Текст книги "Проблемы русского вида"

7. Нейтрализация противопоставления ОФ НСВ и КФ НСВ

Как отмечалось выше, СВ в конкретно-фактическом значении также обозначает (или содержит в качестве исходного предположения вопроса или пресуппозиции в вопросах и других коммуникативно вторичных высказываниях) факт, только не обобщенный, а конкретный В тех случаях употребления ОФ НСВ, когда (1) ситуация и / или контекст говорят о единичности события, (2) при этом квант ОФ НСВ семантически и / или ситуативно совпадает или близок к событию, обозначаемому СВ, ОФ НСВ сближается и конкурирует с КФ СВ. В то же время какие-то уже чрезвычайно тонкие, подчас размытые, вероятностные и трудноуловимые отличия между НСВ и СВ и в этих случаях сохраняются, обуславливая легкую предпочтительность одного из видов: Съешьте булочку! – Спасибо, я уже обедал / пообедал – обедал обозначает законченное целостное действие, люди обедают обычно один раз в день; ОФ НСВ, сигнализирующий об атрибутивном понимании, звучит здесь лучше; Куда же билет делся? Я ведь взял / брал билет! – один конкретный билет на одну актуальную поездку берут один раз; наличие результата (билета), предполагаемое СВ, становится вероятностным в контексте его поисков; СВ звучит более оптимистично, предполагая, что билет сохранился у Г, его надо просто найти, ОФ НСВ фокусирует отсутствие билета ('скорее всего, билет потерян'). Звонила Надя. Она сказала, чтобы ты…»Позвонила Надя и сказала, чтобы… – единичное сказала обуславливает единичность звонила, к которому оно анафорически отсылает; звонила – начавшийся и закончившийся квант, эквивалентный тому, что обозначен посредством позвонила. Звонила, на наш взгляд, предпочтительнее, поскольку первое предложение экзистенциальное, а ОФ специально предназначен для экзистенциальной интродукции событий.

Во многих случаях мотивом для предпочтения ОФ НСВ близкому КФ СВ является изображение первым единичного события как одного из повторяющихся (на том или ином уровне абстракции) событий этого же типа (ОФ НСВ сигнализирует о множестве, из которого он «родом»). Так, Когда вступали в брак?» Когда вступили в брак? однако с СВ – это нейтральный вопрос, не имеющий никаких коннотаций, в то же время ОФ НСВ предполагает какое-то множество, представителем которого он является, например ряд вопросов вопросника или анкеты. Такие вопросы задаются один за другим: Когда вступали в брак? Где учились? Бывали ли заграницей? и т. п. Это объединяет данные употребления с прототипическим ОФ. Если событие уникальное, то оно не может употребляться и в таких контекстах: *Когда, где рождались? *Когда Освальд убивал Кеннеди? Еще примеры. [Сотрудник редактору газеты: ] Зачем, – спрашиваю, – вызывали? (С. Довлатов. Компромисс) ≈ … вызвали? Однако вызывали – мягче, вежливее; вызвали звучит более грубо, почему? СВ единичен, это имплицирует «незакономерность» действия; вызывали реально также единично, однако входит в ряд повторяющихся случаев (начальник регулярно вызывает к себе в кабинет подчиненных, поэтому это закономерно, нормально).

Единичность действия также имплицируется вопросами типа Где апельсины покупали?; Где вы брали бумагу / лыжи?; Когда вы покупали пластинки? (Они еще есть в продаже?) и т. п. в ситуации, когда результат покупки (определенные апельсины, лыжи, пластинки) и т. д. налицо. По наблюдениям О. П. Рассудовой, подобные предложения употребляются в ситуации, когда спрашивающий сам хочет совершить (повторить! – И. Ш.) соответствующие действия [1968: 40], с дополнительным атрибутивным выводным компонентом: 'я вижу, что адресат купил нечто (факт); тот, кто покупает (в событийном повторяющемся значении) что-либо, знает, где это продается, поэтому я спрашиваю его, где он купил это, я спрашиваю это не просто так, а потому, что я сам хочу купить там вещь этого типа'. Таким образом, в качестве повторяющегося кванта здесь рассматривается более отвлеченная, чем в типичных общефактических употреблениях, ситуация результативной покупки неопределенных апельсинов отвлеченным (все равно, каким именно) субъектом. На этом уровне ситуация может результативно повторяться с индивидно разными апельсинами и индивидно разными субъектами, и именно к такому фоновому дистрибутивно-итеративному кванту и отсылает НСВ данного типа. Ср. аналогичный пример, где выводные элементы в вопросе остаются невыраженными, но то, что они есть, видно из эксплицитной реакции в ответе на эти компоненты: Самка, где виноград брали? … – А вон там, только там больше нет, кончился (В. Пелевин. Жизнь насекомых). Характерно, что осуждающее Где ты взял эту гадость? только с СВ – брал подразумевает, что Г сам хочет тоже взять ее, а это противоречит смыслу слова гадость.

Иногда мотивом для употребления ОФ НСВ может быть только желание представить данный факт как отдельный, исключить возможность интерпретации того, что обозначается, как звена в последовательности событий (первичное событийное значение СВ):

Когда «частник» уехал с моей дорожной сумкой, деньгами (8000 долларов), американским и российским паспортами, авиабилетами, водительскими правами, медстраховочной карточкой и т. д., эта подлая душонка (ещё слушал хорошую музыку!) даже документы не подбросил. Подвозил он меня от остановки автобуса из Таллина… Американский паспорт поменять было просто, а вот восстановить серпастый-молоткастый… Всё лето не выехать из Питера без документов (Фонтанка. ру. 12.08.2007). Предложение с подвозил представляет собой добавочное замечание (пишущему вдруг пришло в голову, что надо бы об этом сказать), в тексте оно следует за предложением с СВ уехал, если бы данный факт был выражен посредством СВ подвез, то возникло бы впечатление, что это следует за уехал, что на самом деле не так, короче говоря, в тексте возникли бы трудности с интерпретацией, излишнее «напряжение», избежать которого позволяет употребление ОФ НСВ.

8. На пути из ОФ НСВ в СВ

На описанном выше пути движения НСВ через ОФ НСВ в сторону СВ некоторые типизированные употребления заходят так далеко, что можно уже говорит о том, что они фактически переходят функционально в разряд СВ (семантически, денотативно, все событийные ОФ НСВ, как было отмечено выше, совпадают с СВ). Для завершения такого перехода достаточно приобретения глаголом событийного значения, сигналом и следствием чего является возможность его употребления в описании цепи сменяющих друг друга событий. Такой «отколовшейся» от ОФ НСВ формой является, в частности очень частотное хотел, в сочетании с глаголом СВ употребляющееся для обозначения неудавшейся попытки или внезапно возникшего и столь же мгновенно отмененного умом «импульса воли», выбора, намерения (= 'не хотел – хотел – не хочет'): хотел встать [и не смог], хотел было ударить старуху, [но передумал]) (см. подробнее об этом значении-употреблении хотел в [Шатуновский 1996: 298–305]; характерно, что для обозначения находящихся в том же ряду других видов актов выбора употребляются СВ: задумал, решил, вознамерился поехать на курорт). Два других, уже самостоятельных слова того же рода – это бежал и стрелял, которые наряду с собственно ОФ употреблениями (Вы когда-нибудь бежали из тюрьмы?… стреляли в человека?) могут функционировать и как СВ: Был схвачен полицией, посажен в тюрьму, бежал (=убежал) из заключения, переправился за границу… После того, как он бежал из тюрьмы…; После короткого боя противник бежал из деревни и т. п. Фанни Каплан стреляла ('произвела выстрел') в Ленина, бьла арестована и после непродолжительного суда расстреляна. Ср. невозможность употребления в подобных цепочках собственно ОФ: Иван пришел в магазин, *покупал хлеб и пошел к выходу…; Маша встала, подошла к Ивану, *давала ему пощечину… и т. п.

9. P. S

Существование (имение места) единичной ситуации может быть в фокусе в вопросах типа Вы вчера покупали кожаную куртку на рынке? (несколько видоизмененный пример Е. В. Падучевой), ≈ 'Имела ли вчера место покупка вами куртки на рынке?', и в ответах на них: Да, покупал / Нет, не покупал. Заметим, однако, что хотя ситуация здесь является в целом единичной, она включает в себя неопределенную, потенциально повторяющуюся часть. В примере выше это 'покупка вами куртки на рынке', С, которая является неопределенной, потенциально повторяющейся (как тип) в разные дни. В целом вопрос прочитывается как 'Имела ли вчера место ситуация типа 'покупка вами куртки на рынке'?' Если такого вычленимого неопределенного, потенциально повторяющегося «участка» нет, то такое употребление аномально:??Вы вчера покупали эту куртку на рынке? – как минимум, очень странно, поскольку трудно вообразить, что одну и ту же куртку можно покупать несколько раз; *Вы разбивали мою чашку? * Вы убивали Смирнова? и т. д. В последнем случае возможны только вторично-фактические (как можно было бы их назвать, поскольку в этом случае С обязательно должна быть так или иначе уже введена в рассмотрение) вопросы с СВ, где то, что речь идет об истинности С в целом, сигнализируется специальными частицами или словами: Это правда, что вы вчера купили эту куртку на рынке? Вы действительно разбили мою чашку? и т. п.

Глава 7
Вид и время

Глаголы СВ и НСВ по-разному взаимодействуют с показателями времени, и особенности такого взаимодействия мотивированы их общими и частными значениями. Как известно, СВ не имеет настоящего времени, и это вполне закономерно. Форма настоящего времени обозначает С, одновременную с «текущим», бегущим моментом речи. СВ же обозначает, как минимум, две последовательные С, а две (тем более три) разновременные ситуации не могут быть одновременно одновременны с моментом речи! (А предшествовать обе или сколько бы их там ни было С моменту речи (прош время) или следовать за моментом речи (буд. время) – могут.) Ср. замечание Дж. Форсайта: «… Представление совершенным видом действия как целостного события не совместимо с выражением одновременности действия с настоящим моментом: действие, изображенное как целостное событие, должно или предшествовать моменту речи … или же его выполнение должно относиться к будущему» [Forsyth 1970: 149]. По сходной причине не сочетаются с «точечными» обстоятельствами времени глаголы СВ, обозначающие «целостное действие», а говоря точнее, глаголы СВ типа 'не Р – Р – не Р ' и 'не Р – Р – Q ': *Я прочитал вашу статью в з часа 15 минут; *Он написал этот роман 17 декабря 1983 г. и т. д. Я мог кончить читать статью в 3. 15, но вся «история», описываемая глаголом прочитать ('не читал, начал читать, читал какое-то время, кончил читать'), никак не может уместиться в одну минуту, так же как вся история написания романа, от момента, когда его нет, до момента, когда он есть, не может уместиться в один день Но если взять обстоятельство «пошире», такое, чтобы в отрезок времени, им обозначаемый, могло уместиться то, что описывается данным СВ, положение меняется: Я прочитал вашу статью вчера. Роман нельзя написать в один день, а рассказ можно: Он написал этот рассказ 17 декабря. Но за год написать роман можно: Он написал этот роман в 1983 г. Глаголы СВ, обозначающие две последовательные С, одна из которых «моментально» сменяет другую (типа 'не Р – Р' или 'Р – не Р'), сочетаются с «точечными» обстоятельствами. Последние в данном случае указывают на временное положение границы между С: Х умер в 17.00 = Х жив 17∣00 Х мертв ='До 17. 00 Х жив →после 17. 00 Х мертв'. Отметим, что глаголы приехал, уехал, пришел и т. п. относятся именно к этому типу, они обозначают не три последовательные С ('Х не в У → Х едет в У → Х в У' [ср. Сильницкий 1983]), а две, поскольку Х одновременно не в У и едет в У Таким образом, Х приехал в У ='(Х не в У); Х едет в У → Х в У', отсюда и возможность сочетания с точечными обстоятельствами: Он приехал к нам в 5утра.

Возникает вопрос: почему СВ указанного типа не могут пониматься в настоящем времени? Иными словами, почему момент смены ситуаций, фиксированный в значении этих глаголов, не может совпадать с моментом речи? Ответ очевиден. Момент речи – это динамический момент, «бегущий» вместе с временем, в котором протекает акт речи. В каждый последующий миг момент речи совпадает с новым абсолютным моментом времени, поэтому он не может быть одновременным с каким-то одним статическим, неподвижным моментом. То, с чем может быть одновременна «точка» момента речи, это только состоящая из ряда однородных точек линия, по которой она бежит.

Глаголы СВ не сочетаются с обстоятельствами типа с 3 до 5 (*Он написал статью с 3 до 5), что также вполне закономерно. Указанные обстоятельства квантифицируют С по моментам времени (Он писал статью с 3 до 5 ='В каждый момент времени от 3 до 5 часов он писал статью') и, как все кванторы, требуют однородности С в каждый момент. СВ не удовлетворяет этому требованию, поскольку не только обозначает ряд однородных моментов, в которые он писал статью, но указывает также на момент, когда статьи не было, и на момент, когда она есть.

Понятно также, почему «формы совершенного вида не мирятся с идеями начала, продолжения и конца процесса» [Пешковский 1956: 108]: *Он начал / кончил / продолжил написать роман.

В значении СВ одно кончается, другое начинается и, может быть, продолжается, а может быть, тоже кончается и начинается третье, и т. д. Фазовый глагол дублирует одни компоненты значения СВ и противоречит другим, что и является причиной полнейшей аномальности сочетаний фазовых глаголов с СВ.

Общефактический НСВ, сближающийся, как было отмечено выше, по своей внутренней структуре с СВ, приобретает и сходные с последним (и по тем же причинам) темпоральные характеристики. В частности, общефактическое понимание исключено в настоящем времени. Внутренне разнородный, состоящий из нескольких последовательных стадий квант повторяющегося действия не может уместиться в момент речи так же, как и аналогичная цепочка, обозначаемая СВ. К этому добавляется специфическая временная неопределенность общефактического НСВ, исключающая его синхронность с каким-либо определенным моментом времени (а момент речи является самым определенным из всех временных моментов, это тот самый момент, который только и дан нам непосредственно, все остальные моменты и периоды опираются на него как на точку отсчета). Поэтому преимущественной сферой употребления общефактического НСВ является прошедшее время, а также область будущего (включая употребления инфинитива НСВ в сочетаниях с модальными глаголами и императив). В коммуникативно производных употреблениях, отвечающих на вопрос когда? НСВ общефактического «происхождения» допускает только «объемлющие» показатели времени [Падучева 1996: 168], достаточно широкие для того, чтобы в них потенциально несколько раз могло уместиться то, что обозначено глаголом: Я читал эту книгу в детстве; Он приезжал к нам прошлым летом; Врач приходил после обеда; ср. ^?Врач приходил в 15.30 (последнее предложение отчасти выручает то, что для события прихода и немедленного ухода, а именно такое понимание диктуется указанным обстоятельством времени, одна минута в принципе также может быть понята как объемлющий временной интервал).

Хотя СВ не может уместиться в настоящем времени, какая-то из фаз его может находиться в настоящем. Для глаголов прошедшего времени это, естественно, последняя фаза, неопределенно длящееся итоговое положение вещей (перфектное значение), для будущего времени – это длящаяся медиальная фаза собственно действия. Как пишет В. В. Виноградов, «форма будущего времени совершенного вида не противопоставляет будущего действия плану настоящего. Выражаемое действие как бы исходит из настоящего времени, простираясь в будущее в завершительных моментах процесса, в его результате, между тем начало действия может относиться и к настоящему времени» [1947: 574], например, Сейчас оденусь может пониматься и так, что я сейчас уже одеваюсь, к будущему относится только завершение этого действия.

Глава 8
Настоящее динамическое НСВ

1. Как было отмечено выше, в русском языке в глагольной системе при помощи грамматических средств четко противопоставлены динамический и статический аспекты мира. А именно, в прошедшем и будущем времени НСВ описывает статический аспект мира, когда время идет, но ситуация, в том аспекте, который выбран глагольным словом, не меняется: спал, читал, температура повышалась… СВ описывает изменение, «событие»: идет время и вместе с ним изменяется мир, одно положение вещей сменяет другое: заснул, проснулся, увидел, полюбил, прочитал. В наст. времени, в котором в рус. языке форма СВ не употребляется, это противопоставление выражается иначе, в формах НСВ, который в одном случае употребляется в значении собственно НСВ – в статическом, актуально-длительном значении, а в другом – как СВ, обозначая смену ситуаций, событие. Будем называть последнее актуально-динамическим значением НСВ, или, сокращенно, просто динамическим (или событийным) значением. Это форма наст. времени, используемая для обозначения динамического аспекта мира, событий. Это значение, в силу его специфики, возникает только в форме наст. времени и поэтому является не чисто видовым, а видо-временным значением, складывающимся в результате взаимодействия значения временной формы и значения вида.

Наст. время указывает на одновременность ситуации с моментом речи. Очень важный момент, который обычно игнорируется: момент речи является динамическим «моментом», моментом его можно назвать только условно, на самом деле это и не момент, и не интервал, поскольку и то, и другое фиксировано на оси времени, он диалектически со вмещает свойства и того, и другого, точнее, не является ни тем, ни другим: это динамическая, бегущая по оси времени (или бегущая вместе с временем) точка. И это важно для употребления глагольных форм. Мы можем отвлечься от этого и отвлекаемся в прошедшем и в будущем времени, а также в расширенном, неактуальном (узуальном, потенциальном и т. д.) настоящем, когда общее расположение событий и процессов по отношению к движущемуся моменту речи не меняется. Но мы не можем игнорировать движение момента речи в актуальном настоящем времени, самом настоящем из всех времен! Поскольку НСВ обозначает не меняющееся положение вещей, а наст. время – одновременность с моментом речи, бегущим по оси времени, отсюда актуальное статическое значение НСВ является в наст. времени и очень точно названо актуально-длительным. Эта ситуация, состояние, процесс Р должны длиться, не меняясь, какое-то время вместе с моментом речи – хотя бы столько, чтобы можно было успеть сказать «Р». Как пишет об этом А. А. Потебня, «действие, занимающее одно неделимое мгновение или и более продолжительное, но оконченное, не может быть современным акту сознания этого действия. Удар грома поразил мой слух, …. но когда я даю себе отчет в этом, этого удара уже не слышно, и мне остается сказать: гром грянул или, если ожидается другой удар, – грянет. Я могу употре бить настоящее время лишь в тех случаях, когда действие представляется настолько продолжительным, что, начавшись до минуты сознания, не прекращается и в течение самого акта речи и сознания: дождь идет…» [Потебня 1941: 137]. Момент / интервал речи в этом случае является включенным показателем времени [Падучева 1996: 173]. Если Р – событие, то момент речи в этом случае бежит внутри события, по той его медиальной фазе, в течение которой не происходит изменений в ситуации, одна ситуация не сменяется другой: Он читает книгу / пишет письмо / входит в этот момент в ворота дома. Это обстоятельство накладывает онтологические ограничения на употребление глаголов в актуально-длительном значении: входит еще может пониматься в актуально-длительном значении, а моргает – уже нет.

Настоящее динамическое значение возникает в результате взаимодействия событийного значения типа СВ и значения настоящего времени. Как СВ, эта форма описывает событие, состоящее из ряда сменяющих друг друга ситуаций, а цепочка этих форм в тексте – последовательный ряд сменяющих друг друга событий, как НСВ – указывает на одновременность с моментом речи. Но это логически возможно только в одном случае: когда движение момента речи совпадает с движением описываемых событий: Петя входит в комнату, берет в руки стакан, стакан выскальзывает у него из рук, падает на пол и разбивается; Аршавин обходит Баллака, передает мяч Данни, Данни бьет по воротам, Акинфеев бросается в угол и парирует удар… Событие начинается в тот момент, когда начинается высказывание об этом событии, и заканчивается вместе с ним[51]51
  Синхронность речевого действия и описываемого им внеязыкового события, разумеется, может быть приблизительной: говорящий то, с риском ошибиться, забегает немного вперед (как фактически очень точно говорят об этих случаях футбольные комментаторы, «опережая события»), то немного отстает [см. Падучева 1996: 163]; однако в целом, в большей своей «части» временные интервалы внеязыкового и речевого события и в этих случаях совпадают, например так: – – – – – – _, или так: – – – – – – —, или так: – – – – – – – – – —, и т. д.


[Закрыть]. Поэтому настоящее динамическое является самым актуальным из всех времен: если то, что обозначается глаголом в актуально-длительном значении, простирается неопределенно по обе стороны интервала, по которому пробежал за время речи об этом момент речи, то то, что передается наст. динамическим, существует только в то время, когда по этому интервалу бежит актуальный момент речи.

Парадигматическим, образцовым для наст. динамического является настоящее репортажное, включая наст. автокомментария (в абсолютном настоящем). В этом случае наст. динамическое не может быть заменено никакой другой формой. НСВ актуально-длительный здесь неуместен, поскольку ситуация все время меняется, в то же время не имеющий наст. времени СВ деформировал бы временную перспективу, перенося совершающиеся в момент речи действия в прошлое или в будущее[52]52
  Особенно наглядно это видно в случае «квазиперформативов», описывающих речевые события таким образом, что описание совпадает с самим этим событием: На этом я заканчиваю свой доклад / выступление; На этом писать кончаю; А теперь я перехожу к следующей части своего доклада; Я передаю слово Н. Д. Арутюновой; Итак, мы начинаем репортаж о… / нашу пресс-конференцию и т. п. Поскольку они включены в текст, который сами описывают, то употребление СВ ведет к внутреннему противоречию. Закончил (начал) – плохо, потому что это значит, что до моих слов доклад завершен и должно быть молчание (или уже начат, хотя я еще ничего не говорил), а раз я еще говорю, следовательно, я еще не закончил. Поэтому здесь употребляется актуально-динамический НСВ: заканчиваю как раз и значит, что происходит (но еще не произошло, пока я говорю эти слова!) событие окончания доклада, которое заканчивается только и вместе с этими моими словами.


[Закрыть]. Все остальные его виды – настоящее сценическое, настоящее изобразительное, настоящее повествовательное (историческое) и др. – мотивированы этим значением и сохраняют (в разной мере, но уже не все) его особенности.

Описанная выше специфика динамического НСВ обуславливает все остальные его особенности.

2. При употреблении настоящего динамического НСВ есть объективная дейктическая мера скорости событий, которая по необходимости совпадает со скоростью речи. При этом говорящий не может влиять на скорость описываемых событий, но может в некоторой степени регулировать темп речи так, чтобы он совпадал со скоростью «происхождения» событий. (Так комментатор ускоряет темп речи, стремясь поспеть за ускоряющимися событиями, и замедляет темп вместе с ними.) Это накладывает объективные, онтологические ограничения на употребительность тех или иных глаголов в наст. динамическом: только те события, которые могут примерно совпадать, соизмеримы по скорости с моментом речи, могут описываться наст. динамическим: входит, поднимает, зажигает, целует, обнимает, переворачивает страницу, идет к окну…, но не идет в театр, уезжает / приезжает из Англии, пишет роман, женится, разводится с женой, спит (как «событие», в смысле 'поспал'), поливает огород, убирает квартиру и т. д.

3. В контексте настоящего динамического НСВ невозможны какие-либо обстоятельства времени, как абсолютные (12 мая 15 часов 30 минут 26 секунд), так и дейктические (сейчас, в данный момент, в эту минуту, сегодня, в этом году и т. д.). Как те, так и другие имеют статический характер, они останавливают время и поэтому несовместимы с движущейся динамической точкой отсчета. Наличие в предложении таких обстоятельств влечет интерпретацию НСВ как актуально-длительного, как бы короток ни был этот «длительный» промежуток. Поэтому Он сейчас / в эту минуту / в данный момент входит в дом понимается как 'находится в процессе вхождения', начало которого было до начала речи об этом, а окончание будет после. Если глагол не допускает актуально-длительного понимания, то и обстоятельства времени невозможны: *В эту секунду / минуту / этот момент / сейчас он подмигивает Маше[53]53
  Отклоняются от этого правила употребления типа Аршавин бьет по воротам, но в это время / в этот самый момент судья поднимает руки вверх и дает свисток (отмечены И. Б. Левонтиной, устное сообщение), где обстоятельство употребляется не дейктически, а анафорически, указывая на одновременность этих действий.


[Закрыть].

4. Отсутствие временной дистанции между событием и его описанием обуславливает модус воспринимаемости (в широком смысле) описываемых событий. Говорящий (Г) одновременно является «воспринимателем» (чаще всего наблюдателем), на глазах («чувствах») или в уме, воображении которого в масштабе реального времени развертываются события, ведь иначе он никак не может в это же самое время рассказывать о них. Ср.: *Он говорит / *Мне сказали, что Григоренко останавливает лошадь … и т. д. Представление о том, что Г воспринимает происходящие события, создается именно и только актуально-динамическим настоящим, потому что то, что описывается актуально-длительным НСВ, вовсе не обязательно происходит на глазах рассказчика: Мне сказали, что он сейчас сидит на веранде, пьет виски и смотрит в голубую даль и т. д. Актуально-длительное значение, именно потому, что оно длительное, дает в принципе время для передачи информации от непосредственного наблюдателя к актуальному Г: кто-то увидел, сказал об этом мне, теперь я говорю об этом – а он всё сидит, пьет, смотрит… Отсюда следует максимальная конкретность того, что передается динамическим НСВ: только то, что может непосредственно восприниматься, может этой формой и описываться. Поэтому нормально, когда, например, агент сообщает по рации: Вижу Ивана, Иван идет к столу…, но странно: Иван видит Петра, Петр идет в бар… – откуда Г знает, кого видит Иван? и как он «воспринял», куда тот идет? (цель движения, как и любого действия вообще, в отличие от его ориентира, непосредственно не наблюдаема и существует только в уме деятеля); *Иван убивает Петра – в том, что описывается глаголом убивать, слишком много «невидимого»: не видна непосредственно цель агента, не очень виден непосредственно и результат (мертвого трудно сразу отличить от просто потерявшего сознание); ^?Маша покупает картину – в действии покупать много невидимых условностей и очень мало чувственной конкретики. Вообще СВ часто обобщает событие, рисует его, так сказать, пунктиром, отвлекаясь от каких-то конкретных особенностей его совершения и протекания. Особенно часто это отвлечение касается медиальной фазы, соединяющей начальную и конечную, итоговую ситуацию. Так, прийти, приехать и др. глаголы движения с приставкой при – (X приехал в У) фиксируют в качестве исходной ситуации отсутствие объекта X в месте У с одновременным движением X тем или иным способом в У и в качестве итоговой ситуации – наличие X в месте У, при этом этап появления, перехода Х-а от отсутствия к присутствию в значении опускается[54]54
  Это значение можно представить в виде пары рисунков, на одном из которых Х-а еще нет в У, а на другом он уже есть.


[Закрыть], побывал (Иван побывал в Англии) фиксирует три ситуации-вехи: Иван не в Англии, Иван в Англии, Иван снова там, где он был вначале, при этом за рамками глагольного значения в виде своего рода пробела остаются этапы перемещения Ивана в Англию и из Англии, аналогично потерял /забыл шляпу (стихотворение) и др. Ср.: Иван выкопал яму / подошел к дереву / вошел в комнату и т. д., где в значении представлена и медиальная, переходная процессуальная фаза, соединяющая исходную и итоговую ситуации: ямы нет, Иван копает, яма есть; Иван вдали от дерева, Иван идет к дереву, Иван около дерева; и т. п. Но в динамическом НСВ, поскольку событие, все его этапы «проплывают» поочередно перед наблюдателем-Г в момент / период речи, ничего не может быть опущено! Динамический НСВ представляет поочередно все этапы события во всей их чувственной конкретности: сначала имеет место отсутствие действия / процесса, затем имеет место какое-то действие или процесс (и в этот период динамический НСВ как бы превращается на мгновение в конкретно-процессный НСВ, обозначающий действие / процесс, который ведет от одной ситуации к другой), и затем наступает завершающий этап: Иванов обводит Петрова… сначала, по значению, что-то вроде начинательного СВ: 'пошел в обводку', затем – процессуальный НСВ: 'обводит', наконец, фиксирующий результат СВ: 'обвел'. Можно сказать поэтому, что нейтрализация противопоставления НСВ и СВ в наст. динамическом не только формальная (в одной форме может выражаться как значение СВ, так и значение НСВ), но и семантическая: в одном употреблении глагол соответствует как НСВ, так и СВ, причем часто поочередно целому их ряду! Так, выше пока не обошел, пока обводит – и ведь неизвестно, обведет ли! – динамический НСВ соотносится с процессуальным НСВ, как только обошел—с результативным СВ.

Понятно, что глаголы СВ, абстрагирующиеся от медиальной фазы (обозначающие, по выражению Ю. С. Маслова, «скачкообразный переход … в новое качественное состояние» [Маслов 1984: 60]), не могут употребляться в настоящем динамическом, ср.: *Иван приезжает домой на машине, *теряет ключ, открывает дверь перочинным ножом, входит в комнату, *запевает песню, закуривает (есть переходный процесс: берет спички, чиркает, подносит к сигарете…) и т. п.

В том случае, когда СВ включает в свое значение представление о медиальном процессе, соотносительный динамический НСВ все равно отличается от него тем, что в НСВ эта медиальная фаза, так сказать, «выпячена», подчеркнута. Ср.: Иван вошел в комнату – СВ, образно говоря, «суммирует» событие, наблюдатель смотрит на него из более поздней временной точки, когда итоговая ситуация уже достигнута, и Иван входит в комнату = Иван не в комнате, он идет, пересекая дверной проем, и вот он в комнате.

5. Поскольку Г говорит о том, что он непосредственно воспринимает, изложение идет целиком в фактивном ключе. Вопрос об истинности в контексте настоящего динамического просто не стоит, поскольку излагаемое здесь понимается как «поток действительности» (в тех случаях, когда события происходят в воображении, в уме Г – поток «мысленной действительности», и в этом случае вне сомнений, что это воображаемый поток мысленной действительности). Поэтому здесь отсутствуют речевые акты, выносящие в фокус истинность Р – утверждения, уверения, заверения, предположения и т. д.: 'Наверное / *Я думаю, что он входит в комнату / берет в руки газету… (в случае актуально-длительного НСВ все это возможно: Наверное /Я думаю / Уверяю вас и т. п., что он сейчас сидит на веранде, пьет виски, думает о Маше, вспоминает прошлое).

6. В коммуникативном фокусе в высказывании с динамическим НСВ всегда событие (действие), обозначаемое глаголом. Поэтому динамический НСВ всегда входит в рему и соответствующим образом акцентно маркируется[55]55
  Разумеется, событие описывается не только глаголом, но глагольной группой в целом, в которую могут входить, помимо глагола, и другие зависимые от глагола слова, ср.: Петя выходит из ворот, пересекает двор, подходит к сараю, открывает дверь и т. д., где рему образуют группы выходит из ворот, подходит к сараю, открывает дверь.


[Закрыть]. Более того, в самом глаголе, в отличие от глаголов СВ, в фокусе все событие в целом, = все этапы обозначаемого глаголом события! К данному ничего не может относиться по определению: поскольку все происходящее, все эти этапы возникают поочередно и происходят в момент речи, они не могут быть известны до момента речи. Поэтому не может быть в фокусе и отдельно 'имеет место'. Поэтому здесь отсутствует отрицание. Глаголы СВ в отношении возможностей внутрилексического коммуникативного членения допускают значительное варьирование. В фокусе в высказываниях с СВ также может быть все событие, вся история, описываемая СВ в целом (событийное, или аористическое, значение СВ). Однако СВ очень часто выносит в фокус завершающую ситуацию, итог или результат, что невозможно в случае динамического НСВ: Петя прише́л = 'Пети не было в месте, где происходит акт речи, Петя шел, и в результате этого Петя здесь', где в фокусе только последняя пропозиция.