Текст книги "Звезда Серафима Саровского… Звезда любви…"

Злобно сверкнув глазами, Михаил со всей силы ударил Станислава локтем в бок…

– Понял тебя, брат… Итак… Сразу успокою тебя… Зовут твою мечту, которая в голубом, вовсе не Анной! Ольга она… Знаю только, что из хорошей аристократической семьи Левашовых эта барышня. И учится не где-нибудь, а в Париже. Однако… не в моём вкусе эта девица. Ну, посмотри на нее повнимательнее, друг ты мой любезный!.. Она же безликая какая-то… Белобрысая, курносая, веснушчатая… Один в один – пряха, что с веретеном в руках сидит в низенькой светелке у оконца, прядёт шерсть и над своей судьбой завывает…

– Ты не прав, Станек! У этой девы образ светлого Ангела… Она ангелоподобная… Я за километр чувствую, что сущность её не приемлет лжи, лицемерия. Она кротка и невинна…

– Та-а-ак… Ну, всё… Опять тебя понесло… – приостановился Станислав около открытого в конце бального зала окна, до которого они наконец-то с Михаилом добрались. – Говорил уже тебе, все они, эти девицы невинны, пока без мужского внимания и ласки. Пойди ещё разберись, чем она там, в Париже, помимо учебы занимается, – нагло усмехнулся он, подставляя свежему ветерку из окна свое раскрасневшееся лицо.

– Станек! Может, хватит?.. – присел на подоконник окна нахмурившийся Михаил. – Не знаю, как тебе, но лично мне эта барышня понравилась. Очень понравилась! Я хочу танцевать с ней!

– Ну, раз понравилась, тогда иди, представляйся ей и смело приглашай на Полонез и вальс. Уверен, сложностей у тебя с этим не будет, раз уж все присутствующие в зале гости в моем обществе тебя видели. А я поспешу к своей обожаемой Вареньке. Всё!.. Давай быстро!.. Видишь, господа Медведские и их сваты – господа Алексеевы в зал направляются. А это значит – бал начинается…

– Дамы и господа!.. – громогласно обратился церемониймейстер ко всему собравшемуся в бальной зале обществу, – попрошу поприветствовать господ Медведских, господ Алексеевых, а так же виновников сегодняшнего торжества – Эллену и Дмитрия!

Гости, расступаясь, стали приветствовать их бурными, горячими аплодисментами. Хозяева дома, дойдя до оркестрантов, остановились, и слово взял господин Медведский…

– Дорогие дамы и господа! Дорогие наши друзья! Огромное всем спасибо, что почтили нас своим присутствием в день помолвки Эллены и Дмитрия. Я и моя семья будем очень счастливы провести этот вечер и эту ночь в кругу вас, наших друзей! Желаю всем веселого праздника, прекрасного настроения, а тем, кто впервые в нашем доме, желаю новых приятных знакомств и впечатлений! И помните, что двери нашего гостеприимного дома всегда для всех вас открыты. А сейчас… бал в честь помолвки Эллены и Дмитрия объявляю открытым!..

– Дамы и господа!.. – обратился к обществу распорядитель бала, худощавый, высокий мужчина в черном фрачном костюме и с цветком бордовой розы в лацкане фрака, – танцуем Полонез!.. Кавалеры! Приглашайте своих дам, ангажированных вами на этот танец, и выстраивайтесь в одну общую колонну.

Кавалеры спешно начали приглашать своих дам на ответственный танец-шествие – Полонез.

Первой парой в колонне по два человека встала пара генерала Медведского и госпожи Алексеевой – матери Дмитрия. За ними встала пара полковника Алексеева – отца Дмитрия и госпожи Медведской. Эллена стояла в паре со своим женихом Дмитрием… Следом за ними, продолжая образовывать пары, всё выстраивались и выстраивались в одну общую колонну остальные гости бала, среди которых были Станислав Войцеховский с Варенькой Красницкой, Михаил Богдан с приглашённой им на Полонез Ольгой Левашовой…

Как только формирование колонны, состоящей из многочисленного числа пар, закончилось, тут же грянули торжественные звуки Полонеза, и распорядитель бала повел танцующих по залу. Танец-шествие, в котором приняли участие все гости, стал набирать свои стремительные обороты, выполняя вслед за распорядителем бала всевозможные танцевальные фигуры.

После Полонеза тут же заиграл вальс. Супруги Медведские первыми сделали один круг вальса по танцевальному залу, после чего к ним присоединилось всё танцующее общество. Огромный зал наполнился парами, красиво и в такт кружащимися под прекрасный аккомпанемент оркестра. Итак… начало балу было положено…

После вальса Станислав и Михаил уединились в соседнем зале у раскрытого в сад окна, где почти не было народу. Если Михаил сиял от счастья, то Станислав пребывал в дурном расположении духа…

– Вижу, с Ольгой Левашовой у тебя все неплохо? – мрачно спросил у Михаила Станислав. – Видел, как величаво вы шествовали с ней в Полонезе… и как трогательно ты кружил ее в вальсе. Я отметил для себя, что на балу ты, как в своей стихии! Кстати, – поморщил он свой нос, – куце эта пряха смотрится на твоем фоне. Одно слово – простушка…

– А я в восторге от Ольги, – искренне поделился своими впечатлениями Михаил. – Хочу пригласить ее на очередной танец. Но теперь, следуя этикету, мне надлежит представиться её маменьке.

– Ольга на балу не с маменькой, братишка. Это ma tante Ольги! Графиня Варенцова.

– Тогда пойду и представлюсь ее ma tante.

– Я сам представлю тебя ее тетушке, – упредил его действия Станислав. – Ма tante Ольги – дама дотошная. Сейчас же начнёт выяснять у тебя, кто твои родители… где родился… где крестился… А я не позволю ей углубляться в сложные перипетии твоего генеалогического древа. Постараюсь сбить её с мысли. Ни к чему ей знать того, чего ей не следует о тебе пока знать…

Со дна души Михаила поднялась волна горестной тоски. Взгляд его потупился, горделивая осанка тут же поникла… Тем самым всё его существо выказало покорность жестокой судьбе…

Станислав заметил, что его друг сильно опечалился. Он даже возжелал морально его поддержать. Но… подходящих, ободряющих для этого слов так и не сумел подобрать. И только безрадостное:

– Да-а-а уж, – вырвалось из его груди. – И ведь ничего теперь с этим не поделаешь, Михаська! – погладил он опечаленного своего друга по плечу. – Очередное безрадостное звено в цепочке событий твоей неустроенной жизни… А всё он!!! Папенька твой, барон Ордоновский, который так и оставил тебя без роду, без племени. Да ладно… Черт с ним!.. – махнул он в сердцах рукой. – Пошли, представлю тебя Ольгиной тетушке…

Станислав и Михаил направились в сторону Ольги Левашовой и ее тетушки…

– А как у тебя дела с Варенькой? – идя рядом со Станиславом, спросил его Михаил. Но, скорее всего, для того и спросил, чтобы поскорее отвлечься от постигшей его только что душевной горечи…

– Какие у меня могут быть с ней дела!.. – насупился Станислав. – Станцуем еще разок, и всё на этом!.. Пусть довольствуется тем, что на неё теперь остальные кавалеры другими глазами посмотрят. Теперь-то уж они точно заинтересуются ею. Раз сам Войцеховский пригласил барышню Красницкую на танец, значит, в этом что-то есть!.. Неплохая для нее реклама. А что касается моего интереса, то я уже поимел всё, чего хотел. Во-первых… князь Карелин испортил отношения с матерью и дочерью Красницкими. Во-вторых… его теперь не иначе, как суд чести дожидается… Помяни мое слово, братишка, они ему этого так не оставят!.. Нервишки еще потреплют… А что касается меня, то меня уже дожидается одна моя старая подружка. Сладенькая такая… желанная… Ну-ка!.. – подтолкнул он Михаила в бок. – Посмотри осторожно, как из-за третьей колонны справа в нашу сторону глазками стреляет… Кстати, неплохо знает дорогу до оранжереи господ Медведских. Там у нас с ней одно очень уютное местечко есть. Немного с ней расслаблюсь, – нагло усмехнулся он, – потом займусь еще одной дурёхой. После барышни Варвары мне сегодня долго придется раны зализывать. Не одна панночка мне сегодня потребуется, чтобы душу мою грешную успокоить… Да простит меня Небесный Иерусалим!..

– Вторая твоя барышня тоже хорошо дорогу до оранжереи знает?.. – смущённо улыбнулся Михаил.

– Нет!.. Та, вторая, она другого поля ягода. Хоть и страстная натура, но строгих правил. Да и в обществе престарелых теток она сегодня!.. Так что сильно с ней не разгуляешься. Но с ней, с этой барышней, и в танце можно получить удовольствие не меньше, чем в интимной обстановке. Так и пышет вся страстью! Огонь, а не баба! Только прикоснешься к ее руке, посмотришь в ее чёрные очи, сразу током прошибает. Ее не иначе, как легион чертей распаляет! Поэтому нетрудно представить себе, что с ней в постели творится! Ой… ей ли замуж!.. – усмехнулся Станислав. – Да ей сразу рота мужиков нужна! Кстати, давай и тебя с ней познакомлю. Она в твоем вкусе, тоже романтичная особа…

– Надеюсь, ее не Анной зовут? – расплылся в широкой улыбке Михаил…

– Нет, братишка, будь спокоен, не Анна она!.. Лизаветой ее зовут…

– Хорошо, познакомь!.. – согласился Михаил… – Но сначала пошли познакомимся с тетушкой Ольги. Я хочу с Ольгой еще и польку станцевать, которую сейчас объявят.

Знакомство Михаила с тетушкой Ольги, графиней Варенцовой, под эгидой Станислава прошло в теплой и дружеской обстановке… В том, что дед Станислава, барон Ландсбергис, души не чаял в Михаиле, графине Варенцовой, женщине лет шестидесяти пяти, очень приятной, аристократичной наружности даме, показалось вполне достаточным, чтобы надолго зациклиться на этом разговоре.

Тетушка Ольги очень хорошо знала деда Станислава, очень почитала его род, его высокие человеческие и деловые качества. Пока Станислав с тетушкой Ольги придавался воспоминаниям о деде, Михаил успел умыкнуть Ольгу на веселый танец польку. Станислав же был вынужден пропустить польку, поскольку отвязаться от разговорчивой Ольгиной тетушки оказалось делом не таким-то уж и простым. Зато ему удалось понаблюдать за развеселившимся своим другом Михаськой, который с упоением придавался веселому танцу – польке и приятному общению с симпатичной ему барышней Ольгой.

Наконец, танец закончился… Разгоряченные энергичным танцем люди стали расходиться по своим местам. Дамы и барышни обмахивали себя веерами, мужчины всё больше держались распахнутых на улицу окон.

Вернулись на свое место и Михаил с Ольгой. Миленькая на лицо Ольга просто-таки светилась от счастья. Щеки ее, впрочем, как и у Михаила, раскраснелись. Ольга тоже принялась обмахивать себя веером, взятым из рук тетушки, а Михаил в это время не сводил с неё своего восторженного взгляда и явно млел от удовольствия…

– У вас, господин Войцеховский, просто обворожительный друг!.. – глядя на Станислава большими голубыми глазами, в цвет своего платья, без тени кокетства призналась ему Ольга… – А как легко танцует! Получила огромное удовольствие от танца с ним…

– И я в восторге от вас, панна Ольга!.. – выдохнул из себя Михаил, по-прежнему не сводя с неё своих ласковых глаз. – Вы прелесть!.. Вы такая милая и искренняя девушка!.. С вами одно удовольствие общаться! С вами одно удовольствие танцевать! Вы очень грациозная и пластичная…

– А мы, любезная панна Ольга, очень приятно побеседовали с вашей тетушкой, – без особого оптимизма доложил барышне Станислав. – А теперь, милые дамы, позвольте вам откланяться… У нас с паном Богданом дела. Пошли, пан Богдан, в соседний зал, – подтолкнул Станислав плечом разочарованного своего друга Михаську в сторону выхода из бальной залы. – Постоим там, в уединённом местечке, у открытого на улицу окна… Отдышишься немного на ветерке, – зыркнул он на него с недовольством… – Может… мозги-то и просветлеют – свирепо прошипел ему на ухо…

– Станек, мне бы ещё раз хотелось пригласить Оленьку потанцевать, – искренне признался Станиславу Михаил, идя рядом с ним вдоль периметра бальной залы.

– Как, как ты сейчас сказал?.. – ядовито ухмыльнулся Станислав, – Оленьку?..

– Да, Оленьку…

– Она уже успела для тебя Оленькой стать?!! Ну и ну… Не быстро ли?.. Может, прямо тут, на этом балу, на ней и женишься?

– А ты знаешь, братишка, на этой девушке я бы женился… Не раздумывая, женился бы, – мечтательно произнес Михаил.

– Так быстро?! – ахнул Станислав. – А я думал, что ты только о лёгком амурном приключении с ней мечтал. А тут вдруг, раз… и всё так серьезно оказалось!.. Вот это да… Очевидно, это и есть та самая барышня, которая всю жизнь жила в твоем сердце, дорогу к которой оно, твоё сердце, и должно было тебе указать?..

– Пока не могу определённо сказать, – пожал плечами Михаил. – Но очень на то похоже…

– Тогда почему она не Анна? – изумился Станислав… – Сердце твое потянулось к ней, но она не Анна! Парадокс!.. Тогда как понять предсказание твоей ведьмы, которая сказала, что сердце твое потянется к женщине с именем Анна. Получается, что она, варшавская твоя ведьма, надула тебя и имя твоей женщины вовсе не Анна, а Ольга?..

– Получается, что надула… – расплылся в счастливой улыбке Михаил.

– Вот и верь этим ведьмам, Михаська! А ведь я говорил тебе, что всё это чушь! Говорил?!..

– Говорил, братишка! Говорил! – рассмеявшись, ударил Михаил Станислава в плечо. Станислав незамедлительно ответил ему тем же…

Наконец, друзья покинули зал для танцев и оказались в большой соседней зале, сплошь заставленной корзинами с цветами. Вокруг было безлюдно, почти все окна в помещении были распахнуты настежь. Станислав подтолкнул Михаила в сторону большого отворённого на улицу окна, находящегося в уединенном местечке, около которого они и остановились.

– Давай, постоим тут, Михаська! – предложил ему Станислав. – Помечтаем, подышим воздухом, напоённым запахом хвои, цветов табака и ночной красавицы. Ты же любитель таких впечатлений?..

Из окна подуло приятным, освежающим ветерком… На улице была уже глухая ночь, но, несмотря на это, вокруг усадьбы было достаточно светло за счёт зажжённых повсюду фонарей. Фонари так же хорошо освещали и площадь перед центральными воротами усадьбы, которая сплошь была заставлена экипажами веселившихся на балу господ. Поодаль, поближе к небольшой рощице, вокруг разожжённого костра сидели кружком кучера…

С высоты второго этажа очень живописно смотрелась центральная аллея усадьбы, по обеим её сторонам, до самых центральных ворот, засаженная разнообразными красочными цветами. А еще завораживал фонтан, струи которого бились куда-то высоко-высоко в небо, искрились в свете зажженных повсюду фонарей и с приятным шумом падали обратно в чашу фонтана, наполненную прозрачной, сверкающей разноцветными искрами водой.

Михаил устремил взгляд в глубину ночного небо… Среди миллионов россыпей звезд он без труда нашел знакомую ему, очень далекую, но самую красивую и загадочную звезду. Переливаясь всеми цветами радуги, она, словно магнит, притянула его внимание к себе.

Михаил еще с детства полюбил эту звезду и даже знал, как она называется. Её имя подсказала ему его старенькая бабушка Михайлина Кулевич – мама его матушки Ганки, благоприветливая и очень чувствительная женщина. Она сказала ему, что имя этой звезды – «Звезда Серафима Саровского». По ее словам, названа она так в честь дивного старца Серафима Саровского, который был избранником Божиим от рождения своего, и который, в течение своей жизни, несколько раз удостаивался чудесных явлений Царицы Небесной и самого Иисуса Христа во славе, окруженного силами небесными – Ангелами, Архангелами, Херувимами и Серафимами.

А еще бабушка рассказала ему, что старца Серафима Саровского всегда очень почитали все жители их деревни, которые в большинстве своем были людьми православными. А некоторые из них даже ходили в город Саров, где посещали праведника в его обители – в келье, которая у него была в лесу.

Отец Серафим всех страждущих принимал к себе охотно, независимо от того, бедняк перед ним или богач.

Делясь потом своими впечатлениями с односельчанами, полученными от посещения отца Серафима, все они говорили, что беседы с ним согревали их сердца и озаряли умы светом духовного разумения. В каком бы греховном состоянии не находилась совесть человека, старец принимал всех с любовью. Потоки слез при общении с ним вырывались из глаз даже у людей с жёстким сердцем. Мало того, отец Серафим исцелял людей от любых болезней, благословлял, предлагал желающим душеспасительное слово.

А когда старец умер и душа его вознеслась в небо, девушки их деревни, любившие сиживать вечерами на завалинках своих домов, стали вдруг замечать в небе небольшую, но очень красочную звездочку, которая своей магической красотой всё манила и манила их взгляды к себе. Одна из девушек однажды выкрикнула:

– Да ведь это сам Серафим Саровский на нас с неба смотрит. Давайте попросим у него, чтобы благословил нас на красивую любовь.

С тех пор так и повелось… Все девушки деревни, назвав эту красивую звездочку «Звездой Серафима Саровского», стали из поколения в поколение молить её о большой и светлой любви… А когда стали замечать, что и в самом деле помогает, стали называть ее еще и «Звездой Любви».

Вот и она, бабушка Михаила, благодаря этой звездочке обрела сильную и верную любовь со своим мужем Мциславом Кулевичем, дедом Михаськи. Да и матушка Михаила, Ганка, тоже благодарила эту же звездочку за ту невероятно нежную любовь, которую она даровала ей и ее мужу Селивестру Богдану.

Эта звездочка всегда казалась Михаилу живой, поскольку у него складывалось ощущение, что она дышит. Дышит часто-часто, на каждом своем выдохе отправляя во Вселенную всё великолепие своих красочных оттенков. Каждый вечер, с самого раннего детства, он разговаривал с этой звездой, доверял ей свои сокровенные тайны и свои мечты. Рассказывал ей о своих проблемах, и она, словно преданный его друг, внимала каждому его слову, а затем верой и правдой хранила все его секреты в себе…

Михаил долго любовался «Звездой Серафима Саровского», потом… перевёл взгляд на Станислава. Он засмотрелся на своего друга. Засмотрелся на его красоту. Высокий, грациозный, холеный Станислав, заложив руки в карманы брюк, стоял у окна зала, открытого настежь уже вступившей в свои законные права августовской ночи, и, устремившись взглядом куда-то вдаль, отрешенно раздумывал о чем-то своем. Он излучал отчуждение ко всему его окружающему, выглядел немного усталым, сильно бледным… Легкий ветерок из окна играл золотистыми прядями его кудрей, но он не замечал этого, как и не замечал стоящего рядом с собой своего друга Михаську, продолжающего с упоением любоваться им.

– Поражаюсь твоей красивости, братишка, – тихо вымолвил заворожённый Михаил. – Если бы ты только знал, насколько ты сейчас красив!.. А ещё, непонятно отчего, очень-очень бледен… Да, да! Ты сейчас очень бледен, братишка… Бледен, словно отдаленная от солнца преисподняя…

– Словно отдаленная от солнца преисподняя? – даже не взглянув на него, переспросил его Станислав.. – Странная аналогия на мою бледность, – едва повёл он плечом…

– Сам не знаю, почему мне в голову пришла именно такая аналогия на твою бледность… Но ты сейчас, Станек, действительно фантастично бледен. Ощущение, что ты наполнился изнутри лунным светом…

– Что ж тут удивительного! На небе – почти полная луна… Посмотри, как её бледносеребристый величественный шар все выше и выше поднимается из-за леса. Несомненно, что бледность моему образу придает именно её свет, падающий сейчас на меня.

– Ты мне сегодня, Станек, признался в том, что с раннего детства пытаешься представить себе, как внешне выглядит Люцифер. Тот самый Люцифер, который некогда, пока не был изгнан Богом с Небес, был Архангелом Люцифером, призванным защищать Эдем от злых сил.

– Да!.. Это так! – всё так же вглядываясь в глухую ночь, отчуждённо сказал Станислав. – Я часто пытаюсь представить себе образ Люцифера, потому что мне всегда хочется понять, как выглядит хваленая Его красота. Много старинных книг перелистал я, на страницах которых был изображен этот мятежный падший Ангел, являющий собой само совершенство и олицетворяющий образ «утренней звезды». Всматриваясь в увиденное, я всегда пытался сравнивать свое видение, свою философию о Нем с видением художников и скульпторов, некогда работавших над его образом, представлял себе, как бы сам изобразил Люцифера.

– Нашел, что искал?..

– И да… и нет… А сегодня, когда взглянул на тебя какими-то другими глазами, сразу же решил для себя – вот он, именно он, этот высокий, красиво сложенный синеглазый брюнет с утонченными чертами лица, скорее всего, и являет собой всё то великолепие, которое, на мой взгляд, могло бы быть присуще внешнему образу Люцифера. С тебя бы я и ваял его образ, братишка!.. Именно с тебя!..

– А у меня, Станек, другое мнение на этот счет, – тихо рассмеялся Михаил… – На мой взгляд, ты, именно ты олицетворяешь собой внешнее подобие Люцифера. Для меня Люцифер – это, как и ты, высокий, златокудрый молодой мужчина с карими глазами. И знаешь, когда я сейчас смотрел на тебя, мне почему-то вдруг полезли в голову строки из одной известной притчи:

 
«…Он обликом был светел, как Луна,
Высок и строен телом, как сосна,
Спросил сновидец: «Ты ль передо мною
Столь ангельскою блещешь красотою?
Как Солнце, красота твоя цветет,
А ты известен в мире, как урод!
Тебя художник на стенах чертога
уродиной малюет длиннорогой…»
«Увы… Мой лик художник искажает…
Он враг мне!.. Ненависть ко мне питает»…
 

Помнишь эти стихи, Станек? Помнишь, кому они принадлежат?

– Конечно, помню… Это Саади Ширази. Персидский поэт и философ.

– И не просто философ, Станек…. еще и всевидящий пророк!.. Вот что важно!.. – добавил к его словам Михаил. – Возможно, поэтому и сумел он так красочно описать того, кого ему самим Провидением дано было узреть, и это… Люцифера. Ведь совсем не исключено, что Саади Ширази именно о себе в этих стихах пишет. Сам в роли сновидца выступает и сам с Люцифером во сне общается. Как думаешь, Станек?..

– Всё может быть, Михаська… Всё может быть… Только вот всё хочу спросить тебя, почему же ты дальше не читаешь эту притчу?..

– Дальше не надо… Ночь на дворе, Станек…

– Люцифера боишься?

– Боюсь…

– Тогда я не боюсь, – сказал Станислав и продолжил читать то, о чем умолчал Михаил…

 
«...Как по велению магического жезла,
По низвержении краса Врага исчезла:
Он грязью смрадною покрылся в краткий миг,
Ужасной мордою стал светозарный лик,
Уста ощерились клыкастой пастью зверской,
Конечность каждая предстала лапой мерзкой,
Щетиной черною вся кожа обросла,
Взметнулись жуткие драконовы крыла…»
 

Михаил настороженно выслушал Станислава, прочитавшего продолжение притчи каким-то приглушенным, монотонным голосом и всё с тем же отрешенным взглядом, направленным в глубину августовской ночи.

– Ну?.. И что же тебя, Михаська, так сильно в Люцифере пугает?..

– Как что?.. Не нравится мне, что Он то и дело свои образы меняет, отчего трудно предположить, что больше присуще Ему – красота ли, уродство ли? Это говорит о Его непредсказуемости и непостоянстве. А это страшит…

– Все правильно, Михаська… Именно о том, что Сатане присущи две Его составляющие: неземная Его красота и омерзительная Его уродливость, и толкует нам в притчи философ Саади Ширази. Но ведь это касается не только внешнего образа Люцифера, самое страшное, что это суть его натуры. Вот где ужас! Ведь он оказывает влияние на судьбы людей! Потому-то наши судьбы столь переменчивы… То всё у нас прекрасно… то всё ужасно…

– Хватит об этом, Станек!.. Хватит!.. – достав четки из кармана брюк, принялся перебирать их в пальцах Михаил. – Не стоило Его на ночь глядя поминать… Сам прекрасно знаешь, что Сатану всегда магнитом тянет к тем, кто о нём думает и говорит…

– Можно подумать, Господь любит, когда мы, люди, то и дело Его дергаем. Другими словами, имя Его без надобности всуе поминаем. А разве мы, люди, принимаем это к сведению, если на каждом шагу только и слышно: «О, Господи!.. О, Господи!..». Может, тем самым и гневим Его, Господа нашего, за что он нас потом и наказывает. А ведь бывает, что и чёрта раз двести на дню помянешь, и ничего плохого не случается. И вообще, Михаська, я склоняюсь к мысли, что Сатана и Господь – это не две отдельные друг от друга личности, а две ипостаси, составляющие единое целое одного Сверхчеловека. Нами, людьми, не иначе, как Сверхчеловек управляет. Сверхчеловек, составляющие которого – красота и уродство, добродетель и пороки, возвышенность и низменность… Да и мы, люди, состоим из тех же двух ипостасей… Ипостасей добра и зла… Всего в нас вдоволь – и хорошего, и плохого. Мы-то ведь по Его подобию созданы!.. По подобию Сверхчеловека…

– Не знаю, Станек, не знаю… Знаю только, что Библия на обратном настаивает. В Библии говорится, что Господь и Сатана – это два независимых друг от друга Могущества, которые чужды и ненавистны друг другу!

– Прекрасно помню, на чём настаивает Библия, – нахмурился Станислав. – Только тогда не ясно, почему два этих Могущества не одержали до сих пор один над другим победы?.. Почему Всемогущий Господь, по определению, более сильный, нежели Сатана, не расправился до сих пор с Ним, со своим противником?.. Или… не так уж Он, Господь, Всемогущ?..

– Известно почему!.. Господь попускает своему Антиподу, Сатане, искушать нас, людей, для того, чтобы удостовериться в силе и крепости нашей веры в Него.

– До чего же интересная философия! – скептически усмехнулся Станислав. – Да ведь это то же самое, если бы врач отказался помочь своему пациенту ради того, чтобы удостовериться в силе и крепости его организма. Чушь!.. Полнейшая чушь, Михаська… И всё-таки я продолжаю настаивать на том, что Бог не трехипостасен, как нам внушают Библия и церковь, то есть: Отец, Сын, Святой Дух, а двухипостасен, как уже об этом упомянул я… Одна его ипостась – Христос, Иегова, Аллах, Кришна и далее по списку. Вторая Его ипостась – Сатана! Люцифер! Армагеддон!.. А всё вкупе, это и есть Сверхчеловек – одна и та же личность с двумя ее составляющими… И бороться сам с Собой этот Сверхчеловек вовсе и не собирается!.. Его вполне устраивает тот порядок вещей в мироздании, который Он сам придумал и сам же создал. Который был, есть и будет неизменным до скончания веков. Понятно… это всего-навсего моё философское воззрение… Настоящее познание природы Сверхчеловека – это тайна о семи замках. И тайна эта, судя по всему, кроется в древе познания Добра и Зла. В том самом древе Добра и Зла, что в Раю растет. И, может, поэтому, некогда обращаясь к Адаму, Господь сказал ему: «Любые плоды с любого древа в этом саду можешь вкушать. Только от древа познания Добра и Зла плодов не вкушай, ибо смертью умрешь». Очевидно, потому-то и сказал так, что не желал, чтобы человек узнал, что древо познания Добра и Зла – это и есть познание Его самого!.. Познание того, что Он – и Добро, и Зло в одном лице, а не две разных Личности, как вводит нас в заблуждение Библия…

– Станек, – покачал в недоумении головой Михаил, – я смотрю, ты дерзнул размышлять над природой самого Господа? Не боишься?..

– Боятся дураки, Михаська, а умные задают вопрос. Познание Господа – это, всего-навсего, мой путь к Нему. Да пусть Он простит меня за это! – перекрестился Станислав.

– Что-то мы расфилософствовались с тобой, Станек, – заволновался Михаил. – Грешим мы, разворачивая дискуссию на эту тему, да еще на ночь глядя. Все-таки я склоняюсь к тому, что мы, люди, не должны вдаваться в подобные размышления! Наше дело – слушаться ксендза и всего того, что прописано в Святом Писании….

– Прекращай!!! – нахмурился Станислав. – Ненавижу в тебе, пан Богдан, черту излишней покорности!.. Говорил уже, что излишнее послушание формирует в человеке раба! А мы не рабы!.. Рабы те, которым еще предстоит добыть свою свободу. А мы – люди свободные, и это значит – должны стремиться к совершенству. А если начнем свято верить всему тому, что прописано в Библии, и зацикливаться на том, что вдалбливает в наши головы церковная братия, так и останемся навсегда примитивными людьми, для кого Библия и писалась. Да и не будем забывать о том, что Библия в своих текстах может содержать ошибки и неточности, по причине того, что её первоисточник писался на древнееврейском языке – на иврите, который впоследствии мог быть неправильно переведен на современней язык. Поэтому мы, люди, любые полученные нами знания должны непременно сопоставлять со своим мироощущением. Для этого нам и дан Господом разум. Разум, чтобы размышлять… И самое главное, нужно научиться слышать и слушаться свой внутренний голос. Уж он-то нас никогда не подведёт…

– Правильно, Станек! – улыбнулся Михаил. – Тем более, если брать во внимание, что внутренний наш голос – это голос самого Ангела-Хранителя, – добавил он…

– В том-то и дело, пан Богдан, что так оно и есть. И доказательством тому являются слова самого Господа, обращенные к человеку: «…Вот, Я посылаю перед тобою Ангела Моего хранить тебя на пути и вести тебя в то место, которое Я приготовил тебе. Блюди себя перед лицом Его и слушайся гласа Его. Не упорствуй против Него, потому что Он не простит греха вашего, ибо имя Мое в Нем»… Одним из важных аспектов в сказанном тут Господом является Его наставление: «Слушайся гласа Его»!.. Поскольку именно этот внутренний глас, который человек постоянно слышит в своем сознании, и является голосом того, кто с ним общается на протяжении всей жизни. А значит – это и есть голос самого Ангела-Хранителя!

– Правильно говоришь, Станек!.. – охотно согласился с его размышлениями Михаил. – А если ещё постараться не упустить из виду слова Господа: «…ибо имя Мое в Нем», то можно смело предположить, что наш Ангел-Хранитель – это и есть сам Господь. Вот видишь, Станек, как интересно получается; люди ищут Господа, спорят, есть ли Он, нет ли Его, а Он совсем рядом, да еще неустанно общается с нами в нашем сознании. Однако… не к добру все эти разговоры, да еще на ночь. Нек добру, – снова заволновался Михаил. – Jezus Maria, не к добру! – начал он опять перебирать свои четки…

Станислав, на очередное беспокойство друга, только ласково погладил его по плечу…

– Не бойся, Михаська!.. Будем уповать на то, что Господь не прогневается на наши с тобой размышления и не нашлет своих злых Демонов метать на нас стрелы. А если мы Его всё-таки прогневали своими дерзкими соображениями, давай помолимся Ему! Помолимся прямо сейчас. Господь услышит нас и простит!.. Ты готов к молитве, брат Михаська? Помнишь, как тогда, давно-давно, еще в детстве, когда мы вместе с тобой молились перед сном Господу нашему и Пресвятой Деве Марии?

– Я всегда готов к молитве, Станек. Моя душа всегда рядом с Господом…

– Тогда давай, помолимся, Михаська…

– Давай, помолимся, Станек!..

И… устремив глаза в небо, Станислав и Михаил утихли… Лица их сделались одухотворенными, губы едва слышно шептали слова молитв…

– O mój Boże, dla którego żyje, w którego wierze, w którym całą moją nadzieję i ufność pokładam!

Wysłuchaj mnie – bo Ty wszystko możesz! Natchnij mnie, Radź mi, Utrzymuj mnie, Umocnij mnie, Ułagodź mnie, Wstrzymuj mnie, Broń mnie, Zasłoń mnie, Prowadź mnie, Pociesz mnie, Błogosław mnie, Czuwaj nade mną, Ucz mnie, Oświeć mnie, Przestrzeż mnie, Podnieś mnie, Uspokуj mnie, Przepuść mi, Zbaw mnie. Amen.