Текст книги "Песочные часы"

Глава двадцать первая

– Тихо, – прошептал Майкл. – Ты и мертвого разбудишь!

– Что ты тут делаешь? – выдавила я, задыхаясь и прижимая руку к груди – сердце готово было выскочить.

Майкл выключил внутреннее освещение в машине, но я все же не разглядела, насколько он зол.

– Думаю, лучше будет спросить, что ты тут делаешь?

Я быстро отмела версию про то, что я заблудилась, и постаралась придумать что-нибудь еще. Но нет, ничего в голову не приходило. Я покачала головой, хватая ртом воздух.

– Как ты меня нашла?

– Я тебя не искала. Я искала «Песочные часы», – ответила я. – Адрес я взяла с твоей визитки, которую нашла на столике у кровати, а ключи – у Дрю. Они… валялись на полу… она попросила открыть дверь в твой лофт грузчикам, которые принесли диван. Прости.

Вообще-то, настоящие шпионы должны молчать даже под пытками. А из меня все мои тайны посыпались, как мелочь из разбитой копилки.

Майкл вздохнул и откинулся на спинку сиденья:

– Отлично. Что еще ты там нашла?

– Да ничего особого.

За исключением фотографии какой-то красотки и зашифрованных надписей.

– Тебе тут находиться небезопасно, – сообщил Майкл, протягивая руку к рулю. – Поехали отсюда, пока тебя никто не увидел.

– Ты имеешь в виду кого-нибудь вроде Калеба?

– О Калебе сейчас меньше всего стоит беспокоиться.

– Он, по крайней мере, тоже считает, что я должна знать, что происходит, – съязвила я. – Он меня ни разу не видел, но он более высокого мнения обо мне, чем ты.

Майкл с отвращением покачал головой и показал на соседнее сиденье:

– Садись. – Я и не пошевелилась, тогда он схватил меня и перетащил через себя на пассажирское место. – Это тебя в пансионе подслушивать научили?

– Почему ты решил, что меня можно хватать?

От его прикосновения по телу разлилось приятное тепло, и я разгорячилась еще больше.

Майкл завел двигатель. Когда засветилась приборная панель, я посмотрела ему в лицо:

– Подслушивать я тоже не собиралась. Я оказалась в нужном месте… ладно, – поправила я, заметив недовольный изгиб его бровей, – в ненужном месте в нужное время.

Он снова покачал головой.

Майкл медленно вел машину по длинной гравийной дорожке и включил фары, только когда мы выехали на главную дорогу. Он повернул руль в сторону, противоположную Айви Спрингс.

– А как же твоя машина? – спросила я.

– Заберем ее на обратном пути.

– На обратном пути откуда? – К коктейлю из ужаса и смущения добавилась тревога, моя старая подруга.

– Из моего дома, – сказал он, глядя исключительно на дорогу.

– А это не там же, где мой дом?

– Нет, – ответил он с напускным спокойствием. – Я имел в виду свой дом там, где я учусь. И ты едешь со мной. Хочу тебя кое с кем познакомить.

– А подождать это не может? Ты о ком? У тебя есть еще один дом?

– Ты не могла бы на секундочку остановиться и перестать задавать вопросы? Мне надо обдумать, как все устроить. – Он крепко сжал губы.

Я подождала ровно секунду.

– Почему, когда ты сегодня уезжал, не сказал, куда направляешься?

Майкл громко и недовольно простонал:

– Я же тебя попросил подождать с вопросами.

– Ты просил остановиться на секунду. Если тебе нужно было больше времени, следовало так и сказать. – Поскольку у меня имелся старший брат, я умела вести спор так, чтобы измочалить собеседника, как собака кусок мяса. – Почему ты не сказал мне, что едешь в «Песочные часы»?

– Эмерсон, я уж точно не хотел, чтобы ты поехала за мной. – Майкл включил радио – очевидно, для того, чтобы заткнуть мне рот.

– Я не за тобой поехала. Если быть точной, – возразила я, убавляя громкость.

– Нет, ты вломилась в мое жилище, а потом прикатила туда, откуда тебе лучше бы держаться подальше. – Майкл старался говорить спокойно, но раздражение было готово выплеснуться наружу. – Тебе не стоило в это лезть.

Я на миг задумалась – может, мне стоило бояться, а не злиться? Майкл ведь насильно посадил меня в машину и повез неизвестно куда против моей воли. Это все равно что похищение. Я прислушалась к себе повнимательнее, пытаясь понять, боюсь ли я.

Нет. Я была просто в бешенстве.

Сразу за кампусом мы свернули на маленькую улочку. Вокруг стояли очень аккуратные дома постройки начала двадцатого века. Мы подъехали к одному из самых красивых. У него были пологая щипцовая крыша, черные ставни и широкое крыльцо.

Майкл вышел из машины и открыл передо мной дверь. Он взял мой рюкзак и направился к дому, а я и не пошевелилась. Поняв, что я за ним не пошла, Майкл развернулся к машине и фыркнул, сдувая волосы со лба:

– Эмерсон? Не заставляй меня тащить тебя насильно.

И я пошла за ним в дом.

Следуя за Майклом на цыпочках, я вошла в дверь и после темной прихожей попала в комнату с высоким потолком со сложной лепниной и деревянным полом. В противоположном ее конце стоял стол красного дерева, на котором располагалось невероятное количество ноутбуков и чашек с кофе различной степени наполненности.

Майкл положил мой рюкзак на маленький столик и плюхнулся на один из кожаных диванов.

– Мне сесть? – поинтересовалась я, показывая на пустое место рядом с ним. Кожа на диване напоминала старую бейсбольную перчатку. – Или на крыльце подождать?

Майкл протянул ко мне руку, схватил за рукав и усадил меня рядом с собой. Чуть ближе, чем мне самой этого хотелось бы в тот момент, но я отодвигаться не стала.

– Ты, наверное, до сих пор злишься.

Майкл склонил голову набок, посмотрел на меня и недовольно скривил губы.

– Нечестно все это, – защищалась я. – Ты от меня что-то скрываешь. Причем то, что касается меня самой. И мне это известно, и тебе это известно, так почему же мы это не обсуждаем?

– Тебе разве не хватило информации о твоих способностях?

– Майкл, ее я уже переварила. И настолько хорошо переварила, что она скоро выйдет большим куском го…

– Не надо мне грубить. – Глаза его сверкнули, предупреждая меня о том, что он говорит всерьез.

– Я не грублю, я злюсь, – процедила я сквозь зубы. – А ты рискуешь здоровьем, если не расколешься.

– Я тебя серьезно недооценил.

– И что ты этим хочешь сказать?

Какое-то время Майкл смотрел на меня.

– Ты настолько смелая, что подвергаешь себя опасности. Ты и не представляешь, как ты сегодня рисковала. – Он встал и начал расхаживать перед диваном из стороны в сторону. – В том доме…

– Ты о чем? Давай без загадок, – резко сказала я.

Майкл, словно защищаясь, поднял плечи. Вся его злость моментально прошла.

– Если бы с тобой сегодня что-нибудь случилось, виноват в этом был бы я. Калеб предупреждал меня, что не стоит относиться к тебе как к ребенку, но я его не послушался. Прости.

Видно было, что он с трудом подбирал слова.

– Больше я без тебя ничего не могу сделать. – Майкл сжал руки за головой и закрыл глаза. – Ты сегодня подслушала наш с Калебом разговор о…

– Майкл? – раздался тихий голос из прихожей.

Он резко опустил руки и открыл глаза:

– Доктор Рукс?

В комнату вошла женщина. Офигенной красоты. Безупречная бронзовая кожа, очень коротко стриженные темные волосы. Возможно, с прической она просто не заморачивалась, потому что лицо у нее было несравненное. Я в изумлении вытаращила на нее глаза, надеясь, что челюсть у меня не очень сильно отвисла.

– Эмерсон, я хочу познакомить тебя с доктором Рукс. Она – физик-теоретик, преподает в колледже. Еще она в некотором роде глава семьи.

Я что-то сомневалась, что свет видывал физика-теоретика и главу семьи такой красоты. Мне показалось, что ей под тридцать, она была высокой, с тонкими чертами лица и большими выразительными глазами. Когда она повернулась ко мне и улыбнулась, я заметила у нее в носу крохотное колечко и совсем уж удивилась.

– Рада познакомиться. – Услышав ее голос, я подумала о теплых солнечных лучах и тропическом бризе. – Ты останешься у нас на ночь? – озадаченно спросила женщина.

Я и не знала, что ответить, и посмотрела на Майкла. Он бросил взгляд на висевшие в углу дедушкины часы.

– Уже почти полночь, – сказал он мне. – Наверное, тебе следует позвонить Томасу.

Я сидела неподвижно.

– Прошу тебя. Не хочу, чтобы у тебя или у меня были неприятности.

– Я позвоню, хотя мы еще не закончили. Я скажу ему, чтобы не ждал меня раньше завтрашнего утра. – И встала, чтобы достать из рюкзака мобильник. Пусть только Майкл попробует мне возразить. Я сама удивлялась собственной дерзости. – Или тебе такое решение не по вкусу?

– Это твоя жизнь.

Когда я направилась к двери, доктор Рукс улыбнулась.

А Майкл – нет.

Я вышла в прихожую, чтобы позвонить брату, и принялась трясущимися руками нажимать на кнопки. Томас не ответил. Я обрадовалась и оставила ему короткое голосовое сообщение. Лучше уж молить о прощении, чем просить разрешения и все такое. Когда я вернулась в комнату, доктор Рукс с Майклом о чем-то яростно перешептывались.

– Э… мы обсуждали, где ты будешь спать, – объяснил Майкл, и они разошлись в стороны. Но к его лицу подступила краска, и я поняла, что это не так. – Доктор Рукс надует тебе матрас у себя в комнате.

– Это на втором этаже. – Она указала на мой рюкзак: – Готова?

Я посмотрела на Майкла. Я не хотела устраивать сцену, но сдерживаться было выше моих сил.

– Ты иди, – сказал он ей. – А я приведу Эмерсон через некоторое время. Нам надо кое-что обсудить.

Глава двадцать вторая

– Держи. – Майкл подал мне высокий стакан с ледяной водой, который он принес с кухни, и сел рядом со мной на диван. – Есть точно не хочешь?

– Хватит время тянуть. Я хочу получить ответы на свои вопросы. – Я прижала дно стакана к ноге, наблюдая за тем, как по его стенкам стекают капли конденсата, вырисовывая у меня на джинсах мокрое и холодное кольцо. – Ты уже начал говорить что-то про Калеба.

– Да, про Калеба. – Он протяжно выдохнул. – Фамилия у него Баллард. Он сын Лайема Балларда.

Осмыслила услышанное я не сразу. Но когда до меня дошло, у меня просто челюсть отвисла.

– Того самого, который основал «Песочные часы»?

– Того самого. Лайем Баллард был моим ментором. Это он погиб полгода назад.

– Майкл, – выдохнула я. Я не стала говорить, как мне жаль. Мне кажется, нет смысла сожалеть о том, что тебе не подвластно.

В его взгляде снова появилась грусть вперемешку со злобой, которую я уже видела, когда он впервые сообщил мне о том, что потерял Лайема.

Запрокинув голову и уставившись в потолок, Майкл стал рассказывать о том, что тогда случилось, а не о своих чувствах.

– Несколько лет назад в Беннеттском университете закрылась кафедра парапсихологии, и Лайем организовал ее ответвление.

– Я читала об этом. – Я провела кончиком среднего пальца по краю стакана. – Их не хотели финансировать или просто не ценили.

– Лайем открыл «Песочные часы» для частных клиентов. Руководствуясь этическими соображениями. – Майкл опустил голову, но на меня так и не посмотрел. – И сотрудники центра действительно исповедовали определенную мораль – до тех пор, пока Лайем не умер. Ты и сама представляешь себе, что значит иметь особые способности, не понимая, что это такое, и не зная, как ими пользоваться. Лайем считал, что для таких, как мы, нужно какое-то прибежище, где нам помогут. И где нас научат приносить окружающим пользу, а не вред.

– И ты ушел. Ты больше не работаешь в «Песочных часах», – вдруг поняла я.

– Когда Лайем погиб, центром стал заправлять Джонатан Лендерс. – Я видела лишь профиль Майкла, но все равно поняла, насколько он был зол. – Я хотел бы оставаться верен «Песочным часам» и памяти Лайема, но я отказываюсь работать под началом Лендерса.

– Почему?

– Во-первых, он одержим желанием добраться до исследований Лайема. Калеб держит их под замком и пытается по возможности вынести материалы из дома, но Лендерс и его приспешники постоянно его караулят. У него есть какая-то корыстная цель. Какой-то план. Я это чувствую.

– А почему ты не остался там следить за ним?

– Передо мной стоят другие задачи. – Майкл наконец посмотрел на меня, и я почувствовала себя как гамбургер на тарелке. – К тому же у Калеба более веские причины там оставаться, чем у меня. Это же его дом.

– Как я поняла, вы с ним друзья. Почему же ты так боялся, что вас увидят вместе?

– Потому что Лендерс не в курсе ни где я, ни чем я занят, и я не хочу, чтобы ему это стало известно. Важно, чтобы он и о тебе ничего не узнал. – Майкл поднес пальцы к вискам и потер их так, словно у него заболела голова. – А ты пришла сама и чуть ли в дверь не постучала.

Я не стала признаваться в том, что действительно чуть не сделала это.

Майкл принялся крутить головой, потягивая шею. Я гадала, так же ли у него напряжены мышцы, как и у меня, и как бы он отреагировал, если бы я попыталась его помассировать. Но я решила терпеть и не стала его трогать, а вместо этого извинилась:

– Прости меня. За то, что приехала в «Песочные часы», и за то, что не доверяла тебе и начала за тобой шпионить. – Я протянула руки, демонстрируя, что сдаюсь. – Прости за все.

– И ты прости меня за то, что я слишком уж пытался тебя от всего оберегать и ничего не рассказывал. Но для Лендерса мы просто бесценны. Он, если мог бы, отправил бы меня в будущее с целью поменять настоящее – искать лекарства от болезней, решать экономические вопросы, проблемы с нехваткой электроэнергии.

– И поэтому ты так боишься, что он отыщет меня? Думаешь, что он пошлет меня в прошлое… перекупить Гугл или что-нибудь в этом духе? – Уж точно не из-за этого Майкл был таким скрытным. И обеспокоенным. – Ты считаешь, что я подписалась бы на это?

– Нет, дело не в этом. – Майкл поерзал на диване и наклонился ко мне. Очень близко, так что у меня на миг остановилось сердце. – Просто у меня такое чувство… Этот человек помешан на прошлом, и я боялся, что он сможет навязать тебе свою точку зрения. Я надеялся, что этого не произойдет, но до личного знакомства с тобой я не мог быть в этом уверен.

Я посмотрела Майклу в глаза, гадая, что же он видел в моем взгляде. Я отвернулась, пожевала нижнюю губу, а потом спросила:

– И каков вердикт?

– Я тебе доверяю, – ответил он. – Настолько, что буду просить тебя о помощи.

– Как же я могу тебе помочь?

– Я хочу, чтобы ты остановила Джонатана Лендерса.

– И в чем я ему помешаю?

– Убить Лайема.

Глава двадцать третья

– Повтори-ка, чего ты от меня хочешь?

– Мне нужна ты сама, я хочу воспользоваться твоей способностью путешествовать в прошлое, чтобы помешать Лендерсу убить Лайема. Без тебя я этого сделать не смогу.

Я откинулась на спинку дивана и взяла с него подушку, прижав ее к груди, словно щит. Дрожь появилась сначала в ногах, потом поднялась выше, добравшись до живота, до рук, до кончиков пальцев.

– Я не понимаю.

– Если мы не дадим Лайему умереть, Лендерс не сможет встать во главе «Песочных часов».

– Как? Это же уже произошло. Если мы попытаемся это изменить… мы же создадим какой-нибудь парадокс или типа того. – Я ничего о путешествиях во времени не знала, за исключением того, что отложилось у меня в голове после просмотров трилогии «Назад, в будущее» по кабельному и повторов «Остаться в живых». Парадоксы лежали в основе сюжетов этих фильмов. Но до сих пор все это казалось вымыслом. Я еще крепче вцепилась в подушку. – Как можно не дать человеку умереть? Особенно если он уже умер?

При мысли об этом у меня сдавило грудь.

– Есть одна теория, называется она принципом Новикова. Это научное объяснение лазейки, благодаря которой мы сможем спасти Лайема без каких-либо побочных эффектов. Никакого парадокса. Лайем погиб при пожаре в собственной лаборатории. Все сгорело дотла.

– Ты видел, что я искала в Интернете… – Я осеклась. Значимых фактов, конечно, там бы не опубликовали. – Я как раз об этом и прочитала.

– Там было о том, что в здании сгорело вообще все? – Майкл сжал руки так, что побелели пальцы. – Нашли лишь несколько обугленных костей.

Меня затошнило. Какая ужасная смерть.

– Нет, это я прочитать не успела.

– Согласно принципу Новикова, прошлого в целом мы не изменим, мы просто в некотором роде повлияем на него, не вызвав никаких противоречий.

– Я утеряла нить. Каких еще противоречий?

– Все считают, что Лайем умер. Мы вернемся назад во времени, чтобы не дать этому случиться. Мы выведем его из лаборатории, прежде чем с ним что-то случится. – Майкл объяснял мне это, и руки у него разжались. – Мы заменим его кем-нибудь другим, чтобы факт смерти все равно остался фактом. А он после этого будет скрываться.

Я усиленно сглатывала, но тошнота подкатывала к горлу. Я наверняка не расслышала.

– Ты хочешь, чтобы вместо него умер кто-то другой?

– Нет! – Майкл уставился на меня. – Доктор Рукс преподает теоретическую физику, работает на кафедре в колледже, у нее есть ключ, и мы сможем взять труп…

– Стой. – Мне надо было отдышаться. Уверившись в том, что содержимое моего желудка не вывернется наружу, я жестом велела ему продолжать. – А почему так важно, чтобы его считали мертвым?

– Чтобы ничего не изменилось. Будут кости, то есть доказательства. Потом Лайем будет прятаться в течение шести месяцев, до того самого момента, когда мы вернемся в прошлое и спасем его, и тогда временной континуум не будет поврежден. Скорее всего.

Я уловила в голосе Майкла надежду.

– То есть если и есть возможность изменить прошлое, не повлияв глобально на весь мир вообще, то вот она перед нами? – спросила я, стараясь не думать о трупе.

– Да, так и есть. Особенно потому, что стопроцентных доказательств того, что найденные в лаборатории кости принадлежали именно Лайему, нет.

Я взяла стакан и сделала несколько маленьких глоточков, переваривая информацию.

– Но спасти Лайема важно не только для того, чтобы остановить Лендерса. Так?

– Лайем был мне как отец. Настоящего-то я лишился.

– Я понимаю, почему тебе хочется, чтобы он был жив.

Родной отец Майкла бросил его маленьким, а Лайема убили. Я бы на его месте тоже боролась за справедливость.

– Это важно не только для меня. А еще для его жены, сына и всех членов «Песочных часов», кому он помогал, а также тех, кому он мог помочь. До того как я с ним познакомился, я и не знал, сколько добра может сделать один человек.

– Понимаю.

Майкл склонил голову и исподлобья посмотрел на меня:

– Я знаю – как и ты, из будущего. Как ты думаешь, кто рассказал мне о принципе Новикова?

Хотя я и понимала – и наверняка лучше многих, – почему Майклу хотелось спасти человека, которого он любил, все же то, о чем он говорил, у меня просто в голове не укладывалось. Я неровно выдохнула – я все еще дрожала.

– Тебе нужны были ответы. Вот ты их получила, – взволнованно сказал он, подавшись ко мне. Дышать от этого легче не стало. – Жалеешь, что спросила?

– Ты говоришь о том, чтобы вернуть человека из мертвых, – тихо проговорила я.

– Я понимаю, что звучит это невероятно. – Майкл взял меня за руки. – Но это правда.

– А меня еще сама идея путешествий во времени удивляла.

Я пыталась мыслить ясно, но пока он меня держал – это было невозможно. Во мне пульсировал электрический ток, я посмотрела на Майкла, и между нами хлынул поток несказанных вслух слов. И чем дольше он держал меня за руки, тем сильнее ощущалась эта связь.

– Мне надо будет об этом подумать.

Я высвободила руки и метнулась на противоположный край дивана, выдохнув из легких весь воздух и закрыв глаза. В последние дни мне так приходилось напрягать мозги, что они, казалось, были уже ни на что не способны.

Из ума не шла возможность изменения времени. О том, что можно вернуть из мертвых того, кого любишь. Я подумала о том, что сама эта идея наверняка бросает вызов мирозданию, провоцируя его на еще более жестокие удары судьбы.

Я так устала и запуталась во всем этом, что уснула.

Глава двадцать четвертая

Стеклянная вращающаяся дверь крутится быстрее и быстрее, принося арктический холод и запах сосен. Потом она, не останавливаясь, отделяется от самого здания, и превращается в сани, запряженные черными как смерть лошадьми. Только появившись, сани тут же взмывают на гору, оставляя позади душераздирающие крики и горчично-желтый запах серы. А рядом со мной оказывается некто, одно тело, без лица, а вместо глаз у него горящие угли.

– Нет! Нет! – Я резко подскочила, ощутив внизу спины холодный пот.

Майкл все еще сидел рядом. Неистово дрожа, я заползла к нему на колени – мне было слишком страшно, так что о смущении я забыла. И снова возник электрический ток. На этот раз это меня не встревожило, а, наоборот, успокоило. Я постепенно перестала глотать ртом воздух, задышала спокойнее и наконец смогла говорить.

– Прости, – кашлянув, выдавила я. – Все в порядке.

– Врешь. – Майкл покачивал меня на руках, успокаивая. Я в кои-то веки не обращала внимания на нашу близость. Правда.

Я прижалась лбом к его плечу. Он потирал мне спину, а я старалась успокоить дыхание. Дедушкины часы пробили два, бой эхом отразился от стен комнаты.

В наступившей тишине страх наконец сменился неловкостью.

– Не надо.

– Чего не надо? – Я прижалась лицом к груди Майкла, пряча его.

– Я чувствую, что ты стесняешься, не надо этого. – Он приподнял мой подбородок. – Я уверен, что тебе этот сон уже не первый раз снится. О чем он?

– Дело не в том, что я не хочу тебе этого рассказывать, я просто… не могу.

– Эм? – Хвостик у меня на голове развязался. Майкл убрал волосы с моего плеча, а потом коснулся пальцами шеи. – Если хочешь поговорить, я выслушаю.

В глубине его глаз отражалась моя боль. Наша связь была настолько эмоциональной, что не давала мне вздохнуть. У меня было такое чувство, что Майкл уже знал, что я собиралась ему сказать.

– Мои родители. В тот день, когда их не стало…

Майкл обнял меня, я почувствовала себя защищенной, а сила тока утихла, осталось лишь тихое гудение.

Я вдохнула поглубже, а на выдохе вздрогнула.

– Это случилось, когда мы уехали отдыхать на горнолыжный курорт. Рябь я начала видеть за пару месяцев до этого, и родители не знали, что делать. Мне кажется, что они хотели вывезти меня из города, чтобы посмотреть, не прекратятся ли мои видения.

Майкл слушал, внимательно глядя на меня, – может быть, он предполагал, что я могу сломаться.

Я и сама о том же думала.

– Мы спешили на автобус, на котором собирались добраться до спуска для профи. А я никак не могла найти одну из палок. Я сказала маме, чтобы они с папой шли без меня, что я достаточно взрослая и приеду к ним потом сама. – Когда я вспомнила, каким тоном я это сказала, у меня защемило сердце. – С тех пор когда я начала утрачивать рассудок, она стала слишком уж меня опекать.

– Да, ты, похоже, не из тех, кто обрадуется чрезмерной заботе. – Майкл снова взял меня за руки.

– Мне это жутко не нравилось. Но мама не хотела ехать без меня. Мы вышли в коридор, продолжая спорить. Я была так увлечена, что на заметила, как на меня кто-то налетел. И я уронила рюкзак. Из него все высыпалось. Мама была очень недовольна, и я снова попросила ее не ждать меня. И они с отцом уехали.

От вращающейся двери дул холодный вечер, я чувствовала это, как будто все случилось только вчера. Я видела, как выходит мама и ветер бросает волосы прямо ей в лицо, на котором читается нечто среднее между сожалением и разочарованием.

– Причину так окончательно и не выяснили, предположительно это была либо ледяная глыба, хотя, может быть, что-то еще заставило автобус съехать с дороги. Автобус свалился с горы в наполовину замерзшее озеро. – У меня затряслись губы. – Люди провалились сквозь лед. Тела целых три дня собирали.

Майкл ничего не ответил, лишь крепче сжал мою руку. Я прижалась щекой к его плечу. Но не замолчала.

– И последнее, что я сказала… я сказала маме… что она мне не нужна. Я сказала, что не надо со мной тетешкаться, что я сама могу о себе позаботиться. Этого я никому не рассказывала. Даже Томасу.

Раньше я не отваживалась произнести этого вслух. Рассказывать о случившемся было все равно что переживать это заново.

– Ты ведь их любила, – утешал меня Майкл. – А они любили тебя.

– Я знаю.

Мы сидели неподвижно, единственными звуками в комнате были наше дыхание и тиканье часов. Я чувствовала дыхание Майкла.

– Нет, Эмерсон. – Он распрямил спину; заметно было даже, как побледнела его смуглая кожа. – Я такой идиот… Лайем… если кто и вправе изменить что-то в прошлом, так это ты.

– Прекрати. – Я покачала головой.

– Мы можем попробовать придумать, как сделать…

– А мы сможем? – Мой голос дрогнул. – Сможем?

– Я… не знаю. – Но по его глазам я поняла, что Майкл знал. Знал, что это невозможно.

Я тяжело сглотнула, прикусив щеку, чтобы не потекли слезы.

– Это изменение повлечет за собой другие. А парадоксов нельзя допускать, я права? К тому же были похороны.

Трупы.

– Или у тебя есть про запас еще какие теории? – Я постаралась сказать это как можно веселее, но ничего не вышло.

– Нет. – Майкл вытер большим пальцем выкатившуюся на мою щеку слезу. Такая забота меня чуть не прикончила. – Жаль, что дела обстоят так, а не иначе. Мне бы так хотелось, чтобы что-то можно было изменить.

– Я рассказала тебе об этом потому, что мне хотелось выговориться, а не потому, что я на что-то рассчитывала. – Я попыталась выдавить из себя улыбку. – К тому же я сама о себе могу позаботиться. Я уже несколько лет этим и занимаюсь.

– Эмерсон, ты поделилась со мной своим главным секретом. Я это очень ценю. Не надо делать вид, что это ничего не значит.

Я была готова вынуть сердце из груди и положить Майклу на ладонь, но он и так уже нежно держал его в своих руках.

Я закрыла глаза и вдохнула поглубже.

Да, мне тоже хотелось бы, чтобы все было иначе.