Текст книги "Песочные часы"

Глава сорок пятая

– У вас нет вообще ничего, по чему можно определить время? – Я принялась рыться на столе в поисках какого-нибудь прибора, показывающего точное время. – Может, сотовый? Какие-нибудь часы?

– Я такие вещи, как телефоны и часы, постоянно теряю. К тому же в ходе путешествий во времени они портятся. Я в последнее время как раз занимаюсь расследованиями на эту тему. – Лайем открыл ящик стола и продемонстрировал мне с полдюжины часов с надтреснутым циферблатом. – Толку от них никакого.

Расследования… Компьютер. В нем есть часы.

– Кэт говорила мне о вашем компьютере. Где он?

– Он сейчас не работает. Как раз этим я и занимался, когда появился Майкл, – пояснил Лайем, указывая в угол.

Машина совсем не походила на компьютеры, которые я видела раньше. У нее было несколько экранов и клавиатур со странными символами, а центральный процессор был размером с чемодан. Лайем наклонился и принялся нажимать на кнопки и дергать за провода.

У самого большого монитора лежал диск в прозрачном кармашке, который просила взять Кэт. Я спрятала его во внутренний карман куртки. После этого я открыла правый нижний ящик стола и нашла диск, на котором была формула лекарства Калеба. Именно там, где он и говорил. Его я тоже сунула во внутренний карман, поближе к сердцу. О том, что это значит, я не думала.

Лайем в это время занимался процессором.

– Я выгляну, посмотрю, не идет ли он. – Я открыла дверь.

И ничего. Тишина, все вокруг так же сверкало в лунном свете. Я поднялась на цыпочки и посмотрела на противоположный конец двора. На улице было холодно, но обратно в теплую лабораторию я не собиралась. Я решила отправиться на поиски Майкла, но тут он вынырнул из-за угла дома. Я облегченно выдохнула, дождалась, когда он пересечет патио, и побежала к нему.

– Я спешил, как мог. Что произошло? – спросил Майкл на пути к лаборатории.

– Часы. Они сломаны. Мы не знаем, сколько времени.

Майкл тихонько выругался, в этот же момент отворилась дверь, и из нее вышел Лайем. Он попытался взяться за труп, но Майкл его остановил:

– Нет. Бери Эмерсон и идите к машине. Я все устрою и приду к вам. Давайте!

– Я тебя тут не оставлю, – возразила я.

– Эмерсон, иди, – настойчиво повторил Майкл. Он сунул мне в руку ключи от машины: – Возьми.

– Пошли со мной. – Я взяла ключи и, стиснув зубы, упрекнула Майкла: – Ты обещал, что мы не будем подвергать себя опасности.

– Я обещал, что я не буду подвергать тебя опасности, так что я хочу, чтобы ты отошла от лаборатории подальше. Идите с Лайемом в машину. – Майкл наклонился к трупу. У меня скрутило желудок. – Прошу тебя. Время на исходе.

Лайем взял меня за руку выше локтя и потащил к дому:

– Я уверен, что Майкл знает, что делает. Мы его лишь задерживаем.

– Иди. – Майкл смотрел на меня с мольбой. – Прошу, побереги себя.

Он понес мистера Икс в лабораторию, а мы с Лайемом поспешили к машине.

Мы почти достигли дома, когда я услышала короткий вскрик и последовавший за ним смех.

И тут раздался взрыв.

Глава сорок шестая

Когда я открыла глаза, все здание уже было охвачено огнем. От сильного жара изогнулись даже металлические балки, поддерживавшие крышу. Я легла на землю метрах в двух от находившегося ниже патио. Лайема не было видно.

Я хотела сесть, но земля перед глазами как-то неестественно покосилась. Надеясь, что хотя бы сотрясения мозга у меня нет, я снова попыталась подняться, на этот раз медленнее. Я смотрела на горящее здание, на безопасном расстоянии от него стояли два человека. Я встряхнула головой – нет, их было все же двое. Лайем с Майклом? Но мое сердце ушло в пятки так же быстро, как и вспыхнула надежда. Это были не те люди, кого я хотела увидеть.

Они стояли и смотрели на огонь. Что-то было не так. Эти двое не суетились, не кричали, не пытались что-либо предпринять. По их позам было видно, что они наслаждаются зрелищем, словно это был костер, а не пожар, при котором мог погибнуть человек.

Я с трудом поднялась на колени, проморгалась и снова посмотрела на эти лица, освещенные бушующим огнем.

К горлу подкатила тошнота.

Я знала эту женщину.

Но ее лицо казалось более растерянным, чем обычно. Она грызла ноготь, не сводя глаз со стоявшего рядом мужчины.

Я видела только его затылок, лицо разглядеть не удавалось, я лишь отметила, что он был высокого роста и широкоплечим.

Вскоре я услышала вой сирен вдалеке и постаралась унять взвинченные нервы. Нас же могли застукать на территории «Песочных часов». Надо было найти Майкла.

– Эмерсон. Эмерсон.

В патио раздался тихий голос, и у меня снова появилась надежда. Я вскарабкалась по ступенькам, стараясь держаться в тени. Взобравшись наверх, я принялась искать Майкла, но вместо него увидела Лайема.

– Где он? – спросила я. – Лайем, где он?

Лайем молчал, слышно было, лишь как огонь пожирает лабораторию. Я посмотрела на его лицо, освещенное пламенем. Глаза Лайема выдавали то, о чем он не хотел говорить.

– Нет. – Ноги подкосились, и я рухнула на землю. Лайем меня подхватил. – Он выпрыгнул из окна… или еще что. Он обещал, что все будет хорошо. Он должен быть цел.

– Милая девочка. – Лайем опустился на землю рядом со мной и обнял меня за плечи, поддерживая в вертикальном положении. – Как только я убедился, что ты дышишь, я проверил переднюю часть здания. С другой стороны Майкл выбраться не мог – именно там и произошел взрыв. Майкла я не нашел. Боюсь, что он не спасся.

Спазмы не давали мне дышать, воздух разрывал легкие, в горло все равно что всадили тысячу ножей.

– Он… он должен был… если он погиб здесь, в прошлом… я бы его никогда не встретила…

– Хотелось бы, чтобы так оно и было, но все происходит несколько иначе. – Лайем нежно взял меня за руки.

– Надо его найти. И увести. – Я постаралась высвободить руки, встать, но Лайем был так же силен, как и его сын. Даже моей ярости оказалось недостаточно, чтобы вырваться из его рук. – Пожалуйста… – Я заплакала. – Пожалуйста, от пустите.

– Эмерсон, ты ничего не найдешь, – прошептал мужчина.

– Нет. Нет! – не сдавалась я. – Полицейские обнаружили на пожарище лишь несколько костей. Если там остались и Майкл, и труп, костей будет больше.

– Это зависит от того, в каком месте произошел взрыв… от температуры. И от других свойств огня.

– Что? – Я не поняла. Я не хотела понимать.

Сирены приближались, Лайем поднялся, чтобы посмотреть через подпорную стену.

– Надо уходить на мост, пока нас никто не увидел. Мы не можем позволить себе нарушить континуум.

– Вы тоже возвращаетесь?

– Одну я тебя не пущу.

– Я не уйду. – Я принялась ощупывать каменную террасу, стараясь найти что-нибудь, за что можно было ухватиться. Слезы текли ручьем, и я ничего не видела. – Без Майкла я не уйду.

– Эмерсон, территорию сейчас окружат пожарные и полиция. Надо вернуться в машину, пока это еще возможно.

– Лайем, я не могу уйти без него. Не могу.

– Милая. Он уже ушел.

Глава сорок седьмая

Когда мы вышли, на кухне начался настоящий кошмар.

Кэт ахнула, неестественно побледнела и закрыла рот руками. Дюн с Калебом замерли. Первым заговорил Нейт:

– Доктор Баллард? Вы живы! – Изумленный Нейт кинулся к нам, неуверенно коснувшись руки Лайема.

– Так вот почему я не мог тебя почувствовать, – сказал Калеб, глядя на отца. – Я действительно думал, что ты умер, потому что не находил с тобой контакта. Но ты не был мертв. Ты не мертв. Тебя просто вообще не было. – Лицо его искривилось, на миг он стал похож на маленького мальчика. – Папа!

Калеб пошел к отцу, вытянув руки. Он пересек кухню в два шага, и Лайем обнял его.

А я тихонько направилась к двери. Я не знала, куда мне еще деться.

Кэт вышла из кухни вслед за мной, настороженно глядя на меня:

– Эмерсон?

– Майкла больше нет. – Я вся похолодела. – Он был в лаборатории, когда она…

Кэт отвернулась.

– Кэт? – Я-то думала, что уже вообще ни на что не смогу реагировать, но от ее нежелания смотреть мне в глаза у меня сердце разрывалось. Каждая минута, которую я могла бы провести с Майклом, отдавалась болью. – Кэт? Почему тебя это не удивляет? Поговори со мной.

Она глубоко выдохнула:

– На следующий день после того, как ты, Калеб и Майкл приходили ко мне в колледж, он был у меня один. И попросил меня открыть ему мост в будущее.

– Нет! – Это была скорее мольба – я просто не могла в это поверить.

– И Майкл узнал, что ты вернулась из этого путешествия. – Кэт наконец посмотрела на меня. – А сам он не смог.

– Нет! – Я обхватила саму себя руками, чтобы не разрыдаться. – Только не это!

– Майкл не говорил, что еще он увидел, только то, что не вернется с тобой. Я знаю, что он тебя очень ценил. И мечтал о том, чтобы ты стала частью его будущего.

– Не надо об этом. – Мне хотелось, чтобы все это скорее прошло. Исчезло, как рябчики, когда их трогаешь. – Почему он на это пошел, если знал… почему?

– Точно не могу сказать, но знаю, что Майкл свято верил в то, что Лайема надо спасти. Думаю, он выбрал то, что было важнее, поставил интересы других выше собственных. Ваш дар подразумевает большую ответственность, и он всегда это понимал.

– Это не дар, – рявкнула я. – Это проклятие.

– Эмерсон! – Кэт ахнула, заметив мои раны. – У тебя кровь!

– Все в порядке, – заверила ее я, стиснув зубы.

– Нет. Ты вся дрожишь, у тебя, наверное, шок. – Кэт схватила с дивана одеяло и обернула им мои плечи. – Надо отвезти тебя в пункт первой помощи.

– Нет, только не в больницу. Я не могу. Не хочу. – Я подняла глаза на Кэт, поскольку от ее ответа зависела моя жизнь. – Если Майкл все же был достаточно осторожен, если ему как-то удалось выжить, он сможет вернуться без тебя и твоей экзотической материи?

На лице Кэт читалась жалость.

– Эмерсон…

– Он сможет вернуться?

– Такая возможность есть. – Выражение лица Кэт не изменилось, она сказала мне то, что я хотела услышать.

Я повернулась и посмотрела на висевшие в углу старинные часы. Полпервого ночи.

– Я буду его ждать.

– Сядь хотя бы, пока не упала. – Кэт довела меня до дивана, положила под спину подушки. – Позволь мне осмотреть по резы…

– Не трогай меня. Хорошо? – Я изо всех сил старалась говорить нормальным тоном. – Все в порядке.

– Но…

– Прошу тебя! – Я чувствовала, что истерика подступает все ближе. Мне хотелось, чтобы Кэт ушла. – Все нормально. Оставь меня, пожалуйста.

– Не могу – ты ранена…

– Кэт? – Я не хотела разрыдаться у нее на глазах, но понимала, что это может произойти, если она не уйдет и не перестанет говорить о Майкле.

Она все же выполнила мою просьбу.

Я изо всех сил надеялась на то, что Майкл мог выжить, и истово молилась об этом. Я мечтала, чтобы каким-нибудь чудесным образом он вернулся ко мне.

Я сидела в темноте и ждала. Раздался бой старинных часов в прихожей.

Час.

Я едва заметила Дюна с Нейтом, когда они пошли наверх спать. Дюн открыл было рот, чтобы что-то сказать, но, увидев мое лицо, смолк.

Прошел час, часы пробили два.

Кэт зашла меня проведать. Я не обращала на нее внимания, сидела как каменная статуя и смотрела только на часы, на движение стрелок. Постепенно все стихло, лишь иногда раздавалось поскрипывание и слышались какие-то щелчки, как бывает в старых домах. Мне показалось, что мимо прошли и Калеб с Лайемом, но я не была в этом уверена, так как думала только о времени.

Рассвело. Но солнце не одарило меня надеждой.

Когда пробило семь, я встала, сбросила одеяло на пол и пошла в постель Майкла. Одна.

Он не вернется.

Глава сорок восьмая

Когда дверь открылась, я сразу поняла, кто это. Только один человек мог прийти сюда в поисках меня, отваживаясь войти без стука. Он не стал спрашивать разрешения, понимая, что я скажу «нет».

Калеб не принял бы моего отказа.

Он подошел к кровати, в которой, свернувшись клубочком, в обнимку с подушкой Майкла лежала я и вдыхала любимый запах. Калеб протянул ко мне руку и дотронулся до меня, но остановился, заметив, как я вздрогнула. Мне не удалось сдержаться. Последний раз меня в этой комнате трогал Майкл.

Калеб плюхнулся на стул.

– Ты же должен быть с отцом. – Мой голос все еще звучал сипло из-за вчерашнего дыма и сдерживаемых слез.

– Нет, я должен быть с тобой. И папа с этим согласен.

Возразить мне было нечего. На остроты у меня все равно не было сил.

– Эм. – Калеб помассировал себе шею.

Я осознавала, что он чувствует весь тот ужас, который испытывала я. Я хотела было сказать ему, что формула лекарства в кармане куртки, но поняла, что в этом нет необходимости, раз уж вернулся его отец.

Лайем был жив.

А Майкл – мертв.

Меня захлестнула боль, а Калеб наклонился ко мне и протянул руку:

– Это надо остановить. Иди сюда.

– Зачем?

– Просто… просто подойди.

Я села на край кровати, готовясь к долгому спору, тело напряглось, все мышцы болели. Калеб взял меня за руку и попытался пересадить к себе на колени, чем застал меня врасплох.

– Что ты делаешь?

Неужели он ко мне клинья подбивает? У меня чуть истерический смешок из горла не вырвался. Все, что произошло за последние несколько часов, казалось каким-то диким сюром.

– Не то, о чем ты подумала. – Калеб сдвинул меня на край коленей – так, что я его едва касалась. Он наклонился ко мне и сказал: – Посмотри на меня. Эмерсон, смотри мне в глаза.

Я сдалась.

И как только я это сделала, боль, как физическая, так и душевная, начала растворяться как в вакууме. В ушах звенело, и я ничего не видела, кроме насыщенного синего цвета глаз Калеба. Я неосознанно подалась к нему, прижалась лицом, мы дышали одним воздухом.

Мне стало легче, дышать было уже не так больно. Я приняла помощь Калеба, но вдруг до меня дошло, что именно происходит. И я тут же соскочила с его коленей, упав на пол, и конвульсивно сжалась. В комнате стало очень тихо.

– Что это было? – спросила я, хватая ртом воздух.

Во взгляде Калеба сквозила обреченность, голос был слаб, как будто он испытывал физическую боль.

– Я пытался тебе помочь. Взять часть твоих эмоций.

– И давно ты умеешь это делать?

Калеб покачал головой:

– Сколько себя помню. Хотя не всегда срабатывает. Например, маме помочь не удалось. Но тебе я смогу.

Я хотела прижаться к нему, найти утешение в его объятиях. Калеб готов был в лепешку расшибиться, чтобы дать то, что мне было необходимо. Я в этом нисколько не сомневалась. Мне достаточно было только попросить.

Исчезнувшая некоторое время назад боль снова появилась в груди и подобралось к горлу.

– Я не могу позволить тебе забирать мою боль, тебе и своей более чем достаточно. Вы ругались, как братья. Я понимаю, что вы и любили друг друга, как братья.

Калеб встал, и меня снова поразило, насколько он все же громадный.

– Я знаю, что ты это сделала – хотя бы отчасти – ради меня. Чтобы избавить меня от тех страданий, через которые прошла сама, потеряв родителей. А теперь тебе стало еще хуже, чем раньше. Я это знаю, потому что не могу фильтровать твои чувства, даже если захочу.

Я прикусила нижнюю губу – я не хотела расплакаться. Слезы надо было придержать до тех пор, пока я не останусь одна. Я не заплачу. Но глаза все равно налились влагой, и я старалась не моргать, понимая, что, если уроню хоть слезинку, борьба будет закончена.

И я проиграла.

Мой мир, который я так старалась сохранить, рассыпался на мелкие кусочки. Пришлось опереться о стул, чтобы не упасть. Я заметила вспышку собственной боли в глазах Калеба и закрыла лицо руками – я не хотела больше ничего не видеть.

Он упал на колени рядом со мной, обнял и принялся покачивать, а я дала волю слезам, не открывая глаз, потому что не хотела видеть боль в глазах Калеба. Я вспомнила, как меня обнимал Майкл в тот вечер, когда я рассказала ему о том, что стала сиротой. Он тоже покачивал меня, утешая. Но от этого воспоминания я разрыдалась еще сильнее. Калеб погладил меня по волосам и прижался губами к моему виску.

– Я не могу в это поверить, – шептала я. – Майкл должен вернуться. Это наверняка какая-то ошибка. – Слезы мне не повиновались. Как я ни старалась их удержать, они все текли и текли по щекам.

– Я могу облегчить твои страдания, если ты мне позволишь. – Калеб пристально посмотрел на меня.

– Нет, – ответила я. – Не такой ценой. Я не хочу, чтобы больно было тебе вместо меня.

– Даже если я этого хочу? – тихо спросил он.

Я покачала головой.

– Ты слишком много для него значила. Его чувство было очень похоже на любовь.

Рыдания сдавливали мне горло.

– Он мне этого так и не сказал.

– Но это не значит, что он этого не чувствовал.

– Возможно.

– Тебе надо быть сильной. Мы же не знаем, что произошло. Может, ему все же удалось выжить. А ты в таком кошмарном состоянии. Ты бы хотела, чтобы он застал тебя в таком виде?

– В нормальном я состоянии.

И он не вернется.

Калеб смотрел на меня, укачивая, а я сидела вся в слезах.

– В нормальном! – Я попыталась хоть как-то вытереть лицо рукавом. Потом я постаралась сесть и озвучила вопрос, которого больше всего боялась: – Ты его чувствуешь? Его эмоции?

В ответ Калеб печально улыбнулся.

Я уткнулась лицом ему в грудь и дала волю чувствам.

Какое-то время я не могла унять рыдания. Когда слезы наконец иссякли, Калеб встал и помог подняться мне:

– Умойся и спускайся вниз. Я попрошу Кэт найти тебе какую-нибудь одежду. Она должна осмотреть твои раны. – Он показал на мои руки и коленки. Я попробовала возразить, но Калеб меня перебил: – Либо позволь ей это сделать, либо я отвезу тебя в больницу.

– Я терпеть не могу больницы.

– Я знаю.

– Это подло с твоей стороны.

– Это я тоже знаю. Давай иди. – Он сунул руку в карман, вложил мне что-то в ладонь и сжал ее в кулак.

Когда Калеб вышел, я посмотрела, что там было. Его серебряный кружочек с выгравированным словом «надежда». Несколько секунд я смотрела на него, а потом положила в самый центр кровати Майкла.

Я сбросила куртку и услышала, что что-то ударилось о пол. Я подняла ее и расстегнула карманы, обнаружив в них диски, которые принесла из прошлого, и ключи от машины Майкла. Я сжала их так крепко, что насечки больно впились в пальцы. Глаза налились слезами, и я бросила ключи на тумбочку. Диски я доставать не стала.

Я машинально зашла в душ и включила такую горячую воду, какую только могла вынести. Прежде чем встать под струю, я посмотрела на свое отражение в зеркале.

Волосы стали серыми от пепла, на лице темные пятна сажи, размытые слезами. Глаза покраснели, а зрачки стали ярко-зелеными – так бывает, когда я плачу. На плече уже расплылся страшный фиолетовый синяк, я натянула кожу, и стало очень больно. Потом я перевела взгляд на колени, на ладони. Все было ободрано.

Выглядела я ужасно, а на душе было еще хуже.

Я залезла под душ и стояла там, пока горячая вода не кончилась.

Глава сорок девятая

Обмотавшись полотенцем, я осторожно приоткрыла дверь ванной комнаты и увидела на кровати чистую одежду – мягкие серые штаны для занятий йогой, которые можно закатать на талии, топик и белый худи. Еще я нашла пару синих мохнатых носков и даже новое белье.

Увидев белье, я чуть было не засмеялась, но не смогла. Спасибо Кэт и ее шкафу.

После душа я как-то яснее осознала то, что увидела в «Песочных часах». Если я ничего не напутала, то мне требовалось получить ответы на некоторые вопросы.

И… Майкла не стало. Передо мной стоял выбор. Либо сломаться, как четыре года назад, когда я потеряла родителей, либо сделать все возможное, чтобы за него отомстить. Я знала, что будет проще. И что вернее.

Но не знала, какой из двух вариантов победит.

Я оделась, взяла серебряный кружочек с кровати и сунула его в карман худи. Я медленно пошла вниз по лестнице, морщась каждый раз, когда сгибалась коленка. Шаг за шагом я переставляла ноги, преодолевая по одной ступеньке, и с каждым движением нервничала все больше. Я прошла мимо общей комнаты, не желая смотреть ни на диван, ни на часы, и остановилась перед дверью на кухню.

Эмерсон, функционируй хоть как-нибудь. На дно ложиться пока нельзя. Есть кое-что, что обязательно нужно сделать.

Я несколько раз вдохнула поглубже, открыла дверь и просунула в нее голову. В кухне все еще пахло попкорном.

– Привет! – Кэт сидела за столом одна. Она встала, чтобы помочь мне сесть на стул. – Калеб сказал, что ты спустишься, чтобы я тебя осмотрела.

– Болит только плечо.

И сердце. Но с этим она вряд ли могла мне помочь.

– Которое? – спросила Кэт.

– Правое, – ответила я, засчитав себе крохотную победу – губы не задрожали.

Кэт осторожно приспустила худи и, увидев синяк, болезненно поморщилась.

– Лайем сказал, что толкнул тебя на землю, когда здание взорвалось. Это тогда ты его заработала?

Что-то в ее словах показалось мне странным и отвлекло меня от боли. Как от физической, так и от душевной.

– Взорвалось. – Лаборатория действительно взорвалась. Все писали и говорили только о пожаре, а не о взрыве.

Кэт смутилась:

– Я ошибаюсь? Я неправильно поняла Лайема?

На ее вопрос я не ответила.

– Где Ава?

– Не знаю. Ее никто не видел.

– Я ее видела. В прошлом. С каким-то мужчиной. Они смотрели, как горит лаборатория. – Тоска сдавила грудь, я постаралась справиться с накатившим чувством, чтобы связно продолжить рассказ. – Мне показалось, что я и его узнала.

– Как он выглядел?

– Высокий. Широкоплечий. Светловолосый.

Лицо Кэт ничего не выражало.

– И ты его узнала?

– Да. – Я подозревала, что ей не понравится то, что я скажу. – Я с ним встречалась.

– Что?

Я скрестила на столе руки и опустила на них голову.

Все думают, что Лендерс исчез, потому что он украл папки Лайема. Но это было не так.

Он жил в моем лофте.

На смену утру приходил день, но воздух был еще свеж. Где-то жгли листву. Калеб с Лайемом сидели во дворе под древним дубом в креслах-глайдерах. С веток дождем сыпались только недавно сменившие цвет листья, светясь в лучах яркого солнца.

Наверное, день был очень красивый.

– Лайем. – К мужчинам подошла Кэт, скрестив на груди руки, чтобы не мерзнуть. Или чтобы как-то защититься от реакции Лайема. – Прости, что перебиваю. Нам надо поговорить.

– Ничего страшного, Кэт. – Сегодня Лайем почему-то выглядел более старым, чем вчера. Он раскачивался в кресле, упираясь в землю ногой. – Доброе утро, Эмерсон.

– Доброе. – Хотя ничего доброго я в нем не видела.

Калеб предложил мне присесть на его место. Я начала было возражать, но он все равно взял меня за запястье, стараясь не дотронуться до оцарапанной ладони, и подвел к креслу.

Чтобы избавить Кэт от неловких размышлений на тему, как сообщить отцу с сыном шокирующие новости, я сказала обо всем сама.

– Джонатан Лендерс какое-то время жил у меня в спальне.

Все молчали. Лайем перестал раскачиваться. Калеб резко повернулся и уставился на меня.

– Только я не знала, что это он. Он представился Джеком.

– Его так звали в детстве, – пробормотала Кэт.

– Я увидела его вчера, но дошло до меня только сегодня утром. Раньше я думала, что он – рябчик, до тех пор, пока не ткнула в него пальцем. Он не исчез. Он оказался каким-то… наполовину твердым.

Лайем подался вперед, положив руки на колени. На его обручальном кольце были выгравированы знаки бесконечности. Наверное, именно оно позволило ему вчера попасть в настоящее вместе со мной.

– Когда ты увидела его впервые?

– В день открытия ресторана. Недели две назад.

С тех пор прошла целая вечность.

– Жил у тебя в спальне… все время? Как он к тебе являлся? – спокойно спросил Лайем.

– Он то показывался, то исчезал, – вздохнула я. – Собственное тело казалось мне тяжелым от стыда и раскаяния. – Теперь я понимаю, что в моей комнате, наверное, есть мост, которого я раньше не могла увидеть. Полагаю, он им и пользовался. И быстро скрывался за завесой.

– А при Майкле ты его видела? – поинтересовалась Кэт.

– Нет. Но один раз я встретила его, когда была одна в лофте Майкла. Джек сказал, что он за ним наблюдает. У моей спальни с комнатой Майкла общая стена… была. – Я опустила взгляд вниз и принялась считать желуди. Я старалась не думать о кровати, в которой он спал. И о том, как меня к нему тянуло даже через бетонную преграду. – Наверное, эта завеса в оба лофта попадает.

Лайем погладил бороду. Наверное, он всегда так делает, когда нервничает, как Майкл, например, крутил кольцо на пальце. Это воспоминание было как острый нож.

– Но как? – Лицо Кэт стало совсем серым. – У него нет гена, позволяющего путешествовать.

Лайем встал и принялся расхаживать туда-сюда.

– Ходят слухи, что путешествовать можно даже без специального гена, но это противоречит всем принципам, которых придерживаются «Песочные часы», то есть законам природным и человеческим. И расплата будет страшной.

– Лендерсу плевать на все законы. – Калеб ударил кулаком по стволу дерева, и на нас посыпались листья. – Им движут лишь корыстные интересы.

– Что за расплата? – спросила я у Лайема. – Кто заставит его платить?

Он остановился:

– Среди прочих сама Вселенная.

– Рябь меняется. Я раньше видела людей только поодиночке, а теперь целыми группами, да еще и с каким-то антуражем. Я думала, что и Джек из них, или что-то новенькое, еще непонятное.

– Ты видишь целые сцены? – Лайем посмотрел на меня так пристально, что у меня сжалось сердце. – По нескольку человек?

– И что это означает? – напряженно спросила я.

– Я не уверен, – ответил он, – но если рябь усиливается, просачиваясь сквозь ткань времени, то у нас есть более серьезные поводы для беспокойства, чем Джонатан Лендерс.

Я не представляла, как справлюсь с чем-то серьезнее Лендерса.

Даже с учетом того, что Лайем жив и готов снова взять бразды правления «Песочными часами» в свои руки, Джек все равно очень много знает, он слишком опасен. Ему известно все обо мне, о моей семье. У него папка с именами и адресами людей, наделенных особыми способностями. Независимо от того, была ли я лично для него мишенью или нет, я не сомневалась, что он попытается использовать всех, кто упомянут в списке Лайема.

– Надо его найти. – Калеб пнул ногой только что упавшие с дерева листья. – Идемте в лофт Эм, вытащим его с моста.

– Я думаю, его там уже нет. Он со мной попрощался. – Я перевела взгляд с Калеба на его отца: – Лайем, вы сказали Кэт, что лаборатория взорвалась. За секунду ее не стало. Вы видели тех, кого видела я? Кто наблюдал за тем, как она горела?

Лайем кивнул:

– Я надеялся, что о ней никто не узнает.

– О ней? – перебил его Калеб. – У Лендерса была сообщница?

– Думаю, она не осознавала, что творит, – тихо сказал Лайем. – Я считаю, что ее использовали.

– Кто она? – взволнованно спросил Калеб. Все молчали, дав ему возможность методом исключения вычислить все самому. Он выругался – такие слова не каждый день услышишь – и в конце ядовито добавил: – Сука.

– Сын…

– Ава приехала сюда, якобы чтобы свести свой талант на нет, – возмущался Калеб. – И это уже выглядело довольно подозрительно. А теперь ты защищаешь ее, после того как она эти свои возможности использовала для того, чтобы взорвать тебя?

– Значит, она умеет разжигать огонь? – У меня перед глазами предстал образ маленькой Дрю Берримор. Личико светловолосой малышки с красивыми губками не имело ничего общего с образом гламурной красотки Авы. Калеб выбрал ей неправильную кличку из Кинга.

– У Авы многоуровневый дар, – ответил Лайем. – Нам кажется, что она может перемещать объекты во времени.

– Вам кажется? То есть точно вы не знаете? – удивилась я.

– Как и сказал Калеб, Ава обратилась в «Песочные часы», чтобы избавиться от своих способностей. Я ее решения никогда не оспаривал, я лишь пытался сделать ее жизнь легче, чем дома. А у Лендерса, как оказалось, были свои планы. И немалое влияние.

– И как выдумаете, где Ава сейчас? – спросила я.

Калеб застонал от боли и возмущения, и на нас снова обрушился дождь из листьев.

У Лендерса были помощница, деньги и список людей, наделенных особыми возможностями.

– Он говорил, что хочет защитить меня. И я чуть не купилась. – Я вспомнила, как Лендерс смотрел на меня в тот ужасный день, и мне стало страшно, я закрыла глаза и постаралась изгнать из памяти его лицо. – Наверное, то же было и с Авой.

– Он умеет убеждать, – сказал Лайем.

– Он за мной наблюдал. А теперь они с Авой пропали, а Майкл мертв.

Они так просто не уйдут. Я сделаю все, что потребуется, чтобы до них добраться. Я буду жить жаждой мести, а как только удовлетворю ее… тогда и посмотрю, что делать дальше. Я изо всех сил старалась держаться за остатки здравого смысла, но он от меня ускользал, а потом, наверное, мне даже Калеб уже не поможет. Мне надо было остаться одной и подумать.

Оставив Калеба и Лайема на улице, я поднялась в комнату Майкла. Через несколько секунд в дверном проеме показалась голова Кэт.

– Эмерсон, я…

Я подняла дрожащий палец, прося ее помолчать.

– Не делай этого. – Кэт нахмурилась, на лбу пролегли глубокие морщины. – Тебе нельзя замыкаться в себе – это вредно.

– Ты не представляешь, о чем говоришь. – Я горько усмехнулась.

– Расскажи мне, что ты чувствуешь. Поговори со мной. – Кэт очень за меня волновалась, почти как мать за свое дитя. – Прошу тебя.

Это «прошу тебя» меня и зацепило.

– Я его больше не увижу. Я столько всего не успела сказать, хотя после того, как мои родители… я клялась себе, что недосказанностей в моей жизни больше не будет. Но не получилось. А теперь его нет.

Могла бы между нами развиться такая же прочная связь, как между Лайемом и Грейс? Этого я уже никогда не узнаю. Но всю свою жизнь буду думать о том, было ли такое возможно.

Кэт начала потихоньку приближаться ко мне, вытянув руки, словно подходила к месту, где произошел несчастный случай.

Хотя в какой-то мере это так и было.

– Не трогай меня. – Я забралась на кровать и отползла подальше, чтобы Кэт не могла до меня дотянуться, подняла коленки к груди и обхватила ноги руками. И принялась покачиваться взад-вперед. – Ты знаешь, что, когда у человека случается какое-то горе, он проходит через семь различных стадий?

Я сказала об этом так буднично, что ей, наверное, показалось, что я помешалась. Кэт сделала шаг назад и тихо опустилась на стул.

– Я узнала об этом от терапевта. Семь стадий. И знаешь что? Четыре из них – поганые. Где равновесие? Почему их не восемь? Мне нужны какие-то ориентиры, чтобы я знала, что прошла уже полпути. – Из моего горла вырвался сухой смешок, я сделала паузу, вновь пытаясь обрести контроль над собой. Он был мне очень нужен.

Я сконцентрировала внимание на паутине, висевшей в углу под потолком, – ничего не значащее напоминание о забытой жизни, – она дрожала на ветерке, постоянно менявшем направление.

– А их всего семь. С первыми из них – это шок, отрицание, боль и вина – я должна сама справиться. Опыт у меня уже есть, значит, будет легче, так? Я смогу найти для себя нужные слова, напоминать о механизмах адаптации… – Еле сдерживая желание встать и сорвать тонкую паутину, я прижала колени покрепче к груди. – Когда… когда я потеряла родителей, я подолгу застревала на всех стадиях. Месяцами. Я сама почти исчезла.