Текст книги "Где дали безбрежные… Роман"

Остальные его трепотню слушали вполуха, но исподволь она ложилась бальзамом на душу, расшвыривала потусторонние тени, заталкивала пережитое в нору.

Баюр разулся, сходил к озеру, утопая по щиколотку в болотной жиже, и принёс котелок воды:

– Эта вода лекарственная, не такие болячки вылечивает.

Артём недолго думая вылил на голову брата весь котелок, по примеру волхва скинул кроссовки и побежал к озеру за новой порцией. Ян пришёл в себя и разглядывал плывущую перед глазами Стаську, которая, хлюпая носом, одной рукой ватным тампоном из аптечки стирала запёкшуюся кровь на его лице, другой – размазывала слёзы по своим щекам. Крошечное пятнышко над краем верхней губы словно вросло, не оттиралось.

– Родинка! Раньше её не было, – растерялась она.

– Где? – наклонился Артём. – Она была. Давно, в детстве. Мама сначала только по ней и различала нас. Потом пропала.

– Ну вот, съездил в командировку в прошлое, прихватил потерянное и вернулся, – Сашка хозяйственно подсчитывал бонусы. – Теперь всё в комплекте.

– А что там было… в камышах? – прошептал Ян запёкшимися губами.

О странном предмете, с которого началась переполошившая всех история, ни разу не вспомнили и теперь все смотрели в камышовые заросли. Предмет был немаленький, он продолжал покачиваться, по-прежнему оставаясь загадкой.

– Послать Ковбоя? – предложила Стаська.

Баюр встал во весь рост, вгляделся:

– Мне кажется, это утопленник.

– Только этого нам не хватало для полного счастья, – Сашка передёрнул плечами. – Если бы турист, его бы давно нашли (он и не прячется) или, по крайней мере, шумиха была, а местный – давно бы выловили. Да местные вряд ли полезут в это озеро купаться.

– А оставлять всё-таки нельзя. Ковбой! – Баюр свистнул. – Сходи-ка, дружок, на разведку вон в те камыши.

Ковбой, проследив за рукой волхва, помчался, разбрызгивая грязь, в указанном направлении. Яна умыли водой из Шайтан-озера, напоили целебным снадобьем и уложили в тени. Все остальные, исключая Сашку, оставшегося стеречь больного («Не люблю покойников, они убивают во мне жизнерадостность»), отправились посмотреть находку. Ковбой, чутьём выбирая кочки понадёжнее, незаметные в траве, быстро ушёл в отрыв и уже маячил у камышей. Баюр основательно проверял пространство вокруг, прежде чем вступить в него, Стаська с Артёмом благоразумно следовали за ним. Вдруг пёс разразился неистовым лаем, он люто рычал, шерсть на загривке стояла дыбом. Что могло его так разозлить? Не утопленник же! Кстати, теперь утопленник виднелся гораздо отчётливее и на купальщика похож не был: в добротном костюме, правда, намокшем и изрядно обтрепавшемся.

– Ковбой, тащи его за шиворот! – Баюр руками показывал псу, как надо действовать.

И пёс понял, он вцепился в воротник пиджака зубами и поволок утопленника, отступая назад и руля лохматым хвостом.

Сашка, сидевший рядом с Яном, внимательно наблюдал за операцией на болоте издали и вдруг услышал, как Стаська испуганно вскрикнула. Ян приподнялся на локте:

– Что там такое? Что опять случилось?

А Стаська уже бежала сломя голову к раненому, спотыкаясь о кочки и проваливаясь в болотную жижу:

– Ян! Ян! Это доктор Корбринн!

Глава 31
Мне не страшно. Мне жутко

Наверное, каждый когда-нибудь в жизни на собственной шкуре постигает состояние, которое люди именуют «земля уходит из-под ног». Обидели, оговорили, с кем-то разлучили, предали, поставили в безвыходное положение… С Арденном ничего такого не случилось. Но всё равно колени дрожали, его трясло, а надо было бежать со всех ног, чтобы успеть исправить, предотвратить беду. Но куда бежать? И знать бы, что исправить… Маленький академгородок в Арканти, такой привычный, ставший почти родным, вдруг стал для него ловушкой, из которой нет спасения. Он переставлял негнущиеся ноги по залитой солнцем улице, а вокруг беспечно шумела обыденная суета, прохожие обходили его, не прерывая разговора, шутили, куда-то бежали дети, крича вдогонку друг другу… Никому дела не было до его мрачных дум, страхов и подозрений. Второй выходной день клонился к закату и таял в малиновом сиропе горизонта, неся с моря ласкающую прохладу, которая казалась Арденну колюче-морозной. Она заковывала ледяными обручами сердце, лишала способности (и так далеко не блестящей) анализировать ситуацию и принимать решение.

Инструктаж обязывал в случае исчезновения партнёра скрыть все компрометирующие улики. Арденн видел, как доктор Корбринн ещё вчера утром ушёл из города, как всегда, не сочтя нужным посвятить презренного помощника в свои планы. С тех пор он не появлялся. Нехитрые наблюдения за семьёй Вионти, покинувшей академгородок чуть раньше, наводили на мысль о слежке доктора за хитрыми учёными, плетущими замысловатую интригу. Но Вионти сегодня вернулись домой, все трое, а доктор Корбринн – нет. Что случилось? В доме его за озером Арденн был несколько раз по приглашению: всегда чисто, благоустроенно, комфортно, но… как-то холодно, неуютно, хотелось скорее уйти, будто воздуху не хватало. А вот теперь надо заглянуть туда из соображений безопасности. Может, именно там откроется разгадка его исчезновения.

Профессиональный разведчик, мелькнуло у Арденна, сделал бы это бестрепетно, быстро, не колеблясь. Его бы не грызли сомнения, не корёжил страх. Конспирация лишней не бывает никогда, даже если опасность ложная. Возможно, если бы на месте Корбринна был другой человек, не так убийственно презирающий своего подчинённого, не взирающий на него свысока, будто на мерзкого червя, посмевшего выглянуть из мусорной кучи и показаться ему на глаза… Если бы он отдавал приказы нормальным языком, человеческим, а не сплошными ругательствами, и хоть временами вспоминал бы его имя, а не только стегал унизительными кличками, придуманными им самим, – тогда, возможно, было бы всё по-другому. И Арденн не трясся бы, как заячий хвост, опасаясь взбучки от патрона и (что греха таить!) иногда и его тяжёлой руки, быстрой на подзатыльники. Возможно, и не случилось бы такой ситуации, как сейчас, если бы помощник был предупреждён начальником о готовящейся операции и получил указания, как действовать, возникни осложнения или даже… провал!

Длинная тень, обогнав хозяина, протянулась через небольшой зелёный дворик, поёживаясь на плиточном покрытии дорожки, словно от щекотки. Ключ лежал на месте – в незаметной выемке над дверью. В академгородке редко запирали дома, но доктор Корбринн не изменял своим привычкам. Когда дверь беззвучно распахнулась, по спине Арденна прокатился холодок: вдруг в пустом доме его ожидает застывший труп… или засада? Господи! Шпионские страсти, киношные картинки!

Золотистый вечерний свет, заглядывая в окна, облагораживал хмурое одиночество, царствующее в этом стерильном, как операционная, жилище, домашним уютом озаряя нелюдимые, скучные предметы интерьера. Всё, как всегда, лежало на своих местах. В кабинет!

На столе в кабинете в беспорядке (ага, видно, доктор собирался впопыхах, ничего заранее не спланировав) были разбросаны фотографии пещеры (забрать с собой), в пластиковом ящике на подоконнике – образцы камней (ничего подозрительного), в углу, отгороженном для опытов, – остывшая горелка и лазерный пистолет (пусть остаются). Думай, Арденн, думай! Дневник, записи планов, схемы… что там ещё? Инструкции… Нет, доктор Корбринн дисциплинированно их уничтожал. Осмотр ящиков стола тоже ничего, вызывающего недоумённые и опасные вопросы, не показал. Карманы! Пусто. Он что, идеальный конспиратор? Компьютер! Голубой монитор приветливо засветился и потребовал пароль. Пароля Арденн не знал. Стопки распечатанных листов хранили полемику учёных о свойствах камней, химические и кристаллоскопические анализы некоторых образцов (ничего удивительного, это кабинет учёного). И всё-таки, что-то было не так.

Становилось темно. В последний раз оглядев кабинет: диван с недочитанным боевиком у подлокотника, старая расчёска с обломанным зубчиком вместо закладки, оплывшая свеча в прозрачной вазочке на подоконнике (зачем?), Арденн осторожно закрыл утонувший в сумерках кабинет и стал пробираться к выходу. Положив ключ на место, он огляделся: в окнах соседей зажигались огни, деревья и цветы, дождавшись прохлады, запахли сильнее. Арденн шёл по улице, и его не оставляло ощущение, что опасная улика так и осталась в кабинете доктора Корбринна, не замеченная им.

Завтра-послезавтра здесь появится поисковый отряд, начнётся расследование, и, если улика в самом деле есть, то она непременно обнаружится. А вдруг стрелка укажет на него? Это конец всему.

Арденн пытался отвлечься, думать о чём-нибудь другом (не спятить бы!), но мысли продолжали крутиться в области затеянного предприятия, иерархии должностей (вместо доктора Корбринна пришлют другого или назначат его, Арденна?), разведывательных планов, конспирации, и – ни разу! – в его сердце не шевельнулась жалость к человеку, с которым он три года выполнял одну работу. Арденн остановился в задумчивости. Вот исчез человек, возможно, погиб. Отыщется ли кто-нибудь (в этом или его родном мире), кто пожалел бы о нём, погоревал, заплакал? Здесь, в академгородке, вряд ли. У него не было врагов, он со всеми ладил, но всегда оставался всем чужим. Кажется, даже пропавшие вещи вызывают больше огорчения. «А если я пропаду? (Тьфу, тьфу!) Кто обо мне пожалеет?».

Через день, как и предполагал Арденн, в академгородок прибыла поисковая группа во главе с инспектором по чрезвычайным ситуациям. Они прочесали окрестности городка, ближний лес и отправились через Элькану в горы. Профессионалы работали быстро, не отвлекаясь на не относящиеся к делу случаи и персонажи. В первую очередь инспектор посетил Мастера Дарни в его кабинете, где они долго беседовали и договорились, что результаты всех поисков и итоговый протокол расследования обязательно попадут на стол директора Академии. Среди учёных и в городе много говорили об этой странной истории с доктором Корбринном, однако ничего толкового ни рассказать, ни предположить не могли. Он ведь ни с кем не был близок, не делился планами, интересами. Тёмная лошадка. А раз говорить не о чем, то и разговоры быстро угасли. Арденн затаился и выжидал.

Через неделю поисковая группа отбыла в Кантар и в Академии наступила гнетущая и тревожная тишина. Работа шла своим чередом, каждая кафедра и лаборатория выполняли свои задания, проводили исследования, Мастер из кабинета не показывался. И вдруг – вызов, директор пригласил к себе Арденна и поручил выполнить лабораторное исследование. Что это? Проверка? Арденн заперся в лаборатории и не щадя себя решил показать патрону, что он тоже профессионал – пусть удостоверится.

А в это время в кабинете директора проходило совсем другое совещание: Мастер Дарни пригласил Лирбену и Грегора и запер дверь.

– Арденн потеет в лаборатории. Я дал ему задание. Он теперь будет из шкуры выпрыгивать, доказывая мне свои аховские способности. Пускай себе. Шороху меньше. Поиски доктора Корбринна, как и следовало ожидать, зашли в тупик.

– Вам принесли результаты поисков? – у Лирбены от волнения выступила на лбу испарина. Она поспешила сесть, чтобы не подвели ослабевшие колени.

– Разумеется. И вот что интересно: у него дома нашли книгу, заложенную старенькой расчёской, произведённой в городе Якутске в 1998 году.

Лирбена изумлённо уставилась в отчёт, где ярким красным маркером была выделена строка о якутской расчёске.

– Вряд ли он пользовался ею, – размышлял Грегор, вместе с женой уткнувшись в бумаги. – Хранил как память?

– Скорее всего, – согласился Мастер, через стол наблюдая за друзьями, изучающими протокол.

– Он был совсем не сентиментальным, – удивилась Лирбена такой оплошности Корбринна. Какое коварство порой таят мелочи, привычные, незаметные, не стоящие внимания. Стоит приглядеться – и жизнь перечёркнута! – Не ожидала от него.

– Из Академии забрали его личное дело, – продолжал Дарни, – теперь следствие переключилось на историю его появления в городе. Его подозревают в незаконном перемещении, в шпионаже. Но это пока секрет.

– Я всё думаю: почему его утянуло в глубину? – вопрос Грегора ни к кому персонально обращён не был. Отктнувшись на спинку стула, он просто вслух рассуждал сам с собой, подключая к своим сомнениям друзей. – В мёртвых озёрах тяжёлая вода, любой предмет выталкивается на поверхность.

– Возможно, – сразу же откликнулся Мастер Дарни. Этот вопрос ему тоже приходил в голову, он уже размышлял над ним, – Мёртвое озеро связано с другими водоёмами подземной рекой, образование глубинной воронки, утянувшей Корбринна, – вполне вероятное объяснение. Кстати, – прищурился он, – целительная сила Академического озера до сих пор научно не обоснована. Может быть, и оно связано подземной рекой с Мёртвым озером, подпитывается от него? Ведь известно, что опаснейшие яды, мгновенно убивающие наповал, в микроскопических дозах являются лекарством.

– Ян брал пробы из озера для анализа, – у Лирбены перехватило дыхание при упоминании имени, и она договорила почти шёпотом: – повышенного содержания серебра, как он предполагал, в воде нет, и она по химическому составу практически не отличается от обычной, речной.

– У меня для вас сюрприз, – Мастер подмигнул приунывшей Лирбене. – Только, пожалуйста, не умирайте от счастья!

– Весточка от Яна? – догадался Грегор. Он держался спокойно, но вспыхнувшие надеждой глаза выдали его волнение.

– У него такой же амулет, – Мастер Дарни достал из ящика стола и покрутил в руке лёгкую металлическую пластинку, сотканную из переплетённых символов. – Он нашёл возможность переслать мне сообщение. Собственно, сообщение не мне лично, а нам троим. Они со Стаськой – у друзей, в Якутии. Просит не волноваться за них. Вернуться пока не может: какие-то важные расследования его задерживают. Зато подтверждает, что доктор Корбринн – внедрённый пришелец, зовут его Виктор Кондратьев, и действует он по заданию какой-то тайной организации. Видимо, Ян напал на его след. Лично Лирбене передаёт нежный поцелуй, – ожившая Лирбена словно помолодела: на шеках играл румянец, глаза сияли. – А вот нас с тобой, Грегор, не целует, – расхохотался Дарни, у которого с исчезновением Яна окаменело сердце, а теперь мир распахнул границы без конца и без краю и все проблемы из великанов превратились в карлики, трусливые и послушные, хоть метлой выметай.

– Интере-есно, – задумчиво протянул Грегор, роняя на колени руки, – что он делает в Якутии и что у него там за друзья.

– Я тоже считаю, – с готовностью вцепился Дарни в необходимость, о которой якобы намекнул друг, хотя тот ни сном ни духом о ней не догадывался, – что пора нам наведаться на дружественную нам территорию, познакомиться с новыми знакомыми Яна и их планами.

– Мы отправимся к Яну?! – глаза Лирбены распахнулись на пол-лица.

– Нет, моя дорогая, не будем рисковать. Я отправлюсь туда один. Вы останетесь здесь держать ситуацию под контролем, – тон Мастера был спокойным и решительным.

– И это вы называете «не будем рисковать»? – Лирбена посмотрела на мужа, ища у него поддержки.

– Если отправлюсь я, – Грегор привычно просчитывал результативность и последствия эксперимента, – риска будет меньше, – жена не ожидала такого оборота дела и переполошилась ещё больше. А муж выложил главный аргумент: – Вы директор Академии, в любой момент вас могут хватиться.

– Я ненадолго, – руки опёрлись на столешницу, поднимая своего хозяина на ноги и придавая его словам статус «решение свыше». – Только туда и обратно, – иллюстрацию сказанного взяли на себя ноги, меряя шагами кабинет. – Я должен всё увидеть своими глазами, услышать и потрогать. Последнее время я живу, опутанный неразрешимыми тайнами, сомнительными догадками… Да вот ещё… – он презрительно прихлопнул стопку документов на столе, – этой бюрократией. Вокруг меня – хороводы вопросов. Может быть, там найдутся хоть какие-то ответы. Да и вообще, – Мастер молодо тряхнул седой головой, – превратился совсем в кабинетного учёного. А раньше не был таким занудой.

– Надо договориться, как будем держать связь, – Грегор мысленно уже смирился с приговором Мастера. Слишком хорошо знал этот с виду шутливый тон и восторженный блеск в глазах. Такую решимость и шквальным обстрелом не пробить, не стоит и порох тратить. И потому приготовился обговаривать детали задуманного путешествия. – Знаю я это «ненадолго»! Так начинаются все планы. А потом возникают «непредвиденные обстоятельства».

– По возможности пришлю вам сообщение на компьютер. Ничего больше обещать не могу. А теперь не будем терять время. Сначала я хочу увидеть каморку волхва и Мёртвое озеро, – Дарни положил на ладонь амулет и взглянул на Грегора. Тот достал из кармана сколок витидиса.

– Стойте! Фонарь! – Лирбена схватила мужа за руку.

– Умница! – Мастер подскочил, как мальчишка, и живо достал из шкафа мощный походный фонарь. – Готово!

– Прямо отсюда? – засомневалась Лирбена.

– Я запер кабинет. Никто не посмеет ломать директорскую дверь и вваливаться в святая святых. Я занят важными научными исследованиями, – Мастер протянул руки друзьям. Они, знакомые с перемещением лишь теоретически, никогда не испытывавшие на себе его прелестей, ошалело таращились на тающие лица и расплывающиеся очертания окружающих предметов, а потом наступила темнота.

***

Яркий луч фонарика пробежался по щербатому своду пещеры, по изъеденным рытвинками мрачным стенам и остановился на картине.

– Все целы? – на всякий случай спросил Дарни.

– Это он рисовал, волхв, – Лирбена указывала на фигуру в центре шестиугольника. – Поразительно, какие причудливые зигзаги чертит судьба. Когда я смотрю на эту картину, меня не покидает ощущение, что волхв стоит у меня за спиной и улыбается.

– Что, страшно? – Мастер клацнул зубами у самого её носа, как какой-нибудь сорванец, пугающий трусливую девчонку.

– Ой! – пискнула она, едва удержавшись, чтоб не треснуть его по лбу. – Нет! Мне не страшно. Мне жутко!

Грегор засмеялся и обнял жену за плечи.

Заскучавшая пустота в каменных закоулках, передразнивая людей, стонала и ахала, загоняла звуки в гулкую глубину, и они повторялись, словно переговаривались, как живые. Казалось, там, в темноте, кто-то есть. Сейчас выпрыгнет, бросится на них со спины.

– Не будем терять время, – Мастер зашарил лучом в противоположном направлении от светлого проёма входа. – Пошли искать его каморку.

Грегор пошёл первым, оттеснив Дарни (мало ли что там!), и, не дав ему возразить, пошутил:

– Собак у нас нет, так что сами будем ковбоями.

Вспоминая рассказ Эрни, который сам здесь не был, но со слов брата описал всё довольно подробно и толково, каморку нашли быстро. Отодвинули камень, орудуя колом Яна, найденным в кустах у входа на тайной тропе. Видимо, парень собирался сюда вернуться, потому далеко его не забросил, а аккуратно припрятал. Судя по всему, кроме Яна и Стаськи, здесь больше никого не было.

Круг света, запущенный в неподвижную темень, выхватывал законсервированные столетиями предметы быта, трухлявой мусор, свалку камней. Из «мебели» – только каменные (нетленные и легко узнаваемые) стол и кровать, вернее – ложе, покрытое осыпавшимися останками тюфяка, а на столе – целая груда грубых сколов витидиса. На полу возле стены разноцветно блеснули самоцветы из-под каких-то расползшихся лохмотьев, видимо, некогда бывших мешками. И везде толстый слой пыли. Хотя нет, не везде. Вот прямоугольник на краю стола и круг возле каменной чернильницы – словно вырезаны ножом. Совсем недавно, даже не запорошены. Ах, да. Ян забрал (Эрни же говорил!) какие-то записи (прямоугольник) и кувшин (круг). И на россыпи камней на столе – следы его пальцев.

– Что это? – луч фонарика отправился вслед за вытянутой рукой Лирбены, оказавшейся самой зоркой из всех приблудных следопытов.

На неровной стене был накорябан еле видимый, почти стёртый временем паукообразный знак из четырёх загнутых перекрещивающихся линий. Дарни неосознанно взял со стола осколок витидиса и направил его на изображение. Дверь дрогнула и плотно закрылась. Лирбена ахнула.

– А пещерка-то с секретом. Ай да волхв! – даже в темноте видно было, как сияют глаза Мастера. – Пульт управления! Секретный механизм. Который, я думаю, он хранил даже от соплеменников, а использовал его только в их отсутствие. Этакой силищей камня, действительно, хвалиться не стоило.

Ещё одно наведение на паука – и дверная глыба отодвинулась.

– Камни повинуются воле витидиса? – Грегор был ошеломлён.

– Скорее всего, знак заговорённый, – предположил Дарни, – и тем не менее этот камень жизни полон неразгаданных сюрпризов, он пульсирует силой. Наверное, за этой силой и охотился наш милейший доктор Корбринн. Только бодливой корове Бог рогов не даёт.

– А теперь мой фокус! – осенило Лирбену. Выбрав из трухлявого мешка на полу прозрачный топаз размером с её кулак, она положила его на пластинку витидиса и подняла на ладони. Топаз неуверенно засветился, а через мгновение, набрав силу, озарил каморку солнечным светом, играя неровными гранями кристалла.

– Чёрт возьми, солнце в кармане! Берём топаз с собой! Теперь – к Мёртвому озеру.

Когда друзья покинули каморку волхва, Дарни снова направил витидис на паука и выскользнул в дверной проём. Дверь с тихим шорохом плотно запечатала вход. И только теперь Мастер просветил глухую каменную стену рядом с дверным проёмом, обнаружив в углу аналогичный знак, мутный, едва узнаваемый и гораздо меньшего размера.

– Ага! Вот он, родимый! Предусмотрителен, чёрт! – в голосе удивления и восхищения было поровну. – Такого голыми руками не возьмёшь.

Через тайный лаз они вышли на заросшую зелёную поляну и, повернув направо, отправились к соснам на ребристом холме, ограждающем Жемчужное озеро. Уже знакомой дорогой супруги Вионти направились к разрушенной скале.

– Поисковый отряд, судя по всему, сюда не дошёл, – констатировал Грегор, – иначе наследили бы.

Песок, выровненный в прошлый раз Грегором, а потом сглаженный ветром, хранил только следы случайных зверюшек, снующих по неотложным надобностям в округе. Мастер, прищурившись, пытался догадаться, где вход, но сдался, подняв руки и виновато улыбаясь. Грегор первым нырнул в каменный коридор. Светили фонариком: рискованно было активировать силовое поле витидиса рядом с целым его массивом.

Сначала Дарни, как зачарованный, смотрел на чёрную атласную поверхность озера, потом направил луч вверх, на каменный купол пещеры, и присвистнул:

– Вот, значит, где твоё логово! Никто про тебя не рассказывал, – он обернулся к Грегору, в локоть которого намертво вцепилась жена. – Неужели никто не заметил?

Друзья подняли головы. До того ли было, когда жизнь и смерть балансировали на тонкой соломинке, то и дело меняясь местами. Шкуру бы уберечь! Таращиться вверх никому и в голову не приходило.

Высоко над озером со свода пещеры свисал огромный гранёный камень. Луч фонарика высвечивал тёмные лиловые очертания, и казалось, что внутри кристалла движется тайная, ускользающая от понимания жизнь. Странный, совсем не похожий ни на окрестные скальные выступы, ни на другие образцы пород, знакомые по лабораторным исследованиям.

– Что это? – выдохнула Лирбена.

– Метеорит? – первое, что пришло на ум Грегору. – Тот самый, древний, который разрушил скалу и застрял в ней, а на поверхности его завалили скальные глыбы. Его собратья укатили дальше, в море, да там и сгинули. Столько лет поисков! А он спокойно ждёт самых догадливых.

– Возможно… хотя не похож ни на один известный. Что-то новенькое… – Мастер не спешил делать преждевременных выводов. – Пока можно быть уверенным только в одном: камень не местный. Но откуда он здесь взялся?

– Эта находка меняет наши планы? – Лирбена опасливо посматривала на метеорит, как на затаившегося хищника, прикинувшегося спящим, который в любой момент может прыгнуть.

– Нисколько. Про «метеорит» будем думать потом, а сейчас – осмотр берега и назад в кабинет, – Дарни говорил уже на ходу, длинными ногами вымеряя каменный массив, красным языком выступающий далеко за береговую линию. – Весёлое местечко. Столько артефактов – и все рядом. Сколько мы бродим в горах?

– Два часа, – Грегор приложил к уху часы, – если только время здесь адекватно академическому.

Дарни довольно рассмеялся. «Удивительный человек, – подумала Лирбена, – то, что нас напугало до смерти, его веселит и раззадоривает любопытство. Наверное, гениальный исследователь и должен быть таким. Только вот сумеет ли он вовремя остановиться в опасной ситуации и не сунуть голову в пекло?».

Когда они вышли из подземелья и ступили на горячий белый песок, солнечный свет сначала заставил всех троих зажмуриться, потом, насладившись эффектом внезапности, ласковым теплом играючи высушил пещерную сырость с нетребовательных к комфорту путешественников. Однако пора было возвращаться. Дарни достал амулет и витидис и, взявшись за руки, люди растаяли. Ни солнце, ни шелестящие на ветерке деревья, ни пёстренькая птичка, раскачивающаяся на ветке, нисколько не удивились странному происшествию. Подумаешь! Наловить достаточно мошек, чтобы накормить птенцов, пожалуй, потруднее будет!

В кабинете замерла тишина. Кто-то нажал на ручку двери из коридора и, убедившись, что заперто, поспешил прочь.

– Сейчас навещу Арденна, – потирал руки Мастер, – похвалю его работу, потом – указания секретарю: я в кабинете провожу исследование. Эксперимент сложный – меня не беспокоить! И – можно в Якутию!

– Надо собрать рюкзак, – предложила Лирбена.

– Я сам. А вы – по своим делам. Когда вернусь, вас позову первыми.

День праздновал середину, высоко натянув голубой купол, до которого, как ни размахивались, не могли дотянуться даже самые высокие деревья в академгородке. Лирбена шла домой. Обрывки мыслей, незаконченных, хаотичных, бежали наперегонки, спорили между собой, заслоняли друг друга, не давали к себе присмотреться как следует, подправить или вычеркнуть, разлетались клочьями. Никакой логикой здесь и не пахло. Никто вокруг даже не подозревал о вихре невероятных событий, который кружил воронкой, засасывая и унося в неведомые дали дорогих ей людей. Теперь вот Мастер… Кто поручится, что сегодня они виделись не в последний раз? И ведь не запретишь, не отговоришь, только выставишь себя на смех…

Она не видела, как дрогнула тяжёлая портьера на втором этаже Академии, как высокий седой человек с рюкзаком через плечо грустно смотрел ей вслед, словно прощаясь навек.