Текст книги "Братство талисмана"

Глава 25

Шнырки опустился на колени и подобрал с земли палку.

– Смотрите, – сказал он. – Я нарисую вам карту, чтобы вы уяснили себе положение дел.

Данкену вспомнилось, как гоблин рисовал им карту в тот день, когда они впервые встретились в церкви. Он наклонился и прищурился, чтобы ненароком не просмотреть чего-либо важного.

– Мы здесь, – сообщил Шнырки, ткнув палкой в землю, затем провел севернее получившейся ямки ломаную линию. – Тут холмы, а вот тут, – с юга появилась новая линия, – река. – На западе гоблин изобразил третью линию, которая сперва шла на юг, потом поворачивала на запад и загибалась к северу.

– Болото, – проговорил Конрад.

– Оно самое, – кивнул Шнырки. Он указал палкой на ту линию, которая обозначала холмы, продолжил ее к востоку и довел до реки. – Орда расположилась здесь, здесь и здесь. Стоит стеной на севере, востоке и юге. В основном безволосые, но есть и другие. В общем, нас прижали к болоту.

– И не прорвешься? – справился Конрад.

– Мы не пытались, – пожал плечами гоблин. – Нам-то что, мы всегда сумеем проскользнуть. Да они и не станут нас задерживать. Им нужны вы. Они потеряли ваш след, но не сомневались, что вы где-то поблизости – возможно, в развалинах Замка. Раз так, они решили дождаться, пока вам не надоест прятаться. Словом, положение аховое.

– Ты разумеешь, – сказал Данкен, – что, пока мы находились в Замке, вы так и сидели друг против друга – твои друзья тут, а Злыдни там?

– Не совсем так, – возразил гоблин. – Мы вовсе не сидели сложа руки. Мы наставили кучу ловушек, не слишком, правда, серьезных, но способных сбить с толку, запутать и одурачить кого угодно. Злыдни о них знают, а потому предпочитают оставаться на месте. Как только они двинутся вперед, мы сразу узнаем, ибо какая-нибудь из ловушек обязательно сработает.

– Мы вам крайне признательны, – произнес Данкен, – но, сказать по правде, не рассчитывали на вашу помощь.

– Я же говорил, – отозвался Шнырки, – нам ничто не грозит. Мы всегда сумеем ускользнуть. А вот вы в опасности, поэтому вам надо помочь.

– Сколько у тебя народу?

– Несколько сотен. Где-то около тысячи.

– Я и не предполагал, что ты наберешь такое войско! Не ты ли утверждал, что малый народец недолюбливает людей?

– Помнится, я прибавил, что Орду мы терпеть не можем. Едва по округе разошлась весть, что маленький отряд людей движется прямиком к логову Злыдней, ко мне со всех сторон начали стекаться те, кто хотел оказать вам посильную помощь. Но лукавить не стану: мои сородичи не будут сражаться за вас. Они далеко не бойцы, а потому рассчитывайте в драке только на собственные силы.

– И на том спасибо, – сказал Данкен.

– Если бы вы послушались меня, – продолжал Шнырки, – дела сейчас обстояли бы иначе. Я вас предупреждал: не приближайтесь к Замку. Когда бы не всегдашнее человеческое везение, вы торчали бы в нем до сих пор. – Гоблин покачал головой. – И чего вам, людям, так везет? Не понимаю.

– У нас не было выбора, – заметил Конрад. – Если бы мы не укрылись в Замке, то наверняка бы погибли.

– Переберись вы через реку…

– Мы не могли этого сделать, – перебил Данкен. – Злыдни догнали бы нас в два счета.

– Отдать вам должное, – буркнул Шнырки, – судя по тому, что мы нашли на поле боя, вы им задали перцу.

– Повезло, – усмехнулся Конрад. – Долго мы бы не выдержали. Нас спасли Диана и Охотник. Они застали Злыдней врасплох…

– Знаю, знаю, – прервал Шнырки.

– Обещаю, что теперь мы в точности исполним твой наказ, – проговорил Данкен. – Ну, что ты нам посоветуешь?

– Ничего, – отозвался гоблин, усаживаясь на корточки. – Просто-напросто ничего.

– То есть как? Совсем ничего?

– Мы судили и рядили, – сказал Шнырки, – гадали, что можно сделать, перебирали все возможности и в конце концов поняли, что нам нечего предложить. Боюсь, капкан захлопнулся.

Данкен искоса поглядел на Конрада.

– Выберемся, милорд, – уверил тот.

– Ну разумеется, – откликнулся юноша.

А не хитрит ли малый народец, мелькнула у него мысль; что это – жестокая шутка или еще более жестокая правда?

– Тем не менее, – заявил Шнырки, – кое-чем мы вам можем помочь. Мы разыскали одеяло для леди Дианы, так что она не замерзнет даже в своем тоненьком платьице. А без одеяла она превратилась бы к утру в ледышку.

Данкен, который по-прежнему стоял, наклонившись над картой гоблина, медленно выпрямился и огляделся. За жарко пылавшим костром переминались с ноги на ногу Дэниел и Красотка. Крошка дремал, свернувшись в клубочек рядышком с Конрадом. Вокруг костра располагался малый народец – гоблины, гномы, эльфы, духи, феи. Знакомых среди них не было, если не считать баньши Нэн. Та сидела у огня, укутавшись в собственные крылья; ее глаза сверкали этакими самоцветами из-под копны иссиня-черных волос. Данкен попытался определить по лицам, как настроены эти диковинные существа, но попытка оказалась тщетной. Он не увидел ни дружелюбия, ни ненависти, ни даже любопытства, хотя уж оно-то наверняка должно было присутствовать. Впрочем, сказал себе юноша, вполне возможно, что они и впрямь изнывают от любопытства, только не хотят этого показывать.

– Слушай, – проговорил Конрад, обращаясь к Шнырки, – неужели против нас собралась вся Орда?

– Нет, – ответил гоблин, – лишь малая ее часть. Сама Орда за болотом, на западе, она направляется вдоль берега на север.

– Чтобы окружить нас со всех сторон?

– Вряд ли. Во всяком случае, если что, Призрак немедленно нас известит.

– Призрак? Где он сейчас?

– Где-то там, – отозвался Шнырки, сопроводив свои слова неопределенным взмахом руки. – Они с Нэн сообщают нам обо всем, что творится на Пустоши. Я надеялся, что прилетят и другие баньши, но, к сожалению, Нэн единственная откликнулась на призыв. Баньши – они такие, каши с ними не сваришь.

– Ты сказал, что Орда вряд ли собирается окружать нас. Что ты имел в виду?

– Призрак считает, что завтра или послезавтра Злыдни переместятся дальше на север, уйдут от болота. Но какая вам разница? Болото вы не перейдете, тут нечего и мечтать. Сплошная трясина, зыбучие пески, бездонные ямы, которых не заметишь, пока не провалишься. Вроде под ногами твердая почва, а шагнул вперед или в сторону – и готово, прощайся с жизнью. Нет, болото ни за что не перейти.

– Посмотрим, – буркнул Конрад. – Коли не останется ничего другого, попытаем счастья на нем.

– Если бы с нами был Хьюберт, – сказал Данкен, – Диана могла бы летать на разведку вместе с Призраком и Нэн.

– Хьюберт?

– Так зовут грифона Дианы. Он куда-то пропал, когда рухнул Замок.

– Утром мы его отыщем, – заявил гоблин.

– Мне кажется, его уже не найти, – вздохнул Данкен.

– Все равно поискать надо. Потерялся ведь не только грифон, верно?

– Верно, – согласился Конрад. – Мы потеряли все: одеяла, кухонную утварь, снедь…

– Не страшно, – успокоил Шнырки. – Миледи, наши портные шьют для вас костюм из оленьей кожи. В таком наряде вы далеко не уйдете.

– Спасибо за заботу, – поблагодарила Диана. – Вот если бы вы еще одолжили мне какое-нибудь оружие…

– Оружие? – переспросил гоблин.

– Мой топор остался в Замке.

– Не знаю, как насчет топора, а меч мы, пожалуй, найдем. Ну да, я даже припоминаю, где можно его взять.

– Я была бы тебе весьма признательна.

– Зачем вам оружие? – фыркнул Шнырки. – Вы попались в ловушку, из которой, сдается мне, не выбраться. Орда не выпустит вас, обзаведись вы хоть целым арсеналом.

Сидевшие у огня существа закивали в знак согласия.

– Ну и трусы же вы, однако, – буркнул Конрад. – Какого черта вы тогда околачиваетесь тут? Давайте собирайте манатки и уматывайте. Обойдемся без вас.

Он поднялся и двинулся прочь, в темноту.

– Извините моего друга, – проговорил Данкен. – Он не из тех, кто мирится с неудачей.

Внезапно юноша краем глаза уловил на границе света и тени мимолетное движение. Он вскочил на ноги. Ему показалось, он различает среди темневших неподалеку деревьев сутулую человеческую фигуру.

– Эндрю? – окликнул он. – Это ты? Что стряслось?

– Что вам от меня нужно?

Судя по его тону, отшельник до сих пор пребывал в расстроенных чувствах.

Данкен решительно направился к нему.

Видя, что спрятаться не удалось, Эндрю выступил из-за дерева.

– Хватит валять дурака, – произнес юноша, окинув отшельника суровым взглядом.

– Я и не валяю, милорд.

– Валяешь. Поговорим?

Свет костра не достигал того места, где они стояли, и потому Данкен не мог увидеть выражения лица Эндрю.

– Помните наш разговор в моей пещере? – пробормотал тот. – Я рассказал вам, как пытался стать настоящим отшельником – читал труды отцов Церкви, глядел часами на пламя свечи… Я объяснил вам тогда, что у меня ничего не вышло, что все мои попытки обрести хотя бы толику святости пошли прахом. Сдается мне, я даже рассуждал в том смысле, что, наверно, не гожусь для подвижничества. Да, я говорил вам об этом и о многом другом. Я мучился сознанием собственной никчемности, терзался мыслями о том, что все мои надежды и мечты оказались бесплодными, что рвение было напрасным и Господь отвернулся от меня.

– Помню, – сказал Данкен. – Если мне не изменяет память, я подумал тогда, что ты преувеличиваешь. К тому же ты ведь изъявил желание стать ратником Господа, правильно? Так вот, Эндрю, тебе это удалось. Ты славно послужил Божьему делу, пускай тебя и не назовешь солдатом, а потому не стоит изводить себя глупыми подозрениями.

– Вы не понимаете.

– Что ж, просвети меня, – хмыкнул Данкен.

– Разве вы не видите, к чему привело созерцание свечей? Разве не замечаете, чем обернулось мое желание сразиться за Господа? Я вовсе не уверен в том, что могу именоваться святым человеком. Да что там говорить, сказать так – означало бы совершить непростительный грех! Однако у меня проявились способности, о каких я и не подозревал. Мой посох…

– А, вот оно что, – усмехнулся Данкен. – Тебе не дает покоя тот факт, что ты разорвал цепь, которой был прикован демон? Что она лопнула после твоего удара, хотя мой клинок не причинил ей ни малейшего вреда?

– Я знаю, вы согласитесь со мной, – проговорил Эндрю. – Сам по себе посох не мог разбить цепь. Значит, тут не обошлось без волшебства, которое заключено то ли в посохе, то ли в человеке, что владеет им…

– Конечно соглашусь, – откликнулся Данкен. – Я сразу понял, что ты приобрел некую чудодейственную силу. Так радуйся, человече! Или ты не доволен, что Господь отметил тебя среди других?

– Да что же это такое, боже ты мой?! – простонал Эндрю. – Вы никак не хотите услышать меня!

– Признаться, я и вправду слегка запутался.

– На что я употребил дарованную мне силу? Чтобы освободить демона! Демона! Святой человек (если сила от Господа, выходит, она наделяет меня святостью) освобождает заклятого врага матери Церкви!

– Не знаю, не знаю, – произнес Данкен. – Как мне кажется, Царап не подходит под образ заклятого врага. Разумеется, он демон, но какой? Не сумевший даже чему-либо научиться, демон-неудачник. Он сбежал из ада, ибо сообразил, что там ему не место. А дьявол со своими подручными и не пытался его остановить, и наш приятель лишний раз убедился в том, что такие, как он, не нужны и в преисподней.

– Вы очень добры, милорд. Только зря вы стараетесь доказать мне, что страшного ничего не произошло. Я же чувствую, что отмечен черной меткой.

– Ерунда! – В голосе Данкена прозвучало раздражение. – Полная ерунда! Какая такая метка?

– Дьявол заклеймил мою душу, – изрек отшельник. – До конца своих дней мне не избавиться от этого клейма. Оно жжет меня изнутри и, должно быть, пребудет со мной и после смерти.

– Лучше объясни мне вот что, – сказал Данкен. – Почему ты решил ударить по цепи посохом? Ведь ты видел, что меч ее не берет. У тебя что, было предчувствие?..

– Нет, милорд, никакого предчувствия… – отозвался Эндрю. – Я действовал не по своей воле. Мне вдруг почудилось, что вы с Конрадом занимаетесь тем, чем следовало бы заняться мне, и тогда я решил вмешаться.

– Иными словами, ты все-таки хотел помочь демону?

– Наверно, – вздохнул Эндрю, – хотя в тот миг у меня ничего подобного и в мыслях не было. Я просто ударил, и все. А потом, когда я опомнился, мне стало стыдно за себя. Как я мог опуститься до того, чтобы помогать демону?! Как я мог?

– Ты хороший человек, Эндрю, – сказал Данкен, стискивая рукой плечо отшельника. – Гораздо лучше, нежели тебе кажется.

– Как же так? – изумился Эндрю. – Какой же я хороший, если выручил из беды демона? Вы ошибаетесь, милорд, я плохой человек. Разве стал бы истинный служитель Господа помогать тому, от кого за милю разит серой?

– Не забывай, – напомнил Данкен, – Царап бежал из преисподней, повернулся к ней спиной, отринул дьявола, пускай не потому, что осознал греховность зла. Он на нашей стороне. Понимаешь? Он заодно с нами. Пускай от него разит серой, однако он – с нами.

– Не знаю, – пробормотал Эндрю. – Мне надо подумать.

– Пойдем к костру, – пригласил Данкен. – Посиди погрейся, утоли голод. Может, тебе станет легче.

– Вообще-то я и впрямь проголодался. Там, в Замке, Мэг стряпала солянку из свиных голяшек. Стоит мне вспомнить об этом, как у меня начинают течь слюнки. Сто лет не ел солянки!

– Ну, малый народец солянкой тебя не накормит, однако нас угостили жарким из дичи. Пальчики оближешь! По-моему, осталось вполне достаточно, чтобы наесться до отвала.

– А они примут меня? – робко осведомился Эндрю. – Я не против, но…

– Они обрадуются тебе, – уверил отшельника Данкен. – Между прочим, они спрашивали, куда ты подевался. – Он мысленно упрекнул себя за ложь, но тут же отговорился от укоров совести тем, что действует на благо человека. – Пошли.

Юноша обнял Эндрю за плечи и повел к костру.

– Я все еще сомневаюсь, – предостерег Эндрю. – Не думайте, что переубедили меня окончательно.

– А я и не думаю, – откликнулся Данкен. – Просто, на мой взгляд, неразумно размышлять на пустой желудок.

У костра Данкен препоручил отшельника заботам Дианы и Нэн.

– Привел голодающего, – сообщил он баньши. – Найдется для него кусочек жаркого?

– И не один, – отозвалась Нэн. – Хоть напади на него едун, всего ему не съесть. Садись к огню, – сказала она Эндрю. – Сейчас мы тебя накормим.

– Спасибо, мэм, – поклонился отшельник.

Данкен осмотрелся. Конрада нигде не было видно. Шнырки тоже куда-то запропал. По крайней мере, среди теснившегося у костра малого народца гоблина не наблюдалось.

Юноша взглянул на луну. Та стояла высоко в небе. Должно быть, время к полуночи, подумалось Данкену. Скоро надо будет ложиться спать: ведь вставать придется на рассвете. Как ни крути, им необходимо что-то предпринять, иначе может оказаться поздно. Где же Конрад? Куда он сгинул? Верно, отошел к соседнему костру.

Данкен направился к мерцавшему вдалеке огоньку, однако не прошел и половины расстояния, как из зарослей кустарника, которые он только что миновал, раздалось негромкое шипение. Юноша резко обернулся; пальцы сами легли на рукоять клинка.

– Кто там? – окликнул он. – А ну покажись!

Из кустов выдвинулась уродливая тень. Лунный свет замерцал на причудливо изогнутом роге.

– Царап! – воскликнул Данкен. – Что ты здесь делаешь?

– Поджидаю вас, милорд, – ответил демон. – Мне нужно перекинуться с вами словечком-другим. Наедине, чтобы нас никто не слышал.

Данкен опустился на корточки и вопросительно уставился на демона. Тот наклонился вперед. Казалось, горб вот-вот перевесит и он свалится на землю.

– Сдается мне, вы попали в беду, – начал Царап.

– Обычное дело, – усмехнулся Данкен. – Неприятности нас словно преследуют.

– Однако сейчас вы окружены со всех сторон.

– Увы, – вздохнул юноша.

– И никакой возможности спастись?

– Так утверждает малый народец. Мы им не особенно доверяем.

– Я знаю путь через болото, – сообщил Царап.

Что происходит? Неужели демон говорит правду? Он же никогда не покидал Замка! Откуда ему знать что-либо о болоте?

– Вы не верите мне.

– В такое трудно поверить. Откуда тебе известно, что через болото можно пройти?

– Помните, я обещал вам рассказать свою историю?

– Помню. Однако давай оставим ее до лучших времен. Мне некогда. Я ищу Конрада.

– Выслушайте меня, – попросил Царап. – Я расскажу только то, что вы должны узнать. Когда я бежал из ада, люди скоро прослышали, что в округе появился демон-беглец, лишенный милости Старины Царапа, беззащитная тварь, поймать которую легче легкого. На меня устроили охоту. Спасаясь от травли, я забрался на болото, схоронился как раз поблизости от того места, где мы с вами сейчас находимся. Я выжидал несколько лет, потом решил, что про меня забыли, выбрался из топи… и, как вы знаете, тут же был схвачен.

– Но болото непроходимо, – возразил Данкен. – Все уверяли нас в один голос…

– Тем не менее его можно перейти.

– Откуда ты знаешь?

– Мне поведал водяной, сварливый такой тип, который почему-то пожалел меня. Если идти осторожно, все будет в порядке. Там достаточно ориентиров.

– Однако ты не был на болоте невесть сколько лет! Ориентиры могли исчезнуть…

– Острова не исчезают.

– Разве? Они запросто могут быть затоплены.

– Те острова, о которых я говорю, – это остатки древнего кряжа, то бишь вершины холмов. Уж они-то никуда не денутся. Между ними тянутся под водой, от одного к другому, каменные гребни, по которым вам и следует идти. Только по ним, не сворачивая ни вправо, ни влево.

– Там глубоко?

– Местами мне по шею, но не глубже.

– И что, так до противоположного берега?

– Совершенно верно, милорд. Правда, иногда попадаются ямы…

– Ты помнишь где?

– Память меня еще ни разу не подводила.

– Покажешь дорогу?

– Досточтимый сэр, – произнес Царап, – я перед вами в неоплатном долгу. Я охотно соглашусь быть вашим проводником, хотя отдаю себе отчет в том, насколько ничтожна моя благодарность. Но примете ли вы мои услуги?

– Разумеется, примем. Раз события разворачиваются таким образом…

– Каким?

– По слухам, Орда движется вдоль западного берега болота. Будем надеяться, она продолжит движение в избранном направлении, то есть на север. Тогда мы пропустим ее, воспользуемся твоей помощью и перейдем болото.

– Сэр…

– Да?

– Ближе к тому краю болота расположен огромный остров, больше всех остальных. Его стерегут драконы.

– Почему именно драконы?

– Потому, – ответил демон, – что это Остров печали. Обитель мировой скорби.

Глава 26

Сопровождаемый демоном, Данкен вернулся к костру. Диана, Мэг и баньши сидели чуть в сторонке. Эндрю растянулся на земле у огня, накрылся овечьей шкурой и, судя по храпу, погрузился в сон. На коленях у Дианы лежал кусок черного бархата.

– Смотрите, что получила Диана, – хихикнула Мэг. – Покажи им, девочка, что тебе подарил Шнырки.

Данкен перевел взгляд на Диану. Та улыбнулась, глаза ее сверкнули в свете костра. Она осторожно развернула бархат, и блики пламени отразились от длинного лезвия, а самоцветы на рукояти заискрились мириадами огоньков.

– Я сказала ему, что не могу принять такой роскошный подарок, – проговорила Диана, – но он настоял на своем.

– Гоблины хранили этот клинок как святыню, – подала голос Нэн. – Не думали не гадали, что однажды он попадет в человеческие руки. – Баньши передернула плечами. – С другой стороны, ни гоблину, ни кому другому из нас в одиночку его даже не поднять.

Данкен опустился перед Дианой на колени и протянул руку к мечу.

– Можно? – спросил он.

Диана кивнула. Юноша провел пальцами по лезвию – чуть ли не благоговейно, как будто притронулся к великой драгоценности.

– Данкен, – позвала тихо Диана, – Данкен, мне страшно.

– Страшно?

– Да, я боюсь меча. Шнырки не сказал мне, кому он принадлежал…

– Значит, так и надо, – отозвался Данкен, подобрал бархат и вновь обернул клинок. – Воздух сырой, ночь холодная, а с таким оружием следует обращаться бережно. – Он повернулся к Мэг. – Матушка, я хочу тебя кое о чем спросить. Ты как-то на днях рассказывала нам о плаче по миру. Нельзя ли поподробнее?

– Я рассказала все, что знала, милорд.

– Ты упомянула, что на свете несколько подобных мест. Насколько я понял, ты считаешь, что одно из них как раз на болоте?

– Так мне говорили.

– А кто плачет?

– Женщины, милорд. Кому еще плакать, как не им? Разве у них мало поводов оплакивать судьбу?

– Их никак не называют?

– Не знаю, милорд, – произнесла Мэг после некоторого раздумья. – Лично я никогда не слышала, чтобы их как-то называли.

– А ты? – справился Данкен у Нэн. – Может, то не женщины, а баньши?

– Нет, – возразила Нэн. – Баньши нет дела до всего мира. Мы оплакиваем лишь тех, кто сильнее всего в том нуждается.

– Тогда вам тем более пристало оплакивать весь белый свет, который задыхается под бременем несчастий.

– Может быть, – согласилась Нэн, – но мы плачем дома, в обжитых уголках – о женщинах, что остались без мужей, о голодных детях, о нищих стариках и тех, кого забрала смерть. Нам просто некогда плакать обо всех. Мы садимся на крыши убогих хибар, негодуем на тех, кто причинил зло, горюем…

– Понятно, понятно, – перебил Данкен. – Иными словами, о мировой скорби тебе ничего не известно?

– Только то, о чем уже сказала ведьма.

Позади Данкена послышался шорох.

– О какой такой скорби речь? – осведомился подошедший Шнырки.

– Демон утверждает, что на болоте кто-то плачет, – ответил Данкен, повернувшись лицом к гоблину.

– Он прав, – заявил Шнырки. – Я и сам частенько слышал. Однако с какой стати вас это заинтересовало?

– Царап сказал мне, что знает путь через болото.

– Что-то мне сомнительно, – пробубнил гоблин, состроив гримасу. – Всегда считалось, что болото непроходимо.

– Считалось или известно наверняка?

– Какой дурак рискнет проверять на собственном опыте? Вы как хотите, а у нас таких глупцов не водится.

– Что ж, – хмыкнул Данкен, – тогда полюбуйся на меня. Я попробую перейти болото.

– Вы погибнете.

– Какая разница, как погибать? Путь к реке преграждают Злыдни. Выходит, остается болото.

– А Орда на дальнем берегу?

– Ты же сказал, что, по словам Призрака, она движется на север. Если так, встреча с нею нам не грозит.

– Те, что у реки, начали затягивать сеть, – проговорил Шнырки. – Они надвигаются с востока. Мне донесли, что кто-то угодил в расставленные нами ловушки.

– Тем паче стоит попытать счастья на болоте.

– Злыдни у реки наверняка знают о том, что вы здесь, иначе они не снялись бы с места, а раз так, об этом, скорее всего, пронюхали и те, что сторожат болото.

– Однако они вряд ли предполагают, что мы отважимся пересечь трясину.

– Ступайте! – воскликнул гоблин, всплескивая руками. – Ступайте куда вам вздумается. Что толку вам советовать, если вы не желаете меня слушать?

– Извини, – сказал Данкен, – но твой совет не оставляет нам возможность спастись, а на болоте может случиться всякое. В общем, я иду. Со мной пойдет демон – он будет указывать дорогу – и, вероятно, Конрад.

– И я, – прибавила Диана. – Когда будет готов тот костюм, о котором ты упоминал? – спросила она у Шнырки. – Не могу же я лезть в болото в этом платье.

– К рассвету, – отозвался гоблин. – Думаю, портные успеют.

– Мы не сможем выйти на рассвете, – заметил Данкен, – как бы мне того ни хотелось. Нам нужно отыскать грифона.

– Его уже искали, – отозвался Шнырки, – и нигде не нашли. Поутру мы возобновим поиски, но, честно сказать, надежда слабая. Слишком уж тесно он был связан с Замком, чародеями и всякими волшебными штучками. Вполне возможно, он решил, когда умер последний чародей, что наконец-то пробил его час. Миледи, я полагаю, разделяет мое мнение.

– Пожалуй, – сказала Диана. – Но с Хьюбертом или без него, я все равно иду через болото.

– Ты можешь сесть на Дэниела, – предложил Данкен.

– Нет. Дэниел – боевой конь, поэтому на нем достоин сидеть лишь тот, кто умеет сражаться в седле. Ведь недаром ты ни разу не садился на него на протяжении всего пути. Вы двое – одно, а третий тут лишний.

– Я тоже пойду с вами, – заявила Нэн. – Болото меня не пугает, благо я могу летать, пускай неуклюже, но могу. Может быть, я сумею вам чем-то помочь.

– Раз уж все началось с меня, – проворчал гоблин, – то мне, видно, на роду написано сопровождать вас.

– В том нет никакой необходимости, – возразил Данкен. – Ты не веришь в благополучный исход нашей затеи, и потом, нельзя же оставлять войско без полководца.

– Какой там полководец! – заартачился Шнырки. – Я никого и никуда не вел – просто кликнул клич, и все дела. Народ собрался не на войну, а так, поразвлечься. Дожидаться, когда запахнет жареным, никто не станет. Все разбегутся при малейшей опасности. Сказать по правде, они уже начали разбегаться. Так что за них можно не беспокоиться.

– А почему бы тебе не проявить мудрость и не сбежать вместе со всеми? Спасибо, конечно, что ты вызвался идти с нами, но…

– Вы что, хотите лишить меня приключения, о котором я смогу рассказывать много лет подряд и каждое мое слово будут ловить на лету? – воскликнул гоблин, искусно притворяясь оскорбленным в лучших чувствах. – Между прочим, малый народец, как вы снисходительно именуете нас, живет достаточно скучной жизнью. Нам редко представляется случай доказать, что и мы не лыком шиты. Немногим из нас посчастливилось совершить более или менее героические деяния. Но в старину, до того как явились люди, все было иначе. Мы безраздельно владели землей, и никакие чванливые болваны не мешали нам жить в свое удовольствие. А теперь нас прогнали с насиженных мест да еще при первой же возможности напоминают, кто мы такие, мол, не суйтесь, куда вас не просят! А нам всего-то и нужно, что слегка позабавиться…

– Ладно, ладно, – прервал Данкен, – коли так, присоединяйся. Но учти, мы можем встретиться с драконами.

– Эка невидаль! – презрительно усмехнулся Шнырки, прищелкнув пальцами.

В темноте хрустнула ветка. В следующий миг в круг света, который отбрасывал костер, вступил Конрад. Он ткнул пальцем себе за спину:

– Глядите, кого я привел.

Из мрака медленно выплыл Призрак.

– Я вас обыскался, милорд, – пожаловался он Данкену. – И туда летал, и сюда, а вы как сквозь землю провалились. Однако я не забывал о том, что мне поручено следить за Ордой. Поскольку вас нигде не было, я сообщал обо всем Шнырки. Он удивлялся не меньше моего, куда вы могли запропаститься, но потом стал подозревать, что здесь каким-то образом замешаны развалины Замка, и оказался прав, как подтвердил Конрад, с которым мы случайно столкнулись, и…

– Погоди, – перебил Данкен, – погоди. Мне надо кое-что у тебя выяснить.

– А мне надо кое-что сказать вам. Но сначала, милорд, уймите, пожалуйста, мое беспокойство. Вы намерены идти в Оксенфорд или думаете повернуть обратно? Я надеюсь на первое, ибо меня по-прежнему одолевают вопросы, которые я хотел бы задать тамошним мудрецам. Может быть, они окажут мне такую милость: ответят на мои вопросы, которые не дают мне ни минуты покоя.

– Да, мы идем в Оксенфорд, – подтвердил Данкен. – А теперь скажи мне вот что: где находится та часть Орды, что двигалась вдоль западного берега болота?

– Направляется на север, – ответил Призрак.

– И не собирается останавливаться?

– Наоборот, милорд. Злыдни уже не идут, а бегут.

– Решено, – подытожил Данкен с удовлетворением в голосе. – Отправляемся завтра, выходим так рано, как только сможем.