Текст книги "Проблемы русского вида"

4. Повторяющиеся последовательности событий. Способность глаголов выражать повторяемость зависит также от того, является ли то, что повторяется, изолированным событием, или же оно включено в цепочку, последовательность событий, которая повторяется как целое (в повторяющуюся последовательность событий). Если повторяющееся изолированное событие должно иметь реверсивный характер, то в составе повторяющейся последовательности событий (действий) это требование снимается, поскольку реверсивный характер в этом случае имеет вся повторяющаяся цепочка событий в целом (или какая-то ее часть) и результат обозначенного глаголом действия или события может аннулироваться не в значении самого этого глагола, но каким-либо последующим глаголом (обозначенным им действием или событием) в этой цепочке. Так, в изолированном употреблении можно сказать только: Он каждое утро ходит на базар – ходит – специализированный глагол, обозначающий повторяющееся двунаправленное действие (туда и обратно, туда и обратно, туда и обратно…). Но нельзя сказать: *Я каждое утро иду на базар – и больше ничего. В то же время как только этот глагол попадает в последовательность, ситуация меняется: Я каждое утро иду на базар, покупаю там молоко, возвращаюсь домой, варю себе кашу… – в данном случае результат действия иду на базар аннулирован в более широком контексте действием возвращаюсь домой, соответственно вся цепочка и каждое действие (событие) в ней может снова повториться. Аналогично, в описании ниже: Я вздрагивал. Я загорался и гас. Я трясся. Я сделал сейчас предложенье (Б. Пастернак. Марбург) повторяется реверсивная (как целое) цепочка загорался и гас; без последующего гас глагол загорался употреблен быть не может (равно как и гас без загорался): *Я вздрагивал. Я загорался. Я трясся. Я сделал сейчас предложенье – невозможно несколько раз загораться без того, чтобы столько же раз не гаснуть, что и должно быть указано. Солнце всходит и заходит – *Солнце всходит.

5. Кратное и узуальное повторение. Значение повторяемости, выражаемое НСВ, неоднородно. Разграничение двух основных типов повторяемости связано с тем, указана ли кратность вне глагола кванторными словами – такую повторяемость можно назвать квантифицированной повторяемостью (=кратное значение НСВ) – или же это исключительно «внутреннее» значение НСВ – неквантифицированная повторяемость (= узуальное значение НСВ).

В случае квантифицированной повторяемости значение повторяемости НСВ взаимодействует с значением кванторов, квантифицирующих повторяющееся событие. В свою очередь, квалифицированная повторяемость делится на 2 типа в зависимости от вида квантора. Кванторы общности и существования, указывающие на неопределенно-продолжающееся (неограниченное) повторение, всегда, каждый день, год, час, минуту., каждый раз, всякий раз и т. д., по вечерам = каждый вечер), вечерами, по утрам, ежедневно, ежегодно и т. д., когда: Когда (= Каждый раз, когда) я вхожу, он открывает окно; И каждый вечер за шлагбаумами, заламывая котелки, среди канав гуляют с дамами испытанные остряки (А. Блок. Незнакомка) (кванторы общности); иногда, то и дело, иной раз, часто, редко, изредка и т. д. (кванторы существования) формируют неограниченно-кратный (может быть, точнее – неопределенно-кратный) тип повторяемости (неограниченно-кратное значение НСВ) [Бондарко 1971: 27]. Кванторы дважды, трижды, несколько раз, 5 раз, 2 раза, много раз и т. п., указывающие, что действие / событие имело место некоторое ограниченное (определенное или неопределенное, в смысле – неконкретизированное) число раз, формируют ограниченно-кратный тип повторяемости (ограниченно-кратное значение НСВ) [Бондарко 1971: 31]: Я два раза / несколько раз ездил в Париж. Неограниченно-кратное значение (НК НСВ) соответствует инвариантному значению НСВ и подобно НД НСВ в том отношении, что представляет повторение как неопределенно развертывающееся во времени, не имеющее ни начала, ни конца: Он каждый год / иногда ездит отдыхать в Крым. (Разумеется, это повторение может ограничиваться извне обстоятельствами времени: В прошлом году он каждую неделю выезжал за город.) Прототипическим для НК НСВ, как и для НД НСВ, является настоящее время, однако оно может возникать и в прошедшем времени: Раньше он иногда ездил за город, и в будущем: Придет время, и я каждый день буду ездить за город.

Что касается ограниченно-кратного значения, то оно, вследствие своей ограниченности, сближается с СВ, с которым начинает конкурировать: Я в этом году три раза ездил / съездил за границу. Это значение имеет место только в прошедшем времени; как СВ, так и НСВ в этом употреблении имеет значение факта – то, что квантифицируется, каждое отдельное событие, представляет собой факт (= обобщенный факт в случае НСВ и конкретный факт в случае СВ).

Важнейшей особенностью квалифицированного употребления является то, что каждое повторяющееся действие / событие является неопределенным, но отдельным, не сливается с другими событиями, кванторы отделяют одно событие от другого: Он каждый день выпивает стакан молока.

6. Узуальное значение НСВ. НСВ в узуальном значении обозначает событие / действие, которое неопределенно повторяется, подобно событиям, образующим НК значение НСВ. Однако в силу того, что эти события не распределены кванторами по отдельным «эпизодам», интервалам времени, повторяющиеся эпизоды в этом значении имеют сильнейшую тенденцию к слиянию в единый непрерывно-длительный процесс более высокого уровня, начинают совмещать значение повторяемости и значение длящегося процесса с теми последствиями, что этот процесс начинает обогащаться признаками событийного денотата, фразеологизуется, приобретает в большей или меньшей степени (в зависимости от степени фразеологизации) значение свойства, так что значение повторяемости в структуре значения низводится на роль мотивирующего признака этого значения более высокого уровня. Так, узуальное Петя ходит в школу фактически эквивалентно расширенно-процессному (континуальному) Петя учится в школе. Хотя буквально оно и значит, что Петя регулярно ходит в школу (реально идет туда, затем обратно, туда и обратно…), но на самом деле это не главное, он может туда даже ездить, главное, что он учится в школе (когда туда приходит). Далее, здесь происходит обогащение признаками событийного денотата, в частности в значение включается информация о возрасте, «незрелости» и т п: Петя уже ходит в школу = Петя уже большой; Да куда ему жениться, он еще ходит в школу! = Он еще молодой, «незрелый». Это значение приближается к значению существительного школьник, в котором, естественно, значение повторяемости в большей мере скрыто в семантической глубине и более явно смешано с другими признаками Вообще, значение узуального, часто при этом профессионального действия фразеологизуется в этом направлении даже там, где это не так очевидно: Он поет в хоре в Большом театре/ремонтирует квартиры и т. д., где совершение данного повторяющегося действия ассоциируется с представлением о том, что это профессиональное занятие деятеля, который получает за это деньги, зарабатывает себе этой деятельностью на жизнь, и т. д. Повторяющееся узуальное действие становится стативным признаком предмета и тем в большей степени, чем более в нем присутствует фразеологизация, «сплавляющая» повторяющиеся кванты в признак более высокого уровня абстракции 7. Потенциальное значение НСВ. Так называемое потенциальное значение НСВ, которое М. Я. Гловинская определяет как «умение или способность» субъекта «совершать данное действие» [2001: 210], очевидно связано со значением узуальной повторяемости. Так, водить машину понимается в потенциальном значении, а управлять машиной – нет [Гловинская 2001: 212]. Дело очевидно в том, что водить машину – узуальное повторяющееся действие, а управлять машиной – актуально, единично и поэтому не может получить потенциального «оттенка». Потенциальное значение, точнее, осмысление, НСВ является переходным между значением и типом употребления, его специфику составляют выводные компоненты, которые начинают в некоторых случаях более или менее устойчиво ассоциироваться с некоторыми глаголами (см. и ср. [Маслов 1984: 75; Гловинская 2001: 211; Зализняк, Шмелев 2000: 24–25]). Потенциальное осмысление возникает у глаголов, обозначающих контролируемые действия, «ситуации с целесообразно действующим субъектом» [Гловинская 2001: 211]. Понятно, что если субъект совершает такое действие, он выбрал (актом воли) делать его и может его сделать, в полном соответствии со знаменитой, по словам Лейбница, аксиомой, что действие следует «из желания и возможности, взятых вместе» [Лейбниц 1983: 172]. Таким образом, реализация действия всегда предполагает способность субъекта его совершить, и это обстоятельство может при определенных условиях передвигаться в коммуникативный фокус значения. Однако почему оно возникает только у НСВ, имеющего узуальное значение? Почему оно не возникает в случае конкретно-процессного употребления НСВ, а также в случае квантифицированного повторения? Он управляет машиной / ведет машину – значит, может! Он каждое утро поднимает штангу весом в 100 кг – значит, может! Однако эти высказывания не понимаются в потенциальном смысле. Для того, чтобы понять, что именно в значении узуального НСВ позволяет интерпретировать его как выражающего возможность, в той ее разновидности, которая называется способность, следует обратиться к тому, как понимается возможность в естественном языке и мышлении. Прежде всего уточним, что во всех случаях потенциального значения глаголов (как НСВ, так и СВ) возможность, которую они выражают, это объективная (не субъективная, или эпистемическая) возможность. Далее, НСВ выражает внутреннюю возможность, т. е. возможность, обусловленную свойствами самого субъекта (= способность), а не возможность, обусловленную наличием тех или иных внешних по отношению к субъекту обстоятельств (внешняя возможность). (О видах возможности см. [Корди 1988: 30–31, Теория 1990: 126–141; Булыгина, Шмелев 1997: 209–231; Шатуновский 1996: 194–216].) (Что касается СВ, то, забегая вперед, отметим, что он может выражать как внешнюю, так и внутреннюю возможность.) Теперь, как понимается (концептуализируется) в естественном языке (объективная) возможность? Объективная возможность или имела место в прошлом, но не осуществилась и теперь ее нет, или она относится к будущему, и тогда это реальная, действительная возможность. То, что уже имеет место, не является – не называется – в естественном языке – возможным [Шатуновский 1996: 172–190]. Единичное актуальное действие, имеющее место в настоящем, реально, поэтому его нельзя назвать возможным. Теперь, узуально повторяющееся действие неопределенно простирается из прошлого, через настоящее в будущее. И вот на этом, и только на этом, участке будущего оно ирреально, не актуально, а только потенциально, = возможно. В связи с этим понятно, почему потенциальное значение плохо отделено от значения повторяемости и вообще почему потенциальное осмысление НСВ – это, скорее, «оттенок» значения [Гловинская 2001: 210], в отличие от гораздо более «полновесного» потенциального значения СВ. До настоящего времени имело место реальное повторение, и только на участке будущего к повторению подмешивается потенциальность. Реальное совершение действия противоречит ирреальности возможности, так сказать «затмевает» то, что это возможно и в будущем. Поэтому потенциальное значение более характерно для будущего СВ, не предполагающего реального осуществления действия в настоящем.

Теперь, какие именно узуальные НСВ и в каких ситуациях / контекстах развивают потенциальное осмысление? Как было сказано выше, действие совершается, если С хочет (выбрал) и может Р. В некоторых ситуациях заранее не дано ни то, что субъект выбирает Р, ни то, что он может Р. В этих случаях это просто узуальное повторение: Он поет в хоре – для этого нужно и умение, способности, и желание; Я пишу очень сжато (М. Зощенко; пример из [Гловинская 2001: 210]) – для того, чтобы писать сжато, нужно и умение, и, может быть, даже важнее, выбор, решение писать именно таким образом. В других ситуациях действие таково, что каждый может его совершить, и оно совершается, следовательно, потому, что субъект выбирает (хочет) его делать: Он пьет одно стаканом красное вино (Пушкин); может быть, более рельефно: Он пьет кофе со сливками. Здесь появляется оттенок «желательности действия», ≈ 'любит пить, и поэтому пьет', каковой, впрочем, никогда не выделяется в литературе в качестве отдельного значения (видимо, по прагматическим жизненным причинам эта разновидность употребления слабо концептуализируется: проблемы у людей гораздо чаще с возможностью, чем с желанием; ср. из анекдота о слоне: А [столько– то] он съест? – Съесть-то он съест, да кто ему даст!). И наконец, очень часто имеют место такие ситуации, когда субъект заведомо хочет что-то делать / сделать, но не каждый субъект может это делать, тогда если он делает Р, то потому, что может. Вынесение в фокус компонента 'может' происходит в тех случаях, когда то, что субъект выбрал, хочет делать Р – является данным, прагматической пресуппозицией употребления глагола в данном контексте. Так, Она говорит по-французски – в норме каждый человек хотел бы говорить на иностранных языках, в том числе и на французском, однако не каждый человек может это делать, следовательно, она говорит, потому что может. Впрочем, это только наиболее обычное, стандартное понимание. В конечном итоге потенциальное понимание всегда зависит и от ситуации / контекста. Если представить ситуацию, когда в каком-то кругу люди свободно говорят и по-русски, и по-французски (проблемы с возможностью у них нет), и кто-то из этого круга говорит кому-то из этого круга о ком-то из этого круга: Она говорит (только) по-французски, то потенциального осмысления не возникает: здесь дано, что она, как и все…, может… следовательно, она говорит по-французски, потому что хочет, выбирает говорить именно на этом языке. Теперь, добавление обстоятельства или контрагента: Он говорит с сыном / на работе / в общественном транспорте / на улице по-французски [Гловинская 2001, с. 213] имплицирует (возбуждает обобщенную импликатуру, по Грайсу [1985]), что он говорит по-французски в этих обстоятельствах и не говорит по-французски в других обстоятельствах (например, с дочерью, с женой, дома и т. д.); поскольку жизнь показывает, что обычно так не бывает, чтобы человек был способен говорить по-французски с одним собеседником, но не способен с другим, то, следовательно, его говорение в одних случаях и неговорение в других проистекает из его выбора, и потенциального оттенка не возникает: он говорит, потому что выбирает. Опять-таки, это просто обычный случай, интерпретация по умолчанию. Можно тем не менее представить такую ситуацию, когда человек может говорить по-французски в одних обстоятельствах и не может в других, тогда потенциальное осмысление возникает: Дома, с сыном и дочерью, он (свободно) говорит по-французски, но вот в общественном месте на него как будто столбняк нападает: не может вымолвить ни слова! Добавление положительных оценочных характеристик также склоняет к потенциальному осмыслению: [Фамусов: ] Он… славно пишет, переводит (Грибоедов. Горе от ума); Он пишет хорошие рассказы; Курские помещики хорошо пишут (Гоголь. Записки сумасшедшего) – любой выбирает хорошо писать, но не всякий может. Заметим, что добавление отрицательной оценки также «наводит» потенциальное значение, но в отрицательном виде: потому что не может Она ужасно говорит по-английски / плохо пишет / отвратительно готовит. Понятно, что никто не выбирает специально делать что-то плохо, следовательно, он делает это плохо, потому что не может делать это хорошо.

Наиболее «весомое» потенциальное значение возникает у слов ходить и говорить [Гловинская 2001: 211–212], оно даже отмечается в словарях у этих слов: Ребенок уже говорит / ходит; Больной уже ходит, аналогично, самостоятельно ест, завязывает шнурки – но это уже более редко совершаемые действия. Для ребенка и больного ходить или говорить – это вообще не вопрос выбора (особенно для ребенка, который еще не умеет выбирать!), поэтому узуальное совершение действия обуславливается наличием (возникновением, возвращением (для больного)) способности. Аналогично, значение способности имеет место в сдвинутых употреблениях типа Этот автомобиль развивает скорость 300 км. в час; Мост выдерживает нагрузку до 100 тонн – неодушевленные устройства, созданные человеком, не имеют свободы воли и не могут выбирать: выбирает за них человек, который спроектировал и создал их, что же касается самих этих устройств, то обусловливающим возможность фактором являются лишь их внутренние характеристики, свойства.

Теперь, почему не понимаются потенциально квантифицированные повторяющиеся действия. Она и поет, и танцует – имплицирует 'может'. Но если мы скажем: Она иногда поет, а иногда танцует; Она каждый день поет и танцует; Она каждый день говорит по-французски; По вечерам он играет в шашки и т. д., то потенциальное осмысление не получается. Квантификация – это то же обстоятельство, и можно повторить то же самое, что было сказано выше о добавлении обстоятельств. Все эти действия – контролируемые, т. е. они обязательно предполагают выбор субъекта, и если субъект делает что-то, скажем, иногда, т. е. в какие-то моменты, и не делает в другие моменты, то поскольку человек не может то приобретать, то терять способность, то, следовательно, определяющим фактором, т. е. таким, который может быть, а может не быть, является выбор субъекта. Аналогичное рассуждение для каждый: указание в фокусе на то, что действие производится каждый день, месяц и т. д., предполагает, что оно могло бы происходить и не ка ждый день (иногда, часто, изредка и т. д.), далее см. то, что было сказано выше об иногда.

Отметим, что не понимаются в потенциальном значении фразеологизованные НСВ в узуальном значении, обозначающие профессию, род занятий или деятельности: Он преподает в школе / ловит в озере рыбу / вяжет носки на продажу и т. д. – все не могут пониматься потенциально. Ср. (оставшийся в книге без ответа) вопрос М. Я. Гловинской: «Почему водить машину рассматривается как обозначение умения, а водить поезд или водить теплоход – не как умение, а как род занятий?» [Гловинская 2001: 63]. Просто потому, что это и есть род занятий: поезда и теплоходы водят только те, для которых это профессия, род деятельности. Т. е. нет таких людей, которые хотели бы порулить поездом, но не делают это потому, что не имеют соответствующих навыков. Нет, тут все сложнее и фразеологизованнее. Чтобы водить поезд, надо сначала учиться этому, научиться, получить право работать машинистом и удостоверяющий это документ, устроиться на работу машинистом и потом водить поезд не согласно своему желанию (захотел – поехал, не захотел – нет), а в соответствии с расписанием, графиком работы и т. д., и т. д. Очень много условий, и умение – в самой далекой пресуппозитивной глубине! Нет таких людей, которые работают машинистами, но не могут водить поездов. А водить машину – это не профессия, любой человек может водить машину, если имеет возможность (машину на ходу и навыки) и желание это делать. Желание обычно налицо, так что человек водит или не водит машину в зависимости от того, может или не может он это делать. Вопрос, который здесь возникает, другого рода, это: почему НСВ здесь и в других случаях не понимается в смысле наличия внешней возможности: 'водит, потому что имеет машину'? Аналогично, Он отдыхает на лучших курортах не очень имплицирует (имплицирует, но слабо) 'может себе это позволить, имеет много денег', хотя именно от наличия ресурсов это и зависит прежде всего: люди обычно хотят отдыхать на хороших курортах, и способностей к отдыху никаких не требуется. Заметим, что в лексике ситуация похожая: среди слов русского и английского языков есть специальные слова, обозначающие внутреннюю возможность – способен, умеет, способность, умение, able, ability, capable, capability и т. д., но нет слов, обозначающих постоянную внешнюю возможность. Слова opportunity, chance, шанс, случай (представился случай) выражают (обычно внезапно, неожиданно возникшую, появившуюся) внешнюю возможность для совершения единичного действия. Поэтому внешняя возможность обозначается в русском языке с помощью широкого слова возможность (Он имеет возможность отдыхать на лучших курортах) или глагола может (Он может себе позволить отдыхать на лучших курортах). Однако в таких предложениях уже не содержится информации о том, что он это реально делает, это предложения о наличии возможности – и только.