Текст книги "Увещание к подвигам добродетели. Сборник бесед святого отца нашего Иоанна Златоустого духовно-нравственного содержания"

Беседа 124
О простоте и лукавстве[128]128
  7 Бес. на Деян.


[Закрыть]

Кто не изумится, кто не подивится человеку, простому нравом? Или кто не привяжется к тому, в ком нет ничего коварного? Кому другому, как не им, принадлежит спасение? Кому как не им, – великие блага? Не пастыри ли первые услышали Евангелие? Не Иосиф ли, этот простой человек, – дабы подозрение в прелюбодеянии не устрашило его и не побудило сделать какое-либо зло? Не простых ли поселян избрал Господь в Апостолы? Ибо сказано: душа благословенна всякая проста (Прит. 11, 26). Иже ходит просто, ходит надеяся (10, 9). Так, скажешь, но надобно и благоразумие. Да что же такое и простота, как не благоразумие? Когда не подозреваешь ничего злого, тогда не можешь и замышлять зла. Когда ничем не огорчаешься, тогда не можешь быть и злопамятным. Обидел ли кто тебя? Ты не опечалился. Оклеветал ли? Ты ничего не потерпел. Позавидовал ли тебе? И от этого ты нисколько не пострадал. Простота есть некоторый путь к любомудрию. Никто так не прекрасен душой как человек простой. Как по отношению к телу человек печальный, унылый и угрюмый, хотя бы он был и красив собой, теряет много красоты, а беззаботный и кротко улыбающийся увеличивает красоту: так точно – и по отношению к душе. Угрюмый, хотя бы имел тысячи добрых дел, отнимает у них всю красоту; а открытый и простой – напротив. С таким человеком и сдружиться безопасно, и, если он сделается врагом, не опасно примириться. Не нужны для такого человека ни стражи и караулы, ни узы и оковы; он и сам будет пользоваться великим спокойствием, и все, живущие с ним. Что же, скажешь, если такой человек попадет в общество злых людей? Бог, повелевший нам быть простыми, прострет ему руку. что проще Давида? Что лукавее Саула? А между тем, кто остался победителем? Что ж сказать об Иосифе? Не в простоте ли сердца пришел он к госпоже своей, а та не имела ли коварного намерения? И однако ж, скажи мне, потерпел ли он какой-либо вред? Что проще Авеля? Что коварнее Каина?

И тот же, опять, Иосиф, не просто ли обращался со своими братьями? Не потому ли он прославился, что все говорил с доверчивостью, между тем как братья все принимали со злым умыслом? Он раз сказал им о сновидениях, сказал и в другой раз, и не остерегался. И он же опять пошел к ним отнести пищу, и нисколько не остерегался, полагаясь во всем на Бога.

Чем больше они поступали с ним, как с врагом, тем больше он обращался с ними, как с братьями. Бог мог и не допустить, чтобы он впал в руки братьев, но допустил для того, чтобы показать чудо и то, что, хотя они и поступят с ним, как враги, он будет выше их. Таким образом, если простой человек и получил рану, то получит не от себя, а от другого; лукавый же наносит удар прежде всего себе и больше никому, так что он враг самому себе. Душа такого человека всегда исполнена печали, мысли его всегда угрюмы. Если он должен выслушать или сказать что-нибудь, то все делает с нареканиями, все обвиняет. Дружба и согласие далеки от таких людей; у них ссоры, вражда и неприятности; такие люди и себя подозревают. Им даже сон неприятен, равно как и ничто другое. Если же они имеют жену, – о! тогда они всем враги и неприятели: бесконечная ревность, постоянный страх!

Лукавый потому так и называется, что но находится в труде. Так и Писание всегда называет лукавство трудом, когда, например, говорит: под языком его труд и болезнь (Пс. 9, 28); и еще в другом месте: беззаконие и труд посреде их (Пс. 34, 11).

Беседа 125
О клевете[129]129
  Бес. на 114 псал.


[Закрыть]

Для чего ты клевещешь на брата? Для того, скажешь, чтобы исправить его? Но для этого тебе следовало бы не клеветать на него скрытно, а призвать и исправлять его наедине, как Христос заповедал. Обличения, высказываемые пред всеми, часто делают обличаемых, более бесстыдными, и многие из грешников, если видят, что им можно быть незаметными, легко решаются исправиться; а если они уже у многих потеряли хорошее мнение, то иные из них впадают в отчаяние и предаются бесстыдству. Но ты обижен им? Для чего же обижать еще самого себя?

Кто мстит, тот поднимает меч на самого себя. Если ты хочешь и себе сделать добро и ему отмстить, то отзывайся хорошо об оскорбившем тебя; тогда ты вместо себя сделаешь многих обвинителями его, и сам получишь великую награду; если же будешь отзываться худо, то никто не поверит тебе, подозревая в тебе вражду. Таким образом, твои усилия обращаются против тебя самого. Ты хочешь повредить его доброму имени, а выходит противное; потому что эта цель достигается похвалой, а не порицанием; а ты поступаешь совершенно напротив, и себя более бесчестишь, и его не касаются стрелы твои. Вражда, касаясь души слушающих, не позволяет им принять слышанное, и бывает тоже, что в судебных приговорах. Когда кто-нибудь в судилище станет возражать, то испортит все; так и подозрение во вражде не допустит принять отзыв. Итак, не клевещи, чтобы тебе не осквернить самого себя; не примешивай навоза с грязью и глиной, но соплетай венцы из роз, фиалок и других цветов; не носи помета во рту, подобно жукам, – ибо так делают клеветники, сами первые испытывая зловоние; но держись цветов, подобно пчелам, и составляй соты, как они, и будь со всеми дружелюбен. От клеветника все отвращаются, как от издающего зловоние и питающегося бедствиями других, как пиявка кровью и жук навозом; а человека, имеющего уста доброречивые, все принимают как общего сочлена, как родного брата, как сына, как отца. Но что я говорю о настоящем и о мнениях людей? Представь тот страшный день, неподкупный суд, и то, что, говоря ложь, ты прибавляешь новые грехи к грехам своим. Глаголю же вам, говорит Господь, яко всяко слово праздное, еже аще рекут человецы, воздадят о нем слово в день судный (Мф. 12, 36). Хотя бы, говорит, было справедливо сказанное тобой, и в таком случае ты не избегнешь осуждения, открывая несчастия и позоря ближнего. Вспомни о фарисее. Он не был мытарем, но стал грешнее мытаря, потому что произнес злословие на мытаря. Мытарь не был фарисеем, но стал праведнее фарисея, потому что осудил самого себя.

Беседа 126
Бог устроил между нами много побуждения к взаимной любви[130]130
  34 Бес. на 1 Посл. к Коринф.


[Закрыть]

Бог от начала принимал множество мер, чтобы насадить в нас любовь; Он даровал всем нам одну главу – Адама. Для чего все мы не происходим из земли? Для чего не происходим совершенными возрастом, как он? Для того, чтобы рождение, воспитание и происхождение друг от друга привязывали нас друг к другу. Поэтому Он не сотворил и жены из земли. Так как единства природы было бы недостаточно для побуждения нас к единодушию, если бы мы не имели одного прародителя, то Он сделал и это. Если мы ныне, разделяясь одними только местами, чуждаемся друг друга, то тем более было бы так, если бы род наш имел два начала. Посему Он и соединил как бы одной главой все тело человеческого рода. Итак, как в начале, по-видимому, было два лица, то смотри, как Он опять соединил их и совокупил в одно посредством брака: сего ради, сказал Бог, оставит человек отца своего и матерь, и прилепится к жене своей: и будета два в плоть едину (Быт. 2, 24). Не сказал: жена, но: человек, потому что в нем привязанность бывает сильнее; а сильнейшей сделал ее для того, чтобы силой этой любви превосходнейшее существо преклонить и привязать к слабейшему. Так как надлежало установить и брак, то Он сделал жене мужем того, от кого она произошла. Для Бога все ниже любви. Ибо, если и при этом первый человек скоро впал в такое безумие и диавол посеял такую вражду и зависть, то чего не сделалось бы, если бы они происходили не от одного корня? Далее, устрояя, чтобы один повиновался, а другой повелевал, – ибо равенство чести часто производит вражду, – Он учредил не народное правление, но царское, и подобно как в войске, такой же порядок можно видеть в каждом доме.

Муж занимает место царя; жена – место правителя и военачальника; дети получили власть третьей степени; за тем власть четвертой степени принадлежит рабам; ибо и они имеют власть над низшими, и часто который-нибудь один бывает поставлен над всеми, заменяя господина, будучи впрочем сам рабом; потом и между ними опять есть другие степени власти, иная у жен, иная у детей и у самих детей также различные, сообразно с возрастом и полом; ибо и у детей женский пол имеет власть не одинаковую с мужеским. Везде Бог устроил степени и разнообразие власти, дабы все пребывало в единодушии и великом согласии. Посему и прежде размножения рода нашего, когда были только два первых человека, Он повелел одному начальствовать, а другой подчиняться. Дабы первый не стал презирать и не отверг последней, как низшей, смотри, как Бог почтил и соединил ее с ним еще прежде сотворения: сотворим ему помощника (Быт. 2, 18), сказал Он, выражая что она сотворена для его пользы, и таким образом, соединяя его с той, которая для него сотворена; ибо мы бываем особенно расположены к тому, что сделано для нас. Дабы опять не стала превозноситься она, как назначенная в помощь ему, и не расторгла этих уз, Бог сотворил ее из ребра его, внушая, что она есть часть целого тела. А дабы и муж не стал превозноситься этим, дальнейшее Он не предоставил ему одному, как принадлежало ему одному предыдущее, но сделал противное тому, устроив деторождение, в котором хотя отдал предпочтение мужу, однако не все предоставил ему.

Видишь ли, сколько Бог устроил уз любви? Во всем этом заключаются естественные залоги единодушия. Подлинно к нему приводит единство природы, – ибо всяко животное любит подобное себе (Сир. 13, 19), – происхождение жены от мужа и – детей от них обоих. Отсюда происходят многие роды любви: одного мы любим как отца, другого как деда, одну как мать, другую как кормилицу, одного опять как сына, внука, или правнука, другую как дочь или внучку, одного как брата, другого как племянника, одну как сестру, другую как племянницу. Впрочем, для чего исчислять все роды родства? Бог употребил и другое побуждение к любви: запретив браки между родственниками, Он обратил нас к чужим, а их расположил к нам. Так как они не соединены с нами естественным родством, то Он соединил иначе – посредством брака, совокупляя посредством одной невесты целые дома и сводя целые роды с родами. Да не поимеши, сказал Он, сестры твоея, ни сестры отца, ни иной девицы, имеющей с тобой родство препятствующее браку, перечислив поименно подобные виды родства (Лев. гл. 18). Довольно для любви твоей к ним того, что ты родился из одного с ними чрева, или связан с ними другим образом. Для чего же стеснять широту любви? Для чего более надлежащего увеличивать расположение к любви здесь, тогда как можешь получить иной повод к любви, взяв жену из чужих и с ней ряд родственников, – мать, отца, братьев и их ближних. Видишь ли, сколь многими способами Бог соединил нас? Но Он не удовольствовался этим, а устроил еще, что мы имеем нужду друг в друге, дабы и таким образом соединить нас; ибо нужды особенно производят общение. Для того Он не попустил, чтобы все было везде, дабы и этим заставить одних иметь общение с другими. Сделав, что мы имеем нужду друг в друге, Он доставил и удобства сообщения. Если бы этого не было, то опять возникли бы неприятности и затруднения; если бы, например, имеющий нужду во враче, плотнике или другом ремесленнике, должен был совершать далекое путешествие, то все погибло бы. Посему Он и устроил города, и собрал всех вместе. А дабы и к живущим далеко мы могли ходить удобно, он распростер между городами море и послал быстрые ветры, сделав таким образом, сообщения удобными. В начале Он поселил всех в одном месте и рассеял не прежде, как первые люди, получившие этот дар, злоупотребили согласием. Так Он соединил нас всеми способами – и природой, и родством, и языком, и местом! Он не хотел, чтобы мы лишились рая; ибо, если бы хотел, то не поселил бы в нем первозданного человека; но виновен в том нарушивший заповедь; не хотел также, чтобы мы были разноязычными; ибо иначе сделал бы это в начале; но тогда бе вся земля устне едине и глас един всем (1 Быт. 11, 1). Посему и тогда, как надлежало истребить живущих на земле, Он не создал нас из другого вещества и не переселил (на небо) праведника, но, оставил его среди потопа, как бы какую искру вселенной, опять возжег род наш от ней – от блаженного Ноя. В начале Он установил одну власть, поставив мужа над женой; но когда род наш пришел в великое расстройство, то Он учредил и другие власти – господ, правителей; и это также для любви. Злоба развращала и погубляла род наш, посему Он посадил среди городов судей, как бы каких врачей, дабы они, истребляя злобу, как бы заразу любви, собирали всех в одно. А дабы не только в городах, но и в каждом доме было великое согласие, Он почтил мужа властью и преимуществом, а жену вооружил страстью, и между обоими поставил дар чадородия, употребив кроме того и другие связи любви. Ибо не все Он предоставил мужу, и не все – жене, но все разделил между обоими, вручив ей дом, а ему торжище, предоставив ему снискивать пропитание, – ибо он возделывает землю, – а ей устроять одежду; ибо пряжа и тканье дело жены; ей дал Он искусство – прясть. Впрочем и при этом сияет домостроительство божественного Промысла.

Ибо и жена весьма нужна в других вещах необходимейших, и нисшие нужны нам для поддержания нашей жизни; нужда эта такова, что хотя бы кто был богатее всех людей, однако не может чуждаться общения с другими и не нуждаться в беднейших. Ибо не только бедные имеют нужду в богатых, но и богатые в бедных, и богатые даже более в бедных, нежели последние в первых.

Беседа 127
Из кротости нравов проистекает много добродетелей[131]131
  3 ч. на М. Св. Пис. Бес. о Крот.


[Закрыть]

Раб Христов более познается по кротости своего нрава, нежели по имени, которое дали ему родители. Бог любит род человеческий не столько за девство, за пост, за презрение богатства, за готовность простирать руку помощи нуждающимся, сколько за кротость и скромность нравов; так как и самая готовность помогать нуждающимся происходит во всех, любящих Христа, не от чего иного, как от их доброты; и как потоки из родников, так попечительность о бедных проистекает из кротости нравов. Ибо всякий смиренный и кроткий легко склоняется к человеколюбию и не может оставить без внимания находящихся в бедности, считая бедность других собственным несчастьем. Зависть хуже всего; а человек добрый и кроткий не допускает в душу свою этой злой болезни, но видя своих братьев благоденствующими, он сорадуется и соутешается, считая благоденствие других собственным благоденствием, и, почитая все общим у друзей, сорадуется им в счастии и сострадает в несчастиях. Таковы дары кротости; такова жизнь живущих в смирении. Кроткий есть отец сирот, защитник вдовиц, покровитель бедности, помощник притесняемых, всегда защищающий справедливое. И для сына бывает достопочтенным отец, ведущий жизнь кроткую, и сын для отца, и раб для господина, и господин не другим чем-нибудь приобретает себе благорасположение слуг своих. Ибо, когда они видят, что он находит удовольствие в смирении и со всеми обращается кротко, то весьма уважают его и удивляются ему, считая владельца своего более отцом, нежели господином. Исследуем же тщательно, по силам нашим, какие блага проистекают для смиренных от кротости нравов. Кроткий любезен тем, которые видят его, любезен и тем, которые знают о нем по слуху; и нет никого, кто, слушая похвалы кроткому человеку, не пожелал бы видеть его, приветствовать и непрестанно смотреть на него, считая как бы выгодой для себя его дружбу. И если какие-нибудь люди ссорятся между собой за имущество, то прибегают к человеку доброму и кроткому в надежде, что всякая ссора и несогласие тотчас прекратятся от его доброты. Подлинно, когда случится людям враждовать между собой, то кротость судии располагает быть кроткими и тех, которые легко приходят в негодование и гнев. Другие же, стараясь явиться примирителями враждующих, не могут внушить к себе такого уважения. Так по моему мнению, в каждом деле убедительный советник есть тот, кто первый исполняет действия, которые он советует. Посему, когда учитель кротости первый является исполняющим свои советы, то он, как только явится, тотчас укрощает неистовых, и не нужно ему ни убеждений, ни слов, но еще прежде произнесения каких-нибудь выражений он уже водворяет мир. Как луч солнца, являясь, тотчас прогоняет тьму; так и человек добрый и кроткий скоро превращает смятение и ссору в мир и тишину. Здесь нужно заметить, что Христос об одних только мирных по образу жизни говорит, что они – сыны Божии (Мф. 5, 9). Почему же одним кротким Он усвоил свое собственное название? Потому, что один только тот, кто становится для других виновником дружбы и мира по возможности подражает Сыну Божию. Ибо как Он, Бог и Господь всех, явившись нам в Божественной своей плоти, примирил с людьми святых ангелов, которые были как бы враждебны им; так и человек добрый, братьев, родственников и близких, враждующих между собой, убеждает повиноваться законам Божиим и, оставив вражду, любить друг друга по заповеди Божией. Подлинно, что жилы в телах наших, тоже добрый человек в доме, в церкви и в городе. Ибо и Павел обыкновенно называет братию телами и членами друг друга (Еф. 4, 25); посему тот, кто водворяет дружбу между разделенными и ссорящимися, поступает по слову Павла, убеждая всех не пренебрегать членами и не пожирать друг друга. Таким образом справедливо сказано, что виновник мира между братиями, соединяющий и скрепляющий разделенных и ссорящихся, имеет такую же силу в Церкви, в доме и в городе, какую жилы имеют в телах.

А такую силу над другими каждый приобретает тогда, когда он первый является кротким по жизни; напротив, кто легко приходит в гнев, тот показался бы смешным для других, если бы стал усмирять гневающихся.

Беседа 128
Увещание не судиться за обиды[132]132
  16 Бес. на 1 Посл. к Коринф.


[Закрыть]

Будем убегать внешних судилищ. Хотящему судитися с тобою, говорит Господь, и ризу твою взяти, отпусти ему и срачицу; и: буди увещаваяся с соперником твоим скоро, дондеже еси на пути с ним (Мф. 5, 40, 25). Впрочем нужно ли предлагать наши убеждения? Сами, имевшие дело со внешними судилищами, постоянно говорят, что лучше обходиться без них. Но деньги, или лучше, безумная страсть к деньгам! Она низвращает и ниспровергает все; для денег многим все кажется басней и пустяками. Что люди мирские заводят тяжбы в судилищах, это еще не удивительно: но когда многие из отрекшихся от мира делают тоже, это уже не заслуживает никакого прощения. Если хочешь видеть, как Писание повелевает тебе удаляться от этой нужды; т. е. от судилищ, и для кого существуют законы, то послушай, что говорит Павел: праведнику закон не лежит, но беззаконным и непокоривым (1 Тим. 1, 9). Если же он говорит так о законе Моисеевом; то тем более – о законах внешних. И подлинно, когда ты сам оскорбляешь, то явно, что ты не праведник; а когда тебя оскорбляют, и ты терпишь, – что особенно и свойственно праведнику, – то не имеешь нужды в законах внешних. Но, скажешь, могу ли я терпеть, когда меня оскорбляют? Христос заповедал еще более. Он заповедал оскорбляемому не только терпеть, но и благодетельствовать оскорбляющему и готовностью к терпению побеждать злое расположение оскорбляющего. Он не сказал: желающему судиться с тобой и взять у тебя ризу отдай ризу, но вместе с ней отдай ему и срачицу. Побеждай его, говорит, терпением, а не оскорблением со своей стороны; вот славная и блистательная победа! Посему и Павел сказал: уже отнюдь вам срам есть, яко тяжбы имате между собою, и: почто не паче обидими есте (1 Кор. 6, 7–8)? Победа принадлежит скорее терпящему обиды, нежели не терпящему; постараюсь объяснить вам это. Положим, что не терпящий обиды ведет противника своего в судилище и одерживает верх; но тогда-то он сам и остается побежденным. Он подвергся тому, чего не хотел: противник принудил его огорчаться и судиться. Что в том, что ты одержал верх? Что в том, что обратно получил все деньги? Ты потерпел то, чего не хотел, быв принужден судиться.

Если же ты перенесешь обиду, то побеждаешь; теряешь деньги, но приобретаешь победу при таком любомудрии; ибо, значит, противник не мог принудить тебя к тому, чего ты не хотел. Дабы видеть, что это правда, скажи мне: кто победил, сидевший ли на гноище, или завистник его? Кто побежден, лишенный ли всего Иов, или лишивший всего диавол? Явно, что лишивший всего диавол. Кого мы прославляем победителем, диавола ли, который поражал, или Иова, который был поражаем? Явно, что Иова. Правда, он не мог сохранить погибшего имущества и спасти детей своих; что я говорю: имущества и детей? – не мог сохранить даже телесного здоровья, однако победителем остался он, потерявший все имущество. Он не мог сохранить имущества, но всецело сохранил благочестие. Он не мог предотвратить погибель детей; но что из этого? Случившееся сделало их более славными и ему доставило добро среди искушений. Если бы он не пострадал и не потерпел нападений от диавола, то и не одержал бы такой блистательной победы. Если бы терпеть обиды было зло, то Бог не заповедал бы нам этого; потому что Бог не заповедует ничего худого. Или вы не знаете, что Он есть Бог славы (Пс. 23, 10) и не желает, чтобы мы подвергались бесславию, осмеянию и погибели, а доставляет нам все противное тому? Он заповедует нам терпеть обиды и все делает для того, чтобы отклонить нас от житейской суеты и научить, в чем состоит истинная слава и бесславие, потеря и приобретение.

Но, скажешь, тяжко терпеть оскорбления и обиды? Нет, человек, не тяжко. Доколе ты будешь пристрастен к благам настоящим? Бог не повелел бы этого, если бы было тяжко. И смотри: нанесший обиду отходит с деньгами, но зато и с порочной совестью; а потерпевший обиду, хотя лишился денег, но получил дерзновение пред Богом – стяжание, которое драгоценнее бесчисленных сокровищ. Итак, зная это, будем любомудрыми по доброй воле, – и мы не подвергнемся участи людей неразумных, которые не считают обидой для себя, когда лишаются чего-нибудь по приговору судилища. Напротив мы терпим величайшую потерю, когда любомудрствуем так не по доброй воле, а быв принуждены к тому; ибо проигравший дело не выносит никакой пользы из судилища; любомудрие его есть следствие необходимости. В чем же состоит блистательная победа? В том, когда ты презираешь обиду, когда не прибегаешь к суду. Что ты говоришь, скажешь ты? У меня отнято все имущество, а ты повелеваешь молчать? Я обижен, а ты советуешь переносить это с кротостью? Могу ли я сделать это? Легко можешь, если воззришь на небо и красоту его, если вспомнишь, где Бог обещал принять тебя за великодушное перенесение обид. Поступай же так и, воззрев на небо, помысли, что ты чрез это уподобляешься Седящему там на херувимах. Он также был оскорбляем, и терпел; был поругаем, и не мстил; был оплеваем, и не отвечал; но напротив воздавал оскорбившим Его бесчисленными благодеяниями, и нам повелел подражать Ему. Вспомни, что ты вышел из утробы матери своей, наг и пойдешь отсюда – и ты и обидевший тебя, или лучше, он умрет с тысячью язв, порождающих червей. Помысли, что настоящее временно; представь себе гробы прародителей; вникни внимательнее в дело, – и увидишь, что нанесший тебе обиду сделал тебя более крепким; страсть сребролюбия в себе он сделал сильнее, а в тебе ослабил, отняв в тебе пищу у этого дикого зверя. Он избавил тебя от забот, хлопот, зависти клеветников, беспокойства, смятения, беспрестанного страха, а на свою голову навлек множество зол. Но что, скажешь, если я должен буду бороться с голодом? Будешь делать это вместе с Павлом, который говорит: до нынешняго часа и алчем, и жаждем, и наготуем (1 Кор. 4, 11). Но он, скажешь, для Бога? И ты для Бога. Когда ты не мстишь, то делаешь это для Бога. Но нанесший мне обиду наслаждается вместе с богачами? Лучше скажи: с диаволом; а ты получишь венцы вместе с Павлом. Не бойся голода; не убиет, говорит Премудрый, гладом Господь душу праведную (Прит. 10, 3); и другой говорит: возверзи на Господа печаль твою, и той тя препитает (Пс. 54, 23). Если Он питает полевых птиц, то не пропитает ли тебя? Не будем же маловерны и малодушны, возлюбленные! Обещавший нам царствие и такие блага лишит ли нас благ настоящих?

Не будем желать лишнего, будем довольны малым, – и мы всегда будем богаты. Будем пещись только об одежде и пище, – и получим как это, так и гораздо большее. Когда ты скорбишь и огорчаешься обидой, я желал бы показать тебе душу торжествующего победу обидчика; она подобна пеплу! Таково свойство греха: пока он совершается, дотоле доставляет некоторое удовольствие; а когда совершится, то легкое удовольствие проходит и наступает скорбь. То же испытываем и мы, когда наносим кому-нибудь обиду: после сами осуждаем себя. Когда мы удовлетворяем своему корыстолюбию, тогда радуемся; а после совесть угрызает нас. Видишь ли ты у кого-нибудь дом бедного? Плачь не о том, кто лишился, но о том, кто взял его; не другому, а себе он причинил зло; бедного он лишил блага настоящего, а себя – благ неизреченных. Ибо если не подающий бедным идет в геенну, от отнимающий у бедных какому подвергнется мучению? Но какая, скажешь, польза от того, что я терплю зло? Великая польза. Не в наказании причинившего тебе зло Бог поставляет для тебя воздаяние; это значило бы немного. Что пользы, если я терплю зло и он терпит зло? Знаю, что многие считают величайшим для себя утешением и остаются совершенно довольными, когда видят обидевших их наказанными; но Бог не в том поставляет воздаяние. Но, знаешь ли, какие ожидают тебя блага? Он отверзает тебе все небо, делает тебя сожителем святых, включает тебя в лик их, разрешает от грехов, венчает правдой. Ибо если прощающие согрешающим против них получают отпущение грехов, то не только прощающие, но и благодетельствующие им, какого не удостоятся благословения? Посему не огорчайся, но еще молись за обидевшего тебя; это принесет пользу тебе самому.

Он взял твое имущество, взял и грехи, как случилось с Нееманом и Гиезием (4 Цар. 5, 27). Какого не отдал бы ты богатства, чтобы тебе отпущены были грехи?

Это может быть и теперь; если будешь терпеть и не станешь проклинать, то получишь блистательный венец. Не мои эти слова, но Христовы: молитеся, сказал Он, за творящих вам напасть, и помысли, какая за это награда; яко да будете подобны Отцу вашему, иже есть на небесех (Мф. 5, 44–45). Таким образом ты ничего не теряешь, но еще приобретаешь, не терпишь вреда, но еще получаешь венец; душа твоя делается более любомудрой; ты уподобляешься Богу, избавляешься от забот об имуществе, приобретаешь Царствие Небесное. Итак, представляя все это, возлюбленные, будем любомудрствовать, когда нас обижают, дабы избавиться от беспокойств настоящей жизни, освободиться от бесполезных огорчений и сподобиться радости будущей, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, вместе со Святым Духом, слава, держава, честь, ныне и присно и во веки веков. Аминь.