Текст книги "Звезда Серафима Саровского… Звезда любви…"

Аркадий, который все это время информацию о действиях и перемещениях в пространстве своего хозяина и незнакомого ему барина получал только благодаря функции бокового зрения, встрепенулся, с усердием почесал затылок, и…. снова принялся переминаться с ноги на ногу. Мозг Аркадия по-прежнему не желал включаться в работу.

– Аркадий, – по-отечески спокойно обратился к нему Станислав, – я весь во внимании… Ну-у-у?.. Что у тебя там нагорело?..

И тут… лицо Аркадия просветлело, а взгляд его оживился, вследствие чего можно было предположить, что он уже готов озвучить мысль, завязшую в его мозгу. Этот факт не ускользнул от внимания чуткого Станислава и он, чтобы поскорее столкнуть застопорившийся процесс мышления своего кучера с мертвой точки, ненавязчиво посоветовал ему: «Аркадий! Когда в твою светлую голову приходит какая-либо мысль, ты не тяни кота за хвост, а старайся поскорее за неё ухватиться и тут же, пока не забыл, озвучить ее. Самое главное – не упускай момент!.. Кто знает, Аркадий, может, она, эта пришедшая в твою голову мысль, по своей сути гениальна, а ты – единственный на свете, кому пришла она в голову…».

Однако Аркадий, дослушав до конца долгий и ёмкий для его разумения монолог хозяина, вообще перестал сосредотачиваться на мысли, застрявшей в его голове. Он принялся осознавать смысл слов, сказанных хозяином, при этом донельзя сдвинув свои лохматые рыжие брови к широкой, усыпанной рыжими веснушками переносице.

– Эко, брат!.. Эдак, cholera, мы с тобой и до утра не управимся! – разочарованно вымолвил Станислав. – Ну-у-у! Будь краток и излагай уже, что у тебя там на душе накипело…

– Э-э-э-э… Як яго… – вдруг вымолвил-таки Аркашка…

– Что-что?! – поморщился Станислав…

– Ты же сам попросил его быть кратким, – съехидничал Михаил.

От напряженных размышлений, а еще оттого, что лицо его барина недовольно сморщилось, а барин-гость посмотрел на него как-то уж больно не так, Аркашка покрылся еще более, нежели прежде, бурыми пятнами и…. окончательно ушёл в себя.

– Ach, cholera!.. – занервничал Станислав, – такими темпами он и до второго пришествия Христа не разродится! Как думаешь, братишка, он ещё долго будет испытывать мое долготерпение?! – посмотрел он вопросительно на Михаила.

Михаил тяжело вздохнул и… принципиально отвернулся в сторону.

– Дружище, – снова глянул на Аркашку Станислав, – я полагаю, это и всё, о чем ты хотел мне сегодня поведать? Можем ехать?

Кучер отрицательно покачал головой…

– Понятно!.. Ехать мы ещё не можем. Тогда излагай!.. Я весь во внимании…

Однако Аркадий по-прежнему только молчал и переминался с ноги на ногу.

– А-а-а-а…. – вдруг осенило-таки Станислава, – ты насчет прибавки к жалованию. Я правильно тебя понял?

Аркадий снова отрицательно покачал головой и наконец-то вымолвил: «Гэтый, як яго…».

– Кого его?! Говори уже, чего хотел! – повысил голос Станислав.

– Я, пан, гэтага….

– Которого?! – выжидательно уставился на него Станислав.

Несчастный Аркашка снова, как средь двух берез, запутался в своих мыслях и умолк.

– Уж не тебя ли он стесняется?.. – устремив взгляд на Михаила, призадумался Станислав. – Сроду до такой степени не мычал… Просто-таки небывалый случай…

– Может, мне пока за коляску спрятаться?! – недовольно пробурчал Михаил. – Поясни ему, наконец, что мне до него нет дела, да поехали уже. Глядишь, по дороге вспомнит, о чем хотел спросить. Более тридцати вёрст в его распоряжении. А вообще, господин Войцеховский, тупого вы себе кучера на службу взяли…

– Не суди его строго, Михаська!.. Парень приехал на заработки в город из глухой деревни Дашковки, что в двадцати километрах от Могилева… Ничего в жизни хорошего не видел и не знал. Да и что он мог там видеть? Кругом хаты с крохотными оконцами, крытые соломой, нищета беспросветная… Замученные работой мужики да бабы… Кучи грязных детей, копающихся в пыли да вонючих лужах. Единственное украшение Дашковки – это роскошное имение помещика Жуковского. Аркашка тоже из многодетной семьи. Он самый старший у своих родителей. Мать его родила пятнадцать детей, из них выжило девять. На него, на старшенького, вся надежда у родителей. Отец-то его пьёт беспробудно. С утра до ночи в помраченном сознании. Когда же ненадолго трезвеет и перед его взором образ благоверной проясняется, вот тут-то, скорее всего, плотский его инстинкт и срабатывает. Похоже… это и всё, к чему он приспособлен в жизни, судя по тому, сколько у них в семье детей и какая бедность…

Разговор молодых людей прервал Аркашка, очевидно, дозревший для диалога…

– Пан! – неожиданно бодро обратился он к хозяину…

– Говори, говори, дружище! – оживился Станислав. – Не теряй мысль…

– Гэтый, як яго?.. Ну-у-у… Сашок… Просил Султана даць…

– Какого еще Султана?!! – сошел с лица Станислав.

– Як тэта, якога Султана?.. – наполнились гневом глаза Аркашки. – Гэтага!.. – указал он с негодованием рукой с зажатым в ней кнутом на одного из двух мощных жеребцов, запряженных в экипаж. Очевидно, Аркашку до невозможности возмутила несообразительность его хозяина, который взялся уточнять у него, о каком Султане идет речь…

– Зачем ему мой Султан?..

– Каб ён мог обрюхатить…

– Кого?.. Сашка?!!!!

– Не Сашка обрюхатить!.. А гэтую… Кобылу ихнюю…

– Кто такой Сашок? – начал выходить из равновесия Станислав.

– Конюх…

– Конюх?!!

– Да! Конюх!..

– Чей конюх?..

– Этого… – принялся Аркашка снова чесать свой мощный загривок, – ну-у-у….. як яго… Купца!

– Купца?.. – призадумался Станислав, очевидно, припоминая, о каком купце идет речь…

– Да! Купца! Кого ж яшчэ?!! – налились от негодования кровью бледно-карие, больше желтые глаза Аркашки…

– Какого купца, cholera?! – взбеленился уже и Станислав. – Не морочь мне голову, я не знаю никакого купца!..

– Як не ведаеце купца, пан?!! 3 яго лавки да вашага столу… як яе… гэтая… ну, як яе?.. Ай!.. Яшчэ толстая такая, як кадушка…. вяликую рыбу з рылом, як лопата, возиць…

– Осетров?!

– Якой яшчэ Осетров?! – покрылась еще более бурыми пятнами шея кучера. – Ня Осетров ихняя прозвишча!.. – начал он уже окончательно выходить из равновесия, – а гэтый… Як яго? Н-у-у… Як яго?..

– Ну?!! – прикрикнул на него Станислав…

– Калмыков!.. – пробилась-таки мысль сквозь тугой мозг Аркашки.

– Станек, – вклинился в разговор Михаил, – пошли его к лешему, и поехали уже. Что тут непонятного… Какой-то купец Калмыков возит тебе осетров – большую рыбу с мордой, как лопата… Так он выразился… Купец этот хочет обрюхатить свою кобылу, ну-у-у, и дальше по тексту… Вот и весь сказ!

– А почему эти вопросы купец Калмыков решает не со мной, а через конюхов? – с недоумением смотрел на Михаила Станислав.

– Спроси у своего кучера!.. – отвернулся от него Михаил. – Чего ты ко мне-то пристал?!

– Быстро отвечай, Аркашка! Почему купец Калмыков этот вопрос решает не сам, не со мной, а через своего кучера и тебя?!

Но быстро у Аркашки ответить снова не получилось… Вопрос хозяина завёл его в очередной тупик, и он, не моргая, уставился на него. Смотрел и всеми силами ожидал, когда же его разум придет ему на помощь. Но… разум не спешил на помощь к Аркашке, и он вынужден был только тупо смотреть на своего барина и молчать.

– Понятно!.. – не дождавшись ответа, тяжело вздохнул Станислав… – Вот теперь мне всё понятно! Ещё что-то поведать мне хочешь?

Аркашка ничего не ответил, только отрицательно покачал своей увесистой головой.

– Ну так вот, Аркадий, – деловито, как к равному равный, обратился к своему кучеру Станислав, – скажешь кучеру купца Калмыкова, который Сашок, что этот вопрос я буду решать только с его хозяином. И только с ним! Понял меня?..

Аркашка какое-то время непонимающе смотрел на барина, но через время в его мозгу что-то щелкнуло, судя по проблеску во взгляде, и он наконец-то утвердительно качнул головой.

– Ну и славненько!.. – с облегчением вздохнул Станислав. – А теперь, Аркадий – вперед!.. В имение господ Медведских едем. Помнишь таких?..

Кучер снова утвердительно качнул головой.

– В какую сторону ехать знаешь?

– Норд-Ост!!! – вдруг четко и без запинки произнёс Аркашка новое, хорошо усвоенное им слово и указал кнутом в сторону северо-восточного направления от города Могилева.

– Вот и прекрасно, голубчик!.. Молодец!.. – похвалил его Станислав. – Такое понятие, как «Норд-Ост», ты усвоил безукоризненно! Тогда давай, действуй!.. Да… и вот еще что, – ткнул он его тростью в бок, – немного по городу нас с паном Богданом прокати. Покажу ему наши Могилевские красоты…

– Ну и ну, братишка, – вдруг рассмеялся Михаил, – не кучер у тебя, а олух царя небесного!.. Заторможенный! Ох, и заторможенный… Встречал ему подобных, но чтобы насто-о-о-лько…

– Ты к нему предвзято относишься, Михаська… Парень хоть куда!.. Ну и что, что олух… Он еще и злой, как черт…

– Да уж… злой до невозможности!.. – с осторожностью оглядел Михаил широкую спину Ар-кашки, который как раз усаживался на козлы. – Морда и глаза, чуть что, кровью наливаются… Кулачищи огромные. Не усомнюсь, что он из тех, кто бьёт своим кулаком только два раза – один раз по голове, другой раз по крышке гроба…

– Да… злой малый! – рассмеялся Станислав. – Но я умею его держать в узде. И не совсем он безнадёжный. Будь объективным, братишка! Ведь парень такое сложное понятие, как «Норд-Ост», освоил. Причём по одному щелчку… Мало этого, ему в его делах равного не отыщешь. Виртуоз своего дела! И экипажем бесподобно управляет, и со всеми закоулками города знаком не хуже, чем со всеми своими дырами в карманах. Знает… когда и какую кобылу обрюхатить надлежит. Знает… какого из жеребцов на эту постыдную вакханалию следует отправить. Жеребцы-то мои высоким спросом во всей округе пользуются… И самое главное, прекрасно знает, какие за это деньги поиметь можно. Тут его на мякине не проведешь! В подобных делах я всегда у него консультируюсь.

И друзья, настроенные на веселье, беззаботно рассмеялись, а два белых в серые пятна жеребца, уставшие от долгого топтания на месте, фыркнули, вздыбили свои пепельные, тщательно расчёсанные Аркашкой хвосты, встряхнули длинными, шикарными гривами и резво рванули с места. Коляска, слегка покачиваясь на мягких рессорах, легко понеслась на своих колесах «дутиках» по улицам Могилева в сторону имения господ Медведских…

Несмотря на то, что календарный срок лета практически закончился, погода была на удивление сухая и теплая. Судя по всему, лето в этом году не собиралось уступать свои позиции дождливой и занудливой осени.

Небо было высоким и прозрачно-голубым, только кое-где в виде белоснежных перышек появлялись и постепенно таяли перьевые облака. Высоко-высоко в поднебесье, резко меняя траекторию полета, носились ласточки, неутомимые охотники на насекомых. Молодые денди с удовольствием подставляли свои лица теплым, ласковым лучам солнца. Получали большое удовольствие от быстрой езды, свежего ветерка и общения друг с другом.

Михаил с интересом вслушивался в рассказ Станислава об архитектуре и градостроительстве города Могилева, о его знатных людях и о том, какому семейству принадлежит тот или иной особняк.

– А знаешь, Станек, город Могилев производит впечатление чистого города, – поделился своими наблюдениями Михаил. – Ну-у-у, не так чтоб уж очень, однако, по сравнению с другими городами, которые мне доводилось проезжать – вполне!..

– Это, Михаська, недавно навели порядок в городе: немного грязь повычистили, полицию приодели, – просветил друга Станислав. – Дело в том, что 8 августа этого, 1915 года из города Барановичи сюда, в Могилев, была переведена ставка верховного главнокомандующего.

– Да! Я об этом знаю, Станек, – сказал Михаил. – Сейчас пост главнокомандующего ставки занимает государь наш, Николай II.

– Всё правильно! На данный момент главнокомандующим ставки является именно государь наш, Николай II. Но когда ставка только переехала из Барановичей в Могилев, главнокомандующим был великий князь Николай Николаевич Романов, дядя нашего государя. О дне приезда великого князя Николая Николаевича в Могилев никто не знал, но его присутствие в городе сразу же всеми почувствовалось. Вокруг стало как-то торжественно и тихо. Деловое напряжение, идущее от Ставки, передавалось и всем обывателям нашего города. Хотя и не запрещалось ходить мимо дома, где жил Николай Николаевич, но, как по какому-то сговору, все стали обходить этот дом стороной, чтобы не мешать великому князю и лицам, имеющим к ставке прямое отношение, заниматься ответственным делом. Все эти люди сразу же снискали к себе великое почтение и уважение у наших горожан. Каждый житель города понимал, что малейшая ошибка там, в ставке – это смерть России, вот и стали оберегать покой главнокомандующего. Старались даже не смотреть на белый дом ставки, ни в коем случае не проявлять к нему праздного своего любопытства. И только ночью, с берега Днепра, откуда хорошо видны освещённые окна ставочного дома, народ позволял себе смотреть на них с благоговением, глубоко веря, что, несмотря на тревожные сведения с фронта, ему, главнокомандующему, удастся справиться с возложенной на него задачей – вывести Россию из войны победительницей.

– Я наслышан, что у великого князя Романова крутой нрав. Это так? – спросил Михаил.

– Да, это так, – ответил Станислав. – О суровости характера великого князя Николая Николаевича наслышаны все. Все знают, что он требователен и груб с офицерами, не считается ни с чином, ни со званием, но в то же время все понимают, что именно так и должно быть, особенно во время войны, когда слабость главнокомандующего может погубить все дело.

– Ты с ним хоть раз пересекался в Могилеве?

– Нет, Михаська, не доводилось. Да и мало тех, кто бы мог похвастаться встречей с ним за всё время его пребывания в Могилеве. А те, кому это удалось, лично сами убедились в том, что Николай Николаевич шутить не любит… Но Николай Николаевич Романов недолго пробыл в Могилеве, – продолжил Станислав. – Смещение его произошло внезапно… Может быть в кругах, близких к Ставке, и знали о том, что готовится его смещение, но мы, обыватели города, узнали уже готовое решение. Николай Николаевич уехал из Могилева так же незаметно, как и прибыл сюда, переложив командование на плечи своего племянника – императора всероссийского. И вот, 24 августа государь наш, Николай II, издал приказ по армии и флоту о принятии им обязанностей верховного главнокомандующего с 23 августа 1915 года, который изложил следующим образом: «Сего числа я принял на себя предводительствование всеми сухопутными и морскими вооруженными силами, находящимися на театре военных действий. С твёрдою верою в милость Божию и с непоколебимой уверенностью в конечной победе, будем исполнять наш святой долг защиты Родины до конца и не посрамим земли Русской». Так что верховным главнокомандующим всеми сухопутными, морскими и вооруженными силами теперь является император Николай II, а не его дядя, Николай Николаевич Романов, – подытожил Станислав.

– А где живет император? – спросил Михаил.

– Первое время жил в своем императорском поезде, в лесу, в очень живописном месте. Но 27 августа перебрался на жительство в Могилев, в губернаторский дом. Решил, что ему там будет удобнее во всех отношениях: и в храм к обедне ближе ходить, ведь он очень религиозный человек, и удобней оттуда совершать долгие пешие прогулки, что ему очень нравится. А тут как раз в последнее время в Могилеве прекрасные теплые денечки установились… Кстати сказать, Михаська, с приездом Николая II… в городе тут же всё ожило… Люди про театры и оперетку вспомнили. Начались автомобильные поездки офицеров по городу… А сейчас ожидается приезд семьи императора, супруги его и детей. Место ставки, Могилев, начинает постепенно приобретать вид резиденции царской семьи, и война как-то сама собой начала отходить на второй план, забываться как-то начала. Ведь жизнь тут у нас, в Могилеве, стала чересчур интересной, чтобы думать о столь тяжёлых событиях, которые творятся на фронтах. Вот видишь, Михаська, как только была снята тяжелая рука Николая Николаевича с рычагов управления главнокомандующего, сразу же все почувствовали, что можно жить легко и весело. Да, кстати сказать!.. Вместе с императором в Могилев переехала часть двора, всё командование, тысячи высших офицеров страны, высший свет, миссии и посольства европейских стран. Приехали великие князья, которых раньше, при Николае Николаевиче не было, а если бы и были, то сидели бы незаметно в штабе и работали… Вот и забурлила здесь жизнь.

– Так, значит, Могилев теперь – царская резиденция? – улыбнулся Михаил…

– Да, Михаська, в Могилеве теперь царская резиденция…

– В таком случае, Могилев можно смело назвать столицей империи?

– Думаю, можно!..

Но тут…. Михаил увидел вдалеке небольшую площадь, на которой возвышался двухэтажный роскошный белый дом, окружённый красивым садом.

– Какой красивый дом!.. – принялся рассматривать его Михаил.

– Это как раз и есть дом губернатора, о котором я тебя говорил, – сказал Станислав. – Две главных улицы города, по одной из которых мы сейчас с тобой ехали, а называется она Большая Садовая, параллельными линиями пересекают город и упираются в эту площадь, которая является мозгом и сердцем целой губернии. Помимо губернаторского дома, тут еще находится окружной суд и другие присутственные места…

– А что это за старинная круглая башня возвышается на площади? – спросил Михаил.

– Ратуша это, – пояснил Станислав. – Воспоминание о старине глубокой… Свидетельница долгих и упорных споров между Россией и Польшей. Именно она, эта башня, всегда давала приют на своем фронтоне то польскому белому орлу, то двуглавому русскому. А если пройти чуть дальше, можно попасть в городской парк и неспешно прогуляться по его широким аллеям. А вот отсюда, – указал Станислав рукой, – открывается прекрасный вид на Днепр. Жители называют это место Валом. Именно здесь по праздникам устраиваются гуляния, играет военный оркестр. А вон, видишь, Михаська, возле самого входа в парк стоит арка. На ней написано: «Добро пожаловать!» А знаешь, что написано с обратной стороны арки, при выходе из парка? – загадочно улыбнулся Станислав… Михаил в замешательстве пожал плечами и отрицательно покачал головой.

– На выходе из парка написано: «Вернитесь, погуляйте еще».

– Как мило, – заулыбался Михаил.

– Мы с тобой, Михаська, непременно выберем время и прогуляемся по этому парку. Посмотрим на могучую реку Днепр. Ведь губернский город Могилев раскинулся на высоком его берегу.

Михаил с интересом слушал Станислава и с неменьшим интересом осматривал город. Их экипаж ехал по его улицам, мощённым брусчаткой, вдоль которых были установлены столбы с оборудованием для электрического освещения.

– У вас и улицы почти все освещены, – был приятно удивлён Михаил.

– Да! Освещены!.. В городе есть станция, которая работает от дизельного двигателя. Поэтому почти во всех домах есть свет. И даже телефоны в домах людей имеются. У нас в городе даже автомобильные пассажирские маршруты есть. Так что мог бы ко мне с вокзала и на такси приехать, а не на извозчике…

– Извозчик мне больно прыткий попался, – принялся оправдываться Михаил. – Не успел я на привокзальную площадь выйти, ещё и осмотреться толком не успел, как он уже подскочил к моему носильщику, выхватил у него мои чемоданы и, на ходу спросив: куда, барин, ехать изволите? – потащил их к своей пролетке.

Но Станислав уже не слушал оправданий друга, он продолжал его знакомить с городом Могилевом…

– Посмотри, Михаська, на этот дом, – указал Станислав вправо. – Там у нас бакалейный магазин, владелец которого имеет фамилию Иоффе. В городе Могилеве основная масса населения – евреи. Они люди предприимчивые, и ими тут все железно схвачено. А вон там… обувной магазин Гинзбурга. Недалеко отсюда – магазин обуви Цейтлина. Между прочим, он торгует обувью всемирно известной российско-американской фирмы «Треугольник». Я покупаю у Цейтлина для себя обувь. И тебя туда свожу, подберешь себе пару туфель сорок седьмого размера, – подтолкнул он игриво Михаила плечом. Михаил сделал обиженное лицо и ударил его локтем в бок…

– Вон туда посмотри, братишка!.. Там прекрасный магазин изделий из кожи Ромбаха. А там – галантерейный магазин Лурье. Свожу тебя туда. Прибарахлимся немного с тобой. Я все эти магазины прекрасно знаю и очень хорошо знаком с их хозяевами. Денежки-то их и в моем банке лежат.

– А я смотрю, у вас тут в Могилеве гостиниц много, – всё осматривался по сторонам Михаил.

– О, да, гостиниц много! – согласился Станислав. – Недалеко отсюда….. очень неплохая по своему сервису гостиница «Франция» Софьи Пассе. В доме Каца – гостиница «Лондонская». В доме Бако – «Московская». В доме Трубина – «Орловская». У Гинсбурга – «Эрмитаж». Офицеры ставки живут в гостинице «Метрополь». А в гостинице «Бристоль» есть ещё и прекрасный ресторан. Там я часто провожу свое свободное время. Свожу тебя, братишка, в ресторан, – приобнял Станислав Михаила за плечи, – погудим с тобой от души. Встречу нашу с тобой обмыть надо! Как на это смотришь?

В ответ на это Михаил только мило улыбнулся…

– А посмотри туда, Михаська! Во-о-он… на тот дом… Это Дом дворянства. На первом его этаже тоже магазины есть. Там я купил себе граммофон. А ещё там прекрасный магазин ювелирных изделий Шефтеля. Скоро будет табачный магазин Лившица. У него я покупаю сигары. А вон… посмотри туда, там кинотеатр «Чары», который построил Гофман. Есть у нас еще кинотеатр «Модерн». А вон там… ювелирный магазин Моисеева. Кстати… видишь то здание, что слева от нас? – загадочно улыбнулся Станислав…

– А что в этом здании?.. – сильно заинтересовался Михаил…

– Это частная женская гимназия госпожи Романовской… Ach, cholera!.. Видел бы ты, братишка, какие там кукляшки-милашки учатся…

– Что?.. Правда, хороши? – просиял Михаил…

– Не то слово, брат!.. Не то слово… Ładne dziewczyny! Uwierz mi na słowo!..

Михаил почему-то засмущался и снова ударил Станислава локтем в бок…

– А вон там, – продолжил Станислав, – находится дом Симховича. В нём Симхович и Халип торгуют очень вкусными колбасами. Я к ним Кристину, свою горничную, за колбасой отправляю… А ещё в городе Могилеве есть кожевенный завод. Его держат братья Каганы. Он находится в Луполово.

– Как ты сказал? Луполово?..

– Да!.. Луполово, – повторил Станислав.

– А где это Луполово находится? – вдруг очень сильно заинтересовался Михаил. – И почему у него такое неблагозвучное название?

– Луполово – это предместье Могилева, – пояснил Станислав. – Сам город расположился на высоком правом берегу Днепра, а его предместье, Луполово, раскинулось по левому, низкому берегу Днепра. Там всё сплошь в лугах… Большинство населения этого предместья занимается кожевенным делом. Отсюда и такое неблагозвучное название… О, Михаська, взгляни скорее на тот магазин! – вдруг развеселился Станислав. – Это магазин корзин от Родштейна. Зашел я однажды в него и приятно был удивлён многообразию искусно изготовленных корзин, представленных там!.. И главное, очень качественных! Просто залюбовался мастерством людей. Приказал горничной Кристине и дворецкому Семену, чтобы накупили в этом магазине всевозможных корзин для моего хозяйства. Они теперь по магазинам и базарам с ними бегают.

– А ты помнишь, Станек, как несколько лет назад все газеты пестрели заголовками о том, что город Могилев сгорел? – спросил Михаил.

– Конечно, помню, Михаська! Это в 1910 году было. Тогда в Могилеве случилась страшная трагедия! Ведь пожар уничтожил колоссальное количество строений. Целые улицы превратились в пепел, а люди в одночасье стали нищими. Но тогда городу Могилеву оказали помощь люди других стран. Большие пожертвования поступали в комитет помощи пострадавшим из Нью-Йорка, Парижа, Мельбурна… Всё это помогло застроить сгоревшие части города новыми домами, однако уже с правилами противопожарной безопасности.

– А почему пожар-то случился?

– Как писали в газетах, «из-за дурного устройства печей и труб», – ответил Станислав.

– Теперь-то всё хорошо?

– Да! Теперь всё нормально! Не волнуйся…

– Уютный город… Мне понравился…

– Однако знал бы ты, Михаська, как я намаялся тут, в этой будущей «столице империи», когда впервые после Питера попал сюда. Ох, и долго не мог я привыкнуть к этому городу! Чуть не взвыл тут, как волк на луну! Вот тогда-то я и старался почаще выезжать за границу.

– Ну что ж, – усмехнулся Михаил, – Могилев – это не Питер, особенно не разгуляешься…

– Да еще грязным он мне показался после Питера, пыльным, лишённым самых примитивных удобств. По городу курсировали всего четыре вагона с конной тягой. Средневековье! Основное население здесь – еврейская беднота. Полиция разнузданная. Управляет ей какой-то нелицеприятный солдафон, который кланяется даже каждому придворному лакею. О чем тут говорить, братишка! Однако… когда впоследствии я завёл себе много приятелей, в том числе и из среды военных, образовался у меня очень интересный круг общения. Весело проводили время в ресторанах, клубах, часто собирались в домашней, приватной обстановке. Но прошлым летом, 1914 года, все части ушли воевать на германский фронт, и все мои друзья в военных мундирах покинули меня… Наступила смертельная тоска и скука…

– Станек, но, судя по тому, что я вижу сейчас, я бы не сказал, что город опустел от военных мундиров и солдатских гимнастерок. Уж сколько их, одетых в эти самые военные мундиры и гимнастерки, пронеслось сейчас мимо нас в экипажах и авто!..

– Правильно! Сейчас, как я тебе уже говорил, картина изменилась в связи с тем, что в этом месяце, августе, прибыла в наш город Могилев из Барановичей ставка верховного главнокомандующего для оперативного управления войсками. Вот Могилевские улицы и наводнились автомобилями ставки. Тротуары наполнились офицерами штабов и военных канцелярий, важными генералами. Гостиницы и частные квартиры сплошь заняты иностранными представителями союзных держав и высших представителей военного мира. Наш маленький провинциальный городок, как по мановению волшебного жезла, изменил свой облик. Он стал вооружённым лагерем, шумным и деловым. И у меня теперь вновь образовался очень интересный круг друзей из военной братии, которым я тебя непременно представлю.

– Станек, а тебе довелось здесь, в Могилеве, хоть раз воочию увидеть Императора Николая II?

– Конечно! Совсем забыл тебе об этом рассказать.

– Когда?..

– Где-то третьего дня, в губернаторском доме Николай II принимал дворян Могилевской губернии. Мы с моим дядькой, Францем Яновичем Войцеховским, туда тоже были приглашены.

– И что?.. Какой он вблизи, император российской империи? – жадно уставился на Станислава Михаил.

– В высшей степени почтительный человек. Во-первых, не заставил себя ждать. Прибыл в собрание вовремя. Очевидно, точность и в самом деле является вежливостью королей, – улыбнулся Станислав. – Со всеми доброжелательно поздоровался, протягивая руку для приветствия. Меня тоже удостоил чести… Ладонь у него небольшая, очень мягкая. Да и сам он источает мягкость. Тонкая у него, добрая натура. Очень добропорядочный человек! Это с первого взгляда видно… На мой взгляд, человеку с таким характером, как у нашего императора, непросто управлять государством. Государь должен быть человеком жестким, кровожадным, безапелляционным. Царь Николай II – чистой воды интеллигент, даже где-то в душе дитя. У меня создалось впечатление, что его тяготят государственные дела. По складу его характера ему бы подошла тихая гавань… Спокойное житьё-бытьё в кругу своей семьи. Не знаю… Так мне показалось…

– Какой он вблизи? Высокий? – продолжал живо интересоваться Михаил.

– Нет, царь наш невысокого роста. Думаю, не выше метра семидесяти. Но очень у него обаятельная внешность и милостивая улыбка. Кожа лица бледная… Глаза большие и ласковые…

– А какого цвета у него глаза?

Станислав задумался: «По-моему, серые. Хотя….. точно не помню…».

– А какого цвета волосы у царя?

– Какого цвета волосы? Хм… Точно не помню… А вот усы и бородка светло-русые, немного золотистые. Одним словом, человек, преисполненный обаяния!

– А как он одет был?

– Не подумай, что в мантии и короне в собрание прибыл, – рассмеялся Станислав. – Скромно был одет наш император. Тужурка из серого сукна, эмалевый крестик в петлице, галифе и сапоги. Всё – согласно требованию военного времени…

– Повезло тебе, Станек!.. Сама история, в лице Николая II, к тебе своей рукой прикоснулась. Будешь потом внукам рассказывать.

– О, да!.. Ради внуков и поехал на встречу с императором, – недовольно пробурчал Станислав…

Неожиданно… разговор друзей прервали две очаровательные девушки, шедшие по тротуару навстречу движению их экипажа…

– Пан Войцеховский!.. Как дела?.. – кокетливо помахали они руками Станиславу. Ничего не ответил девушкам Станислав, только сдержанно качнул головой в их сторону, затем… украдкой взглянул на Михаила… Михаил заметил на лице своего друга едва уловимую бессовестную ухмылочку…

– Знакомые?..

– Да так… – поморщил свой красивый нос Станислав. – Не о чем говорить!..

– И все-таки…

– Дамочки полусвета, что тут непонятного…

– Правда? – удивился Михаил. – А я не угадал в них куртизанок.

– Опыта нет! Этих я с первого взгляда вычисляю…

– Почему это, опыта нет? – сконфузился Михаил. – Просто уж очень благородны на вид эти женщины, одеты богато и со вкусом. Сразу и не поймёшь, что и к чему…

– Ну и что? – пожал плечами Станислав. – Они и языки знают, и образование у них хорошее. Такие женщины призваны ублажать богатых людей за деньги, вот и должны быть во всеоружии. Промышляют эти штучки в дорогих ресторанах и ночных клубах. Кстати сказать, именно с этими я в ресторане и познакомился. Время провели неплохо! Бестии, а не бабы!.. Чему хочешь, научат… Особенно в-о-он та, что справа, – обернувшись назад, показал взглядом Станислав на девушку с пышными формами тела. – Магдой зовут… Знал бы ты, какие вещи вытворяет! – вспыхнули румянцем его щеки… – Ух…. и сладкая девица!.. – вдруг добавил на выдохе и с явно выраженным вожделением…

– А я смотрю, ты и в самом деле часто их услугами пользуешься, – засмущался Михаил.

– Очень даже!.. – посмотрел на него с вызовом Станислав. – Почему нет?.. Я парень молодой, мне только подавай!.. А тут вариант прекрасный. Любые прихоти на твой вкус и никаких обязательств в дальнейшем. А ты, Михаська, когда-нибудь общался с куртизанками? – подпихнул его краем плеча Станислав.

– Иди ты к черту, Станек! – еще больше застеснялся Михаил и больно ударил Станислава локтем в бок. – Конечно, общался!.. Куда же без них…

Станислав оценивающим взглядом окинул друга и, покачав головой, недоверчиво усмехнулся…