Текст книги "Звезда Серафима Саровского… Звезда любви…"

– Спасибо большое… Конечно же, получил!..

– Так что 9 сентября, в среду, жду вас в гости, – улыбнулась она Станиславу своей обворожительной, с мягкими ямочками на щеках улыбкой.

– Непременно буду, очаровательное вы наше создание! И буду не один… Если позволите, мы приедем на бал к вам вместе с моим другом, Михаилом Богданом. Надеюсь… вы пригласите его?..

– Конечно же!.. – кинула Анна робкий взгляд на Михаила и тут же… залилась ярким румянцем.. – Очень рада буду видеть вас, пан Богдан, у себя на дне рождении…

– С превеликим удовольствием, панна Анна!.. – склонив перед ней голову, вымолвил вполголоса Михаил…

– Господа!.. Подымемся наверх, – пригласил всех господин Алексеев. – Сейчас Штрауса играть будут…

Вся компания дружно направилась к лестнице, ведущей на второй этаж дома. Михаил неотступно шел рядом с Анной. Станислав втиснулся между ними и, легонько отодвинув Михаила плечом в сторону, склонился к Анне:

– Надеюсь, панна Анна помнит, что обещала мне вальс?

В ответ Станиславу Анна утвердительно качнула головой и… с тоской в глазах взглянула на Михаила…

– А может, панна Анна желает танцевать с моим другом? – легонько взяв Анну под локоток, приостановил ее Станислав.

– Как можно, пан Станислав… Я же обещала вам…

– А я уступаю свое право танцевать с вами своему другу, пану Богдану. Тем более… я прекрасно знаю, что он просто-таки жаждет этого… Не правда ли, пан Богдан? – взглянул Станислав с холодной усмешкой на Михаила…

– Если панна Анна не возражает, то я, конечно же, счёл бы за великое счастье предложить ей танцевать со мной вальс, – встал он перед ней во фронт и одёрнул полы своего фрака…

В ответ Михаилу… Анна только утвердительно качнула головой и, засмущавшись, быстробыстро побежала по ступенькам лестницы вверх…

– Вот так-то!.. Пусть все знают, что Войцеховский может быть душкой!!! – подтолкнул Михаила плечом Станислав и расплылся в широкой белозубой улыбке…

– Станек… может, ты мне и котильон уступишь?.. – смотрел на него с мольбой в глазах Михаил…

– Ну и ну, братишка!.. А я смотрю, ты из тех, кому дай дюйм, так он и милю захватит…

– Заклинаю тебя всеми Святыми!.. Уступи мне котильон, – цепко ухватился Михаил за рукав фрака Станислава.

– Пан Богдан, тебе не кажется, что ты окончательно потерял и рассудок, и бдительность?.. – оттолкнул Станислав от себя его руку и, поморщившись, принялся старательно отряхивать рукав своего фрака…

– Не понял тебя… О какой бдительности ты говоришь?.. – с тревогой в глазах смотрел Михаил вслед удаляющейся Анне.

– До тебя еще не дошло, братишка, что перед тобой – женщина с именем Анна?..

– И что?.. – всё не понимал его Михаил…

– Вот это да!!! – до глубины души изумился Станислав. – Да ты, брат, и вправду потерял голову, коль уж слова своей варшавской ведьмы напрочь забыл! А ведь она тебя предупредила: «Бойся женщины с именем Анна! Над головой её тяжелый рок висит»!.. И еще: «Ты повстречаешь её в доме, где много людей танцевать будут». Вы всё еще, пан Богдан, не поняли, что сбылось всё то, о чем предупреждала вас ведьма, и перед вами, несомненно, та Анна, которую она напророчила?..

– Станек!.. Не совсем понимаю, зачем ты мне об этом говоришь!.. – продолжал Михаил с прежней тревогой глядеть вслед удаляющейся Анне. – Заклинаю тебя, уступи мне все танцы, на которые ты её ангажировал.

– Ах….. даже уже все?!! О, Matkо Boska i wszyscy Święci! Ну, хорошо, танцуй!.. Танцуй!!! У меня и без Анны своих дел невпроворот. Надо еще успеть с какой-нибудь зазнобой в оранжерею господ Медведских сходить. Проверим с ней, добросовестно ли они там за своими экзотическими цветами ухаживают…

– Спасибо, братишка! Спасибо!!! Уж и не знаю, как благодарить тебя…

– На том свете угольками рассчитаемся…

– Хорошо, братишка! Хорошо! Прикажу чертям все твои угольки под мой котел подложить, – рассмеялся Михаил и во всю прыть кинулся догонять успевшую скрыться из поля его зрения Анну…

«По-моему, у него помутнение рассудка… – глядя вслед убегающему другу, мысленно констатировал Станислав. – Таким я его еще никогда не видел. Словно с ума сошел. Весь трепещет, глаза искрятся, щеки огнем горят… Ну и дела-а-а… Ужели ведьма и в самом деле правду сказала, что в его судьбу безрассудную любовь потусторонние силы подмешали?.. Ну и ну… – погладил он в раздумье свои усики. – Жаль Михаську! Жаль…» – тяжко вздохнул он и решительно направился в бальную залу…

Как ни странно, но танцевать вальс собрались практически все гости, присутствующие в бальной зале, даже старшие дамы, приглашённые на этот танец своими седовласыми половинами. Через какое-то время оркестр заиграл «Венский вальс» Иоганна Штрауса. Кружащиеся в танце пары начали заполнять площадь бальной залы.

Михаил Богдан не чувствовал под собой ног от счастья. Впервые в жизни его рука, облачённая в белую перчатку, с нежным трепетом легла на тонкую талию женщины его мечты. Другая его рука, согнутая в локте, отведена была за спину. Он, как пушинку, закружил по залу мечту всей своей жизни, долгожданную свою Анну. Ничего не замечая вокруг себя, он слышал только звуки вальса Иоганна Штрауса… только чувствовал в своей руке маленькую её теплую ручку и ни на секунду не выпускал из поля зрения взволнованный взгляд её тёмно-серых глаз. Глаз, которые она и сама не отводила от такого величественного, такого красивого и чувственного Михаила Богдана…

Княгиня Козловская злобным, напряженным взглядом держала под контролем кружащуюся в вихре танца свою дочь Анну. Анна была в ударе… Такой счастливой свою дочь мать еще не видела никогда.

– Мамочка, – обратилась к ней стоящая рядом с ней Мария, – смотрю вот на тебя и думаю, почему ты с такой злобой следишь за тем, как наша Анна танцует с господином Богданом? Я впервые в жизни вижу нашу Анну такой счастливой. Почему ты за нее не порадуешься? Я всегда считала, что при счастье человека только враги его бывают в печали. Враги, мамочка, но не близкие люди, а уж тем более, не мать…

– Успеем ещё порадоваться этому счастью, когда сами кухарками и прачками станем! – импульсивно обмахивая себя веером из перьев страуса, злобно ответила княгиня своей дочери. – У Анны скоро помолвка с паном Журомским, а она от господина Богдана голову потеряла!

– От такого господина и я бы голову потеряла!.. – наблюдая за танцующим Михаилом Богданом, вымолвила с тоской Мария.

– Детка моя, – с укором посмотрела на неё мать, – тебе ещё рано мечтать о взрослых мужчинах. Тем более, господин Богдан не тот мужчина, который сможет обеспечить своей женщине достойный уровень жизни. Он гол, как сокол! А кто такой пан Журомский, не мне тебе рассказывать!

– Но Анна не любит пана Тадеуша. Она мне сама об этом говорила…

– Пан Журомский спасет всех нас от погибели! И тебя в том числе… А этот господин Богдан всех нас погубит!!!

– Да с таким мужчиной, как господин Богдан, я бы и в жалкой лачуге согласилась жить!..

– Это потому, детка моя, что ты еще не жила в жалких лачугах. Не знаешь ты, что это такое, когда из проломанных половиц в твоё жилище лезут крысы, мыши, пауки да тараканы, которых ты больше самой смерти боишься!.. Не таскала ты на своем горбу коромысла с тяжелыми ведрами, не топила печь, не мыла горы закопченных чугунков и не стирала в корыте своими белыми ручонками грязные портки своих детей и мужа… Поэтому я скорее сама, своими же руками, удавлю этого господина Богдана, нежели позволю ему на пушечный выстрел приблизиться к Анне.

Между тем… вальс закончился, и гости стали расходиться по своим местам… Анна и Михаил направились к компании молодых людей, друзей Анны. Мария видела, с какой заинтересованностью друзья Анны смотрели и слушали Михаила. Судя по всему, Михаил почувствовал себя уже более раскрепощённо в новом для него обществе, поэтому без умолку всё о чем-то рассказывал, а все собравшиеся слушали его с большой заинтересованностью и от души смеялись.

Мария мысленно сравнивала Михаила с другими мужчинами, но равных ему, не считая самого господина Войцеховского, она не находила.

– Мамочка! Ты обратила внимание, какие у господина Богдана красивые волосы! Черные, в локонах… А какие у него милые бородка и усики! Они, наверное, мягкие, как шелк… О! Святая Богородица! Да он похож на Принца! Да что там похож!.. Он и есть самый настоящий Принц!

– Мне не нравятся мужчины с длинными волосами!.. – сухо сказала ее мать. – Сразу видно, что в голове ветер! Ему не по балам разъезжать надо, а думать о том, где заработать деньги на жизнь…

– Он же учится в Варшавском университете. Ему ещё год учиться. А его университет, из-за того, что Варшаву заняли немцы, перевели в какой-то Ростов-на– Дону.

– Вот пусть и едет в эту Тмутаракань и не возвращается оттуда… Там, на диком Кавказе, ему и место… Может, найдет там себе какую-нибудь нацменку, да и женится на ней. А нашу Анну пусть выбросит из головы. Эта женщина – не его поля ягода…

Неожиданно… церемониймейстер бала, огромного роста мощный мужчина в ливрее, громогласно протрубил о том, что все желающие приглашаются в музыкальный салон. Гости охотно направились туда, чтобы послушать музыкальные произведения мировых классиков.

В музыкальный салон, в сопровождении Анны и всех ее друзей, проследовал и Михаил.

Помещение музыкального салона оказалось очень просторным, в его центре стоял большой, чёрного цвета рояль. Вокруг рояля в несколько рядов были установлены мягкие стулья с подлокотниками. Три узких окна, находящихся в эркерной стене помещения, были распахнуты в сторону сада. Легкий ветерок покачивал воздушные шелковые занавески…

Наконец… гости расселись, и зал наполнился шедеврами мировой классики. Гости господ Медведских поочередно садились за рояль и исполняли музыкальные произведения Петра Чайковского, Иоганна Себастьяна Баха, Франца Шуберта, Вольфганга Амадея Моцарта, Людвига Ван Бетховена. Наконец, очередь дошла до музыкальных произведений Фредерика Шопена. К роялю была приглашена Анна Козловская, поскольку все прекрасно знали, что княжна Анна является большой поклонницей этого великого польского композитора и знает наизусть почти все его произведения.

Анна сняла перчатки, положила их на рояль и, поудобнее сев на краешек стула, сосредоточилась… Наконец, ее тонкие белоснежные пальчики быстро-быстро побежали по клавиатуре рояля. Анна начала исполнять прекраснейшее произведение Фредерика Шопена «Весенний вальс»… Михаил зачарованно наблюдал за её игрой. Прекрасные звуки вальса тревожили его романтичную натуру и все больше и больше пробуждали в его сердце чувства непреодолимой любви к этой женщине. К женщине его мечты…

Несколько завитков волос выбились из прически Анны и, упав ей на лоб, прикрыли от ее взора клавиатуру рояля. Но она была словно отрешённая и, не обращая на это никакого внимания, продолжала играть дальше. Глаза её были прикрыты веками, пальцы рук безошибочно брали привычные аккорды произведения.

«Так вот ты какая, Анна Козловская… – не сводя с неё зачарованного своего взгляда, подумал Михаил. – Девочка ты моя ненаглядная. Девочка ты моя долгожданная. Солнышко ты мое, вымоленное у Бога и судьбы. Сегодня я наконец-то воочию увидел твои глаза. Сколько же в них ласкового тепла! Тепла, которое уже на расстоянии сумело согреть меня. Сегодня я впервые прикоснулся к твоей руке. Почувствовал через неё, что ты счастлива быть рядом со мной, что желаешь, страстно желаешь принадлежать мне. Как я благодарен судьбе, что наконец-то она свела меня с тобой. Наконец-то моя жизнь, благодаря тебе, исполнилась здравого смысла. Ты окрылила меня. Окрылила на большую и очень сильную любовь. Руки мои не дождутся, когда же я смогу ими ласкать тебя. Губы мои желают страстно целовать твои красивые серые глазки, твои белоснежные плечики и шейку, твои тоненькие пальчики, которые сейчас просто-таки порхают по клавиатуре рояля, беря сложные аккорды этого великолепного музыкального произведения. До чего же ты, голубушка моя, талантливо играешь на рояле… Так бы слушал и слушал все произведения кряду, исполняемые тобой. Теперь мне хочется жить только для тебя. Хочется выполнять все твои желания, потакать всем твоим капризам и прихотям. Только бы всегда была рядом. Всегда! Слышишь меня? – обратился он мысленно к ней. – Ты слышишь меня, Аннушка?..».

На удивление Михаила, Анна повернула лицо в ту сторону, где среди многочисленных гостей сидел он. По лицу ее пробежала ласковая улыбка.

«Ответила… Ответила, милая моя… Чувствуешь ты меня. Ох, как чувствуешь! Потому что моя! Моя и только моя! Слышишь, о чём я тебе сейчас говорю? – снова обратился он мысленно к ней. – Я говорю тебе о том, что люблю тебя. Говорю о том, что горячо желаю тебя, потому что все мое существо охвачено безумной страстью к тебе. Люблю тебя, мою родную, мою трепетную! Мою! Только мою девочку! Слышишь меня?..».

И, о чудо!.. Анна успела вновь кинуть взгляд в ту сторону, где сидел Михаил. Михаил заметил улыбку смущения на её лице и то, как она пытается ее подавить. Наконец… справилась… Лицо её снова стало серьёзным. Всё свое внимание она опять сосредоточила на исполнении музыкального произведения Фредерика Шопена.

Не успели затихнуть последние аккорды «Весеннего вальса», как раздалось громкое рукоплескание гостей, и со всех сторон посыпались к Анне просьбы сыграть что-нибудь еще из произведений великого Шопена. Одни просили её, чтобы она сыграла «Вальс дождя». Другие – вальс «До-диез-минор» либо «Вальс № 2 си-минор». Анна стояла у рояля и смущенно улыбалась… Она не знала, с чего начать, чтобы никого не обидеть.

Неожиданно… со стула встал генерал Медведский, отец Эллены, и, подойдя к ней, поцеловал ее в головку:

– Аннушка! Не откажи мне в любезности сыграть невообразимо прекрасное произведение Фредерика Шопена «Сад Эдема. Нежность». Под мелодию этого произведения когда-то, очень давно, я сделал предложение своей супруге. Мне оно очень дорого, как память о тех, уже оставшихся в далеком прошлом годах.

– С великим удовольствием!.. – улыбнулась отцу своей подруги Анна и снова села за рояль…

– Аннушка! У меня есть к тебе еще одна просьба, – взял ее ручку в свою отец Эллены и прикоснулся к ней губами, – исполните «Нежность» дуэтом с Дмитрием. Ты на рояле, а он на скрипке. Помнишь, как в прошлый раз на балу у князя Курдюмова?

– Хорошо!.. – приветливо ответила ему Анна. – А где он, Дмитрий? – встала она из-за рояля и принялась среди гостей музыкального салона искать глазами жениха своей подруги Эллены. Было видно, что она взволнована… Щеки ее, словно два наливных яблочка, пылали красным цветом, улыбка смущения никак не покидала лица.

К удивлению Анны, Дмитрия Алексеева среди гостей не оказалось, но, неожиданно для нее, он появился в дверях музыкального салона, держа в руках старинную скрипку…

– Иду, Аннушка, иду!.. – помахал он ей рукой. Подойдя к ней, он склонился к ее лицу и что-то прошептал ей на ухо… Анна сосредоточенно его выслушала, потом одобрительно качнула головой и села за рояль. Зал затих… Все находились в ожидании первых аккордов чарующей музыки.

И вот они… первые, неспешные аккорды произведения стали обволакивать всех присутствующих в зале гостей своей непреодолимой печалью. Они терзали их души, рвали сердца на части, звали за собой в далекие-далекие воспоминания, откуда никому не хотелось возвращаться обратно…

Дмитрий Алексеев тихо и неподвижно стоял около рояля в строгом фрачном костюме со скрипкой в руках и своими большими, исполненными ясного света карими глазами внимательно следил за игрой Анны. Но вот Анна оторвала свой взгляд от клавиатуры рояля и улыбнулась Дмитрию спокойной, удивительно светлой улыбкой. Всё естество Дмитрия, которое внимало каждому движению и всем указаниям Анны, немедленно отозвалось готовностью к действию. Смычек, крепко зажатый в его руке, тут же коснулся струн старинной скрипки, и жалобный её плач в одночасье слился с упоительными аккордами рояля, умножив во сто крат красоту звучания музыкального произведения Фредерика Шопена «Нежность». Зал ожил… Зарукоплескал… Но тут же… в страхе помешать музыкантам, стих… Необыкновенно чарующая музыка Фредерика Шопена делала свое дело, пронизывая своей нежной мелодией сердца и души собравшихся в зале гостей.

Сердце Михаила трепетало от восторга и гордости за Анну. А ещё, от тоски и страха, что эта женщина может ему не достаться. «Тогда в чем же смысл моей жизни, если я не смогу добиться её? Если не сумею связать свою судьбу с ней?..» – задавался и задавался он вопросом, чувствуя себя безумно одиноким среди большого скопления незнакомых ему людей.

Неожиданно… он почувствовал, как кто-то подошел к нему сзади, и на его плечо легла чья-то рука. Он оглянулся… За спиной стоял Станислав…

– Станек! Куда же ты запропастился?!! – устало спросил он его… – Видел тебя танцующим вальс с какой-то дамой, а потом не заметил, когда и куда ты с ней исчез. Словно испарился…

– Раны после Вареньки Красницкой зализывал… – прошептал ему на ухо Станислав. – А сейчас удаляюсь в курительную комнату…

– Зачем?..

– Странный вопрос – зачем? Расслабиться надо… Покурю в спокойной обстановке, поговорю с господами о политике. Пойдешь со мной?

– Да ты что!.. – также на ухо прошептал ему Михаил… – Я только один танец станцевал с Анной! Она мне позволила станцевать с ней ещё один вальс…

– Ладно… Станцуешь, приходи в курительную комнату. Пообщаемся с господами офицерами. Узнаем у них, как обстоят дела на фронтах, покурим сигары. У генерала Медведского всегда отменные гаванские сигары! Приходи… Буду тебя ждать там.

– Ой… уж и не знаю, что тебе на это ответить, – рассеянно сказал Михаил. – Наверное… побуду лучше рядом с Анной…

– Зачем тебе всё это?!! – поморщился Станислав. – Зачем?.. Всё равно, больше двух танцев с одной и той же барышней танцевать по этикету не дозволенно. Чего торчать-то без толку. Хотя-я-я… танцуй и более, если позволит… – разочарованно вздохнул он, поняв, что нравоучения его не находят отклика в сознании друга. – Скомпрометировать этим Анну у тебя все равно не получится, нравственность её непоколебима, поскольку в отступлении от общепринятых норм морали доселе замечена не была. К категории барышень, засидевшихся в девках, тоже не причислена. Значит, и маменьке её, княгине Козловской, цепляться за тебя, как за потенциального жениха для своей дочери, нужды никакой нет. Напротив, только рада будет, чтобы поскорее оставил ее дочь в покое, исчезнув куда подальше… Понял, о чем толкую? Княгиня желает, чтобы ты исчез куда подальше!!! – добавил он уже с озлоблением и направился от Михаила прочь, к дверям музыкального салона.

– Что?.. Что ты сейчас сказал?.. – успел ухватить его за рукав фрака Михаил… – Не понял тебя! – подтянул он его поближе к себе. – Поясни сейчас же, что ты хотел этим сказать?..

Ничего не ответил ему на это Станислав… Только, холодно глядя в его глаза, высвободил из его руки рукав своего фрака и, поморщившись, стряхнул с него несуществующие пылинки.

– Молчишь? – сверлил его недовольным взглядом Михаил. – Зачем тогда разговор затевал, если не имеешь, что сказать!

– Я молчу не потому, что не имею, что сказать!.. – снова склонившись к нему, прошептал Станислав. – А потому, что знаю час, кода это следует сделать… А пока продолжай наслаждаться прекрасной музыкой Шопена. Я смотрю, Анна сегодня в ударе! Впрочем… как и всегда…

С этими словами Станислав направился к дверям музыкального салона, желая наконец-то покинуть его, но… в этот самый момент Анна Козловская и Дмитрий Алексеев закончили исполнение произведения Фредерика Шопена – «Нежность». Гости, встав со своих мест, зааплодировали им стоя. Станиславу пришлось задержаться в музыкальном салоне, чтобы поддержать благодарных слушателей своими аплодисментами. Тут-то… к нему и подошел генерал Медведский…

– Господин Войцеховский, – обратился он к нему, – у меня к вам великая просьба…

– Слушаю вас, господин Медведский! – со вниманием смотрел на него Станислав…

– Не откажите мне в любезности исполнить романс «Сияла ночь»… Вы исполняли этот романс на юбилее князя Козловского, и я с тех пор не нахожу себе покоя, до чего же хочется послушать вас вновь. Ведь «Сияла ночь» – это один из любимых моих романсов. Да еще в вашем исполнении… О!.. Это завораживающее зрелище. Это упоение… Это восторг… Это печаль души…

– Господин Медведский… вы меня смущаете, – разулыбался Станислав…

– Смею надеяться, что вы не откажите мне, пан Станислав?.. А Аннушка Козловская и Дмитрий Алексеев вам подыграют. Анна на рояле, Дмитрий на скрипке. А если пожелаете под гитару исполнить этот романс, то гитаристов тут у нас много. Любой из них не откажется аккомпанировать вам… Ну как, пан Станислав? Осуществите сегодня мою мечту?..

– Осуществлю, господин Медведский! Конечно же, осуществлю! Как можно отказать такому человеку, как вы. Только вот гитаристы мне не потребуются… Я уже и сам неплохо играю на гитаре. Научился недавно…

– Вы научились играть на гитаре?.. – взятый этой новостью врасплох, развел в растерянности руками господин Медведский. – Да вы что, пан Станислав!.. Впервые об этом слышу… В таком случае, это будет приятным сюрпризом не только для меня, но и для всех наших гостей! Очень, очень приятным сюрпризом для всех нас это будет!.. С удовольствием послушаем столь прекрасный романс в вашем исполнении, да еще и под ваш же собственный аккомпанемент на гитаре!

– Я думаю, что эффектней этот романс будет слушаться, если мне подыграют княжна Анна на рояле, а господин Алексеев на скрипке, – пояснил господину Медведскому Станислав.

– Хорошо, пан Станислав! Сейчас попросим их об этом, – сказал господин Медведский и предложил Станиславу пройти с ним к роялю, рядом с которым Анна и Дмитрий все еще продолжали принимать аплодисменты и восторженные отзывы своих слушателей…

Михаил наблюдал за тем, как Станислав, Анна и Дмитрий рассаживаются по своим местам. Анна села за рояль, рядом с ней, со скрипкой в руках, встал Дмитрий. Станислав сел на стул. Закинув ногу на ногу, он положил на колено гитару и, прикрыв глаза, стал сосредотачиваться. Гости, в ожидании начала романса, замерли…

Наконец, взглянув на Анну и Дмитрия, Станислав дал им знак начинать игру и, как только первые аккорды романса поплыли по музыкальному салону, люди зааплодировали… Все были приятно удивлены, что господин Войцеховский исполняет романс под собственный аккомпанемент на гитаре.

Между тем Станислав, своим приятным бархатным баритоном уже пел прекрасный романс о любви – «Сияла ночь». Пел так, будто бы рассказывал людям историю своей собственной великой любви, которая оставила яркий след в его любящей, измученной страданиями душе… Пел он, как всегда, трогательно и проникновенно…

 
Сияла ночь. Луной был полон сад.
Сидели мы с тобой в гостиной без огней.
Рояль был весь раскрыт, и струны в нем дрожали,
Как и сердца у нас за песнею твоей.
 
 
Ты пела до зари, в слезах изнемогая,
Что ты одна – любовь, что нет любви иной,
И так хотелось жить, чтоб, звука не роняя,
Тебя любить, обнять и плакать над тобой.
 
 
И много лет прошло, томительных и скучных,
И вот в тиши ночной твой голос слышу вновь,
И веет, как тогда, во вздохах этих звучных,
Что ты одна – вся жизнь, что ты одна – любовь,
 
 
Что нет обид судьбы и сердца жгучей муки,
А жизни нет конца, и цели нет иной,
Как только веровать в рыдающие звуки,
Тебя любить, обнять и плакать над тобой!
 

Михаил с вниманием наблюдал то за Анной, с головой погрузившейся в исполнение романса, то за чувственным лицом господина Алексеева, который всем своим существом слился с колдовскими звуками скрипки, то за Станиславом, который красиво и профессионально аккомпанировал себе на гитаре и пел романс о любви «Сияла ночь».

«Ох, Станек!.. Ох, братишка!.. – усмехнулся в душе Михаил. – Ну и мастер же ты вводить людей в заблуждение, вынуждая их беспрекословно верить в то, что сердце твоё знакомо со жгучей любовной мукой и что цели у тебя нет иной, кроме как обнимать свою любимую и рыдать у ее ног. Артист ты, братишка… Великий артист»…

Ну, вот… и последние аккорды романса… Короткое молчание гостей… И… взрыв аплодисментов…

Под шум этих аплодисментов, под одобрительные возгласы окружающих Станислав потихоньку покинул музыкальный салон и до конца вечера в бальном зале так и не появился, чем очень сильно огорчил растревоженные женские сердца…

Остаток вечера господин Войцеховский провел в курительной комнате в приятном обществе господ, в большинстве своем одетых в военную форму. В дыму ароматных гаванских сигар да за одной-другой рюмочкой хорошего вина предавались все они разговорам о судьбе России, о войне и политике, о назначениях, повышениях и наградах… О благотворительности и пожертвованиях в помощь осиротевшим детям. О строительстве новых лазаретов для раненых на фронтах Империалистической войны.

А еще… о новых серебряных монетах, номиналом в 10 и 15 копеек, появившихся в обиходе и отчеканенных для России в Японии из дешевого серебра, закупленного в Китае.

А потом порассуждали о способах вложения и приумножения денег… О самых выгодных банковских капиталовложениях… О высоких процентных ставках по депозитам. Ну и, конечно же, на одну из самых животрепещущих тем для всего их мужского общества, и это, несомненно… о женщинах…