Текст книги "Увещание к подвигам добродетели. Сборник бесед святого отца нашего Иоанна Златоустого духовно-нравственного содержания"

Беседа 100
О том, что наказание есть великое благо и человеколюбие Божие[101]101
  3 Бес. на Пос. к Филимону.


[Закрыть]

Молитва есть великое и спасительное благо и ограждение душ наших: но она бывает великим благом тогда, когда мы делаем достойное ее, когда не делаем самих себя недостойными ее. Посему, когда ты придешь к священнику и он скажет тебе: да помилует тебя Бог, чадо, – ты не полагайся только на слова, но приложи и дела, совершай и дела достойные милости. Бог благословит тебя, чадо, если ты будешь делать достойное благословения; благословит, если ты будешь милостив к ближнему; ибо чего мы хотим получить от Бога, то должны прежде дать ближнему; а если мы лишаем этого ближних, то как хотим получить тоже от Бога? Блажени, говорит Он, милостивии, яко тии помиловани будут (Мф. 5, 7); ибо если таких людей милуют и люди, то тем более – Бог, а немилосердых не помилует; суд бо без милости не сотворшему милости (Иак. 2, 13). Милосердие есть доброе дело; почему же ты не оказываешь его другому? Ты хочешь получить прощение во грехах своих; почему же сам не прощаешь согрешившему? Ты приступаешь к Богу, испрашивая Царствия Небесного; а сам не подаешь серебра просящему! Потому мы и не получаем милости, что сами не милуем. Как же, скажешь, и это разве не дело милосердия, чтобы миловать немилующих? Но будет ли милосердым тот, кто стал бы миловать человека жестокого, свирепого и причиняющего бесчисленное множество зол ближнему?.. Где же, скажешь, человеколюбие Божие, если Он не хочет спасать злых? Часто и от многих я слышу, что Бог человеколюбив и непременно спасет всех. Не станем обольщать себя напрасно. Я вспомнил одно обещание, данное вам некогда; займемся теперь этим предметом. Прежде я беседовал с вами о геенне и отложил речь о человеколюбии Божием до будущего времени; сего дня хорошо – исполнить это обещание. То, что будет геенна, кажется, мы достаточно доказали, представив потоп и другие прежние бедствия и сказав, что Совершивший все это не может оставить ненаказанными и нынешних грешников.

Ибо если Он так наказал тех, которые грешили прежде закона; то, конечно, не оставит без наказания тех, которые при благодати совершали гораздо большие преступления. Тогда и предложен был вопрос: как же Бог благ, как человеколюбив, если Он наказывает? Мы отложили речь об этом до будущего времени, чтобы не обременить вашего внимания множеством предметов. Теперь же отдадим этот долг и покажем, как Бог остается благим, и наказывая грешников. Эти слова могут быть направлены и против еретиков; посему слушайте внимательно. Бог создал нас, не имея в нас никакой нужды. А что Он не имел в нас никакой нужды, это видно из того, что Он создал нас в последствии; ибо если бы Он имел в нас нужду, то создал бы прежде. Если же Он существовал и без нас, а мы произошли впоследствии времени, то Он сотворил нас, не имея в нас нужды. Он сотворил небо, землю, море и все существующее для нас. Не есть ли это, скажи мне, дело Его благости? Много можно было бы сказать об этом, но для краткости скажем, что Он сияет солнце свое на злыя и благия, дождит на праведныя и неправедныя (Мф. 5, 45). Ужели это не дело благости? Нет, скажешь. Так некогда спросил я одного маркионита: ужели это не дело благости? Он отвечал мне: если бы Бог не требовал отчета за грехи, то это было бы делом благости; а так как Он требует отчета, то – не дело благости. Его уже нет теперь, но мы повторим сказанное тогда, и даже скажем больше того. Я решительно доказываю, что, если бы Бог не требовал отчета, то Он не был бы благ, и потому Он и требует отчета, что – благ. Ибо, скажи мне, если бы Он не требовал от нас отчета, то могла ли бы продолжаться жизнь человеческая? Тогда не обратились ли бы мы в диких зверей? Если и теперь, когда тяготеют над нами страх суда и наказания, мы превзошли рыб, пожирая друг друга, и превзошли львов и волков, грабя друг друга; то какого смятения и расстройства не исполнилась бы жизнь наша, если бы Он не требовал от нас отчета и мы были бы убеждены в этом? Что был бы баснословный лабиринт в сравнении с беспорядками в нашем мире? Не увидел ли бы ты бесчисленного множества бесчинств и несправедливостей? Кто стал бы уважать отца? Кто не оскорблял бы своей матери? Кто не был бы предан всяким удовольствиям и всяким порокам? А что это справедливо, я постараюсь убедить тебя, представив в пример один только дом. Каким образом? Например: если бы у кого-нибудь из вас, спрашивающих об этом, были рабы, и я объявил бы им, что, сколько бы они ни противились власти господ, хотя бы наносили им телесные оскорбления, хотя бы расхитили все их имущество, хотя бы все обратили вверх дном, и обращались с ними, как враги, господа не будут угрожать им, не будут наказывать, не будут мучить и даже не огорчать их неприятным словом; то, как вы думаете, было ли бы это делом благости? Я напротив, полагаю, что было бы делом крайней жестокости – предавать на поругание не только жену и детей таким неуместным снисхождением, но еще прежде того допускать до погибели самих виновных. Ибо тогда они будут пьяницами, развратниками, бесстыдными, наглыми, бессмысленнейшими всех зверей. Это ли, скажи мне, дело благости, чтобы попирать благородство душ и губить их и друга друга? Видишь ли, что самое требование отчета есть дело великой благости? Но что я говорю о рабах, которые слишком склонны к этим порокам? Если бы кто, имея сыновей, позволил им делать все и не наказывать их; то скажи мне, кого они не сделались бы хуже? Итак, если между людьми наказание есть дело благости, а безнаказанность – жестокости, то ужели не так у Бога? Следовательно потому Он и уготовал геенну, что Он – благ. Хотите ли, я покажу вам благость Божию и с другой стороны? Кроме всего сказанного, страх наказания не позволяет и добрым сделаться злыми. Если бы все ожидали одного и того же, то все сделались бы злыми; а теперь добрые и в этом находят немалое утешение.

Ибо, послушай, что говорит Пророк: возвеселится праведник, егда увидит отмщение, руце свои умыет в крови грешника (Пс. 57, 11); не радуясь этому, нет, но страшась, чтобы самому не потерпеть того же, он будет заботиться о чистоте своей жизни. Таким образом, требование отчета есть дело великого попечения об нас Божия. Так, скажешь; но следовало бы только угрожать, а не наказывать. Нет, если и тогда, когда Он полагает наказание, ты говоришь, что это одна угроза, и потому становишься более беспечным; то до какой не дошел бы ты беспечности, если бы это действительно было только угрозой? Если бы ниневитяне знали, что назначенное им наказание было одной угрозой, то не раскаялись бы; но так как они раскаялись, то угроза и осталась только угрозой. Хочешь ли и ты, чтобы назначенные грешникам наказания были только угрозой? Это зависит от тебя самого; исправься, и они останутся только угрозой. Если же ты станешь презирать угрозу, – чего да не будет! – то испытаешь ее на деле. Жившие пред потопом, если бы побоялись угрозы, то не испытали бы ее на самом деле. Так и мы, если станем бояться угрозы, то не испытаем ее на деле. Да не будет этого с нами, но да подаст человеколюбивый Бог всем нам вразумиться этим и получить неизреченные блага, которых да сподобимся все мы, благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, вместе со святым Духом, слава, держава, честь, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Беседа 101
О прощении обид ближнему и о пользе от перенесения их[102]102
  61 Бес. на Ев. Мф.


[Закрыть]

Мы должны прощать другим не словами только, но от чистого сердца, дабы не обратить против самих себя меча своим памятозлобием. Ибо оскорбивший тебя не причинит тебе зла столько, сколько ты сам себе причинишь, питая в себе гнев, и подвергаясь за то осуждению от Бога. Но если ты не будешь унывать, а поступишь благоразумно, то зло обратится на главу его самого, и он жестоко постраждет. Если же ты будешь оскорбляться и негодовать, то сам постраждешь, и притом не от него, но от самого себя. Итак, не говори, что другой оскорбил тебя и оклеветал и причинил большое зло: ибо, чем более будешь говорить, тем более обнаружишь его благодеяний; потому что он доставляет тебе случай освободиться от грехов, так что, по мере нанесения тебе обиды, становится причиной очищения грехов твоих. Действительно, если мы захотим, нас никто не может обидеть; самые даже враги величайшую доставляют нам пользу. Но что говорить о людях? Может ли кто быть лукавее диавола? Но и он может доставить нам удобнейший случай к нашей славе, как это показывает пример Иова. Если же диавол доставляет случай получать венцы, то для чего бояться врага – человека? Итак, обрати внимание на пользу, какую ты можешь получить, перенося безропотно обиды от врагов: первая и важнейшая – отпущение грехов, вторая – терпение и великодушие, третья, – кротость и человеколюбие: ибо тот, кто не гневается на оскорбляющих его, бывает очень приятен любящим его; четвертая – совершенное истребление гнева, с чем никакое благо не может сравняться: ибо, свободный от гнева без сомнения свободен и от неприятностей с ним соединенных, и не проводит жизни в пустых попечениях и заботах. Не испытавший в себе вражды, не испытывает и печали, но наслаждается радостью и другими бесчисленными благами. Итак, ненавидя других, мы сами себя наказываем, равно как любя других, благоденствуем сами себе. Притом тебя будут уважать все, даже и самые враги, хотя бы они были демоны; и поступая таким образом, уже не будешь более иметь врага, но, что еще всего важнее, приобретешь милосердие Божие.

Если ты согрешил, получишь прощение во грехах своих; если же прав, получишь свободный доступ к Богу. Итак, не будем питать ненависти ни к кому, дабы и самим заслужить любовь от Бога; и тогда бы мы десятью тысячами талантов были должны, Он умилосердится над нами и помилует нас. Но ты обижен ближним; будь снисходителен к нему, не питай ненависти; плачь и рыдай, а не презирай его; ибо не ты прогневал Бога, но он; а ты перенесши обиду, поступишь добродетельно. Припомни, что и Христос, идя на крестную смерть, о Себе радовался, а о распинателях Своих плакал; подобным образом и нам надлежит поступать. Чем более нас обижают, тем более мы должны оплакивать обидевших нас; ибо для нас от сего происходит великое благо, для них же напротив великое зло. Но ближний тебя обидел при всех, и даже ударил? Он при всех и обесчестил и посрамил самого себя, и тысячу обвинителей вооружил против себя, тебе же, напротив, приготовил многие венцы. Но он оклеветал тебя пред другими? Что тебе и до этого, когда Сам Бог будет рассматривать твое дело, а не те, которые слышали клевету? Он сам сделался причиной своего наказания, и подвергается ответственности не только за свои поступки, но и за то, что судил о тебе; оклеветал тебя пред людьми, сам он сделался виновным пред Богом. Если же это для тебя неудовлетворительно, то вспомни, что и Сам Бог был оклеветан и от сатаны и от людей, и притом пред теми, которых Он наипаче любил. То же самое испытал и Единородный Сын Его, Который посему и сказал: Аще Господина дому веельзевула нарекоша, кольми паче домашния Его (Мф. 10, 25). И не только оклеветал Его злой оный демон, но даже успел клевету свою выдать за истину, и оклеветал не в маловажном чем-нибудь, но в величайших преступлениях: ибо называл Его и беснующимся, и льстецом, и противником Богу. Но ты, оказав благодеяния ближнему, терпишь от него обиду? Посему-то более плачь и болезнуй о причинившем тебе зло, а о себе радуйся: ибо ты уподобился Богу, сияющему солнце на злыя и благия (Мф. 5, 45). Но если подражание Богу превосходит твои силы (хотя для ревностного и это не трудно): то мы укажем тебе пример для подражания в подобных тебе рабах. Посмотри на Иосифа: он хотя претерпел бесчисленные бедствия от своих братьев, однако ж облагодетельствовал их; посмотри на Моисея, который, после бесчисленных против него злоумышлений иудеев, молился за них; посмотри на блаженного Павла, который, при всем том, что не мог исчислить претерпенного им от иудеев, желал еще быть за них анафемой; посмотри на Стефана, который, быв побиваем камнями, молился об отпущении греха сего убийцам. Припомнив все это, оставь всякий гнев, дабы и тебе Бог оставил грехи твои, благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, Которому со Отцем и со Святым Духом слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Беседа 102
О том что домашняя война бывает за грехи[103]103
  Бес. на 3 Псал.


[Закрыть]

Откуда источник греха, оттуда и бич наказания. Давид ввел в дом свой чужую агницу, убив ее пастыря, и агнец из собственного дома его стал бодать своего пастыря; он внес войну в чужой дом, и из собственного дома его восстала против него война. Против Давида восстал сын его за умерщвление Урии и принятие жены его. Послушай Бога, Который сказал Давиду чрез Пророка Нафана: И ныне не отступит меч от дому твоего до века (2 Цар. 12, 7–10). Ты рассек мечем чужой дом, а Я приготовлю меч на тебя в твоем доме: се Аз воздвигну на тя злая от дому твоего, не откуда-нибудь извне, но от дому твоего (с. 11). И ныне многие ведут войну в домах своих: один встречает войну от жены, другой осаждается сыном, иной терпит неприятности от брата, иной от слуги, – и каждый мучится, досадует, сражается, причиняет войну и поражается войной; но никто не думает, рассуждая сам в себе, что, если бы он не посеял грехов, то не возросли бы в доме его терния и волчцы, – если бы не подложил искр греховных, то не воспламенился бы дом его. А что домашние бедствия суть плоды грехов и что исполнителями наказания грешнику Бог назначает домашних его, об этом свидетельствует Божественное Писание, которого нет ничего достовернее. С тобой ведет войну жена, при входе твоем встречает тебя, как дикий зверь, изощряет язык свой, как меч?

Прискорбно, что помощница сделалась противницей; но исследуй самого себя, не замышлял ли ты в юности чего-нибудь против какой-нибудь женщины, и вот оскорбление женщины отмщается женщиной и чужую рану врачует собственная жена твоя. Хотя сама действующая не знает этого, но знает врач – Бог. Он действует на тебя ею, как железом, и как железо не знает того, что делает, но врач знает совершаемое железом врачевание; так и здесь хотя жена поражающая и муж поражаемый не знают причины поражения, но Бог, как врач, знает, что полезно. А что злая жена есть бич за грех, об этом свидетельствует Божественное Писание; оно говорит, что злая жена дается грешному мужу (Сир. 26, 3, 9). Она дается ему, как горькое лекарство, истребляющее греховные соки. И что нападения от детей суть также наказания за грехи, тому свидетель Давид, гонимый сыном своим Авессаломом за беззаконную связь. И что братья враждуют против братьев также за грехи, о том свидетельствует книга Судей. Когда братья нападают на тебя, то не столько сетуй на них, сколько смотри на самого себя и тщательно исследуй, за какие грехи братья сделались твоими врагами. Впрочем, не все за грехи терпят нападения от братьев. Так Иосиф терпел нападения от братьев, но совсем не за грехи; и Иов подвергался наветам жены, но совсем не за грехи.

Для большей же части людей, за грехи их домашние бывают их врагами. Иногда и друзья, за грехи, обращаются во врагов, и прежде любившие начинают ненавидеть и отвращаться; потому что Бог попускает такую ненависть между ними по известным Ему причинам. Так о египтянах написано в Псалме сто четвертом: преврати сердце их возненавидети люди его (Пс. 104, 25). А Бог не попустил бы ненависти, если бы прежде любовь их не была порочной. Кому любовь служила к погибели, тому ненависть делается побуждением к добродетели. И рабы и подчиненные часто восставали на господ своих за грехи их. Так, посмотри, когда Адам еще не согрешил, тогда и звери служили и подчинялись ему, и он нарицал имена им, как рабам своим; а когда он запятнал лицо свое грехом, тогда звери не узнали его и из рабов сделались его врагами. И как домашний пес служит тому, кто питает его, боится и трепещет его, а если вдруг увидит его с лицом, запачканным сажей или покрытым чужой маской, то бросается на него, как чужого, и покушается растерзать его; так было и с Адамом: доколе он сохранял чистым лицо свое, созданное по образу Божию, дотоле звери подчинялись ему, как рабы, а когда он запятнал лицо свое непослушанием, то они не узнали его и стали враждовать против него, как чужого. Таким образом и восстание рабов бывает воздаянием за грехи. Праведен был Даниил, и львы признали владычество его; они видели его непричастным греху и оставили его непричастным наказанию (Дан. 6, 22). Согрешил солгавший пророк, и встретил его лев на пути и умертвил (3 Цар. 13, 24); он запятнал себя ложью, и лев не узнал его. Если бы лев увидел в нем пророка, подобного Даниилу, то почтил бы его; но он нашел лжепророка, и потому напал на него, как на чужого; владыка солгал, и раб отвергнул владычество его. Но что я говорю о домашних бедствиях, если и самое тело наше, которое всего ближе и любезнее нам, иногда враждует против нас, когда мы согрешаем, отмщая нам горячками и другиими болезнями и страданиями, – если и раболепствующее тело наказывает владычествующую душу, когда она согрешает, не потому, чтобы оно хотело этого, но потому, что делать так заповедано ему. Об этом свидетельствует Христос, который сказал исцеленному расслабленному: се здрав еси: ктому не согрешай, да не горше ти что будет (Ин. 5, 14). Итак, узнав, братия, что войны от домашних, родных и рабов, и болезни телесные большей частью бывают за грехи, будем истреблять источник зол – грех.

Беседа 103
О том, чтобы оказывать любовь и почтение священникам[104]104
  86 Бес. на Ев. Иоан. Бог.


[Закрыть]

Будем со всей почтительностью обращаться с теми, кому вверена власть действовать благодатными дарами. Подлинно, велико достоинство священников! Имже, сказано, отпустите грехи, отпустятся. Потому-то и Павел говорит: повинуйтеся наставником вашим и покоряйтеся (Евр. 13, 17), и: имейте их по преизлиха в любви (1 Сол. 5, 13). В самом деле, ты заботишься только о своих делах, и, если их устроишь хорошо, – не будешь отвечать за других людей. А священник, хотя бы и хорошо устроил свою собственную жизнь, но если не будет с должным усердием заботиться о жизни твоей и всех других, вверенных его попечению, то вместе с порочными пойдет в геенну, и часто, невинный по своим делам, он погибает за ваши беззакония, если не исполнит надлежащим образом всего, что до него касается. Итак, зная, какая великая угрожает священникам опасность, оказывайте им великую любовь. На это указал и Павел, когда сказал: тии бо бдят о душах ваших, и – не просто, но яко слово воздати хотяще (Евр. 13, 17). Посему им надобно оказывать великое уважение. Если же и вы вместе с другими станете оскорблять их; то и ваши дела не будут благоуспешны. Доколе кормчий благодушествует, до тех пор и плывущие на корабле безопасны; а коль скоро он, от оскорблений и враждебных действий со стороны спутников, находится в горе, то уже не может ни быть бдительным по-прежнему, ни действовать с обыкновенным своим искусством, и нехотя подвергает их бесчисленных бедствиям. Так и священники, если будут пользоваться у вас надлежащей честью, в состоянии будут устроить и ваши дела, как следует; а если вы будете опечаливать их, то ослабите их руки и сделаете то, что они вместе с вами легко будут увлечены волнами, хотя бы они были и весьма мужественны. Помысли о том, что сказал Христос об иудеях: на Моисеове седалищи седоша книжницы и фарисее: вся убо, елика аще рекут вам блюсти, творите (Мф. 23, 23). Теперь же нельзя сказать, что священники воссели на седалище Моисеевом; нет, они воссели на седалище Христовом, потому что прияли Христово учение. Потому и Павел говорит: по Христе посольствуем, яко Богу молящу нами (1 Кор. 5, 20). Не видите ли, как все подчиняются властям мирским? Хотя подчиненные часто превосходят начальствующих и знатностию рода, и жизнью, и мудростью; однако ж, из уважения к тому, кто их поставил, они не думают ни о чем этом, но чтут определение царя, каков бы ни был тот, кто получил над ними начальство. Таков-то у нас страх, когда поставляет начальника человек! Но когда рукополагает Бог; мы и презираем рукоположенного, и оскорбляем его, и преследуем бесчисленными поношениями, и, тогда как нам запрещено судить и своих братьев, – изощряем язык на священников! И какое найдем мы себе оправдание, когда в своем глазе не видим бревна, а у другого со злобным старанием замечаем и сучец? Ужели не знаешь, что, когда судишь таким образом других, приготовляешь и себе самому тягчайшее осуждение? Говорю это не потому, чтобы я одобрял недостойно проходящих служение священства; нет, – я крайне жалею о них и плачу: тем не менее, однако ж, утверждаю, что и в этом случае подчиненные, и особенно люди, самые простые, не имеют права судить их. Пусть жизнь священника будет самая порочная: но, если ты внимателен к самому себе, то не потерпишь никакого вреда в том, что ему вверено от Бога. Если Господь заставил говорить ослицу и чрез волхва даровал духовные благословения; если, таким образом, и чрез бессловесные уста ослицы, и чрез нечистый язык Валаама Он действовал для неблагодарных иудеев: то тем более для вас, если вы будете признательны, Он сделает со своей стороны все, что нужно, и ниспошлет Духа Святого, – хотя бы и крайне порочны были священники. Ведь и чистый священник не своей собственной чистой привлекает Духа Святого; но все совершает благодать.

Вся бо ваша суть, говорит Апостол, аще Павел, или Аполлос, или Кифа (1 Кор. 3, 22). Все, что вверено священнику, есть единственно Божий дар; и, сколько бы ни преуспевало человеческое любомудрие, оно всегда будет ниже той благодати. Говорю это не для того, чтобы мы беспечно располагали своей жизнью, но для того, чтобы вы, подчиненные, видя нерадение кого-либо из предстоятелей, не преумножали по этому поводу для самих себя зла. Но что я говорю о священниках? Ни Ангел, ни Архангел не может оказать никакого действия на то, что даруется от Бога: здесь все устрояет Отец и Сын и Святой Дух, а священник только ссужает свой язык и простирает свою руку.

Да и несправедливо было бы, если бы, по причине порочности другого лица, терпели вред те, которые с верой приступают к символам нашего спасения.

Итак, зная все это, будем и Бога бояться, и уважать Его священников, оказывая им всякую честь, дабы и за свои добрые дела, и за уважение к ним, получить от Бога великую награду, по благодати и человеколюбию Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, вместе со Святым Духом, слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.