Текст книги "Бухарские миражи"

– Ах… да, совсем забыл: здесь захоронен патрон цеха мясников квартала «Гавкушон». – пояснит Зоиршо. – Так что, можешь помолиться за упокой его души и тебе это зачтётся. Впрочем, о чём это я: куда бы ты ни поставил ногу в Бухаре – безошибочно попадёшь на захоронение святого. Представляешь, насколько свята наша земля?

Наконец, мы вышли из караван-сарая и направились к Ляби-Хаузу, к «вечному магниту», который притягивает к себе не только коренных бухарцев, но и многочисленных иностранных туристов и гостей города. И тут, прямо нам навстречу вышла живописная женщина и стала обмахивать нас с другом, словно волшебной лампой Аладдина.

– О, ҳазориспанд! – воскликнул я, не удержавшись, вспомнив про этот старинный доисламский обычай окуривания и очищения, с помощью сожжения плодов гармалы (или рута, могильник, белобок). – Какая это удача!

– Да-да! – поспешно согласится мой спутник и многозначительно поправит меня – Не удача, а – Знак! Причем – добрый знак.

И мы оба полезем в свои карманы за мелочью, дабы отблагодарить Всевышнего за ещё один не бесцельно прожитый день.

Очищение ҳазориспандом (плоды гармалы)

Часть IV – Бухарский дом

Слева видна суфа и дверь родового дома, справа – квартальная мечеть «Дўст-Чурғоси», а прямо – медресе Рахмонкули-Хана.

– Хороший дом, красивая жена, – что ещё нужно человеку чтобы достойно встретить старость?

(из к-ф «Белое солнце пустыни»)

Итак, что же побудило нас, рассказать о бухарском доме?

Во-первых, нигде в интернете мы не нашли ничего, что могло бы иметь отношение к данной теме. За исключением двух-трёх сайтов, которые в общих чертах обрисовали типичное жилище бухарцев конца XIX начала XX веков.

Во-вторых, для того, чтобы понять уклад жизни и быт местного населения, невозможно обойти стороной такой немаловажный институт, коим является семья. Что же касается Бухары, то эта тема представляется чуть ли не наиглавнейшей, без которой вообще невозможно правильно составить общую картину бухарского быта. Потому, что вся общественная и иная жизнь зиждется здесь прежде всего исходя из личной, непосредственно связанной с таким понятием как «дом».

Скажем более, дом для настоящего бухарца – это больше, чем «моя крепость» для англичанина, ибо, наряду с обычным перечислением различного рода терминов строительного характера, наряду с разъяснением назначения того или иного предмета домашней утвари, необходимо также затронуть и философский аспект данной темы, без которой последняя была бы неполной.

Глядя с высоты «птичьего полёта», мы привыкли видеть хаотично разбросанные жилые глинобитные дома каркасного типа, которые, вроде бы, без какой-либо грамотной генеральной планировки, облепили собою центральную часть старого города с цитаделью Арк посередине. Грязные и узкие улочки, где порою не разъехаться двум ослам, запряжённых в арбу, представляют собою убогое зрелище для туриста, который проходя по ним, видит лишь сплошные стены домов, как правило, без единого окошка.

«Бедные люди, – искренне недоумевает приезжий – и как же они ютятся в таких казематах?»

Ему и невдомёк, что такой тип планировки бухарского дома имеет под собой прочную основу, базирующуюся, как на здравом житейском опыте предков, так и исходя из некоторых принципов восточной мировоззренческой философии. А философия, как это ни покажется странным, проста. Своими корнями она восходит к суфийским учениям, к эзотерике, к той, что призывает человека искать Бога не во внешнем проявлении форм и явлений, а углубиться во внутрь себя самого, добросовестно исследуя собственное «эго» и тщательно полируя своё сердце с тем, чтобы попытаться сблизиться с Ним, который в конечном счёте и является Единственной Реальностью, существующей в основе всей природы мироздания, природы самого человека.

Такое определение позволяет хотя бы отчасти объяснить и принять тот факт, что окна типичного бухарского дома практически всегда были обращены вовнутрь дома, а не наружу. Отсюда становится очевидным, почему средоточием всей жизни бухарца является дом и связанные с этим понятием семейные ценности. Это обстоятельство ещё больше способствует внутреннему самосозерцанию и предельной концентрации внимания, не отвлекаясь на то, что происходит вне дома, «вне мира».

А теперь вернёмся к «хаотичности» застройки. На самом деле, в основе строительства практически любого дома, существует чёткий и продуманный план. Зайдите в любой старинный дом, состоящий, как правило, из «ҳавлии берун» (внешний двор), именуемый ещё как «ҳавлии поён» (нижний двор) и «ҳавлии дурун» (внутренний двор), и вы разительно почувствуете разницу температур между глинобитной стеной, разделяющей дом и улицу. И это неспроста: сама жизнь, путём многочисленных экспериментов, подтолкнула инженерную мысль к тому типу строительства жилища, который мы имеем на сегодняшний день. При строительстве бухарского дома учитывается множество факторов, способствующих созданию специфического микроклимата, особенно, если учесть, что «лето» здесь длится не три месяца, а порою более полугода.

Внутренний двор такого дома строится таким образом, чтобы являл собою естественный кондиционер, который зимой защищал бы от резких ветров и морозов, а летом способствовал бы созданию микроклимата от несносной жары.

Двор выкладывается специальными квадратными плитками-кирпичами, с приблизительными размерами 20 на 20 сантиметров. Толщина же их составляет всего 2 – 3 сантиметра. Укладываются эти плитки от внутреннего дома к центру двора под небольшим наклоном, для того, чтобы дождевая вода стекалась не задерживаясь к середине, где, как правило, разбивают небольшой палисадник («гульзор»), а если быть точнее – некое подобие длинной прямоугольной клумбы. Типичными «обитателями» такого огорода являются, как правило, виноград, инжир, всевозможная зелень (укроп, кинза, реган, мята), а чаще всего декоративные цветы. Реже – плодовые деревья.

Тут следует немного остановиться с тем, чтобы несколько подробнее вникнуть в понятие «Чорбоғ», приблизительным переводом которого означает «Четыре сада».

На многих восточных миниатюрах можно заметить подобные аккуратные внутренние сады, напоминающие внешне большой квадрат, разделённый в свою очередь (посредством перечёркнутых по центру двух линий /рек/: одна – с севера на юг, а вторая – с востока на запад) на 4 меньших квадрата. Вглядитесь по-внимательней в эти типовые сады и скажИте: ничего это вам не напоминает? Ну конечно же: невольно, по ассоциации с Библией, пред изумлённым взором читателя предстаёт образ райского Эдема! Эдем – Eden; Эден; Jannat /ҷаннат/ – райский сад в Библии (Быт. 2:8), место первоначального обитания людей.

Сады Эдема – прекрасное место возвращения, уготованное потомкам Адама. За воротами праведников ожидает прекрасный сад, в тени которого протекают реки. Обитатели Эдема окажутся там в компании сверстниц с потупленными взорами, будут украшены золотыми и жемчужными браслетами, облачены в одеяния из атласа, парчи и шёлка, их будут угощать фруктами и изысканными напитками. Праведники войдут в Эдем вместе со своими праведными отцами, супругами и потомками. (Коран 20:75—76, 38:49—54, 13:19—23, 35:32—53).

Именно к такому «райскому уголку» была и предрасположена душа восточного человека, и именно поэтому подобное философское мировоззрение сумело найти своё отражение в реальном быту любого бухарца – иметь в собственном доме, пусть хоть и небольшой, но – свой миниатюрный Эдем. Так сказать, собственный «кусочек райского сада».

Между плитками, уложенными на песчаную основу, обязательно существует 1 – 2 сантиметровый зазор, который затем заливается специальным раствором ганча (алебастра). Эти плитки-кирпичи обладают удивительным свойством – отражать от себя солнечные лучи, сохраняя умеренную температуру внутри дома. После захода солнца, внутренний дворик, обложенный такими кирпичами, поливается водой. Влага испаряясь, поднимает в первые минуты весь накопивший жар, создавая на некоторое время удушливую атмосферу. Однако длится это недолго, и уже по истечение получаса двор наполняется желанной прохладой.

Непонятно откуда возникает спасительный ветерок («шабода»), и, на вполне высохшую от воды плитку, домочадцами, из числа молодёжи, стелется «шол» (палас из верблюжьей шерсти), а уже поверх него расстилаются по бокам «кўрпача» (стёганые ватные одеяла), приглашая семью к вечернему ужину или просто отдыху под открытым небом.

Вообще, интересно отметить, что именно такими плитками-кирпичами, называемыми «хишт-и оби», облицованы почти все строения в Бухаре. Они заметно бросаются в глаза, особенно с высоты «птичьего полёта»: при строительстве всевозможных сводов и куполков многочисленных медресе, мечетей и бань невозможно обойтись без этих «квадратиков». Рассказывают, что древний рецепт создания таких кирпичей, которые по одной из версий замешивались исключительно на верблюжьем молоке, безвозвратно утерян. И хотя сегодняшние мастера отливают подобные «квадраты», тем не менее, рядовому жителю ценнее, ближе и надёжнее старинные их «собратья», временем доказавшие свою жизнестойкость.

Хорошо лежать на спине в летний вечер во дворе такого дома и, глядя в бездонное смеркающее южное небо, рассуждать об устройстве вселенной. Очень низко, почти над самой головой, кружатся и стремительно проносятся «фарроштурки» (ласточки), как бы объявляя своей весёлой трескотней о наступающей прохладе. Они будут кружится над домами бухарцев до тех пор, пока не стемнеет. Их многочисленными глиняными гнёздами-домами были некогда сплошь облеплены карнизы-балки старинных квартальных мечетей и медресе, находящихся практически в любом квартале города. Сегодня мы почти не встречаем этих жизнерадостных и удивительных птиц. И это ещё один повод для грусти.

С наступлением темноты, на небе одна за другой начинают мерцать звезды, постепенно разгораясь и, представ уже в совершенном блеске, соревнуются со своими «соседками», словно находясь на некоем конкурсе красоты, где само небо играет роль огромного подиума. Зрелище это поистине завораживающее. То, что происходит в такой момент в душе невозможно выразить словами. Нас, разве что, может понять только тот, кто, как и мы, с самого детства спал под открытым небом, находясь под самым боком у Матушки-Природы, в объятиях которой так сладостно и приятно забываться, засыпать и… просыпаться.

Ласточек уже давно сменили летучие мыши, стремительно и неприятно проносящиеся почти над самыми головами и умудряющиеся каким-то чудом не вляпаться со всего лёту в глинобитные стены дома. Однако со временем и они перестают летать, и тогда человек один на один остаётся с той необъяснимой и влекущей к себе вечностью, которую мы называем южным звёздным небом. Той самой загадкой сфинкса, что на протяжении рода человеческого уже столько тысячелетий будоражит умы и притягивает к себе взоры людей, тщетно пытающихся ответить на извечный вопрос: «А в чем же, собственно, заключается смысл нашего существования?!»

Остатки былого величия: квартальная мечеть «Дуст чурогоси», расположенная как раз напротив родового дома.

Элементы бухарского дома

Молодожены на фоне традиционного бухарского жилища. (Фото Феруза Камалова. Бухара, ХХI век.)

Что же из себя представляет бухарское жилье?

Выше мы уже рассказывали о том, что любой бухарский дом делится как бы на две половины: «ҳавлии берун» (внешний двор) и «ҳавлии дурун» (внутренний двор). Это, прежде всего, обуславливается спецификой жизни рядового горожанина-бухарца. Ҳавлии берун, в основном располагается в нижней части строения и одним своим торцом примыкает к «раҳраву» (небольшое крытое помещение, в которое попадаете сразу же, переступив порог бухарского дома. Понятие «сени» или того хуже – «предбанник» – вряд ли здесь уместно и не соответствует тому назначению, которое из себя представляет раҳрав). Другим боком-торцом ҳавлии берун упирается, чаще всего в «ош-хону» («кухню»), к описанию которой мы с вами очень скоро подойдём. Таким образом, одна сторона этого строения обращена на улицу, являясь сплошной стеной без окон, а противоположная – с большими и низко посаженными окнами – смотрит во внутренний двор дома.

Это помещение предназначено для приёма гостей. Как известно, по мусульманским обычаям не приличествует, чтобы незнакомые мужчины и женщины находились в одном обществе и это вполне понятно (тут и до греха недалеко), а потому дом как бы условно делится на «мужскую» и «женскую» половины. Таким образом, ҳавлии берун можно ещё назвать и как «мужской» половиной дома где, как правило, хозяин принимает своих друзей и гостей-мужчин, а ҳавлии дурун – это чисто «женская» половина, в которой проживает женский контингент дома и маленькие дети. Так что все очень просто и разумно: «Не видит око – и разум чистый» или, говоря другими словами: «Нет бабы – нет проблем». А то всякие мысли начинают в голову лезть без спросу, и всё такое…

Правда, забегая несколько вперёд, следует сказать, что данный статус этих половин не всегда постоянен и в исключительных случаях (к примеру: свадьба или другое торжественное мероприятие, предполагающее наличия огромного количества людей) «роли» могут меняться. То есть, ҳавлии берун (Внешний двор) на какое-то время становится «женской» половиной, и напротив – ҳавлии дурун (Внутренний двор) – «мужской». Поэтому нелишним будет ещё раз напомнить, что «Восток – дело тонкое, Петруха!».

Помимо этих двух основных строений существует ещё и «манзар» (мансарда) – жилое помещение, находящее на уровне второго этажа и именуемое ещё в простонародье как «Боло-хона» Это самое любимое место обитания бухарской детворы. В настоящее время, когда истинное предназначение и функции «манзара» остались в далёком прошлом, чаще всего там хранят всякую рухлядь и ненужный хлам. Именно это и привлекает детский пытливый ум, роясь в пыльном помещении и находя выход своим многочисленным фантазиям и буйству воображения.

А ведь ещё каких-то 50 – 60 лет тому назад это помещение отвечало своему предназначению. Оно строится, как правило, на уровне второго этажа, примыкая одним торцом непосредственно к ҳавлии дурун (Внутреннему двору). Маленькое оконце, расположенное почти у самого пола «манзары», своей обратной стороной выходит прямо во Внутренний дом, находясь почти под самым потолком этого большого помещения.

Во время больших молитвенных собраний, когда в главном основном Внутреннем доме совершались богослужения, где, как правило, присутствовали мужчины, это оконце являлось своего рода связующим звеном между мужской частью, находящейся внутри и женской, которая располагалась в «манзара».

Когда мужчины делали «омин», сложив традиционно свои ладони и поднеся их к лицу, женщины, узрев этот жест в оконце, также следовали примеру мужчин, оставаясь, при этом, невидимыми для последних. Ту же самую функцию это помещение выполняло и во время намаза.

Кроме того, помещение «манзары» служило своего рода кладовой, где нередко хранились «хумы» (глиняные кувшины) с различными шербетами и горячительными напитками, приготовляемыми рачительным хозяином. К «манзаре» обычно вела узкая глинобитная каркасная лесенка, обмазанная со всех сторон раствором глины и соломы. Маленькое и неуютное место, находящееся непосредственно под самой лестницей, являлось также одним из излюбленных мест местной детворы советского периода.

Как ҳавлии берун, так и ҳавлии дурун имеют «даҳлез» (своего рода «сени», предварительное помещение, служащее для хранения обуви и одежды). А уже из «даҳлеза» вы попадаете непосредственно в главную комнату. Как правило, почти в каждом из «даҳлезов» существует и ещё одна небольшая дверца, ведущая в так называемый «мадон» (чулан) – помещение для хранения одежды. В каждом из перечисленных помещений имеется «ташнав» – люк для отвода воды —аналог раковины; роль чаши раковины выполняла квадратная мраморная плита толщиной в 4—7 см, размерами от 45 х 45 см до 60 х 60 см, со специальной плосковидной выемкой и с тремя или пятью отверстиями диаметром 6—8 мм, вокруг чуть возвышающегося в центре орнаментального куполочка, диаметром 10—15 см, в зависимости от размеров плиты. По углам и краям плиты также выделялись поля, шириной в 5—6 см с красивыми геометрическим орнаментами. Колодец ташнав выполнялся на кирпичной кладке и суживался кверху до 0,3 метров с основания диаметром 0,8 метров.

Глубина «ташнава» под плитой составляла 3—5 метров.

Ташнавы устанавливаются также во дворе дома, и в ош-хоне, где готовится еда. Сложная и древняя система канализации, именуемая «тазар», существует в любом старинном доме.

Откровенно говоря, мне так и не удалось выяснить, каким образом наши предки угадывали – где и как именно следует устанавливать точки стока и как вообще действует данная система. Известно лишь, что система ташнавов была соединена в тазары. К примеру, под шахристаном Бухары обнаружена система тазаров, относящаяся аж к Х – ХII векам. В остальной части города также действовала система канализации, созданная в XVI веке при правлении Абдуллахана II из династии шейбанидов. Все тазары выходили за городскую стену. Вокруг города находился кольцевой заҳкаш. Его части сохранились и по сию пору.

Лично от себя могу засвидетельствовать лишь одно – с каким трепетом и благоговением моя бабушка относилась к данному сооружению. Выросшая в традиционной бухарской семье, где к расходу и экономии воды придавалось немаловажное значение, она неизменно возникала перед нами – детьми – едва нам стоило приблизиться к ташнаву. Наше плескание и разбазаривание воды она справедливо считала непозволительной роскошью, грозящей засорением канализации и последующими в связи с этим проблемами. Она как Цербер стояла на страже контроля расходования воды и малейшее излишество последней, с нашей стороны, справедливо расценивалось ею как варварское и ничем не оправданное расточительное безумие, граничащее с преступлением. Вода – это было святое. Но самое главное переживание заключалось даже не в этом. А в том, что мы, своим чересчур бесконтрольным расходованием воды могли забить и окончательно нарушить единственную древнюю канализационную систему, которую уже не в состоянии будет восстановить ни один из советских сантехников.

И, как я уже понял, став значительно старше, она была права на все сто. В этом я воочию убедился, когда в советское время учёные и археологи, пытаясь выяснить – как же всё-таки функционирует старинная баня XVI-го века – полностью разобрали действующую (!) баню «Саррофон», а потом, собрав её вновь, столкнулись с непонятной дьявольщиной – баня перестала работать.

Так выглядит стена бухарского дома во время строительства

Однако, возвратимся в дом.

Все традиционные дома в Бухаре являются домами каркасного типа («чўбкори»). То есть, вначале сооружается «скелет» будущего дома из деревянных балок, имеющих, в свою очередь, различные размеры и назначения, а затем «пустоты» заполняются специальными глиняными кирпичами, которые «пекутся» тут же и сушатся на солнце. На заключительной стадии, построенный таким образом дом, обмазывается раствором, состоящим из обыкновенной глины и соломы.

Перейдём к элементам дома.

Каркас традиционно выполнялся из древесины, которая росла в «паттазорах (лесных массивах)» в окрестностях Бухары – Вабкенте, Гиждуване, Хатырчи, Каттакургане, Шахрисабзе. Возили и из Самарканда, Сырдарьи. Вдобавок твердые сорта поставлялись и водными путями – через реки Амударья и Зеравшан из восточной Бухары, где их было в изобилии. Связки древесины назывались «амуд». В «Бозори чўб» (рынок древесины) не наблюдалось дефицита древесины.

А с 1867 года, когда Бухарское ханство оказалось в вассальной

зависимости от России, ассортимент древесины на этом рынке значительно расширился.

В основание дома, как правило, закладывается самый большой и толстый брус из твёрдых пород дерева, который называется «синҷ». Затем следуют вертикальные стойки, именуемые «қалама». На рисунке, выполненным мною лично, который, кстати, смотрится не хуже остаповского «сеятеля», наглядно выделены все основные строительные элементы типичного бухарского дома. К сожалению, сейчас уже некоторые жители стали отходить от традиционной постройки, предпочитая современные методы строительства жилья. Конечно, винить их нельзя, но как я уже писал несколько ранее, что-то «нечто большее мы теряем, прощаясь с бабушкиной колодой и дедушкиной кочергой…».

«Забаррав» (верхняя несущая балка) является не менее важным элементом дома, чем синҷ, поскольку именно в тот момент, как только этот брус «усаживается» на предназначенное ему место, хозяевами дома режется баран, которого подвешивают с помощью верёвок именно за этот элемент дома для того, чтобы кровь стекала к углу основания фундамента дома. Это дань традиции, которой сегодня придерживаются не все. Забаррав – это один из самых главных элементов дома, поскольку является основанием для кровли, а такие понятия как «кров», «дом» являются священными для любого бухарца.

Строительные элементы бухарского дома

Как только несчастная овца приняла на себя уготовленную ей долю, тщательно перевариваясь в желудках многочисленных соседей по кварталу, явившихся по зову сердца на «хашар», строители, выпив по пиале горячего зелёного чаю и немного отдохнув, вновь приступают к продолжению строительства. Обычно бригада строителей состоит из 3 – 4 человек. Один из них «усто» (мастер), имеющий «шогирда» (помощника). Остальные – «ёрдамчи» (помощники) – «лой те, хишт те!» («глину подай, кирпич подай!»).

Раствор замешивается в так называемой «лойхона» образуемой кругом, состоящим из раствора, диаметром в 3 х 5 метров. «Лойкаш» («глиномес») замешивает раствор, состоящий из воды, земли и соломы. «Каъ» (солома) покупается на специальном базаре. Её потребуется очень много. С песком немного проще: договариваются с любым водителем самосвала, и он привозит столько земли, сколько необходимо хозяину строительства, высыпая её прямо возле дома, часто загораживая проезжую часть для остального транспорта. Ещё ранее, до авто, землю привозили на «аробе» (арбе). Остаётся вода. Сейчас в каждом доме имеется водопровод, а раньше существовала такая профессия, как «обкаш» /тадж./ – (водонос) или «машкоб» /араб./. Машкобы считали своим прямым покровителем святого Аббаса, дядю Магомета. (По преданию, Аббас поил водой мусульманских воинов во время битвы с неверными). В специальных бурдюках, сшитых из овечьей кожи, они доставляли на своём «горбу» воду из близлежащих «хаузов» (бассейнов), имевшихся почти в любом квартале города.

Рабочий раствор замешивается прямо на узкой улице, являя собою «воронку» диаметром 3 – 5 метров и состоящую из земли, воды и соломы, края «кратера» которой несколько возвышаются, дабы не вытек сам раствор. В середине располагается непосредственно сам лойкаш, который, засучив штаны до колен, усердно обминает босыми ногами строительный раствор. Этим раствором впоследствии будут обмазываться стены дома, являясь своего рода штукатуркой.

Однако перед этим, все «пустоты» каркасного сооружения заполняются кирпичами, выполненными из глины и высушенными на солнце. Процесс этот в обиходе строителей называется «қулоқчини».

«болор» и «васса» – обязательные строительные элементы практически любого бухарского дома

А теперь войдём вовнутрь дома и поднимем глаза кверху, на потолок. Ну как, интересно? Ещё бы: это вам не хухры-мухры, а «болор» и «васса». Болор – это продольные балки, перекинутые вдоль всей ширины комнаты (на некотором расстоянии друг от друга), своими концами опирающиеся на забаррав. Эти балки, в свою очередь, служат основанием для васса – узких и полусферических дощечек (своего рода «горбылей»), которые, ложась вплотную друг к дружке, перекидываются перпендикулярно болору. А уже на них стелется кровельный материал, который затем также обмазывается раствором, состоящим из глины и соломы. С нечто подобным пришлось столкнуться в одном из музеев во Флоренции (посвящённом традиционному жилищу), когда поразительное сходство архитектурных элементов невольно наводит зрителя на определённые размышления. Вот и пойми: кто у кого «спёр» эту замечательную идею…

Но вернёмся к болору. Именно он является той единицей, которая служит для обозначения размеров будущей комнаты. Дело в том, что размеры комнаты определяются, как правило, по количеству этих балок-брусьев. Бухарцы так и обращаются к мастеру со своими пожеланиями, подчёркивая – из скольких балок должна состоять та или иная комната: «ҳафт-болори хона» («комната, состоящая из семи балок») или «нў-болори хона» («комната, состоящая из девяти балок»). Реже строят 11 или 13 балочные комнаты. И уж совсем редко – более. Как вы уже вероятно обратили внимание, количество балок всегда должно быть нечётным.

«Ошхона» (кухня) обычно располагается в дальнем углу дома, дабы копоть и чад, исходящие во время готовки пищи, как можно меньше касались стен главных строений дома. Ведь раньше пища готовилась исключительно на дровах. Вот почему в центре или в углу (обычно над тандыром) ош-хоны, в потолке можно обнаружить небольшой – размером 1,7 х 1,7 метра – проём с навесом высотой в 1,5– 2 метра. Это – «ҳаштарк», (буквально – восьмигранник), выполняющий роль и вентиляции и дымохода.

Вместо современной газовой или электроплиты, наши прабабушки пользовались обыкновенными воздвигнутыми на кирпичной кладке очагами «оташдон». На этот очаг можно было установить полусферический казан. Он плотно садился на предназначенное ему место и терпеливо и мужественно сносил все, что в него нальют.

Роль же холодильника выполняли «хумы» – специальные глиняные кувшины, утопленные наполовину в землю и обмазанные сверху раствором, вплоть до самого горлышка, которое прикрывалось специальной крышкой соответствующего диаметра. Хумы имели различную ёмкость и служили для различных целей. В основном, они служили резервуарами для хранения воды. Однако, я хорошо помню, что у бабушки были и хумы для масла, а также специальные хумы для хранения мяса.

Ошхона – это святая святых, ибо она являлась зеркалом чистоты всего дома. Там всегда было идеально чисто, несмотря на отсутствие водопровода, газа и электричества. Сейчас без этих достижений научного прогресса и представить себе невозможно сколь-нибудь сносное человеческое существование. И, тем не менее, факт остаётся фактом. Воду приносили «обкаши» (или «машкобы»), хворост – «ҳезумкаши», а единственным источником света в ошхоне являлась керосиновая лампа да пламя самого очага. И чистота кругом стояла идеальная.

Рискну даже произнести крамольную мысль, что закралась мне в этой связи в голову: мне кажется, что каждое новое достижение научно-технического прогресса (пылесос, стиральная машина и т.д.), привнося в наш дом облегчение, одновременно также способствует притуплению приобретённых, в своё время, полезных навыков и приводит к лености всего организма, расхолаживая и приводя – в отдельных случаях – к полной и окончательной деградации личности. В итоге, человеку лень не только пошевелить рукой, но даже – собственными мозгами.

Ну а теперь, пойдём дальше.

Попытаемся войти в главную комнату и… раскрыв рот, застыть от изумления. Да-а… Глядя на дом снаружи, даже трудно себе вообразить, что за этим невзрачным на вид глинобитным строением может кто-либо проживать.

Самое почётное место – «пешки хона» – почётное место, противоположное входу. Оно украшается специальными полочками («токча»), служащими для различного рода многочисленной домашней утвари и посуды. Аналог современного серванта, если хотите. Сочетание простоты и практичности дополняется искусной росписью ниш растительным или геометрическим орнаментом, способствуя воспитанию художественного вкуса и созданию уюта в чисто национальном стиле. И пусть вас не удивляет обилие чайников и пиал на полочках. Часть из них со временем перейдёт к сыну или дочери, когда последние обзаведутся своей собственной семьёй.

Гостиная комната типичного бухарского дома.

Родители заблаговременно заботятся о том, чтобы их дети, женившись или выйдя замуж не почувствовали резкой перемены привычного им уюта, начиная строить новую жизнь. Справа возвышается сооружение, именуемое «ҷой» («место»). Оно сложено из многочисленных кўрпа-кўрпача (стёганых ватных одеял) и накрытое сверху «сюзане» (декоративное покрывало ручной работы). В основании этого сооружения, как правило, находится старинный деревянный сундук, обитый цветными жестяными лентами, образующими красивые геометрические орнаменты.

Внутри сундука находятся всевозможные отрезы материалов, предназначающиеся для будущих многочисленных подарков, а также приданое будущей невесты или наряды новоиспечённого «домода» (жениха). Это сооружение является обязательным атрибутом любого бухарского дома. Оно с раннего детства знакомо каждому ребёнку и, быстро привыкнув к нему, порой уже и не замечаешь его. Эти одеяла также потом будут благополучно устилать собою комнаты новобрачных, напоминая знакомым рисунком о доме и навевая своим запахом давным-давно ушедшее детство.

Ну, а коли есть на чём спать, и из чего есть и пить, то всё остальное молодожёны должны будут, постараться добыть сами. Благо за примером далеко ходить не надо: их родители – наглядное пособие.

Не будем лукавить, а признаемся сразу честно: в настоящее время домов, подобных этому, в Бухаре не более двух сотен и каждый из них состоит на учёте. Как правило, любому такому дому уже давно перевалило за сто лет. И далеко не каждый рядовой горожанин мог позволить себе подобную роскошь, нанимая для этого специальных мастеров по ганчу, по художественной обработке, художников-миниатюристов, и оплачивая им немалые деньги. И, тем не менее, такой дом можно по праву считать эталоном бухарского жилища, поскольку к постройке именно такого дома, во все времена, стремился любой местный житель.

Возьмите, к примеру, любую нишу, любовно расписанную старым мастером. Полюбуйтесь затейливым орнаментом с фантастическими элементами, и вы незаметно для себя окунётесь в волшебный мир сказок из «Тысячу и одной ночи», где у каждого зрителя всплывают свои собственные и неповторимые ассоциации в этом удивительном путешествии во времени. В отличие от современного зомбо-ящика (телевизора), есть куда положить глаз, полюбоваться затейливым орнаментом и включить собственное воображение и фантазию.

Глядя на многочисленные ниши, отличающиеся друг от друга неповторимым орнаментом, на филигранную, почти ювелирную технику исполнения отдельных элементов декора, на сложные расчёты, связанные с устройством сталактитов, наконец, на само сочетание красок, используемых в каждой из перечисленных работ, поражаешься тому – какое огромное значение придавали наши предки внутреннему облику и оформлению помещения с тем, чтобы оно способствовало гармоничному развитию личности, прививая эстетический вкус к окружающему миру, и заставляя, стремиться к внутреннему совершенствованию.