Текст книги "Синдром отката"

Когда буришь шахту, разумеется, необходимо куда-то девать извлеченную почву и горную породу. Здесь этот материал – «отходы» – был распределен по всему комплексу. Он окружал, подпирал или даже скрывал под собой периферийные сооружения: цистерны, перерабатывающие установки, административные здания, в которых, судя по всему, трудилось немало высокооплачиваемых сотрудников («наше командование», сказал о них Т. Р.). Иными словами, все здесь было ненавязчиво, но довольно серьезно укреплено. Руфус с первого взгляда определил в нескольких земляных валах «капониры» – слово, которое Саскии пришлось поискать в Интернете. Как выяснилось, оно означает взрывоупорную стену, возведенную вокруг потенциальной мишени, чтобы защитить ее от снарядов и осколков. Не нужно быть военным экспертом, чтобы понимать: крылатая ракета не оставит от всех этих построек камня на камне. Однако от скрытных атак малого масштаба, например от дронов с бомбами или снайперов, засевших на вершине горы, капониры выглядели серьезной защитой. Большие открытые пространства были затянуты сверху веревочными сетками с вплетенными в них полосами ткани. Смысл этого был Саскии не вполне понятен, но, очевидно, сетки защищали от дронов, давали тень, которой здесь очень не хватало, и затрудняли наблюдение со спутников.

Из верхней части копера поднимался прямо в небо аккуратный «букет» из шести труб. Каждая имела на конце утолщение, очень напомнившее Саскии пламегаситель на дуле карабина.

Водитель в белой шляпе подвез ее и лорд-мэра на небольшом внедорожнике ко входу в копер, расположенному на уровне земли. Здесь ждал их Т. Р., в неизменном ковбойском наряде, с крылатой буквой S на огромной ременной пряжке. При взгляде с этой точки становилось ясно, что шесть труб расходятся радиально, словно стволы у пулемета Гатлинга. Все они спускались прямо в шахту. Диаметр труб – около метра каждая – был намного меньше диаметра шахты, в которой запросто уместился бы небольшой дом, так что между ними оставалось достаточно места для другого оборудования. Над его идеальным распределением в этом пространстве, должно быть, немало поломали голову инженеры. Порывшись в памяти, Саския выудила из глубин сознания полупонятный термин «маршрутизированные системы»: так инженеры называют все длинное и тонкое – трубы, кабели, провода и так далее, – проложенное из одного места в другое. Результат размещения этих маршрутизированных систем был изображен на схеме, висящей возле двери и изображающей копер в разрезе: большой круг, шесть кругов поменьше, равномерно распределенные по его периферии, и между ними – настоящий пазл из множества деталей самой разной формы и размера. Самым крупным на схеме был одинокий прямоугольник лифта. Вторым по величине – круг, обозначенный как «снарядный подъемник».

– Ну что, все сделали домашнее задание? – весело поинтересовался Т. Р., входя в лифт. Внешняя дверь его была плотной, но стены представляли собой стальную решетку.

Под «домашним заданием» Т. Р. разумел ссылки на ролики на «Ютубе», которые разослал гостям накануне, – все посвященные бурению и внутреннему устройству шахт.

– Я немного покликал, – признался Боб. – Люблю смотреть на всякие механизмы – видно, в детстве в конструктор не доиграл.

– Я не смотрела, – покачала головой Саския.

– Тогда начнем с самого верха, – заговорил Т. Р. – Вот мы решили пробурить шахту. Размещаем в нужном месте буровую установку. Вгрызаемся в землю. Буровым насосом выносим на поверхность выбуренную породу. Раз, другой и еще раз. По мере продвижения буровая установка опускается все ниже с помощью того же механизма, – и он похлопал ладонью по стальной решетке, – что сейчас опустит нас. Он вообще здесь главный: пустую породу возит вверх, все остальное – вниз. Спускаемся все ниже, через каждые несколько футов укрепляем стены железобетоном. На самом деле ничего сложного. Главное – упорство и настойчивость.

Он закрыл дверь лифта. Трое посетителей расположились в кабине с удобством, а вот четверым уже пришлось бы тесниться.

– Клаустрофобии ни у кого нет? – поинтересовался Т. Р.

Чисто из вежливости; за последние сутки персонал раза три поинтересовался у Саскии (и, видимо, у Боба тоже), не страдает ли она клаустрофобией. Саския и Боб покачали головами. Т. Р. нажал кнопку «вниз», над головой что-то загудело, и лифт пошел вниз.

– Здесь мы начинали не с нуля, – пояснил Т. Р. – На этом месте была старая заброшенная угольная шахта. Но всего в четыреста футов глубиной и для наших целей слишком узкая.

– Держу пари, вы бы использовали ее в любом случае, – улыбнулась Саския. – Это ведь так символично.

Т. Р. кивнул, но промолчал – лишь глаза его лукаво блеснули.

Сквозь сетчатые стенки лифта хорошо просматривалось все вокруг. В первые несколько десятков метров, как и на схеме, в шахте становилось все теснее от разнообразных подземных труб, проводов, витых кабелей, то змеящихся по стенам, то свисающих вертикально вниз. После какой-то точки теснота в шахте достигла предельного значения и дальше не увеличивалась. Мимо проплывали горизонтальные полоски и цифры на стенах; по ним можно было судить о скорости движения. На панели, закрепленной на стене лифта, мигали цифры – глубина в метрах и упрощенная схема шахты, показывающая, где они сейчас находятся.

– Не самый быстрый лифт на свете, – заметил Т. Р. – Сами понимаете, вряд ли им будут часто пользоваться. Мы здесь роботизировали все, что могли, и возить вверх-вниз людей для нас не приоритетная задача.

– И если я правильно понимаю суть вашего плана… – начал лорд-мэр.

– Нашего плана, Боб. Нашего.

– Работать эта штука будет все время. Без перерывов.

Т. Р. кивнул.

– Согласно проекту будет работать непрерывным циклом в течение двух лет. Дальше потребуется все перебрать и отремонтировать.

– Не понимаю, как можно такое… такую махину… «перебрать»? – нахмурился Боб.

– Было бы желание, а способ найдется, – ответил Т. Р. – Если серьезно – скорее всего, никакого ремонта не будет. Просто засыплем эту шахту и пробурим новую. И не забывайте, что через два года наш мир очень сильно изменится! Для начала, в нем станет прохладнее. – Он повернулся к Саскии. – У вас в стране есть несколько старых угольных шахт, на которые я давно глаз положил. В юго-восточном углу Нидерландов. Отличные шахты, такие глубокие, что нам и копать почти не придется! И с символизмом у вас там все в порядке. Даже жаль, что пришлось от них отказаться.

– Кажется, я знаю, о каком месте вы говорите, – ответила Саския. – Это у самой границы с Германией. Соседи будут жаловаться на шум.

– А «зеленые» вообще озвереют, – кивнул Т. Р.

– Этого так и так не избежать, – вздохнул Боб.

Достигнув отметки в 215 метров под землей, лифт замедлил скорость. Кругом стало попросторнее – должно быть, какие-то из маршрутизированных систем нашли себе иные маршруты, – и теперь гости ясно видели вокруг себя все шесть стальных стволов Шестиствольника. Лифт плавно остановился. Через окошко в двери виднелась ярко освещенная камера – небольшое пространство, очевидно не принадлежащее к основной шахте.

– Здесь, внизу, мы израсходовали чуть больше взрывчатки и получили дополнительную полость, – объяснил Т. Р.

Он открыл дверь и вывел гостей в боковую шахту. Она была не намного больше купе, в котором Саския спала прошлой ночью. Стены – голый известняк со следами от пневматических орудий. Вместо пола решетка, сквозь которую видно, что происходит на нижнем этаже. Неудивительно, что ее предупредили не надевать обувь на каблуках! У задней стены стояли двое мужчин и женщина c баллонами сжатого воздуха, подсоединенными к респираторам.

– Безопасность прежде всего! – объявил Т. Р., указав в их сторону. – В нашем проекте используются четыре различных газа, и три из них могут вас убить. Первый – природный газ, в сущности просто метан: мы добываем его бесплатно из колодца прямо здесь, на ранчо, милях в десяти отсюда. Его мы используем в Шестиствольнике как топливо. Второй – воздух: он поджигает метан, и им же, так совпало, мы дышим. Третий – водород: легкий газ, который мы сжимаем, чтобы направить снаряд вверх по стволу. Действует, как воздух в духовом ружье. Водород мы получаем, расщепляя природный газ: это делается на химическом заводе наверху. И водород, и метан при соприкосновении с воздухом в результате утечки или поломки могут вызвать взрыв: для этого хватит одной искры. Так что вот и четвертый газ: в качестве меры безопасности мы храним здесь большое количество сжатого аргона, инертного газа, не поддерживающего возгорание. Впрочем, белковую жизнь он тоже не поддерживает. Сразу хочу прояснить: пути подачи метана и водорода нигде не пересекаются. Мы не идиоты. Сейчас такая утечка произойти не может. А если все же произойдет, о ней сообщат вот эти штуковины.

И он указал на белую коробочку на потолке; выглядела она как детектор дыма, разработанный в Пентагоне. Саския заметила и в других углах помещения такие же весело мигающие коробочки.

– Если произойдет что-то подобное, тут же раздастся сигнал тревоги, и аргон моментально заполнит все помещение, вытеснив отсюда воздух и сделав атмосферу невозгораемой.

– А еще мы все задохнемся, – добавила Саския.

– Да, это плохая новость, – подтвердил Т. Р. – Вот почему мы пользуемся респираторами. У каждого из этих прекрасных людей один респиратор на себе, другой – в руках. Если прозвучит тревога, они мигом сделают то, что вечно нам советуют стюардессы перед полетами.

– Ясно, – сказал Боб. – Значит, если услышим громкий звук, будем ждать, пока кто-то из них подбежит к нам с респиратором.

– Долго ждать не придется, – заверил Т. Р., – и, пока ждете, аргон вам не повредит. Это…

– Чистый химический элемент, – подсказала Саския.

– Именно. Инертный газ. Благородный газ, ваше величество! Нам хватит времени спокойно подняться наверх, а там нас уже будут ждать напитки.

– Люблю такие приключения! – усмехнулся Боб.

– Вопросы есть? Нет? Хорошо. Теперь, покончив с вопросом безопасности, предлагаю ознакомиться с тем, как работает Крупнейший в Мире Шестиствольник. Пойдем снизу наверх, так вам будет легче все понять. Но мы еще не в самом низу. Это Нулевой уровень. Мне передали, что вы оба не возражаете против лестниц. Давайте это проверим: вперед, нас ждет Минус Первый уровень и следующие.

В решетке у стены обнаружилось отверстие, сквозь которое мог пролезть человек; оттуда вниз спускалась прибитая к каменной стене лестница. Т. Р. подождал, пока по лестнице спустился человек из его команды, а потом принялся слезать сам, комически ворча и охая, чтобы разрядить обстановку.

– Давайте за мной! – крикнул он. – Вниз до упора!

Саския и Боб, чередуясь с двумя другими сотрудниками Т. Р., начали спускаться по лестнице – на Минус Первый уровень, Минус Второй и так далее. На каждом уровне Саския старалась заглянуть в соседнюю шахту, однако после Минус Первого видела только гладкую стальную стену, выгнутую так, что ее изгиб в точности отвечал сферическим стенам шахты.

– Цилиндр, – пояснил в какой-то момент Т. Р., заметив ее любопытство.

На Минус Четвертом уровне в стене цилиндра обнаружился массивный круглый люк около метра в диаметре. На Минус Пятом не было ничего, кроме новых маршрутизированных систем, поменьше и посложнее, – сенсоров, должно быть подключенных к каким-то внешним компьютерам. На Минус Шестом лестница закончилась, и гости сошли на неровный известняковый пол.

– Это основание котлована, – сообщил Т. Р. – Глубже мы не бурили. А здесь, – он постучал костяшками по стене цилиндра, – основание цилиндра, в котором сгорает метан.

На этом уровне люк, врезанный в стальную стену, был приоткрыт, и в него тянулся из розетки в стене провод-удлинитель. Вдвоем с помощником Т. Р. налег на крышку люка: та поначалу шла туго, но затем легко распахнулась. Открывалась она внутрь. Саския заметила, что она имеет форму пробки в бутылке – так, чтобы выдерживать внутреннее давление. Пространство за люком было освещено ярким резким светом обычной рабочей лампочки на конце провода. Т. Р., пригнувшись, перешагнул порог и сделал Саскии знак идти следом.

– Какая толстая стена! – воскликнула она, переступив порог вслед за ним. – Это чтобы выдерживать давление?

– На самом деле не такая толстая, как кажется, – ответил Т. Р. – Вокруг нее охлаждающая полость, в пару дюймов толщиной, но пустая. Через нее мы прокачиваем воду, чтобы предотвратить перегревание, когда эта штука делает ба-бах.

– Это объясняет и охлаждающую башню, которую я заметил наверху, – добавил Боб.

– Верно. И множество труб и насосов, которые мы с вами видели по пути сюда.

Теперь они стояли в камере со стальными стенами, около пяти метров в диаметре. Пол здесь был вогнутым, словно перевернутый сплющенный купол, так что приходилось внимательно смотреть под ноги. Ниже лампочки, примерно на высоте колена, шел по стене ряд мелких отверстий, окаймленных нержавеющей сталью. Выше стены были гладкими, без всяких отличительных черт – вплоть до высоты метра в четыре над головами, где в стену было вделано массивное стальное кольцо, всего на несколько сантиметров выступающее из бетона. Прямо над ним – еще один сплющенный купол, надежно отгораживающий верхнюю часть цилиндра.

– Это движущийся поршень. Вы сейчас смотрите на нижнюю его сторону, – пояснил Т. Р. – А внизу, там, где мы стоим, все взрывается. – Он присел и постучал по одному из отверстий. – Это спаренная система подачи газов. Подает одновременно сжатый воздух и сжатый метан. И подает быстро, чтобы свести к минимуму время перезарядки. Когда доходит до нужного объема, мы затыкаем уши и поджигаем газовую смесь вот этим. – Тут он указал на крохотную деталь, которую Саския до сих пор не замечала: между соплами виднелись маленькие белые керамические головки с выступающими из них металлическими частями. – Старые добрые запальные свечи из автомагазинов «Т. Р. Микс». Самые простые и обычные. Оптом скидка.

Эта часть экскурсии была завершена. Гости по очереди, пригнувшись, выбрались из люка. Т. Р., шедший последним, забрал лампу и вытянул за собой провод. Помощники закрыли и заперли на задвижку крышку, а остальные начали подъем на Минус Четвертый уровень, где видели еще один люк. За ним оказалась верхняя часть того же цилиндра: снова они стояли на вогнутом полу – том, что всего несколько минут назад был крышей у них над головой.

Когда все вошли и разместились в огромном поршне, Т. Р. заговорил:

– Эта верхняя часть заполняется водородом, рабочим газом, который и выталкивает снаряд из ствола. Физика всего этого дела мне не по зубам, но объясняли мне так: максимальная скорость снаряда не может превышать скорость звука в том газе, что толкает его наружу. Скорость звука в легких газах, таких как водород и гелий, выше, чем в воздухе. Ненамного, но для наших целей сгодится. Гелий мы тоже рассматривали. Тем более производится он недалеко отсюда, в Амарилло. Гелий безопаснее, но дороже, и с ним сложнее работать. Но если вы, ваше величество, соберетесь строить такой агрегат под боком у Германии, советую вам серьезно подумать о гелии. Я подскажу, где его достать.

– Как всегда, очень любезно с вашей стороны, Т. Р.!

– Так или иначе, мы остановились на водороде. Да, может произойти утечка, он может загореться – ну и что? Вокруг пустыня. И добывать его легко прямо на месте, из природного газа. Итак: пока смесь воздуха и метана заполняет нижнюю камеру, в эту, верхнюю, мы закачиваем определенный объем Н₂. Когда камера сгорания, – он ткнул пальцем в пол, – делает ба-бах, взрыв подбрасывает вверх поршень, на котором мы сейчас стоим, и он сжимает водород. Путь наружу у водорода только один.

И он указал наверх, где метрах в десяти у них над головами своды потолка сужались и образовывали воронку с отверстием в середине, размером со смотровое окно. Будь весь цилиндр бутылкой, это служило бы ей горлышком.

– Давайте же посмотрим, куда идет водород! – с энтузиазмом объявил Т. Р.

Они вышли – Т. Р. снова смотал и вытащил за собой провод с лампой, а его помощники заперли люк – и вместе поднялись на верх массивного стального цилиндра, на Минус Первый уровень.

Если нижние уровни со всеми их поршнями, соплами и запалами, являли чудо инженерии двадцатого века, на Минус Первом царил век двадцать первый – компьютеры и робототехника. Чуть ниже уровня пола располагалась массивная конструкция, в которую, как видно, и выходило «бутылочное горлышко» – та перевернутая воронка, что принимала в себя и направляла вверх поток водорода, выталкиваемый поднятым поршнем. Над ней на небольшом расстоянии – шесть стволов: нижние концы их были просто обрезаны и висели в воздухе. Между этими очевидными и понятными элементами – какой-то сложный, массивный вращающийся аппарат, который, насколько Саския могла об этом судить, поглотил львиную долю здешних инженерных ресурсов. Понять его назначение она не могла, пока Т. Р. не отдал команду и не заработал вертикальный конвейер. Это устройство – «снарядный подъемник» на схеме, изображавшей шахту в разрезе, – шло параллельно лифту на всю длину шахты, вплоть до нижнего уровня. Задачу оно имело ту же, что и лифт, однако было поменьше и двигалось намного быстрее. Подъемник стрекотал около минуты, а затем замедлил ход, и сверху опустился гигантский снаряд.

Формой он походил на пулю: но эта «пуля» в длину превышала рост Саскии, а в толщину шире пивной бочки. Сделана отчасти из обработанного алюминия, отчасти из углеволокна. На корпусе логотип – S с крыльями – и надпись: «ВЕРНУТЬ НА РАНЧО “ЛЕТЯЩАЯ S” – ЗА ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ» по-английски и по-испански. Подъемник прокатил «пулю» мимо них; здесь ее перехватила массивная механическая рука, сдернула с конвейерной ленты, развернула и вставила заостренным концом вперед в нижний конец одного ствола. Еще один механизм, расположенный прямо под стволами, принялся вколачивать снаряд вверх, пока он полностью не исчез в стволе. Наконец что-то громко щелкнуло. Робот убрал механическую руку, но снаряд не выпал.

– Допустим, теперь мы собрались запустить его в небеса… – объявил Т. Р. и кивнул технику, а тот нажал несколько кнопок.

Теперь вся массивная роботизированная платформа пришла в движение, начав вращаться вокруг центральной оси основной шахты. Саскии невольно представился большой цилиндр в ковбойском револьвере. В верхней части платформы, ближе к краю, имелся круглый паз, по размеру соответствующий диаметру стволов. Когда паз оказался в точности под только что заряженным стволом, вся массивная конструкция быстрым и плавным движением выдвинулась наверх. Легкий щелчок показал, что ствол встал точно в паз.

– Вот как водород попадает в ствол! – догадался Боб.

– Напрямую, по накатанной, – подтвердил Т. Р. – Будь вы Человеком-пауком, могли бы спуститься на Минус Четвертый, туда, где мы только что были, подняться по стене, пролезть в воронку, коротким и прямым путем добраться до этого ствола и потрогать наш заряженный снаряд.

– Но ведь он, наверное, раскален? – поинтересовалась Саския.

Т. Р. кивнул.

– Хороший вопрос, ваше величество! Да, снаряд мы заранее разогреваем, и сейчас он горячий – настолько, чтобы поддерживать серу в расплавленном состоянии. Пока он находится в стволе в ожидании выстрела, его подогревают электрические радиаторы, встроенные в стенки ствола. А на другом конце ствола достаточно тепло – и скоро станет еще теплее.

– Сколько стволов у вас заряжено? – спросил Боб.

– Сейчас? Все шесть. Все, что нам осталось, – выйти отсюда и включить газ. – Он взглянул на часы. – И, считайте, все готово к ежемесячному собранию Клуба ракетного моделирования работников ранчо «Летящая S»!

Долину на высоте четырех тысяч футов над уровнем моря, в которой располагался весь этот комплекс, Т. Р. назвал «Пина2бо» (произносилось это: «Пина-ту-бо»). Любой, кто знаком с литературой по глобальному потеплению и геоинженерии, легко понимал шутку. Пинатубо – название вулкана на Филиппинах, в 1991 году пережившего мощное извержение, которое сопровождалось выбросом в атмосферу пятнадцати миллионов тонн сернистого газа. Результатом стали очень красивые закаты, державшиеся года два, и заметное снижение мировых температур. Оба феномена были связаны напрямую. Сера из вулкана рассеялась в воздухе, создав слой крошечных капель H₂SO₄. Солнечный свет отражался от этих крохотных сфер. Одни фотоны, столкнувшись с ними, улетали обратно в космос – это привело к мировому похолоданию, так как солнечная энергия не попадала в тропосферу и не вносила свой вклад в парниковый эффект. Другие преломлялись, отскакивали от этих капель, словно бильярдные шары, и входили в атмосферу под разными необычными углами. Подняв глаза вверх, люди замечали этот отраженный свет: им казалось, что небо сияет как-то особенно ярко. В дневное время это было не очень заметно, но становилось очевидно, когда солнце опускалось за горизонт, свет краснел, а небеса темнели.

Пинатубо, конечно, был не первым вулканом, свидетелями извержения которого стало человечество. И прежде за подобными явлениями приходили невиданные морозы и сказочно прекрасные закаты – известия о том и другом можно встретить в летописях. Но Пинатубо стал первым и пока что единственным, чье извержение пришлось на современную эпоху, позволившую научно исследовать его результаты.

Во время извержения одного небольшого вулкана в 1960-х через его пепельный шлейф пролетел самолет; он приземлился с осадком на ветровом стекле, и один австралийский ученый исследовал этот осадок. Ну как «исследовал» – попросту лизнул. «До чего же кислый!» – был его вердикт. Он испытал совершенно те же вкусовые ощущения, что и техасские нефтяники, пробующие на вкус сырую нефть. Так что еще до Пинатубо имелись свидетельства, что вулканы выбрасывают в атмосферу сернистый газ. К 1991 году ученые подошли во всеоружии, готовые изучать вулканический пепел с помощью более точных и надежных приборов, чем собственный язык; их данные заложили основу для новых исследований и для создания новой науки, названной солнечной геоинженерией – термин, применяемый к любому методу торможения климатических изменений, при котором часть солнечных лучей отражается обратно в атмосферу.

Название «Пина2бо» Т. Р. дал месту, где планировал заниматься, в сущности, тем же самым, только в меньших масштабах. Предполагалось, что Пина2бо, работая в полную силу, выбросит в стратосферу за много лет столько же SO₂, сколько его тезке удалось за несколько минут. Учитывая, что через несколько лет сернистый газ начнет выветриваться из атмосферы, Пина2бо сможет достичь в лучшем случае ничтожной доли успеха настоящего вулкана Пинатубо. Но, возможно, для начала хватит и этого. А если проект заработает и окажется успешным, по всему свету вырастут новые рукотворные вулканы.

«Шестиствольник» и весь его обслуживающий комплекс – завод по выработке газа, охлаждающая башня, контейнеры, мини-фабрика, где изготавливались и начинялись серой снаряды, – располагались в одном конце долины. В другом конце стоял миниатюрный поселок трейлеров под названием Центральный. Между ними протянулся пустырь, около квадратного километра растрескавшейся земли. Он, как видно, использовался для любых задач, для которых не очень подходили края долины. По периметру пустыря проходила дорога; сейчас на ее обочинах были припаркованы несколько внедорожников. Меж груд угля, накопившихся здесь за столетие, робко выглядывали кактусы и другие чахлые пустынные растения. Прямо к скале прислонена самодельная мишень со следами пуль. Кое-где стоит и лежит без дела какое-то громоздкое оборудование. Есть и место для пикников: несколько алюминиевых столов, спрятанных от безжалостного солнца под навесом; от них к Центральному ведет едва заметная тропа. Впрочем, даже в темноте с нее не собьешься; подобно хлебным крошкам, путь указывают яркие красные знаки «БЕРЕГИСЬ ЗМЕЙ» вдоль дороги. Навес и столы для пикника ввинчены в массивные бетонные блоки или прямо в каменистую почву.

Именно здесь через два часа после экскурсии Боба и Саскии состоялось ежемесячное собрание Клуба ракетного моделирования работников ранчо «Летящая S». Зрителей сегодня было больше обычного, так что организаторы выставили дополнительные столы и навесы. Метрах в пятидесяти от столиков, на открытом месте, поставили складной стол, а за ним в ряд пять конструкций, самыми заметными элементами которых были гибкие вертикальные шесты разной высоты, хотя ни один не выше трех метров. К концу каждого шеста, нависая над конструкцией, служащей ей базой, крепилась миниатюрная ракета. Три ракеты были маленькими детскими игрушками. Оставшиеся две – заметно больше: самая крупная, возможно, толщиной в руку и высотой в два человеческих роста.

Все это окружала по периметру желтая ограничительная лента, натянутая между оранжевыми конусами. Нескольким детям – должно быть, потомству работников «Летящей S» – предоставлялась привилегия перешагнуть ленту (а самым маленьким ракетостроителям – под нее подлезть) и войти внутрь. Судя по всему, это и были создатели трех маленьких, весело раскрашенных вручную ракет. Они едва не прыгали от восторга, но старались держаться солидно, как большие. Вокруг двух ракет побольше суетились взрослые.

Саския не ожидала увидеть здесь людей всех возрастов: в самом деле, словно маленький город! Ничего удивительного, сказала она себе: ранчо и в особенности Пина2бо требует сотрудников на полный рабочий день, и у многих из них есть семьи. Виллем показывал ей спутниковые съемки ранчо. Чуть поодаль от долины Пина2бо, примерно в часе пути на машине, стояли несколько группок мобильных домов. Как видно, некоторые ездили на работу оттуда. За время, проведенное в Техасе, Саския поняла, что часовая поездка здесь и за поездку не считается. Итак, вокруг ранчо сформировалась небольшая община: интересно, сколько всего людей – может, тысяча? Размазанные тонким слоем по бескрайней пустыне Чиуауа, они съезжались по гравийным дорогам на пыльных пикапах и собирались вместе по особым случаям – вроде сегодняшнего.

Как и ожидалось, Т. Р. подошел к микрофону и начал речь; микрофон – тоже ожидаемо – захрипел и умер, так что речь пришлось произносить, повысив голос и приложив руки ко рту. Тем временем помощники в белых шляпах подавали гостям прохладительные напитки.

– Беруши для всех и бесплатно! – так начал Т. Р. Он не шутил: по рядам уже пошли люди с берушами в глубоких салатных мисках. – Уже почти два года каждый месяц, в любую погоду – и в дождь, и в град – Клуб ракетного моделирования проводит это мероприятие!

Про дождь и град он, разумеется, пошутил. Саския поняла это с опозданием, а вот техасцы дружно засмеялись.

– Организовано все со строгим соблюдением правил безопасности! Вот Лу, он у нас командир ракетного полигона. Утрясает важные технические детали, связанные с федеральным законодательством о воздушном пространстве. Но для начала давайте запустим в небо парочку ракет!

Лу, инженер лет пятидесяти в ковбойской шляпе, явно смущаясь, вышел вперед. Аудиосистему тем временем наладили, так что он уже говорил в микрофон – оно и к лучшему, ибо громогласности и идеальной дикции Т. Р., отработанной выступлениями на «Ютубе», ему явно недоставало.

– Первой выступит Джо-Энн, – объявил он. – Она запустит «Эстес-Альфу».

До него явно не доходило, что никто из слушателей не понимает, что это значит, и что гостям требуются какие-то пояснения; это укрепило Саскию в мысли, что перед ней заслуженный гик, скорее всего, один из тех, кого Т. Р. сманил из NASA.

За столом началась какая-то возня и шебуршание: девочка лет девяти включала провода в розетки и щелкала переключателями. Лу поднес микрофон Джо-Энн к лицу, и та нетвердым, но воодушевленным голосом начала обратный отчет от десяти до одного. На слове «Пуск!» самая маленькая ракета с легким шипением сорвалась со своего насеста и устремилась вверх, оставляя за собой дымный след. Двигатель прогорел меньше чем за секунду. Ракета, едва видимая в вышине, еще несколько секунд описывала дугу в небе, затем распалась надвое и выбросила оранжевый парашютик.

– Поздравляю с первым запуском, Джо-Энн! – объявил Лу, когда утихли аплодисменты, а «Эстес-Альфа» спланировала на землю. – Заберем ее потом. Пока что полигон закрыт!

Еще двое ребят, следуя той же процедуре, запустили свои ракеты: каждая была чуть больше предыдущей.

– Теперь полигон открыт! – объявил Лу.

Сигнал сработал: детишки побежали на пустырь разыскивать среди змей и кактусов свои ракеты. Тем временем Лу перешел к обещанной теме – федеральному законодательству о воздушном пространстве.

– Ракеты, которые вы сейчас видели, – начал он, – не способны взлететь выше, чем на пятнадцать сотен футов. Двигатели у них слишком маленькие, они не дают импульса. Импульс – это не что иное, как старая добрая скалярная переменная, которая вычисляется… – Тут Т. Р. молча провел ребром ладони по горлу, и Лу оставил в покое математику. – Суть в том, что Федеральное агентство авиации такие ракеты не волнуют. Мы не вторгаемся в их воздушное пространство. Но вон те верзилы, – и он указал на две оставшихся ракеты, – совсем другая история! У них импульс… – он на мгновение задумался, считая в уме, – в шестнадцать тысяч триста восемьдесят четыре раза сильнее, чем у малютки «Эстес-Альфы» Джо-Энн! Они взлетают по-настоящему высоко! Так высоко, что могут попасть в самолет – или самолет может врезаться в них. Так что каждый месяц перед очередным собранием Клуба ракетного моделирования работников ранчо «Летящая S» – знаете, что мы делаем?

Он, очевидно, полагал, что это вопрос риторический; но из-за столиков, где сидели гости, донеслись несколько голосов:

– Нет! А что?

Лу смутился, но быстро выправился:

– Что мы делаем, спрашиваете вы? Получаем разрешение от Дяди Сэма! Это совсем не сложно. Они всегда идут нам навстречу. Заполняем несколько бланков, где говорится, что хотим запустить пару высокомощных моделей ракет с территории ранчо «Летящая S» в такой-то день, в такое-то время, – распространите, пожалуйста, информацию среди пилотов! И они так и делают! ФАА рассылает извещение всем пилотам: в такой-то день, в такой-то час держитесь подальше от такого-то квадрата. Но у некоторых ковбоев по соседству тоже есть летные лицензии. Подозреваю, у мексиканских наркодилеров они тоже есть, но за наркодилеров мы не беспокоимся. Так или иначе, ковбои извещений не читают и все равно летают где хотят, так что нам приходится принимать дополнительные меры предосторожности. Расставляем вокруг наблюдателей, они присматривают за небом и если видят нарушителя – сразу сообщают нам. А если говорят, что небо чистое – обычно так и бывает, – значит, можно запускать!