Текст книги "Песочные часы"

Глава двадцать восьмая

Мы расстались с Майклом, когда он пересел в свою машину, предварительно договорившись встретиться потом в «Законе Мерфи». Я все равно должна была объясниться с Лили. Но прежде чем направиться в кофейню, я прослушала голосовую почту. Там было семь сообщений от Томаса.

Вот задница, он же меня заживо похоронит.

Я припарковалась на площади, пытаясь сочинить, что же сказать Лили. У дверей «Закона Мерфи» я остановилась, все еще думая о том, как преподнести все подружке. Может быть, как-нибудь правдоподобно наврать?

Сквозь стекло витрины я увидела, что Лили стоит, облокотившись о стойку, и смотрит куда-то вдаль. А в руке она держала карандаш, который с дикой скоростью порхал по странице блокнота. Я открыла дверь, и звон колокольчика привлек внимание Лили. Она спрятала карандаш с рисунком в карман фартука и уперла руки в боки:

– Дорогая моя.

Сказала она это с таким чувством, что в этих двух словах мне послышались сотни вопросов.

– Это не то, что ты думаешь, – сказала я, обороняясь.

– Тогда я разочарована.

Да и я сама тоже.

– Мы расстались вскоре после того, как он за мной сюда приехал. Ночью мне понадобилось… кое-что, я вышла и встретила Майкла, мы не заметили, как пролетело время, было уже поздно, и…

– Ты не должна мне что-либо объяснять. – Лили сняла с плеча тряпку для посуды и принялась натирать стойку, хотя необходимости в этом не было. – Храни свои секреты при себе.

– Лили, не надо так. – Я протянула руку и взяла у нее тряпку. – Я не пытаюсь что-то от тебя скрыть. Просто… с Майклом… с ним все слишком сложно. Поверь мне, прошу тебя.

– Все нормально. Я понимаю. Хотя ты просто обязана подбросить дровишек в огонь и сказать – характер у него такой же крутой, как и «обертка»?

Мои губы медленно расплылись в улыбке, и я изобразила сердечный приступ – схватилась за грудь, сделала несколько шагов назад. Потом навалилась на стойку, соскользнула на пол, пару раз дернулась для пущего эффекта и захихикала.

– Ты ненормальная, – прокомментировала Лили и со смехом подняла меня на ноги.

Я отдала ей тряпку и протянула руку к кофемашине. После такой трудной ночи я уже еле держалась. Майкл заряжал меня энергией, а теперь, когда мы расстались, у меня начался отходняк после сильного прилива адреналина.

– Мы можем поговорить серьезно? – Я опустила рычаг кофемашины, чтобы налить себе крепкого кофе, и, когда ароматный напиток потек в чашку, я вдохнула поглубже.

– Что такое?

– Ты думаешь о том, как все было бы, если бы твои родители жили здесь, а не на Кубе?

– Да. – Лили выдвинула из-за стойки два барных стула, которые она там держала на случай, если клиентов будет немного и появится возможность присесть, и забралась на один из них. – Я все время об этом думаю. Ты тоже представляешь себе, как ты жила бы, если бы не потеряла своих?

– Да. – Я вскарабкалась на стул. У подружки-то с ее длиннющими ногами все получилось так легко, а мне бы приставная лестница не помешала. – Еще я думаю о своей депрессии. Если бы не было этого несчастного случая, если бы родители остались живы и я могла бы опереться на них в любой момент, жила бы я лучше, чем сейчас?

– Этого мы никогда не узнаем. В прошлое тебе вернуться на удастся. Это невозможно.

Я не видела смысла возражать подруге.

– Эм, ведь непонятно, отчего у тебя депрессия, от того, что ты их потеряла, или из-за препаратов. Возможно, все повторится. Так что тебе надо беречь себя, таблетки пить или ходить к терапевту… что потребуется. – Лили вскинула руки. – Или спортом заниматься побольше… не знаю.

Мы засмеялись. Лили знала, что я о своей депрессии разговаривать не люблю, но, когда мы все же затрагивали эту тему, подруга изо всех сил старалась поддержать меня и мой выбор. За это я ее тоже ценю.

– А как ты относишься к сверхъестественному?

Лили нахмурила лоб:

– Ты имеешь в виду всяких оборотней и привидения?

– Возможно, и их тоже, но в первую очередь я говорю про всякие свойства, которыми обладают супергерои, – сверхъестественные способности вроде умения читать мысли или предвидеть будущее.

Или управлять временем!

Подружка скептически вскинула бровь и спросила:

– Ты вчера что, напилась? Или тебе что посерьезней подсунули?

– Лили, я серьезно.

Она принялась грызть ноготь на своем розовом пальчике. Какое-то время подруга хмуро молчала.

– У меня нет мнения по этому вопросу.

– Должно быть, – не унималась я, – неужели ты хочешь сказать, что вообще никогда об этом не думала?

– Не думала. И сейчас не хочу, – твердо сказала она.

– Да не нервничай ты так. – Никогда не видела, чтобы Лили так реагировала на невинные вопросы. – Я просто спросила.

– А когда ты своего сладенького снова увидишь? – Лили поерзала на стуле, складывая тряпку пополам.

– Он должен заехать сюда, и мы пойдем объясняться с Томасом. Его совсем не обрадовало то, что сестренка дома не ночевала.

– А пистолет у твоего братца есть? Если да, надо раздобыть сладенькому бронежилет. Он слишком хорош, чтобы позволить Томасу его продырявить.

– Нет, – сказала я, рассмеявшись при мысли о том, что у моего брата, придерживающегося во всем весьма строгих взглядов, может оказаться огнестрельное оружие. – Нет у него пистолета. Я уверена, что он успокоится, когда мы все объясним.

По крайней мере, я на это надеялась.

– Объясните, как потеряли счет времени? – спросила Лили. – Да?

– Ну… да.

Долгие годы я многое скрывала. Я не знала, что это такое – полностью доверять другу, а вот теперь я жалею о том, что не могу рассказать Лили все. В моей жизни было слишком много тайн.

Снова зазвонил колокольчик – в кофейню кто-то вошел. Мой энергетический уровень резко подскочил, и я не глядя поняла, что это Майкл. Он подошел к стойке, улыбаясь Лили.

– Майкл, – сказала я, – это Лилиана Гарсия.

Лили, обычно очень правильная и уравновешенная, со всеми любезная, просто села на стул и хихикнула.

– Лилиана, приятно познакомиться.

– Зови меня Лили, – сказала она, подражая Мэрилин Монро, и я подумала, что на Майкла, наверное, все девушки так реагируют.

– Рад познакомиться, Лили. – Майкл снова ослепительно улыбнулся, и я услышала, как подружка тихонько заскулила. Потом он перевел взгляд на меня: – Ну что, Эм, готова предстать перед судом?

– Лучше я уже вряд ли подготовлюсь. – Лили смотрела на Майкла с таким видом, словно была готова взобраться на Эверест или переплыть Ла-Манш, если только он попросит. Я ее одернула. – Лили? Лили?

– Да? – Она неохотно отвела взгляд от Майкла и откашлялась. – Да? – хрипло повторила она.

– Если Томас меня не запрет дома, то завтра увидимся.

– Ну, удачи. – Подружка кокетливо помахала мне пальчиком. – Пока, Майкл.

Мы направились к двери, и я заметила, что Лили отчаянно жестикулирует, чтобы привлечь мое внимание за спиной у Майкла. Обернувшись, я увидела, что она изображает неприличные телодвижения. И, возможно, поцелуи с языком. Однако я закрыла глаза, не досмотрев ее пантомиму.

Я вытащила Майкла на раскаленную улицу, прежде чем Лили опозорилась бы сама или опозорила меня. Мы прошли прямо по центру площади, мимо журчащего фонтана и нескольких кованых садовых лавочек. Направлялись мы к машине Дрю. Я каким-то чудесным образом припарковалась там, где не было автомата для оплаты стоянки. Майкл встал рядом.

– А брата моего тебе не удастся заколдовать? – спросила я, пока мы ждали, пока перед нами проедет ржавый грузовик.

Выхлопные газы из его трубы рассеялись не сразу, и, проходя через это облако, я сморщила нос.

– Ты о чем это?

Я нажала на кнопку на брелоке, открывая дверь, машина пикнула.

– Не говори, что ты не заметил, как на тебя Лили отреагировала. Она так никогда себя в присутствии парней не ведет.

Майкл закатил глаза и открыл передо мной дверь машины.

– Насчет колдовства я вполне серьезно. – Сказав это я, залезла в джип и ощутила тепло нагретого кожаного сиденья.

– Мне кажется, ты мои способности несколько переоценила. Даже если я в Гудини превращусь, твой брат все равно не будет рад тому, что ты со мной ночь провела.

– Я не провела с тобой ночь. В том смысле, в котором обычно кто-то с кем-то проводит ночь. – Мое лицо раскрасилось. Несколько секунд я молчала и, глядя на руль, ждала, когда пройдет смущение. – Кстати… насчет спасения Лайема. Это же небезопасно, да?

– Да, риск определенно очень велик, – ответил Майкл, опираясь рукой на открытую дверцу машины. Его широкие плечи закрывали солнце.

Я откинулась на спинку, радуясь тому, что больше не надо щуриться, глядя на него. Мне нравилось смотреть на Майкла во все глаза.

– В «Песочных часах» о твоих способностях всем известно. А если они узнают, что ты нашел партнера, с которым многое сможешь изменить?

– Если ты помнишь, там живет Калеб, и даже он ничего не слышал. – Майкл постучал костяшками пальцев по стеклу водительской дверцы. – А Джонатан, наверное, слишком занят тем, чтобы замести свои следы, и слухами не интересуется.

– Занят. – Я почувствовала, что на лбу и верхней губе выступили крошечные капельки пота. – Но это не значит, что ему обо мне ничего не известно.

– Мы очень осторожны, – заверил меня Майкл. – Никто в «Песочных часах» не может о тебе знать, кроме Калеба, а он не проговорится.

Мне становилось все жарче и жарче, я завела двигатель и направила на себя поток холодного воздуха:

– А жена Лайема?

– Когда у людей такая связь, как у них… настолько тесная… Когда он умер, ей было очень плохо. – Майкл перевел взгляд на фонтан.

– Но с ней все в порядке? Или она умерла? – Я и представить себе не могла, каково это – выйти из укрытия и обнаружить, что человека, которого ты так любил, больше нет.

Майкл снова посмотрел на меня:

– Плохо не в этом смысле.

– А… – Значит, как мне.

– Если мы его вернем, она придет в себя, – уверял Майкл. До меня долетел ветерок, который разогнал облако выхлопных газов и принес аромат хризантем. – Многое наладится. Мне надо в это верить.

Я надеялась, что Майкл не ошибается.

– Ты действительно веришь, что, если мы спасем Лайема, то остановим Джонатана Лендерса?

– Нет. Он уже вкусил власть. Я думаю, что им руководит желание стать таким, как мы, хотя он и понимает, что у него ничего не получится. И я не могу тебе гарантировать, что, узнав о тебе, он не начнет на тебя охоту. – Майкл рассвирепел. – Но я могу поклясться, что сделаю все возможное, чтобы он до тебя не добрался.

Он так это сказал, что я задрожала. Уставившись на лобовое стекло, я принялась барабанить пальцами по рулю.

Взвешивать.

Если все, что сказали мне Майкл с Кэт, правда, то мои способности позволят мне спасти человека, у которого есть жена и сын. И который всю свою жизнь делал добро другим. Он не только организовал школу для людей вроде меня, но и помогал им устроиться в жизни. Фактически он гарантировал им будущее.

Но был еще и Джонатан Лендерс. Если верить Майклу, он эксплуатировал людей, наделенных особыми талантами, использовал их в своих интересах. Полагаю, он без зазрения совести давил на их слабые места, чтобы добиться своего. До того как я встретила Майкла, я могла оказаться для него идеальной добычей.

Значит, выбор очевиден.

Я посмотрела Майклу в глаза, коснувшись его руки, чтобы он точно меня услышал:

– Можешь на меня рассчитывать.

Майкл подскочил – то ли от того, что я его коснулась, то ли от того, что я сказала.

– Ты уверена?

– Разве я могу отказать, когда речь идет о жизни человека? – Я скрестила руки на груди. – Если я смогу помочь… хоть как-то мои отклонения будут оправданы.

– Эмерсон, у тебя нет…

– Есть, Майкл, есть. И у тебя, и у Кэт, и у Дюна с Нейтом, и у… у всех, кто оказался в «Песочных часах». – Аву я упоминать в этом разговоре не хотела. – Но я впервые в жизни не вижу в этом ничего страшного. Теперь у меня есть отклонения, которые могут помочь другим.

– Скажи – почему? Почему ты хочешь помочь?

Я заметила, как Майкл подчеркнул это «почему?». И у меня появилось ощущение, будто мои мотивы могут для него оказаться важнее непосредственной помощи.

– Не потому, что ты меня упрашивал, это вообще никак не связано с тем, что ты говорил. Может быть, из-за того, что Лайем был дорог многим людям. Он был такой же, как и я, и он что-то сумел изменить в этом мире.

Похоже, именно этого ответа ждал Майкл. Он очень внимательно смотрел на меня.

– Я хочу быть точно уверен, что ты не сомневаешься.

– Я сказала, что ты можешь на меня рассчитывать, так оно и есть. На сто процентов. И больше не спрашивай. Ладно?

– Слушаюсь, мэм. – Майкл, придуриваясь, отдал мне честь, но я за этой шуткой почувствовала его восторг. – Раз ты согласна, надо рассказать все твоему брату. Абсолютно все.

Я постучала пальцами по ноге:

– Это обязательно?

– Томас мне доверяет. И по многим причинам я не хочу его предавать. – Майкл положил ладонь на мою руку. Я тут же почувствовала жар. – Что он, по-твоему, скажет?

– Наверное, он сразу же и думать забудет о том, что я не ночевала дома. Ну, то есть тут и размышлять нечего. – Я ухмыльнулась. – А если серьезно, Томас не будет пытаться оспорить мое решение.

– Даже если оно потенциально опасно?

– Ну, думаю, это мы скоро узнаем.

Майкл сжал мою руку:

– Ладно. Готова?

– Не-а. – И я тоже сжала его руку. – Идем.

Глава двадцать девятая

Надо отдать Томасу должное. Может, он подумал, что у меня началось обострение и я своей женской хитростью заставила Майкла поверить в собственные бредовые вымыслы. Или он нарочно притворялся спокойным, чтобы не причинить мне еще больше вреда. Может, он был готов обрушить на меня весь свой гнев за то, что я провела ночь с Майклом, а мы своим заявлением сбили его с панталыку. Я уж и не знаю почему, но он как-то довольно легко воспринял мои слова о том, что «я, кажется, могу путешествовать во времени… и, кстати, лекарства больше не принимаю».

С Дрю все прошло не так гладко.

– Значит, вы утверждаете, – сказала она, переводя напряженный взгляд с меня на Майкла и обратно, – что вместе вы можете перейти временные границы? – Дрю старалась держать себя в руках, но голос ее звучал натянуто, как бывает, когда родители отчитывают своих непослушных малышей в общественных местах.

Я кивнула. Дрю знала, что я иногда вижу мертвецов, с тех самых пор, как это только началось, но даже тогда Томас поверил мне сразу, а ей на это потребовалось некоторое время.

К нам подошел официант – убрать со стола, и Дрю замолчала. Когда он задул свечу и пошел обратно на кухню, она продолжила:

– То есть ты хочешь сказать, что люди, которых ты видела, это не привидения и что они из прошлого?

– Типа того.

– Типа того? – Дрю повысила голос, теряя самообладание. Она вскинула руку. – Подождите-ка минуточку.

Майкл решил, что лучше будет рассказать правду в ресторане. Он рассчитывал на то, что в публичном месте никто слишком бурно не отреагирует на услышанное. Похоже, с Дрю это не сработало.

Дым от затухшей свечи повис над столиком, на некоторое время перебив доносящийся с кухни аромат пекущегося хлеба и свежеприготовленного томатного соуса. В животе у меня заурчало, и я решила попросить корзинку хлеба, когда его достанут из печи.

Но пришлось все же сконцентрироваться на нашем разговоре. Надеясь, что этой паузы Дрю хватило, я попыталась объяснить ей все хоть немного яснее, хоть и осознавала, насколько это невероятно звучит.

– Моя способность видеть временную рябь указывает на то, что я могу путешествовать во времени. Это такой индикатор.

Дрю резко перевела взгляд на Майкла:

– И ты тоже можешь?

– Да.

– Ага. – Она резко откинулась на спинку стула, как бы выпадая из разговора.

– А мог бы я или Дрю увидеть эту рябь? – поинтересовался Томас.

Я посмотрела на музыкантов и ответила за Майкла:

– Нет.

– А когда ты впервые встретился с Эмерсон, когда она появилась из будущего, как ты понял, что она путешественница во времени, а не временная рябь? – тихо спросил Томас, наклонившись к нам. Хотя складывалось такое ощущение, что он пытается во всем разобраться.

– Рябчики исчезают, если до них дотронуться. А путешественники во времени хорошо знают, кто они такие и где находятся. К тому же они плотные.

Я резко выпрямилась:

– Насколько плотные?

– Как и мы.

Мне в голову пришла непростая мысль. Если рябчики газообразные, а путешественники во времени плотные, то…

Кто же Джек?

Но тут Томас задал Майклу следующий вопрос, и эта мысль ушла.

– А что, если путешествовать во времени попытается человек, которому не дана такая способность? Если как-нибудь раздобыть экзотическую материю и дюрониум? У меня или у Дрю получится?

– Без серьезных последствий во времени могут путешествовать только люди с врожденными генетическими способностями к этому.

– Что за последствия? – спросил Томас.

Майкл помрачнел:

– Человек распадается на атомы и умирает.

– Ого! – Томас откинулся на спинку и ослабил узел галстука.

– А что ты видел? В каком будущем ты был? – вернулась к беседе Дрю. До этого она сидела так тихо, что я даже забыла, что она с нами. – В каком мире мы живем?

Я поняла, что она беспокоится за ребенка.

– Не могу сказать. Я обязан хранить то, что видел, в секрете. Но дети ежедневно продолжают рождаться, – Майкл улыбнулся ей, как бы говоря, что беспокоиться не стоит, – а потом живут очень достойно.

– И что вы будете делать дальше? – спросил Томас, взяв Дрю за руку. – План вы составили?

– Мне надо рассказать о том, что я задумал, доктору Рукс, – ответил Майкл, серьезно глядя на моего брата. – Если она согласится и если вы дадите Эмерсон разрешение, мы попытаемся спасти Лайема Балларда.

Томас озабоченно посмотрел на меня:

– Ты с этим согласна?

Я кивнула.

– Если это все правда, в чем я очень сильно сомневаюсь, – сказала Дрю с затуманенным от волнения взглядом, – я надеюсь, что ты как следует осознаешь все риски.

– Я все осознаю. – Я снова прислушалась к своему внутреннему голосу, чтобы убедиться, что говорю искренне. И получила тот же самый ответ. – Я знаю, что поступаю правильно.

Томас протянул ко мне руку и легонько меня коснулся:

– Мы можем с тобой остаться на несколько секунд наедине? Обсудить все еще раз.

– Дрю, – начал Майкл. Он встал, обошел мой стул и уперся руками в стол. – Я хотел тебя расспросить об одной из фотографий, что висит у меня в лофте. Я подумал, может, у тебя есть координаты этого фотографа. Пойдем, покажу.

– С удовольствием. Но если ты про фотографию, то я и так знаю, кто ее автор. Ты уже знаком с Лили, подружкой Эм? – спросила Дрю, выходя из-за стола.

Когда они шли к двери, Дрю обернулась и взволнованно посмотрела на нас. Хотя ее темные волосы закрывали пол-лица, все равно было видно, насколько она обеспокоена. Игра музыкантов-призраков незаметно перешла от классического репертуара Коула Портера к стилю Билли Холидея.

Когда за Майклом с Дрю закрылась тяжелая деревянная дверь, Томас пристально уставился на меня:

– А теперь давай начистоту.

– Томас, с тех пор, как мы сели за стол, я говорила только правду. Неужели ты считаешь, что я такое могла сама выдумать?

– Я не про это. – Брат взял со стола зеленый пакетик заменителя сахара. – Ты же знаешь, что я тебе доверяю, по крайней мере, я надеюсь, что знаешь. Я говорю про то, с каким видом вы обо всем этом говорили…

Я скрестила на груди руки, ожидая продолжения.

– Хоть я и являюсь твоим опекуном уже четыре года, ты сама решаешь, как тебе жить. Исключением было только время, когда тебя… – Томас смолк – видно было, как тщательно он подбирает слова, чтобы выразить свою мысль как можно деликатнее.

– Положили в больницу, – сказала за него я. – Все в порядке. Это же не непристойность какая-то.

Томас согласился со мной, но мысль свою продолжать не спешил, он лишь сворачивал и снова разворачивал крошечный зеленый пакетик.

– Ты почти взрослая. Я уже не могу указывать тебе, что делать.

– Я не понимаю, о чем ты.

– Я про тебя с Майклом. – Томас надорвал пакетик и высыпал гранулы на стол кучкой. – Когда я вас слушаю, когда смотрю на вас двоих, мне неизменно кажется, что ваша связь не ограничивается тем, что вы обладаете сверхъестественными способностями.

– Мы не нарушили обещания, которое он тебе дал. – Я отвернулась и почувствовала, что краснею. – Все не так.

– Ты хочешь сказать, все пока не так. А что прошлой ночью было?

Я-то надеялась, что тему прошлой ночи мы уже проехали.

– Томас, прошу тебя. – Мне хотелось забраться под стол и спрятаться там. Что угодно, лишь бы не участвовать в этом разговоре. – Ничего такого не происходит.

– Да ты пыталась камеру слежения разбить. Ты явно кипишь вся внутри.

Я ждала, когда же он об этом скажет.

– Тебе не о чем беспокоиться. Правил мы не нарушали. Томас нарисовал пальцем на рассыпанных на столе белых гранулах кружочек, а потом перевел взгляд на меня:

– Но у тебя же есть к нему чувства?

– Тут все очень сложно.

Правила. Доверие. Ава.

– Я предполагал, что может случиться нечто подобное. Поэтому и хотел быть уверенным в том, что Майкл не нарушит условий, поставленных мной, а также «Песочными часами». – Томас откинулся на спинку стула, глядя на меня так, словно он оценивал здание, прежде чем его купить. – Я не хочу, чтобы ты пострадала.

– Этого не произойдет, – улыбнулась я. – Наши с Майклом отношения строго профессиональные. Мы ни разу даже близки не были к тому…

Томас поджал губы, и я смолкла.

– Ну, то есть за исключением того случая в патио, мы даже близки не были к тому, чтобы сделать что-то недопустимое. – Я опустила взгляд на рассыпанный заменитель сахара, а потом рассеянно смела его на пол – и тут же почувствовала вину за то, что намусорила. – Хотя он и замечательный и очень рассудительный…

Губы брата сжились в такую тонкую полоску, что их почти совсем не стало видно.

– Но в любом случае ничего не происходит. – Я отряхнула руки и положила их на стол, пристально глядя Томасу в глаза. – Так нечего об этом и думать.

– Послушай, – начал брат, взяв меня за руки. – Я думаю, что это может быть важно. Эмерсон, будь откровенна. Твои к нему чувства как-то влияют на твое решение помочь ему?

– Нет. Не влияют, – возразила я, когда он посмотрел на меня с чувством собственного превосходства, как самый ответственный на свете старший брат. Я сжала его руки, чтобы подтвердить свои слова. – У Лайема Балларда есть семья, жена и сын. А я могу его спасти. После всего, что произошло, ты должен понимать…

– Я вижу, чем тебя это привлекло. Но я за тебя беспокоюсь, не в физическом смысле, хотя и за это тоже. – Лицо брата болезненно перекосилось, как и мое. – Как ты можешь спасать чьего-то чужого отца, не думая о собственных родителях?

– Это мы с Майклом уже обсудили. – Я уставилась на висевшую в центре потолка люстру, так как не хотела, чтобы Томас заметил мое отчаяние. И чтобы не потекли слезы. – Их вернуть нельзя. У нас есть только эта возможность, которая выпадает раз за всю жизнь. Прошлое менять нельзя. За исключением этого случая.

Какое-то время мы сидели молча, погрузившись каждый в свои собственные мысли: вспоминали о своей страшной потере. Томас откашлялся.

– Ты помнишь, что всегда говорил папа, когда предстояло принять ответственное решение?

Я едва не закатила глаза, когда мы произнесли хором:

– Выбирай то, что хотя бы было похоже на правильное решение.

– Точно. Эм, что бы ни казалось тебе похожим на правильный выбор, я тебя поддержу.

– Правильно будет помочь Майклу. А потом… – если будет какое-то «потом», – посмотрим.

Томас выпустил мои руки и посмотрел на дверь:

– Интересно, почему они так долго?

– Пойду проверю. – Я обрадовалась возможности закончить разговор, пока не сказала ничего лишнего, и я указала кивком на кухню: – Может, сходишь и раздобудешь мне хлеба и маринары? Тут же вроде все твое?

Направляясь через площадь, я вспоминала о том, что Майкл рассказывал Томасу и Дрю. На одной теме я зациклилась.

Майкл сказал, что путешественники плотные, а рябчики – газообразные.

Джек. Не плотный, не газообразный, серединка на половинку.

Майклу, Дрю и Томасу придется меня подождать. Мне понадобилось кое-что сделать. Срочно.