Текст книги "Синдром отката"

– Так говорят специалисты, – откликнулся Виллем. – Обычная пена, которую мы всегда видим на пляже.

– Да, понимаю, но на пляже ее мало! Обрывки пены, самое большее – цепочки вдоль линии прибоя.

– И тем не менее. Это та же самая морская пена, просто… ее больше. И вся сконцентрировалась вдоль береговой линии, там, где сильнее всего прибой. Накапливалась на пляже быстрее, чем успевала рассеяться. Растекаться дальше тоже не могла – впереди дюна. И слой пены начал расти в высоту. Все выше и выше. Люди не успели убежать.

Только сейчас Саския поняла, что здесь происходит. Над морем кружил лимонно-желтый спасательный вертолет. У берега болтались две крупные надувные шлюпки со спасателями-ныряльщиками на борту, но они, кажется, в основном были заняты борьбой с набегающими волнами – старались не превратиться в доски для серфинга и не оказаться на берегу. По велосипедной дорожке, идущей по гребню дюны, подъезжало все больше красных пожарных машин. Одна из них, остановившись вплотную к пене, выбросила туда канат; сейчас, держась за этот канат, из слоя пены выбирался пожарный в респираторе и с кислородным баллоном за спиной. Вид у пожарного был такой, словно его вываляли в перьях и обмазали дегтем, только почему-то белым. Добравшись до безопасной высоты, он отстегнулся от каната, махнул товарищам наверху – и те принялись вытягивать канат. Через несколько секунд из пены вынырнуло тело в гидрокостюме. Едва оно оказалось на безопасном участке, над ним склонились медики.

Другие жертвы – многие в гидрокостюмах – лежали ничком на носилках или просто на земле. Спасатели делали им искусственное дыхание. По крайней мере, некоторым – других упаковывали в черные мешки.

Пожарная машина развернула насос и принялась поливать пену, образовав в ней промоину. Пожарные покачивали насос из стороны в сторону, и промоина становилась все шире. Скоро в ней показалось еще одно неподвижное человеческое тело; этот серфер, как видно, добежал до самой дюны и пытался вскарабкаться на нее, когда пена его настигла.

– В пенной массе нечем дышать, – объяснил Виллем. – Пена попадает в легкие. Плыть в ней тоже нельзя. Только бежать – или, скорее, брести – туда, где есть воздух. Но куда идешь, ты тоже не видишь. Нескольким серферам удалось взобраться на гребень дюны. Но некоторые побежали назад, спасать остальных.

– Сколько их здесь было? – спросила Саския, невидящим взором смотря на то, как пожарный насос очищает от пены еще одно тело, и еще, и еще – все на клочке земли в несколько метров.

– Не меньше сотни, – вздохнул Виллем.

Работа Виллема в такой ситуации состояла в том, чтобы сохранять хладнокровие. От природы это ему было несвойственно. Бедствие поразило и ужаснуло его, как поразило бы любого. Не сказать, что такие случаи были совсем неизвестны: за последние годы несколько человек в разных местах уже тонули в скоплениях морской пены. Такая экзотическая причина смерти начала встречаться чаще, поскольку температура моря повысилась, что вызвало бурный рост водорослей – очевидно, имеющих прямое отношение к формированию пены. Но катастрофа такого масштаба, с массовыми жертвами, до сих пор оставалась чем-то невиданным и непредставимым.

Изумление и потрясение, сопряженное с естественным ужасом и скорбью при виде множества погибших, парализовало Виллема – но лишь на несколько минут. Из ступора его вывела принцесса Шарлотта: уверенная, что здесь погибли ее друзья, она с рыданиями бросилась к медикам, распаковывающим мешки для трупов, а королева Фредерика устремилась за ней.

Амелия, работавшая на износ всю неделю, сегодня наслаждалась заслуженным отдыхом. Другие секьюрити были здесь – и помнили о своих обязанностях. Сейчас они бежали трусцой рядом с королевой и ее дочерью. Одевались охранники так, чтобы не выглядеть «вооруженными громилами» и без труда смешиваться с толпой, так что теперь все вместе представляли странное зрелище: к ряду тел в гидрокостюмах мчится заплаканная юная девушка, за ней мать, а по сторонам от них бежит кучка обычных на вид граждан, но каких-то очень подтянутых, гладко выбритых и явно координирующих свои действия.

Работа Виллема, напомним, состояла сейчас не в том, чтобы проявлять нормальные человеческие эмоции (этим и так занимались все вокруг), и не в том, чтобы обеспечивать физическую безопасность королевы (этим занималась охрана), а в том, чтобы подумать о следующих нескольких часах. Или даже о паре дней.

Очевидно, все сегодняшнее расписание насмарку. Сегодняшние мероприятия Виллем отменил одним коротким сообщением.

Он не побежал за остальными – остался на гребне дюны, откуда видел все происходящее и мог собрать детали в общую картину.

Было очевидно, что они прибыли очень рано, откликнувшись на первые сообщения о беде. Дальше информация будет распространяться. Сегодня воскресенье, работают очень немногие. Весь город бросится сюда поглазеть – или в лучшем случае помогать полиции и медикам. Случайные обстоятельства – близость Хёйс-тен-Бос к месту происшествия, сообщения от друзей Лотты – позволили королеве и принцессе прибыть на место всего через несколько минут после катастрофы. (Или во время катастрофы? Виллем вздрогнул при мысли, что кто-то, возможно, задыхается под слоем пены прямо сейчас.)

Так или иначе, на пляже скапливалось все больше народу – сейчас уже вдвое больше, чем ко времени их приезда. Толпа создала для полиции новую проблему. Повинуясь естественному инстинкту, все вновь прибывшие лезли на гребень дюны; ясно было, что кто-то из них неизбежно – из-за чрезмерного любопытства, неуклюжести или желания кого-то спасти – рухнет прямо в пену. Поэтому явилось подкрепление, и сейчас полицейские отгораживали велосипедную дорожку кордоном.

Желтый спасательный вертолет подлетел ближе и, зависнув над самым местом происшествия, принялся разгонять пену струей от несущего винта. Отличная мысль! Мощный поток в несколько секунд сделал большую промоину и обнажил участок пляжа. Потревоженная пена разлеталась вокруг мириадами сверкающих на солнце брызг.

Все это хорошо; но Виллем по-прежнему не занимался своим делом. Он повернулся к морю спиной и перевел взгляд на наружный склон дюны, туда, где возле кучки полицейских машин остановились принцесса Шарлотта и королева Фредерика. Они стояли рядом. Шарлотта держала мать за руку и склонила голову ей на плечо – трогательный жест, но и чуточку смешной, поскольку ростом она была на несколько сантиметров выше матери. Королева стояла уверенно и твердо, слушала, что говорит какая-то женщина в светоотражающем жилете, и кивала. Все в ее позе говорило о том, что краткая анонимность королевской семьи подошла к концу. Королеву узнали. Соответственно, изменилось и поведение людей вокруг. Сотрудница службы спасения докладывает ей, что происходит, хотя Саския, разумеется, не просила и не требовала у нее докладов. Она никогда так не делает. Но когда ты прибыл на место катастрофы и вдруг видишь перед собой королеву, неизбежно начнешь перед ней отчитываться – это происходит само собой.

Разматывая на ходу желтую оградительную ленту, приближался полицейский. Виллема он смерил подозрительным взглядом. Тот посторонился с дороги. Затем достал из внутреннего кармана костюма (дома он больше не одевался как техасец) ламинированное удостоверение на оранжевом шнуре и надел на шею. Проверять его никто не станет, но сам облик импозантного пожилого человека в костюме, пальто и с удостоверением на груди обеспечит ему уважение и доступ туда, куда не пускают простых зевак.

Тем временем начала съезжаться пресса. Поначалу журналисты сосредоточились на съемках трагедии и усилий по спасению людей. Но очень скоро, понимал Виллем, они заметят королеву и принцессу – и в СМИ появятся их фотографии. Не только в СМИ – еще и в соцсетях, куда их выложат случайные зрители. Что увидит страна на этих снимках? Высокомерную и самодовольную монархиню, которая только мешает спасать людей, оттягивая внимание на себя? Или женщину из народа, поступающую normaal для каждого перед лицом такой беды?

Что делать? Что от него требуется?

Взгляд Виллема упал на армейский грузовик с платформой, черепашьим шагом едущий по гребню дюны. Через каждые несколько метров солдаты сбрасывали с платформы на песок какие-то ящики. Что в них, Виллем не представлял.

Несколько секунд спустя он был уже рядом с королевой. Когда к грузовикам начали подтаскивать тела, она тактично отступила в сторону, чтобы не мешать спасателям в этой скорбной – и весьма физически затратной – работе.

– Нужно увести вас подальше от мертвецов, – вполголоса сказал Виллем. – Может быть, заняться открыванием вон тех ящиков?

– Смотрите сами, – устало ответила она. – Я все готова делать, лишь бы кому-то помочь. Мы пытаемся найти друга Лотты, пока безуспешно.

Отвернувшись от нее, он отправил сообщение всего из двух слов:

> Требуется Фенна.

А затем вошел в свою официальную роль: полное хладнокровие, насколько это возможно в таких обстоятельствах для существа из плоти и крови.

Снова подошел к ящикам, выброшенным из грузовика. Наклейки и штампы ничего ему не говорили.

Неподалеку трое в светоотражающих жилетах что-то обсуждали, стоя над одним из ящиков. Он направился прямо к ним. Должно быть, из-за костюма и удостоверения все трое замолчали и перевели взгляд на него. В руках у них были пластиковые стаканчики с кофе; как видно, они только что приступили к работе.

– Что это такое и зачем? – без предисловий спросил Виллем.

На любом другом языке прозвучало бы грубо; но нидерландцы общаются друг с другом именно так.

– Надувные палатки, складные столы и стулья, одеяла с подогревом, теплая одежда, перекус, – ответила старшая в группе, немолодая индо[67]67
  Нидерландец индонезийского или малайзийского происхождения, родом из бывшей Голландской Ост-Индии.


[Закрыть] с седеющими волосами, собранными в хвост.

– Все по плану для катастроф с массовыми жертвами? – догадался Виллем.

– Точно. Здесь уже полно людей, и в ближайшие часы съедется еще больше. Собирается дождь. Всех надо где-то устроить, чтобы они не мешали спасателям. Самим спасателям нужно перекусывать, где-то мыть руки, пользоваться туалетом. А еще – искать родственников жертв.

Виллем кивнул.

– Вам нужны помощники, чтобы все это распаковать и расставить?

Женщина окинула его взглядом с ног до головы и ответила индонезийской идиомой, означающей приблизительно: «А сами-то как думаете?» Другие встретили это предложение кивками и возгласами облегчения.

Королеву Фредерику и принцессу Шарлотту Виллем нашел почти там же, где оставил, на склоне дюны. Принцесса, опустившись на песок, обнимала какого-то паренька в гидрокостюме, что с ошарашенным видом сидел на земле. Должно быть, это и был ее друг Тоон, весь в пене, словно новорожденный пингвиненок в пушку. Виллему вспомнилась фраза, недавно услышанная от Руфуса: Тоон выглядел так, словно «навидался дерьма». Королева склонилась над ним с другой стороны и держала его за руку. Люди вокруг фотографировали – и не было сомнений, что через несколько секунд эти снимки появятся в соцсетях. Вот и отлично. Правда, королева растрепана и без макияжа, но в такой ситуации это только на пользу.

Немало времени было потрачено на донесение до плохо соображавшего Тоона мысли, что королева и принцесса страшно рады видеть его живым; но затем Виллем сумел увести королевскую семью туда, где требовались рабочие руки. Охранники, разумеется, двинулись следом. Это включило что-то вроде стадного инстинкта у зевак, бессмысленно бродивших туда-сюда, поскольку с гребня дюны их отогнала полиция. Места для случайных прохожих оставалось все меньше: все подъезды к дюне запрудили служебные автомобили – красные грузовики с длинными членистыми автокранами, способными пробиться сквозь пену и дотянуться до земли, скорые и прочие. Королева и принцесса оказали услугу спасателям уже тем, что увлекли зевак за собой, отсюда подальше. Именно это сообщит Виллем чуть позже всему своему пулу журналистов и блогеров – и даст понять, что именно так следует отвечать на нападки антироялистов, если им хватит совести и сейчас начать поливать королеву грязью. Телефон уже разрывался от сообщений. Виллем вывел трансляцию на стекла очков и, отойдя чуть в сторону от растущей толпы волонтеров, просмотрел свежие снимки, на которых королева держала за руку перепуганного Тоона.

Вдруг кто-то хлопнул его по заду. Мимо промчалась на велосипеде Фенна с рабочей косметичкой, висящей на руле. Какой-то старый нидерландец, свидетель этой сцены, проводил ее изумленным матерком.

Волонтеры принялись за работу. Виллем стоял в отдалении, по-прежнему следя за тем, как отражается происходящее в СМИ и соцсетях. Люди порой вопросительно поглядывали на странного пожилого индо, что стоит без дела, засунув руки в карманы пальто за тысячу евро, в то время как все достойные граждане надрываются перед лицом общей беды. Стыдно сказать, но в таких случаях Виллем почти наслаждался тем, что имеет право и даже обязан быть таким засранцем.

Использовав свободную минутку, он просмотрел рабочую почту за последние сутки. Еще полчаса назад его больше всего беспокоил вопрос, как пресечь волну спекуляций и слухов о том, где была и чем занималась королева всю прошлую неделю. Фотосессия у сломанного дерева должна была служить той же цели, что и фотография жертвы киднеппинга с сегодняшней газетой в руках: мол, королева жива-здорова, на месте, с ней все в порядке. Однако вышло намного удачнее! То, чем занята королева сейчас, без сомнения, появится во всех новостях. И ненавистники нидерландской монархии, и ее чокнутые фанаты пускаются во все тяжкие, когда от королевы нет вестей, когда им не за что уцепиться, кроме собственных фантазий. Сегодняшний фоторепортаж займет их умы дня на три – достаточно, чтобы недельное отсутствие королевы Фредерики изгладилось из краткосрочной народной памяти. А если не изгладится, Виллем придумает что-нибудь еще. Это тем более несложно, что приближается Бюджетный день и торжественная речь королевы перед Генеральными штатами. Об этом напишут все – и даже не придется придумывать сюжеты. Модные журналы непременно опишут во всех подробностях дамские шляпки. Левые в очередной раз возмутятся королевским экипажем, на стенках которого художник девятнадцатого века самым стереотипным образом изобразил колонизированные народы…

Словом, ближайшая неделя, а также половина следующей никаких сюрпризов не предвещают.

Однако… вопрос, когда и как рассказать правду о поездке в Техас, висит в воздухе, и его придется решать. Команда Т. Р. провела фантастически эффективную работу с информацией: до сих пор ни слова не просочилось наружу. А то, что он выпустил восемнадцать снарядов за день, и этого никто не заметил, просто уму непостижимо. Но завтра – теперь, когда ученые из «Уайт Лэйбел» закончили обсчет первого раунда, – Шестиствольник в Пина2бо снова начнет запускать снаряды в стратосферу. Даже если никто не свяжет поездку королевы Фредерики с Пина2бо, рано или поздно ее спросят, как она относится к солнечной геоинженерии. Виллем уже пригрозил «своим» журналистам и пиарщикам увольнением, если хоть слово просочится на публику. Пока все придерживаются официальной версии: королева взяла недельный отпуск для неофициального визита к друзьям в районе Хьюстона (большинство людей сделали очевидный вывод, что ее друзья связаны с «Ройял Датч Шелл»), и из-за разрушений, вызванных ураганом, задержалась там на несколько дней дольше, чем рассчитывала. Заодно посетила несколько мест, связанных с глобальным потеплением и подъемом уровня моря.

Забавно, что все это было правдой.

…Ладно, вернемся к текущим делам. Настало время извлечь королеву и принцессу из толпы и препроводить обратно в Хёйс-тен-Бос. Все хорошие снимки уже сделаны. Завтра они появятся на первых полосах газет – просто фантастика! Дальше торчать здесь нет смысла. Королева только привлечет к себе толпу зевак, которые начнут мешать спасательным операциям.

Виллем увидел, как какой-то седовласый человек на велосипеде поднялся на дюну до середины, остановился и достал бинокль. Трагедия его не интересовала: он смотрел в другую сторону. Ясно, приехал поглазеть на королеву. Скоро появятся и другие такие же.

Виллем с одобрением отметил, что охрана подогнала автомобили поближе к месту, где королева и принцесса протирали дезинфектантом складные столы. Теперь их легко будет увезти отсюда по сигналу.

Разумеется, решать ей. Она может оставаться здесь сколько захочет. В обязанности Виллема входит приглядывать за сценой действия, замечать то, чего не замечает королева, и вносить скромные предложения. Пока рано, думал он. Она только начала работать. Если уедет слишком быстро – решат, что она просто позировала для фотосъемок. На пару минут королева отошла за машину вместе с Фенной, чтобы та наложила ей на лицо минимальные косметические штрихи, затем позвала принцессу сделать то же. Виллем взглянул на часы. Еще полчаса – да, пожалуй. К этому времени спасатели уже разыщут всех, кого могут, и масштаб катастрофы станет ясен. Королева сделает заявление на камеру, а затем отправится в Хёйс-тен-Бос пообедать и вздремнуть.

К самому основанию дюны подъехал дорогой автомобиль, беспрепятственно пропущенный полицейским кордоном. Из машины вышел премьер-министр Рюд Флитстра. Поднявшись на гребень дюны, чтобы осмотреть место происшествия и выслушать отчеты, он на некоторое время привлек внимание толпы. Несколько минут спустя появился министр внутренних дел на электровелосипеде. Все эти люди жили отсюда в нескольких шагах; и большинство подобных людей, скорее всего, съехались сейчас в Гаагу на Бюджетный день.

На верхушку дюны вытаскивали все новые тела. Какой-то особый ужас ощущался в этом нескончаемом потоке трупов. Виллем ждал, когда же прозвучит сигнал к концу работы – что-нибудь вроде военного «все чисто», – но так и не дождался. В Интернете нашел видеотрансляцию с пляжа, начал смотреть через очки. Черт возьми! Проклятый пляж по-прежнему покрыт пеной. Люди убирают пену, но море выплевывает все новую и новую – хотя общий ее объем, кажется, медленно, но верно уменьшается.

Под навесом кто-то поставил белую доску; вся она уже была увешана фотографиями пропавших серферов, в основном пышущих здоровьем молодых ребят. Друзья и родные собрались в зоне ожидания: обнимали друг друга или просто сидели на складных стульях, глотая горячий чай и глядя в пространство. Время от времени из «сортировочной зоны» появлялся спасатель, выкрикивал имя. Имя мертвеца. Один, двое или пятеро человек бросались к нему, выслушивали несколько сказанных вполголоса сочувственных слов – и разражались рыданиями.

И этот безумный, сюрреалистический кошмар все не заканчивался.

Королева Фредерика закончила работу и теперь просто ходила по зоне ожидания, пожимала людям руки, восхищалась фотографиями их пропавших сыновей и дочерей, бормотала слова утешения. У зрителей по большей части хватило такта убрать телефоны и фотоаппараты.

Не привлекая к себе внимания, Виллем расположился на линии взгляда королевы. Постепенно, в стиле «два шага вперед, шаг назад», она подходила все ближе. Оба не произнесли ни слова, но и без слов было ясно: когда она дойдет до Виллема, настанет время ехать домой. Он уже сообщил об этом охране. Наконец момент настал. Королева пожала руку последней убитой горем матери серфера, приняла от нее книксен (мать серфера, как видно, придерживалась старозаветного роялистского этикета) и повернулась туда, где выстроились подковой ее охранники и помощники с Виллемом в центре. Таким журавлиным клином они вывели королеву под моросящий дождь и повели к машине. Велосипеды остались на дюне; не беда, за ними найдется кому присмотреть.

Перед тем как машины отъехали, Виллему представилась возможность окинуть взглядом собравшуюся за кордоном толпу. Уже росла неизбежная гора цветов. Кто-то героически пытался зажигать под дождем свечи. Люди махали нидерландскими флагами, поднимали над головой залитые дождем ламинированные фото пропавших. Разумеется, были здесь и неизбежные фрики, «дикие свиньи» политической экосистемы, для которых любая трагедия – лишь повод появиться на публике со своими идиотскими плакатами и постараться влезть в кадр. Королевский дом Нидерландов вне политики, хотя бы теоретически, так что подобные люди обычно не составляют для него проблемы. Виллема интересовали среди них лишь яростные про– или антироялисты. На всякий случай он решил зафиксировать происходящее – и, не желая привлекать внимания к тому, что снимает, незаметно активировал функцию камеры в очках и быстро обвел взглядом толпу, беззвучно включая мини-камеру всякий раз, когда видел плакат. Затем сел на заднее сиденье, и машины тронулись в путь.

Обратная дорога в Хёйс-тен-Бос заняла не больше трех минут. Большую часть времени Виллем держал за руку Фенну и старался ее успокоить. Такой напуганной он не видел ее со времен крушения самолета. Никто из серферов не был ей знаком, но вся сцена очень ее потрясла – быть может, потому что погибшие напомнили дорогого сердцу Жюля, оставшегося в Луизиане.

Вернувшись в королевскую резиденцию и уединившись у себя в кабинете, Виллем начал просматривать снимки, сделанные перед тем, как сесть в машину. На этих плакатах его смутила одна деталь – и теперь не давала покоя.

Женщина лет сорока держит над головой плакат, торопливо нарисованный от руки: