Текст книги "Братство талисмана"

– Если Смит будет продолжать в том же духе, проще его сразу похоронить. Без воды и еды он все равно долго не протянет. Я не специалист по принудительному кормлению. А вы?

Сара несколько раздраженно тряхнула головой и сменила тему:

– А что думаете насчет корабля?

– В смысле?

– Может, вместо того, чтобы уходить из города, нам стоило вернуться на посадочное поле?

– Зачем? Чтобы еще разок постучать по корпусу? Или попробовать распечатать его кувалдой? Кстати, где ее взять, не подскажете?

– Но ведь без звездолета нам все равно не обойтись. Рано или поздно он нам понадобится. И как быть?

– Там видно будет. Может, найдем какой-нибудь способ проникнуть внутрь. Вы же понимаете, что корабли, покрытые этой непробиваемой хренью, уже не раз и не два пытались распечатать с помощью грубой физической силы, да все без толку.

– Может, и пытались. И кстати, не исключено, что кому-то удалось улететь с этой планеты. Мы же ничего не знаем наверняка.

– Согласен. Но если все эти сказки о смертельной вибрации правда, то от города лучше держаться подальше.

– Значит, мы уйдем, даже не попытавшись проникнуть на корабль?

– Мисс Фостер, мы наконец-то вышли на след Лоуренса Арлена Найта. Вы ведь этого хотели, не так ли?

– Да, конечно. Но как же корабль… – промямлила Сара.

– Определитесь уже, – перебил ее я. – Чего вы хотите в первую очередь?

Она посмотрела мне в глаза:

– Найти Найта.

Глава 7

Сара разбудила меня перед самым рассветом.

Закричала прямо в ухо:

– Джордж исчез! Только что сидел здесь, я всего на секунду отвернулась, а потом вдруг раз – и нет его!

Еще не продрав глаза, я поднялся на ноги, что-то в голосе Сары подсказывало, что тревогу она подняла не зря.

В помещении было темно. Костер еле теплился, так что круг света был небольшим и тусклым, но я видел, что Джордж действительно исчез. А вот Роско по-прежнему был там, куда его усадили, и сваленные рядом с ним припасы тоже никуда не делись.

– Может, проснулся и вышел по нужде? – предположил я.

– О чем вы вообще говорите? – возмутилась Сара. – Он же слепой! Если бы Смиту понадобилось выйти, он бы позвал Тука, чтобы тот его проводил. Но он никого не звал. И даже не двигался. Я бы услышала. Я сидела прямо здесь, у костра, и смотрела на дверь. Джордж сидел у стены, я только на секунду отвернулась, а когда снова посмотрела в его сторону, его там уже не было…

– Так, для начала успокойтесь, – предложил я, потому что почувствовал, что она на грани истерики. – Сделайте глубокий вдох и выдохните. Кстати, а где Тук?

– Вон там, спит.

Я посмотрел туда, куда указывала Сара. Сразу за кругом света от костра виднелась фигура лежащего на полу монаха, а за ним силуэты лошадок. Я предположил, что лошадки бодрствовали. Впрочем, для такого предположения особого ума не требовалось: они, скорее всего, вообще никогда не спали. Просто стояли в темноте и наблюдали.

Уха нигде видно не было.

А ведь Сара права. Если бы Смит вышел из своей комы и захотел, допустим, попить или отлить, он бы не смог сделать это самостоятельно. Толстяк наверняка принялся бы скулить, призывая на помощь своего преданного и бдительного дружка-монаха. Да и тишина в заброшенном доме стояла гробовая, так что Сара точно услышала бы, если бы слепой вдруг начал возиться у двери.

– Ладно, – резюмировал я. – Стало быть, Смит загадочным образом исчез. Вы ничего не слышали. Тука он не позвал. Теперь мы его поищем. Главное – без паники.

Я почувствовал озноб. Откровенно говоря, на Смита мне было глубоко плевать: исчез – ничего страшного, если даже вдруг не найдем его – тоже ладно, толстяк только под ногами путается. Но этот странный холод, он словно бы зарождался внутри меня и распространялся по всему телу, так что приходилось напрягаться, чтобы унять непонятно откуда взявшуюся дрожь.

– Мне страшно, Майк, – сказала Сара.

Я отошел от костра к Туку. Наш псевдомонах спал в какой-то неестественной позе: скрючился, как эмбрион, а между коленями и грудью пристроил дурацкую куклу, причем сжимал ее обеими руками, так трехлетний малыш в своей кроватке обнимает во сне плюшевого мишку.

Я присел рядом на корточки, протянул руку к его плечу и замер в нерешительности. Как-то жалко стало будить его и возвращать в пустой холодный дом на чужой планете.

– В чем дело, капитан? – поинтересовалась стоявшая у меня за спиной Сара. – Вас что-то смущает?

– Да нет, все нормально.

Я взял Тука за костлявое плечо и хорошенько тряхнул.

Монаху явно не хотелось просыпаться, он одной рукой потер глаза, а второй еще крепче прижал к груди уродскую куклу.

– Смит исчез, – сказал я. – Мы отправляемся его искать.

Тук медленно сел, хлопая глазами, как будто не понимал, о чем я толкую.

– Ты меня слышал? – спросил я. – Смит ушел.

Тук покачал головой:

– Не думаю, что он ушел сам. Полагаю, его забрали.

Тут я сорвался на крик:

– Забрали! Да кто? Кому он, на хрен, сдался?

Тук посмотрел на меня так снисходительно, что мне аж захотелось придушить его.

– Вы не понимаете, – вздохнул он. – Вы никогда не понимали и никогда не поймете, капитан. Вы ведь сами этого не чувствуете, я прав? Это вокруг нас, а вы ничего не ощущаете. Вы – непроходимо тупой материалист. Только и можете, что глотку драть да свою физическую силу демонстрировать. Даже здесь…

Я схватил наглеца за грудки, перекрутил немного сутану и, вставая в полный рост, потянул его за собой. Тук поднял руки в попытке ослабить мою хватку и выронил куклу, а я ударом ноги послал ее подальше в темноту.

– Ну? Говори конкретно, что такого я не чувствую и не понимаю?

Я хорошенько тряхнул монаха, так что голова его замоталась взад-вперед, а челюсти заклацали.

Сара бросилась на помощь убогому и потянула меня за рукав:

– Майк, прекратите немедленно!

Я отпустил Тука, и он, немного помахав руками, сумел-таки удержаться и не упасть.

– Что происходит? – возмутилась Сара. – Что он вам сказал?

– А то вы не слышали, – ответил я. – Этот придурок заявил, что Смита якобы забрали. И мне интересно было бы узнать: кто, куда и почему?

– Мне тоже, – сказала Сара.

Свершилось чудо: в кои-то веки привередливая дамочка на моей стороне! А еще она пару раз назвала меня не капитаном, а по имени.

Тук, поскуливая, попятился от нас, а потом вдруг сделал рывок в темноту.

– Эй, а ну стоять! – рявкнул я и кинулся следом.

Но, как оказалось, этот тип никуда не собирался убегать, а просто решил подобрать свою идиотскую куклу. Я вернулся к костру, присел на корточки, поворошил угли и подкинул в огонь три-четыре доски.

Сара с монахом подошли ближе и молча смотрели на меня сверху вниз. Я тоже молчал.

Первой не выдержала Сара:

– Мы будем искать Джорджа или нет?

– Интересно, где вы собрались его искать?

Она сделала широкий жест рукой:

– Здесь, где же еще.

– Вы не слышали, как он уходил, – напомнил я Саре. – Джордж практически всю ночь просидел там, куда мы его усадили. Вы его видели. А потом вы отвернулись всего лишь на какую-то секунду, и он исчез. Вы ничего не слышали. Если бы толстяк пошевелился, вы бы обязательно это услышали. Он не мог встать и на цыпочках выйти из дома. Смит попросту не способен передвигаться быстро и бесшумно: он ведь слепой и понятия не имел, где находится. Если бы Джордж вдруг очухался, он бы наверняка засуетился и подал голос.

Я посмотрел на Тука:

– Что тебе обо всем этом известно? Можешь объяснить вразумительно?

Монах с видом несправедливо обиженного ребенка отрицательно покачал головой.

– Честное слово, я не спала, – сказала Сара. – После того как я вас сменила, я ни на секунду глаз не сомкнула. Клянусь, капитан: все было именно так, как я говорю.

– Нисколько не сомневаюсь в вашей искренности, – заверил я ее. – Остается Тук. Если ему что-то известно, пусть расскажет, а потом уже отправимся на поиски.

Мы с Сарой молча ждали, что поведает нам монах.

И он наконец заговорил:

– Вы знаете о голосе, который слышал Джордж. Джордж считал, что этот голос принадлежит его другу. И вот теперь он его нашел. Своего друга. Прямо здесь, в этом самом доме.

– И ты думаешь, что именно этот друг его и забрал? – уточнил я.

Тук кивнул:

– Не знаю, как именно это произошло, но надеюсь, что так оно и было. И я рад за Джорджа: после долгих лет страданий в его жизни наконец случилось что-то хорошее. Знаю, капитан, он вам никогда не нравился. И не только вам. Джордж раздражал многих людей, но на самом деле он был тонкой натурой и у него была прекрасная душа.

Кто бы сомневался. Упаси меня бог от утонченных плаксивых тюфяков.

– Как вам такая версия, капитан? – спросила Сара.

– Не знаю. Что-то со Смитом определенно случилось. И сам он уйти никак не мог.

– А кто такой этот его друг?

– Не кто, а что, – поправил я. – Вернее, нечто.

Сидя на корточках у костра, я вдруг вспомнил, как накануне вечером высоко в темноте под крышей этого заброшенного здания хлопали крылья невидимых птиц.

– Здесь что-то есть, – сказал монах. – Вы должны это чувствовать.

И тут откуда-то из темноты послышался звук, похожий на равномерное негромкое тиканье. Звук постепенно усиливался, как будто его источник неуклонно двигался в нашу сторону. Мы напряженно вглядывались в темноту. Сара вскинула винтовку, а Тук прижал к груди куклу, как будто это был могущественный идол, способный защитить от любых опасностей.

Я первым увидел источник звука и успел крикнуть:

– Не стрелять! Это Ух!

Короткие многочисленные ножки нашего приятеля, поблескивая в свете костра, равномерно стучали по полу. Увидев нас, он сбавил скорость, остановился и объявил:

– Я получил важную информацию и сразу поспешил обратно.

– Какую еще информацию? – заорал я.

– Ваш друг ушел. Я перестал ощущать его присутствие.

– Ты хочешь сказать, что почувствовал, когда Смит исчез? Но как такое возможно?

– Я чувствую присутствие каждого из вас, даже если вас не вижу, – ответил Ух. – И когда один вдруг исчез из моего сознания, я решил, что случилась большая беда, и сразу поспешил обратно.

– То есть ты слышал, как Джордж уходит? – переспросила Сара. – Когда это было?

– Совсем недавно.

– Ты можешь объяснить, куда он ушел? Ты знаешь, что с ним случилось?

Ух вяло помахал щупальцами:

– Нет, этого я сказать не могу. Знаю только, что он ушел. И искать его бесполезно.

– То есть Смита здесь нет? Его вообще нет в этом здании?

– Да, – кивнул Ух. – Ни внутри, ни снаружи. Возможно, и на этой планете тоже. Его нигде больше нет.

Сара мельком глянула на меня. Я пожал плечами.

– Ну почему вам так трудно поверить в то, что вы не можете увидеть или потрогать? – недоумевал Тук. – Почему у каждой загадки непременно должно быть решение? Почему вы ищете ответы, опираясь исключительно на законы материального мира? Неужели вы не в состоянии хоть немного расширить границы своего примитивного кругозора?

Вообще-то, следовало заткнуть ему пасть, но в тот момент мне показалось, что не стоит тратить время и силы на этого юродивого.

Я обратился к Саре:

– Все-таки попробуем поискать Смита. Вряд ли, конечно, найдем, но, как говорится, попытка не пытка.

– Да, так и поступим. Нельзя просто взять и забыть о человеке, это неправильно.

– Вы мне не верите? – удивился Ух.

– Отчего же, все, что ты говоришь, очень похоже на правду, – успокоил я его. – Вот только, видишь ли, у нашей расы не принято бросать своих. Это называется верность. Сложно объяснить, но, даже когда не на что надеяться, мы все равно продолжаем поиски. Наверное, тебе такое поведение покажется нелогичным.

– Логики определенно нет, – согласился Ух. – Но чувство приятное. Это достойно восхищения. Я помогу вам с поисками.

– Ты вовсе не обязан этого делать.

– Не хочешь, чтобы я проявил верность?

– Ну ладно, пошли.

– Я с вами, – вызвалась Сара.

– Нет, вы останетесь, – возразил я. – Кто-то должен присмотреть за вещами.

– Тук и без меня прекрасно справится.

– Мисс Фостер, – с недовольной миной произнес монах, – вы же понимаете, что капитан мне и пустой кофейник сторожить не доверит. Кроме того, поиски Джорджа – абсолютно бессмысленная затея. Ух все правильно говорит. Сколько ни ищите, Джорджа вы все равно не найдете.

Глава 8

– Я принес тебе новости, но не стал ими делиться, потому что на фоне исчезновения вашего друга они показались мне незначительными, – сказал Ух, как только мы отошли от костра вглубь здания. – Но, возможно, теперь ты готов их выслушать?

– Выкладывай.

– Это касается семян. С этим слабым интеллектом связана большая тайна.

– Ради всего святого, – взмолился я, – прекращай ходить вокруг да около! Изложи суть!

– Прости, – извинился Ух. – Я стараюсь овладеть мастерством ведения примитивной беседы, но, видимо, пока что не слишком в этом преуспел. А теперь, пожалуйста, немного смени вектор движения и следуй за мной.

В результате мы подошли к встроенной в пол массивной решетке.

Ух указал на нее щупальцем:

– Там, в яме, семена.

– И что с того?

– Посвети вниз и посмотри внимательно.

Я встал на четвереньки, направил луч фонаря в яму и чуть ли не прижался носом к решетке, чтобы разглядеть, что там внутри.

Яма и впрямь была огромной: луч фонаря не дотягивался до стен; а на дне ее возвышалась целая гора семян, причем их явно было гораздо больше, чем крысоподобные существа успели собрать во время предпринятой накануне вылазки.

Да, количество семян впечатляло, но что такого суперважного усмотрел в этой яме Ух, я, сколько ни вглядывался, так и не понял.

– Ничего особенного, – сказал я, поднявшись на ноги и выключив фонарик. – Обычные запасы продовольствия. Крысы собирают семена, заносят их в дом и сбрасывают в яму.

– Это запасы, но не продовольствия, – возразил Ух. – Довольно странный резерв, который постоянно пополняется, однако не используется. Я все тщательно исследовал. Опустил свои органы зрения в пространство между прутьями данной решетки. Повращал ими туда-сюда. Внимательно осмотрел помещение. Пространство замкнутое. Засыпать туда семена можно, а вот достать – нет.

– Но там же темно, хоть глаз выколи.

– Темно для тебя, но не для меня. Я могу особым образом настраивать зрение. В отличие от тебя я способен видеть то, что находится под семенами. И я все внимательно осмотрел. Никаких лазеек. Даже запертых проходов нет. Семена из этого помещения достать нельзя. Стало быть, наши маленькие сборщики урожая запасают их не для потребления в качестве пищи, а по какой-то другой причине.

Я еще разок глянул на гору семян в яме под решеткой.

– И это не единственное место складирования, – протрубил Ух. – Есть и другие.

– Да неужели? – Я начал выходить из себя. – Давай уже рассказывай. Что тут еще ты нарыл интересного?

– Я обнаружил также завалы различных предметов, наподобие той кучи, из которой ты добыл топливо для костра. На полу и стенах имеются следы предметов обстановки, которые грубо демонтировали. Это место поклонения…

– Ты имеешь в виду алтарь? – попытался уточнить я.

– Я не знаю, что такое алтарь, – сказал Ух. – Это место поклонения, где витает дух святыни. И еще там есть дверь. Она выходит назад.

– В каком смысле?

– Ну, наружу.

Тут уж я сорвался на крик:

– Так почему же ты сразу мне об этом не сказал?!

– Говорю теперь. Не сказал сразу из уважения к вашей потере.

– Ладно, давай посмотрим, что там за дверь.

– Хорошо, – согласился Ух, – только сначала устремимся на поиски вашего пропавшего друга. Прочешем все вдоль и поперек, пусть даже и нет никакой надежды…

– Послушай, Ух…

– Да, Майк?

– Ты же сам сказал, что Смита здесь нет. И ты абсолютно в этом уверен.

– Да, я абсолютно уверен, но мы все равно будем его искать.

– Нет, не будем. Твоего слова для меня достаточно.

Ух заглянул в темную то ли яму, то ли шахту под решеткой и сразу понял, что помещение замкнутое. Определил каким-то непостижимым образом. Мы все присутствовали в его сознании, и, когда один из нас пропал, он сразу же об этом узнал. Ну и какие теперь могут быть сомнения? Если Ух говорит, что Смита здесь больше нет, значит так оно и есть: я только рад согласиться.

– Ну, не знаю, – засомневался Ух. – Я бы не хотел, чтобы ты, Майк…

– Все нормально. Короче, пошли уже посмотрим на ту дверь.

Ух развернулся и засеменил в темноту, а я закинул винтовку на плечо и двинулся следом. В пустом доме с высокими потолками наши шаги звучали неестественно громко. Я оглянулся и увидел на месте парадного входа в дом блеклую полоску света. На пороге мелькнула чья-то тень, хотя, возможно, мне это просто померещилось.

Мы шли дальше, полоска света становилась все уже, а я все явственнее чувствовал нависшую над нами пустоту. Наконец Ух остановился. Саму стену я не видел, но она была всего в нескольких футах перед нами. Ух навалился на дверь и открыл ее. Дверь оказалась маленькой, всего пару футов в ширину, и такой низкой, что пройти в нее я мог, только согнувшись в три погибели.

Снаружи простирался красно-желтый ландшафт. По обе стороны от двери тянулась темно-красная стена дома. Вдалеке виднелись деревья, но того, которое в нас стреляло, видно не было, его заслоняло здание.

– А мы сможем вернуться обратно, если выйдем? – спросил я.

Ух, продолжая придерживать дверь, осмотрел наружную панель.

– Сомневаюсь, конструкция позволяет открывать ее только изнутри.

Пришлось подыскать небольшой булыжник и подложить его под дверь.

– Пошли на разведку, Ух. Ты держись позади меня, – скомандовал я и двинулся влево.

Дойдя до конца стены, выглянул за угол. Дерево, естественно, никуда не делось и тут же начало стрелять, как будто увидело или, вернее, почувствовало, что я выглядываю из-за угла дома. Черные точки отделялись от кроны и, увеличиваясь в размерах, неслись в мою сторону.

– Ложись! – крикнул я Уху. – Быстро!

Я отпрянул назад и повалился на своего товарища, уткнувшись лицом в сгиб локтя.

Где-то взрывались стручки, семена с глухим свистом рассекали воздух и попадали в угол здания, но и мне тоже досталось: один «снаряд» угодил в плечо, другой – под ребро. Серьезными ранениями это не назовешь, но жалили плоды очень больно. Большинство семян ударялось о стену и рикошетом осыпалось на нас.

Обстрел закончился, и я начал было вставать на ноги, но тут последовал второй залп, и я снова рухнул на Уха. В этот раз прямых попаданий по мне не было, но одно из семян чиркнуло по шее, как будто огнем обожгло.

– Ух, ты умеешь бегать? – крикнул я.

– Когда в меня летят предметы, передвигаюсь очень быстро.

– Тогда слушай меня.

– Весь внимание.

– Дерево стреляет залпами. После следующего ты по моей команде рви когти к двери. Держись ближе к стене. И старайся прижиматься к земле. Ты сейчас в нужную сторону повернут?

– Нет, – ответил Ух и заелозил подо мной. – Разворачиваюсь.

Последовал очередной залп. Семена стучали по земле, одно ужалило меня в ногу.

– Погоди секунду, – сказал я Уху, – когда доберешься до стоянки, передай мисс Фостер, что пора уносить ноги. Пусть грузит все добро на лошадок и двигает к выходу.

Третий залп. Семена ударялись о стену и скакали по земле. Одно послало струю песка мне в лицо, но прямых попаданий на этот раз не было.

– Пошел! – крикнул я Уху, а сам, пригнувшись, рванул к углу дома, на ходу переключив лазер на максимальный уровень интенсивности.

Одно семя угодило мне в челюсть, другое в щиколотку. Я пошатнулся, но смог удержаться на ногах и двинулся дальше. Хотелось оглянуться и посмотреть, как там Ух, но времени не было.

Добравшись до угла дома, я увидел дерево, до него было мили три, хотя точно определить расстояние на глазок сложно.

Я поднял винтовку и прижал приклад к плечу. Казалось, от кроны дерева в мою сторону летит целая туча мошкары, но я не спешил: прицелился, нажал на спусковой крючок и одновременно провел лазером по диагонали. Луч сверкнул всего на мгновение и исчез, а я в ту же секунду плашмя упал на землю, но винтовку при этом, чтобы она не пострадала от удара, старался держать повыше.

На голову и плечи словно бы разом обрушился миллион ударов мелких костистых кулаков. Я понимал, что происходит: один из стручков врезался в угол дома, взорвался и обрушил на меня все свои семена.

С трудом поднявшись на колени, я посмотрел в сторону дерева. Оно покачнулось и начало клониться набок. Я протер глаза от пыли. Дерево поначалу кренилось медленно, как будто сопротивлялось и хотело устоять, но потом падение ускорилось, оно буквально обрушивалось с небес на землю.

Я встал на ноги и провел рукой по шее, а когда посмотрел на ладонь, она была вся в крови.

Земля содрогнулась у меня под ногами, когда дерево наконец рухнуло. На месте его падения к небу поднялись клубы песка и щепок.

Я развернулся в сторону двери и споткнулся. У меня было такое ощущение, будто голова начинает распухать, как набитый пылью шар. Ух стоял возле открытой двери, которой мешал закрыться вовсе не камень, а сплошной поток крысообразных существ: это было похоже на струю воды, выпущенную под большим напором из пожарного шланга. С маниакальным упорством мелкие твари спешили собрать рассыпанные семена: отчаянно толкались и перепрыгивали друг через друга.

Я повалился на землю, вернее, не повалился, а словно бы вдруг начал тонуть в пространстве и во времени. Я знал, что падаю, но падал очень медленно, земля как будто бы расступалась, и падение грозило стать бесконечным. Все вокруг окутала тьма: я падал сквозь нее, и она никак не кончалась.

Мрак наконец рассеялся. Я лежал на земле и смотрел на темно-синее небо, на котором восходило солнце.

Рядом стоял Ух. Крысоподобные существа исчезли. Над рухнувшим деревом медленно оседало облако пыли. Сбоку от меня к небу поднималась стена красного здания. И над всем этим повисла тишина.

Я сел, но, что странно, на это ушли почти все мои силы. Лазерная винтовка лежала рядом, одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что теперь от нее толку нет: защитный экран искривлен, да и сама трубка сильно погнулась. Я потянулся за винтовкой и, сам не знаю зачем, положил ее на колени, хотя ни один вменяемый человек не рискнул бы воспользоваться ею в таком состоянии, а починить оружие было уже невозможно.

– Майк, я полностью выпил твою жидкость, а потом вернул ее обратно, – жизнерадостно прогудел Ух. – Надеюсь, ты на меня не злишься.

– А ну-ка повтори!

– Повторять нет необходимости. Все уже сделано.

– Что уже сделано?

– Сначала я выпил твою жидкость, а потом…

– Подожди, не тараторь, – взмолился я. – Объясни толком, про какую такую жидкость ты толкуешь?

– Попавшие внутрь семена наполнили тебя смертоносной субстанцией. Она смертоносна для тебя, но не для меня.

– И ты выпил мою кровь, очистил ее, а затем влил назад?

– Это единственно правильное решение. Не беспокойся, процедура одобрена и хорошо отработана.

– Боже правый, – простонал я. – Да ты просто ходячее диализное устройство.

– Не улавливаю смысл твоих слов, – посетовал Ух. – Я извлек из тебя всю жидкость, очистил ее и вернул обратно. Биологический насос внутри тебя почти перестал работать. Тревога! Тревога! Тревога! Я подумал, что не успею. Теперь вижу, что успел.

Я сидел совершенно обалдевший и пытался врубиться в то, что сказал Ух. Ну и ну, просто фантастика какая-то! Ладно, фантастика или нет, но он спас меня; да, из меня как будто выкачали все силы, но я был жив. Я припомнил, как голова у меня раздувалась, словно набитый пылью шар, как я медленно падал в бесконечную пустоту и еще произошло что-то неправильное. Семена дерева прежде в меня уже попадали, но в основном задевали по касательной, не причиняя серьезных повреждений. Однако в последний раз, когда я провел рукой по шее, на ладони осталась кровь. Так вот, значит, в чем дело…

– Спасибо, Ух, – сказал я, – похоже, я твой должник…

– Ничего подобного! – радостно протрубил он. – Ты первым спас меня, так что мы в расчете. О Майк, я сперва боялся признаться тебе: думал, вдруг мой поступок идет вразрез с твоей религией. Или ты против того, чтобы кто-то взломал твое тело. Но теперь вижу: ты не расстроен, так что все в порядке.

Я кое-как встал на ноги. Винтовка соскользнула с колен, я пинком послал ее подальше и в результате чуть сам не растянулся на земле. Увы, ноги меня слушались еще плохо.

Ух направил на меня два щупальца с возбужденно поблескивающими глазами.

– Майк, ты нес меня в прошлый раз. К сожалению, я не могу тебя понести. Но ты можешь лечь на меня и крепко привязаться, а я тебя потащу. У меня очень крепкие ноги.

Я отмахнулся:

– Иди уже, я как-нибудь сам.