Текст книги "Зоопарк доктора Менгеле"

Он снова поехал в Нью-Йорк и поселился в средненьком отеле посреди Манхэттена, где все время толпился народ.

Он выбрал не самую крупную газету. Она была известна своей критикой действующей системы. Она имела местные подразделения в нескольких городах вокруг Нью-Йорка. Весьма подходящая газета. Мино отправил предупреждение – письмо-ультиматум: если в течение ближайших двух дней газета не опубликует правду о смерти Д. Т. Стара и о послании группировки «Марипоса», то группировка обрушит свой гнев на сотрудников газеты на всех уровнях, и так будет продолжаться до тех пор, пока в живых не останется ни единого журналиста, секретаря, типографа или другого сотрудника. Это письмо Мино написал на специально купленной для этой цели печатной машинке, которую сразу же после завершения письма сломал и выбросил. Печатная машинка тоже может стать следом. Письмо он размножил и разослал лично двадцати трем сотрудникам газеты от редактора до журналистов и девушек на коммутаторе. Теперь о том, что происходит, знают многие. И кто-нибудь обязательно дрогнет.

Мино приступил к делу сразу же, как только вышел срок ультиматума, а газета так и не сообщила ничего о смерти посла – одного журналиста, двух секретарей и руководителя отделения макетирования ядовитые стрелы настигли, соответственно, в закрывающемся баре, рядом с их домами и на станции подземки.

Газета продолжала хранить молчание.

Тогда настала очередь руководителя одного из подразделений за пределами города, еще одного журналиста, а также личного секретаря главного редактора.

И бомба взорвалась.

Газета вышла отдельным экстренным номером, напечатанным шрифтом, зарезервированным, видимо, для начала атомной войны или столкновения планеты с астероидом. В этом номере толщиной с небольшую книгу газета рассказывала о страшной террористической организации, которая лишила жизни Дале Теобальда Стара, его охранника, двух телохранителей, шофера, а также семерых сотрудников газеты. Письмо Мино опубликовали полностью, почти целую страницу заняла фотография бабочки, ставшая прекрасным и в то же время ужасным знаком группировки.

Скандал был неизбежен, родину гринго охватило землетрясение, много недель и месяцев страну трясло, штормило и колотило. Газеты плевались друг в друга желчью, стремясь приукрасить себя, редакторов снимали и назначали, политики совершали самоубийства в ванной, слушания следовали за слушаниями, здания судов в знак оскорбления осыпали пеплом, грифы огромной стаей кочевали из Манхэттена в Хьюстон, из Чикаго в Палм Бич, даже сам президент покрылся по́том, пытаясь во время телеэфира переложить вину за происходящее на коммунистов и подпольную деятельность неких элементов, проявлявших свою змеиную сущность с помощью лжи и хитрости.

Мино взял зонтик, стрелы и коробочку с асколсиной и спокойно уехал в небольшое местечко в штате Монтана, где он с удовольствием наблюдал за спровоцированным им хаосом. Зонтик, стрелы и яд он осторожно упаковал в пластиковый пакет и закопал под одной из скал неподалеку от арендованного им домика. Стопка книг, которые он привез с собой, уверяла каждого в том, что перед ними студент, желающий углубиться в изучение энтомологии и археологии.

Мино отомстил за свое прошлое. Д. Т. Стар умер, и о его смерти узнал весь мир. Теперь дело было за будущим.

Имя и цель группировки «Марипоса», ее средства и методы стали известны по всему миру. Полицейские гринго считали, что речь идет об огромной хорошо организованной террористической группе, использовавшей шприцы с ядом в качестве орудия убийства. Содержащийся в шприцах яд был очень специфическим и редким. Они были уверены, что обязательно раскроют и схватят членов группировки, нужно лишь время. Но пока никаких зацепок у них не было, хотя в полицию обратились триста тридцать четыре человека, признавшихся в убийстве Дале Теобальда Стара. Кроме этого, некоторые политики призвали к незамедлительным акциям против Муаммара Каддафи и Абу Нидаля.

Мино смотрел на заснеженные горные вершины и пел. Он пел песню с весьма подходящим припевом: «God, guts and guns made this country strong»[37]37
  «Бог, мужество и оружие сделали сильной эту страну» – строчка из песни Джона Стира.


[Закрыть]. В камине уютно потрескивал огонь, и Мино наслаждался тремя последними письмами Марии Эстреллы.

* * *

Уркварт беспокойно ходил по номеру отеля. Гаскуань безразлично уставился в окно на Босфорский пролив и на Ускюдар, азиатский район Стамбула. Он злился из-за того, что отсюда не были видны прекрасные купола Топкапы (Topkapi Sarayi Müzesi), главного дворца Османской империи.

Они ждали гостя. Весьма значительного гостя, его доставили сюда по особому указанию, и он мог серьезно помочь в окончательной решающей схватке с группировкой «Марипоса». Они ждали сеньора Херобана З. Моралеса, более известного в их кругах как агент Z. Он должен был прилететь специальным рейсом из Латинской Америки.

– Nippon Kasamura, – в сотый раз пробормотал Гаскуань. – Делегация Nippon Kassamura – вот следующая цель этих свиней. Она прекрасно вписывается в их схему.

Он подошел к одному из мониторов и открыл файл с преступлениями террористов. Он знал их наизусть, но любил читать с экрана. От этого у него возникало сакральное чувство, что они борются с чем-то действительно серьезным; черным по белому там было написано, что именно они должны уничтожить, за что именно они отвечают.

Файл был длинным и начинался так: Отчет агента Z., первая идентификация: университет, столица страны, институт энтомологии, шесть месяцев после убийства Ломбардо Пелико, Андреаса де ла Парра, Хуана Монтросе, Фердинанда Зуккре и Леви Касталлена, а также двух граждан Северной Америки Кеннета Бека и Джона Фостера Пена, три месяца спустя студент Карлос Ибаньез исчез из студенческого сообщества. Лицо кажется знакомым, а после тщательного изучения выпусков газет прошлых лет в соседней стране нижеподписавшийся абсолютно уверен: Карлос Ибаньез и Мино Ахиллес Португеза, в юности убивший двух американцев, за что он был арестован и посажен в тюрьму, – один и тот же человек. На тот момент предполагалось, что Португеза погиб при пожаре в тюрьме.

– Твою мать! – выругался Гаскуань и закрыл файл. – Что за недоразвитая страна! У них даже нет картотеки с фотографиями студентов! Они вообще когда-нибудь слышали слово «расследование»? Эти гориллы считают, что смогут удержать власть своими пушками и оружием? Если бы у нас была фотография этого Португезы, или Карлоса Ибаньеза, если наша навозная муха именно он, мы бы поймали их давным-давно! А теперь, значит, этот агентишка приедет сюда, чтобы посмотреть на нас. Ну-ну, вот и будет ему работенка, пусть посмотрит на миллионы людей, которыми кишит этот город.

– Расслабьтесь, – Уркварт сел на кожаный диван. – Ладно. У нас нет хорошей фотографии. Но мы знаем, что этот агент Z узнает Ибаньеза и Виллалобоса, как, видимо, и других участников группировки, если они приблизятся к делегации Nippon Kasamura. И мы их поймаем. И поджарим на их собственном вонючем жире.

– Фотография, – пробормотал Гаскуань. – Эта детская фотография Португезы, которую мы получили, на ней ведь просто какой-то щенок. Как агент Z его узнает?

– По слухам, он обладает некоторыми талантами. Не зря же он так долго занимает свой пост. А ведь там у них бывает жарковато, насколько мне известно.

– Вонючая помойка! Дерьмо, – Гаскуань открыл четвертую бутылку сельтерской.

В дверь постучали, в номер вошел этажный портье. Он сообщил, что прибыл effendi Херобан З. Моралес. Уркварт кивнул.

В коридоре послышались странные звуки. Они напоминали звук незакрученного парового вентиля. Постепенно агенты поняли, что звуки исходили от человека, которому трудно дышать. Со странным звуковым сопровождением в дверь вошел человек всего с одной ноздрей на крохотном носу. Это был агент Z.

* * *

Мино наслаждался каждой минутой спокойных дней. Воздух был чистым, прозрачным и холодным, как нафталин. Мино изучал природу и мир животных здесь, в горах, в самой спокойной и нетронутой части страны гринго. Он ловил удочкой рыбу в реке и поймал серебристую жирную рыбу с красными точками по бокам. Он запек ее на углях камина, получилось очень вкусно. Мино собирал желтые и красные листья деревьев, изучал их форму, запах и вкус. Он любовался звездным небом по вечерам, стуча зубами от непривычного холода. Там, наверху, думал он, миллиарды других планет. Он задумался: может быть, с теми из них, что отливают зеленым или синим цветом, обращаются аккуратно? Очевидно, это так. Наверняка род человеческий – единственный во всей Вселенной, кто обращается со своей планетой так глупо и эгоистично.

Гайа. Земля. Единственный большой живой организм. Мино помнил каждое слово из лекций профессора Константино Кастилло дель Круза. Он поднимался на гору и собирал там цветы, вцепившиеся в расщелины и узкие выступы. Плотные, разноцветные, несгибаемые растения, способные выжить под снегом неделями и месяцами. Просто чудо. Чудо, скрывавшее гораздо бо́льшую мудрость, чем любая из книг. Он почувствовал голую твердую горную породу под своими ступнями. Карабкаясь на гору, Мино слышал, как земля под его ногами разговаривала. Гора обладает большей личностью, чем люди.

Мино подумал о мертвых. О тех, кого он убил. Он не испытывал сожаления, не раскаивался. Он знал, что земля под его ногами ни в чем его не обвиняла. Он знал, что законы и уродливые моральные принципы, основанные на переоценке человека в своих собственных глазах, осудят его. Его посчитают страшным преступником. И когда Мино думал об этом, он не чувствовал страха, лишь сожаление.

Человек думает, чувствует, может выражать грусть, радость, смеяться и плакать. Этим он отличается от животного. И от растения. Поэтому к человеку применимы иные законы и нормы морали, чем к другим созданиям. Мино никак не мог понять, откуда возникла такая мысль, почему такие размышления воспринимаются всерьез. Прекрасная пеперомия, причудливым кружевом зеленых листьев оплела ствол дерева в джунглях. Корни этого удивительного растения предусмотрительно размещались на ветках дерева, там, где было посуше и посветлее, а цветы распускались во всей красе именно в тот момент, когда вокруг роились пчелы гиието. Мино задумался над тем, что за подобными хитростями точно стоит весьма чувствительная сила, ничуть не менее могущественная, чем вся деятельность человека на земле. Сорвать с дерева росток пеперомии и растоптать его было более жестоким преступлением, чем отрезать головы дюжине гринго. С точки зрения планеты.

Гайа. Мать.

Мино многому научился всего за несколько лет. Но он все еще многого не знал. Глубокие озера знаний сверкали на горизонте. Он потихоньку осторожно приблизится к ним.

На то, чтобы шум вокруг смерти Д. Т. Стара утих, ушло время. Мино проводил эти недели в горах. Встречавшиеся ему люди были весьма доброжелательными, но он вежливо и корректно держал дистанцию, чтобы остаться наедине со своими мыслями.

И однажды он решил выкопать зонтик и отправиться в путь. Цель была определена, план продуман.

Головной офис нефтедобывающего и угольного траста «Jacoby Missisipi Oil and Mining Trust» размещался в сорокадвухэтажном небоскребе, стены которого между поляризованными окнами были выкрашены в элегантный нежный пастельный цвет. Это здание считалось самым красивым в городе, размещавшемся прямо возле Мексиканского залива. «JAMIOMICO» – именно так кратко именовалась компания – обладала крупнейшими в США контрактами на добычу и разработку нефти и минералов в одном из важнейших районов дождевых джунглей Южной Африки. Концерн отправлял туда своих сотрудников, они вырубали джунгли, прокладывали широкие дороги, сравнивали с землей холмы и горы. Коренных жителей безжалостно сгоняли из их родных поселений, и они присоединялись к толпам безработного бродячего отребья в трущобах больших городов. Экологические группы и экологи по всему миру узнали о злодеяниях концерна, но оказались беспомощны. Правительства многих стран получали большую экономическую выгоду от концессий компании.

Мино семь раз обошел величественное здание, внимательно его осматривая. Он насвистывал свою любимую самбу и посмеивался над надетым на него костюмом: широкая, развевающаяся на ветру ряса священника. Он купил ее в магазине поношенной одежды, она не вызывала никакого подозрения, ведь Мино уже не раз видел на улицах священников именно в такой одежде. Видимо, здесь это было обычным явлением. Некоторые из прохожих вежливо кланялись и крестились, Мино отвечал им серьезным взглядом и повторял их действия.

Взорвать здание на мелкие кусочки не выйдет. Хотя у Мино был доступ к динамиту и знания о том, как им пользоваться: размещая бомбы в определенных местах, ему бы не удалось остаться невидимым. Это было абсолютно невозможно. Или все же возможно?

Заказывая салат в кафетерии неподалеку, Мино продолжал насвистывать. Здание стояло перед ним, такое высокое, такое величественное, прямо-таки напрашивающееся на скорое полнейшее разрушение. В нем сидели те, кто был виноват в невероятных страданиях и душераздирающих трагедиях. Десятком ядовитых стрел тут не обойдешься. Но как же ему это сделать?

Динамит, динамит, динамит. Это манящее слово не выходило у него из головы. Он знал о динамите совсем немного. Он знал, что нужны фитиль, капсюль и огонь. Взорвать-то ему удастся, но с каким результатом? Сколько динамита нужно, чтобы подобное здание взлетело в небо? Десять килограммов? Сто? Тонна? Наверняка больше тонны, подумал Мино. Где же продают динамит?

Он ел и размышлял.

После еды он достал телефонный каталог и нашел номер телефона магазина, торгующего оружием. Он позвонил туда и поинтересовался, есть ли у них в продаже динамит. В ответ раздался смешок, но позже ему рассказали, что динамитом торгуют только в специальном государственном магазине. И Мино получил адрес этого магазина.

Мино пришел туда в рясе священника. Он объяснил свою проблему: ему дали небольшой кусок земли – Мино назвал место, и продавец одобрительно кивнул, – и он собирался построить там церковь. Землю-то дали, но проблема заключалась в том, что на этой земле стоит хорошо оснащенный бункер со стенами толщиной в два метра и такой же крышей. Когда-то он принадлежал военным. Чтобы начать строительство церкви, надо взорвать этот бункер. Сколько динамита, по мнению продавца, понадобится для таких целей?

Мужчина за прилавком почесал ухо:

– М-да, – сказал он, – все зависит от материала. Предлагаю использовать кассандрит. Десяти килограммов вполне хватит. У вас есть разрешение?

Мино вежливо поклонился и улыбнулся:

– Спасибо, господин. Когда придет время, я пришлю к вам моего помощника.

– Да, отец, – кивнул продавец и остался в полной уверенности, что динамит заберет помощник. Сам священник динамит не забрал.

Динамит, динамит, динамит. Слово так и крутилось у Мино в голове, и он даже начал волноваться, не сбился ли он с верного пути. Осторожность, никаких рискованных действий, учесть все возможные осложнения. Он отвечал и за других членов группировки. И все же: в подвале небоскреба находилась парковка, кто угодно мог поставить там свой автомобиль, он это уже проверил.

Три дня и три ночи продумывал Мино ситуацию. На четвертый день он убедился. Он справится.

Он поехал в район города, где обитали проститутки и наркоманы. Он внимательно осматривал каждого человека, изучал каждое лицо, в нем даже заподозрили полицейского. Тогда Мино громко рассмеялся, достал из кармана три пластиковые пули и показал короткое, но весьма впечатляющее представление, жонглируя и перебрасывая их. Глаза тех, кто его подозревал, чуть из орбит не повыскакивали.

Среди груды мусора, кучи гнилых овощей и пищащих крыс, в самой глубине затхлого переулка обитали братья Сандерсы. Они казались особенно жестокими и грубыми, они разрывали гранаты одним взглядом, задубевшим от долгого употребления кокаина. Кен и Бенжамин Сандерсы вывернули карманы Мино, пытаясь его ограбить, но ему удалось завоевать их доверие до того, как они избили его до полусмерти. Он пригласил братьев в гамбургерную и сделал им потрясающее предложение.

Если один из них приедет завтра утром к нему в отель, они получат десять тысяч долларов наличными. За эту сумму им нужно будет угнать подходящий автомобиль, залезть на склад динамита, украсть не менее двух тонн динамита под названием кассандрит, чуть больше метра фитиля и несколько капсюлей. Если они справятся с заданием и передадут ему автомобиль в заранее оговоренном месте, то получат еще десять тысяч долларов. Если же они придумают какую-нибудь ерунду или проболтаются хотя бы одной живой душе, за его спиной стоит влиятельная и очень опасная организация, которая умеет жестоко мстить.

Братья разглядывали Мино, раскрыв рты от изумления, из уголков рта сочилась слюна. Они яростно закивали и заверили его, что он уже может считать динамит своим. Спереть динамит – что может быть проще?

Все шло по плану. Мино передал задаток Кену Сандерсу, он еще раз тщательно изучил парковку под зданием «JAMIOMICO». Мино был предельно осторожен и следил, чтобы никто его не заметил. Результаты инспекции его удовлетворили: небоскреб был не таким уж широким и длинным, вся его мощь уходила в высоту. Восемь подпорок и огромный столб посредине парковки – вот и все, на чем держалась эта махина. Парковка находилась под землей. Это значит, что взрывная волна пойдет наверх. Мино всегда с большим интересом прислушивался к товарищам, которые обсуждали в «Улье» план подорвать здание полиции в кампусе.

Братья Сандерсы проявили невероятное усердие. Через девять дней после уговора они сообщили Мино, что грузовик, специально угнанный для этих целей из соседнего города, будет передан Мино на гравийном карьере, адрес которого они сообщат позже. И он сможет передать им остальные деньги. Вот только они не понимали, зачем ему столько динамита. Их дядя работал взрывником на одной из гранитных шахт, но и он за всю свою жизнь не использовал такого количества.

Когда Мино пришел навестить их, братья Сандерсы только что сварили себе солидный крэк, который собирались употребить через соломинку. Они присели на корточки возле желтого грузовика и справили нужду, как этого требовало действие тяжелого наркотика. В результате получились две желто-зеленые жидковатые вонючие лужицы.

Мино спокойно отсоединил рукоятку зонтика и выстрелил двумя стрелами по очереди. Братья Сандерсы упали лицами в свои собственные испражнения, не успев даже понять, что произошло.

Мино проверил автомобиль. Открыв дверь кузова, он увидел стопки ящиков, помеченных «кассандрит». Грузовик был полностью загружен. Еще там лежали моток фитиля и пакет капсюлей. Мино на секунду заколебался, но потом вспомнил, что ему нужно сделать: он отрезал пять метров фитиля, закрепил на его конце капсюлю и осторожно положил к динамиту, который он обернул бумагой. Затем он разместил динамит в центре ящиков. Вторую часть фитиля он протянул в кабину. Затем Мино сел за руль, завел машину и медленно выехал с гравийного карьера. Он не удостоил братьев Сандерсов даже взглядом. Все заняло не больше пяти минут.

Здесь, наверное, пара тонн взрывчатки. Мино угрюмо улыбнулся.

Он ехал очень медленно, стараясь довезти этот предмет искусства к зданию «JAMIOMICO» в целости и сохранности. Больше всего Мино опасался именно дороги. Когда он припарковал машину у паркомата при входе в здание, руки у него вспотели. Он аккуратно закрыл автомобиль. Под мышкой Мино нес папку с документами.

Мино вошел в здание и обратился к администратору. Он уже проделывал такое раньше.

– Excuse me, – Мино вежливо поклонился. – Я бы хотел осмотреть ваш прекрасный город с крыши, ведь оттуда открывается изумительный вид.

– Воспользуйтесь лифтом, первая дверь налево, вверх по лестнице. You are welcome, mister.

Мино, улыбаясь, поблагодарил, поднялся на беззвучном лифте на сорок первый этаж и прошел по лестнице на крышу. Там он открыл папку с документами, достал стопку фотографий Morpho Peleides и принялся раскладывать их по крыше. Он разложил более ста фотографий. Затем он спустился на лифте вниз.

Мино завез грузовик на парковку и оплатил два часа стоянки. Он отыскал место прямо возле главного столба по центру. На мгновение Мино вздохнул. А потом поджег фитиль.

Насвистывая, Мино вышел с парковки. Он перешел улицу и зашел в парк. Две минуты. Он еще раз пересек улицу и пришел на железнодорожный вокзал. Три минуты. Мино нашел на перроне скамейку и сел на нее. Взглянул на часы. Экспресс до Нового Орлеана прибывал через пять минут. Со своего места Мино наслаждался видом блестящего пастельного цвета небоскреба, принадлежавшего нефтяному и угольному трасту «Jacoby Missisipi Oil and Mining Trust».

Он заметил дым и движение еще до того, как услышал хлопок.

Мино восторженно наблюдал за тем, что произошло в последующие секунды: от задней части здания во все стороны расползся сине-серый столб дыма, небоскреб оторвался от земли и чуть не улетел в небеса, словно атомная ракета, но устоял, качаясь, наклонился вперед, а затем накатила взрывная волна, настолько мощная, что Мино пришлось ухватиться за скамейку, чтобы не упасть. И здание погрузилось в преисподнюю из дыма и пыли.

К прибытию экспресса на перрон Мино успел опустить в почтовый ящик двадцать писем с посланием группировки «Марипоса» газетам. А затем он поднялся в вагон. Ему не довелось увидеть прекрасную картину сотни морфо, паривших в небесах и садившихся на руины того, что раньше было блестящим лживым лицом концерна «JAMIOMICO», обращенным ко внешнему миру.

Мино ослепила окружающая белизна. Когда он открыл дверь и выглянул наружу в то утро, холм полностью покрывала белая сверкающая пелена. Мино быстро заморгал и посмотрел на бледное сине-розовое небо. Он осторожно шагнул в эту белизну, она была похожа на муку мельчайшего помола, на которой отчетливо виднелись его следы. Вне себя от радости Мино бегал вокруг домика, катался по снегу, зарывался в него лицом, запихивал его в рот и глотал. Затем он разжег камин и пожарил себе яичницу-глазунью на завтрак.

Он вернулся в домик в прекрасных горах Монтаны. Отвечавший за сдачу домиков в аренду местный рейнджер поприветствовал его возвращение. Он рассказал, что господин Икем был не единственным исследователем, наслаждавшимся покоем этих мест вне туристического сезона. Кроме того, рейнджер показал Мино остатки индейских поселений, ранней культуры, обитавшей здесь примерно тысячу лет назад. Мино очень заинтересовался и с изумлением рассмотрел рисунки и символы, которые индейцы вырезали на горных склонах.

– Никто не знает, что все это значит, – сказал рейнджер.

Мино очень аккуратно перерисовал на листочек зарубки на горе. По вечерам он сидел перед камином, размышляя над их смыслом.

Землетрясение, прокатившееся по всей стране – от побережья до побережья – в связи с убийством Д. Т. Стара, было всего лишь плевком по сравнению с тем, что произошло после катастрофы, обрушившейся на нефтяной и угледобывающий траст «Jacoby Missisipi Oil and Mining Trust», во время которой погибли семьсот четырнадцать человек. А еще ста двадцати одному чудом удалось избежать гибели во время полного обрушения здания. Группировка «Марипоса» с их зловещим символом – синей бабочкой – была объявлена величайшей угрозой безопасности США со времен атаки на Перл Харбор. На охоту за террористами были подняты все силы полиции страны, а также морпехи, сухопутные войска, воздушные силы и кавалерия, каждому шерифу было дано право призвать к присяге еще двадцать заместителей, которые должны были помогать расследованию. Повсюду люди вступали в добровольческие отряды; сообщалось, что, по грубым подсчетам, около семи миллионов вооруженных мужчин и женщин занимались охотой на эту особенную «бабочку». К тому же, на всякий случай, американские бомбардировщики атаковали столицу Муаммара Каддафи Триполи, а также несколько лагерей беженцев в Ливане, где, по их мнению, укрывался Абу Нидаль.

Однажды и к Мино пришли трое мужчин со звездами на груди. Они пробрались по снегу к его домику и постучали в дверь. Мино задумчиво почесал голову и посмотрел на книжные полки. Он угостил их горячим черным кофе, а они задавали ему разные вопросы и немного покопались в его вещах. Разумеется, они ничего не нашли, поэтому извинились за вторжение и пожелали сеньору Икему из Испании удачи в изучении культуры древних индейцев.

После того как они ушли, Мино еще какое-то время сидел и думал. Теперь-то он понял, насколько важно выполнять абсолютно все правила безопасности. Закапывать зонтик, стрелы и бутылочку асколсины, а также запасные паспорта, сжигать все купленные им газеты и письма Марии Эстреллы, избавляться от печатной машинки, бумаги и изображений бабочек в местах жительства. Важна была самая мельчайшая деталь. Нельзя было ничего забывать. Он надеялся, что Орландо, Ховина и Ильдебранда поступают так же осторожно.

Газеты и телеканалы обрушивали все новые и новые подробности на шокированных американцев. Ничего подобного никогда еще не происходило в их свободной, благословенной стране. Разоблачения, скандалы, коррупция и жестокое злоупотребление властью всплыли на поверхность. Целый ряд политиков рухнули со своих постов, как костяшки домино, руководители промышленных предприятий в отчаянье выбрасывались из окон своих совещательных комнат на последних этажах небоскребов, биржа Уолл Стрит скакала вверх и вниз, как подстреленная утка, высоко профессиональные и весьма ответственные полицейские начальники впали в состояние полнейшего умопомешательства, проповедники здоровой созидательной морали видели, как американская мечта тонет под нескончаемым потоком грязи, а крупнейшие мафиози впали в совершенно необъяснимую панику и перестреляли друг друга прямо на улице. Весь континент дрожал и трясся, шатался и качался от неописуемой боли момента истины.

И все это дело рук единственного человека, юноши, которому еще даже не исполнилось двадцати лет, того самого, который много лет назад убежал в джунгли и спрятался там, пережив такое, что не дай бог пережить никому. Незначительное событие, которое легко затерялось в ненавидящих полуслепых глазах мирового человечества.

Страна гринго бурлила и кипела. Но через несколько недель все потихоньку начало угасать, потные уставшие люди уселись перед телеэкранами, груды пустых пивных банок отправились в мусорку, на полу опять выросли огромные стеллажи жевательной резинки, и двести миллионов соскучившихся по гамбургерам ртов распахнулись в едином движении. Полиция вернулась к своей безнадежной вечной работе по избиванию гомосексуалистов, шлюх, наркош, нелегальных букмекеров, одиночных демонстрантов, безработных и всяких других бродяг. Никого из членов группировки «Марипоса» так и не нашли, несмотря на проведенное расследование, аналогов которого еще не было в истории страны. Президент выступил по телевидению с пронзительной речью, благодаря которой ему снова удалось поддержать пошатнувшуюся было и сильно скомпрометированную основу строя в глазах американского народа. Но и ему пришлось признать, что у них нет ни единого следа ужасных террористов.

И все же что-то изменилось. В отдельных, как правило, удаленных от столицы уголках, в глубоких лесах загорелся огонь. Этот огонь вполне мог разрастись в факел и пролить свет на все те чудовищные злодеяния, из-за которых группировка «Марипоса» и начала свои акции, те, что породили все дальнейшие бесчинства.

Когда снега выпало столько, что Мино с большим трудом сумел пробраться к супермаркету, он решил уехать. В свете камина он разглядывал паспорт, которым пользовался до сих пор, паспорт на имя Фернандо Икема. Студента. Родом из Испании. Одного из многих.

Он написал последнее письмо Марии Эстрелле, где объяснил, что больше они переписываться не смогут, потому что он отправляется в долгую экспедицию в такие края, где вовсе нет почты. Он написал, что даже лучи солнца в самый жаркий день не могут сравниться с тем теплом, которое он испытывает, думая о ней, что по вечерам, лежа в постели, он вспоминает нежный сладкий запах ее тела, что он ищет ее во сне и разговаривает с ней так, словно она рядом. Длительное ожидание потихоньку приближалось к концу. Он использовал это время на пользу, и к тому времени, как она выйдет из тюрьмы, он превратится в зрелого умного мужчину. Они поженятся и поселятся в доме у моря. Но теперь он едет учиться и изучать мир. Ей нужно набраться храбрости и терпения, совсем скоро он навсегда окажется рядом с ней.

Мария Эстрелла не знала ничего о реальных причинах отъезда Мино. Ни в одном из писем, которые он отправлял ей в тюрьму, не было даже намека на то, что он причастен к группировке «Марипоса». Он не был уверен в том, что письмо не попадет в чужие руки или не потеряется. Но теперь он решил ввести еще одно правило безопасности: никакой переписки. Это решение далось ему нелегко, но оно было необходимо.

Ему очень не хотелось уезжать из этого места. Он бы с удовольствием провел здесь всю зиму, чтобы пережить чудо весны, пробуждение природы от долгого сна, возрождение к жизни всего безжизненного и мертвого. Но ему нужно было ехать. Полет синего морфо только начался.

Университет Лос-Анджелеса. UCLA.

Он собирался посещать лекции, послушать мысли студентов гринго. Он будет анонимным наблюдателем в толпе, он почувствует вибрации произошедшего. Возможно, он сможет понять, достижимы ли цели группировки «Марипоса».

Без особых сложностей Мино снял небольшой домик недалеко от кампуса. Он нашел факультет и аудиторию, где преподавали экологию. Он впитывал царившую там атмосферу всеми органами чувств. Было неприятно. У него появилось ощущение, что он находится в толпе постоянно ссорящихся и орущих по малейшему поводу детей, они хихикали, смеялись и совершенно точно больше волновались о своей прическе или о шансах на победу местной баскетбольной команды, чем о катастрофическом положении дождевых лесов на планете. То, что он слышал о группировке «Марипоса», его очень расстраивало. Поговаривали, что они сумасшедшая банда коммунистических террористов или оплаченные агенты, направленные злейшим врагом США Муаммаром Каддафи.

Он спрашивал всех о том, знают ли они знаменитого профессора Константино Кастилло дель Круза. Все качали головой. В то же время они очень хорошо знали Милтона Фридмана[38]38
  Милтон Фридман (1912–2006) – американский экономист, лауреат Нобелевской премии по экономике, выступал за полностью свободный рынок.
  По словам критиков, «постулаты» Фридмана хорошо работают в обществе, привыкшем к жесткой индивидуальной конкуренции, в странах же с переходной экономикой полностью свободный рынок приводит к обнищанию огромного количества людей и невиданному обогащению крупных компаний, к утрате контроля государства над системой образования и медицины и в конечном итоге – к маргинализации части населения.


[Закрыть] и его знаменитых Чикагских мальчиков.

Мино не понимал, как это заведение может называться университетом! Где же их пыл, рвение, сопереживание? Неужели у них нет критической оппозиции? Конечно, она существовала, но за свой короткий визит Мино не успел ее обнаружить. Он не был гринго. Он не умел думать, как гринго. Его мечты и мысли выросли из совершенно другой реальности. Он чувствовал себя стариком среди тинейджеров. А был при этом самым младшим.