Текст книги "Московские тайны: дворцы, усадьбы, судьбы"

В уличных джунглях

Его имя было Спасокукоцкий. Николай Степанович. Доктор медицины. Терапевт, живший в обыкновенном доходном доме на Большой Лубянке и принимавший больных два раза на дню – до обеда и вечером. Он не имел отношения к педиатрии, зато одновременно с основной специальностью состоял председателем Совета славянского вспомогательного общества и по совместительству заведующим Сербским консульством. Занятий хватало, и тем не менее доктор выражает желание выступить на заседании Московской городской думы и высказаться о судьбах детей «в уличных джунглях». Да, в Москве формально все обстоит благополучно, но страшная опасность духовной и физической гибели маленьких детей не перестает существовать: «Нельзя почитать благополучным и тем более процветающим город, на улицах которого существуют бездомные дети. Значит, благополучие такого города мнимое, а процветание не служит людям, но только тем единицам, чье богатство множит людские страдания». В Москве каждый доктор был прежде всего общественным деятелем. Спасокукоцкий, принимавший деятельное участие во всех благотворительных институтах великой княгини Елизаветы Федоровны, исключения не составлял.

Речь шла не о куске хлеба. Одна из самых богатейших столиц Европы, Москва детского голода не знала. Именно голода. Другое дело – разносолы. Они означали праздник. Зато в любом полицейском участке маленькие москвичи могли рассчитывать на тарелку щей с черной – гречневой кашей, кусок ржаного хлеба и ложку подсолнечного масла.

В исторической перспективе это представляется цельной, всесторонне продуманной и идеально отлаженной системой заботы о «беднейших» москвичах и их детях. Более 120 обществ, комитетов и попечительств занимались в столице их судьбами. Хотя никакого административного согласования, взаимоподчинения и даже пресловутого обмена опытом не существовало. Каждая группа единомышленников находила свою, в полном смысле слова, нишу, строила свою ячейку в общих сотах. Лишь бы ни один ребенок не оставался без еды и крова.

«Чтобы не стало поздно!» – восклицает тот же Н. П. Спасокукоцкий. Дети развиваются со знаком плюс или минус куда быстрее, чем взрослые принимают свои решения.

Несомненно, чрезвычайно важным было то, что главной представительной ячейкой служило «Благотворительное общество попечения о беспризорных детях» при Управлении московского градоначальника, которое лично градоначальник – перед октябрьскими событиями А. А. Адрианов – и занимал. И находилось оно в Доме градоначальника бок о бок с залами, где проходили самые представительные и пышные собрания.

А рядом существовали почти при каждой приходской церкви приходские попечительства во главе с настоятелями храмов. Одни – самые скромные, с церковно-приходской, само собой разумеется, бесплатной церковно-приходской школой, крохотной богаделенкой на 6–8 мест и таким же детским приютом, другие – очень состоятельные и опять-таки обращенные к детям. Созданное в память избавления их императорских величеств от опасности при крушении царского поезда 17 октября 1888 года Иоакиманское церковно-приходское попечительство у одноименной церкви на Малой Якиманке располагало хорошей бесплатной библиотекой. При церкви Бориса и Глеба, что у Арбатских ворот, существовал в годы Первой мировой войны большой военный лазарет, при церкви Св. Николая, что в Столпах, в Армянском переулке, – дневной детский приют. При церкви Спаса Преображения в Малом Болвановском переулке попечительство имело целую программу: «оказывать помощь живущим в приходе многодетным семействам выдачею единовременных и ежемесячных пособий как деньгами, так и натурою и вообще проявлять, по мере расширения средств, различные благотворительные действия в пределах прихода – например, устройство бесплатных квартир для бедных родителей, приютов, школ для бедных и т. п.».

В той же церкви в Малом Болвановском в состав приходского попечительства входили Егор Васильевич Терентьев, домовладелец, деятель Городской мещанской управы, домовладелец дворянин Иван Петрович Веревкин с супругой. В церкви Живоначальной Троицы в Кожевниках – члены семьи Бахрушиных, а при церкви Николая Чудотворца на Трех Горах, в Новом Ваганькове, – целый синклит церковных иерархов: архиепископ Тульский Парфений, епископ Дмитровский Трифон, епископ Каменец-Подольский Серафим, архиепископ Воронежский Антоний, архиепископ Волынский Анастасий, епископ Серпуховской Василий, епископы Можайский и Волоколамский, а рядом с ними отец академика С. И. Вавилова – И. И. Вавилов.

В самом центре столицы находилось «Общество попечения о неимущих и нуждающихся в защите детях Москвы» – в здании Исторического музея. Его двери открывались ранним утром и закрывались поздним вечером – ищущим помощи препятствий не создавалось. Высочайшей покровительницей Общества состояла великая княгиня Елизавета Федоровна, реальным руководителем и председателем – княгиня Софья Александровна Голицына, супруга шталмейстера высочайшего двора, управляющего Воспитательным домом. Хотя для Москвы гораздо более близким было имя товарища председателя – окружного военного инспектора Московского военного округа Василия Петровича Миртова. Многие годы В. П. Миртов вел прием в бесплатной городской поликлинике для малоимущих. Их товарищами по совету был епископ Серпуховской Арсений, железнодорожный магнат А.А. фон Мекк, глава Торгового дома «Антрацит и каменный уголь» Остроградский и самый рядовой чиновник – заведующий 55-м почтово-телеграфным отделением Москвы М. К. Можейко.

И это не исключало существования небольших, по районам, самостоятельных попечительств, как, например, Симоновского пригородного попечительства о бедных, имевшее канцелярию в земской лечебнице. Его председатель – одна из типичных фигур в благотворительности Москвы начала XX века. По основному роду своих занятий Николай Андреевич Шамин, торговец меховым товаром и владелец скорняжного заведения, к числу тузов не относился. Заведение его находилось на Новоселенской улице, иначе говоря, на окраине, что не мешало ему быть гласным городской думы, представителем городского Управления по квартирному налогу и по государственному налогу с недвижимого имущества, присяжным экспертом и экзаменатором при Ремесленной управе. Старшина скорняжно-меховой управы состоял попечителем буквально десятков попечительств о бедных детях, как на воле, так и в тюрьмах.

Супруга Н. А. Шамина Клавдия Ивановна, обладавшая дипломом домашней учительницы, была также деятельным членом Общества призрения сирот и брошенных детей, попечительницей летнего Санатория детей, больных туберкулезом, товарищем председателя Симоновского попечительства о бедных, а вместе с мужем они трудились еще и в Кружке ревнителей памяти Отечественной войны 1812 года, и в Комитете по сбору пожертвований на памятник Лермонтову в Москве, и в Комитете по сбору пожертвований на памятник М. И. Кутузову.

И рядом с ними в Симоновском попечительстве работает князь Василий Васильевич Оболенский, гласный Московского земского собрания, член Московского отделения Императорского русского технического общества, а также Московского императорского общества воздухоплавания, что спокойно совмещалось с его государственной службой в качестве заведующего Хозяйственным отделом городских боен, в здании которых он имел казенную квартиру. Вера Михайловна Шехтель, хотя и значилась в документах как личная почетная гражданка (иначе говоря, имела специальное экономическое образование), содержала на Николо-Ямской улице школу кройки и шитья. Иван Андреевич Хавский был телеграфистом.

«Призри на мя и помилуй мя» – слова псалма были девизом этой кропотливой и неприметной работы. Нельзя Москву механически отделить от Подмосковья, куда так просто перебраться оставшимся «без призора» детям, соответственно возникает «Общество попечения о бедных и бесприютных детях города Москвы и ее окрестностей», основывающее собственные приюты, которыми, между прочим, занимается знаменитый шелковый фабрикант В. К. Жиро.

Время показало, какой неуместной была постоянная ирония записных журналистов и газетчиков над пресловутыми дамами-благотворительницами. Можно издеваться над названием «Дамского попечительства о бедных», гораздо сложнее охватить и оценить результаты его реальной деятельности. 18 отделений, каждое по-своему старалось помогать нуждающимся. В ведении Мясницко-Басманного отделения находились расположившиеся на Патриарших прудах богадельни для престарелых женщин, амбулатория при приходящих взрослых и детей и ясли для малолетних имени государыни императрицы Марии Федоровны. Отделение тратилось и на содержание Патриарших прудов. Его попечительницей была Софья Николаевна Глебова, владелица крупнейшей фирмы, торговавшей шерстью, зерном, хлебом и занимавшейся коннозаводством. Ей и ее супругу принадлежали два дома по Большой Молчановке – № 20 и 22. Кстати сказать, один из живших с родителями сыновей был уполномоченным Всероссийского земельного союза.

Лефортовское отделение, находившееся под попечительством принца Ольденбургского Петра Александровича, славилось превосходно поставленным акушерским отделом, который возглавлял известный московский врач-акушер Иван Константинович Юрасовский, состоявшим из врачей кружком «Музыкальные сумерки», который давал бесплатные концерты и детские утренники, и училищем принца Ольденбургского.

Первое Пятницкое отделение имело Приют для слепых девочек имени принца Петра Георгиевича Ольденбургского в особом доме в Старомонетном переулке, Второе Пятницкое отделение – Убежище Св. Марии для неизлечимо-больных и слабоумных детей.

Еще большими возможностями располагало Городское попечительство о бедных, в каждом из десятков отделений которого имелись многочисленные детские заведения. Например, Арбатское его отделение располагало несколькими детскими приютами – на Новинском бульваре, в Палашевском переулке, на Большой Полянке, в Кривонильском, коечными и семейно-коечными дешевыми квартирами на Малой Бронной, бесплатными квартирами для семейств запасных солдат в Богословском переулке, очагом для детей запасных, призванных на войну, художественной мастерской для мальчиков, столовой для выдачи бесплатных обедов и трехразового питания для детей.

Мещанское отделение 1-го участка, располагавшееся в Сухаревой башне, имело приют на 70 девочек и учебно-ремесленную мастерскую в Сокольниках, о которой объявлялось, что в ней «принимаются заказы на дамские платья, костюмы, белье и всевозможные художественные вышивки и изящные рукоделия и на полное приданое, а также имеются в продаже готовые изделия». Матери во всех отделениях могли получить для домашнего пошива казенное белье. Здесь же существовали отделения Биржи труда и юридические консультации. При Хитровском отделении имелось и вовсе паспортное бюро, позволявшее восстанавливать людей в правах. Но самого большого размаха достигали бесплатные столовые для детей, которые в «трудных» районах, вроде Пресни, насчитывали до 250 питомцев каждая, и медицинское обслуживание.

Московское столичное попечительство о народной трезвости располагалось в нынешнем Доме кино на Васильевской. Все многочисленные принадлежавшие ему чайные, столовые, Народные дома, библиотеки-читальни, воскресные чтения непременно учитывали детскую аудиторию. В штат врачей входили педиатры.

В исторической перспективе это представляется единой, всесторонне продуманной и идеально отлаженной системой заботы о беднейших и «трудных» детях. Более 120 комитетов, обществ и попечительств занимались в старой столице их судьбами. Хотя никакого административного согласования, тем более взаимоподчинения между ними не существовало. Каждый сам находил свою, в полном смысле слова, нишу, строил свою ячейку в общих сотах. Но, несомненно, чрезвычайно важным было то, что главной представительной ячейкой служило «Благотворительное общество попечения о беспризорных детях» при Управлении московского градоначальника, причем помещавшееся непосредственно в Доме градоначальника на Тверской. В канун Октября его возглавлял занимавший эту должность А. А. Адрианов.

Не меньшее значение имело «Общество попечения о неимущих и нуждающихся в защите детях Москвы», размещавшееся в здании Исторического музея на Красной площади. Покровительницей общества была великая княгиня Елизавета Федоровна, председательницей – княгиня Софья Александровна Голицына, супруга шталмейстера Высочайшего двора и управляющего Московским воспитательным домом. И характерная черта: товарищ председателя – окружной военный санитарный инспектор Московского военного округа, пользовавшийся особой любовью московской бедноты Василий Петрович Миртов. Многие годы он вел бесплатный прием в городской поликлинике. В состав членов входили также преосвященный Арсений, епископ Серпуховской, железнодорожный магнат А.А. фон Мекк, глава Торгового дома «Антрацит и каменный уголь» Остроградский и простой чиновник – заведующий 55-м почтово-телеграфным отделением Москвы М. К. Можейко.

Чеховские рассказы научили нас иронизировать над дамами-благотворительницами. И за веселой улыбкой исчезло едва ли не главное для всех московских благотворительных обществ – они обходились без штата канцелярских служащих. В том-то и заключался смысл благотворительного участия, что вся текущая повседневная работа, вплоть до ежедневных приемов посетителей и «выездов на места», проводилась самими членами. Считалось недопустимые тратить собираемые средства на делопроизводителей и не менее важно – самим убеждаться в характере наступающей беды, помогать вовремя и, не дай бог, не опоздать.

Нельзя Москву механически отделить от Подмосковья, куда так просто перебраться бездомным детям, соответственно возникает «Общество попечения о бедных и бесприютных детях города Москвы и ее окрестностей», основывающее свои приюты, которыми наряду с обычными государственными чиновниками занимается и знаменитый шелковый фабрикант В. К. Жиро. «Дамское попечительство о бедных» располагает 18 отделениями во всех районах Москвы. В его ведении находятся Мариинское училище для девочек, много школ, богаделен, приютов, отдельные так называемые Убежища для слепых и неизлечимых детей, ясли. Каждое учреждение находилось под руководством представительниц наиболее знатных фамилий или крупнейших банкиров и фабрикантов.

Дамское попечительство о бедных может соперничать с «Городским попечительством о бедных», которое имело свои отделения при каждом полицейском участке. В отделение входил непременный детский приют и такая же непременная детская бесплатная столовая. Достаточно привести пример 1-го Пресненского участка. Здесь и Детский приют имени одного из владельцев Трехгорной мануфактуры С. И. Прохорова на 56 человек, и Детский приют для лиц, пострадавших в 1905 году, и Детский сад имени Е. В. Петрово-Соловово, и Детский сад имени М.Е. и М. Г. Поповых на 80 человек, и Ясли для детей от полутора до трех лет на 40 человек, и Бесплатная детская столовая на 250 человек, и Вечерние классы для школьников на 40 человек, и Клуб для мальчиков от 13 до 16 лет, и Клуб для девочек от 16 лет. Чем труднее представлялся район, тем большее число детских учреждений в нем создавалось. «Крыша над головой, сытый желудок и удовлетворенное любопытство» – своеобразный девиз в отношении детей председателя Пресненского участка, служащего городской управы Петра Андреевича Рождественского.

«Каменные джунгли» – это выражение нередко применяется в отношении большого города и педагогами, и врачами. И очень важно – таков их общий вывод, – чтобы в этих, в данном случае московских, джунглях дети не сбивались в стаи, но каждому предоставлялась возможность выявить «свою неповторимую личность», обрести собственные интересы «не в подражании, а в самопознании». Подобная цель преследуется и широко развитым Обществом трезвости, имевшим по всей Москве сеть удешевленных столовых с приданными к ним читальными и лекционными залами, педагогами, занимавшимися специально детьми.

Деловой финансовый центр

Первые опыты банковского дела предпринимаются в России еще в первой половине XVIII века, при императрице Анне Иоанновне. При Елизавете Петровне указом от мая 1754 года учреждаются Дворянские заемные банки в Петербурге и Москве, а такие Купеческий в Петербурге для торгующего там купечества. При Екатерине II создаются Ассигнационные банки, памятью о московской банковской конторе остается название переулка на Мясницкой – Банковский. В 1786 году создается Государственный Заемный банк, оказывавший содействие главным образом дворянскому землевладению.

Система кредитных установлений подверглась значительным преобразованиям при Александре I, когда в мае 1817 года был создан Совет государственных кредитных установлений и основан Государственный коммерческий банк для оживления оборотов промышленности и содействия в кредите торговому сословию. Та же цель кладется в основу нового преобразования финансового дела в России с образованием в июле 1860 года Государственного банка «для оживления промышленности и торговли». Для его московской конторы на Неглинной улице на месте усадебно-паркового ансамбля графа Воронцова («Русский Версаль») сооружается специальное здание по проекту К. М. Быковского, к которому в 1930-м пристраивает боковые флигели И. В. Жолтовский.

В начале XX столетия Москва становится наряду с Петербургом финансовым центром России. В ней функционируют 55 банков и 18 банкирских контор, значительная их часть сосредотачивается в исторически сложившемся деловом центре – Китай-городе, на Ильинке и вокруг Биржевой (б. Карунинской) площади. Именно они определяют и новый архитектурный облик московского Сити.

Первым крупным частным банком в России был Московский купеческий банк. Основанный в 1866 году с основным капиталом в 5 млн. рублей он увеличил его к 1917-му до 27 миллионов. Его последним председателем был талантливый экономист А. Д. Шлезингер, директор Правления развернувшего широкое строительство в Москве Варваринского акционерного общества домовладельцев. В 1884–1894 годах здание для банка было построено архитектором Б. В. Фрейденбергом на месте былой застройки конца XVIII – начала XIX веков (Ильинка, 14).

К числу наиболее крупных частных банков относился и Московский Торговый банк, располагавший складочным капиталом 10 млн. рублей, запасным – 5 млн. и резервным – 200 тысяч. Его здание, по Ильинке 12, было построено в 1889–1891 гг. архитектором Р. И. Клейном на основе ансамбля М. Ф. Казакова конца XVIII века.

Не уступал ему в темпах развития и Московский учетный банк (Хрустальный пер., 2, дом Общества Средних торговых рядов). Основанный в 1870 году с первоначальным капиталом 2 млн. рублей, он располагал к Октябрю 9 миллионами. Председателем совета банка был один из банковских и промышленных магнатов – барон А. Л. Кноп, директор Товарищества ситцевой мануфактуры «Альберт Гюбнер» и член Торгового дома «Кноп Л.».

Московский банк в местном обиходе часто называли банком Рябушинских (Биржевая пл., 2). Родоначальник этой семьи, выходец из крестьян Калужской губернии, основал в 1887 году «Товарищество мануфактур П. М. Рябушинского с Сыновьями». Рябушинский-старший был деятельным членом старообрядческой общины на Рогожском. Все восемь его сыновей, не порывая со старообрядчеством, выступают лидерами так называемой «молодой буржуазии». В 1902 году они создают Банкирский дом братьев Рябушинских, преобразованный в 1912-м в Московский банк. Здание для него строит в 1904 году Ф. О. Шехтель. В 1905 году братья участвовали в создании партии октябристов, в 1906-м – буржуазной партии мирного обновления, в 1912-м – «прогрессистов». Рябушинские издавали газету «Утро России», С началом Первой мировой войны они выступили инициаторами образования Военно-промышленных комитетов и, несмотря на все трудности военного времени, начали в 1916-м строительство автомобильного завода АМО (ныне – ЗИЛ).

Не было преувеличением со стороны журналистов тех лет утверждение, что главные деньги России сосредоточены на Ильинке, и уже одно то, что банк строится на этой улице, свидетельствует о его исключительном богатстве и, главное, надежности. Под номером 9 здесь два банковских корпуса. В левом находился Международный коммерческий банк (1910–1911, архитектор А. Э. Эрихсон). Правый, отстроенный в 1912 году по проекту А. Н. Зелигсона, принадлежал Азовско-Донскому банку (ныне – Министерство финансов РФ).

Самых удивительных результатов удалось достичь Частному коммерческому банку. Начав с капитала в 5 млн. рублей, он уже через два года увеличил его в пять раз. Для него архитектором П. П. Щекотовым был выстроен дом № 13, перестроенный затем в 1926–1927 годах. Здание № 14 возведено для богатейшего Русско-Азиатского банка В. В. Фрейденбергом. Под № 12 располагался также Сибирский торговый банк с основным капиталом в 20 млн., запасным – в 5 млн. и резервным в 5 млн. рублей. В Москве Сибирский банк имел 9 отделений в разных районах города – от Кузнецкого моста до Преображенской площади и от Зацепы до Гаврикова переулка.

В том же доме размещался и Русский банк для внешней торговли. Его управляющий – кандидат коммерции, дворянин (что он особенно подчеркивал в любых документах!) Н. Ф. Киршбаум пользовался широкой известностью как автомобилист-спортсмен и к тому же щедрый попечитель Московской школы для бедных детей и сирот евангелического исповедания.

В 1890 году архитектором Б. В. Фрейденбергом на месте опять-таки казаковского дома был построен корпус для Волжско-Камского Коммерческого банка (№ 8). Это землевладение пережило немало пертурбаций. Когда-то здесь находился Посольский двор, который снесли в 1780-х годах для строительства по заказу купцов Павла и Калинина проекта М. Ф. Казакова. Волжско-Камский банк еще имел в Москве и так называемое Гавриковское отделение – в здании Хлебной биржи. Его управляющий К. Ф. Корженецкий состоял также чиновником по особым поручениям.