Текст книги "Луна предателя"

На блюдах высились олени с рогами, зажаренные целиком, груды фаршированной травами птицы – каждая в собственном оперении; рыба и моллюски с восточного побережья были приготовлены в огромных раковинах, заливные блюда всех разновидностей дрожали и переливались по соседству с розовыми горками икры и толстыми копчеными угрями. На земле рядом со столами в широких корзинах в рост человека лежали ароматные груды посыпанных пряностями хлебцев.

Столы украшали пироги размером с подушку – гордость вирессииских поваров. Им была придана форма фантастических животных, украшением служили вполне съедобные яркие рисунки и позолота. Вина, как жидкое пламя, вспыхивали в огромных резных чашах из горного льда.

Пока гости стояли на террасе, восхищаясь увиденным, к ним подошел Юлан.

– Добро пожаловать, благородная госпожа, я рад приветствовать тебя, твоих родичей и советников. – Он поднес Клиа ожерелье из черных гатвейдских жемчужин размером каждая с ягоду крыжовника.

– Это большая честь для меня, – ответила Клиа. Сняв с головы украшенный бриллиантами обруч, она вручила его Хатхии. Такой щедрый подарок жене хозяина не был оскорбителен; он без слов говорил о том, что Клиа и Юлан – равные. Клиа держалась безукоризненно любезно, ничем не выдавая того, что знает об интригах кирнари.

– Юлан, хоть и противится тому, чтобы Клиа своего добилась, уж точно не экономит на гостеприимстве, – с благоговением прошептал Алек, спускаясь следом за Клиа с террасы.

– Вся эта роскошь – скорее на благо ему самому, чем Клиа, – заметил Серегил, который понял, что Юлан просто демонстрирует влияние, которым пользуется. – Принцесса рано или поздно отправится восвояси, а он останется здесь – вот и пусть все видят, что это сила, с которой нужно считаться на каждом заседании лиасидра.

– Я много слышала о тебе от нашего друга Торсина, – обратилась тем временем Хатхия к Клиа. – Говорят, лучшие черты твоих предков ожили в тебе.

– То же самое говорят о моей сестре, царице, – громко, чтобы это слышали все любопытные гости, ответила принцесса. – Да будет угодно Ауре, чтобы мы обе оказались достойны таких похвал. Ты обладаешь уникальными знаниями о моей семье – ведь ты была знакома с представителями стольких поколений. Юлан-и-Сатхил, я слышала, что ты бывал в Скале еще до принятия Эдикта об отделении.

Глубокие морщины на лице Юлана углубились еще больше, когда он улыбнулся.

– Много раз. Я помню, как танцевал с твоей прапрабабкой Герилейн еще до того, как ее короновали. Это было… сколько же поколений назад?

Он помолчал, словно задумавшись, хотя Серегил заподозрил, что все реплики тщательно отрепетированы.

– Мне кажется, с тех пор сменилось восемь поколений тирфэйе, – сказала Хатхия.

– Да, тали, по крайней мере столько. Мы с Герилейн были тогда еще совсем детьми. К счастью для тебя, – подмигнул он жене. – Ведь Герилейн была так очаровательна!

С прибытием Клиа пир начался. Гостей было слишком много, чтобы они могли рассесться за столами, поэтому каждый наполнял свою тарелку и располагался, где хотел, – на траве, на бортике фонтана или в комнатах вокруг двора. Такое смешение роскоши и свободы было типично для вирессийского гостеприимства.

Одновременно с пиром начались выступления разнообразных артистов: музыкантов, жонглеров, рассказчиков, танцоров и акробатов.

Серегил и Алек сначала оставались рядом с Клиа, прислушиваясь к оживленным разговорам. Одним из первых к принцессе подошел Назиен-и– Хари, и Серегил с удовлетворением отметил, что кирнари на этот раз не сопровождают Эмиэль-и-Моранти и его дружки. Может быть, Назиену наконец надоело, что проводимая им политика публично подвергается сомнению. Возможно также, что слухи об избиении Серегила хаманцами все же дошли до ушей старика и он предпочел не рисковать новым нарушением законов Сарикали. Как бы там ни было, Серегил с облегчением перевел дух, не увидев своих врагов, а Назиен рассыпался в любезностях перед принцессой.

– Погода стоит прекрасная. Надеюсь, завтра мы сможем доставить тебе хорошее развлечение, – сказал он, беря Клиа под руку.

– Хорошая скачка и возможность увидеть еще одну часть твоей страны таким развлечением для меня и будет, – тепло откликнулась Клиа.

Серегил незаметно толкнул Алека локтем и растворился в толпе: Клиа предстояло очаровывать потенциального союзника, а у них с юношей были другие задачи.

– Здесь больше народу, чем где-нибудь еще – с тех пор, как мы покинули Римини, – заметил Алек.

«И как же мне этого не хватало», – подумал Серегил, ловя интересные разговоры вокруг. Как ему казалось, Алек испытывал такие же чувства. Юноша принял скромный и наивный вид, делавший его незаметным на подобных сборищах, но его голубые глаза были внимательны, как глаза гончей, напавшей на след.

Алеку не составило труда помедлить, оставаясь не на виду, рядом с Лхаар-а-Ириэль, пока та выражала свое твердое несогласие с отменой Эдикта об отделении какому-то с симпатией слушавшему ее хаманцу, или прислушаться к расспросам родичами Юлана брикхийки о том, как она отнеслась бы к участию ауренфэйских наемников в войне на севере.

Юноша некоторое время слонялся в толпе, потом вернулся к Клиа и поделился с ней услышанным: многие гости с неодобрением говорили о расточительности кирнари Вирессы.

– Я только что оказался поблизости от Мориэль-а-Мориэль, кирнари Рабази. – Алек незаметно кивнул в сторону женщины; Ниал оживленно что-то говорил ей, показывая на Беку Кавиш. – Она жаловалась лапносцу на то, что мы сейчас пируем на те доходы, которые Виресса получает в ущерб другим благодаря Эдикту об отделении.

– Я и от других слышала то же самое, – пробормотала Клиа. – И все-таки я не могу ее понять. Рабази тоже извлекает прибыль из торговли через восточный порт, хоть это и крохи со стола Юлана, однако Мориэль не раз давала понять, что ее клану не нравится быть от кого-то зависимым. – Клиа просияла, взглянув в сторону парадного входа. – Ах, вот наконец и акхендийцы! Я уже боялась, что они не придут.

– Райшу-и-Арлисандину как будто не очень приятно снова оказаться здесь,

– заметил Алек.

– У него для этого достаточно оснований, – согласился Серегил. Кирнари Акхенди был бледен и невесел, хотя приветствовал хозяина и его жену с обычной любезностью. Его седые волосы под сенгаи были взлохмачены, а скромная одежда – той же самой, что и на утреннем заседании лиасидра.

– Надо его расспросить, – сказала Клиа, направляясь навстречу акхендийцу. Серегил и Алек двинулись следом; по пути к ним присоединился Теро.

Толпа была такой густой, что к тому времени, когда скаланцы приблизились к Райшу-и-Арлисандину, тот уже беседовал с благородным Торсином и кирнари Гедре. Пожимая руку послу, акхендиец уронил свой реозу.

– Ах, вот что значит возраст! – вздохнул он, с трудом опускаясь на колено, чтобы поднять фонарик.

Клиа и Теро оба поспешили на помощь, но принцесса оказалась проворнее. Схватив Райша за руку, она попыталась ему помочь, но старик резко вырвал руку и, шатаясь, поднялся на ноги без посторонней помощи. Увидев, однако, что перед ним Клиа, он низко поклонился.

– Прости меня, моя дорогая, я не видел тебя. – Смущение даже придало немного румянца его бледному лицу.

– А где твоя супруга? – спросила Клиа, с надеждой оглядывая акхендийцев. – Я так по ней соскучилась!

– Последние несколько дней она не очень хорошо себя чувствует, и ее женщины посоветовали ей сегодня остаться дома, – быстро ответил Райш, все еще смущенный. – Она просила меня передать тебе ее почтение. Амали надеется увидеться с тобой завтра, если это позволит ее здоровье. Я и сам здесь не задержусь.

– Конечно. Очень хорошо, что ты все-таки смог заглянуть. Я тоже заметила, что Амали неважно выглядит. Знаешь, скаланские женщины пьют специальный отвар трав, который помогает им от недомоганий беременности. Командир моей охраны может знать, что именно нужно: ее мать – умелая акушерка. – Весело болтая, Клиа взяла кирнари под руку и увлекла его к ледяной чаше с вином.

– Нам пора заняться делом, – намекнул Алек.

– Согласен, – кивнул Теро.

Серегил, подняв брови, взглянул на молодого мага.

– Собираешься отбросить важность и удивить публику? Теро задумчиво оглядел стол.

– Я думал о старых фокусах Нисандера. Перелетная стая жареных перепелок производила впечатление.

– Наш хозяин – аккуратный человек, так что постарайся не очень напачкать.

В начале ученичества Теро ужасала склонность его почтенного наставника к магическим шуткам во время торжественных пиров. Теперь же молодой волшебник собирался сам поразвлечься подобным образом, чем немало удивил Серегила.

Оставив фокусы с едой на потом, Теро занялся реозу. Он подошел к группе вирессийских детишек и поманил фонарики. Несколько десятков маленьких светильников слетели с ветвей деревьев и закружились над запрокинутыми лицами восхищенных малышей. Завладев вниманием детей – и некоторых взрослых,

– Теро придал созвездию реозу человеческую форму и заставил прыгать, словно свихнувшегося акробата.

Когда большинство гостей стало наблюдать за проделками светящейся фигуры, Алек с Серегилом незаметно выскользнули в ближайшую дверь и отправились на поиски личных покоев кирнари.

Бека видела, как они ушли, и стала присматриваться, не последует ли кто– нибудь за ними. Убедившись, что пока друзьям ничего не грозит, девушка снова повернулась к Теро, вокруг которого уже собралась небольшая толпа.

– По-моему, твой приятель лишился рассудка, – усмехнулся подошедший к ней Кита.

– Видел бы ты, что выделывал его старый учитель в подпитии, – ответила Бека, с грустью вспоминая о занятных заклинаниях, которыми развлекал друзей Нисандер.

Некоторые из старших ауренфэйе, похоже, разделяли мнение Киты. Кирнари Акхенди, стоявший рядом с Клиа, с сомнением переводил взгляд с волшебника на принцессу; та весело смеялась, словно в дурачествах Теро для нее не было ничего удивительного.

Отправив фонарики обратно на ветви деревьев, Теро стал извлекать цветы и разноцветный дым из ушей захваченных забавой малышей. Друзьям редко случалось видеть Теро улыбающимся. Его игривость была еще более редким зрелищем.

Знакомый приглушенный кашель заставил Беку обернуться. Благородный Торсин прижимал к губам платок, стараясь делать это незаметно, плечи его тряслись. Бека поспешила к старику и протянула ему свой кубок с вином. Торсин с благодарностью выпил вино и похлопал Беку по руке. Его собственные руки были ледяными.

– Тебе нехорошо, господин? – спросила Бека, заметив свежие кровавые пятна на платке, когда Торсин прятал его в рукав.

– Нет, капитан, это просто старость, – ответил старик с грустной улыбкой. – И как все старики, я устаю быстрее, чем мне того хотелось бы. Пожалуй, я немного прогуляюсь, а потом отправлюсь домой, в постель.

– Я пошлю кого-нибудь проводить тебя. – Бека сделала знак капралу Никидесу, стоявшему неподалеку.

– Не нужно, – ответил Торсин. – Я предпочитаю сам добраться до дому.

– Но твой кашель…

– Он у меня уже давно. – Торсин решительно покачал головой. – Ты же знаешь, как я люблю свои спокойные прогулки под звездами. А после принятого сегодня решения… – Он печально посмотрел вокруг. – Мне будет не хватать Сарикали. Каков бы ни был исход, не думаю, что кто-нибудь из нас его еще увидит.

– Мне будет жаль, если это и правда окажется так, господин, – сказала Бека.

Бросив последний изумленный взгляд на Теро, который теперь пытался оживить пирог в виде дракона, старый посол отправился прощаться с Клиа и Юланом.

Повернувшись, Бека чуть не столкнулась с Ниалом. Он взял ее руку и прижал к губам.

– Мне будет очень грустно, когда ты уедешь. Я ни о чем другом не могу думать с тех пор, как утром было принято решение о голосовании. Мне будет особенно тяжело расстаться с тобой, зная, что ты возвращаешься на войну, тали.

Ниал в первый раз употребил это ласковое обращение, и оно согрело сердце Беке и заставило слезы выступить у нее на глазах.

– Ты мог бы отправиться вместе со мной. – Эти слова вырвались у Беки, прежде чем она успела их обдумать.

– Если Эдикт об отделении будет отменен, ты могла бы остаться, – возразил Ниал, все еще сжимая ее руку.

Такая возможность, как призрак, мгновение висела между ними, потом Бека покачала головой.

– Я не могу бросить свой отряд, да и оставить Клиа не могу. Особенно теперь, когда каждый воин на счету.

– Вот что значит любить солдата. – Ниал провел пальцем по ладони девушки и погладил старые шрамы.

– Мое предложение остается в силе. – Заглянув в печальные прозрачные глаза в поисках ответа, Бека добавила по-ауренфэйски: – Бери то, что посылает Светоносный, и будь благодарен, тали.

Ниал хмыкнул.

– Хоть это и боктерсийская поговорка, я над ней подумаю.

Серегил и Алек пробирались по похожему на лабиринт дому со своей обычной осторожностью, но вскоре убедились, что большинство его обитателей заняты в центральном дворе. Тех немногих, кто им встретился, – это были по большей части занятые друг другом любовники или немногочисленные слуги – оказалось легко миновать незамеченными.

– Тебе тут что-нибудь кажется знакомым? – спросил Серегил.

– Нет, я был в другом крыле.

Серегил когда-то хорошо знал этот просторный дом. Побродив по смутно знакомым коридорам и дворикам, он наконец нашел дорогу к покоям, в которых жил кирнари. Комнаты выходили в маленький сад, заросший пионами и дикими розами, с овальным бассейном посередине, где плавали крупные серебристые рыбы.

– Если мы не найдем бумаг здесь, и не найдем быстро, бросаем эту затею и возвращаемся, – сказал Серегил; он толкнул дверь, которая оказалась незапертой. – Мы должны вернуться прежде, чем нас хватятся. – Он искоса взглянул на Алека, лицо которого слабо осветила луна. – Ты пока никакого запаха не чувствуешь?

– Только аромат цветов.

Их поиски облегчались тем, что в комнатах оказалось очень мало мебели: Юлан и его супруга любили простор. В каждой комнате было только самое необходимое для жизни. Толстые ковры заглушали звук шагов, но не было занавесей, за которыми можно было бы спрятаться, лишь легкий шелковый полог над кроватью.

– Как странно, – прошептал Алек, оставшийся на страже у двери. – Здесь все хорошего качества, но после той роскоши, которой мы сегодня насмотрелись, я ожидал, что Юлану по вкусу более изысканная обстановка.

– И о чем это говорит? – спросил Серегил, заглядывая в сундук с одеждой.

– Может быть, о том, что кирнари не заботится о материальных приметах успеха? Он жаждет власти, и та демонстрация богатства, которую он устроил сегодня, всего лишь ее подчеркивает?

– Прекрасно. Впрочем, есть еще кое-что. Он живет ради своего клана. Не то чтобы он при этом не позаботился о собственном величии, но и власть, и доходы, и торговля, и репутация – это все для Вирессы. Такими и бывают великие кирнари. – Серегил оборвал себя, склонившись над ящиком маленького стола. – Посмотри-ка сюда!

Он бросил Алеку какой-то блестящий предмет: скаланский сестерций, распиленный пополам.

– Готов спорить – я знаю, что это такое, – прошептал юноша, возвращая находку обратно. – Юлан посылает кисточки от сенгаи, а Торсин – половинки сестерция.

– Если ты прав, они встречались по крайней мере пять раз. – Серегил показал Алеку еще несколько таких же вещичек. – Как ты думаешь, зачем Юлан держит их под рукой? Да, о чем я говорил?

– О том, что Юлан – великий кирнари.

– Ах да. Один из самых великих. Поэтому-то он и противится предложениям Клиа – вовсе не потому, что она сама или тирфэйе ему не по нраву. Если бы его клану было выгодно то, что предлагает принцесса, мы бы уже вернулись в Скалу, осыпаемые его благословениями… А вот еще кое– что! Похоже на шкатулку для писем. – Серегил вынул из ящика ларец. Он был как раз подходящего размера, но совершенно гладкий, без всяких признаков замочной скважины.

– Думаю, что то, за чем мы охотимся, – здесь, если, конечно, оно вообще существует. Как бы то ни было, к нам в руки содержимое шкатулки не попадет: она заколдована.

– Нужно было привести с собой Теро… – Алек умолк, заслышав приближающиеся шаги. Прошипев поспешное предостережение, он спрятался за створкой двери. Серегил бесшумно скользнул под кровать, и Алек подумал, что в Ауренене, если заподозришь присутствие чужака, нужно первым делом смотреть именно в этих двух местах. Невидимый посетитель помедлил во дворике, потом вернулся туда, откуда пришел.

– Вот и надейся на твоего заступника-башваи, – пожаловался Серегил, вылезая из-под кровати и отряхивая пыль с кафтана. – Никакого запаха, а?

– Боюсь, что нет. Как ты думаешь, что это значит?

– Кто знает – с башваи ни о чем нельзя сказать наверняка. Серегил перешел в соседнюю со спальней гостиную и через несколько секунд вернулся, с триумфом потрясая мятым листом пергамента.

– Вот это может нам пригодиться, – прошептал он, разглядывая находку с помощью светящегося камня. – Здесь начало письма, но клякса испортила его после нескольких строк. Не так он осторожен, как я думал, – оставить такое!

Алек вытянул шею, чтобы заглянуть на страницу.

– Это не ауренфэйские буквы.

– Пленимарские. – Брови Серегила полезли на лоб, когда он прочел первые строки. – Ну и ну, до чего же тесен мир! Письмо адресовано «достопочтенному Рагару Ашназаи».

– Ашназаи? Родич Варгула Ашназаи?

– О да. В пленимарские семьи очень трудно попасть чужаку, особенно если это семьи влиятельные. Некроманты, шпионы, дипломаты… Приятное, должно быть, общество собирается у них за обеденным столом. – Серегил положил пергамент на то место, откуда взял. – Что ж, это лучше, чем ничего. По крайней мере мы теперь знаем, с кем он водится. Нам пора возвращаться, у Теро, должно быть, уже иссяк запас фокусов. Они ведь, в конце концов, требуют чувства юмора.

Приблизившись к центральному двору, Алек и Серегил расстались и вошли через разные двери.

Серегил явно был прав насчет Теро, подумал Алек. Вокруг мага собралась целая группа – Юлан, Клиа, кирнари Катме, Адриэль и Саабан. Все выглядели взволнованными и напряженными. Лхаар-а-Ириэль грозила Теро пальцем.

– Вот и вы наконец, – пробормотала Клиа, когда Алек подошел к ней. – Бедный Теро нуждается в поддержке.

– Но я сам видел, как ауренфэйе тоже используют магию для невинных развлечений, – оправдывался молодой волшебник. – Уверяю тебя, я никого не хотел обидеть.

– Глупцы и дети, может быть, и используют, – сурово возразила Лхаар. – Сила, дарованная Аурой, священна, и ею нельзя играть.

– Но разве смех – это не дар Ауры, Лхаар-а-Ириэль? – спросил Юлан-и– Сатхил, приходя на помощь своему гостю.

– Конечно! Я сам много раз в дождливые вечера развлекал волшебными фокусами детей у нас дома, – добавил Саабан. Алек спрятал усмешку.

– О боги, Теро, чем ты тут занимался?

Маг подчеркнуто проигнорировал его вопрос.

– Ну, в конце концов, это мой дом, и я утверждаю, что никакого вреда причинено не было, – заключил Юлан. – Разве не должны мы быть терпимы к различиям между нами?

Кирнари Катме бросила на него гневный взгляд и отошла.

Юлан подмигнул Теро.

– Не обращай на нее внимания, Теро-и-Процепиос. Катмийцы смотрят иначе очень на многое. Я почитаю за честь, что ты употребил свои таланты для развлечения моих гостей. Умоляю тебя, не вини в ее резкости хозяев дома.

Теро низко поклонился.

– Если мне удалось хоть в малой мере отплатить тебе за твое несравненное гостеприимство, кирнари, я буду чувствовать себя вполне удовлетворенным.

Группа, собравшаяся вокруг Теро, постепенно разошлась, рядом с магом остался только Алек.

– Я получал настоящее удовольствие от этих проделок, пока катмийка не накинулась на меня, – признался Теро. – Ты помнишь любимое заклинание Нисандера, то, которое заставляло петь кувшины с вином? Мне оно сегодня, удалось довольно хорошо. – Помолчав, волшебник взял юношу под руку. – Ну как, удалось вам?..

Алек кивнул, но тут же застыл неподвижно, ощутив знакомый запах.

– Что случилось? – спросил Теро.

– Я… я не уверен. Запах башваи, если это и раньше был он, сразу исчез.

– Чем это вы тут занимаетесь? – спросил с усмешкой Серегил, подходя к ним.

– Мне показалось, что я снова почуял тот запах – всего на секунду, – пробормотал Алек.

– Что почуял? – снова спросил Теро.

– Некоторые люди видят башваи, – объяснил Серегил. – Алек утверждает, что он их чует.

– Очень похоже на запах сладкого благовония, – сказал Алек, все еще принюхиваясь.

– Правда? – Теро огляделся вокруг. – Мне было бы трудно заметить здесь призрак благовония – вокруг столько ароматов.

– Может быть, это икарнийцы. – Серегил показал на нескольких гостей в черных туниках и сине-зеленых сенгаи. – Они любят очень крепкие духи.

– Может быть, ты и прав, – сказал Алек. – Скажите, вы видели благородного Торсина? Я думал, он рядом с Клиа, но его нигде не видно.

– Он ушел, – сообщил юноше Теро.

– Ушел? И давно? – быстро спросил Серегил.

– По-моему, сразу после того, как вы сами покинули зал.

– Серегил, Алек! – окликнула их Клиа через головы гостей. – Идите сюда! Наш хозяин просит вас спеть. Алек усмехнулся.

– Спеть, чтобы нас накормили ужином? Совсем как в старые времена.