Текст книги "Где дали безбрежные… Роман"

Глава 32
Информация из первых рук

Крик оборвался на излёте, как подстреленная птица.

Стаська, забрызганная болотной жижей, остановилась с открытым ртом, остолбенело уставившись на что-то за спинами Яна и Сашки. Резко обернувшись, Ян невольно вздрогнул: Мастер Дарни стоял рядом с «Хаммером», держа руки в карманах, покачиваясь с носка на пятку и чуть заметно улыбаясь.

– Везёт мне сегодня на открытия, хоть кино снимай! – усмехнулся он, подходя к Яну.

– Мастер Дарни… но как?

– Точно так же, как ты. Хороший я ученик? – и рассмеялся легко и счастливо.

– Что-нибудь случилось? – растревоженный Ян пытался подняться.

– Лежи. Нормально всё, – остановил его Дарни, опускаясь на колени рядом. – Что с головой?

– Долго рассказывать. Пото́м.

Сашка молча наблюдал неожиданно разыгравшийся спектакль. Имя Мастера Дарни он уже слышал из рассказов Яна, а потому догадаться, кто сейчас так по-хозяйски ощупывает голову раненого, было не трудно. Стаська, успевшая опомниться и подбежать к эпицентру события, обрадовано выпалила:

– Это чудо! Теперь всё объяснится, – потом смутилась своей торопливости и горячности: – Здравствуйте, Мастер Дарни. Не растрясло в дороге?

Дарни зажмурился, как кот, разомлевший на солнце:

– Если бы вы знали, черти окаянные, как я рад вас видеть!

– У вашей радости лопнут границы, когда мы познакомим вас с остальными, – Стаська указала на приближающихся Баюра и Артёма.

Теперь настал черёд Мастера округлять глаза и строить брови домиком. Он переводил взгляд с Артёма на Яна и бледнел. Стаська рассмеялась:

– Не бойтесь! Это не колдовство и не клоны: это всего лишь братья-близнецы.

– Да-да. Я помню, – бормотал Дарни, собирая в кучку обрывки всплывающих в памяти слов и картин. – Очень давно. История о брате… кажется, Артём.

– У вас феноменальная память! Ну, а теперь держитесь! – она поискала глазами подходящую случаю подпорку, не нашла и безошибочно подсказала: – За землю! Перед вами Баюр. Тот самый волхв с наскальной картины. Живёт себе здесь и здравствует!

Мастер замер, прикованный взглядом к полумифическому скитальцу во времени, перешагивающему границы миров. В голове вихрем пронеслись последние события… картина, каморка в пещере… Мёртвое озеро… внезапное исчезновение Яна со Стаськой… и камень! Избравший волхва как свой бессмертный оберег! Круговерть мыслей сразу остановилась, найдя опору. Несвязные факты выстроились в стройный порядок, как солдаты на параде.

Сам волхв не вымолвил и слова, спокойно глядя в глаза Мастеру и ожидая его реакции. Ребята не смели дышать, давая время учёному переварить обрушившееся на него открытие, которому в подмётки не годились все остальные. Что он сделает? Не поверит и посмеётся над ними? Упадёт в обморок? С благоговейным трепетом преклонит колени перед чудом?

Но то, что они услышали, даже близко не приходило им на ум:

– Так вот кто заварил всю эту кашу и заставил нас её расхлёбывать! Превратил нас в следователей и оторвал от мирного прозябания!

Лавина хохота разорвала натянутую струну опасения, напряжение лопнуло, и волхв, тоже смеясь, протянул Дарни руку для знакомства.

Ян застонал и снова потерял сознание. Стаська бросилась к раненому, указывая Сашке на рюкзачок у изголовья. Они вполне понимали друг друга без слов и скоро слаженно забинтовывали обложенные витидисом раны, сооружая на голове Яна такую же белую шапочку, какая совсем недавно украшала Сашкину макушку.

– Носи, не стаптывай, – щедро отсыпал любезных соболезнований Сашка. – Успешно прошла апробацию. Противопоказаний не обнаружено, – он отодвинул раненого в тень, успевшую отбежать в сторону, и присоединился к остальным, которые уже перезнакомились и рассказывали о своих приключениях.

– Утонул в Мёртвом озере?! На глазах Лирбены и Грегора?! – Стаська пыталась соединить осколки информации, как рассыпанные пазлы, но картины событий никак не объясняли вынырнувшего в Шайтан-озере утопленника. – Похоже на колдовство.

– Земная кора имеет множество глубинных трещин, разломов, причины которых утонули в прошлом – не доищешься, – Сашка, вспоминая разбросанные по лекциям факты (надо же, как неожиданно пригодились), втолковывал Стаське прописные истины. – Там, на глубине, текут подземные реки, они связывают водоёмы на поверхности земли и подбрасывают нам загадки и сюрпризы, заводя науку в тупик. А таких, как ты, невежд заставляют трепетать и верить в потусторонние силы.

– Но ведь Мёртвое озеро – в параллельном мире! – не успокаивалась Стаська, для неё научные объяснения этого мира не были связаны с иными реальностями.

– Разломы в земной коре – явление вовсе не обособленное, – неторопливо размышлял Баюр, стоя над расположившимися в кружок друзьями и зорко осматривая пока ещё пустынные окрестности. – Околоземное воздушное пространство должно зеркально отображать всё, что происходит на земле. Но случаются помехи, и отражение делает поправку. Трещины в коре могут выглядеть как разрывы в атмосфере, которые открывают невидимые порталы в иные миры и даже времена. А уж как они между собой связаны, тут никто тебе не ответит. Официальная наука, например, их вообще не признаёт.

– Итак, что мы имеем, – Артём загибал пальцы: – Доктор Корбринн тонет в Мёртвом озере (в параллельном мире), и подземная река, непонятно как связанная с разными мирами и водоёмами на поверхности, выносит утопленника в Шайтан-озеро… – он замолк, выгнув брови и не веря, что сам изрёк подобное. Стаська же смотрела на него во все глаза, ждала умных выводов. Но дальше сказанного дело не сладилось: – Я не очень похож на сумасшедшего?

– Ты и раньше бывал на него похож, – утешила его заботливая подруга. – Так что всё в порядке, – потянула его за руку, усаживая среди остальных, и сама опустилась рядом.

– Мы только сегодня говорили с Грегором о подземных реках, – Мастер Дарни посмотрел на Стаську, – и я высказал предположение, что Академическое озеро связано с Мёртвым подземной рекой и подпитывается от него, чем и объясняются его целебные свойства.

– У Яна тоже возникла эта идея. Уже здесь. А вот когда исчезли мои царапины на коленках, он смеялся надо мной, – она оглянулась на раненого.

Ян лежал в стороне с открытыми глазами и внимательно слушал разговор. Стаськина реплика заставила его улыбнуться. Он приподнялся на локте:

– Может быть, Шайтан тоже подпитывается от Мёртвого озера? И целебные свойства у него с Академическим озером одинаковые, не поддающиеся химическому анализу, – оттолкнувшись от земли, он встал, стараясь не встряхивать головой, подошёл, сел между Стаськой и Артёмом.

– Может, ты рано поднялся? – забеспокоилась девушка. – Вдруг рана откроется?

Парень отмахнулся:

– Лежать ещё хуже. Мутит. А так – с разговором пройдёт, – и спросил, ни к кому конкретно не обращаясь: – А Жемчужное озеро и Лабынкыр? Возможно, и они как-то связаны. Вспомните озёрную гидру.

– Я давно думаю об этом, – поддержал его Баюр, – да не было аналогичных фактов, подтверждающих догадку.

Дарни встал с травы, расправил плечи:

– Красота-то какая! – погода и впрямь шептала нежно, соблазняя прогуляться босиком по траве и полной грудью подышать свежестью и покоем. Да и ви́ды вокруг – словно с картинки. – Почему не видно людей? Здесь что, всегда так?

– Если бы, – волхв подошёл, встал рядом. – К Шайтан-озеру предпочитают подъезжать с другой стороны. На этом берегу болотный окаём шире, да и, если верить слухам, черти водятся, – чему сам он, судя по всему, не верил, раз велел сюда зарулить. – А доктор Корбринн неплохо сохранился в подводном плавании, костюмчик только чуть пообтрепался, дырка вон на штанине.

Солнышко припекало. Мокрая одежда утопленника успела сверху проветриться, посветлела, и даже изобилие грязных пятен не позволяло усомниться в добротности костюма.

Ещё в Ключах Баюр нашёл фотографию Виктора Кондратьева у себя в компьютере, и друзья долго придирчиво изучали её, боясь ошибиться. Видеть знакомое лицо, повзрослевшее, ставшее жёстким, да к тому же мёртвое, волхву было тягостно, да и жаль дурака. Свою горечь волхв старался не выставлять напоказ, пряча за неуклюжими шутками.

– Дырку сделала Санни, защищая хозяйку, – гордо отрапортовал Дарни. – А вот при обыске в доме Корбринна ничего интересного не нашли: ни дневников, ни записных книжек – ничего. Может быть, он носит их с собой? Надо бы проверить его карманы.

– Я не боюсь утопленников, – вызвался Артём.

– Я с тобой, – вскочил Сашка, а в ответ на удивлённый взгляд друга прошипел: – Со своими слабостями надо бороться.

– Ну-ну. А я уж подумал: призвание у тебя такое… мародёрское, – съязвил доброволец, наблюдая, как геолог подстраивается под его шаг.

– Есть, с кого пример брать. Поделишься опытом?

Так и пошли, задирая друг друга, а заодно – заглушая отвращение, поднимавшееся к горлу. Когда напарник умолк, Сашка принялся философствовать, пытаясь убедить то ли Артёма, то ли себя:

– Все мудрецы мира говорят, что самый сильный человек – тот, который победил самого себя.

– То есть ты? – подсказал приятель.

– Зря растрачиваешь ехидство. Ты не видел моей трусости и не увидишь.

Тело бдительно охранял Ковбой, присев рядом, на сухой кочке. Увидев приближающихся парней, он радостно замахал лохматым хвостом, веером разметая болотную жижу и забрызгивая молчаливого и безответного доктора Корбринна.

Стаська повернулась к волхву:

– Баюр, помните, вы говорили про пять озёр? Почему пятое, Потаённое, никто никогда не видел?

– Потаённое, по рассказам, находится на виду, рядом, но его почему-то никто не замечает. Некоторые говорили, что видели его издалека, но не сумели найти к нему дорогу: вокруг – огромное Китлинское болото. Шайтанскому не чета. А все пять озёр сразу никому не удавалось отыскать. Они словно прячутся… Иногда даже слышишь плеск воды и видишь мираж, а подойдёшь – нет ничего.

– Нашли! – Сашка издали махал толстым разбухшим блокнотом, позволяя приятелю рулить его локтем и выводить на сухое.

Подойдя ближе, Артем стал раскладывать на траве трофеи: складной нож, лупу, энергетический индикатор, – пихнул локтем болтливого философа, тот, спохватившись, протянул Мастеру мокрый блокнот.

– Пистолета не было.

– Он у Грегора, – заявил Дарни, – подобрал у Мёртвого озера, когда Корбринн утонул… Да-а… – повертел находку, разглядывая с разных боков. – Просушить надо, так не прочтёшь, – попытался расклеить страницы, – а записи сохранились, даже не расплылись.

– Мёртвая вода, – Баюр подошёл к Мастеру, заинтригованно разглядывая свидетельство шпионажа, вероятно, дневник, – мумифицирует всё, что в неё попадает.

– А что с трупом будем делать? – перебил Сашка. – Он теперь тоже мумия. Может, подсушим и сохраним на память? А, Артём? Или поставь его в своём офисе, приодень поимпозантнее – пусть рекламирует новейшие достижения компьютерных технологий. А что? Рейтинг побьёт все рекорды. Даже обнажённые красотки не выдержат конкуренции. Лопнут от зависти.

– У тебя в аномальной зоне и юмор аномальный, – посочувствовал Артём. – К сожалению, доктор Корбринн не в моём вкусе. Вот если бы тебя замумифицировать – тогда совсем другое дело!

– Полегче, дружище. Ну и аппетит у тебя на свежем воздухе разыгрался.

– Утопленника похороним, – оборвал перепалку Баюр, – вон там, – он указал на три раскидистые берёзы на поляне, – пусть покоится с миром.

– Не будем никуда заявлять? – насторожилась Стаська.

– Зачем? Родственников у него нет ни здесь, ни в Арканти… друзей тоже. Понаедут оперы, криминалисты, заведут следственное дело… Представляешь, что начнётся? И нас всех затаскают на разные дознания. А какой смысл? Ради чего? – Баюр горько вздохнул. – Не сумел человек прожить честно и осмысленно, всю жизнь обманывал – отца, деда, хотел обмануть весь мир и даже время…

– Каждая тварь полезна, – философски заметил Сашка, хотя утопленник отнюдь не вызывал у него тёплых чувств. Но всех причёсывать одной гребёнкой и делить на нужных и ненужных считал несправедливым. – Если она появилась на свет, значит, зачем-то нужна этому миру. Каждой отведена своя роль в жизненном сценарии. Вот Горлум, к примеру, во «Властелине колец» – наимерзейшее существо, а без него не было бы победы добра над злом. Этот доктор тоже свою роль отыграл, – отвернувшись, парень пошёл к вездеходу за лопаткой. Обстоятельный Микита всё предусмотрел, и инструменты на любой случай.

Баюр усмехнулся:

– Вот уж сказал так сказал… как выпорол! И ведь не поспоришь. Хоть схоронить согласился – и на том спасибо.

Артём уже разворачивал тент, чтобы вместе с Ковбоем перетащить на него доктора Корбринна. Троим: ему, псу и Сашке – выпала честь погребения, и они старались не тянуть резину, а поскорее закончить дело и вздохнуть спокойно.

Пока совершался траурный обряд, остальные открыли машину и стали выгружать вещи и продукты. Пора было готовить ужин и стоянку для ночлега.

– Ночевать будем на этой поляне. Спальников всем хватит, от комаров есть надёжное средство. Ходить вокруг с опаской, как я учил, – инструктировал волхв, – иначе беды не оберёшься.

Яну разрешили возиться с костром, Стаська раскладывала продукты, вспоминая и сочиняя на ходу рецепты. Очень хотелось угодить всем и переплюнуть Сашку, который в последнее время занимался стряпнёй в одиночку. Изобретательно и умело. После него неумехой выглядеть было стыдно.

Никаких приказов с делением обязанностей ребятам не требовалось, и это радовало Баюра. Он не любил командирствовать. Только себе он был генералом. И солдатом одновременно. Что ж, все при деле. Волхв и Дарни пошли вдоль озера, им было о чём потолковать.

– По легенде, на дне этого озера покоится храм Ханумана, – продолжал Баюр начатый рассказ, – но обнаружить его не удалось никому. Кстати, ясновидящие (разные, не сговариваясь) «увидели» под землёй только храм, а кристалл-восьмигранник, по их свидетельству, перемещён в иное измерение. Так что нам он сейчас недоступен. На его месте осталась лишь энергетическая проекция.

Прозрачные сумерки нежной ретушью сглаживали резкость красок и очертаний, шелестящий камыш спорил с молодым ветром, петляющим в береговых зарослях. Приглушённый смех у костра и лёгкий плеск, сливаясь с журчанием сверчков, были безмятежными, звали расслабиться, успокоиться. Но для того ли они здесь встретились? Их распирала жажда поделиться увиденным и узнанным, и соблазнительные нашёптывания, обступившие со всех сторон, казалось, не касались их слуха.

– Что за кристалл? – заинтересовался Мастер.

– Ясновидящие его описывают как мыслящий. Какая-то непонятная жизнь движется внутри него и меняет интенсивность окраски от сиреневого до насыщенного лилового. Высота кристалла – более метра, а вот по форме одни его называют восьмигранником, другие насчитывают семьдесят две грани. Возможно, изменяющийся цвет и блики не позволяют чётко определить огранку.

– Ясновидящие? – ухмыльнулся седой учёный, сосредоточенно прищурившись и что-то складывая в уме, сопоставляя.

– Ну да. Они слышат космические голоса, получают информацию из иных миров, – волхв подумал: может, там, в Арканти, таковых не имеется. Вот Мастер и цепляется за слова, уточняет, чтобы смысл происходящего не переклинило.

– Стало быть, вторичная информация, пересказанная. А хотите, Баюр, – Дарни сорвал былинку, вдохнул её терпкий диковатый запах и лукаво сверкнул глазами: – из первых рук? Свидетельство очевидца?

– Вы хотите сказать, – волхв побледнел, – что видели кристалл?!!

– Своими глазами. Сегодня. Догадываетесь, где?

– В Арканти…

– Его хранит Мёртвое озеро.

– Этого не может быть… По крайней мере… раньше его там не было.

– Ну… вернее, пещера, в которой озеро прячется.

– Мыслящий кристалл – величайший энергоноситель, хранитель мировых знаний, он способен невероятно преобразить мир. И что он там делает? Не подпитывает ли он витидис силой? Кстати, я так и не нашёл подобного здесь. Хотя искал веками. Подобных нет.

– Послушайте, Баюр, выходит, мы случайно наткнулись на тайну спасения человечества? Да… А предпринять ничего не можем, – Мастер разочарованно посмотрел на закатное солнце, краем глаза подсматривающего из-за забора лесных макушек на одураченных следопытов, – кроме как сохранить эту тайну.

– Сохранить такую тайну – тоже не мало. Думаю, кристалл вернётся в храм без нашей подмоги, когда тот поднимется на поверхность земли в результате глобального катаклизма. Вот тогда, если верить прогнозам, наступит не только возрождение цивилизации, но и золотой век.

От костра плыли дразнящие аппетит запахи, Стаська уже сооружала импровизированный стол, выставляла на расстеленное полотно миски, хлеб и, как на полевом стане, стучала ложкой в железный чайник, созывая на ужин. Сашка с Артёмом заканчивали работу, аккуратно разворачивая срезанный пласт дёрна, пряча под ним свежевскопанную землю. Чтоб ничей взгляд не зацепился. Волхв и Мастер, тихо переговариваясь, брели к трём берёзкам, когда Дарни достал из кармана витидис и топаз:

– Вот, это из вашей квартиры в пещере.

Баюр, ухмыляясь, наблюдал, как Дарни выстраивал на ладони пирамидку. Колеблющийся свет топаза скоро уравновесился и далеко отодвинул стремительно густеющую темноту.

– Прекрасно. Сдаётся мне, что это чудо сегодня – далеко не последнее, – волхв показал на озеро за спиной Дарни, и тот мигом оглянулся.

От воды исходило мутное зеленоватое свечение. Артём и Сашка подошли к волхву и молча уставились на диковинное зрелище. Туманная дымка становилась ярче и словно гуляла, поднимаясь с глубины и скользя по поверхности.

– Что это? – Стаська подкралась незаметно, за её спиной стоял Ян.

Никто не решался нарушить тишину, внезапно накрывшую озеро и поляну. Куда-то пропали цикады, несколько мгновений назад без умолку стрекотавшие на всю округу, даже ветер опасливо притаился в камышах, не осмеливаясь раскачивать высокую траву, застывшую в зеленоватом тумане острыми пиками, как береговая охрана.

Было видно, как раскатывающийся по воде свет постепенно концентрировался в центре озера и густел, и вдруг в небо беззвучно вырвался зеленовато светящийся столб, словно из прожектора, запрятанного на глубине, а высоко в небе над ним образовался туманно белый купол.

Слов не было. Только открытые рты на замерших лицах. Даже Ковбой прилип к штанине волхва и не шевелился.

Явление длилось несколько минут, потом свет начал меркнуть и погас, а купол рассеялся. Топаз на ладони Мастера мигал в скоростном режиме, словно собирался взлететь, но теперь успокоился, светил мирно, ровно.

– Здесь, в аномальной зоне, – Баюр один остался невозмутим и трезво оценивал представление, как театральный критик, которого нелегко удивить ни сюжетными изысками, ни лицедейским мастерством. И хоть сам он не обмолвился, все и так поняли, что подобные сюрпризы ему не в новинку, – концентрируется мощное энергетическое поле, именно в таких местах из разломов земной коры и происходят выбросы энергии. Иногда они сопровождаются ещё и пространственно-временными перемещениями из прошлого в будущее и наоборот, – волхв посмотрел на Яна, Стаська на всякий случай крепко вцепилась в его руку: хоть в полымя, но вместе.

– Космодром! – объявил Сашка.

– Скорее, аквадром, – уточнил Артём.

– А в Арканти нет аномальных зон, – Мастер был потрясён увиденным.

– Арканти – хранитель кристалла и связан с этим миром неизвестными пространственно-временными законами, а может, и ещё чем. Условиями существования, например, – Баюр говорил спокойно и уверенно. Похоже, он давно об этом думал и успел сделать обоснованные выводы.

– Ужин стынет, – Стаська махнула в сторону угасающего костерка. – За ужином и поговорите.

– Стаська, как хорошо, что ты у нас есть! Аномалии не разбегутся, а кушать ужас как хочется, – Сашка первым направился к накрытой поляне.

– Баюр, вы ведь бывали здесь раньше? – расспрашивал Мастер, пока все рассаживались поудобнее, а Стаська раскладывала в миски приправленное пахучими пряностями мясо с овощами. – Как аномалии воздействуют на человека?

– Бывал и здесь, и в пермской области – в Молебской зоне, в других местах. В зоне человек словно подпитывается энергией: мало спит, настроение бодрое, деятельное, он не чувствует усталости. А выйдя из зоны, ощущает упадок сил.

Топаз в центре походного стола лучился ровным светом и отгонял темноту, однако совсем не привлекал ночных бабочек и всякую мошкару, которую, как известно, тянет на свет. Пропали куда-то. Не то чтобы люди о них соскучились и с тоской поджидали, не осчастливит ли их своим присутствием какая-нибудь летающая тварюшка, но… было странно. И не по себе. Да и воздух не дышал ночной свежестью, а как будто томился в запертой комнате: ни дуновения, ни колыхания. А тишина? Так бывает, когда уши чем-то заложены. Это почувствовали все, и лица как-то недоумённо напрягались.

Однако парни из-за какой-то там тишины не желали упасть в грязь лицом и балагурили ей вопреки.

– Я думал, комаров будет – не продохнуть. Всё-таки у воды. Ночь, – Сашка с упоением вылизывал ложку, а Стаська украдкой поглядывала на него, пытаясь угадать по мимике, вздохам, каким-нибудь междометиям, понравилась ли её стряпня.

Другие ведь, если что не так, промолчат из вежливости, даже похвалят. А вот геолог залепит в лоб – мало не покажется. Только от него правду и узнаешь. Ещё и прибавит для верности, чтобы в другой раз ухом не вешала, усердней старалась. «Вроде бы понравилось, – девушка перевела дух. – Или с голодухи и такое сойдёт? А может, Мастера постеснялся, не стал её пред ним позорить?».

– Тут тебе не тайга. Юг! Курорт! – вот Артёму её готовка всегда нравилась. Даже наскоро сляпанные бутерброды. Потому и мысли никогда не возникало: вкусно – невкусно…

– Да уж! – вставил Баюр. – Эти двое, – он кивнул на Яна со Стаськой, – уже накурортились. Дальше некуда. Завидно? Может, повторите тур? Сувениры привезёте?

Ребята расхохотались (конечно, теперь-то легко шутить, когда всё позади, все целы), начали изощряться, прикидывая, как могли бы выглядеть «сувениры» от дикарей, расспрашивать Яна о «достопримечательностях». Но тот не успел насладиться экзотикой на «курорте», сразу по прибытии свалившись бесчувственным бревном, наравне с тем, которое на него рухнуло. «Непередаваемые ощущения!» – резвился геолог. Стаська огрызалась на приставущих глумливцев. Побывали бы в её шкуре – не так бы запели! Но некоторые словесные выверты заставили и её улыбнуться. Филолог! С этим уж ничего не поделаешь.

Мастер, слушая бесшабашный трёп, наблюдал за Яном и Стаськой. Они не выставляли своего чувства напоказ, но их нераздельность никак не вязалась со случайностью и никого не заставила бы усомниться во взаимном притяжении. Тем более его, Дарни. Прекрасная пара. А ведь сколько смазливых студенток увивалось вокруг Яна! Ещё бы! Молодой учёный! Красавец! Один его взгляд приводил в трепет девичьи сердца. Мог осчастливить любую. А он будто не замечал выразительных вздохов рядом (с его-то наблюдательностью!), никого не выделял. Дарни уж начал беспокоиться. Ему хорошо знаком был тип учёного, у которого служение науке заслоняет всякую сердечную привязанность и любовь к женщине не колышет струны души. Слава Богам, не допустившим этой несправедливости! А Стаська с Артёмом? Больше десяти лет неразлучны, а дружба в любовь так и не переросла. Мастер взглянул на хохочущего близнеца. Нет. Ревнивцы так себя не ведут. Будто годами сберегал сокровище для брата, сам того не ведая. Зато мудрое сердце знало.

Никто не заметил белёсый туман, ползущий и копошащийся в траве, свивающийся, распадающийся клоками. На него обратили внимание, когда услышали голоса, а он уже разлился от озера до берёз и подбирался к людям.

Разговор негромкий, но отчётливо слышный, доносился откуда-то с поляны. Замерли стук ложек и смех. Даже дышать стали в полвздоха. Головы повернулись в одном направлении, шеи вытянулись, но разглядеть ничего не удалось. И когда только успело навалить такую прорву облаков, словно траву замело сугробами.

– … ты уверен, что это метеорит?

– Нет. Но этот кристалл явно космического происхождения. И он будто знает что-то, но молчит. Поди, разгадай его тайну.

– Все тайны навалились скопом. Хоть бы договорились об очерёдности, – тихий мелодичный смех.

Мастер Дарни, Ян и Стаська уставились друг на друга: Ян – удивлённо подняв брови, Стаська – с ужасом, Дарни – с загадочной улыбкой.

– Лирбена и Грегор? – засомневался Ян. Не начались ли у него галлюцинации? Всё-таки голова ещё гудела.

– Кажется, это они, – Стаська гладила Яна по плечу и, словно читая его мысли, успокаивала: – Массового помутнения рассудка не бывает.

– Энергетическое пространство зоны способно отражать иной мир? – предположил Дарни.

– Не только разговоры, иногда и зримые картины, – Баюр не просто прислушивался к голосам, но и успел заметить, как клубящийся туман начал лепить образы, подобно облакам в небе. По бокам таяло и прояснялось, оставляя в центре две неясные фигуры. – Это всегда любопытно. А нынче – особенно, – неведомые ему родители Яна в Арканти, видевшие кристалл, были друзьями, их можно было не опасаться. Они знали всё то же, что и собравшиеся рядом. Осталось их увидеть…

Сашка, отставив миску, вскочил:

– Ковбой! – пёс, мирно грызущий косточку, поднялся, и, встряхнувшись, раззявил пасть. По поляне раскатисто разнесся его грозный «Гав!».

– Ты слышал? – встревожилась Лирбена, – это Ковбой. Они вернулись?

– Нет никого. Чертовщина какая-то…

– Это я, Дарни! – не выдержав ожидания, заорал во всю глотку Мастер. – Вы слышите меня?! – он выбежал перед Ковбоем, и ноги его по колена обволоклись молочной дымкой, а в центре поляны два облачных человека обозначились чётче, белые, как на негативе, очень похожие на Лирбену и Грегора. Они обернулись на голос, и Грегор обнял жену за плечи.

– Мы в Сибири, в аномальной зоне, и сейчас говорим с вами через открывшийся портал!

– Лирбена! Я тоже здесь, и Стаська! – Ян уже стоял рядом с Мастером и заворожено пялился на туманные фигуры. Верить ли своим глазам? Хотя… если и остальные … – Мы видим вас!

Лирбена взмахнула призрачной рукой:

– Ян! Мы вас слышим, но не видим. Мы не сходим с ума?

– Успокойся, всё нормально. Скоро вернёмся. Новостей много! Интересных!

– Грегор, приди в себя. Онемел? – Мастер весело рассмеялся.

– Уже пришёл. Отличный фокус, Мастер. Как полезно, оказывается, путешествовать по иным мирам.

– Сохраните тайну разрушенной скалы…

Фигуры в центре поляны надломились, может быть, не услышав последней фразы, а неизвестно откуда поднявшийся ветер стал разметать их, смешивая с туманом. Купол тишины словно лопнул, и в прореху ворвались знакомое стрекотание цикад, шелест листвы и не замечаемое прежде дыхание живой жизни. В ушах шпокнуло, и все звуки шквалом обрушились на головы. Восстанавливалось привычное равновесие.

С минуту друзья переглядывались, потом стали хлестать себя где ни попадя, сбивая комаров, алчно набросившихся на неподвижные жертвы.

– Про эликсир забыли, – посетовал Сашка.

– Разнежился на курорте, – не удержался, поддел друга Артём, – потерял бдительность.

Рычание Ковбоя заставило всех оглянуться. Пёс без приказа сторожил брошенный ужин и выразил своё недовольство нахальным поведением ящерицы, подобравшейся к «столу». Ящерица всех поразила своими размерами: около метра, больше похожая на варана. Заметив любопытство людей, она скользнула в траву и пропала.

Стаська в ужасе оглядела себя и даже похлопала руками. Вдруг коварные аномалии уже набросились на неё и исковеркали так, что родная мать не узнает?

– Это сейчас незаметно, – запугивал её Сашка со зловещей ласковостью, бессовестно скалясь. Нашёл, наконец, чем зацепить рыжую наивность, – а выйдешь из зоны – одежда и обувь треснут по швам, станешь Обеликсом.

– Типун тебе на язык!

Сашка довольно расхохотался.