Текст книги "Где дали безбрежные… Роман"

Стаська раздвинула щель в мягких стенах, служившую входом, и с любопытством заглянула внутрь шара. Она и охнуть не успела, как хохочущая девчушка схватила её за руку и потащила за собой. Ян молнией рванулся следом, посейдонцы не успели его удержать. Зато успели преградить дорогу остальным гостям, не на шутку встревожившимся, готовым к драке.

– Чего вы так испугались? – рассмеялась Майя. – Дети не причинят вашим друзьям никакого вреда.

Сахир её поддержал:

– Пусть побегают по канатным дорожкам, разгонят кровь. Что-то бледненькая ваша Стаська. Вы ей шагу ступить не даёте без страховки.

А его неотразимая спутница загадочно усмехнулась, взглянув на Калинера:

– Оберегать прекрасное – дело настоящих мужчин. Такое сокровище, – она кивнула на сотрясающуюся паутину, на втором ярусе которой уже мелькала огненная копна кудрей, – вдвойне.

Ребятам, облепившим мягкую прозрачную оболочку шара и следящим за шумной кутерьмой за его стенами, стало стыдно. Знала бы Майя, как они «берегут» это сокровище, когда его запросто спёрли у них из-под носа. И кто? Неотёсанные дикари, питекантропы! Сашкино лицо даже покрылось багровыми пятнами. Выходит, по здешним меркам только Яна можно причислить к настоящим мужчинам, ибо он один сумел прорваться сквозь заслон великанов. Да и то… вырвать рыжего филолога из лап «злодеев» не удалось, сам попал в плен великорослым сорванцам. А он, Сашка, только и годен, чтобы задирать девчонку насмешками?

Яна в самом деле подхватил под руки какой-то пацан сразу, как тот очутился в паутиньем царстве. До Стаськи он так и не успел дотянуться и только неотрывно следил за её стремительным перемещением по восходящей. Наверное, если б врезать как следует этому мальчишке, что волок его за собой по канату, он смог бы отбиться. Но не драться же с ребёнком да ещё в гостях. Тем более что девушке опасность пока не грозила, она не кричала, не звала на помощь, а резво скакала следом за новой «подружкой». Та протягивала ей руку, когда расстояние между канатами превосходило прыгательные возможности рыжей «куколки». Миниатюрная Стаська уступала размерами здешней шалунье. За кого её принимала резвящаяся девочка? За живую куклу? Очень возможно, но удивления не вызвала, только подбавила запалу игре.

Как же до неё добраться? При этом не зашибить и не свалить никого из детишек? Вон там поворот, канаты скрещиваются – можно легко взобраться на следующий ярус. Его мучитель это тоже сообразил. Молодчина! Ага! Расстояние сокращается! Ещё чуть – и можно будет дотянуться до Стаськи рукой! Но девушка, вошедшая во вкус, уже укрощала трепещущие дорожки самостоятельно, не нуждаясь в помощи «подружки». Так что, добравшись до «перекрёстка», Ян увидел только дразняще машущую ладошку пленницы с верхнего этажа. Ах, так?! Ну, держись! Чтобы он, здоровенный мужчина (правда, здесь он таковым не выглядел, ну разве что суровым взглядом и волевой выдержкой отличался от ребятни) да не догнал расшалившегося рыжего котёнка! Он вырвал руку у зазевавшегося приятеля, подтянулся на верхнем канате и вспрыгнул на следующий ярус, минуя обходные дорожки и перекрёстки. Его похититель что-то восторженно заорал вслед и попытался повторить его манёвр, но не хватило сноровки, и он полетел вверх тормашками на батут.

Друзья, снаружи наблюдавшие за погоней сквозь паутину, забыли о тревоге за пленников, превратившись в болельщиков, только ставки не делали. Да и не на кого было ставить, все симпатии были на стороне Яна. Артём с удовольствием наблюдал за ловкостью брата, неосознанно поводя в такт его движениям плечами, словно помогая ему. Вадим сощурил глаза и так вдавил ладони в стенку шара, что та прогнулась, грозясь лопнуть. Баюр никак не проявлял свой азарт внешне, только посмеивался. Но по интересу, с которым он отслеживал гонку, можно было догадаться о его наличии. А Ковбоя детские игры вообще не волновали, он лёг на стриженый газон и терпеливо ждал, когда его соратники натешатся, угомонятся и продолжат путь. Про сопровождающих посейдонцев забыли, и те забавлялись, лицезрея страсти болельщиков, которые были бы не прочь рвануться с «трибуны» на помощь своим игрокам.

Но вот Ян, преодолев последний барьер, выскочил у Стаськи за спиной. Та, не ожидавшая от него такой прыти и высматривавшая его появление с другой стороны, улучила минутку, чтоб переплести растрепавшуюся косичку своей похитительнице, восхищённой тем, что не она за куколкой, а куколка ухаживает за ней.

Девушка изумлённо оглянулась, когда парень подхватил её на руки, но не успела опомниться, как он прыгнул с размаху вниз. Даже не взвизгнула от неожиданности. Надувной пол подбросил их обратно вверх, снова поймал и ещё пару раз подкинул, но Ян хватки не ослабил и добычу не упустил.

Когда он за руку вытащил девушку наружу, у Майи удивлённо взметнулись брови и она залюбовалась Стаськой, которая волшебным образом преобразилась в беготне с ребятишками. Лицо (не бледненькое, а восхитительно белое!) алело зарёй, зелёные глаза сияли, про расплескавшиеся медью волосы нечего было и говорить!

– Ну вот! – Сахир обрадовался, что его рецепт здорового образа жизни нашёл столь красочное подтверждение. – Совсем другое дело! Как вы там называете здоровую красоту? Кровь с молоком? – пёс подскочил к вернувшимся из странствий по лабиринтам героям со слюнявыми ласками. – Видите, – великан посторонился, освобождая лохматому дорогу, – Ковбой тоже одобряет.

– У нас осталось мало времени, – подал голос Гелон, до сего момента добросовестно исполнявший обязанности перевозчика, сдав полномочия гида и проводника в более компетентные руки. Однако за продолжительностью экскурсии следить он не забывал.

А вот посейдонцы слегка замешкались, прикидывая, что бы напоследок показать путешественникам. Майя не стала гадать на основе своих вкусов и интересов и спросила прямо:

– А что бы вы хотели увидеть ещё?

Выбор не из лёгких. Хотелось-то много, даже всё! Но, как известно, объять необъятное…

Выручила Стаська. Даже геолог признал гениальность её решения. Гениальность всегда проста и понятна. А сложности накручивает тот, кто в себе не уверен и пытается утвердить свою значимость замысловатым предпочтением.

– Покажите, как вы живёте, – и смутилась: – если можно.

А ведь и правда, подумал Ян, дом человека может поведать о своём хозяине гораздо больше, чем самый красочный рассказ. О его уме и характере, привычках и увлечениях, вкусе и жизненных принципах. Даже взлёт технического прогресса можно определить по одним только кухонным приспособлениям и приборам.

– Тогда нам вон туда, – показал Гелону Сахир, – где маленькие домики.

Стаська прыснула в кулачок: «маленькие» – смотря для кого.

Тулин снова заработал, поглядывая на собрата-робота разноцветными сигнальными глазами. Шар-паутина уплывал назад вместе с визгами-писками, постепенно затихающими, вместе с праздником, зарывающимся в песок памяти, как невозвратное, недосягаемое детство.

Пока ехали в дальний конец лужайки, справа от дороги снова увидели давешние «оазисы» и, заглядевшись на них, не сразу заметили другое чудо и повернулись, только когда Вадим присвистнул:

– Ничего себе! – и пхнул локтем Сашку, а тот, качнувшись, схватил за плечи обоих близнецов, заставив их оглянуться.

Над лужайкой в небе вспыхнула радуга и, смешивая краски, линии, углы и округлости, начала стремительно преображаться. Прямо в воздухе, ни на чём не держась, на глазах у публики рождалась картина. Вот раскинулась зелёная долина с голубыми прожилками ручейков, вспыхнуло солнце на заснеженных вершинах гор, оранжевый козырёк палатки у их подножия, а на переднем плане в нижнем левом углу быстро разрастались ветвистые деревья…

От волшебства невозможно было отвести глаз.

– Что это? – прошептала Стаська.

– Открывается портал? – предположил Ян.

– Мираж! – Сашка снисходительно ухмыльнулся, уверенный, что его версия ближе всех к истине.

– Вниз посмотрите, на землю, – охладил их азартное угадывание Баюр.

На земле стоял человек, размашисто дирижируя видению какой-то палочкой (волшебной? Как в детских сказках?), время от времени опуская её и тыча во что попало вокруг. Это самое что попало равнодушно взирало на махания и никакой ответной реакции не проявляло. А в небе росли, расцветали и множились живые образы.

– Магерус разминается, готовится к галерее, – Майя, видимо, знакома была с этим человеком, но не ожидала встречи.

– Волшебник? – Стаська начинала путать грани между реальностью и вымыслом.

– Наш художник. Волшебного здесь ничего нет. Разве что дар живописца.

– А палочка?

– Это электронная кисть, она считывает цвет с того предмета, на который направлена, учитывая все оттенки, и воспроизводит его по воле человека.

– Стало быть, холсты и мольберты им без надобности? – уточнил Артём. – А картины – однодневки. Полюбовался – и нет её? – он вместе с другими наблюдал, как Магерус замазал в небе картину и она растаяла без следа.

– Ну почему же? Электронная память хранит всё, что пожелаешь, – Майя мельком глянула в сторону художника и успокоила: – А этот этюд не устроил самого мастера и он его уничтожил. Ничего, другой напишет.

– Конечно, напишет, – согласился с ней Калинер и пояснил: – Приближается Звёздная галерея – ежегодный праздник. Каждый желающий может предложить на суд зрителей своё творение. Художники, музыканты, дизайнеры всех мастей. Даже кулинары. Главное – эксклюзивность. Авторство. Только к гастрономическому шедевру должна прилагаться технология изготовления с выкладкой калорий. Для этого не нужно собираться вместе. Участие в выставке можно принимать, не выходя из дома, или вот как Магерус.

– А жюри? – Стаська совсем растерялась. Должны же работы участников оцениваться экспертами. Должны быть зрители, болельщики…

– Видеосвязь работает повсеместно. Подсчётом голосов занимаются цифровые автоматы. А голосует независимая аудитория. Такую уйму народа ни один дворец, ни один город не вместит.

– Вот именно, – скептично заухмылялся Сашка. – Народу тьма – и каждый голосует. – И вообще… как можно оценить блюдо кулинара по картинке? А кто будет пробовать съедобные экспонаты?

Калинер вдруг спохватился, что оплошал, не известив гостей, насколько далеко шагнули их мобильные сообщения в сравнении с земными:

– Так же – по электронной связи, – растерянно пожал он плечами. – Вкус и запах кулинарных творений с дисплея можно ощутить нажатием кнопок, подключив особый режим контакта.

Ребята дружно ахнули и переглянулись. Баюр был ошеломлён не меньше их, только был сдержаннее, но таращился на здешние фокусы с неменьшим интересом и изумлением.

В небе затрепетала новая радуга. Магерус опять водил в воздухе своей палочкой, но друзья уже смотрели в другую сторону, туда, где стояли жилые дома.

Судя по тому, что они видели, посейдонцы предпочитали не ютиться в сотах многоэтажек, а с комфортом устраиваться семейно (или индивидуально) в отдельно стоящих домиках, окружённых цветниками по своему усмотрению. Клумбы пестрели разнообразием форм, расцветок и ароматов, повествуя о вкусах хозяев, но их неодинаковость общее впечатление не портила, наоборот, не давала скучать глазу и позволяла легко ориентироваться. Впрочем, чтобы заблудиться на строгих улицах, словно расчерченных по линейке и поделённых на кварталы, надо было изрядно постараться. Здесь не было роскошных и громоздких зданий с многочисленными квадратными метрами, которые нужны больше не для проживания, а для бахвальства достатком, для тщеславного стремления переплюнуть соседа. Подобные излишества претили здешним жителям. Они, как вскоре поняли путешественники, ценили рациональный комфорт, не отказываясь от удобств, но с изящной компактностью объединяя их и преобразуя в трансформеры. Не все дома были одноэтажными, в глубине квартала виднелись двух– и трёхэтажки. Видимо, для больших семей. Но далеко идти не было смысла. Из объяснений своих провожатых друзья поняли, что быт посейдонцев Ориса практически одинаков. Отдельные различия и детали погоды не делают.

Сахир обогнал тулин, нацеливаясь на ближайший дом:

– Схожу на разведку, – сказал он, заставляя процессию остановиться. Сашка расплылся довольной улыбкой (наш человек!). – Дома ли хозяин? Не станем же мы вваливаться в гости без приглашения.

Ковбой было потрусил следом за ним – ступать первым на незнакомую территорию было его неотъемлемым правом – но Баюр хлопнул себя по бедру: «Место!», и тот послушно возвратился, встал рядом.

Друзья смотрели вслед Сахиру и, когда тот скрылся за дверью, в ожидании стали рассматривать дом снаружи. По меркам посейдонцев он был небольшим, прямоугольным, с плоской крышей. Практически коробка. С одной стороны было круглое окно, разделённое ставнями в форме символа Инь и Ян, с другой – вся стена от пола до потолка была стеклянной. Но с улицы в дом заглянуть было нельзя.

– Стекло одностороннего вида, – рассеял недоумение своих подопечных Калинер. – Прочностью не уступает металлу. В доме светло и вся улица как на ладони.

Метражом дом похвастать не мог. Артём ещё мог представить себе великанских размеров хозяина внутри квартиры, но как тот умудрился запихать мебель (надо думать, немаленькую!) на такую ограниченную жилплощадь, оставалось только гадать. А кухня? Прихожая? Коридор? Ванная? Он бросил взгляд на друзей. Каждый, скептично шевеля бровями, прокручивал свои мысли про себя, но от вопросов решили воздержаться все. Лучше один раз увидеть собственными глазами.

Долго ждать не пришлось. Дверь распахнулась, и улыбающийся Сахир вышел им навстречу.

– Я и не знал, – обратился он к Майе и Калинеру, – что Андреас живёт здесь, – потом повернулся к гостям: – Это наш хирург – мастер своего дела. В разное время мы все так или иначе побывали у него. Пойдёмте, он сказал, что с удовольствием примет нас. Думаю, ему самому любопытно с вами познакомиться.

Артём цепким взглядом спортсмена-профессионала окинул гибкие, стройные фигуры сопровождающих их великанов. Да-а. Хоть на выставку. На обложку журнала «Спортивные новости». Небось, не вылазят с кортов и стадионов, или что там у них… борьба, скачки, верхолазание… А костоправ их реставрирует, а то и штопает.

Хозяин-хирург встретил гостей приветливо, но не таращился во все глаза, чего, прямо сказать, друзья опасались. Мало приятного, когда человек такой профессии сверлит тебя взглядом. А чего, собственно, ему сверлить-то? Небось, наизусть знал, как они устроены изнутри. А большой человек или маленький – невелика разница, в комплекте один и тот же ассортимент.

Для одного Андреаса – семейными узами он не был обременён (в настоящее время) – места вполне хватало. Гостиная, или холл, или, приёмная, или бог его знает что, одним словом, большая общая и единственная комната позволяла всем присутствующим свободно перемещаться, не натыкаясь друг на друга. Ковбоя тоже пустили в дом. Он мгновенно присмирел, тихо ступая по гладкому полу, даже не стуча когтями, ни на шаг не отставая от волхва. Не смел ни чесаться, ни гавкать и уж тем более задирать ногу на всё встречное по привычке. Калинер и Майя с доктором отошли к стеклянной стене и беседовали о чём-то, Сахир остался с гостями для консультаций.

Вдоль стен не было никакой мебели, только полки чуть выше пояса (хозяйского, разумеется), закрытые до пола белыми панелями, но не сплошными, а набранными и состыкованными фрагментами. Андреас нажал на один из них, фрагменты откинулись, из глубины выдвинулись и стали сами собой раскладываться и складываться, трансформируясь в удобные креслица, которые бесшумно поехали к стеклянной стене и остановились, позволяя себя оседлать. Что великаны и сделали, даже не удостоив их взглядом, продолжая оживленно общаться.

Не теряя времени, гости обстреляли Сахира вопросами – у кого что вертелось на языке – которые начинались одинаково, словом «где», а потом раскатывались горошинами в привычно-знакомые и жизненно необходимые отгороженные закутки: … ванная, кухня, спальня, рабочий кабинет…

На все вопросы Сахир ответил одним коротким словом:

– Вот, – и указал рукой на белый цилиндр в центре, занимавший чуть не половину всей гостиной.

Друзья ошалело уставились на означенное сооружение, которое они, разумеется, увидели сразу, с недоумением обходя «причуды оригинала» и гадая о назначении сего громоздкого сооружения. В качестве колонны, подпирающей крышу, оно не годилось, ибо было слишком велико, а сама крыша – наоборот, такая подпорок не требует. Хранилище супероборудования? Но к чему держать его дома и ущемлять свой быт? Такого добра у Андреаса на работе навалом. Тогда что?

Сахир без лишних слов подошёл к цилиндру и провёл ладонью по панели управления, которую друзья разглядели только сейчас. Она была одного цвета с поверхностью, утопленная в неё, и не притягивала взгляды. Цилиндр плавно крутанулся, открыв просторное углубление с кроватью внушительных размеров, соединённым с ней туалетным столиком у изголовья и створками шкафчика для одежды в ногах. Надо ли говорить, что свет, мягкий и ненавязчивый, включился сам. Правда, над головой в стене виднелся регулятор, управляющий интенсивностью и цветом, так что по желанию можно было устроить иллюминацию, создать иллюзию сумерек предпочтительного оттенка или глухой мрак.

Цилиндр сделал новый оборот. Спальня послушно уехала за поворот обшивки, представив взору ванные апартаменты. Со всеми полагающимися туалетными принадлежностями.

Сахир снова потянулся к пульту управления, и у Стаськи вырвалось:

– Есть ещё?! – ей и увиденное-то казалось воплощением мечты с древнейших времён, которую народная молва поименовала «двое из ларца». Довесок к ним представлялся неслыханной щедростью.

– Всего три секции, – буднично констатировал гид, открывая им кухню.

Всё необходимое под рукой, только непривычное с виду. Компактная плита с гладкой блестящей поверхностью не обнаруживала никаких конфорок, включателей-выключателей, зато перед разделочным столиком и над ним располагались мониторы, тонкие, плоские. Сахир пальцем толкнул ящичек стола, тот отодвинулся и стал быстро трансформироваться. Через мгновение у стола стоял небольшой робот, готовый стряпать по предложенному рецепту, а мониторы приветливо засветились.

– Заказываешь желаемое блюдо, – гид показал на программное управление, – выкладываешь нужные продукты, – кивок в сторону, на настенные холодильные установки с прозрачными дверцами, – и свободен. Робот точно выполняет команды лазерной указки с верхнего монитора, нарезает, отмеряет, смешивает, подогревает… ну и так далее. Всё, что требуется.

– Круто! – присвистнул Сашка. – Но в принципе, вполне осуществимо даже в наших палестинах. Хотя бы и без робота. Ужин в два счёта!

Андреас решил, что пора присоединиться к гостям, за ним следовали Майя и Калинер, за их спинами складывались и катились на своё место кресла, упаковываясь за маскирующими панелями.

– У вас дома даже нет кабинета или хоть рабочего стола, – обратился Ян к хозяину. – По опыту знаю, что специалисты вашего уровня не могут отрешиться от дела, постоянно додумывая какие-то идеи. А у вас… – парень огляделся. Вдруг упустил из виду? – стерильней, чем в операционной.

– Узнаю коллегу, – улыбнулся Андреас. – Учёный? – приняв кивок и за ответ, и за профессиональный интерес, он поманил парня в сторонку от компании, активно включившейся в обсуждение плюсов и минусов электронно-автоматизированного домашнего уюта.

Сотворив кнопочную комбинацию, хозяин спустил с потолка прозрачную рамку, которая заработала видеороликом. Его можно было смотреть с обеих сторон, отличающихся только правой-левой ориентацией. Гомон затих. И гости быстренько собрались в кружок возле учёных.

– Идёт операция, – комментировал «кино» доктор. Ребята и сами догадались. Не будучи хирургами, каждый хоть примерно знал, как выглядит операционная. И хотя эта была оснащена непонятными приборами, узнали её без труда. – Мы не надрезаем ткань, как это делали наши далёкие предшественники, а сканируем больной орган и выводим копию для визуального обследования и корректировки. – Смотрите сами.

Над неподвижным телом, лежащим на столе, высветилась голограмма – кажется, желудок, который опознали по виденным прежде картинкам в учебниках. Хирург – угадать в нём Андреаса зрителям не составило труда – водил в воздухе светящейся зелёной палочкой, разворачивая орган в разных ракурсах. Вот что-то ему не понравилось. Та же палочка, только засветившаяся красным, очертила подозрительно вздувшуюся шишку, и та выпала, рассыпавшись и исчезнув в воздухе без следа. Цвет палочки поменялся на жёлтый. Доктор макал её поочерёдно в разные растворы, расставленные на столе, и «штриховал дырку», которая стягивалась, смыкалась рубцом, разглаживалась, наращивая новую ткань. И вот уже рубца было не разглядеть.

– Всё, – объявил Андреас, – болезнь ликвидирована.

Хирург на мониторе отошёл от операционного стола, наблюдая, как ассистенты с помощью электронных команд запихивают голограмму в распростёртое тело.

– И что? – усомнился Ян, – голограмма сама справится?

– Разумеется. Живой орган придёт в соответствие со своей копией.

– Потрясающе! – других слов Стаська не нашла, зато найденное было всеобъемлющим, вбирающим в себя и впечатление от процесса, и восторг перед далеко шагнувшим прогрессом, и поздравления исцелённому.

– Когда у меня возникают сомнения в правильности выбранной технологии лечения, ну… и по другим причинам, я просматриваю операции, иногда провожу виртуальные тренинги на голограммах, варьирую технологии. Впрочем, остальное понятно лишь медикусам.

Осталось только поблагодарить за гостеприимство, щедрые демонстрации быта, объяснения, от чего хозяин отмахивался, не видя в оных ни труда, ни секрета. Но традиционного «заходите ещё, не стесняйтесь» не последовало, ибо все понимали неосуществимость приглашения.

Ковбой первым выскочил из двери и помчался к тулину. Там, в закрытом помещении, его уменьшенные размеры были особенно ощутимы и немилосердно его казнили, на улице он чувствовал себя куда вольготнее.

Гелон наконец дождался своих пассажиров и немедленно напомнил о подходящем к концу лимите времени, отведённом на прогулку. Никаких эмоций при этом не проявил, ругательств не употребил. И на том спасибо. Как всё-таки удобны водители-роботы! Ни тебе матерщины, ни плутания по бездорожью, ни запоя в качестве сюрприза, вызывающего вспышку бешенства у опаздывающих и рассчитавших до минуты свой путь клиентов!

Ещё немного поколесили по городу, всё здесь было удивительным, а без объяснений порой непонятным. Так что постоянно лезущие из орбит глаза грозились таковыми и остаться, а бороздки морщин на лбу запечатлеться намертво. У Стаськи в голове не умещались сваленные в беспорядке впечатления, и казалось, что голова распухла, как неумело набитый рюкзак (косой взгляд на геолога убедил её, что и у мастера укладки походного снаряжения тот же сумбур в черепушке). Она давно запуталась в быстротекущем времени, слава богу, что их электронный проводник не терял головы, то есть следовал определённой программе, иначе прошли бы годы, прежде чем она опомнилась.

– Теперь – в обратный путь, – изрёк Гелон тоном судьи, чей приговор не подлежит обжалованию.

Что ж, пора и честь знать, загостились. Они по-прежнему ехали на тулине по пешеходной дорожке, отделённой от магистрали газоном, только направлялись в исходную точку своей экскурсии. А мимо неслись в оба конца причудливых конструкций автомобили.

Сашка, пытаясь разглядеть пролетающие мимо модели, завистливо вздохнул:

– Да-а. У нас в городе так не покатаешь. Скорость ограничена. И дорога тут – одно заглядение, ни выбоинки, ни трещинки. Как шёлковая.

– Это необычная дорога, – откликнулся Калинер. – Она вымощена особыми панелями. Электромобили подзаряжаются прямо на ходу. Такая в нашем городе пока единственная, зато сквозная. Ни одна машина её не минует, хоть раз в день обязательно проедет по ней.

– И что в ней необычного? – Сашка вгляделся повнимательнее. Дорога как дорога. Ну, да, идеально выглаженная, хоть на фигурных коньках катись. Чем она может подзарядить?

– Она выложена природным камнем с мощным энергетическим излучением. Тонкое верхнее покрытие его скрывает и бережёт от изнашивания.

– Каким же? – вопрос Баюра прозвучал ровно, отстранённо, но Ян заметил, как краска мигом сбежала с его лица.

Секрета в том не было, и Сахир принялся рассказывать, как несколько лет назад в каменоломнях (это далеко отсюда) обнаружили большие залежи необычного красноватого камня, похожего на гранит, с белыми и золотыми вкраплениями.

Гости почему-то замолкли и переглянулись.

А он, не понимая причины их странной реакции, продолжал:

– Исследования камня показали, что он обладает неиссякаемой энергетической силой и уникальными лечебными свойствами. Его и медикусы используют в случаях, когда другие средства не могут справиться с болезнями.

Несколько минут экскурсанты молчали, переваривая информацию. И если бы не тулин, невозмутимо везущий их по дорожке, остолбенело вросли бы в землю.

– А нельзя ли… – волхв закашлялся, поперхнувшись, и хрипло договорил: – Взглянуть на этот камень? Любопытно…

– Отчего же нельзя? – Калинер достал из нагрудного кармана крошечный «мобильник», где-то там провёл пальцем, на что-то нажал, и дисплей раздвинулся до половины тетрадного листа, засветился. Через несколько перелистываний появился на чьей-то ладони образец камня. И Баюр вздрогнул.

Камень был тот же, что он сжимал ладонью в кармане, только… светлее. Не насыщенно красный, а розоватый. Гораздо моложе своего собрата, растущий, набирающий мощь.

Парни нависли над плечами Баюра, почти подмяв его под себя, Стаська, не имея такой возможности, юркнула под локоть, вынырнув у груди. Никто не смел вякнуть, даже дышать перестали.

Великанов их любознательность позабавила. Калинер, вернул дисплей в исходное состояние, спрятал в карман:

– Вы такой камень раньше не видели?

Ребята, ещё не опомнившись, раскрыли рты, но что с ними делать, позабыли. Опять выручила Стаська:

– Трудно припомнить. Мало ли встречалось камней. Может, и мелькали – не обратили внимания.

– А ещё как-нибудь камень используется? – наконец пришёл в себя Баюр.

– Пока нет. Дальнейшее его исследование – на очереди.

Дорога как-то незаметно сократилась и кончилась. Поглощённые последним потрясением, друзья уже ничего вокруг не замечали и ничему не удивлялись. Когда добрались до виманы, Майя вдруг спохватилась:

– Мы не успели вас покормить!

– Но мы совсем не голодны, к тому же в вимане у нас полно еды, – Стаська говорила вполне искренно, есть действительно не хотелось. До того ли тут! Особенно после последнего сюрприза. Остальные согласно кивали.

– Нет, нет, вы обязательно должны попробовать нашу кухню, – настаивала Майя, – мы упакуем вам еду с собой. Гелон хоть и не пробовал, – хихикнула по-девчоночьи она, – знает её особенности, расскажет.

Сахир вручил Баюру аэрозольный баллончик:

– Сувенир на память.

– Что это? – волхв повертел в руке подарок.

– Жидкость с наноконденсаторами. Распыляется на любую поверхность, потом исчезает без следов. Вместо антенны. Я знаю, ваши вышки не всегда ловят мобильные сигналы, да и стоят не везде. С этой штукой вы будете всегда на связи, даже в самой дремучей глуши.

Пока прощались, стоя на площадке перед виманой, быстрые роботы загружали в салон контейнеры с обедом. А Майя, глядя на Стаську, говорила:

– Ты удивительная. Мне бы хотелось, чтобы ты не забывала меня. Возьми на память, – она вынула из причёски крупную жемчужину и протянула на ладони. – Ты похожа на неё. В тебе тот же свет. Живи долго. Мы снова встретимся. Когда-нибудь.

В последний раз взглянув на город, на провожающих посейдонцев, с которыми вдруг стало жалко расставаться, друзья скрылись в вимане. И снова чёрный тоннель, полёт в вакууме, вне времени и пространства, и лёгкий выброс в океан.

– Мы были в будущем, – ошалело проговорил Артём, обводя глазами соратников, которые ещё не успели прийти в себя от свалившихся на них впечатлений. И вдруг наткнулся на серьёзное лицо брата. – Ты чего? Не проникся прогрессом? – в голосе прозвучали нотки обиды, будто его личные заслуги, кровью и потом достигнутые, не оценили по достоинству.

– Проникся.

– А чего тогда кислый такой? – поддержал Артёма Сашка, как и он, не понимая причины задумчивости Яна, для верности хлопнув его ладонью по спине, чтобы привести в чувство.

Ожидаемого результата не последовало.

– Я всё думаю…

– Ну-ну, – ехидно приободрил его геолог, – и что же ты там такого мудрого надумал?

– Не мешай! – дёрнула его за рукав Стаська. – Тебе лишь бы позубоскалить!

А Ян, привыкший к подначкам приятеля, даже не заметил его усердия:

– Все эти новинки и изобретения, которые мы видели, конечно, великолепны, но…

– Но? – Сашка раскрыл рот, однако, покосившись на хмуро пожирающую его глазами Стаську, решил воздержаться от критики, приберегая её для более безопасного момента. А то ещё эта рыжая набросится на него с кулаками.

– … но ничего невозможного для нашей реальности в них не было.

– То есть? – до Артёма не сразу дошёл смысл рассуждений брата. Его мысли ещё купались в восторгах, мешающих трезво оценить увиденное.

– Их изобретения просты и понятны, а пользоваться ими могут даже чайники, далёкие от науки. Мозги наших учёных работают не хуже, и жизнь на земле могла бы преображаться в соответствии с прогрессом. По крайней мере, намного быстрее и эффективнее, чем сейчас.

Вадим обрадовался этим словам, как светлому ручейку, бегущему к мутному и обмелевшему руслу реки. Его собственные ощущения выталкивали со дна перепутанные сомнениями мысли, которые он никак не мог обуздать логикой, а теперь они стали ясными, но высказывались Яном. Он смотрел в иллюминатор, как медленно проплывает мимо подводный город. Вимана шла неторопливо, только что крыльми не махала на прощание.

– И что же нам, по-твоему, мешает, – не удержавшись, съязвил Сашка, – так сказать «догнать и перегнать» конкурентов?

– Прошлое, – ответил Баюр, до сих пор молча, но внимательно слушающий перепалку. Розоватый витидис всё ещё стоял перед глазами, и он не мог стряхнуть наваждения.

– Прошлое?! – удивился и не поверил Артём.

– Новое всегда страшит, переворачивает старые, привычные представления о мире. Делает его неузнаваемым. А кто во все времена стоял у власти? Юнцы, готовые рисковать даже там, где нет необходимости, или знатные люди, которые дорожили своим положением и богатством? Кто решал, что можно и что нельзя? Кого наградить, кого казнить?

– Ну да, – признал Артём, – властители имели возраст солидный. Кроме наследных отпрысков. Эти-то иногда были вовсе младенцами.