Текст книги "Всё имеет свою цену"

Глава 55

Проникающие в окна лучи яркого солнца, сменившего серую утреннюю изморось, вовсю поджаривали помещения убойного отдела, подтверждая правоту синоптиков, которые на ближайшие несколько дней напророчили приход полосы высокого давления. В кабинете Конрада Симонсена проходило совещание, на котором кроме него самого присутствовали Графиня, Поуль Троульсен и Эрнесто Мадсен. Все обливались потом, а трое мужчин к тому же выглядели смертельно усталыми; лишь у одной Графини вид был относительно свежий, в чем, разумеется, ей немало помогал умело наложенный макияж. Украдкой зевнув, Поуль Троульсен поинтересовался у шефа:

– Мы чего-то ждем?

– Ничего, просто я пытаюсь собраться с мыслями.

Взглянув на Конрада Симонсена, пожилой сыщик решил, что начальник выглядит еще более напряженным, чем накануне, попутно отметив, что и у Графини сегодня также непривычно строгий и суровый вид. В общем-то, это было неудивительно: время шло, но ни женщин, ни Андреаса Фалькенборга обнаружить все еще не удавалось, и с каждой лишней минутой шансы на благоприятное разрешение ситуации таяли буквально на глазах. Поуль снова, на этот раз уже ни от кого не скрываясь, зевнул во весь рот.

Графиня тоже зевала – в течение всей ночи и первой половины дня ей пришлось организовывать и принимать самое непосредственное участие в поисках обеих женщин – прежде всего чуть ли не во всех разбросанных по стране часовнях и склепах. Это была нудная и кропотливая работа, которая после стадии планирования заключалась для нее почти исключительно в ожидании. Да, единственное, что теперь ей оставалось, это ждать и надеяться. Нервное вздрагивание кожи вокруг глаз красноречиво говорило о ее состоянии. Кончиками пальцев она легонько помассировала виски и в очередной раз попыталась убедить себя в том, что надежда на счастливый исход все еще не утрачена. Затем она осторожно покосилась на шефа, который сидел, зажмурившись и, казалось, отрешившись от всего происходящего. В течение последних трех суток он вкалывал как проклятый, заставляя и всех остальных выкладываться на всю катушку. При этом он вел себя как истинный деспот, не принимая во внимание никакие соображения личного порядка, в результате чего все сотрудники отдела уже с ног валились от усталости. Точно то же самое можно было сказать и о нем, хотя сам он в этом вряд ли бы когда-нибудь признался. После вчерашнего совещания в верхах он стал еще более замкнутым, чем обычно, и теперь даже ей нелегко было до него достучаться.

Наконец он сказал:

– Теперь нам необходимо выяснить лишь одно: где в настоящий момент находится сам Андреас Фалькенборг, а также где расположен его склад. Кое-что новое в этом смысле нам могут дать сведения о найденном у него ключе, его автомобиле и компьютере, а также те розыскные мероприятия, которые по моему указанию проводятся с сегодняшнего утра в часовнях и склепах. Итак, Поуль, что касается его машины. Доложи о положении дел в данном вопросе.

Поуль Троульсен извлек свой блокнот, немного полистал его и сказал:

– Для начала мне хотелось бы отметить, что Полине фактически удалось добыть веские улики против Андреаса Фалькенборга. Я только что беседовал с Вибеке Беренс, которая, по всей видимости, состояла в любовной связи с Катериной Томсен в 1996 и 1997 годах, и оказалось, что она знала Андреаса…

Конрад Симонсен негромко напомнил:

– Его автомобиль, Поуль. Все остальное в настоящий момент неважно.

На какое-то мгновение Поуль Троульсен, казалось, был сбит с толку, однако затем, вероятно, полностью признав правоту шефа, сказал:

– Да-да, конечно. Прошу прощения, просто я чертовски вымотался. Значит так: с тех пор, как его объявили в розыск, автомобиль был замечен более чем в 50 местах в столичном регионе. В том числе только за последние два часа – после того, как было разослано сообщение, что теперь он красного цвета, – нами получены 15 подобных сообщений. Наиболее интересное из них – с парковочной стоянки возле железнодорожной станции «Сковлуне», которая расположена в десяти километрах к северу…

– Мы все прекрасно знаем, где находится станция «Сковлуне». Нам известно, что он там делал?

– Да, ел сосиски у передвижной палатки. Одна женщина улучила момент и сняла на мобильный телефон и его самого, и машину, после чего позвонила нам, однако когда мы прибыли на место, он уже скрылся. Однако теперь мы по крайней мере точно знаем, что машина у него действительно красная.

Следующий вопрос задала Графиня:

– Сколько времени прошло до прибытия полиции? Я имею в виду, до установления плотного наблюдения, а не до момента приезда первого сотрудника.

– Менее получаса. Это были люди из ПСК – они работают достаточно быстро.

– Полчаса? И ты говоришь, что это быстро? Мне так вовсе не кажется.

– Это из-за того, что ты не совсем себе представляешь, как все устроено. Если бы данную акцию проводили наши люди, им потребовалось бы минимум…

Конрад Симонсен перебил его:

– О’кей, о’кей. Давай дальше. Где еще его видели?

– В 8.35 у киоска, а потом в магазине стройматериалов поблизости от станции «Буддинге». Там он приобрел десять мешков сухой бетонной смеси, расплатившись за них наличными. Это было в 9.16.

Эрнесто Мадсен спросил:

– А они-то ему зачем понадобились?

Поскольку данная информация для Конрада Симонсена была уже не новостью, у него хватило времени, чтобы хорошенько все обдумать и ответить:

– К сожалению, первое, что приходит на ум, по здравому размышлению – для того, чтобы заделать отверстие в полу где-то в погребе. Можешь сам догадаться, с какой целью сделано это отверстие.

Психолог парировал:

– Догадаться, конечно, несложно, однако, быть может, это вовсе не такая уж плохая новость.

– Что ты имеешь в виду?

– Не думаю, чтобы он стал убивать кого-то из них до тех пор, пока все основательно не подготовит, а это означает, что первое убийство он никак не мог совершить до первой половины сегодняшнего дня. Это уже кое-что. Второе же убийство в таком случае он, вероятно, запланировал на завтра.

Поуль Троульсен выразил общее мнение, подытожив:

– Да уж, ничего не скажешь – радужные перспективы. Однако так или иначе у нас есть и еще кое-какая свежая информация о том, где он побывал сегодня. Мы только что обсуждали это с Мальте. Речь идет о том, что удалось засечь сигнал, поступивший на его звуковой сервер, или как там еще это у них называется.

Графиня удивилась:

– Звуковой сервер?! Впервые слышу.

– Какая-то техническая штучка. Честно говоря, полностью объяснить тебе, что это из себя представляет, я и сам не смогу, однако там у него хранятся звуковые файлы – в том числе и записи, сделанные в домах у Симона и у тебя. Все его микрофоны и приемники подсоединены к некой сети. Если хочешь уточнить детали – можешь переговорить с Мальте. Как бы то ни было, но он вошел на этот свой сервер с компьютера в Люнгбю в 12.41, то есть всего полчаса назад, однако, к сожалению, это было сделано через незащищенную беспроводную сеть, а также…

Поуль Троульсен снова сверился с блокнотом:

– IP адрес неизвестен, точнее над этим пока трудятся – хотя, как все это делается, я толком не понимаю. Тем не менее мы с большой долей уверенности можем утверждать, что без двадцати час он был в Люнгбю в районе площади Ульрикенборг.

– А мы знаем, заходил ли он на этот свой сервер до сегодняшнего дня и вообще, как часто он его проверяет?

– Над сбором этих данных сейчас работают. Отследить его и так оказалось весьма непростым делом: первые результаты стали поступать лишь тогда, когда благодаря усилиям Интерпола удалось засечь физическое месторасположение сервера – где-то там в Англии. А все наши внутренние системы компьютерной защиты он обходил, посылая сигнал через США. Прошу извинить, если все это звучит не совсем грамотно, но я лишь пытаюсь повторить то, что слышал по этому поводу от других.

– Ничего страшного, просто скажи, что конкретно нам это может дать в практическом плане?

– Мы сможем отследить, где именно находился ноутбук Фалькенборга, а поскольку он, вероятнее всего, возит его с собой, то, значит, и его автомобиль, при условии, конечно, если он регулярно связывается с сервером.

– Когда это будет возможно?

– Мне они обещали, что постараются добиться этого через час, который, в общем-то, уже на исходе. Торопить их, по-моему, не стоит – они и так пытаются работать как можно быстрее.

– А ты все же попробуй надавить.

Поуль Троульсен покорно достал мобильный телефон и вышел за дверь. Чуть погодя он вернулся:

– Через пять минут они обещали прислать нам карту и список засеченных ими точек.

Конрад Симонсен оживился:

– В нашем техотделе есть одна дама, специалист по географическим информационным системам – мне кажется, это так называется. На основании анализа этих данных она, очевидно, могла бы вывести…

Поуль Троульсен перебил начальника:

– Она уже давно сидит наготове у меня в кабинете в компании двух математических светил из Копенгагенского университета.

– Замечательно. О ключе скажу я сам, хотя говорить тут, к сожалению, практически нечего – классическая пустышка. Номер на нем совпадает с номером висячего замка, который им открывается; данный конкретный комплект был продан в составе большой партии магазину скобяных изделий около десяти лет назад. Подобные пронумерованные замки с ключами, разумеется, приобретаются в первую очередь теми, кто использует сразу по нескольку висячих замков примерно на одной достаточно ограниченной территории. Что, однако, вовсе не обязательно – замок мог быть куплен и в розницу. Вполне вероятно, что ключ этот как раз и является ключом от склада преступника, однако с помощью его одного едва ли возможно будет определить, где именно данный склад расположен.

В этот момент в дверь кабинета постучали. Графиня впустила полицейского, который передал ей какой-то конверт и сразу ушел. Вскрыв конверт, Графиня достала из него карту столичного региона, развернула ее на столе и принялась торопливо зачитывать прилагавшийся к ней список. Остальные тем временем внимательно изучали карту. Поуль Троульсен заметил:

– Это просто невероятно, насколько свободно он разъезжает в то время, когда все вокруг разыскивают его машину. При этом я имею в виду не только нас. Ведь с не меньшим рвением его ищут и таксисты, и почтальоны, и курьеры-велосипедисты, да и вообще все бдительные граждане.

Конрад Симонсен сказал:

– Я по-прежнему убежден, что его обнаружение – лишь вопрос времени. Вполне возможно, что ему просто невероятно везет. Наверняка часть уже поступивших к нам сообщений с информацией о его местоположении совпадет с данными этой карты. Кстати, сколько всего пунктов на ней отмечено?

– Шестнадцать, пять – за сегодняшний день.

– Эрнесто, как ты полагаешь, что он делает? Он преспокойно разъезжает себе, как будто он невидимый, и при этом, на первый взгляд, без какого-либо определенного плана.

– До тех пор пока он еще не убил этих женщин, он просто не может сосредоточиться ни на чем другом – в том числе и на вопросе собственной безопасности. Как он поступит впоследствии – сложно сказать, не думаю, что он сам это знает. Тем не менее надо полагать, что рано или поздно в его поведении возникнет такая фаза, когда он станет в большей или меньшей степени инертен, и на протяжении всей этой фазы он едва ли решится покинуть места, которые ему хорошо знакомы.

– А когда эта фаза окончится, что тогда?

– Он наверняка попробует сбежать. Я бы сказал, вероятнее всего, в Швецию – ведь там он раньше уже бывал. Но как долго…

В этот момент зазвонил мобильный телефон Конрада Симонсена, который тут же приказал:

– А ну-ка, тишина! По нему мне звонят лишь в случаях экстренной важности.

Все моментально умолкли; несколько секунд главный инспектор слушал, после чего коротко поблагодарил и закончил разговор. Обернувшись к сотрудникам, он без особой радости спокойным тоном сказал:

– Все, Фалькенборг вычислен; ПСК обложила его железным кольцом, так что теперь ему от нас не уйти.

– Где он сейчас?

– В банке в Ляйре, только что опять заложил на хранение свою гнусную маску. Группа экспертов уже выехала туда, вот только… Проклятье! Оказалось, на внутренней стороне маски он ставил метки помадой – там сейчас четыре старых и одна новая, совсем свежая.

Поуль Троульсен негромко спросил:

– Ты считаешь, что одна из женщин мертва?

Все сотрудники отдела как по команде повернулись к Эрнесто Мадсену, который, виновато пряча глаза, нехотя выдавил:

– Да, все указывает на то, что одну из них он убил своим обычным способом. А я-то надеялся, он попытается сначала убедиться…

Его перебили.

– А что со второй?

– Не имею ни малейшего представления. Он ведь вернул маску в банковскую ячейку, значит что-то там пошло не так, как он планировал.

Графиня со слезами в голосе спросила Конрада Симонсена:

– Когда можно рассчитывать на ответ?

– Самое раннее – ночью, они мне позвонят.

Эрнесто Мадсен не понял:

– Ответ – на что?

– На анализ ДНК, который определит, кому из них он мазал губы этой помадой.

Теперь уже Графиня, не скрываясь, плакала, но и при этом ей удавалось все еще настолько сохранять присутствие духа, чтобы подумать о других:

– Ни Арне, ни их родственникам об этом знать не следует. По крайней мере, пока мы не получим результаты анализа ДНК.

Психолог, шмыгнув носом, спросил:

– Как долго человек может обходиться без еды и питья, если предположить, что одну из них он все же оставил в живых?

Промокнув платком застилающие глаза слезы, Графиня ответила:

– Еда – не такая уж большая проблема. Обычно умирают от недостатка влаги. Она молода – и это хорошо, а вот жара – серьезный недостаток. Пять-шесть дней, потом положение превратится в критическое. И еще меньше, если она больна и вообще в плохом физическом состоянии. Многое зависит также от силы воли.

Внезапно у нее возникло такое чувство, будто собственные слова она воспринимает как бы со стороны. В сознании ее всплыло омерзительное четверостишие, которое она слышала от ясновидящей из Хойе Тострупа. Оно заполняло собой все сознание Графини, не позволяло ей думать, мешало сосредоточиться.

Конрад Симонсен вовремя заметил ее состояние.

– Эй, Графиня, а ну-ка, возьми себя в руки. Нам еще работать и работать.

Подавив подступающие к горлу рыдания, она кивнула. Конрад Симонсен одарил ее нарочито равнодушным взглядом. Даже у Поуля Троульсена влажно блестели глаза и нервно подрагивали руки. Звенящим от с трудом сдерживаемых слез голосом он сказал:

– Мне кажется, я знаю, что там могло произойти. Наверное, Полина, улучив момент, вытащила и проглотила свои контактные линзы. Ну, а теперь, Симон, самое время его брать, потому что он никогда…

Конрад Симонсен гаркнул так, что у окружающих зазвенело в ушах:

– Никто не будет его брать, ясно?! А ты, Эрнесто, будешь отвечать всем и каждому, кто спросит, что абсолютно убежден – этот гад еще во что бы то ни стало вернется к своему логову. Мне абсолютно наплевать, какую психологическую подоплеку ты там выдумаешь, просто делай так, как я тебе говорю! Я не желаю его сейчас арестовывать. Надеюсь, вы все это поняли?!

Не понять его было трудно.

В этот самый момент на пороге появился Арне Педерсен. Молча войдя в кабинет, он застыл в самом дальнем углу. Графиня задала ему какой-то вопрос и получила односложный ответ, Поулю Троульсену повезло еще меньше – ему Арне вовсе не ответил. Тогда его оставили в покое – все равно никакого вреда от него ждать не приходилось. Вскоре вслед за тем поступили новые сведения об Андреасе Фалькенборге. Он проживал в небольшом отеле «Гранд», расположенном почти в самом центре городка Херлев – причем въехал туда всего три дня назад. Конрад Симонсен озвучил Графине краткие инструкции:

– Сюда уже направляется шеф ПСК, встретить его поручаю лично тебе. Вероятно, у него будет с собой какое-нибудь электронное оборудование, с помощью которого мы сможем отслеживать перемещения Андреаса Фалькенборга на экране. В качестве командного пункта подготовь наш большой зал заседаний. Я собираюсь отъехать максимум на пару часов, но мобильный свой выключу, так что связи со мной все это время не будет.

– Что это еще за командный пункт?

– Не бери в голову, просто я так выразился. Но у нас должна быть возможность следить за его действиями на большом экране. Да, и закажи в столовой воду и бутерброды… Черт, ну что мне в самом деле, самому прикажешь заниматься всеми этими мелочами?

– Не волнуйся, я все поняла. Командный пункт так командный пункт – между прочим, не такое уж плохое название.

Поуль Троульсен был, казалось, удивлен сверх меры:

– Куда это ты, скажи на милость, собрался? Неужели в настоящий момент что-то может быть важнее?

Графиня уже настолько овладела собой, что, быть может, даже излишне резко оборвала его:

– Занимался бы ты лучше своими делами, Поуль, а о том, что делать ему, Симон уж как-нибудь сам позаботится.

Поуль Троульсен даже отпрянул – он никогда не слышал, чтобы Графиня говорила так жестко.

Глава 56

Конрад Симонсен встретился с Маркусом Кольдингом в лесу Харесков; по иронии судьбы встреча состоялась буквально в трех километрах от того места, где в настоящее время отчаянно боролась за жизнь Полина Берг. Они вышли из автомобилей и прогулочным шагом побрели по лесной тропинке, наслаждаясь теплой солнечной погодой. Для начала Конрад Симонсен поблагодарил собеседника за помощь в установлении личности финской девушки Элизабет Юутилайнен, в ответ на что Кольдинг лишь равнодушно пожал плечами. Их последующий разговор оказался откровенно жестким, прямолинейным, но в то же время одинаково полезным для обоих. Что для одного – жизнь, для другого – смерть. Это замечание, которое Конрад Симонсен услышал из уст шефа ПСК после заседания в министерстве юстиции, начало превращаться в кровавую реальность. Маркус Кольдинг долго обдумывал предложение начальника убойного отдела, после чего вполне нейтральным тоном озвучил свое резюме:

– Итак, я похищаю этого убийцу-маньяка и пытаю его до тех пор, пока он не скажет, где прячет женщин. Взамен ты называешь мне имя предателя, который, как ты утверждаешь, засел в моей организации.

– Ну да – простая сделка.

– А этот психопат… Кстати, как там его зовут? Что-то я запамятовал.

– Андреас Фалькенборг.

– Он тебе нужен живым?

Они сделали еще десяток шагов, прежде чем Маркусу Кольдингу стало ясно, что ответа он не дождется. В продолжение беседы он деловито сказал:

– О’кей, все понятно.

Разногласия возникли лишь при обсуждении вопроса о том, когда Маркус Кольдинг получит информацию о «кроте». Конрад Симонсен твердо стоял на своем:

– Не раньше, чем тебе удастся его разговорить.

– А откуда мне знать, не обманешь ли ты меня тогда. Хотя, честно говоря, это было бы опасной глупостью с твоей стороны.

– Разумеется, наверняка ты этого знать не можешь; тебе остается только положиться на меня – поверь, обещанное ты получишь. И не стоит мне угрожать.

– А вдруг ты просто-напросто сфабрикуешь ложные обвинения против кого-нибудь из моих преданных сотрудников?

– Ты получишь материалы в таком виде, что сможешь их оценить и сам принять окончательное решение. – Аудиозапись?

– Сам увидишь.

Холодный Доктор остановился и подтвердил свое согласие на сделку, протянув Конраду Симонсену руку, которую тот пожал без особого удовольствия. Оговорив кое-какие практические детали, они вернулись к своим машинам, где уже не стали обмениваться прощальными рукопожатиями. Конрад Симонсен отъехал первым; его собеседник также сел за руль, однако выждал несколько минут, время от времени характерным жестом массируя свой выдающийся орган обоняния.

Глава 57

Полина Берг осталась в бункере одна. На ее глазах Андреас Фалькенборг убил Жанет Видт и похоронил ее в вырытой в бетонном полу яме. Однако рассудок Полины отказывался усваивать то, что произошло. По мере течения времени от усталости и недостатка жидкости девушка начала постепенно погружаться в своего рода забытье; ей стало казаться, что Жанет Видт по-прежнему сидит рядом с нею. Она даже продолжала терпеливо инструктировать свою подругу по несчастью:

– Попытайся жевать кляп. Несколько раз сильно сдави его челюстями, только осторожно, не торопись. В конце концов ты сможешь вытолкнуть его языком. Ты поняла? Ни в коем случае не смей сдаваться!

Не дожидаясь ответа, она продолжала:

– Помнишь, ведь ты же хотела стать врачом? Из тебя выйдет отличный врач.

Ей казалось, что она слышит, как Жанет Видт раз за разом стискивает и разжимает челюсти, стараясь освободиться от тряпки, как это недавно удалось сделать ей самой. Звуки эти отчасти успокаивали ее до тех пор, пока к ним не стали примешиваться другие – протяжные, скребущие, от которых на глаза ее неизвестно почему наворачивались жгучие слезы. Сосредоточив все внимание на том, чтобы гнать от себя ненужные воспоминания, она снова раз за разом стала повторять свои советы Жанет Видт, потом принялась считать дни недели, месяцы, вспоминать названия планет, – делала все, чтобы отвлечься и обмануть память. Однако внезапно забытье и мрак разом рассеялись, и она снова увидела Андреаса Фалькенборга, который длинной затирочной доской аккуратно разглаживал бетон на могиле Жанет Видт, стремясь сделать ее вровень с полом бункера. Затем в ее сознании стали всплывать и прочие жуткие картины и звуки, и наконец она услышала свой собственный вопль, искаженный и приглушенный толстыми бетонными стенами, что как нельзя лучше подчеркивало безнадежность и критичность ее нынешнего положения. Она принялась исступленно дергаться из стороны в сторону, чтобы вырваться из сковывающих ее пут, пока наконец не обессилела настолько, что яростные крики сменились горькими всхлипами и отчаянными призывами, обращенными к отцу и матери. Снова все вокруг оказалось объятым спасительной кромешной тьмой, и в какой-то момент на нее снизошло озарение: ей стало предельно ясно, что постоянно тающие часы теперь вовсе ее не касаются. Попросив прощения у давно уже не сидящей рядом с ней девушки за этот свой приступ паники, Полина забылась беспокойным сном.