Текст книги "Фуриозо"

АКТ ВТОРОЙ. QUESTO ÈIL FIN DI CHI FA MAL! DETTA ÄR SLUTET FÖR DEN SOM GÖR ILLA!

(Finalen ur Don Giovanni av W. A. Mozart och L. da Ponte)

Это конец тому, кто поступает плохо

(Финал «Дон Жуана» Моцарта и Л. да Понте)

Эбба наслаждалась музыкой, закрыв глаза. У нее было лучшее место в партере, но смотреть на муки актеров на сцене не хотелось. Она скептически восприняла перенос действия оперы Моцарта «Дон Жуан, или Наказанный развратник» на Майорку и в шестидесятые годы двадцатого столетия. Эбба не считала себя противницей новаторства в искусстве, но от оперы ждала достоверности. Кому, например, пришло в голову обрядить актеров в старомодные купальные костюмы? Пели они, конечно, прекрасно, молодой дирижер виртуозно управлял дворцовой капеллой, но предпенсионный возраст Донны Анны и неуклюжесть Мазетто, который толком не мог обнять Церлину, портили впечатление. В этом смысле единственным, кто радовал на сцене достоверной игрой, являлся Командор, выглядевший как заправский мертвец.

В сумочке завибрировал телефон. Эбба осторожно расстегнула молнию, и руку обжег холодный металл. Она посмотрела на подруг и убедилась, что никто из них не заметил в вышитой сумочке от Гуччи пистолет. Марианна, Эва и Шарлотта увлеченно следили за происходящим на сцене. Но зачем она вообще взяла с собой пистолет, если он, во-первых, тяжелый, а во-вторых, не осталось места для косметички? Обычно Эбба хранила свой SIG-Sauer в сумке классического стиля «шанель» на золотой цепочке, которую прятала в шифоньере в спальне, но для выхода в оперу она никак не могла выбрать сумку и несколько раз перекладывала содержимое из одной в другую, забыв о времени. Только когда часы в гостиной пробили пять, Эбба поняла, что опаздывает на встречу с подругами. В спешке схватила сумку, в которой лежал пистолет.

Эбба медленно провела кончиками пальцев по гладкому стволу оружия: чувственное ощущение и волнение возникали каждый раз, хотя пистолет – ее спутник многие годы. Положив палец на курок, она с раздражением наблюдала, как Донна Анна и Дон Оттавио «плавают» вперед-назад по сцене. Огромное искушение положить конец этому фарсу двумя точными выстрелами! Этот поступок, подумала Эбба, просто ничто в сравнении с преступлением, которое совершил режиссер по отношению к шедевру Моцарта. Ее поступок можно было бы рассматривать даже как акт милосердия! А вообще убийство в Стокгольмской опере – это классика. Правда, шведского короля Густава Третьего смерть настигла не здесь, а в старом здании оперы.

Телефон снова завибрировал. Два сообщения: одно – от шефа с приказом немедленно ехать в участок, второе – от коллеги Магнуса Скуглунда, дежурившего сегодня. Так-так: «Эбба, извини! Перепутал наши дежурства и уже изрядно выпил пива. Замени меня. Спасибо! Магнус».

Эбба закрыла сумку.

К черту Магнуса с его пивом! Она давным-давно запланировала вечер с тремя близкими подругами, и уже заказан столик в одном из лучших ресторанов Стокгольма. Магнус Скуглунд, видимо, забыл, что поменялся с ней дежурством три недели назад, чтобы отправиться на рыбалку. Нет, она не собирается жертвовать террином из утки и компотом из ревеня ради безответственного коллеги, который ни дня не может обойтись без пива.

Эбба быстро набрала язвительное сообщение Магнусу, а потом написала и Карлу-Акселю Нордфельдту, что она в опере, поэтому приехать не сможет. Занавес тем временем опустился, представление закончилось.

Когда Эбба собралась сунуть телефон и программку в сумку, та вдруг раскрылась, и пистолет выскользнул на паркетный пол. Публика, устремившаяся к выходу, мешала его поднять. Не отрывая взгляда от поблескивавшего на полу пистолета, Эбба протиснулась сквозь толпу и нагнулась, чтобы поднять его, но в эту минуту пожилая дама наступила на SIG-Sauer каблуком.

– Простите, – сказала Эбба, – но вы наступили на мою вещь.

Дама опустила глаза и побелела от ужаса. Она застыла от страха, не в силах пошевелить ногой.

– Поднимите немного ногу. – Эбба пыталась вытащить оружие из-под каблука. – Вот так. Спасибо. Можно подумать, что мы сегодня слушали «Золушку».

Она улыбнулась даме, но та побледнела еще больше и дрожащими пальцами вцепилась в спинку кресла, чтобы не потерять сознание. Убрав пистолет в сумку и проверив, застегнута ли молния, Эбба еще раз улыбнулась даме и как ни в чем не бывало направилась к выходу. Забирая пальто из гардероба, она почувствовала чью-то руку на плече: ее разыскала Эва.

– Время пить шампанское, Эбба.

– Согласна. А может, что-то покрепче, чтобы забыть оперный кошмар?

– Напрасно. Мне спектакль понравился, – отозвалась Марианна, подходя к ним.

Эббу это возмутило.

– И такое говорит судья? То, что сделали с оперой Моцарта, – настоящее преступление. Не хотела бы я оказаться среди твоих подсудимых, Марианна.

Подруги, обсуждая увиденное на сцене, не торопясь спускались по лестнице. Эбба снова ощутила вибрацию в сумке, но решила не доставать телефон: сегодня вечером она работать не намерена, так что Карлу-Акселю придется искать другого сотрудника для замены Магнуса. Неподалеку от ресторана стоял полицейский автомобиль, и ей пришлось ускорить шаг, чтобы остаться незамеченной.

Только за столиком с видом на Королевский дворец Эбба почувствовала себя свободной. С бокалом шампанского в одной руке и меню – в другой, она гнала прочь мысли о последнем непрочитанном сообщении и уговаривала себя не испытывать угрызений совести. Сегодня она никому ничего не должна и может вместе с подругами спокойно наслаждаться роскошным интерьером, сияющей хрустальной люстрой, картинами в позолоченных рамах и видами ночного Стокгольма за окнами. Эбба пробежала глазами меню: для начала террин из утиной печени, к нему бокал сухого вина, например рислинга.

Взглянув на спутниц, она почувствовала, как настроение поднимается: Шарлотта Мартин и Эва Бьёрнквист – подруги со школьной скамьи. Будучи старшеклассницами, они организовали в Юргордене одну из первых групп в стиле панк под названием «Черная Эбба». Эва играла на гитаре, Шарлотта – на бас-гитаре, а Эбба – на барабанах. Записав три песни, они услышали по радио сингл «Вооружайся», посвященный анархизму, из текста которого поняли, что принадлежат к буржуазному сословию. Их рок-идолы призывали расправиться с буржуазией. Когда же группа «Рогведсбандет» решила переименоваться в «Зеленую Эббу», подруги в знак протеста распустили «Черную Эббу» и основали клавишное трио. В кожаных куртках с металлическими заклепками и драных чулках, они играли Равеля и Бетховена, потому что скрыть свое происхождение, как и парням со стокгольмских окраин, оказалось трудно.

Эбба посмотрела на Шарлотту: сейчас они по вторникам и пятницам плавают в бассейне. Эва на какое-то время покидала страну, но однажды они встретились на хоккейной площадке, куда привели сыновей, и старая дружба возобновилась. С Марианной Форсс Эбба познакомилась в полиции и затем свела ее с остальными приятельницами. С тех пор как Марианна работает в Верховном суде, они видятся реже, но вместе ходят в оперу, театр или на концерты. Шарлотта замужем, Марианна и Эва в разводе, а сама Эбба потеряла мужа несколько лет назад.

За воспоминаниями Эббе удалось забыть про телефон, но вернуться в «здесь и сейчас» ее заставил ритм тяжелой поступи. Конечно, это был не официант: официанты почти бесшумно скользят между столами. К ним приближался человек грубый, хоть и с добрым сердцем. Эбба, догадавшись, не отваживалась обернуться, но по лицам подруг поняла, что отступать уже некуда.

– Как вы думаете, Свен, – начала она, не оборачиваясь, – если я возьму жареного морского окуня с артишоками, ризотто с фасолью, желе из гибискуса с кремом из лука порея, то лучше заказать легкое красное вино или белое сухое? А… вижу, здесь есть жевре-шамбертен две тысячи шестого года, которое я люблю. Вопрос в том, как это вино сочетается с рыбой.

Ей было слышно, как человек за спиной переминается с ноги на ногу. Наконец, прокашлявшись, он отважился окликнуть ее:

– Эбба! Добрый вечер.

Эбба захлопнула меню и обвела глазами ресторан: разговоры в зале стихли, все смотрели на нее. Что ж, придется устроить представление.

– Да, констебль, можете забрать меня в участок, – покорно отозвалась она, а потом прошептала приятельницам: – Простите, но вынуждена вас покинуть. Что делать: в начальники мне достался бездушный камень, отказывающий сотрудникам в праве на личную жизнь.

Эва пожала ей руку, а Шарлотта обняла подругу.

– Сегодня твое угощение – хлеб и вода, Эбба, – пошутила Марианна. – Держись! Мы за тебя выпьем.

Эбба выходила из зала под обстрелом любопытных взглядов посетителей ресторана. Дама, наступившая в опере на ее пистолет, пряталась за винной картой. Эбба вопросительно подняла бровь, и та почти сползла со стула.

Перед рестораном их ждала полицейская машина. Эбба опустилась на заднее сиденье:

– О’кей, Свен. Что произошло?

– Смертельный случай в шхерах, – ответил он, поворачивая ключ зажигания. – Нордфельдт настаивает, чтобы именно ты возглавила предварительное расследование.

Пожав плечами, Эбба достала телефон: теперь самое время, чтобы прочитать сообщение. Увидев на экране хорошо знакомое имя, Эбба резко выпрямилась, и недовольное выражение на лице исчезло. Это невероятно! Пистолет в сумочке на оперном спектакле – плохой знак.

* * *

Дверь в кабинет начальника была открыта, и Эбба сразу увидела его: седоволосый, галстук болтается над впалым животом, складки на брюках говорят о привычке заправлять рубашку в кальсоны. Она постучала о дверной косяк. Карл-Аксель поднял глаза и знаком пригласил войти, а сам пересек кабинет, чтобы закрыть дверь. Возвращаясь к столу, уловил аромат духов, напомнивших о том, что Эбба – женщина, и поежился. Женщинам-полицейским, сердито подумал он, следует быть осторожнее с дамскими штучками: они так отвлекают коллег-мужчин от работы!

Нордфельдт повернулся лицом к окну:

– Эбба, есть задание: час назад нам сообщили о смертельном случае в шхерах. Все это время мы пытались с тобой связаться, но не получалось. Спасибо, что хоть сообщила, где находишься.

– И ты тут же меня выследил! – Эбба скрестила руки на груди. – Но почему Дандерудский участок? Шхеры не входят в зону нашей ответственности.

– Перегруз. В Рослагском участке не хватает людей.

– А у нас, значит, с этим полный порядок? Я сегодня не на дежурстве! Тебе прекрасно известно, что я уже отработала за Магнуса Скуглунда. Посмотри график.

– Мы обсудим это позже. Тебе выплатят компенсацию.

– А разочарование моих подруг как ты собираешься компенсировать?

Эбба подумала, что начальнику, конечно, проще вызвать на дело ответственную сотрудницу, чем пьяного бездельника Магнуса.

– Я в курсе твоих культурных интересов и твоего образования, – невозмутимо продолжал шеф. – Женщины твоего возраста вечно придумывают себе всякие странные занятия. Вот поэтому я хочу, чтобы расследование вела ты.

Не удержавшись, Эбба улыбнулась: у Карла-Акселя явно клишированные представления об образованных и культурных женщинах, которых, судя по всему, он знает мало.

– Погибший – сорокасемилетний мужчина, швед по происхождению, жил в Нью-Йорке, талантливый музыкант. Рауль Либескинд.

Нордфельдт поправил очки.

– Талантливый? – Эбба усмехнулась. – Да он был лучшим скрипачом нашего времени! А может, всех времен. Это звезда мировой величины. Я сама много раз ходила на его концерты. Нет, не могу поверить, что он мертв. Такой молодой! Я ужасно расстроена.

Нордфельдт поправил очки:

– Ты знала покойного лично?

– К сожалению, нет.

Эбба и Рауль встречались только раз – на рождественской вечеринке в американском посольстве, куда она пришла с Грегором. Эбба успела лишь представиться и сказать, как ей понравился Сибелиус в его исполнении. Маэстро тогда очень мило поблагодарил свою поклонницу, и в памяти остались его рукопожатие и улыбка. А теперь по иронии судьбы придется расследовать причину смерти знаменитого скрипача. Личный интерес к Раулю Либескинду подстегнул желание Эббы скорее начать расследование.

– Как он погиб?

– При сомнительных обстоятельствах. Кое-что указывает: смерть была неестественной.

– Убийство?

Карл-Аксель заерзал в кресле: почему Эбба никогда не может спокойно дослушать до конца? Этой женщине дай палец, так она и всю руку откусит.

– Я советовал бы быть осторожнее с выводами. Мы пока не знаем, как истолковать полученную информацию. Сначала надо провести предварительное расследование, а уж потом выдвигать гипотезы.

– Что Рауль Либескинд делал в шхерах в это время года?

– Работал на острове, принадлежащем Луизе Армсталь. Это она заявила о смерти.

– О, Луиза Армсталь!

Карл-Аксель наморщил лоб: Эбба излишне эмоциональна, слишком уверена в себе, в своих аналитических способностях, в физической силе, а уважения к старшим слишком мало. Пожалуй, Эббы Шрёдер всегда слишком много! Но как отрицать тот факт, что у нее самый острый ум? Она всегда превосходно выполняет свою работу. И на этот раз Эбба с ее познаниями в области музыки и жизни высшего сословия – идеальный кандидат на расследование. Послать Магнуса – значит только время потерять. А время – это деньги.

Нордфельдт кивнул Эббе, побуждая ее рассказать все, что та знает. Этим простым приемом он часто скрывал собственную неосведомленность. Эбба, разумеется, попалась на удочку:

– Луиза Армсталь – тоже известная скрипачка. Основала квартет «Фуриозо», в котором играют Анна Юнгберг и Хелена Андермур. Появился там и новый виолончелист, но я не помню имени.

– Ян Свобода? – с иронией спросил Карл-Аксель.

– Нет, – ответила Эбба, не реагируя на ироничный тон шефа.

Она сомневалась, что Нордфельдт знает о главном условии «Фуриозо»: в квартете только женщины.

– На острове находились также Шель Нильссон и Каролина аф Мельхиор.

– Тогда виолончелистка – это она. Я слушала «Фуриозо» на фестивале камерной музыки летом. Другими словами, весь квартет находился на острове, плюс Рауль Либескинд и двое неизвестных мужчин.

– Судя по всему, так, – ответил Карл-Аксель, поправляя бумаги на столе.

– Рауль Либескинд мертв! Поверить не могу, – повторила Эбба. – Какая огромная потеря для музыки!

– Именно так и напишут журналисты. Не хочу, чтобы информация просочилась в прессу раньше времени. Никаких интервью, никаких комментариев, Эбба. Возьми дома все необходимое и немедленно отправляйся на остров, другие сотрудники уже в пути. Вертолет «Скорой помощи» дождется их прибытия, потом доставит тело в отдел судебной медицины. В гавани тебя заберет полицейский катер и доставит на Свальшер – это остров к северо-западу от острова Мойя.

– Значит, все-таки подозрение на убийство? Иначе ты не посылал бы столько сотрудников.

– Мы получили информацию от бригады «Скорой помощи» о драке и агрессивном поведении людей на острове.

Карл-Аксель протянул ей фотографии и текст предварительного отчета врача. На снимках – мужчина в джинсах, свитере и пиджаке, на левой ноге не хватает носка и ботинка, на правой все в порядке, бледное оплывшее лицо, спутанные мокрые волосы.

– Кто будет моим ассистентом? – спросила Эбба, надеясь, что шеф назовет имя Венделы Смит-Флеминг, с которой они неплохо сработались.

Эбба ценила то, что с Венделой можно общаться на равных, хотя та никогда не переходит границ профессионального общения и не претендует на особое место.

– С тобой поедет Вендела, – словно прочитал ее мысли Карл-Аксель, – а Якоб уже в пути.

Эббе это не понравилось: лично против Якоба она не имела ничего, но он всегда сначала говорил, а потом думал, раздувая конфликты на пустом месте. Ни времени, ни желания воспитывать его у Эббы не было.

– Вы можете жить на катере, там же питаться. У техников своя лодка.

– А кто ими руководит?

– Сванте обещал заняться этим делом, Кай тоже в твоем распоряжении. Но не забудь: у Сванте через неделю отпуск.

Эбба подумала, что и тут ей повезло наполовину. Сванте Мелиндер – сотрудник отдела судебной медицины в Сольне, но чаще занимается убийствами в Дандерудском участке. Он один из немногих коллег, которым она доверяет, отличный профессионал и друг. Когда-то их отношения, после смерти мужа Эббы, чуть не переросли в нечто большее, но Сванте не захотел бросить жену и четверых детей. Так что он первым положил конец флирту, грозившему перерасти в настоящее чувство. Постепенно сексуальное влечение сошло на нет, уступив место дружеским отношениям.

Кай Бергваль претендовал на должность комиссара еще семь лет назад и смириться с тем, что она досталась Эббе, не хочет до сих пор, хотя уже занимает пост руководителя группы криминальных экспертов. Она знала: коллеги Кая недолюбливают, часто жалуются на него начальству, и это создает напряженную атмосферу в коллективе. Стараясь общаться с Бергвалем исключительно на деловой почве, Эбба никогда полностью ему не доверяла, зная его человеческие качества. Меньше всего ей хотелось расследовать убийство знаменитого музыканта вместе с Каем Бергвалем.

– Кто-то покинул остров? – спросила Эбба.

– Нет. Мы просили всех дождаться твоего приезда. Ты сама решай, кого и на сколько задержать, но не затягивай: знаешь ведь, во сколько обойдется ваше присутствие на острове. Я хочу через пару дней получить результат. Думаю, ты быстро разберешься со смертью этого пианиста.

– Скрипача! – поправила Эбба шефа.

– А я что сказал? – пробурчал Карл-Аксель Нордфельдт, листая бумаги на столе. – Ладно, это все. Позвонишь из машины.

Эбба вышла из кабинета, и каблучки застучали по коридору. Карл-Аксель проводил подчиненную взглядом и в очередной раз отметил достоинства ее фигуры: тонкая талия, округлые бедра.

Кабинет Эббы Шрёдер располагался в старом здании полицейского участка. Кстати, заступив на должность комиссара, она сразу потребовала просторный кабинет. У широкого письменного стола стояли два жестких дубовых стула, специально выбранных ею, чтобы посетители не задерживались надолго. Визит к полицейскому комиссару не должен быть комфортным. С украшенного лепниной потолка свисала тяжелая люстра начала прошлого века, стену справа от двери украшали две картины, унаследованные от дедушки: кисти норвежского художника Эдварда Мунка и шведского – Нильса Крюгера. Вместо того чтобы застраховать живописные шедевры на миллионы или хранить их в сейфе банка, Эбба разместила полотна там, где риск кражи минимален: в собственном кабинете. Так она могла любоваться картинами каждый день, отдыхая от компьютера или собираясь с мыслями.

Женщин в полиции, да еще на должности такого уровня, как комиссар, крайне мало, а Эбба к моменту назначения была еще и самым молодым сотрудником. Теперь, спустя годы работы, приходится конкурировать с молодыми мужчинами. К счастью, они уважают женщину-комиссара за профессионализм и относятся к ней с почтением. Но о разговорах, которые могли вестись за глаза, Эбба только догадывалась.

Бросив пальто на стул, она включила компьютер: в отчете ничего полезного не нашлось. Полчаса работы, потом домой, чтобы собрать вещи, оттуда – в порт. Раньше четырех утра на сон можно не рассчитывать.

Эбба набрала в поисковике имя жертвы, и тотчас нашлись тысячи сайтов. Открыла на весь экран недавнее фото Рауля Либескинда для прессы на сайте его агентства. Музыкант сидел, подперев подбородок рукой и устремив взгляд в камеру. Какой контраст этого благородно-красивого лица с тем безжизненным и одутловатым, которое она видела в отчете врача! Эбба поцокала языком: какой был мужчина! Ему не исполнилось и пятидесяти. Кто же мог желать маэстро смерти? Напечатав портрет на принтере, Эбба стала искать в Интернете информацию о других музыкантах, собравшихся на острове, и спустя полчаса составила досье почти на каждого участника дела. Никакой информации не было только о Шеле Нильссоне.

Сложив бумаги в портфель, Эбба набрала эсэмэску дочери Ловисе: «Сможешь забрать Минну и Косиму на пару дней? Мне нужно уехать. Обнимаю, мама». Подумав секунду, добавила: «Или отвези их в отель для собак, который держит Щештин в Тэбу. С меня ужин!» Да, при ненормированном рабочем дне заботиться о двух доберман-пинчерах нелегко, особенно сейчас, когда сын Маттиас уехал по обмену учиться в Москву. Постоянно приходится пристраивать питомцев у друзей или родственников.

Эбба попросила секретаря подать машину. Когда она устроилась на заднем сиденье, часы показывали половину двенадцатого ночи. По пути в Юрсхольм она задремала, но когда открыла дверцу машины, чтобы выйти, холодный ночной воздух ее взбодрил.

Ловиса уже забрала собак, и в доме было темно и тихо. Каждый звук, когда Эбба щелкала выключателем и стучала каблучками по паркету, эхом разносился по комнатам, напоминая об одиночестве: муж умер, а дети, повзрослев, уехали. Отсутствие голосов и движения в доме действовало на Эббу угнетающе, и она поспешила в гардеробную. Шелковое вечернее платье следовало поменять на кожаные брюки и свитер. Эбба замерла, поймав свое отражение в большом зеркале: это она, это ее тело. Я человек, а не робот, подумала Эбба, и заслуживаю лучшей жизни.

* * *

Море казалось черным и неподвижным, линия горизонта почти не просматривалась. Ночное небо, на котором поблескивали звезды, то и дело затягивали серые облака. Эбба отметила, что на Свальшере гораздо холоднее, чем на суше, и порадовалась, что взяла пальто. Кожаные брюки защищают от ветра, но не от холода, и хороши только в качестве рабочей одежды: с них легко удалять пятна.

Тишину ночи спугнул шум моторной лодки. На палубе, в зеленой непромокаемой куртке и вязаной шапке, из-под которой виднелась рыжая коса, стояла Вендела Смит-Флеминг, уголовный инспектор.

– Она приехала! – крикнула Вендела капитану.

Эбба поднялась на судно, держа в одной руке дорожную сумку, а в другой – ноутбук.

– Можем отчаливать!

Вендела обняла начальницу, и та уловила сладкий, с пряной нотой запах духов.

– Как ужасно, что Рауль Либескинд погиб! – Эбба опустила сумку на палубу. – До сих пор поверить не могу, что маэстро больше нет. Я слушала его исполнение в прошлом году.

– Да, это настоящая трагедия.

В каютах было жарко, и женщины сняли верхнюю одежду. Заглянув в свое временное жилище, Эбба увидела на кровати чистое постельное белье. Отлично! Она успеет до приезда на остров хоть немного отдохнуть.

– Поездка займет часа два, и мы прибудем на Свальшер около трех утра. Что тебе известно, Вендела, о происшедшем?

– Пока то же, что и тебе.

– Вопросы есть?

– И много! Но пока их рано задавать.

– Тогда предлагаю лечь спать.

Каюта Эббы, расположенная в носовой части судна, была самой большой, с двумя иллюминаторами, двуспальной кроватью, а еще здесь уместились стол и шкаф для одежды. Снова оказаться в море на судне было и грустно, и приятно: это напоминало о муже и счастливой семейной жизни. В молодости она с Грегором много времени проводила на яхте в шхерах и даже знала местонахождение Свальшера.

Стоило Эббе лечь в постель, как нахлынули воспоминания: детей Ловису и Маттиаса они устраивали в каюте на корме, а их супружеская каюта, как и эта, располагалась в носовой части. Эбба перевела взгляд на подушку рядом: гладкая несмятая ткань наволочки. Ей стало одиноко на широкой двуспальной кровати.

Ритмичный стук мотора и покачивание волн все-таки сумели усыпить Эббу, а разбудили спустя пару часов голоса на палубе. Катер доставил команду на остров. У небольшой пристани уже качались на волнах три судна: полицейский катер, средних размеров яхта устаревшей модели и простая деревянная лодка.

Покидать теплую постель у Эббы не было никакого желания, но все-таки она быстро натянула брюки, надела теплую кофту и вышла из каюты. Постучала к Венделе, но из-за двери донеслось только сонное бормотание. Улыбнувшись, Эбба напомнила себе, что потребность во сне у молодых всегда большая.

На палубе ее встретил промозглый ветер, на горизонте виднелись огни. Наверно, остров Мойя, предположила Эбба. Причал освещали фонари, висевшие на деревянном сарае, к дому вела тропинка, освещенная факелами. В столбах света не было видно ни единого насекомого – верный признак, что лето закончилось.

На первом этаже дома горел свет. Эбба услышала стук входной двери: кто-то вышел и направился к причалу.

– А вы не спешили, – услышала Эбба голос с соседнего судна.

Повернувшись, она увидела Кая Бергваля и без энтузиазма сказала:

– Я тоже рада тебя видеть, Кай.

– Тогда приступим к работе, коллега.

На причале появилась невысокая женщина в мужском пальто, которое делало ее еще более хрупкой. Она протянула Эббе руку через перила:

– Полагаю, вы комиссар Эбба Шрёдер. Я – Луиза Армсталь.

Эбба смело встретила взгляд серо-стальных глаз и ответила на рукопожатие, оказавшееся на удивление крепким для такой хрупкой женщины. Мышцы натренированы игрой на скрипке, мелькнуло в голове у Эббы, но все равно рука как куриная лапка. И тут она заметила повязку на левой руке:

– Вы поранились, Луиза? Когда?

– Еще до приезда на остров. Прищемила пальцы. В Дандерудской больнице «Скорой помощи» мне наложили повязку.

От Луизы Армсталь веяло холодной сдержанностью. Эбба знала: в стрессовых ситуациях люди изо всех сил стараются вести себя как обычно, чтобы не поддаться страхам и панике. Но она также хорошо знала, что первое впечатление о человеке всегда самое достоверное, а главное, может рассказать о его виновности или невиновности.

– Мы расследуем причину смерти Рауля Либескинда, – сказала Эбба. – Это ведь именно вы сообщили в полицию о трагедии?

Она внимательно смотрела на известную скрипачку: та оставалась внешне спокойной, но внезапная бледность при упоминании причины визита полицейских на остров бросилась Эббе в глаза. Луиза пробормотала:

– Да, это была я.

– Завтра я проведу опрос присутствующих на острове. Кай Бергваль уже говорил с вами и передал мне отчет. – Эбба бросила взгляд на мужские часы марки «Омега». – Сейчас три часа. Подождем до утра.

Луиза кивнула и плотнее запахнула пальто.

– Где остальные ваши гости?

– Спят, – ответила Луиза, – или пытаются заснуть. Кроме Шеля и Яна, живущих в домике для гостей, – она махнула рукой в сторону постройки у причала, – все на вилле.

– Полицейский будет охранять виллу, гостей попросим не покидать своих комнат ночью.

– Понятно, – ответила Луиза спокойным тоном, но подняла бровь: Эбба поняла, что находиться под домашним арестом на собственном острове Армсталь неприятно.

– Позвольте задать вопрос, Луиза. Известно ли вам что-нибудь такое о кончине Рауля Либескинда, что вы хотите сообщить полиции прямо сейчас?

– Его нашли в воде. Хелена Андермур, альтистка квартета, констатировала смерть. Она врач по профессии.

– Как он погиб?

– Мы думаем, что он поскользнулся и упал в воду.

– Свидетели есть?

– Нет, никто не видел, как это произошло. Какое-то время его не было, а потом увидели в воде тело между причалом и ателье.

– Есть еще что-то, о чем вы хотели бы сообщить полиции для расследования причин смерти Рауля Либескинда?

Луиза покачала головой в знак отрицания. Эбба отметила, что она выглядит уставшей.

– Я так расстроена случившимся! Не могу поверить, что Рауля больше нет.

– Тогда договорились, – Эбба протянула хозяйке острова руку, – увидимся завтра. Я приду на виллу в девять и сообщу всем, как будет проходить допрос. А сейчас спокойной ночи.

Луиза, уловив сигнал об окончании беседы, направилась по тропинке к дому, а Эбба повернулась к Каю:

– Пройдемся по тому, что имеем на данный момент, Кай. А ты, Вендела, будь добра, поставь чайник.

Они спустились в каюту, и Эбба открыла компьютер:

– Время смерти?

– Будет установлено не раньше вечера: ждем отчет Сванте Мелиндера. Врач-анестезиолог из бригады «Скорой помощи», прилетевшей на вертолете, констатировал, что смерть наступила между восемью и девятью вечера.

– По причине утопления?

– Возможно.

– Или он попал в воду уже мертвым?

– Возможно.

– Сколько времени он пробыл в воде?

– Недолго, не больше получаса.

– Значит, в воду он попал где-то около половины девятого, – констатировала Эбба и задала следующий вопрос: – Место нахождения?

– Его нашли к северу от причала. Я покажу где именно. Когда прибыл вертолет, тело уже лежало на траве. Скалы – я их осмотрел – действительно очень скользкие, так что он мог поскользнуться во время прогулки. А может, он был нетрезв.

– Кай Бергваль, твое дело сообщить все подробности происшествия, а сценарием событий займусь я сама.

– Нельзя собственное мнение высказать?

– Нежелательно, коллега.

В каюту вошла рыжеволосая Вендела; из чашек с горячим чаем поднимался пар.

– Осторожно, не обожгитесь, – предупредила она, ставя поднос на стол.

Поблагодарив, Эбба снова углубилась в работу:

– Есть улики, указывающие на преступление?

– Пока ничего не найдено. Труп лежал на траве. Что касается следов… там, во-первых, было натоптано, во-вторых, прошел дождь.

Кай протянул Эббе протокол.

– А ботинок? Вы нашли левый ботинок?

– Нет. Наверно, он в море. Завтра водолазы поищут.

Эбба углубилась в чтение протокола.

– Вопросы еще есть?

– Подожди.

– А хочешь узнать, кто нашел тело?

– Тебе, смотрю, не терпится рассказать! – заметила Эбба, продолжая чтение.

– Тело нашел Шель Нильссон, звукооператор.

– Рауль Либескинд записывал на острове диск?

– Именно так. Шель рассказал, что квартет записывал здесь альбом, но хозяйка острова Луиза Армсталь повредила руку и попросила этого парня заменить ее.

Эбба подняла глаза от протокола, и Кай Бергваль поспешил этим воспользоваться, добавив:

– Но не понимаю одного: зачем ехать так далеко, чтобы записать альбом?

– Я спрошу об этом завтра.

– Не нужно уведомлять меня о твоих планах, Эбба.

– Мы работаем вместе, и я вправе рассчитывать на твою лояльность и достоверные отчеты.

– Расслабься, пожалуйста, не будь злюкой.

Кай подмигнул Венделе.

– Осмотрим место происшествия? – предложила Вендела.

Кай вышел на палубу, Эбба и Вендела задержались в каюте.

– Не старайся сглаживать острые углы, Вендела, – предупредила Эбба. – Это не нужно прежде всего тебе. Ясно?

Они поднялись на палубу. Кай, успевший спуститься с трапа, протянул руку, чтобы помочь Эббе, но та, словно не заметив жеста приличия, спрыгнула на причал. Сделав пару шагов, споткнулась, не разглядев в полутьме наступающего утра лежащий на земле трос. Кай улыбнулся Венделе и беззвучно произнес «ой». На улыбку она, однако, не ответила, хотя приняла руку помощи.

Лента с надписью «проход запрещен» тянулась от причала вдоль северной части острова, обвивая стволы деревьев и столбы. Они пошли вдоль ленты.

– Здесь находилось тело, когда прилетел вертолет, – указал Кай на освещенное место, где работали криминалисты в специальных комбинезонах. – Считаем, что скрипач ночевал в ателье. Сейчас помещение и прилежащую территорию осматривают.