Текст книги "Деятельностный подход к психологическому консультированию в образовании: системогенетическая парадигма"

2.4. «поведенческая» и «деятельностная» реальности в диалоге субъектов психологического консультирования в образовании

Термин «поведение» широко используется в педагогической практике и не требует при этом особых пояснений. Однако его однозначная психологическая интерпретация в образовательном процессе вызывает серьезные трудности. Эти трудности связаны, прежде всего, с тем, что термин «поведение» многозначен. В психологических исследованиях наблюдается многообразие подходов к пониманию сущности и структуры поведения человека [457, 463]. В. Н. Дружинин (1993) в монографии «Структура и логика психологического исследования» обобщает зарубежные и отечественные логические модели психологического исследования и констатирует, что «…в естественно-научном психологическом исследовании материалом является поведение» [162, с. 12], Однако сам термин «поведение» при его достаточно широком использовании в психологии и ее прикладных областях в качестве материала для исследования однозначного определения не имеет.

Сложность положения, в котором находится понятие «поведение», описана Б. Ф. Ломовым. В монографии «Методологические и теоретические проблемы психологии [299] он отмечает, что несколько лет назад в психологической науке понятие «поведение» выступало как универсальное и всеобъемлющее, затем в ходе резкой и справедливой критики бихевиоризма оно вообще исчезло из психологии. Этот факт также отмечает М. Г. Ярошевский (1996) в своей монографии «Наука о поведении: русский путь» [609]. Он сравнивает русский и американский пути развития науки о поведении и констатирует, что в течение ряда лет в отечественной психологии на термин «поведение» по существу было наложено табу, а обращение к нему оценивалось как явная или тайная приверженность к бихевиоризму [609, с. 9]. Обобщая случаи определения понятия поведения на современном этапе развития психологической науки, Б. Ф. Ломов отмечает, что это понятие трактуется либо слишком узко, либо слишком широко и поэтому оказывается расплывчатым. «Здесь тот самый случай, о котором говорят, что “вместе с водой выплеснули и ребенка”… Наступила пора восстановить в правах это емкое и конструктивное понятие, отделив его от того толкования, которое давалось бихевиоризмом» [299, с. 395].

Трудности в исследовании психологических проблем поведения связаны с осторожным использованием этого понятия в силу его большой многогранности и многозначности в методологических и теоретических исследованиях. Не вдаваясь в научную дискуссию, проведем некоторое сопоставление основных подходов в раскрытии сущности понятия «поведение» в работах отечественных психологов-методологов Б. Ф. Ломова, С. Л. Рубинштейна, В. Д. Шадрикова.

В анализе существующей многозначности и разнополярности трактовок и мнений по поводу содержания понятия «поведение» за точку отсчета часто берут взаимоотношение понятия «поведение» и категории «деятельность». Разнообразие точек зрения в этом вопросе обобщил Б. Ф. Ломов. Он выделяет три основных подхода: «Одни считают, что первое является родовым по отношению ко второму; другие – что первое относится только к животным, а второе только к человеку; третьи рассматривают поведение как одну из “проекций деятельности”» [302, с. 365].

С. Л. Рубинштейн дает следующее рабочее определение понятия «поведение»: «Под поведением разумеют определенным образом организованную деятельность, осуществляющую связь организма со средой» [416, с. 102], и отмечает, что у человека внутренний план сознания отдифференцирован от поведения, у животных психика и поведение образуют непосредственное единство. (Однако в свете системного анализа психического психика и поведение нормального человека также образуют непосредственное единство).

Обобщая научные данные и переосмысливая научные факты в исследовании психики и поведения человека и животных, полученные за последние полвека, В. Д. Шадриков в ряде своих работ [567, 569, 570, 572, 574, 580, 582] преодолевает концептуальные оторванности прикладных и общепсихологических теорий психологии и формирует системное понимание поведения реального человека, включенного в конкретные жизненные отношения. Поведение он рассматривает как «целенаправленную активность, в которой ведущее значение приобретает отношение человека к другим людям» [572, с. 62]. В. Д. Шадриков, как и C. Л. Рубинштейн, в качестве единицы анализа поведения считает поступок, через изучение которого возможно более глубокое проникновение в психологию человеческой личности. Анализируя соотношение понятий поведения и деятельности, он отмечает, что между ними трудно провести границу, В деятельности человек выступает как сила, сознательно изменяющая и преобразующая предметный мир; в поведении один человек воздействует на других людей. В деятельности и поведении человек исходит из определенных мотивов, стремится к достижению конкретной цели, учитывая условия, при которых она достигается. В поведении человек имеет дело с другими людьми, имеющими свои жизненные цели, которые достигаются либо в условиях сотрудничества, либо в условиях конфликта. Межличностные эмоциональные отношения – сотрудничающие (эмоционально-позитивные) или конфликтующие (эмоционально-отрицательные) – формируют эмоциональный тип личности, внутренний мир реальной жизни человека. В. Д. Шадриков считает, что в широком смысле слова понятия «деятельность» и «поведение» выступают как синонимы. Вместе с тем он обращает внимание на то обстоятельство, что поведение имеет специфический смысл, и он раскрыт C. Л. Рубинштейном, который отмечает, что поведение человека заключает в себе в качестве определяющего момента отношение к моральным нормам [416]. Развивая идею C. Л. Рубинштейна в этом контексте, В. Д. Шадриков раскрывает этот специфический смыл в отношениях поведения и деятельности в понятии «духовные способности», определяя их как «качество индивидуальности, устанавливающее качественную специфику поведения» [569, с. 228].

М. Г. Ярошевский, исследуя зарождение и развитие в русской культуре науки о поведении, выделяет особенность ее русского пути: «объединение законов природы с ориентацией на мир духовных ценностей» [561]. Эволюцию природных способностей в духовные и психологические факторы духовного становления человека прослеживает В. Д. Шадриков в монографиях «Духовные способности» (1996) и «Происхождение человечности» (1999, 2001). Раскрывая природу и движущие силы перехода от инстинктов к духовности как специфически человеческому способу психической жизни, В. Д. Шадриков показывает, что за «конкретной формой поведения индивида стоит реальная психологическая функциональная система деятельности» [569, с. 77].

Таким образом, с одной стороны, термин «поведение» является материалом в психологических исследованиях, то есть «операциональным инструментом психологической науки», с другой – понятие «поведение» не имеет однозначного определения и допускает многозначность трактовок и разнополярность мнений.

В педагогической практике понятие «поведение» определяет основную зону диалога психолога с педагогами, учениками и их родителями. Многозначность этого термина, естественно, порождает разнообразие критериев в оценке поведения учителя и учащихся со стороны педагогов, психологов, учеников и их родителей. Оптимальный диалог субъектов образовательного процесса по этому вопросу существенно затруднен из-за некоторого разрыва между теорией и практикой психологического исследования поведения (методами его описания, анализа, оценки, прогноза и управления). Очень часто психологи и педагоги в анализе поведенческих проблем говорят на разных языках. В то же время в многочисленных частных экспериментально-теоретических и прикладных работах (научные статьи, диссертации и т. п.) по различным поведенческим проблемам раскрыто многообразие психологических закономерностей и механизмов индивидуального и группового поведения, что позволяет ставить вопрос о внедрении через диалог субъектов психологического консультирования в образование современных психологических техник формирования конструктивных форм различных видов поведения детей и взрослых [445, 456, 451, 457, 460].

Возрастает роль системной методологии в понимании поведения реального человека. Системогенетический подход в анализе различных форм и видов поведения человека открывает широкие перспективы для использования в консультировании основополагающей теоретической схемы системогенеза деятельности о переводе нормативно-одобренного способа деятельности и поведения в индивидуальный стиль, выделяя при этом роль и значение образцов вербального и невербального поведения взрослых в освоении детьми норм человеческого общежития. Важными становятся вопросы системного обобщения формально-динамических и предметно-содержательных характеристик поведения детей и взрослых и многообразия механизмов его регуляции и саморегуляции.

Проблема описания психической реальности относится к числу важнейших методологических и теоретических проблем психологической науки. В связи с этим выделение задач психологического описания поведения, являющегося «материалом» в психологическом исследовании, представляет особую актуальность и теоретическую значимость [345]. И. В. Имедадзе, анализируя разнообразие и разнополярность идей и мнений о возможности описания и объяснения психического, подчеркивает, что и описание, и объяснение представляют собой звенья единого процесса познания. В качестве конкретных требований к разработке психологических концепций и теорий поведения (частных и общепсихологических), он формулирует наличие в них описательных и объяснительных частей, соотношение между которыми может быть различным [212]. По мнению И. В. Имедадзе, описательные задачи в исследовании поведения должны включать разработку общих моделей и унифицированных схем анализа поведения, обладающих высоким уровнем обобщенности. Анализируя различные подходы к исследованию поведенческой реальности, он выделяет две научные задачи психологического описания поведения: установление общей структуры поведения и классифицирование форм и типов поведения (конкретных форм деятельности). Содержание объяснительной задачи в исследовании поведения он конкретизирует черев задачу, объяснения психологических механизмов поведения. В теориях и концепциях, претендующих на статус психологических теорий поведения, эти три типа задач должны быть представлены (две описательные, одна объяснительная).

И. В. Имедадзе ставит вопрос о необходимости выработки критериев, на основании которых можно установить более или менее четкие границы, позволяющие, с одной стороны, выделить поведение из ряда схожих с ним явлений, с другой – создать теоретическую базу для систематизации и классификации эмпирического материала. По его мнению, важной теоретической процедурой, которую необходимо выполнить при описании поведения, является проведение демаркационной линии между поведением и другими видами активности животного и человека. Конкретно: всякая ли активность живого существа, изучаемая психологией, представляет собой поведение в строгом смысле слова, или существуют разные виды активности, которые сами по себе не являются поведением, хотя, возможно, и входят в состав последнего как его часть или структурный элемент. Для решения задачи описания необходимо иметь представление о типах активности вообще и структурном составе поведения в частности. В качестве наиболее крупной единицы активности в психологии выделяется деятельность.

Проблема классификации форм поведения в отечественной психологии практически не разработана. Отсутствует общепринятая классификация поведения человека. К основным трудностям в разработке проблемы классификации поведения И. В. Имедадзе относит вопрос о критериях классифицирования и подчеркивает важность исследований Д. Н. Узнадзе и Ш. А. Надирашвили в этом вопросе [525, 337].

В. Н. Дружинин предложил классификацию типов поведения систем, обладающих психикой [159]. Разрабатывая основания структурного описания психологического эмпирического исследования, В. Н. Дружинин выделил уровни психической регуляции поведения человека и ответственные за нее психические структуры, предложил схему анализа связей уровней психической регуляции и способов их эмпирического описания. Он констатирует, что разработка целостных моделей психики, претендующих на универсальность и полноту, является задачей чрезвычайно важной и вряд ли разрешимой. «Рабочая» схема иерархии уровней психических систем, по его мнению, включает пять уровней. Нулевой уровень – физиологической уровень – жизнеобеспечение. Первый уровень – психофизиологический уровень – обеспечение психической регуляции. Второй уровень – уровень элементарных систем (сенсорно-перцептивная, эмоции, представления и т. д.) – регуляция операций. Третий уровень – уровень интегративных систем (интеллект, мотивация и т. п.) – регуляция действий. Четвертый уровень – уровень подструктур индивидуальности (сознание, бессознательное и др.), психологической регуляции деятельности и личностного поведения. Пятый уровень – уровень уникальной индивидуальности – регуляция жизнедеятельности. Более детальный анализ показал следующее. «Нулевой» уровень – это уровень допсихический, обеспечивающий жизнедеятельность человеческого организма и его влияние на психическую активность; он определяется следующим психофизиологическим уровнем. «Психофизиологический» уровень – обеспечение психической регуляции (название крайне условное). Этот уровень отвечает за простейшие виды психической регуляции (реализация автоматизированных действий – операций, навыков); это подсознательная регуляция. При исследовании психических процессов на этом уровне успешны в равной мере психологический и психофизиологический методы. «Мезопсихический» уровень – уровень регуляции действий. Основная логика этого уровня: отношение произвольных и непроизвольных процессов. Этот уровень В. Н. Дружинин выделяет как «собственно психологический» уровень, уровень взаимодействия сознания и бессознательного; однако в качестве структур они представлены на другом уровне интерпретации. «Макропсихологический уровень» – здесь осуществляется регуляция деятельности психическими функциональными системами, отвечающими за ее целостность. На этом уровне «я» взаимодействует с социальными нормами: нормативно одобряемый способ деятельности соотносится с индивидуальным.

Уровень уникальности, отмечает В. Н. Дружинин, это целостная индивидуальность, субъект жизненной активности (творчества), строящий свой неповторимый жизненный путь. Высший уровень психического, по его мнению, характеризуется:

1) уникальностью, то есть способностью порождать индивидуальное поведение и продукты (творчество);

2) спонтанной активностью – способностью выходить за пределы ситуации «здесь и теперь», регулировать действия предвидением будущих событий;

3) целостностью – изначальной неразложимостью на элементы (холизм), с этим связано подчинение структур низших уровней (обеспечивающих структуру) законам функционирования и развития этой целостности.

В. Н. Дружинин отмечает, что любого из трех вышеназванных условий достаточно, чтобы сделать неразрешимой проблему измеримости психической реальности (если рассматривать измерение как метод, наиболее «объективирующий» психическую реальность). Уникальность неизмерима и даже не называема, так как любые «имена» уже образуют класс эквивалентности; уникальный признак единственен и не соизмерим с другими признаками. Активность предполагает, что субъект в любой момент может выйти за пределы ситуации и повести себя вне связи с ней и даже со свойствами собственной личности, так как в данный момент внутренняя динамика психического может привести к возникновению нового свойства, нарушающего принцип воспроизводимости результатов измерения. В целостности уникальности остается неразложимый на совокупность свойств остаток. Возможность многомерного адекватного описания психики, видимо, возможна только при изучении «средних» и «низших» уровней психики.

Психика человека не только уникальна, но типична: типичность проявляется на различных уровнях психики как целого. Анализируя связь уровней психической регуляции и способов их эмпирического описания, В. Н. Дружинин показывает связь между адекватным способом интерпретации данных и исследуемым уровнем психики. Эта связь выглядит таким образом. Первый уровень: функция обеспечения психической регуляции (движений) исследуется в отношениях «психика – организация», предметом психической реальности являются субсенсорные процессы, способом описания данных выступают шкалы отношений и интервалов. Второй уровень: функция регуляции операций исследуется в отношениях «психика – внешние условия (среда)», предметом психической реальности выступают сенсорно-перцептивные процессы, образы, эмоции и т. п.; способ описания данных – шкалы интервалов. Третий уровень: функция регуляции действий исследуется в отношениях «психика – задача», предметом исследования выступают мышление, мотивация, принятие решений; способ описания данных – шкалы интервалов и порядка. Четвертый уровень: функция регуляции деятельности исследуется в отношениях «психика – деятельность», предметом психической реальности выступают структуры целостной психики (сознание, подсознание, личностные образования); способ описания данных – шкала порядка и классификация (номинативная шкала). Пятый уровень: функция регуляции жизнедеятельности исследуется в отношениях «психика – жизненный путь»; предметом психической реальности выступает уникальная, целостная, индивидуальная психика; способ описания данных – сходства (размытые классификации) и описание отдельных случаев.

По мнению В. Н. Дружинина, в качестве метода постижения уникального будет выступать метод герменевтики. Возможности его применения, как метода психологического исследования, растут по мере перехода исследователя от низших психических уровней к высшим. На «мезоуровне» исследования психического – уровне исследования отдельных познавательных способностей, индивидуально-психологических свойств, мотивов поведения, системы принятия решений метод – герменевтики и «естественно-научные» психологические методы дают взаимодополняющую информацию [162, с. 91–96].

Многообразие подходов к исследованию поведения при различных психологических методологиях, предполагающих различное понимание термина «поведение», наиболее полно обобщено в исследованиях Ковача [243]. Он разработал модель, иллюстрирующую соотношение основных переменных в исследовании поведения на разных этапах развития психологии как науки и дал свою трактовку проблемы психической регуляции поведения человека.

В качестве основных независимых переменных в исследовании поведения Ковач выделяет следующие: стимуляция S (стимульная среда, ситуация), переживание Е, организм (личность) О/Л. К исторически первичной методологии исследования поведения человека (западноевропейская психология) Ковач относит ментализм, исследующий отношения между категориями «стимуляция» и «переживание». Представители ментализма – классическая психофизика и психологический структурализм – приписывали категории «стимуляция» ведущую роль. При помощи варьирования этой переменной в лабораторном эксперименте изучали изменения в психической сфере человека (в сознании субъекта), о которых судили по словесным отчетам испытуемых. Переживание (Е) рассматривалось как функция (f) стимуляции (S). Один из первых законов, сформулированных в психологии, раскрывает зависимость интенсивности ощущения (переживания) от интенсивности стимула – закон Вебера – Фехнера. Неоментализм (Титченер, Хебб) объективно исследовал структуру, функции и развитие психических репрезентаций.

Методология изучения отношений между категориями «поведение» и «стимуляция» представлена в бихевиоризме (Вундт, Уотсон, Скиннер). Традиционно считается, что психология поведения развивалась в бихевиориальном направлении. Поведение (В) рассматривается как функция (f) стимуляции, организм – как медиатор: B = f(S). Предложенные бихевиоризмом модели научения легли в основу многих психологических теорий эффективного приобретения новых способов поведения у человека. Невозможность строгого контроля факторов, связанных с организмом, вынудили представителей бихевиоризма ввести категорию так называемых промежуточных переменных. Исходный классический бихевиоризм изменяется и становится современным необихевиоризмом (Толмен и др.). Модель исследования поведения при необихевиоризме: В = f(S, О). Толмен ввел организм (О) в исходную формулу бихевиоризма. Благодаря этому в качестве гипотетических конструктов промежуточных переменных вводятся рабочие понятия ментализма. Они позволяют более точно объяснить результаты экспериментов: почему не каждый стимул вызывает ожидаемую реакцию. Необихевиористы приходят к выводу о влиянии на реакции человека различных факторов: наследственности, созревания, состояния, приобретенного опыта.

Психоанализ (З. Фрейд) представляет собой методологию, которую можно определить как исследование отношения между переменными: «переживание» и «организм». Переживание (Е) рассматривается как функция (f) организма (О): E = f(O). Инициатором поведения выступает организм. Не стимуляция извне, а побуждения организма являются тем источником человеческого поведения, которые лучше всего могут его объяснять. Классический фрейдизм в качестве основных движущих сил поведения рассматривал инстинкты, среди которых в первую очередь выделял инстинкты жизни. Неофрейдизм (Хорни, Фромм) уделяет большое внимание влиянию социальных факторов на поведение человека, рассматривая их с позиций отношений, господствующих в обществе; окружающая среда противостоит субъекту как враждебная сила. Движущими мотивами поведения выступают агрессивность, чувство враждебности окружающим, стремление к безопасности, господству; движущие силы поведения – бессознательные психические силы. Многие методические принципы психокоррекции и психотерапии разработаны на основе фрейдовского психоанализа. В. М. Лейбин ставит вопрос о переосмыслении статуса двух основных понятий во фрейдовском психоанализе – «бессознательное» и «психоанализ», допускающих разночтения у самого З. Фрейда и его последователей.

В женевской школе Жана Пиаже (Пиажетизм) поведение (П) рассматривается как функция (f) организма (O): П = f(O). Биологическим источником развития и созревания является организм. Психическая жизнь начинается с появления функционального взаимодействия между индивидом и средой, в котором значительную роль играют процессы адаптации, ассимиляции и аккомодации. Пиаже принадлежит инновация необихевиористской модели поведения. Поведение является функцией взаимодействия личности с ситуацией, но именно личность представляет собой узел отношений между ситуациями и поведением. Пиаже понимает личность как динамическую организацию когнитивных, эмоциональных, волевых, физиологических и морфологических сторон индивида. Сравнение исходного ментализма и классического бихевиоризма показывает, что они возникли в общей Ньютоновской методологии: доминирующими стимульными переменными являются пространство, время, сила. Фрейдизм и пиажетизм исходят из общей методологии, которая сформировалась в теории биологической эволюции.

Ковач предлагает рассматривать поведение человека (В) как результат психической регуляции организма и личности (О) в стимульной ситуации [243]. Предложенная им методология основана на концепции регуляции: психическую регуляцию человеческого поведения он рассматривает как самый высокий вид регуляции в живой системе, психические функции – как регуляционные единицы.

В большинстве конкретных исследований используется формула, предложенная К. Левиным: поведение (В) рассматривается как функции (f) личности (Л) и ситуация (S): В = f(Л, S), или функция актуального состояния субъекта и актуально воспринимаемого окружения.

Из многочисленных достижений отечественной психологии в исследовании поведения человека следует выделить векторы и модели психологического анализа поведения и сознания в работах Л. С. Выготского [95, 99–101]. М. Г. Ярошевский, исследуя научное творчество Л. С. Выготского, в предисловии к работе «Л. С. Выготский и проблема социокультурной детерминации психики» отмечает методологическое значение его идеи о возможности анализа поведения человека в системе трех координат [101, с. 5–23]. Как известно, до Л. С. Выготского в отечественной психологии (период после революции 1917 г.) анализ поведения осуществлялся в системе двух координат: индивидуальное (сознание как функция мозга) – социальное (общение, влияние внешней среды). Выготский ввел третью координату – культуру (в виде речи, языка, слова) и, таким образом, открыл новый вектор психологического анализа в исследовании поведения. По мнению М. Г. Ярошевского, путь исследования поведения в системе трех координат представляет собой радикальный категориальный сдвиг в психологии, который способен был вывести психологию из кризиса.

В предреволюционный период в России существовали два различных подхода к исследованию поведения и сознания: естественно-научный (рефлексология со строгим научным подходом к поведению) и интроспективный (психология, осуществляющая стерильный анализ сознания). Поведение и сознание исследовались как две различные сферы человеческого бытия, как два несовместимых явления. Л. С. Выготский ставит вопрос об исследовании психологической природы сознания как проблемы психологии поведения [101, с. 48]. Категория сознания начинает приобретать новый статус. В качестве эквивалента сознания выдвинуты особые единицы, которые сначала назывались речевыми рефлексами, а позже – речевыми реакциями. Так как категория рефлекса выступала в качестве основополагающей в исследовании поведения, то введение такой единицы анализа сознания, как «речевые рефлексы», открывали путь к тому, чтобы объединить два разных подхода в психологии, создавших ситуацию кризиса в психологии. Л. С. Выготский соотносит регулируемое сознанием поведение с формами культуры – языком и искусством. Сознание, считает Л. C. Выготский, является проблемой структуры поведения.

В чем видит Л. C. Выготский различия в интерпретации поведения человека и животных? Обобщая работы Ч. Дарвина и И. П. Павлова, он выводит формулу, исчерпывающую поведение животного: наследственный опыт, умноженный на личный опыт. Он пишет: «…все поведение животного можно условно обозначить как наследственный опыт, помноженный на личный. Этой формулой, в общем виде, исчерпывается поведение животного» [101, с. 31].

Все поведение животного в главнейших формах складывается из двух групп реакций: прирожденных (безусловных) рефлексов и приобретенных (условных) рефлексов. Прирожденные рефлексы составляют биологический компонент наследственного коллективного опыта всего вида, условные рефлексы – механизм умножения этого опыта на личный. По мнению Л. С. Выготского, формула поведения человека другая. Для того чтобы охватить сколь-нибудь полно все поведение человека, необходимо ввести новые члены в формулу. Формула поведения принимает новый вид: исторический опыт × социальный опыт × удвоенный опыт. Человек пользуется не только физически унаследованным опытом (наследуемый опыт человека по сравнению с животными чрезвычайно расширен). Жизнь, труд, поведение человека основаны на широчайшем использовании опыта прежних поколений, опыта, который не передается через рождение от отца к сыну. Условно этот опыт Л. С. Выготский обозначает как исторический опыт. Социальный компонент поведения (опыт) характеризует опыт других людей. Новое в поведении человека по сравнению с поведением животного – форма приспособления: у животного – пассивное приспособление к среде, у человека – активное приспособление среды к себе. Начальные формы активного приспособления в инстинктивной деятельности (витье гнезд, постройка жилища и т. п.) не имеют преобладающего значения и по существу и механизму своего существования остаются пассивными. Активность животных осуществляется на уровне приспособительных реакций. У человека, как известно, результат, полученный в процессе труда, уже имеется идеально перед началом труда. Известное высказывание К. Маркса о пауке и пчеле, строящих ячейки из воска в силу инстинкта, и о ткаче и архитекторе, построивших свое произведение в голове, обозначает наличие удвоенного опыта в качестве обязательного для человеческого труда: труд в движениях рук и в изменениях материала повторяет то, что прежде проделано в представлениях работника как бы с моделями этих же движении и этого же материала. Сначала создаются идеальные модели того, что должно быть сделано, затем выполняется то, что запланировано в идеальных моделях.

В общую организацию человеческого поведения Л. С. Выготский вводит понятие о знаке – как об объективном, независимом от сознания феномене культуры. Он рассматривал знак как особый психологический инструмент, как особый стимул, который является средством превращения психики из природной (биологической) в культурную (историческую). Диадическая схема «стимул – реакция» заменяется триадической «стимул – стимул (=знак) – реакция»; или «внешний объект – знак – ответные действия организма (психическая реакция)». При оперировании знаками, знаковыми системами, важнейшими из которых является язык, у индивида из первичных природных психических процессов (память, внимание, мышление) возникает особая система функций второго социокультурного порядка, то есть высшие психические функции. Л. С. Выготский вводит другую триадическую схему анализа поведения: «общение личности – значение – познаваемый мир». Исследуя общение, он обращает внимание на «эгоцентрическую речь ребенка. В понимании Л. С. Выготского эгоцентрическая речь ребенка устремлена к действительности, к практике общения, она служит организации целенаправленного поведения и включена в процесс планирования ребенком своих вербальных и реальных действий, требующих оперирования знаками и реальными орудиями и предметами. (Ж. Пиаже понимал эгоцентрическую речь как отражающую присущую ребенку аутичность, замкнутость на собственных переживаниях и интересах).