Текст книги "Синдром отката"

Вот и теперь похожая ситуация. Он не управляет беспилотником – да и не может управлять, в нем нет контрольной панели. Только садится в кресло: всем остальным – стартом, полетом, посадкой – занимается пилот на другой стороне земного шара, скорее всего, на какой-нибудь военной базе в окрестностях Дели. И с ним, в отличие от санитара, даже не поговоришь.

Так что, когда в ходе полета на север, около часа ночи, у беспилотника, судя по всему, закончилось горючее и он совершил явно незапланированную посадку в горах, Лакс даже испытал некоторое облегчение.

По крайней мере, дрон был снабжен световыми индикаторами – теми, что дядя Дхармендер именовал «идиотскими огнями». Водителю они сообщают, что посреди трассы в машине внезапно подошло к концу моторное масло, тормозная жидкость или что-нибудь еще. Эти «идиотские огни» составляли один из столпов семейного благополучия: именно повинуясь их указаниям, водители обычно заезжают на заправку пополнить запасы.

У беспилотника «идиотские огни» представляли собой разбросанные по экрану иконки, но служили той же цели. Важнейшая из них помогала пилоту/пассажиру не оказаться высоко над землей в тот момент, когда у дрона сядет аккумулятор. Эта иконка, когда Лакс стартовал с плато, светилась желтым, вскоре после этого стала оранжевой и превратилась в красную, когда дрон начал набирать высоту в попытке перевалить через горный хребет. Лаксу никто ничего объяснить не удосужился: он сам сообразил, что этот хребет отделяет его от цели. Где-то во чреве индийского военно-промышленного комплекса прямо сейчас, должно быть, кого-то отстраняли, увольняли, понижали в звании, быть может, даже арестовывали за такой провал: не предвидеть происшествия со снарядом и неверно рассчитать заряд аккумулятора, необходимый, чтобы перенести Лакса через горы.

Так или иначе, беспилотник отклонился от своей прямой, как лазерный луч, траектории и принялся снижаться, демонстрируя все признаки ручного управления. Порыскав несколько секунд вдоль склона горы, опустился на наклонную площадку серой каменистой осыпи. Красный огонек к этому времени уже мигал и отсчитывал секунды. Дрон приземлился за шесть секунд до конца отсчета, и оставшиеся капли электроэнергии употребил на то, чтобы развернуть ряд черных солнечных батарей. Когда взойдет солнце, он начнет перезаряжаться.

Для тех, кто планировал миссию, это, видимо, был серьезный просчет, а вот Лакс только обрадовался. Он отстегнул ремень безопасности, выбрался из своей «Летучей каталки» и зашагал вверх по склону к вершине в нескольких сотнях метров, ясно различимой в свете луны. Как и со многих других горных вершин, с нее вовсе не открывался захватывающий вид: озираясь вокруг, Лакс видел только другие вершины, которые, возможно, могли похвастаться видом получше. И все же у него было чувство, что если идти вперед – дорога скоро пойдет под уклон и приведет его в низину. Там, возможно, он и найдет долину Пина2бо и в ней Шестиствольник – цель его путешествия.

Когда он возвращался к дрону, на виртуальном экране перед ним засветилась новая презентация. Он чуть не навернулся, перестав видеть камни под ногами. Лакс сорвал очки, поморгал несколько секунд, восстанавливая зрение в темноте, и продолжил свой путь. Увидел он достаточно – и запомнил текст на виртуальной странице:

ОПИСАНИЕ МИССИИ

ФАЗА 2 (ПЕРЕСМОТРЕНА)

ПОЛНОЕ ВЫВЕДЕНИЕ ИЗ СТРОЯ КЛИМАТИЧЕСКОГО ОРУЖИЯ «ПИНА2БО»

РАНЧО «ЛЕТЯЩАЯ S», ТЕХАС

Луна отбрасывала длинные тени; найти дорогу в этом призрачном свете было не так-то легко. На несколько секунд Лакс даже забеспокоился: что, если заблудится? Но скоро впереди замигал красный огонек: одна из «идиотских иконок» на экране дрона. И сама собой родилась в сознании странная и тревожная ассоциация: «идиотские огни»; дядя Дхармендер, который познакомил его с этим названием, а в последнем разговоре намекнул, что считает идиотом Лакса; и сам Лакс, бредущий сквозь ночь на свет «идиотского огня» – своей путеводной звезды.

Пит занимался ракингом – смысл которого в том, чтобы набить рюкзак чем-нибудь потяжелее и отправиться в путь по пересеченной местности. Когда, вскоре по приезде в Западный Техас, он впервые объяснил это Руфусу, тот посчитал, что нидерландец над ним издевается. Все равно что превратить в экстремальный спорт чистку картошки или мытье туалетов на скорость! В армии без этого не обойтись, но с чего бы сорокалетнему человеку, никогда не служившему, заниматься этим по доброй воле? Что в этом интересного? Однако приходилось признать: Питу это занятие подходило как нельзя лучше. И объясняло, почему он согласился отправиться на другой конец света, в техасскую пустыню. В зимние месяцы, когда гулять на воздухе здесь было даже приятно, Пит звал с собой в походы Тордис, потом и Цолмон – и возвращались они всегда усталыми, но довольными. Быть может, для парня вроде Пита проще общаться с людьми так, чем, скажем, на вечеринке за пивом. В летние месяцы его спортивный режим немного сбился: ходить теперь удавалось только ранним утром, и Пит начал на глазах набирать вес. Но в целом форму сохранил и был вполне готов ко всему, что произошло дальше.

В рюкзак для сегодняшнего путешествия Пит уложил геокостюм и несколько литров воды. Прежде чем уйти, оставил прочим сокольникам подробнейшие инструкции, как заботиться о Скиппи. Пока что она прохлаждалась у себя в ящике, не ведая, какие потрясения ее ждут; но проснется – и увидит рядом не любимого хозяина, а совсем других людей! Руфусу, слышавшему этот разговор, показалось, что Пит мучается угрызениями совести и чуть ли не всерьез горюет оттого, что приходится покинуть свою питомицу на несколько часов. Девушки заверили, что ничем ее не обидят и не обделят, – и Пит опрокинул в себя махом литровую бутылку воды, взвалил на плечи рюкзак и рысцой двинулся по дороге. Руфус вручил ему револьвер – для защиты от диких свиней. Выбравшись из плена почти вертикальных стен каньона, примерно в миле отсюда, Пит должен взобраться на нижний ярус горного кольца, окружающего Пина2бо, и идти по нему, пока впереди не покажутся Шестиствольник и соседние строения – скорее всего, это произойдет на рассвете. Ему предстоит разведать все, что можно, попытаться понять, что там происходит, и связаться с остальными – лично или, если не удастся, послав с помощью зеркала световой сигнал.

Едва Руфус понял, как замыкать питание в геокостюмах, дело пошло веселее. Он думал даже, что сейчас все закончит, а потом поставит будильник на четыре и пару часиков вздремнет. Потом сообразил, что поставить будильник не удастся. Все часы у него электронные. Механических часов, наручных или настольных, у Руфуса в жизни не было. Будь у него карта звездного неба, можно было бы определить время по восхождению астрономических тел, но этим сложно заниматься, когда спишь. И потом, откуда взять такую карту, если нельзя скачать из Интернета?

Так что ложиться он не стал. И скоро понял, что так и так был прав. Что бы там ни задумал Большой Лосось – очевидно, он с этим тянуть не станет. Может, уже все и сделал. Ясно ведь, что очень скоро здесь появится подкрепление – «Черные шляпы» или копы. И когда до этого дойдет, Индия сможет держать их отсюда подальше только одним способом – угрожая заложникам. Таким, как Саския.

– Выходим немедленно, – объявил он. – Как только все будут готовы.

Закончив с последним геокостюмом, встал из-за паяльника. Осторожно переставляя ноги – глаза еще не привыкли к темноте, – прошел сотню футов к тому месту, где Тордис, Кармелита и Цолмон готовили к экспедиции Билдада, Пеглега и мулов Тракера и Пэтча. Представшая Руфусу картина свидетельствовала о том, чего он никогда не понимал: способности нескольких людей координировать свою работу. В его представлении пытаться работать вместе с кем-то означало попусту тратить время. Как заставить другого делать то, что тебе нужно? В этом ощущается какая-то черная магия: непонятно, как этому научиться, да и пробовать не тянет. В армии проще: там достаточно отдать приказ.

Но эти три женщины словно принадлежали к какому-то иному виду. Пока он в одиночку возился с паяльником, они работали вместе, тихо, четко, слаженно, – и сделали все, что нужно. Ящики с Нимрод, Чингизом и Скиппи были надежно закреплены на спинах коней и мулов. Руфусу подумалось, что болтанка выйдет еще та, – но, в конце концов, что он знал о вкусах орлов? Когда живешь в гнезде из прутиков на вершине утеса, быть может, поездка на спине мула для тебя как сон на мягком матрасе.

Упаковали они не только орлов, но и все остальное – так же быстро, тихо и надежно. Руфус хотел спросить, хватит ли им воды в дорогу, но вовремя понял, что такой вопрос будет граничить с оскорблением.

Когда он подошел, Кармелита шагнула ему навстречу.

– Мы решили пойти с тобой, – объявила она.

– Зачем? – ответил Руфус. – Если можно спросить.

– Ради нашей профессии.

– Профессии сокольников?

– Ну да. В кои-то веки представилась возможность совершить что-то героическое! И если мы просто ответим: «Да ну его…»

– После этого не сможете смотреть в глаза другим сокольникам?

– Именно.

– У кого-нибудь есть представление, сколько сейчас времени?

– Час пятьдесят шесть, – ответила Кармелита, взглянув на механические часы на запястье.

– Что ж, по коням!

– Мы-то готовы. А ты? – Кармелита оглядела его с головы до ног. – Я думала, ты по-боевому снарядишься!

Это выражение напомнило Руфусу старый рэп.

– Ты про огнестрел? – спросил он.

– Ну да, – ответила она. – У тебя же с собой ни одного ствола.

– Пойду поищу себе что-нибудь, – ответил он. – Долго не задержусь. Пока попейте воды.

ПОЛНОЕ ВЫВЕДЕНИЕ ИЗ СТРОЯ

КЛИМАТИЧЕСКОГО ОРУЖИЯ «ПИНА2БО»

Вернуться к первому слайду презентации и его перечитать Лакс не мог. Такие вещи прокручивались только в одном направлении. Должно быть, программа ориентировалась на движения его глаз или что-то в этом роде; так или иначе, она понимала, когда Лакс заканчивал читать, и переходила к следующему слайду, а предыдущий уничтожала. Однако прежде чем сорвал очки, он успел запомнить эти слова. Но в чем их смысл?

Чтобы это выяснить, пришлось подождать. Подойдя к вышедшему из строя беспилотнику, Лакс получил инструкции поесть, попить воды, вздремнуть, если удастся. Как ни удивительно при таких обстоятельствах, ему в самом деле удалось поспать. Кто знает, спросил он себя, не вкрутили ли ему в голову какой-нибудь микрочип, позволяющий мгновенно его вырубать с другой стороны земного шара и будить, как только он вновь потребуется Индии?

Быть может, во время этой передышки большое начальство решало, что выйдет быстрее: подождать восхода и перезарядить беспилотник, а потом направить его прямо к цели или отправить Лакса пешком. Лакс мог бы им сказать, что дойти пешком определенно выйдет быстрее; но индийские бюрократы его не спрашивали. Так или иначе, в три часа ночи его разбудили и предъявили новое описание миссии, предполагающее пешую ходьбу. В одном из багажных отделений дрона нашлось несколько черных пластмассовых стержней и черная мелкоячеистая сетка на липучках; все это можно было собрать вместе и превратить в рюкзак, неожиданно жесткий, прочный и почти ничего не весящий. Впрочем, ненадолго: следующий приказ требовал от Лакса загрузить туда тот самый на удивление тяжелый портфель, который всего несколько часов назад не велели трогать. Чтобы надежно закрепить портфель в рюкзаке, потребовались имеющиеся тросы и клейкая лента. Осталось немного места – туда Лакс положил ключевые элементы геокостюма и несколько фляг с водой. Затем взвалил рюкзак на спину, поправил лямки и двинулся в путь.

Несколько минут спустя он снова поднялся на ту вершину, где был недавно, и здесь остановился, чтобы поправить тяжелый рюкзак. Вдруг что-то привлекло его внимание. Он обернулся и взглянул туда, где оставил беспилотник. «Летучая каталка» пылала, охваченная пламенем.

Лакс отвернулся и зашагал дальше. Кругом было тихо, не считая еле слышного мурлыканья дронов, что следовали за ним в каком-то сложном порядке; он слышал их, чувствовал их присутствие, но не видел.

Следующий звук, донесшийся до Лакса – если не считать звука его собственных шагов и мини-оползней, что вызывал он порой, спускаясь по крутому склону в долину, – был человеческий голос. Бодрый энергичный голос, раздавшийся на удивление близко:

– Прекрасное утро для ракинга, не правда ли?

Замечание вырвало Лакса из глубокой сосредоточенности. Когда он начинал свой путь, было еще темно; и сейчас солнце еще не встало, но посветлело уже достаточно, чтобы разглядеть окрестности. Лакс спускался по опасному склону, крутому и неровному, сплошь поросшему колючками, направляясь к «климатическому оружию» Пина2бо, которое уже ясно виднелось в паре миль впереди. До сих пор все внимание он направлял на то, куда поставить ногу и как балансировать с тяжеленным рюкзаком на спине, чтобы не подвернуть лодыжку, не вывихнуть коленку, не полететь с горы кувырком и не напороться на какой-нибудь колючий куст. Лакс был уверен, что он уже почти внизу, что еще немного – и идти станет легче. Оказалось, нет.

Чего он никак не ожидал – это наткнуться здесь на другого пешехода! Случайность? Едва ли. И какого хрена делают все эти дроны, почему не заметили чужака и его не предупредили?

Возможно, у них тоже разрядились аккумуляторы. Никто ведь не планировал, что Лакс попрется через пустыню пешком. Но солнце вот-вот встанет – все они скоро смогут перезарядиться и его догонят.

Незнакомец был высоким и тощим, с редеющими светлыми волосами и каким-то помятым лицом. И, похоже, понимал, что внезапное появление у Лакса на пути требует объяснений.

– Я вас заметил с полчаса назад, – сообщил он. – Увидел ваш силуэт на фоне неба, там, на вершине. А спуск с горы тут довольно неприятный, так что я решил устроить привал и заодно убедиться, что с вами все благополучно.

По-английски он говорил с сильным акцентом, Лаксу незнакомым.

– Спасибо. – Лакс и сам подумывал устроить привал; он отстегнул нижнюю лямку рюкзака, обхватывающую пояс, и опустил рюкзак на землю, а сам выпрямился, расправил плечи и с наслаждением потянулся.

– Вы ведь знаете, связи сейчас нет. Так что, если с кем-то что-то случится, полагаться можно только друг на друга.

Как-то слишком уж многословно и старательно этот парень объяснял, что тут делает, – и в голове у Лакса прозвучал сигнал тревоги.

– Очень любезно с вашей стороны, – ответил он.

Но в этот миг его прервал голос леди из аэропорта:

– Стоять! Разведите руки в стороны и держите на виду. Избегайте резких движений. Неповиновение вызовет автоматическую защитную реакцию, способную привести к серьезным повреждениям.

Оба обернулись – и обнаружили на фоне дивно сияющих (благодаря выбросам серы в стратосферу) утренних небес силуэты нескольких дронов. «Наконец-то!» – подумал Лакс. Успели, видно, подзарядиться.

– Бог ты мой! Такого я не ожидал! – не слишком убедительно воскликнул незнакомец.

Повиновался он сразу и четко, так что дрону не пришлось повторять приказ. Сощурился, глядя вверх.

– Что это у них там? Эти штуки вооружены?

– Да.

– Как это… по-техасски!

– На самом деле они не отсюда, – сказал Лакс. – И не станут стрелять, если вы пойдете за стрелкой.

– За стрелкой?

Лакс огляделся вокруг. Незнакомец проследил за ним взглядом. В ярком утреннем солнце лазерную стрелу труднее было разглядеть, но она была здесь.

Лакс пожал плечами.

– Лучше подчинитесь. Вам ничего плохого не сделают, просто отведут к другим…

Пленникам? Заложникам? Узникам?

– …людям.

Вспышка привлекла внимание Руфуса через час после того, как над Пина2бо взошло солнце.

Он в одиночку гнал Пеглега по открытой равнине, вдоль подножия горного хребта. Сам оставался в тени гор – а Шестиствольник купался в янтарном свете утреннего солнца. Ближе к Руфусу, примерно в миле, виднелся Центральный. Немного подальше – сам комплекс Шестиствольника, в основном затянутый маскировочными сетками, однако хорошо заметный из-за копра и шести воздетых в небо стволов с массивными «глушителями». Однако вспышка, которую заметил Руфус, исходила не от Шестиствольника. Сверкнуло и погасло на открытой территории между Центральным и подножием горы.

Первая мысль Руфуса: что-то взорвалось. Старинный инстинкт – наследие службы в местах, где приходится опасаться растяжек, – заставил напрячься в ожидании взрывной волны. Однако в следующую секунду он понял: кто-то сигналит ему зеркалом. И несложно догадаться кто.

Прочие следовали за ним параллельным курсом, выше по склону. Дорога там была хуже, к тому же они старались держаться не на виду, так что продвигались медленнее. Руфус спешился, чтобы дать им себя догнать, и достал из полотняного чехла, притороченного к седлу, винтовку. Сегодня он взял с собой не калашникова, а винтовку с прицелом, ту, что собрал сам для отстрела крупных кабанов на больших расстояниях.

Новая вспышка. Обернувшись и взглянув вверх, Руфус увидел, как по склону горы мечется вверх-вниз солнечный зайчик; это Пит вращал зеркало. Передать сообщение он не мог: для зеркал не существует азбуки Морзе. Но и случайный луч нес в себе немало информации. Руфус отыскал клочок земли, где можно было лечь плашмя, не опасаясь, что в брюхо тебе вопьется сотня колючек. Положил один камень на другой, на эту подставку – ствол винтовки, снял с прицела защитный чехол. Взглянул через прицел, водя стволом туда-сюда в том направлении, где заметил вспышку. Искал он несколько минут и наконец заметил одинокую человеческую фигуру, бредущую прочь от гор по аллювиальному руслу реки. Сколько можно было различить с такого расстояния, направлялся человек не к Шестиствольнику – скорее к Центральному. Что вполне укладывалось в общее представление Руфуса о происходящем: дроны сгоняют персонал в одно место и не выпускают. Самих дронов он с такого расстояния не видел даже в прицел, но не сомневался, что они следуют за Питом по пятам. Наверное, Пит незаметно вытащил из кармана зеркальце и послал сигнал, когда остановился облегчиться или вроде того.

Хотел бы Руфус как-то передать эту информацию наверх, Тордис, Кармелите и Цолмон! Но увы. Дай бог, блуждающий лучик света зацепил и их. Может быть, они увидели, что Руфус спешился и высматривает что-то в прицел. На случай, если они все пропустили, он поднялся и изобразил жестами, что смотрит на долину в бинокль. Бинокли у них с собой есть. Если заметят и поймут – увидят то же, что и он.

Тем временем солнце выскользнуло из-за вершины горы и стало подниматься все выше. Секунд десять оно ласково пригревало – дальше начало пригревать совсем не ласково. Раз уж все равно остановился, Руфус открыл седельную сумку, где у него лежал геокостюм, и натянул на себя его нижний слой – насколько он мог судить, комбинезон из спандекса. Комбинезон был цвета хаки, так что в пустыне не слишком бросался в глаза; хотя камуфляжем его, конечно, не назовешь. На голову Руфус нахлобучил широкополую белую шляпу, а затем, по выражению Кармелиты, «снарядился по-боевому»: на бедро – полуавтоматический пистолет, через плечо на ремне – помповое ружье с запасом патронов. Если из такого ружья можно стрелять по тарелочкам, думалось ему, – почему бы и дроны не сбивать?

Все это заняло немало времени. И из-за этого, и из-за того, как медленно приходилось двигаться сокольникам, Руфуса мучило чувство, что они намертво здесь застряли, что безнадежно отстали от противника и попусту истратили самую прохладную часть дня. Оглядываясь назад, он поверить не мог, что всерьез надеялся выкроить еще пару часов на сон.

Наконец он снова сел в седло и погнал Пеглега вперед, к Шестиствольнику.

Оказавшись наконец на плоской равнине, отделявшей Шестиствольник от гор, Лакс уже не знал, что и думать о дронах. С одной стороны, без них вся операция была бы немыслима. С другой – как же они зависят от аккумуляторов! Большой беспилотник вынужден был сесть, не долетев до цели, из-за того, что кончился заряд, – а за ним, по цепочке, вышли из строя и маленькие дроны, принужденные следовать за Лаксом на малой скорости. Те из них, что еще работали, отвлек на себя этот чудаковатый блондин, и Лакс остался без прикрытия. Ему приказали сесть и сидеть тихо, пока еще пара дронов расправила под солнечными лучами свои черные фотокрылья и принялась перезаряжаться.

С третьей стороны (или все еще со второй?), готовясь к воинским подвигам, Лакс честно пытался читать книги по военной истории и вынес оттуда, что армии на марше постоянно чего-то недостает. Главная ее проблема: откуда и как пополнять энергию? В самых разных формах: провиант для солдат, трава для лошадей, топливо для машин. А в наше время, например, электричество для дронов. Гитлер, вторгшись в Россию, застрял посреди зимы в таком месте, откуда уже видел Москву! Вот так и Лакс, вторгшись на ранчо «Летящая S», застрял посреди лета в месте, откуда уже видит огромные глушители на стволах Шестиствольника, поднимающихся из вороха камуфляжных сетей.

Между тем высоко в небесах уже кружили самолеты и вертолеты. Как видно, внешний мир узнал, что на ранчо что-то не заладилось.

Насколько понимал Лакс, те, кто сейчас смотрит оттуда вниз, должны увидеть толпу работников ранчо, собранных в районе жилых трейлеров под охраной дронов, и понять, что все эти люди – для их же безопасности, разумеется, – задержаны до тех пор, пока индийская армия из одного человека выполняет миссию по «климатическому миротворчеству»: наносит по Шестиствольнику точнейший, тончайший, хирургически выверенный удар. В этом и состоит задача Лакса. Он повторил в уме свою задачу, сформулированную в последней презентации. Дойти до «копра» – найти его несложно, это самое высокое здание. Его видно даже отсюда. На первом этаже копра имеется вход в лифт. Лифт ведет в глубокую шахту, где на глубине нескольких сот метров, надежно защищенный скалистой породой, скрывается механизм Шестиствольника. Задача Лакса – доставить портфель с таинственным грузом на самое дно шахты. Если лифт работает, достаточно сесть в него и нажать кнопку «вниз». Но такой сценарий крайне маловероятен. Согласно данным разведки, шахта представляет собой трубу, открытую сверху донизу. Правда, она загромождена всяким оборудованием, но не настолько загромождена, чтобы в нее нельзя было просто бросить тяжелый портфель и дальше положиться на силу тяготения.

Разумеется, надо быть совсем тупым деревенщиной, чтобы не задаться очевидным вопросом: «А что у меня в портфеле – уж не ядерная ли бомба?». Кажется, таких маленьких ядерных зарядов не бывает… а вдруг бывают? Он слышал об атомных бомбах размером с чемодан. Но у него небольшой портфель. И весит столько, словно там в основном свинец. Где там разместить бомбу?

Он взвешивал это и так и этак, прикидывал разные возможности, пока сидел на земле и ждал, когда зарядятся аккумуляторы. Место было по-своему мирное. Очень тихо – должно быть, оттого что здесь нет почти ничего живого. Впрочем, между камнями шныряли ящерки. На противоположном склоне Лакс заметил коричневого пса. Да нет, какой пес – это койот. Изредка над головой со щебетом проносились птичьи стайки. Где-то в вышине раздался пронзительный крик, и Лакс поднял голову. Орел – или еще какой-то крупный хищник – парил в воздушном потоке над домами на колесах, сгрудившимися за Центральным. Лакс откинулся назад, опираясь на локти, чтобы получше его рассмотреть. Орел сделал круг, еще круг, потом вдруг сложил крылья и ринулся вниз. Поймал ли кого-нибудь – Лакс так и не узнал; орел скрылся за горой. Должно быть, не повезло какому-нибудь суслику – или что там едят орлы в этой части света.

Всего несколько минут спустя утренняя тишина была нарушена знакомым приглушенным рокотом. Над головой у Лакса пролетел целый эшелон дронов: сперва, повыше, маленькие с камерами, за ними – покрупнее, экипированные огнестрелом, лазерами и прочим. Дроны вели поиск на том участке, по которому Лакс должен был пройти, если встанет и просто пойдет к Пина2бо по прямой. Выглядело довольно глупо: ясно же, что там никого нет! Но ровно до тех пор, пока голос леди из аэропорта не озвучил знакомые приказы. И тут в нескольких сотнях метров – именно там, куда Лакс попал бы через несколько минут, – вскочил на ноги человек, похожий на тряпичную куклу. На нем был камуфляжный костюм – Лакс забыл, как они называются, – из тех, что представляют собой настоящее месиво из лоскутов и полос ткани: они маскируют фигуру и делают ее почти неразличимой человеческим глазом. Человек встал и вытянул руки в стороны, отчего стал еще больше похож на пугало.

Этот парень сидел здесь в засаде и ждал Лакса! Охотился на него, как на зверя! А ведь Лакс неминуемо подошел бы к нему вплотную и не заметил. Он все еще пялился на противника, пораженный этой мыслью, когда противник сделал именно то, чего делать не стоило, – резкое движение. В руке у него появился пистолет – четко очерченная продолговатая тень на фоне залитой солнцем долины. А в следующий миг до слуха Лакса донеслись раскаты трех выстрелов. Противник дернулся словно в каком-то причудливом танце, упал ничком и остался недвижим.

Еще несколько часов после того, как Саския вместе с Т. Р., Конором и Жюлем спряталась на Нулевом уровне, сверху доносились выстрелы – но все реже и реже. Ей казалось, что и дальше от Шестиствольника, но, сидя в глубокой шахте, об этом было трудно судить. Одного не происходило точно: никто не пытался с ними связаться. Саския предположила, что стая дронов более или менее успешно заставила людей на поверхности разоружиться, куда-то их согнала и теперь очищает район вокруг Шестиствольника от особенно упрямых «Черных шляп», засевших где-нибудь в укрытиях. Выстрелы раздаются, когда дроны кого-то из них находят.

Тем временем они проверили имеющиеся запасы. Вода – много воды. Схрон с запасом сухих пайков. Туалет того типа, какой устанавливают в трейлерах и на катерах. Несколько стволов и боеприпасы. Впрочем, складывалось впечатление, что против дронов огнестрел бесполезен, – и в любом случае у Т. Р. имеется полуавтоматический пистолет и два запасных магазина на поясе. Нулевой и Минус Первый уровни, на которых располагалось что-то вроде аппаратных, были меблированы парой столов, офисными креслами на колесиках, белыми досками и плоскими экранами. Была здесь и кое-какая техника, но вся она включалась через ноутбуки, так что теперь потеряла всякое значение. Повсюду имелось промаркированное спасательное снаряжение, в первую очередь респираторы с баллонами сжатого воздуха – на случай, если во избежание взрыва комплекс заполнится аргоном.

Ниже Минус Первого и до самого дна шахты смотреть было особо не на что. Эти уровни существовали лишь для того, чтобы давать техникам и ремонтникам доступ к механизму. Здесь и там стояли ящики с инструментами и другим снаряжением. Некоторые из них, кажется, кто-то попросту забыл здесь на ранних стадиях проекта. В одном ящике Жюль обнаружил набор для верхолазания: длинные, аккуратно свернутые веревки того типа, какими пользуются альпинисты, пара обвязок, а также так называемое устройство позиционирования, или десендер, – то, что позволяет верхолазу закрепиться в любой точке веревки или, в иных обстоятельствах, быстро соскользнуть по ней вниз. По собственной инициативе, закрепив десендер у себя на спине, Жюль поднялся по лестнице до Нулевого уровня в надежде что-нибудь увидеть или услышать. Веревку он там закрепил, чтобы в случае чего быстро спуститься назад. Однако вернулся с пустыми руками: ничего не видно, ничего не слышно, а подниматься выше Жюль не стал, побоявшись, что его заметят.

В сущности, ни ему, ни остальным не хотелось сидеть без дела. При этом заняться здесь было совершенно нечем: только сидеть и ждать, пока ситуация разрешится. Для мужчин тяжело; для Саскии, чья работа до недавнего времени состояла именно в том, чтобы ничего не предпринимать даже в самых критических ситуациях, не то чтобы приятно, но хотя бы привычно.

Разумеется, все это должно скоро разрешиться – так или иначе. Напавшие выиграли время, отключив всю электронику в округе, и, по-видимому, хотят выиграть еще немного времени, взяв заложников. Но сколько они протянут? Несколько часов, самое большее сутки. Скорее всего, кавалерия уже в пути; просто путь сюда неблизкий. Ждать – вот все, что остается.

Так что Саския спустилась на Минус Пятый уровень, устроила себе спальное место и погрузилась в сон.

Много лет назад Руфуса раздражали белые армейские друзья, ждавшие от него какого-то особенного, типично индейского – по их представлениям – поведения. В те дни он еще не развил теорию, которую излагал Саскии в поезде: о том, что команчи – не племя, а образ жизни и состояние души, что «команчность» передается, как вирус, из мозга в мозг; первыми ее подхватили техасские рейнджеры, а за ними – вся Америка. Во времена двух мировых войн и дальше, вплоть до шестидесятых, старозаветные христианские ценности и откровенный расизм еще сдерживали эту эпидемию, но дальше барьеры пали один за другим, и не успели американцы оглянуться – смотришь, уже парни в красно-бело-голубой боевой раскраске и с причудливыми конструкциями на головах (шлемы как у викингов, уверяют медиа, но Руфус-то знал, что такие шлемы носили равнинные индейцы) штурмуют и грабят Капитолий. Точь-в-точь как команчи во время набегов, эти ребята там не задерживаются. Не пытаются водрузить на купол Капитолия свой флаг или еще что-нибудь такое. Просто являются из тьмы, наносят удар по демократии – и растворяются в безбрежных просторах американских дорог, мчатся прочь на стальных конях, унося с собой несколько полицейских скальпов. Впрочем, в те времена Руфус едва ли смог бы внятно изложить свою теорию белым братьям по оружию. Ему не хватало интеллектуального багажа, чтобы объяснить и доказать, что команчи все-таки выиграли долгую войну – ту войну, что ведется в умах и сердцах.

А ведь до какой-то степени его теория объясняет и то, что происходило сейчас. Как вышло, что им, американцам, поджарили задницу агрессоры с другого конца света, тщательно спланировавшие нападение? Похоже, такова судьба всех воинственных и свободолюбивых племен. Окружающему миру они попросту не нравятся. И если слишком уж буйствуют и начинают создавать проблемы – кто-нибудь является и наводит порядок. Так поступили белые с индейцами, истребив бизонов. А теперь так же поступают индийцы (другие, из Индии) с белыми, отключив всю их электронику.

Обо всем этом Руфус размышлял, пока ехал вверх по долине и пытался понять, что происходит с орлами. В былые дни у его индейских предков не было ни раций, ни GPS, ни дронов. Чтобы понимать, что творится кругом, им приходилось наблюдать за миром вокруг себя – по большей части природным миром. Делать предположения и догадки. Совсем как впередсмотрящим с «Пекода», что чувствовали направление ветра и волн и по одному далекому фонтану угадывали кита.