мне тот, кто это сделал!..

– Ты спросил у координатора учений?

– Да, но он здесь ни при чем.

На самом деле, когда медики увезли Льето, Танкред ринулся в колпак, где сидел координатор купола. Когда перед бедолагой, требуя объяснений, предстал этот разъяренный колосс, тот испытал самый большой ужас в своей жизни. К счастью для него, он сумел убедить Танкреда, что первым удивился этому несчастному случаю и, уж конечно, никогда не отдавал распоряжений устанавливать ловушку в месте, где проводится физическая тренировка, а тем более ловушку настолько опасную.

– В любом случае, – заметил Альберик, – даже если бы ты нашел того, кто это сделал, ты бы выловил всего лишь мелкую сошку. Настоящие виновники выдают себя тем, какими возможностями располагают. У кого достаточно власти, чтобы устроить подобную ловушку в одном из главных тренировочных куполов? У кого есть возможность за одну ночь полностью демонтировать тайник в прачечных? – Поскольку Танкред молча смотрел на него, он продолжил: – Никак не решишься выговорить, да? Тогда вместо тебя скажу я: тот, кто принимает окончательное решение, виновник, неизбежно должен находиться на самой вершине пирамиды: Петр Пустынник.

Танкред в некоторой растерянности затряс головой:

– Нет, не могу поверить, что человек вроде него может быть замешан в подобных делах. Ведь он доверенное лицо Урбана Девятого, а это не пустяк.

– Значит, доверия Урбана Девятого тебе достаточно?

От Танкреда не ускользнул язвительный тон Альберика. Позади него из купола продолжали выходить солдаты, и некоторые с удивлением поглядывали на невероятную парочку, которую составляли бесшипник и метавоин. Танкред отвел Альберика в сторону:

– Нет, доверия папы мне недостаточно. И все же оно имеет для меня определенное значение. – Он поднял руку, чтобы прервать собирающегося что-то сказать Альберика, и продолжил: – А при данных обстоятельствах я думаю о другом подозреваемом, куда более вероятном: Роберте де Монтгомери. Это человек начисто лишенный совести, и вдобавок у него есть свой интерес устранить меня.

Альберик насупился:

– Не знаю. Возможно. Зато нет никаких сомнений, что у тех, кто дергает за ниточки, лопнуло терпение и они решили больше не церемониться. Кстати, они не в первый раз действуют так радикально.

– Что ты имеешь в виду?

– Сегодня я провел небольшое расследование относительно бесшипников, исчезнувших незадолго до отправки после проведения некоторых работ на «Святом Михаиле». Это рабочие-наладчики. То есть парни, которые должны были обустраивать жилые пространства в помещениях корабля. Троих из них забрали прямо со строительных лесов на Земле, где шла предварительная сборка, за несколько недель до взлета. Просто увели, и все.

– Они исчезли?

– Если под словом «исчезли» ты подразумеваешь, что их больше нигде не видели, то да, они исчезли. Я проверил все списки. Они ни разу не появились ни в столовой, ни на стройке; их никогда не помещали в госпиталь, никогда не задерживала полиция и так далее. Разумеется, они так и не вернулись на корабль.

– Конечно, это странно, но пока ничего не доказывает.

– Согласен, вот только в тот день, когда ты отколол свой номер в прачечных, исчезли еще трое бесшипников, и тоже наладчики.

Дергающая боль в локте отдавалась в плечо, но Танкред едва замечал ее – настолько важны были последствия того, что обнаружил Альберик.

– И никто не подал жалобу? – спросил он. – Никто не начал их искать?

– Все были холостяками и не имели никаких родных.

– Без исключения?

– Без исключения.

Речь уже шла не о простых махинациях или заговорах. Теперь, возможно, встал вопрос об убийствах.

– Что-то многовато совпадений.

– Я тебя за язык не тянул, – согласился Альберик. – Коллеги последних исчезнувших забеспокоились и обратились к начальству. Им посоветовали заниматься своими делами и сказали, что тех просто перевели в другую часть «Святого Михаила». Этот корабль такой огромный, что никто никогда не пойдет проверять.

– То есть бедолаг принудительно привлекли к работам по перемещению тайника нашего призрака, а потом ликвидировали. Так?

– Все сходится.

Танкред не поднимал глаз.

– До сегодняшнего несчастного случая я бы, конечно, не поверил. Но теперь я знаю, что они способны на все. – Подняв голову, он увидел Энгельберта, который ждал его чуть в стороне, неодобрительно поглядывая на них. – Я должен тебя оставить, – сказал он Альберику. – Мне нужно к Льето в госпиталь. Вернемся к этому чуть позже.

Они пожали друг другу руки, и Альберик шепнул:

– Надеюсь, твой друг скоро поправится.

На «Святом Михаиле» было семь госпиталей. С серьезными травмами направляли в самый крупный из них, «Сентраль-Шарите». Туда, в отделение скорой помощи, несколько часов назад привезли Льето.

Вот уже полчаса Танкред и Энгельберт ждали разрешения повидать Льето. Один из них сидел на неудобном стуле в зале ожидания, другой расхаживал туда-сюда. За все время поездки до госпиталя Энгельберт не разжимал губ, и, конечно же, Танкред воспринимал это как молчаливый укор. Его задевало такое поведение, но мучительное чувство вины мешало это показать.

Наконец пришла медсестра, чтобы проводить их в палату раненого. Они двинулись следом за ней по лабиринту коридоров и операционных, переполненному вечно спешащими медтехниками и слоняющимися между палатами выздоравливающими.

– Палата пятьсот семь Б, пациент Льето Турнэ, – объявила в конце концов медсестра, останавливаясь перед дверью. – У вас пять минут, господа.

Льето лежал на ложементе клеточного восстановления. Он был обнажен, так что все повреждения оказались на виду. Лицо Энгельберта исказилось, когда он осознал, в каком состоянии находится его брат. По всей правой стороне от бедра до подмышки шли глубокие рваные раны, нанесенные деревянными щепами, по краям их наливались фиолетовые кровоподтеки, и без труда угадывались сломанные ребра, на несколько сантиметров впечатанные глубоко внутрь. Вокруг его тела выныривали из густой пены восстановительного ложемента сотни похожих на длинные прозрачные ресницы нанохирургических волокон, чтобы проникнуть непосредственно в плоть, питая ткани запрограммированными на исправление повреждений искусственными микроорганизмами.